Когда крошка Ник заскучал и начал тереть глаза, Мюриель унесла его в спальню. Но там он раскапризничался ещё пуще.

На ручки, на ручки… та-а, а-а. Щиплет белый пух старуха — нынче будет много пуха… Т-ш-ш-ш… летели кони над морем, сизые гривы, белые ноги…

Спит.

Скоро уже должен вернуться Андрей с работы. Мюриель тихонько прошла на кухню, увеличила огонь в духовке. Комм на столе затренькал.

— Отзовись, — торопливо сказала Мюриель.

— Муришка? — весело произнёс комм голосом Андрея. — Знаешь, кто со мной? Доставай тапки!

— Нед приехал? — ахнула Мюриель.

— Через пять минут будем дома. Постели наверху, хорошо?

— Там холодно, — недовольно ответила Мюриель. — Я лучше в детской.

Комм чмокнул, воспроизводя поцелуй в мембрану телефона, и замолчал.

Мюриель с удовольствием подумала о том, как кстати оказалась мысль приготовить ужин на два дня сразу, и. кряхтя, полезла наверх за гостевой постелью.

Матрас — тяжёлый, зараза! — она просто сбросила с лестницы. Ничего, пол чистый, мыла утром. Одеяло кинула вслед. Подушку засунула под мышку и аккуратненько сошла, почти не держась за перила. Крошка Ник зашебуршился в кроватке, когда она стелила на тахте, но не проснулся.

«Вот и хорошо, — подумала она, расправляя на подушке хрустящую наволочку. — Нед. поди, соскучился по нормальной постели… Ах да. Тапки».

Она прошла в прихожую и вытащила из ларя коробку из-под комм-запчастей. Недовы тапочки в хрустящей комм-упаковке лежали уютные и весёлые.

Мюриель вынула их и поставила на подоконник, аккуратно свернула упаковку, закрыла коробку, чтобы спрятать в ларь.

В окне что-то мелькнуло. Она замерла с коробкой в руках.

Да, вон они. По серым камням дорожки, ведущей к дому между зелёных лужаек, — тёмные в пепельном вечернем свете. Длинный, немного сутулится — муж. Шагающий вприскочку, размахивающий руками — брат.

Нед был с Мюриель всегда. Нед был всегда на полтора шага впереди, прокладывая дорогу, потому что, когда Мюриель начала уверенно ползать, Нед как раз освоил премудрости дверных ручек. В школу их пришлось отдать вместе, потому что, чему бы ни учили Неда, Мюриель всё равно осваивала это ровно на следующий день.

Нет-нет, с Андреем она чувствовала себя вполне защищённой. Но всё же как хорошо, когда Нед рядом!

В доме сразу стало шумно и светло.

— Тапки!!! Мои тапки, Мария-Иосиф!

— Как Колька? В прыгалке висел? Или опять весь день на ручках?..

— Ой, да как загорел-то, и нос, нос облезлый!

— А я ши видел, честное слово!

— Да кто их не видал-то, у нас за домом в холме…

— Так то холмовые, а я лесного видел…

— Муришенька, — потише сказал Андрей, — пришла твоя ботаника?

Она потупилась:

— «Хорошо» поставили.

— А что не так?

— Фотогербарий маленький, и две ошибки в тесте…

Андрей поцеловал её в лоб и утешил:

— Ну пересдашь в каникулы.

Мюриель жалобно заныла:

— Ну какие каникулы! Осень на дворе, а у меня ещё фармацевтика висит…

Муж растрепал ей чёлку и улыбнулся:

— Потом обсудим.

Бесполезно. Придётся пересдавать… Мюриель безнадёжно вздохнула и поплелась на кухню.

Кухня её, как обычно, успокоила. Широкий деревянный стол, красивый лакированный паркет, шкафы, вытяжка, посудомойка, полки с нарядными чашками, мраморная плита рабочей зоны, надёжный комбайн. Мюриель постелила скатерть, налила квасу в кувшин, вынула кастрюлю с рагу из духовки.

Прискакал розовый после душа Нед в махровом халате и тапках на босу ногу, Андрей чем-то загремел в мастерской и затопал по лестнице вниз. Мюриель зажмурилась от счастья.

Пока мужчины ели, в детской запищал крошка Ник, напоминая, что и ему время покушать. Пока то, да сё — к столу она вернулась, когда Андрей уже снял тарелки и скатерть и разложил очередную груду распечаток.

Мюриель ела, одним глазом поглядывая, как крошка Ник идёт по стеночке в кухню: встал, упал, прополз полметра, поднялся, шагнул, упал. Когда он добрался до стола, Андрей, не оглядываясь, протянул сыну палец.

— Забавно, — наконец сказал Нед, разглядывая какие-то кроки. — И ты думаешь, мы не одни такие на всю голову звезданутые?

— Сейчас готовых сняться и поехать — тридцать человек. К тому моменту, как вы закончите посадочную площадку для грузовиков и просчитаете дороги и водозабор, будет двести тридцать. Мне два года надо: я ещё на архитектора выучусь, и из Муришки к тому времени целый педиатр получится.

— За два года-то и я обернусь, — хмурясь, ответил Нед. — И, глядишь, Юлька уже ломаться перестанет…

— Ой, я тебе уже всё сто раз говорил про Юльку…

— Ну да, да, вот я уже и с профессией в руках, и с образованием… почти… и с делом с большим. Завтра вон цветов пойду наберу… Позову с нами.

— О да! — засмеялся Андрей. — Химик-конструктор в новом городе край как нужен!

— Тем лучше, — приободрился Нед. — А планы по городским зонам давай ещё утром обсудим.

— Да, — ответил Андрей, запихивая бумаги в ящик. — А сейчас ну-ка про тебя. Что ваши промеры-то показали?

Мюриель печально подумала, что в геологии она от Неда безнадёжно отстала ещё три года назад. Андрей же что-то понимал, хмыкал и смеялся вместе с Недом над каким-то Олежеком, который «гелевым щупом-то пробивался-пробивался сквозь глиняный горизонт, аж вспотел весь…». Она посадила крошку Ника в прыгунки и взяла вязание. Андрей задумчиво посмотрел на жену и достал чайные чашки.

Её — тоненькая, узорчатая, из ударопрочного фарфора. Пузатая обливная кружка — Андрея. Недова — из верхнего ящика, красная, с профилем капитана Брагина.

— А как вы там в полях чаёвничаете? — спросила Мюриель у брата.

— А как замёрзнем, так и за чай, — ухмыльнулся тот и потянулся за сахаром. — Да ещё из фляжки в термос плеснёшь — так и совсем тепло становится… Главное не вспотеть! А то будешь как Олежек!

Мужчины вернулись к своим мужским разговорам (Мюриель окончательно потеряла нить на предположениях, как можно оптимизировать извлечение увязшего в болотах за Валдаем гусеничного вездехода), сынишка упоённо звенел погремушками прыгалки, спицы уверенно вязали петли — Мюриель улыбнулась, вспоминая, что в первую их встречу Андрей точно так же хмурился и ерошил волосы, а Нед точно так же подпрыгивал от желания вставить слово.

— …Ну, Кит, ну дай я ему съезжу!

— А ты, Малиган, помолчи, вот как надо будет, так и съездишь, а пока мы тут разговоры разговариваем, не видишь?

— А ты вообще-то подумал, О'Доннелл, что на разговоры ввосьмером на одного не ходят?

— А ты зассал? 3ассал уже, да, умник?

— Свои штаны проверяй, а за мои не хватайся, а то плохое подумают!

Русский мальчишка в окружении целой компании гэлов-ровесников виртуозно отругивался, с тревогой поглядывая вокруг. Дело шло к тому, что быть ему битым.

— Ну, Кит, ну хватит уже, дай мне его треснуть! — взмолился Нед. Мюриели за его спиной было не видно, какую рожу скорчил Кит О'Доннелл, но Нед понурился.

— Так ты пришёл разговаривать — ну разговаривай, — не вытерпел русский.

— Так у меня разговор-то к тебе простой, один вопрос на сердце лежит и плачет: если ты такой умный, почему ты строем не ходишь? Кой чёрт я на всех уроках только и слышу, какой ты молодец? Ты вообще знаешь, что у нас с выскочками делают?

Русский оторопел, потом взмахнул руками:

— А тебе, если ты такой гордый, кто мешает сесть да выучить? Или хочешь, по сассанахским заветам, дураком остаться? Да и не только сам — и весь класс за собой, да? Так, не иначе?

Кит аж присел от такой наглости:

— Кто… Кто здесь сассанах?! Ты… ты, грязный русский ушлёпок!

Противник его вдруг успокоился и печально посмотрел в небо.

— Я-то русский, а ты кто? Едрёна пропасть, ты можешь меня, конечно, тут с землёй сравнять и травкой засадить, но ведь ис мисэ ан т-амадан фейстэ русис, а не блади рашн фейста! Какого лешего я русский, а матерюсь по-гэльски лучше твоего?! Если ты без сассанахских слов не можешь — кто ты после этого, а?

Кит шагнул назад и громко втянул воздух. Нед кинулся вперёд с кулаками. Мюриель попятилась, заранее выбираясь из свалки. Раздался чмокающий удар, и черноволосая голова русского исчезла в толпе. Тут Мюриель спиной влетела во что-то мягкое и обернулась.

Над ней высились, подпирая облака головами, семь башен-девятиклассников с самыми недобрыми выражениями на лицах. То, что ближайший, на кого Мюриель наткнулась, был их с Недом старший брат Бойд, ситуацию не улучшало.

— Да, собрат мой О'Доннелл, Горчаков-то задал правильный вопрос, — прогудел со своих высот Бойд. — Какого нездорового чёрта ты поганишь нашу речь английскими словами?

Кит набрал в грудь воздуха и покраснел, Нед начал пятиться к Мюриель, но был пойман за шиворот длинной рукой Лиэма. Девятиклассники обступили драчунов со всех сторон, умело отрезав пути к отступлению. Русский поднялся и с независимым видом утирал разбитую губу рукавом.

— А ещё у меня есть вопрос ко всем присутствующим, — раздался ленивый голос. — Похоже, кто-то тут забыл, что я объявил на школьной сходке первого сентября три года назад и что повторяю каждый год?

Мальчишки окончательно стихли. Шон О'Брайен, главный забияка школы, отсидевший по два года в третьем и шестом классах, был ещё больше остальных девятиклассников.

— Вспомнишь сам или освежить твой разум, а, О'Доннелл?

Кит нахмурился и шагнул Шону навстречу:

— Может я и грязноротый кретин, но не трус, не надейся. Ты говорил, что признаешь за сассанаха любого из тариенов, который использует слова «русский» или «ирландец» как ругательства.

— А что я сделаю с тем, кого признаю за сассанаха, тебе на ум не приходило?

О'Доннелл вздохнул, очевидно, мысленно прощаясь с родственниками, но тут вмешался русский мальчишка.

— Честно сказать, Шон, не то чтобы Кит использовал слово «русский» как ругательство, скорее он привязывал ругательства к нему. То есть когда ты говоришь «драное-поганое вчерашнее виски, почему же ты так плохо обошлось с моей головой», ты же не используешь слово «виски» как ругательство?

Бойд у Мюриели за спиной хрюкнул. Лиэм заржал и выронил Неда.

— Резонно, маленький умник, — сообщил Шон, поразмыслив. — Слово «виски» не может быть бранным!

— Да, кстати, — сказал Бойд. — Мы вообще-то в спортзал идём, в пинг-понг порубиться, а Сашка заболел. Пойдёшь за него, Горчаков?

— Охотно, — ответил русский. — Только сейчас, с ребятами договорю.

Девятиклассники направились к спортзалу, а русский подошёл к Киту.

— Ты… Ты приходи ко мне, ладно? Можно посидеть позаниматься. Я же понимаю, как обидно: тебе сегодня вообще зря пару влепили… Я бы на твоём месте тоже взбеленился.

Кит отвернулся и отправился в противоположную сторону. Компания мальчишек двинулась следом. Только Нед — и Мюриель с ним — остались стоять на вытоптанном пятачке у стены. Нед вертел головой, словно пытаясь что-то решить, и наконец, схватив сестру за руку, кинулся вслед старшеклассникам и русскому.

…Крошка Ник запищал в прыгунках, Мюриель отложила вязание и подошла к нему. Уй, ну весь уделался! Надо нести мыть. Она подняла малыша на руки и вдруг почувствовала, как что-то легонечко хрустнуло внутри и по внутренней стороне бедра потекла тёплая струйка.

— Ох, — сказала она, — Андрей, милый, позвони миз Кэтлин. Пришёл срок появиться твоему второму сыну.