Напряжение росло. Сдерживать себя в руках Егору было сложно. Он давал себе отчёт в том, что те, кого они с нетерпением ждали, отныне им не враги — суррогаты, благодаря усилиям Бионики заодно с ними. Можно даже сказать: их рабы — послушные болваны. Но кто знает, как поведут при встрече, когда узрят обоих, ведь они — их цели. Такова была последняя команда наймита, поработившего их.

Фомин не стал отвлекать спутницу от того, чем она занималась — вела обоих суррогатов по тем координатам, где сейчас сами и находились.

— Не вздумай палить по ним, — неожиданно заявила Бионика, отвлекаясь на дурные мысли спутника, предупреждая Фомина о вероятных последствиях. И место выбрали людное. Среди толпы проще было затеряться в случае провала, но никак не при наличии парочки "гастарбайтеров" с буквой "М" на комбинезонах на спине и груди. Это всё равно, что прицепить на лоб мишень, и вызвать на себя огонь даже не снайпера, а батареи самоходок.

Фомин не сомневался: суррогатов ведут. Поскольку им слишком просто удалось разобраться с ними и теми, кто стерёг их. Не так просты были сотрудники местного отделения ФСБ, а уж майор подавно. Он точно злой гений с завидным постоянством и какой-то маниакально-собачьей хваткой оказывался у них на хвосте, и пока что им чудом удавалось уйти от прямого контакта с ним, грозящего неминуемым столкновением с применением огнестрельного оружия.

— Нет, ну вот привязался, — согласилась Бионика.

— Это ты про меня — в мой адрес недовольство? — отвлёкся Егор в который раз от дурных мыслей.

Спутница в обличии боевой амазонки из будущего поражала его постоянно — и не только воображение при взгляде на неё, но и словах. Ей была доступна та информация, до которой Фомину приходилось доходить своим умом, а она знала об этом, обо всём и наверняка. Вот и сейчас чего-то явно скрывала, а распространяться не стала, как впрочем, и не нервировать лишний раз оппонента, не желая и без того усугублять сложнейшую ситуацию.

Оба находились на грани провала — и не они одни. В странном и непонятном, а невероятно сложном деле оказались замешаны три стороны, но две из них вроде бы по одну сторону баррикад, просто пока об этом не догадывались, не осознавая до конца всю подоплёку происходящих событий. Ясность мог внести Фетисов, но опять же с подачи Егора. По-прежнему рассчитывал на него. А тот в свою очередь на Бионику: обойдётся без дополнительных жертв. Хотя, зная, что представляют собой суррогаты, и те, кто создаёт их — катастрофа неизбежна, и не в пределах одного отдельно взятого района города, а целого региона страны.

Карта с объектами ядерного предназначения и атомными станциями не шла у Фомина из головы. Озадачила его тогда Бионика данной информацией добытой из блока памяти наймита, а и саму себя. Егору казалось: они понапрасну тратят время, а спутница считала: это не так. Напротив всё делает правильно — ошибки с её стороны быть не может по определению. Бездействие, вот что хуже любого действия. Но опять же случай с напарником — БИОНом. Да вроде бы отомстила, напав на след тех, кто наследил в данном временном промежутке — и похоже, что на свою погибель. Она всерьёз занялась ими. И теперь наймитам не уйти от расплаты. Против них действовал ликвидатор, в то время как они представляли собой нейтронов, пускай и нового поколения выпуска.

Да, Бионике было тяжело, но кому легко в ситуации, когда знаешь, что тебя ждёт впереди — неминуемая смерть, если дашь слабину или зазеваешься. Поэтому всегда была начеку и сосредоточена. А самое главное: от неё ничто не могло ускользнуть — она всё всегда примечала и подмечала.

Фомин дивился её умению запоминать всё сходу. Обычно у него на это уходило много времени, да и не всегда с пользой для дела, чаще тупил. Вот и сейчас не мог сдержаться от проявления человеческих чувств, несвойственных спутнице. Одно слово — Бионика. Она же — био-баба.

— Контакт… — известила амазонка Фомина.

Егор молниеносно отреагировал, озираясь по сторонам — завертел головой, водя носом, точно флюгером. Неожиданно замер, сосредоточив внимание на парочке "гастарбайтеров" в оранжевых комбинезонах с привычными уже для него буквами "М".

— Мопсы… — вырвалось у него из груди, и слетело с уст точное определение суррогатов. — Они самые…

* * *

— Приготовиться! — озвучил команду майор. — Подъезжаем! Они близко!

— Кто — пациенты или… — задался поспешно вопросом Фетисов, но не докончил вслух.

— Уж как повезёт, шеф, — перебил помощник.

— Торопиться не стоит, я должен первым встретиться с Фоминым и переговорить с ним сглазу на глаз. И если что пойдёт не так, тогда и вступишь, майор, со своими архаровцами! Не раньше! Ты слышишь меня? Это приказ!

— Но, шеф!..

— Никаких возражений на сей счёт — и быть недолжно! Здесь я отдаю приказы!

— Как бы не так! Операцией по захвату руковожу я…

— Кто из нас двоих полковник, майор? А начальник отдела? Соблюдай субординацию соответственно заведённому уставу!

Помощник заскрипел зубами так, как не могла бы повторить даже собака, мучающаяся глистами. Казалось, вот-вот потрескается эмаль.

Микроавтобус встал, из салона вышел один-единственный пассажир. Им оказался гражданин одетый не по военной форме, но выправка выдавала в нём человека, состоящего на службе, а соответственно и табельном оружии в наличии. Привычно осмотрелся по сторонам, изучая обстановку вокруг себя.

Люди — много народу. Ещё бы — закончилось рабочий день, и все спешат домой на заслуженный отдых. В такой толпе не сразу разглядишь знакомое лицо, а надеялся и не одно — помимо Фомина хотелось бы приметить девицу, которая с момента его исчезновения неотступно сопровождала Егора.

— Где же ты, а она? — задался Фетисов про себя насущным вопросом.

— Направо, шеф, взгляни… — подсказал ему посредством гарнитуры по связи майор.

— Не вижу, — была первая реакция, последовавшая от Семёна Борисовича в адрес помощника. Но быстро совладал с эмоциями. Перед ним возникли два типа в оранжевых комбинезонах исписанными одной и той же буквой "М". — Они…

— Мы прикроем вас, шеф, — стремился выскочить наружу майор для осуществления захвата.

— Без истерии, — напомнил Фетисов, кто здесь главный. — Ситуация под контролем!

— Как же… — от злости ударил майор ботинком по полу микроавтобуса. Оружие пожалел. Оно ещё пригодится, а не раз выручало из смертельной опасности, поэтому следил за ним, как за любимой игрушкой ребёнок, или любовник за любовницей.

Бойцы при нём также нервничали. Вынести томительное ожидание было нелегко и в их нелёгком деле труднее всего. Проще догонять, чем ждать неизвестно чего. А вдруг всё придётся отложить или пойдёт не так. И вина за бездействие непременно ляжет на них.

— Где ж ты, Егор? А твоя пассия? — прятал Фетисов лицо под тёмными очками, стараясь не выделяться своим поведением из толпы, сливаясь с людским потоком, держался как можно ближе к парочке "гастарбайтеров".

Слишком близко подошёл к ним, или они приблизились к нему. Майор насторожился.

— Внимание! — поднял он руку, сжатую в кулаке. — Приготовиться к выходу!

Он опасался не трагедии с шефом, а провала операции. Ведь пусто место свято не бывает. И кто-то ещё мог оказаться проворнее его, обвинив в том, чём никак не виноват. Тем более что пока ничего предосудительного не случилось. Но случись, пойди, докажи: не верблюд. Поэтому не мог допустить, чтобы шефа уработали прямо у него на глазах. Хотя в данном случае будет лучше, если Фетисова просто ранят легко, и он не сможет выполнять свои непосредственные обязанности. Тогда ему будет прописан постельный режим в больничной палате. Уж Усольцев-младший расстарается. Павел у майора в кулаке. Не пискнет, а и не вырвется. А от Усольцева-старшего откупиться повышением сына по службе с приданием ему внеочередного звания — например капитана.

Планы рушились. Гастарбайтеры словно сквозь землю провалились, растворившись в подземном переходе, где вслед за ними исчез Фетисов.

— Наш выход! — озвучил майор.

— А не рано ли, командир? — усомнился кто-то из бойцов группы захвата.

Ответа естественно не последовало.

Ситуация усугубилась. На оживлённом перекрёстке из микроавтобуса в полной боевой выкладке выскочили бойцы в чёрном облачении с красноречивыми надписями "ФСБ". И ринулись в толпу, а люди от них врассыпную. Никому не хотелось сталкиваться с вооружённым отрядом спецназа, а тем более теми, на захват кого они шли — и было для всех тайной за семью печатями.

До Фетисова донеслись отголоски суматохи на улице. На мгновение он отвлёкся от оранжевой парочки, и когда вновь повернулся в их сторону, они исчезли бесследно, словно провалились сквозь землю.

Он выскочил на иную сторону подземного перехода, и нигде никого.

— Ушли! Упустили!

— Как бы не так, шеф! — уверил майор по связи.

Фетисов прижал гарнитуру к лицу, стараясь расслышать в ревущей толпе то, что ему сообщил помощник. Ситуация ухудшилась тем, что на проезжей части улицы произошло не одно ДТП. Люди выскочили толпой на проезжую часть и несколько машин столкнулись меж собой и ими.

— Этого только мне не хватало! — задёргался Семён Борисович. — Где они — эти "гастарбайтеры"?

Вперёд ответа от майора, полковник узрел его с бойцами во всеоружии — они неслись в его направлении, а затем резко остановились и… также стали исчезать в подземном переходе, обнаружив лазейку, которой чуть раньше них воспользовались "строители". Одного тут же вытащили на белый свет, а затем и ещё одного — явно его напарника.

— Твою… — зашёлся майор.

Полковник подбежал к нему с бойцами, и теми, кого они оприходовали.

— Что такое?

— Не они!

На комбинезонах и впрямь отсутствовала буква "М". Вероятно из-за того, что сильно испачкались. Не тут-то было — гастарбайтеры заговорили на нормальном человеческом языке, пытаясь понять, что происходит, и почему на них накинулись сотрудники ФСБ, как на каких-то преступников.

— Нашальника! Наша не террориста! Наша работать за деньга на ваша му-у…

— Ну!.. — прикрикнул Фетисов.

— …мудак!

— Я даже знаю, кто он, — уставился полковник на майора.

— Ща разберёмся — во всём, — заверил помощник. — И с ними — кто они такие! Легально ли здесь работают или нет!

У рабочих с ближнего востока оказались обнаружены маячки. Их подкинули им, сунув незаметно в наружные карманы.

— Вы тут случаем конкурентов не видели? — озадачил майор "чурок".

— Земляк бил, он нам помогать решил, наша отказать! Ошень-мана делится неохота бил! Они нам монетка платить и дальше топтать ножка-мана…

— Заманали, чурки!

— Нет, нашальника-мана, наша не чурка! Наша не заниматься ландшафтный дизайн! Наша чинить про… про… А, водка!..

Один азиат достал полупустую бутылку спиртного.

— Наша уважать твоя, нашальника-мана! Делиться последний, чем богат! А твоя верни монетка наша земляк…

— Это радиомаяки, а не деньги! До вас это дошло — хуйвейбины!

— Талисман… Однако!

— Чё?!

— Наша Таджикистон, нашальника-мана! Его — узурумга!

Второй гастарбайтер не владел в совершенстве в отличие от соотечественника могучим языком великой некогда великой страны, лишь кивал точно китайский болванчик, и показывал большие пальцы. Дескать, всё в порядке — у них — и лучше быть не может по определению.

— В отделение их, как сообщников тех, кого ловим, — приказал майор, обращаясь к одному из бойцов. — После разберёмся с ними!

— Наша нельзя отдышаться, нашальника-мана! Большой мудак заругать! Прораб… Однако…

— И про рабов поговорим… — заверил майор. — Про всё, что вы тут делаете, а натворили!

— Наша стараться, нашальника, ошень… Лупить своя работа — и мудак!

— Узурумга… — закивал второй болван.

— Однако, — не сдержался Фетисов.

Избавившись от них, майор уверил полковника: беглецы не могли далеко уйти, и есть ещё большая вероятность отыскать их.

— В этой суматохе и подземной шахте?! — усомнился Фетисов.

— И всё-таки, шеф…

— А… — отмахнулся он от майора. И не сказать: запретил продолжать операцию, но и не разрешил, дозволив тому действовать по ситуации на свой страх и риск.

Бойцы углубились на один подземный ярус ниже, в то время как Фетисов последовал к микроавтобусу, куда один из сотрудников ФСБ отвёл парочку азиатов под конвоем.

— Моя меняться с твоя шкурой? — потянул Семён Борисович на себя комбинезон русскоговорящего гастарбайтера.

— Шайтана-ма, нашальника! Моя шкура сам нужна!

— Узурумга… — закивал подельник.

— А его с моя — давай меняться, — не позволил Фетисов вставиться говоруну в разговор с иным азиатом. — Молчи — будь хитрым!

Тот даже пустил слезу. Напарник не сразу понял, что к чему, продолжал одобрительно кивать на всё Фетисову, соглашаясь со всем без разбора.

— Моя давать твоя денежка… — открыл полковник кошелёк, выудив банкноту в 1000 рублей.

— Узурумга… — протянул поспешно руки азиат. Но банкноту так и не получил.

— Твоя давать моя вот это оранжевый шкура, что одежда!

— Вай, шайтан-нама, — перестал выдавливать из себя слёзы словоохотливый и не сдержанный на язык азиат. — Нашальника ошень хитрый! Моя сама соглашаться!

— Узурумга… — подтвердил напарник.

Фетисов не стал скупиться и вытащил из кошелька ещё одну купюру того же достоинства. Теперь у него было две строительных "шкуры". Одну напялил на себя, а иную заставил натянуть бойцу охраны.

— На кой…

— Не спорь со мной! Делай, что велю, а приказываю! Исполнять!

Брезгуя, сотрудник ФСБ всё-таки выполнил в точности наставление шефа.

— А с ними чего?

— Гони их прочь из машины!

Выбравшись следом за раздетыми до трусов гастарбайтерами, Фетисов уставился на боковое зеркальце заднего вида микроавтобуса, стараясь разглядеть свой новый прикид. Чего-то не хватало для полноты красок. И чего — быстро дошёл своим умом, провожая взглядом двух чумазых гастарбайтеров, коих ни с кем иным рабочей специальности не перепутаешь. Эта их небритость и всклокоченность волос — вот чего не доставало ему. Быстро испачкал ладонь и звонко хлопнул ей себя по лицу, оставляя тёмный отпечаток.

— Ну вот, уже что-то, да не совсем то, чего требовалось изначально, — отметил он про себя, изумляя и далее бойца спецназа в аналогичном облачении, каком находился сам сейчас. — Повторяй за мной, а не стой, как чурка!

Бойцу пришлось в очередной раз уступить шефу. Деваться-то всё одно некуда. На этом приключения с перевоплощением не закончились. Оба подались на прогулку по городу в столь вызывающе-вычурном виде, стараясь привлечь внимание тех, за кем охотились. Но пока тщетно. Не хватало одно небольшого штриха — буквы "М" на комбинезонах.

На удачу подвернулся молодой граффитчик, нисколько не обратив внимания на парочку переодетых гастарбайтеров, продолжал "бомбить" стену.

— Подь сюда, малый, — обратился к нему Фетисов.

— Ну ты, слышь, чё старший говорит, — присовокупил в более грубой форме боец при полковнике.

— Да пошли вы… — отреагировал на них без задней мысли тинэйджер, продолжая "пачкать" стену.

Гастарбайтеры обиделись, чего обычно не случалось с ними. Так ещё сами зацепили местную шпану. Один отнял у граффитчика баллончик, выхватив из руки, и те, что валялись у ног в пакете, а другой впечатал его с силой спиной в стену.

— Совсем наглость потеряла, Азиопа!

— Ты это ща кому — и грозишь? — оторвал боец сопляка от земли, продолжая "размазывать" по стенке.

— Да я урою вас, чурки-и-и…

Спецназовцу быстро надоело выслушивать бредни сопливого граффитчика, и чтобы заткнуть ему рот, сунул в зубы в качестве кляпа баллончик с красящим веществом. Однако ему показалось этого недостаточно, и он в отместку сделал из хулигана отпечаток на всё той же стене, залив краской иного баллончика с головы до ног вместе с одеждой.

— Не делом занимаешься, — напомнил Фетисов, для чего именно им понадобился граффитчик, а точнее его баллоны с краской — подобрал нужного цвета. Им лишь оставалось вывести друг на друге одну и ту же букву "М".

— Му-у-удаки… — зашёлся слёзно граффитчик, когда гастарбайтеры отстали от него. — Чурки-и-и…

Его и не признали свои же сограждане, приняв за негра, поскольку цвет лица оказался чёрным, как сажа и руки с наружной стороны кистей, а внутренней — белыми, и кожа под одеждой, когда они порвали её на нём.

Способность граффитчика подобно хамелеону менять окрас тела заставило скинхедов впасть в ступор.

— Не понял! — затупил главный среди них. — Чё за чёрный юмор, умора?

— Где вы раньше были, когда меня тут прессовали азиаты?

— Извиняй, братан! Ты покажи нам их — порвём! — заревела толпа бритоголовых молодчиков. — Куда пошли, и как давно?

— Да всего ничего — минуту до вашего появления здесь…

— А ну пошли с нами — покажешь, — не желали больше ошибаться расисты.

Граффитчику снова не повезло, его привлекли силой к тому, в чём он не собирался участвовать, а в уголовно-наказуемом деле с ярко выраженным криминальным подтекстом и как минимум по статье "Хулиганство". Всё-таки сорвался на крик при виде парочки типов в одинаковых робах оранжевого цвета, и что самое главное с идентичной буквой "М".

— Вон они — мудаки!

— Бей их… — взревела толпа бритоголовых молодчиков и понеслась на разборки с теми, кого поджидал Егор с Бионикой.

* * *

— Это ещё что такое? И какого происходит, а твориться?! — уставился Фомин вопросительно на Бионику, желая получить вразумительный ответ.

Но та сама оказалась озадачена данным нестандартным обстоятельством, хотя и как прежде не подавала вида, не выказывая никаких эмоций. Словно всё именно так и должно было происходить, а никак иначе — и заранее планировалось, учитывая любые нюансы.

Позади парочки суррогатов раздался рёв толпы и топот стремительно приближающихся ног. Те, кто нёсся вдогонку за ними, размахивали цепями и кусками металлических прутьев над головами. Имелась и бита у главаря, как отличительный символ власти, сродни пернача в средние века у атаманов казачьих ватаг на Дону.

— Они же сейчас их разорвут?! — подпрыгнул на месте Егор.

— Кто кого? — неожиданно прозвучал вопрос из уст Бионики озадачивший его.

Она знала чего-то такое, о чём он не догадывался, позабыв: суррогаты не люди, скорее нелюди, и в них нынче заложена одна функция — нейтрализация любого живого существа вставшего у них на пути к достижению намеченной цели. Ей и выступили бритоголовые молодчики.

— Если зацепят им микрочипы… — не сомневался Егор: по затылкам в первую очередь и станут бить скинхеды. Это обычная практика в случае столкновения с ними. Сам в свою бытность "воевал" с ними, являясь ещё курсантом академии МВД. — Провала не избежать!

Заняв выжидательную тактику, Бионика предпочла не вмешиваться, оставаясь на прежней позиции. Скинхеды не видели их, зато она со своим спутником их и тех, кого поджидали здесь — как на ладони.

— Ну же сделай что-нибудь! — настаивал Егор на выправлении ситуации.

Суррогаты не реагировали на преследователей.

— Это твой шанс сблизиться с ними — научиться управлять суррогатами на расстоянии, — подначил Егор Бионику. — Я дело говорю — предлагаю! Послушайся же хоть раз меня! Ну же, не будь…

— Я не такая! — обрубила она спутника.

— Да я и не говорил…

— Зато подумал!

— Ну, мало ли что и вообще! У меня частенько в голове такой мусор…

— Потому что "сорняк"?!

— Не отвлекайся — суррогаты… — напомнил Егор про ситуацию с ними.

Бритоголовые молодчики к этому времени уже находились на расстояние вытянутой руки от них — окружили, взяв в плотное кольцо окружения. Сами не подозревали, что очутились в эпицентре будущей ярости. Не атомный взрыв, даже в миниатюре, ну так и гастарбайтеры не "мудаки", а "мопсы" — Мобильный Отряд Пехоты — Спецназ. Как ни крути, а кто нарвался на неприятности — скинхеды, готовя аналогичные неприятности предшественникам настоящих Солдат Апокалипсиса.

— Посмотрим, на что ты способна, а заодно суррогаты, как твои марионетки, — снова озвучил свою мысль Егор, стараясь раззадорить Бионику. Даже распалить не удалось — и огонь вражды меж людьми на межнациональной почве.

Первый, кто пытался атаковать суррогатов, оказался лицом на земле, а его инструмент в одном непотребном месте, торча рукоятью наружу.

Скинхеды опешили, не ожидая подобной прыти от парочки гастарбайтеров. Те не выглядели, как азиаты, напротив славянские черты лица, так ещё и сила подстать богатырям. Когда при первом поверхностном взгляде и не скажешь: тот, кто бросил их главаря весом в центнер без особых усилий, подняв над головой, того же роста с ним. Но глаза — зверя.

— Бейте их… — застонал заводила, взывая о помощи.

— Конец… — зажмурился Егор, не желая становиться невольным свидетелем смертоубийства. До него доносились крики, но он старался не реагировать на них, дополнительно заткнул уши, а затем, спустя какой-то небольшой промежуток времени отнял их. В ответ ни то что звука, но и отзвука развернувшегося изначально побоища. Стало тихо, как в могиле. По его мнению, наступила гробовая тишина. Пришлось открыть глаза. И сделал он это нехотя. Но нисколько о том не пожалел. — Обана!..

То, что он узрел, явно ни ожидал увидеть. А посмотреть и впрямь было на что. Картина из цикла героических баталий сродни защиты Севастополя в крымскую войну с французами, турками и англичанами, или Бородинское сражение с войсками Наполеона. А возможно и Сталинград из Великой Отечественной. Не хватало руин, но зато антураж заброшенного двора соответствующий, а типажи — вот они — разбросаны по всему периметру. Суррогатам всё это хоть бы хны. У них даже лишних царапин не прибавилось. Зато у бритоголовых молодчиков в избытке синяков и ссадин. А и гематомы имелись с кровоподтёками.

— Это они их? — поинтересовался настороженно Егор у Бионики. — Или…

— Ну не я же! Мне это претит! Я призвана защищать людей твоего времени, а не калечить! И чья заслуга — суррогатов!

— Стало быть, это они их, но с твоей подачи, как марионетки? Я прав?

— Зря я послушалась тебя, дурака!

— Вот спасибо — удружила! А порадовала! — уловил Егор: Бионика впервые не сдержалась, проявив открыто эмоции, которые постоянно скрывала, держа в себе. Выходит с ней не всё ещё потеряно — можно научить вести себя привычным образом Егору, пусть и создана искусственно, но всё-таки в первую очередь является человеком, а не клоном подобно роботу.

— Уходим! Быстро… — выдала спутница.

— А как же эти…

— Суррогаты? Ты их имеешь в виду?

— Ну явно не тех, кого они поимели? — спохватился Егор. — А нам это от них не грозит?

— Сейчас и выясним…

— Нет, не делай этого, — опасался Егор: Бионика засветит их. Скинхеды послужат свидетелями новому преступлению Фомина, и тогда даже Фетисову не удастся в будущем восстановить его в должности сотрудника ФСБ местного отделения. Вырвут, как сорняк с корнем и вышвырнут.

Бритоголовые молодчики лишь краем глаз узрели неземную красоту после того зверства, которое сотворили с ними уроды в оранжевых комбинезонах, поскольку не все обладали в полной мере зрением, и большей частью оказались лишены иных органов восприятия окружающей действительности.

А тут очередная напасть — иные гастарбайтеры и также с аналогичной буквой "М" на комбинезонах. Так ещё и с оружием в руках наизготовку.

— Что здесь было? — нагнулся тот из них, что был постарше над одним из молодчиков, у которого наблюдался шок ввиду причинённого ему физического и морального ущерба. Стараясь заставить говорить его, он выдернул кое-что из больного места. Махнул битой.

— Это не мы-ы-ы… — заголосил бритый тип.

— А кто и начал?

— Вы-ва-аши-и-и… — захныкал он слёзно в продолжения, взмолившись. — Только не бейте, дяденьки! Не по голове!

— Можно и по жопе… — вновь ткнул ему туда битой Фетисов, откуда вынул. — Засранец!..

— Я всё скажу, а расскажу-у-у…

— Ну… — присоединился к беседе автоматчик.

— Эти му-у-у… — замычал молодчик.

— Кто-кто?!

— …у-удаки…

— То есть — мы?

— Нет-нет, не вы! Похожие на вас типы…

— Уже лучше, — отметил Фетисов. — Короче!

— Напали на нас, а мы не думали их трогать — просто мимо шли и…

— Куда они пошли? Показать сможешь…

— Только если рук-Ой… — оказалась она перебита у молодчика.

Направление было определено.

— Не смеем задерживать вас, да и сами убирайтесь отсюда! — бросил напоследок Фетисов, а заодно и биту, пугая скинхедов.

— Нам бы в больницу, дяденьки! Вызвали бы неотложку, а мы в долгу не останемся…

Как бы не хотелось Семёну Борисовичу оказывать помощь расистам, однако пришлось выйти на связь посредством гарнитуры на лице с водителем микроавтобуса. Полковник передал бойцу координаты новой дислокации, где тому следовало набить салон авто свидетелями какого-то странного явления. Возможно, они выведут их на Егора, а если и нет, то хотя бы отчасти прояснят ситуацию с теми, кем имеют дело. Поскольку тут с молодчиками разобрались те, кто сбежал от бойцов майора из клиники. А затем упустили в подземном переходе.

Одно обстоятельство радовало полковника: он на верном пути. И как старый конь борозды не портил.

— Оставайся, пособишь водите, — приказал Фетисов автоматчику.

— А как же конспирация — маскировка под тех, кого…

— Т-с-с… — приложил указательный перст к устам Семён Борисович. — Не волнуйся за меня, старика! Я знаю, что делаю, а на что иду! Не дурак, и маразмом пока что также не страдаю!

— Очень на это надеюсь, шеф…

— Но-но, не очень-то…

Фетисов и впрямь знал, чего ему надо и от кого. Пока майор не наломал дров, как это уже сделал со своей девицей Егор, их следует приструнить, но для этого ещё найти — напасть на след. И для него это было делом техники и времени. Другое дело, что возможно и в обрез. Главное чтобы ситуация не вышла из-под контроля и не дошла до стрельбы. А уж очень не хотелось — тем более с применением атомного оружия ручного предназначения. Да очень узреть его и необязательно испытать в деле.

— Егор, Егор… — пожурил Семён Борисович своего опекуна по обыкновению про себя. — Эх, паря! Сорняк ты ещё! На мусор не тянешь! Рано взялся за такое большое дело! А сам подвёл — и не только тебя, но и себя — старый дурак! Одно слово — чудак! И на ту заглавную букву, что написана на мне!.. И где ты теперь? Опять ускользнул? А почему? Как с тобой связаться? Ума не приложу…

От Усольцева-младшего пока также было мало толку, а и раньше с завидным постоянством никакого. Даже посыльный из него тот ещё — пошлёшь куда по делу этого бездельника, когда проще сразу и подальше, чтоб не видеть.

Вот что-то было и в этот раз — он затих. Павел также не знал, как ему быть, не особо расстраивался или крутился. Привлёк отца.

— Выручай, папашка!

— Чтоб ты делал без меня? — выдал тот, связываясь с тёмными личностями, орудующими под его протекцией в городе.

Заждался ответа.

— Кого надо найти и как быстро по времени? — снова обратился он к отпрыску.

— Егора…

— Фомина, что ли?

— Ага, его…

— Ты что! Он же сотрудник ФСБ…

— Так, а я о чём — он нужен ни мне, а Фетисову — и живым…

— Приказал те этот полкан?

— Ну да…

— Мудак! Совсем обнаглел, скотина! Отбились от рук! А ещё ФСБ…

Усольцеву-старшему пришлось отвлечься от полемики с сыном и переключиться на того, кто наконец-то вышел с ним на связь. Чуть прояснил ситуацию для него, но не до конца.

— Это всё, что тебе надо от меня или…

— Или, папашка!

— Говори, не бойся, для тебя стараюсь, оболтуса… — видел уже Усольцев-старший сына в звании как минимум капитана, а не прочь был сразу произвести его в майоры, да не генерал, хотя почему бы и нет? Кто откажет? А уж тот ему, если будет за что наградить — не проблема! И у кого — тот, кто достаёт его сына, а соответственно самого Усольцева-старшего.

— Бабу — био…

— Чего? Кого-кого?! — не расслышал Усольцев-старший младшего.

— Био-бабу!

— Тебе плохо?

— А кому ща хорошо, папашка!

— Хорошо, как скажешь! Био-бабу, знать её и найдут вместе с Фоминым? Я правильно думаю — понял тебя: они неразлучная пара? Разлучить задумал? Сам на неё глаз положил, а на "друга" то, что в неё засунуть решил?

— Видел бы ты её, папашка, давно бы мамашку побоку пустил, а и всех своих "горемычных" девиц из гарема при "неотложке".

— Ну ты, не очень-то, оболтус! Цыц…

— Мать дома?!

— А где ж ей быть, как не здесь с нами!

Накаркали — оба.

— Ой, мальчишки! — обрадовалась она им. Те нечасто наведывались сюда. — Надо же, вот так удача!

— Извини, ма, у меня работа! Я побежал! — поспешил Павел скрыться от наставлений матери грозящих ему от после отца.

— И мне пора, любимая! Тоже работа! Да ещё и не своя! За оболтусом нашим придётся кое-чего подчищать!

— Опять какую-то девицу обрюхатил! Хотя бы познакомил с одной из них? А то может у нас давно есть внуки, и не подозреваем об том оба?

— Не беспокойся — нет. Я всё предусмотрел…

— Чё? Это как?

— Все проходят через меня…

— !?..

— Я это в том смысле: у гинеколога до визита к сыну и после. Даже абортов ни одной делать не пришлось.

— Господи, и с кем я живу! Хотя какое там — не живу, а мучаюсь! Разве это мужики, когда одно слово — мудаки! Повыродились!

— Да не начинай ты, любимая! Всё будет пучком — и внучков от нашего оболтуса дождёмся. Я это устрою — только скажи!

— То-то и оно: они нужны мне, а не ему! Не хочу испортить ему жизнь — одного тебя хватит…

— А что я и такое делаю, и не так? Когда стараюсь, как умею! И вроде бы, получается — помогать ему!

— Кто знает, когда давно всем известно: ненужная помощь — хуже вредительства!

— Ну, скажешь тоже, любимая…

— Мне хоть не ври!

— Ты чего? И это… чего ща было, любимая? А? Как мне тебя понимать?

— Твою… — не сдержалась супруга. — Я ведь всё слышала, а и знаю про твои неотложные дела и кортежи "медсестёр" в неотложке! Для этого и завёл себе реанимобиль?

— Ой, — схватился Усольцев-старший рукой за грудь.

— Что с тобой, милый?

— Не поверишь — се-се-сердце…

— Оно с левой стороны, а не с правой!

— Так вроде бы в груди — и даже по центру…

— Мне не ври, а и сыну не гони! Вот вы где у меня, кастраты! — сжала жена руку в кулак.

— Не понял! Это чё ща было, любимая?

— Ты никто — голодранец! Всё на мне — твоё состояние! Забыл? Так напомню!

— Любимая-А-А… — захрипел Усольцев-старший, и на этот раз, не собираясь ломать комедию. У него и впрямь защемило сердце.

— Врача! Скорее — скорую-у-у… — завыла жена.

На призыв влетела "медсестра".

— Ты куда прёшься, дура? Пошла отсюда, шалава!

— Да вы что! Я в "Медицинский" поступила — сама! — возмутилась та.

— А закончила?

— Какая разница, и как!

Знала, что делала. Искусственное дыхание рот в рот с массажем груди при ёрзанье верхом по Усольцеву-старшему в её исполнении больше напоминали сексуальную прелюдию ласками перед совокуплением на глазах у его супруги.

— Чертовка! Ишь что делает, а вытворяет, бесстыжая!

— А… — опомнился супруг. — Это не то, что ты могла подумать, любимая!

— Шоб ты сдох, кобель! И всё твоё имущество досталось мне!

— Ах ты, сука-А-А…

"Медсестра" пыталась успокоить их и разнять, сама пострадала. Ей достался плевок в лицо от жены Усольцева-старшего, а от того самого хороший подзатыльник. И всё закончилось неотложкой с принятием спирта в качестве альтернативы лекарственного препарата внутрь из горла.

— Горлопаны! Чтоб я ещё помогала им, а оказывала медицинскую помощь! Да нехай поиздыхают, скоты!

Водитель "кортежа" мило ухмылялся про себя.

— Чего стоим? Поехали!

— Здесь те не такси, милочка! Деньги надо отрабатывать!

— Так и я медработник, а не путана! Ты что-то явно напутал — сам!

Работать Милана отказывалась. Спорить с ней — себе дороже. Всё-таки была "горемычной" любимицей Усольцева-старшего. Да нашла коса на камень. Но сопроводитель не стал подливать масла в огонь, выехал за территорию усадьбы. И чуть было не подрезал какого-то самоуверенного пешехода.

— Это же Павл-Ик… — опешила Милана, но быстро взяла себя в руки и занялась им, оказывая всё ту же свою коронную медицинскую помощь — развлекалась с ним, пока тот не очнулся и не пришёл в сознание.

Кто-то ёрзал по нему, настойчиво налегая на нижнюю часть тела, отдавливая ноги и пах.

— Ах…

— Ох… — подхватила Милана.

— Ха-ха… — не сдержался водитель.

— Ты куда забралась, дура? Да с ногами! — подхватился Павел. — А делаешь-то чё?

— Ох… ох… — не унималась Милана. — Я — Милочка! И называй меня так! Да… да…

— Свалила, кобыла!

Милана поскользнулась и… соскользнула с привередливого пациента, не собиравшегося становиться её клиентом. Снова прильнула к нему и…

— Ты чё, совсем дура! Нашла чё брать в ро-о-о… От… так… хорошо-О-О…

Водитель резко дал по тормозам в самый неподходящий момент. Проскочить на светофоре не получилось. Загорелся красный свет. Милана неестественно захрипела, напоровшись на то, что заглотила изначально, и теперь не могла сорваться с крючка. Задыхаясь, она непроизвольно укусила Павла.

— А-а-а… — влетел он головой в крышу, открывая люк. И люди на пешеходном переходе услышали, как он кого-то клянёт, обзывая именем самки собаки.

— Ой, больной какой-то… — выдала некая старушка, валясь под передние колёса неотложки.

— Скорее в "скорую"… — засуетился вокруг старухи с неотложкой народ.

— Нет! Куда? Назад… — выскочил из кабины водитель.

Люди не послушали его, и сами открыли створки задней двери, уставились на шокирующее их зрелище.

— Ох, етить их… — ожила старушка. — Ить чё делают, паразиты!.. Милка?!..

Ответить та не могла, рот внучки был занят чем-то непотребным. Бабка снова легла, и внучка рядом, отвалившись, наконец, от Павла в виду того, что и у него кое-что отвисло.

— Всё! — прикрыл их всех собой водитель неотложки, загораживая телом от толпы. — Конец… В смысле зрелищу! Спектакль окончен! Просьба расходиться, пока не я сам!..

Бежать было некуда. Пробка обеспечена. На дороге образовался затор. Народу тьма, а машин — сотни — ими заняты все полосы.

Сюда и стекались те, кому было суждено встретиться всем вместе, чтобы больше никогда не расставаться, во всяком случае, в ближайшем будущем, поскольку далеко никто не загадывал — и было чревато…