…Наступил день жестокого сражения, которое длилось не переставая уже четвёртые сутки. Основная масса восставших была рассеяна отрядами спартанских лучников. Горные ущелья и вековые леса оглашались стуком мечей, яростными воплями сражающихся, стонами раненых.

Небольшой отряд, в котором находились Ликомед с Тилоном, оказался отрезанным от остальных. Отбиваясь от наседающего врага, отряд продвигался вверх по узкому горному ущелью, изрезанному оврагами.

Ликомед шёл впереди, тяжело опираясь на плечо Тилона.

– Ты – мой посох, – говорил Ликомед, когда останавливался, чтобы вытереть пот с лица.

– Я – глаза твои, – отвечал Тилон.

Во вчерашнем сражении Ликомед был ранен в бедро боевой стрелой, и повязка сковывала его движения.

К вечеру отряду удалось оторваться от преследователей. Ликомед несколько раз обеспокоенно крутил головой и бормотал как бы про себя:

– Слишком легко они дали нам оторваться, спартанцы… Не нравится мне все это… Мы должны изменить наш путь!

– Это невозможно, Ликомед, – отвечал каждый раз Тилон, оглядываясь.

– А что вокруг?

– Все те же неприступные горы. Они нависают над нами, закрывая небо. Дорога одна – только по ущелью.

– Что ж, тогда поспешим, – говорил Ликомед, м маленькая колонна ускоряла шаг.

Путь их извивался по дороге подобно змее. На дне ущелья было сыро, меж камней бормотал невидимый ручеёк. Пахло гнилой древесиной, прелыми листьями.

С каждым шагом Ликомед прихрамывал все заметнее, и Тилон видел, что лицо вождя всё время морщится от боли. Но когда кто-то предложил сделать короткий привал, Ликомед только покачал головой.

Дорога стала круче, теперь вверх приходилось карабкаться. Тилона давно уже мучила жажда, и юноша на ходу срывал и жевал листья дикого орешника, чтобы хоть как-то утолить её.

Камни срывались из-под ног бойцов и с грохотом катились вниз. Чтобы сделать шаг вперёд, людям приходилось хвататься за ветки и стволы.

– Почему они перестали преследовать нас? Странно, очень странно, – говорил Ликомед. Тилон молчал – он не знал, что ответить.

Они шли всю ночь, а на исходе её вышли к вершине горы. Вершина представляла собой небольшое плато, окаймлённое острыми зубцами скал. Отсюда было видно далеко окрест. Начинающийся день уже разливал на востоке своё сияние, и туман, подсвеченный розоватым светом, уплывал вниз, клубясь ленивыми валами.

Площадку, на которую вскарабкался маленький отряд, со всех сторон окружала пропасть.

– Глянь-ка хорошенько, Тилон, у тебя глаза молодые, попросил Ликомед, обойдя на ощупь площадку. – Есть ли отсюда дорога вниз?

Тилон до рези в глазах вглядывался в каждую складку местности, расстилавшейся перед ним.

– Есть только тот путь, по которому мы пришли сюда, сказал он. – Другого пути нет.

– Они перехитрили нас. Мы в ловушке, – произнёс Ликомед. – Нам остаётся продать свои жизни подороже.

Увы, худшие опасения Ликомеда вскоре подтвердились. В глубине ущелья, приведшего их на плато, крестьяне заметили блеск копий, мечей и щитов, а вскоре снизу донеслись отрывистые звуки спартанской речи.

– Эй, вы там, наверху! – донёсся из ущелья гортанный крик. – Вы в мышеловке. Бежать вам некуда. Предлагаем сдаться на милость победителя.

Голос показался Тилону знакомым.

Лица восставших посуровели, взгляды обратились на Ликомеда.

– Мы не сдадимся, – твёрдо сказал он. – Будем драться до последнего. И пусть наша борьба послужит примером для грядущих поколений…

Тилон подошёл к краю площадки и, с усилием сдвинув с места, столкнул вниз огромный, поросший мхом валун. Взметая прах, набирая скорость, камень с грохотом покатился вниз. Снизу послышались проклятия, затем все смолило. Из ущелья вылетело копьё. Коротко блеснув в лучах утреннего солнца, оно вонзилось в землю рядом с Тилоном.

Юноша столкнул вниз ещё один камень, и целый рой стрел и копий вылетел из ущелья. Кто-то из восставших, раненный стрелой, протяжно застонал.

…В полдень сражение иссякло. Все попытки спартанцев занять с ходу горную площадку были отбиты. Своих раненых восставшие поместили под наскоро сооружённый навес, спасавший от палящих лучей солнца.

– Выдайте главаря! – кричали снизу спартанцы. – Мы знаем: он с вами. Выдайте его, иначе мы уничтожим всех!

Ликомед появлялся на самых опасных участках битвы, угадывая их чутьём. Но боги щадили слепого смельчака – на нём не было и царапины, хотя вокруг вились вражеские стрелы и копья.

Постепенно спартанцы, царапаясь по скалам, окружили площадку, и теперь она напоминала остров, охваченный со всех сторон бушующими волнами.

Метательные снаряды врага выскакивали снизу и, описав дугу, обрушивались на восставших. Те отбивали их щитами, отвечая противнику градом камней.

Но силы были слишком неравны, к тому же защитники плато метали камни наугад, не видя противника, который в отличие от них имел превосходную возможность маскироваться.

Вскоре к мятежникам подобрался ещё один коварный противник – жажда.

– У нас кончились продукты, Ликомед, – сказал Тилон вождю восставших на исходе вторых суток их пребывания на скалистой площадке.

– Не беда, – невесело усмехнулся Ликомед. – Боюсь, мы уже не успеем проголодаться.

Теперь ранены были почти все, кто сгрудился на площадке: кто в руку, кто в ногу, кто в живот.

В душе Тилона бушевали сложные чувства. Внимая возгласам атакующих, он слышал голос почти забытой родины. Нет, не забытой! Юноша знал, что до смерти сохранит в памяти её образ. Гм, до смерти!.. Похоже, ждать недолго. И уже никогда не повидает он мир, далёкие земли, не осуществит мечту своей жизни – не станет лауреатом Олимпиады…

Тилон вздрогнул, очнувшись от минутного забытья. Среди торжествующих и яростных криков тех, кто осаждал площадку, ему почудился голос ирена. О, он узнал бы его из тысячи злобный, чуть хрипловатый, будто напоённый ядом змеи.

– Эй, Тилон! И ты здесь? Вот так встреча, хвала Зевсу, услышал он снизу, из ущелья. Сомнений нет – это ирен.

– Мало того что ты попрал законы Спарты, – продолжал кричать ирен, – ты и сражаешься против нас!

– А где твой ореховый посох? – спокойно спросил Тилон. Не забудь на него опереться.

Ирен потряс копьём.

– Значит, и здесь ты вздумал воду мутить? – прокричал он в приступе ярости. – Что ж, тем теплее будет наша встреча. Теперь ты от меня не – уйдёшь! Мы воздадим тебе по заслугам, не сомневайся!

– А я и не сомневаюсь, – ответил Тилон, подойдя к самому краю площадки.

Пользуясь каждым выступом, каждым кустом, к ним все ближе подбирались спартанцы. Потерпев неудачу в открытом штурме, они избрали коварную тактику. Оставаясь, сами невидимыми, они принялись осыпать площадку метательными снарядами. Спартанцы решили деморализовать восставших, подавить их дух, уничтожить – не в рукопашном бою, а на расстоянии. В то же время спартанцы шаг за шагом продвигались вперёд. Вскоре верхушки их копий начали посверкивать на уровне площадки.

Тактика спартанцев оправдала себя. Уклоняясь от ближнего боя, они вывели из строя почти весь отряд.

Ликомед прижал к себе Тилона, стоя посреди распростёртых тел.

– Кто может двигаться – ко мне! – призвал Ликомед.

Но никто не подошёл к нему, никто из восставших не был в состоянии сделать и шага.

– Я знаю, Тилон, ты из Спарты, – тихо проговорил Ликомед. – Я догадался об этом ещё в ту ночь, когда на площади ты подошёл ко мне, окованному цепями… – Ликомед перевёл дух и продолжал: – Казнь, которая угрожает тебе, вдвойне ужасна.

Первый из спартанцев, преодолев заградительный вал из каменьев и наспех срубленных веток, сооружённый защитниками, уже вылез на плато.

– Тебя-то я и ищу! – воскликнул он, увидев Тилона.

Это был ирен.

Тилон сразу узнал его. Узнал, несмотря на то, что ирен сильно постарел за годы, прошедшие после бегства Тилона. Юноша мельком успел заметить, что кожа на лице ирена пожелтела и ссохлась, словно пергамент.

Спартанцы, вслед за иреном взобравшиеся на площадку, устремились к горстке раненых, лежавших под навесом.

– За мной! Добьём сначала этих! – крикнул ирен и бросился впереди всех к раненым.

Тилон заступил ему путь, и мечи их скрестились. В первые мгновения взгляд Тилона блуждал, ища кого-то среди спартанцев. Однако знакомых лиц, кроме ирена, среди нападающих, к счастью, он не обнаружил.

Какой-то рослый спартанец, размахивая копьём, бросился на помощь ирену.

– Прочь! – оттолкнув его свободной рукой, крикнул ирен. Сам с ним справлюсь. У меня с ним старые счёты, с проклятым прыгуном!

По стуку мечей, который то отдалялся, то приближался к нему, слепой Ликомед с волнением следил за ходом поединка. Яростная схватка привлекла внимание всех. Спартанцы окружили их плотным кольцом, криками подбадривая своего сотоварища.

– Я заколю тебя, как паршивую крысу! – орал ирен, все ближе прижимая Тилона к краю площадки.

Да, ирен знал своё дело! Его меч, со свистом рассекая воздух, плясал словно молния, выжидая мгновение, когда усталый щит Тилона уже не успеет отразить его очередной выпад.

Раненые крестьяне, затаив дыхание, также наблюдали за стычкой. Близился финал трагедии, которая в течение нескольких лет потрясала одно из греческих государств…

Какое-то время Тилону удавалось увёртываться от разящих ударов противника за счёт своих великолепных прыжков.

– Ну и скачет парень! – не удержался от восхищения один из спартанцев, указывая копьём на Тилона.

Недаром, однако, ирен был бессменным чемпионом агелы по фехтованию. Исход поединка ни у кого, пожалуй, не вызывал сомнений.

Весь сжавшись в тугой комок мускулов, старый Ликомед, на время позабытый спартанцами, вслушивался в ход единоборства. Казалось, несмотря на слепоту, он видит все: он читал это сражение, как открытую книгу, по восклицаниям сражающихся, топоту их ног, торжествующим крикам ирена, по предостерегающим и подбадривающим возгласам спартанцев.

Двое воинов, державших Ликомеда за плечи, увлечённые ходом поединка, отпустили руки. Куда он теперь денется, старый слепец?… Неуловимый Ликомед, в течение столь долгого времени наводивший ужас на всех землевладельцев государства, притеснявших крестьян, теперь был безвреден. Не то что дни – часы и минуты его жизни были сочтены.

Ловким манёвром ирен вышиб из рук Тилона щит. Тот со звоном упал на камни и, коротко прокатившись, ухнул в пропасть. Положение Тилона стало безнадёжным. К тому же он больше не мог отступить ни на шаг – позади него площадка обрывалась.

– Молись Зевсу, отступник! – воскликнул ирен и занёс над Тилоном меч.

В этот самый момент Ликомед оттолкнул стоящих рядом охранников и бросился вперёд, на голос ирена. Слепец бежал с такой скоростью, что ирен не успел попятиться.

Ликомед обхватил ирена обеими руками и, увлекая за собой врага, вместе с ним рухнул в пропасть.

На какое-то мгновение спартанцы замерли, поражённые неожиданным финалом. Превозмогая боль от раны, которую ему нанёс ирен, Тилон опустился на каменья. Ценой своей гибели Ликомед спас его. Точнее, отсрочил смерть Тилона на небольшой, видимо, срок. Гибель вождя потрясла юношу.

Мир опустел…

И ему уже было безразлично, когда двое спартанских воинов по приказу офицера пинками подняли его с земли и заставили спускаться с плато и двигаться вниз по ущелью. Оба спартанца отлично поняли со слов ирена, которые тот выкрикивал во время яростной стычки с Тилоном, что за человека они ведут и чего он заслуживает по законам Спарты.

…Вот и долина…

Ещё несколько дней назад Тилон знал её цветущей. Теперь она была истоптана ногами безжалостных спартанских наёмников. Путь по жаре, под пинками воинов казался бесконечным.

С чувством облегчения Тилон увидел впереди наскоро сметанную ограду, за которой – он догадался – _ располагался военный лагерь спартанцев. Пленника провели мимо палатки, где, судя по всему: и по усиленной страже, и по колышущемуся на ветру флагу, – располагался начальник наёмной спартанской армии.