Термин «белые колготки» в применении к Чеченской войне генерал Матейченков много раз слышал еще в Карачаево-Черкесии, а до этого — и в Москве.

Услышал он его и в Грозном, в первый свой день пребывания в Чечне в качестве полномочного представителя Президента России.

Где тут правда, где вымысел? В этом еще предстояло разобраться. Во всяком случае, мифов и легенд ходило много. Один говорил одно, другой — другое, третий — третье…

Матейченков начал с того, что собрал воедино все официальные сообщения об иностранных снайперах, находящихся на службе у чеченских боевиков, и тщательно их изучил, обращая внимание на явные противоречия.

Еще во времена первой чеченской кампании (времени, кстати, не столь уж отдаленном) в Чечню из разных стран, по преимуществу арабского мира, хлынули сотни наемников. Ими двигали различные побуждения. Кем-то — «идейные»: «помочь маленькому, но гордому народу обрести независимость, вырваться наконец из-под ига». Другими двигала патологическая ненависть к России то ли как к «колониальному государству», то ли как к обширной и богатой землями и людьми державе, то ли еще по каким-то причинам, скорее всего, генетического свойства.

Этим вопросом, кстати, живо интересовался в свое время Пушкин. В знаменитом стихотворении «Клеветникам России», вызвавшем в тогдашнем мире огромный политический резонанс, он вопрошал:

О чем шумите вы, народные витии?

Зачем анафемой грозите вы России?

…Бессмысленно прельщает вас

Борьбы отчаянной отвага —

И ненавидите вы нас…

Генерал Матейченков оторвал глаза от книжки, задумался. Этот зачитанный томик он взял с собой из Москвы — жена напомнила, чтобы не забыл положить. Теперь к любимым книгам прибавился толстенный «Православный календарь», подаренный ему совсем недавно, в бурлящем Черкесске.

За что же, по существу, ненавидят нас «идейные» наемники из разных стран, пособники чеченских боевиков и террористов? Как ни странно, генерал ответ на этот вопрос, как и многие другие, находил у Пушкина — а кто, в самом деле, глубже, чем наш великий поэт, проник в историю России?

Быть может, за то, вопрошал Пушкин, вспоминая историю, что мы, русские —

Нашей кровью искупили

Европы вольность, честь и мир?

Так высылайте ж нам, витии,

Своих озлобленных сынов:

Есть место им в полях России,

Среди нечуждых им гробов.

В который раз удивился генерал силе прозрения русского гения. Стихи написаны в позапрошлом веке, а звучат так, словно сочинены только что, сегодня, и чернила на листе бумаги еще не просохли.

И впрямь, в нынешней чеченской войне наемников хватало. Полпред президента нашел среди данных различных силовых ведомств, что в сражениях с вражеской стороны участвуют и арабы, и украинцы, и прибалты — представители всех трех ныне независимых республик, и даже китайцы. А вот донесение какого-то майора, который уверяет, что собственными глазами видел нескольких негров, составлявших расчет чеченской противотанковой пушки…

Проверить — не проверишь, но задуматься поневоле заставляет. Впрочем, это касается только последнего донесения, а вообще-то доказательств того, что наемники участвуют в войне — выше крыши: Вот они — запротоколированные радиоперехваты вражеских переговоров на упомянутых выше языках, загранпаспорта и документы, найденные у убитых и взятых в плен наемников, личные письма и прочее, прочее, прочее — все в том же духе.

Нет, далеко не все наемники руководствуются «идейными» соображениями, идя служить к чеченским террористам. Многих из них привело на Кавказ неуемное желание «подзаработать» хорошие деньги, пограбить мирное беззащитное население, вволю покуражиться над ним. Здесь стяжательство и разбой явно смыкаются с психическими отклонениями.

Генерал Матейченков раскрыл знакомый томик в нужном месте, перечитал место, словно впрямую обращенное к этим самым наемникам великим поэтом: по его словам, они —

Забыли русский штык и снег,

Погребший славу их в пустыне.

Знакомый пир их манит вновь —

Хмельна для них славянов кровь:

Но тяжко будет им похмелье,

Но долог будет сон гостей

На тесном, хладном новоселье,

Под злаком северных полей!

…Однако в данный момент, после рассказа майора Геращенко, командира Забайкальского отряда ОМОН, командированного в Чечню, генерала Матейченкова из всех наемников более всего интересовали женщины-снайперы, которые при случае могут наносить нашим частям столь ощутимый урон.

Героический поход майора с его отрядом сквозь чеченские порядки, то, что он сумел спасти от верной смерти значительную часть отряда, — отдельная песня. Полпред представил всех участников к различным наградам, а майора Геращенко и старшего сержанта Овсиенко — к званию Героя России.

Майор доставил немало ценных данных о внутренних чеченских базах, которые он заметил на своем долгом пути, о тайных схронах и лагерях. Все это генерал передал в диверсионно-разведывательный отдел, недавно реорганизованный им.

Сам же Матейченков вновь и вновь в разговорах с майором возвращался к наемникам-снайперам, которые столь метко били по окнам школы и по заслону, который засел во рву, окружавшем учебный лагерь, чтобы прикрыть отход остальных.

Майор, впрочем, основывался только на слухах, на обрывках разговоров, подслушанных среди чеченцев, о «дьяволах в юбках», которые стреляют без промаха.

Наиболее достоверными показались генералу Матейченкову показания старшего сержанта Ивана Овсиенко, которому волею судьбы и чрезвычайных обстоятельств довелось вести долгие разговоры с главарем чеченской банды. Командир боевиков, пытаясь склонить русского милиционера в «свою веру», рассказал ему и о своей гордости — белокурых снайпершах из Прибалтики, которые прибыли, чтобы добровольно сражаться рядом с чеченцами «за правое дело». При этом он — ради пущей достоверности — сообщил о них множество деталей, которые, пусть не без труда, можно было проверить.

Цепкая память старшего сержанта сохранила все эти детали, и генерал Матейченков их зафиксировал.

Сведения о женщинах-снайперах во вражеских войсках, накапливаясь из различных источников, постепенно составили солидное досье.

Известное дело: на ловца и зверь бежит. Вскоре к Матейченкову доставили пленного чеченца, который был, судя по всему, отнюдь не рядовым бандитом. Чтобы спасти свою жизнь, он юлил и изворачивался, всячески стараясь уйти от прямых ответов.

При обыске у пленного никаких документов не нашли, но обнаружили в кармане довольно измятую цветную фотокарточку: на ней был изображен сам пленник, еще четверо боевиков — все с оружием, а также совсем юная девица с белокурыми локонами. Ее можно было бы счесть доброй феей, случайно в час короткого отдыха посетившей суровых воинов Аллаха, если бы не…

Матейченков так и сяк вертел фотокарточку, даже через лупу рассматривал ее. Сомнений не было: молодая фея держала в руках… снайперскую винтовку с оптическим прицелом, ту самую, сверхточную и сильного боя, производства Ижевского завода.

Такой документ попал в руки полпреда президента впервые, и он многое объяснял.

Генерал решил выжать из ситуации максимум возможного.

По его просьбе пленника доставили прямо к нему в кабинет. Матейченков велел снять с него наручники и удалил охрану. Переводчика не потребовалось — чеченец довольно сносно говорил по-русски.

— Садись, — генерал усадил чеченца за стол. — Хочешь чаю?

Прямота обращения понравилась пленнику. Хотя полпред был в штатском, чеченец догадался, что перед ним не простой человек.

— Чай — не наш напиток, начальник.

— Почему ты решил, что я начальник?

— По твоему кабинету.

Чеченец старался держаться уверенно, но внутренне был напряжен: на благополучный исход для себя он, судя по всему, не рассчитывал.

В глубине души пленник твердо решил: пусть пытают как угодно, пусть замучают до смерти, он ничего не скажет о своих сподвижниках, об их именах, кличках, должностях, местоположении. Лучше смерть, чем предательство.

Однако русский начальник, к которому его привели, повел себя довольно странно: он ни словом не обмолвился об отряде, а вытащил фотокарточку, которую боевик не успел уничтожить при задержании: на ней был запечатлен он сам, его друзья и эта сумасшедшая девка непонятной национальности, которая стреляла так метко, что дух захватывало. Начальник положил фотографию перед собой и, показав на девицу, спросил:

— Кто это?

— Вот эта женщина?

— Да.

— Жена одного из наших бойцов, — пожал плечами пленник. — Вы называете их боевиками.

— А почему у нее оружие в руках?

— Винтовка?

— Да.

— Она взяла ее в руки просто так, чтобы покрасоваться, чтобы фотография красивей была…

— Вранье не в твою пользу, — строго произнес Матейченков. — Ты этим только ухудшишь свое положение. Никакая она не жена. Эта женщина — снайпер, наемник. Она приехала сюда из Литвы, из Вильнюса, — добавил он на всякий случай, но удар угодил точно в цель.

— Откуда ты знаешь? — спросил удивленный чеченец.

— Это не секрет. Мы взяли в плен еще одного боевика из твоего отряда…

— Кого именно?

— Здесь вопросы задаю я. Так вот, твой напарник развязал язык, а ты пытаешься ввести меня в заблуждение.

Пленный чеченец мгновенно рассудил, что своих он не предаст, а наемников защищать не обязан. Тем более этот урус так много знает о Марте.

— Как женщина попала в твой отряд?

— Ее направил сам президент.

Матейченков кивнул:

— Совпадает.

Пленный приободрился.

— Как вы платили ей?

— Это нужно спросить у нее, — усмехнулся чеченец. — Ей переводили зарплату помесячно на ее счет в Вильнюсе прямо из нашего штаба.

— Это известно. Я хочу знать, сколько именно ты ей платил.

— С головы.

— Что это значит?

— Ей вручали деньги за каждого убитого русского.

Матейченков с трудом удержался, чтобы не съездить прямо по ухмыляющейся роже.

— Интересно… — произнес он невозмутимо. — Сколько же?

— Сто.

— Рублей?

— Шутишь, начальник, — покачал головой пленный. — Кому они нужны, твои дубовые? Или, как там, — деревянные? За каждого снятого Марта получала сто баксов.

— И много она у вас зарабатывала?

— Немало. Если удачные дни набегали.

Он так и сказал: «удачные дни»…

Допрос продолжался долго. Матейченков выяснил множество деталей, начиная с имени и фамилии женщины-снайпера. Пусть они вымышленные — это все равно поможет в поисках организации, которая занимается вербовкой и засылкой в Чечню снайперов.

И данные о Марте Дорникайте, литовке, 24 лет, были переданы нашей агентуре…

Расследование по делу о наемнице, родоначальником которого по существу явился генерал Матейченков, прошло успешно и привело к любопытным результатам.

Марта, оказывается, была человеком довольно известным в спортивных кругах Литвы. Это была профессиональная спортсменка, одно время даже — чемпионка республики. Причем наибольшее количество очков набирала при стрельбе по движущейся мишени…

Теперь вот она, оказывается, сменила нарисованную мишень на живую, причем не без успеха.

Поскольку имя и фамилия спортсменки оказались подлинными, агентура на месте, в Литве, сумела выяснить, когда и при каких обстоятельствах Марта была завербована. Оказывается, в Вильнюсе под прикрытием спортивного комитета находился специальный пункт, где лучшие стрелки, доказавшие свою состоятельность на специально проводимых соревнованиях по стрельбе, могли, при желании, законтрактоваться в Чечню.

Ввиду безработицы, особенно среди спортсменов-профессионалов, наплыв желающих подзаработать, пусть и с риском для жизни, был достаточно велик.

Впрочем, именно эти детали следствие интересовали мало. Важна была фактология — имя спортсмена (или спортсменки) и дата вербовки, ибо это одновременно была и дата зачисления «на довольствие».

Матейченков пригласил к себе начальника диверсионно-разведывательного центра.

— Можно по этим данным разыскать здесь, в Чечне, эту самую Марту? — спросил он.

— Неделю назад я сказал бы: нет.

— А теперь?

— А теперь говорю: можно попробовать, — улыбнулся Петрашевский.

— Что же изменилось?

— Мои ребята навестили дом, который я некогда принял за штаб Дудаева.

— Тот, где ты его безуспешно ловил когда-то?

— Именно. Теперь там, по данным разведки, обосновалась канцелярия нынешних чеченских правителей.

— В том самом селении?

— Да.

— А почему именно там?

— Место уж больно удобное. Но на этот раз мы никого не пытались захватить или выкрасть — охрана там, сами понимаете, сильная и бдительная. Но нашелся человечек, который за приличную мзду согласился доставить моим разведчикам кое-какие бумаги.

— Прямо из канцелярии?

— Да.

— А какие именно?

— Только не смейтесь.

— Не буду, — пообещал Матейченков.

— Видите ли, это была, собственно говоря, моя идея… — начав фразу, Петрашевский запнулся.

— Я слушаю, Николай Константинович.

— Наш агент занимает там, в канцелярии, невысокую должность… Он убирает помещение.

— Уборщица?

— Уборщик. Но не надо думать об уборщиках свысока… У него есть кое-какие возможности. Бумажку спереть, копию снять и так далее. Вот я велел ему поднакопить материал такого сорта, а потом мои разведчики его выкупили.

— И что, нашлось там что-нибудь интересное?

— Есть одна бумага, которая, по-моему, имеет отношение к нашему случаю.

— Расскажи.

— Это листок, на котором перечисляются несколько десятков имен и фамилий, в основном женских, а рядом — какая-то абракадабра, набор цифр и букв.

— Шифр?

— Видимо.

— И чем же это интересно?

— Потому что одно из имен, которые там упоминаются, — Марта.

— Точно помнишь?

— На память не жалуюсь.

— А фамилия?

— Могу уточнить.

Полковник тут же позвонил своему помощнику, объяснил, что от того требуется, и через минуту произнес, обращаясь к Матейченкову:

— Могу доложить.

— Ну?

— Марта Дорникайте.

Генерал чуть не подпрыгнул на стуле:

— Пусть продиктует тебе все буквы и цифры, весь шифр, который стоит рядом с этой фамилией.

Полученные данные Матейченков тут же передал специалистам, пояснив поставленную задачу.

Дешифровщики бились над заданием четыре дня, однако решение нашли. Ключом к решению послужили имя и фамилия женщины-снайпера, а также дата ее вербовки. Документ же, заполученный разведчиками, носил сугубо гражданский характер — там фиксировалось, где служит высокооплачиваемый контрактник, а также когда и какая именно сумма ему выплачена.

Таким путем удалось узнать имя и фамилию главаря отряда, в котором служила сейчас Марта. Это было уже кое-что. С такими данными можно было попытаться выйти на след банды, что и произошло через полтора месяца…

У Матейченкова состоялся разговор с руководителем группы снайперов.

— Мне нужна контрактница из Литвы, которая служит в банде Айюба Бараева, — сказал генерал.

— Кто она?

— Снайпер. Желательно доставить живой.

— А если подраним?

— Что делать… Лишь бы могла говорить.

— Товарищ генерал, на это может потребоваться много времени… — сказал начальник группы.

— Не имеет значения.

— И средств…

— Все расходы я возмещу.

Замысел Матейченкова был таков.

Необходимо заполучить в свои руки хотя бы одного вражеского снайпера-контрактника. Это сможет послужить ниточкой, потянув за которую, удастся размотать весь клубок.

Ведь снайперы, по идее, должны знать друг друга. Полпред знал из разных источников, что они образуют некий замкнутый клан и иногда, особенно на отдыхе, общаются между собой.

Через Марту можно попытаться выйти на ее товарок, уточнить их координаты и постепенно обезвредить. Уж больно крепко начали они досаждать нашим частям.

Нужно ли говорить, что среди всех мастериц прицельного огня, носящих, по легендам, белые колготки, генерала Матейченкова в первую голову интересовали именно те, кто участвовал в обстреле учебного лагеря майора Геращенко и кто положил всю его группу прикрытия, за исключением одного лишь старшего сержанта Ивана Овсиенко?..

Диверсионщикам это деликатное дело генерал решил не поручать. По его глубокому убеждению, достать классного снайпера мог только столь же классный стрелок.

Невероятно сложным и хитрым путем вышли на след банды Айюба Бараева. Сама банда разведчиков в данном случае не интересовала. Их задача была и проще и одновременно сложнее: заполучить хрупкую спортсменку, входящую в эту банду на контрактных условиях.

Повезло в том смысле, что банда, хорошенько отдохнув в одной из сопредельных стран, приступила к боевым действиям против наших частей.

Наши снайперы тащились следом за бандой, держась от нее на приличном расстоянии. Наконец, банда наткнулась на наше соединение. Завязался бой. Снайперы чувствовали себя не очень уютно, только наблюдая за ходом боя и не имея возможности в него вмешаться. Но что делать? Этого требовало задание, которое они получили от полномочного представителя президента.

Банда действовала грамотно. А попалась ей, судя по всему, группа наших новобранцев, которые подрастерялись от внезапного натиска террористов, выскочивших из засады.

Видимо, бандиты оседлали дорогу, ведущую в горы, давно. Дожидаясь добычи, не забыли они закопать в полотно дороги и фугасы, управляемые по радио.

Наша часть продвигалась на БТРах. Чеченцы подорвали переднюю и две задние машины, чтобы колонна не могла ни рвануться вперед, ни развернуться на узкой грунтовой дороге. Пылающие машины ярко выделялись на фоне вечереющего южного неба.

Видимо, повинуясь команде командира, отданной по радио, бойцы выскакивали из машин и с ходу пытались наладить оборону. Выскочить из укрытия чеченцы пока не решались. Они поливали огнем выскакивающих на броню солдат, те отвечали частыми автоматными очередями. Им быстро удалось соорудить укрытия вдоль дороги, и сражение затянулось.

Люди Матейченкова, расположившись на дальнем пригорке, старались разгадать, где боевики расположили снайпера либо снайперов. Наиболее удобными в этом смысле им показались два места: небольшая горка, густо поросшая лесом, — преддверие большой горы, на которую навивалась дорога. И одиночная мельница, расположенная на горной речке, — ее неумолчный грохот все время стоял в воздухе, служа фоном для выстрелов, автоматных и пулеметных очередей и взрывов фугасов, мин и снарядов.

То, что заметно стемнело, было на руку нашим снайперам: в темноте было легче отследить вспышки замаскировавшихся вражеских стрелков. Впрочем, захваченный пленный показал, что в отряде только один снайпер — эта самая Марта из Прибалтики.

Да, было это неимоверно сложно — следить за ходом боя, не имея права в него вмешаться, чтобы не демаскировать себя.

Славно бы ударить по бандитам с тыла, внести сумятицу в их ряды, посеять панику. Но — увы!..

Замаскировавшись, наши снайперы внимательно следили как за ходом боя, так и за двумя подозрительными объектами: горушкой и мельницей. Однако ни та, ни другая не подавали признаков жизни. Ни одна вспышка не оживляла их.

Обороной наших солдат руководил человек с перевязанной головой. Марля на его голове смутно белела в темноте, служа для противника прекрасным ориентиром.

Человек перебегал от окопа к окопу, руководя на ходу обороной. Он что-то кричал, но слов отсюда было, конечно, не разобрать.

— Что он делает! — проговорил, не выдержав, один из снайперов, подкручивая колесико бинокля. — Ведь шлепнут из-за повязки в два счета…

— А что же прикажешь? Снять повязку?

— Хотя бы замотал ее чем-нибудь темным.

— Некогда ему об этом думать.

Человек с перевязанной головой, однако, казался заговоренным от пуль и осколков.

— Знаете, была когда-то такая песенка, — произнес самый молодой снайпер, ни к кому не обращаясь, и пропел вполголоса:

Смелого пуля боится,

Смелого штык не берет.

— Ну, до штыков дело еще не дошло, — заметил другой.

— Довольно болтать, — строго оборвал старший. — Разговорчики!.. Так мы прозеваем и царствие небесное.

Он быстренько велел:

— Первая пара наблюдает за перевязанной головой. Вторая — за горкой. Третья — за мельницей. При любом изменении сразу подать сигнал.

Разговоры смолкли. Все напряженно наблюдали — каждый за назначенным объектом.

Наступил один из самых важных этапов операции.

Ждать, впрочем, пришлось недолго.

— Вспышка! — разом крикнули наблюдавшие за мельницей.

— Попал… — грустно произнес снайпер из первой группы.

Теперь уже все увидели, как человек с перевязанной головой, который перебегал к крайнему окопу, расположенному у самой кромки дороги, вдруг резко выпрямился, затем, схватившись за низ живота, сложился почти вдвое и рухнул на землю.

А мельница снова погрузилась в безжизненную темноту.

— Точно, это она, это Марта, — покачал головой старший снайпер.

— С чего ты взял?

— Я читал протоколы допросов, да и с нашими ребятами из других соединений говорил: они знают эту суку по почерку, слышали о ней.

— Слухами земля полнится…

— У Марты особенность — бить мужиков по причинным местам.

— Видно, крепко ей когда-то мужчины насолили.

— Просто старается сребреники свои отрабатывать.

— Стоп! — оборвал обмен мнениями старший. — В каком месте была вспышка выстрела?

— Из верхней части мельницы.

— Точнее.

— Из-под самой крыши.

— Ладно. Приступаем к следующему этапу. Передвигаемся к мельнице и окружаем ее. Движемся так, чтобы ни одна сволочь нас не обнаружила — ни боевики, ни Марта. Если боевики засекут, ввяжемся в бой, а этого нам не надо. А если Марта заметит…

— Перестреляет, как движущиеся мишени, — докончил кто-то.