Элис
Я отлично провела этот день. Даже странно, что Брайн дал мне выходной. Это происходит редко. В основном, когда проходит аукцион «нижних», я все равно нахожусь в Hell для подстраховки. Но сегодняшний день исключение. Я хотела встретиться с Алекс, но она тоже молчит. Видимо Брайн загрузил её подготовкой контрактов по товару.
Подъезжаю к клубу и смотрю, как в автобус для развозки девушек заводят последнюю. В конце идёт Джейк и при виде меня его лицо меняется в странном выражении.
− Что? Не ожидал увидеть?
− Вообще-то да, — говорит парень и стучит по корпусу авто, давая сигнал водителю, чтобы тот трогал.
− Элис?! − слышу голос Алекс и оборачиваюсь в сторону клуба, но её там нет. − Элис! Я тут! − В поисках подруги я начинаю вертеть головой, но её крики стали сопровождаться стуком! И тут я поняла, что она там! Внутри автобуса, который медленно набирает скорость.
Сумка летит на асфальт, и я начинаю бежать за ним! Что она там делает? Какого черта?! Алексис барабанит по окну в надежде, что оно треснет. Я не могу узнать её. Лицо заплаканное, опухшее. Я не понимаю, что происходит. Пытаюсь догнать автобус, но с каждым шагом он все дальше и дальше от меня. С каждой долей секунды водитель этого проклятого фургона увозит мою подругу все дальше и дальше. А я ничего не соображаю. Просто бегу.
Алексис
− У тебя ровно 15 минут, — слышу в трубке строгий голос Роберта. — Не забудь выбросить и телефон.
− Я поняла.
В кафе мужчина заводит Тили и подводит к столику, за которым сижу я. Ему сказали, куда вести девушку, это человек от Роберта, который дал мне одноразовый телефон.
Для этой встречи я попыталась одеться так, чтобы как можно меньше привлекать к себе внимание, но и так, чтобы меня не могли узнать: пальто с высоким воротником и взяла очки.
Девушку усадили на стул напротив меня. Мы с минуту просто смотрели друг на друга, пока я не перевела взгляд на меню.
− Что-то будешь?
− Кофе? — так же вопросом ответила девушка.
Подозвав официанта и сделав заказ, мы снова продолжили гипнотизировать друг друга.
− Кто ты? — недоуменно спрашивает девушка, всматриваясь мне в лицо. Ее беглый взгляд на бледном лице выдает озадаченность. Похудевшая, с осунувшимся лицом, нервная и сломанная духом. Она волнуется и оглядывается по сторонам, отчего ее чашка кофе слегка подрагивает в руках. — Почему ты мне помогаешь?
− Потому что видела, что ты пережила в Hell. Я была там. — Я втягиваю голову в плечи, мне и самой страшно ничуть не меньше, чем ей. Нервно потирая руки, я тянусь за своим стаканом сока, который тоже от волнения чуть дребезжит. Между нами напряжение, которое можно ощутить, оно сгустилось над нами и кожу покалывает от заряженного воздуха. Мы обе — беглянки, сбежавшие от одного и того же тирана, только мне ещё предстоит вернуться.
− Ты, − она прищуривается и охает, − ты его помощница. Но ты, − продолжает уже тише, переходя на шёпот, — ты понимаешь, во что вляпалась? Я же подставила его. Эта мразь меня чуть не грохнула. — Она опускает глаза на чашку и резко выдыхает, так что ее ноздри раздуваются. — Я сама готова сейчас найти пушку и пустить ему пулю в место сердца. И я не удивлюсь, если сделаю дыру насквозь. Потому что там нет ничего. Пустой орган, перекачивающий кровь. Но ты! Ты-то понимаешь, что Райт этого не простит тебе?
− Он не узнает. А ты уезжай быстрее и подальше отсюда. — Я поправляю очки и поднимаю выше воротник. Никто не должен меня узнать. Нужно побыстрее уйти отсюда, пока никто не заметил нас, и я осматриваюсь в поисках официанта. — Я хотела тебя увидеть и убедиться, что ты цела и здорова. Прошу, не подведи меня, пожалуйста.
− Ну как я могу, − Тили нервно раскачиваясь на стуле, крутит чашку то в одну, то в другую сторону, — я уберусь отсюда сейчас-же. Хотя знаешь? — на меня смотрят темные глаза с темнеющими от злости зрачками. — Лучше эту тварь пристрелю, чем вернуться и отсасывать у всех дружков хозяина. Жизнь шлюхи — жалкое и мелочное существование. Полное дерьмо! Ты как прихвостень или домашнее животное — сучка у всех на поводу.
Тили сломлена, по ней это хорошо заметно. Она часто смеется, в глазах явно читается боль и даже немного отстраненность. Мне как-то не по себе на неё смотреть. Она не вызывает жалость, но ей нужно помочь. Психологическая помощь и поддержка ей должны помочь, обязательно. Ее нельзя оставлять такую, как сейчас — это может быть опасным и для неё самой. Но куда ее увезут? Кто ей сможет помочь там?
Ее слушать невыносимо больно. Я чувствую, как мои руки дрожат, живот начинает сводить, а на глаза наворачиваются слёзы. И мне хватает это только слышать от неё. Я боюсь это представлять. Жить по правилам хозяина, выполнять все его прихоти и желания. И только одному ему известно, что с его покупкой будет завтра.
Я пытаюсь отмахнуться от этих мыслей, но у меня всё в голове висит картинка происходившего в Hell. Я не могу поверить в то, что она согласилась добровольно на привселюдное изнасилование. Не каждый пойдет на такое добровольно. На это нужно иметь недюжинную смелость. Я не могу удержаться и задаю вопрос, давно терзающий меня. Я хочу подтвердить или опровергнуть свои догадки.
− Тили, я…я не знаю как тебя спросить, но в Hell. Брайн говорил, что это добровольно и ты знаешь обо всём, но твой крик… — и я замолкаю, не в силах дальше закончить свою мысль, насколько это тяжело и отвратительно вспоминать. Меня немного передёргивает, и я обнимаю себя руками, чтобы не было заметно моих переживаний. Это мерзко и бесчеловечно, но если она сама на это пошла… Но как? Даже если и провинилась. Я смотрю на девушку и это просто не укладывается в моей голове до сих пор.
− О, и ты поверила? Он много чего может рассказать. Пора бы тебе было это усвоить, — из неё вырывается нервный глухой звук, похожий на смешок. — Эта тварь задурит мозги любому ради своей выгоды, ты уж поверь, я видала в Hell разное. Да и девочки могут многое рассказать, просто все боятся, да и ты…Он же наверное держит тебя всё время возле себя? А каждой из нас дорога своя шкура, мы жить хотим. Поэтому все молчат.
Опять у меня в кармане звонит мобильный. Это снова Роберт.
− Да.
− Алексис всё, уходите оттуда. Меня на этом номере больше не будет, это последний звонок.
− Хорошо. — Он завершает звонок, а я перевожу взгляд на девушку. Я вижу ее последний раз и очень рассчитываю на Роберта, что нам удалось её вытащить. Мужчина подходит к нам и берёт её под локоть, а я, подозвав официанта, расплачиваюсь за кофе и сок.
Перед возвращением в дом к Брайну я выбрасываю выданный мне Робертом телефон, временную сим-карту и заезжаю домой. Принимаю душ и переодеваюсь, чтобы смыть с себя лишние запахи, и чтобы Брайн ничего не заподозрил. Горло начинает сдавливать, и я набираю побольше воздуха в лёгкие. Он страшный человек и даже думать жутко, что он может сделать, узнав, что я помогла ей убежать. Он не узнает! Нет! Не должен!
По пути к дому Брайна я прокручиваю варианты, где я могла быть и в голову ничего больше не приходит, как spa-процедуры, остальное я должна оговаривать с Брайном заранее.
Оставив машину в гараже, я захожу в холл. Митчелл просит меня пройти на террасу. Романтический ужин на двоих с Брайном меня немного застает врасплох. Это то, чего я совсем не ожидала. Я сажусь с ним за стол. Дышу глубоко и размеренно, а глаза стараюсь держать на уровне его одежды или в своей тарелке, только временами поглядывая на Брайна.
Не заметил ли он моё волнение? Надеюсь, это не очень заметно и я держу себя в руках. Но его ответы меня пугают. Каждый последующий сильнее предыдущего. «- Ну, это уже не тебе решать, а мне. Твоя помощь в этом мне не нужна. Думаю, что ты не особо хочешь видеть последствия этого побега». Хоть бы её уже вывезли. Хоть бы она была уже далеко. Надеюсь, Роберт всё сделает и расскажет мне о ней. Господи, я боюсь, я действительно ужасно боюсь этого человека! Он монстр.
Главное не подавать виду, просто участливый интерес. Больше я ничего не хочу знать. Мне нужно немного расслабиться и вино мне поможет. Отлично! В бокале как раз вино, именно то, что нужно.
Я делаю еще глоток вина и встаю. С меня его ответов достаточно. Дикий страх до ноющей боли в костях сковывает всё тело и никакой алкоголь не поможет ни снять это напряжение, ни хотя бы немного расслабить. Лучше уйти. И самое время это сделать.
Я встаю, но не могу удержаться на ногах. Что со мной происходит? Что за..? Мое тело тянет вниз, как будто гравитация Земли изменилась и я сажусь назад, чтобы не упасть, но мне нехорошо. Темнота заполняет мои мысли, окутывая остатки сознания. Веки, как под действием свинца, тяжелеют и мне тяжело держать их открытыми. Тело немеет, и я проваливаюсь в небытие.
Я чувствую его жаркое дыхание и тихий нежный голос. Это сон? Нет, кажется не сон. Я пытаюсь открыть глаза, но это получается не с первого раза. Мне тяжело очнуться и что то ярко светит в глаза, кода вокруг все темно. Ох, черт! Что происходит? Где я? Я ничего не вижу, кроме лампы, которая освещает меня. Он меня привязал? Господи, нет! Нет! НЕТ! Я дергаю руками, пытаясь вырваться из оков, но я привязана очень крепко.
— Брайн, какого черта? Что происходит?
− Ну-ну, малыш. Незачем так переживать.
Меня охватывает панический страх. Я ощущаю пульс бешено стучащего сердца каждой клеточкой своего тела. Во мне все горит от жара, но кожа покрыта мелкими мурашками от прохлады этого помещения. Почему я здесь? Неужели он узнал? Я крепко привязана и мне не убежать. Слёзы комком подступают к горлу. Что он со мной сделает? Что со мной будет? Я пытаюсь вытащить руки и ноги из оков, но они с ужасной болью впиваются в кожу, вызывая новый поток слез.
Он садится на меня сверху и больно сдавливает рукой мне шею. Дышать становится трудно, и я могу отвечать только хриплым шёпотом. Он знает, он всё знает! Откуда он смог узнать? Мне конец. Моя идея не удалась. Я знаю, что он способен на многое и сейчас он это готов сотворить со мной. От безысходного страха меня трясет в диком ознобе до судорог, и пульс танцует дикий танец.
− Я сказал, я жду ответ. Я жду! — Брайн хватает моё лицо в руку и близко наклоняется ко мне.
− Возьми. Возьми меня! Прошу! — единственное, что могу прошептать. Я знаю, что это самое наименее болезненное, что мне может быть уготовано. Он хотел этого давно.
− Так значит, ты хочешь меня?
− Я ненавижу тебя, Брайн Райт. Надеюсь, ты сгоришь в аду. — Жгучая боль и злость заполняет меня до краев. Я до последнего надеялась, что он поймёт, что он простит меня. Я глупо таила в себе последнюю надежду, которая не оправдалась. Я так жестоко ошиблась в нем…и в себе, в своих силах. Я посчитала, что смогу его обойти, но…
Его хлёсткие удары, сопровождаются сильными до боли толчками. Он сильно оттягивает мне волосы. Мне больно, но это продолжается. Слёзы неудержимо катятся по щекам, и я кричу от боли и унижения. Миранда… я слышу и её голос. И что-то холодное резкой острой болью пронзает позвоночник. Я закрываю глаза и вскрикиваю. Терпеть эту боль невыносимо, всё тело горит огнём, печёт и саднит от ударов и резких движений во мне.
− Вы уроды!
− Милочка, тебе пора заткнуться, сегодня весь кайф получаем только мы. А ты наша новая игрушка. — Миранда надевает на меня кляп. Я больше не могу кричать, и мне остается только впиваться в него зубами с каждым новым толчком от жгучей боли, заполняющей и расходящейся по всему телу. Я хочу, чтобы это быстрей закончилось, у меня нет сил больше бороться, и я подчиняюсь Брайну. Я молюсь, чтобы это скорее закончилось. Все во мне кричит об этом. Умоляет. Пусть прервет мои мучения. И наконец, всё заканчивается. Он меня отпускает. От бессилия я лежу, а слезы неудержимым потоком льются из глаз. Моё тело судорожно бьется в истерике от унижения и жестокости. Мне хочется закрыться от них, спрятаться, сжаться в маленький клубок и просто плакать от унижения и боли. Но я все еще привязана за руки.
− Ты доигралась, сука. Теперь моя очередь играть с тобой, — Он снова хватает меня за волосы, оттягивая голову и смотрит на меня, а затем с силой отпускает и она падает на стол, — Миранда, она твоя. Можешь развлекаться дальше.
Гулкий стук от захлопнутой двери и больше его голоса я не слышу. Но она ещё здесь, а значит еще не всё.
− Ну что малыш, поиграем дальше? — слышу едкий наигранно-нежный голос. — Было грубо и хорошо, но не тебе, правда? — резким движением она хватает меня за лодыжки и сковывает ноги обратно, загоняя меня в ту же ловушку.
Она отходит от меня и слышится звук открываемого ящика. Задвинув ящик, она снова подходит от меня. Отчетливо слышен щелчок открытой бутылки. Ее рука неспешно скользит у меня между ног с чем-то холодным, отчего я начинаю покрываться мурашками и дрожать еще сильнее. Страх снова подбирается к самому горлу и сковывает голос до еле уловимого хрипа.
− Бедная, бедная девочка. Такой благородный поступок и такой жалкий конец. Ты подставила Брайна и вот твоя награда. — Ее пальцы со смазкой массируют клитор, описывая круги и слегка нажимая. Я сжимаю ноги и дергаюсь, стараясь оттолкнуть Миранду, но она продолжает массировать. Моя злость сменяется отвращением. Мне стыдно, гадко и унизительно.
− Не надо, прошу, — мой еле слышный хрип настолько тих, что я почти себя не слышу. Тело коченеет от холода, голос пропал и я лежу изнуренная, почти безжизненная, прося пощады у той, которая ее не знает. Миранда убирает пальцы, и я чувствую, как что-то входит в меня, наполняет и растягивает.
− Ну вот, и не больно совсем. Хотя, знаешь, − она засовывает и высовывает из меня предмет, совершая движения вперед-назад, − сейчас будет по-другому. — Она ставит палец на клитор и опять начинает его тереть, другой рукой толкая в меня фаллоиммитатор. — Брайн тебя хотел, и ты это знала. Но ты оказалась не такой, как предыдущие его шлюхи. Ты ускользала от него каждый раз и он ждал. Он хорошо продумал план, как сыграть с тобой в любовь.
Я держусь из последних сил, но я измучена, моё тело больше мне не подчиняется. И я чувствую нарастающее внутри напряжение, густое и тягучее. Оно сгущается в тугой комок, по спине проходит холодок, а пальцы сжимаются до хруста.
− О детка, ты близко, — она шепчет как приговор, — Так ты не думай, что ты другая. Ты изначально была выбрана как товар, дорогой товар для серьезного покупателя. Но ты решила поиграть с Брайном в собственную игру. Думала, ты его изменишь? Он станет покладистым и будет бегать под твоим каблуком? Что ж, это было интересно. — Она усиливает нажим и наклоняется к самому уху. — Ты не подходишь Брайну, как и все они. Ему нужна женщина под стать, такая как я. А ты жалкая и ничтожная. Ты товар, который будет продан на ближайших торгах. Ты с самого начала была просто товаром. Кончай детка.
Внутри меня всё горит. Мое тело безудержно трясет. Я кричу, и слёзы новым потоком покрывают щеки. Моё тело получило разрядку, но я растоптана. Меня обесчестили и сломали. С самого начала я была товаром и никем больше. Значит, он хотел меня продать, как только увидел. А всё это было хорошо замаскированной игрой и ложью.
Я тихо лежу, только слезы не перестают скатываться вниз. Мое тело больше не дергается. Я покорно ожидаю, что будет дальше. Наконец, Миранда отходит от меня, и я слышу звук захлопнувшейся двери. Всё ли это? Или это только часть их расправы со мной перед продажей?
Но некоторое время никто не заходит. В комнате прохладно и меня знобит. Кожа покрылась рябью, а кончики пальцев начинают леденеть. Дверь открывается, кто-то подходит ко мне и отцепляет крепления.
− Вставай Алексис. Тебе нужно поспать и привести себя в порядок, — Джейк отстегивает последнее крепление, и я пытаюсь встать со стола, но всё тело болит, запястья и лодыжки затекли и начали неметь от долгого пребывания в одном положении. Он видит мои неудачные попытки подняться и берет меня на руки. — Я отнесу тебя в кабинет, поспишь там.
В кабинете Джейка он опускает меня на небольшой диван и накрывает пледом. Я скручиваюсь калачиком, чтобы согреться. Я маленькая несчастная девочка, попавшая в когти чудовища. Мерзкого типа. Я плачу, от жалости к себе и обиды, и от бессилия меня смаривает в сон.
Ото сна пробуждает легкое касание по плечу. Меня осторожно трясут, и я нехотя пытаюсь открыть глаза от потекшей и слипшейся косметики. В глазах немного рябит и покалывает от слез. Я поднимаю голову и вижу незнакомую красивую и ухоженную девушку.
− Вставай. — Она помогает мне подняться — Идём со мной.
− Я не хочу, — отрицательно машу головой, а слезы снова подступают, — прошу, не надо.
− Джейк! — зовет девушка. В кабинет входят Джейк с мужчиной и выводят меня под руки. Мы идём по коридору с приглушенным светом. Но я уже не плачу. Моих слёз нет, на них нет сил. Я устала, всё тело ноет пронизывающей болью от оков, а чувство безысходности поглотило, как черная дыра. Я отрешенно смотрю на бордовое покрытие под ногами. Как всё здесь знакомо. Я в Hell и меня собираются продать. А если продажа в Hell, значит, я продаюсь, как провинившаяся. Но ведь так оно и есть. Я самовольно поступила. Меня рассекретили и поймали. И теперь у меня будет хозяин — то, о чем говорила Тили.
Marilyn Manson and Tyler Bates — Killing Strangers
Молча стою под струями воды в душе, куда меня поставили как повинующуюся куклу. Горячие струйки стекают по моему телу, унося с собой остатки весёлой и жизнерадостной девочки, разбитые и неоправданные надежды. Он играл со мной, только и всего. В его планах было завоевать мое доверие, обучить всему и продать богатому клиенту. Я молилась, чтобы с каждой каплей воды, стекающей с моего использованного тела, ушло все то, что произошло за сегодняшний день.
Через 2 часа меня ставят перед зеркалом и я смотрю на своё отражение. Опухшие от слёз веки и бледный цвет лица искусно затонированы дорогой косметикой. На мне надеты дорогое изящное кружевное белье и вечернее атласное платье черного цвета с запахом и замком сбоку. Волосы собраны в высокую немного небрежную прическу с выбившимися прядками. Образ завершает набор из колье и сережек. Меня собрали как на светский раут. Я одета так, как любит ОН, а значит, это был его выбор.
И снова я в коридоре. Здесь всегда темно и непонятно на улице день или вечер. И только сама обстановка дает понять, что уже ночь и пришло время аукциона. Меня заводят в комнату, где сидят другие девушки. И вид у них не лучше. Никакая косметика и дорогой наряд не скроет нашего внутреннего состояния. Страх читается во всем теле — в глазах, наполненных слезами и отчаянием, подбородок, еле подрагивающий от ожидаемого, и руки, костяшки которых настолько белые, что было понятно, что они давно ждут своего часа. И судьбы всех нас погубил один и тот же человек. За каждой девушкой заходят и забирают по очереди. И я в ней последняя.
Я в той же большой комнате пепельного оттенка, сделанной в виде амфитеатра. Всё те же черные кресла с встроенными на подлокотниках кнопками для новых ставок и персональными столиками. Трибуна для Джейка и нас. Вместо покрытия на полу, где выставят девушек, огромное круглое зеркало, обрамленное красной подсветкой. Ничего не изменилось, только я теперь иду на это зеркало.
В приглушенном свете пустых кресел я не вижу, сегодня заполнено всё. Красноватый отблеск от дорогих застежек на галстуках, запонках и стаканах с выпивкой мельтешит бликами, немного режа и без того опухшие и уставшие от слёз глаза. Лихорадочно ища, всматриваюсь в затемненные мужские силуэты с последней надеждой узнать Роберта или Тайлера, но их тут нет. Сегодня я буду продана тому, от кого не знаю, чего мне ждать.
− Представляем вам жемчужину нашей коллекции, — с пафосом объявляет Джейк. — Она умна и хитра. Этой девушкой восхищается и сам Брайн Райт. Она составит вам прекрасную пару для любого мероприятия, эту женщину можно обучить многому и она справится. Кроме того, она очаровательно мила и сногсшибательно красива. Она — поистине роскошь, и станет бриллиантом в вашей коллекции. Мы гарантируем, что данной дамой вы не будете разочарованы. — На зеркало выводят меня, и тихий рокот удивления прокатывается по залу. — Итак, начнем с трёх лет, господа.
В зеркале на полу отчетливо виден мой силуэт. Бездушный силуэт красивой фарфоровой статуэтки. Чувства не притуплены, нет, они просто отсутствуют совсем. Нет ни страха, ни волнения, ровным счетом не осталось ничего, только безысходность. Безразличие — это то, что видно всем, и только ты знаешь о том, что внутри ты сломанная кукла в руках искусно-извращенного кукловода.
Ты стоишь, ощущая на себе жадные и похотливые взгляды. Они властны и амбициозны, а ты…ты ничто, вещь, товар, с которым могут распорядиться как угодно: заставить подчиниться либо же сделать королевой, но каков путь уготован тебе с аукциона предугадать ты не в силах…
С меня сняли платье, и я стою в белье и чулках. Кожу покрывают мурашки, на лбу выступила испарина, а кровь бурлит. Страх снова жуткой слизью расползается в ожидании встречи с неизвестностью. Меня поворачивают, чтобы можно было рассмотреть мою фигуру. Три…четыре…пять…семь… Звучит громкий, с раскатистым эхом, удар молотка о трибуну и я продана. Вот и всё. Лица своего покупателя я не вижу, но голос мне не знаком. Зал заполняют аплодисменты. На меня снова надевают платье и уводят из зала в комнату со всеми девушками.
В комнате девушки ведут себя по-разному. Кто плачет, кто истерически смеется, а некоторые сидят и смотрят в одну точку, как и я. Нам всем уготована неизвестность и новый хозяин. Заходит несколько мужчин и Джейк.
Нас выводят из клуба и заталкивают в фургон для развозки. Я завершаю колонну девушек, садящихся в него. Подтолкнув меня, Джейк закрывает дверцу.
− Что? Не ожидал увидеть? — слышу знакомый голос подруги снаружи. Элис! Она здесь!
− Вообще-то да, — говорит Джейк. Слышится стук и фургон начинает заводиться.
− Элис?! Элис! Я тут! — Я начинаю тарабанить по стеклу, собрав все силы, которые только могу в надежде его разбить и смотрю, как моя самая близкая подруга бежит вслед за удаляющимся автобусом, который увозит меня от нее. От той, которая всю жизнь была мне как сестра. Ее сумка падает на асфальт, но девушка не обращая внимания, продолжает бежать. Господи! я так сильно люблю свою подругу, она все, что осталось у меня от семьи. Но поворот скрывает Элис из виду. Последняя возможность, та соломинка, за которую я безнадёжно старалась ухватиться, скрылась из виду за перекрестком. Стекло слишком плотное и мужчина, который нас сопровождает, резко усаживает меня на место. Я плача опускаюсь на сиденье, обхватывая руками колени.
− Угомонись. Я не могу тебя ударить, ты должна приехать к хозяину в хорошем виде, но если заерепенишься, то я не стану с тобой церемониться.
Мы тихо сидим, и я больше не пытаюсь ничего предпринять. Хотя, терять мне уже нечего — у меня забрали всё: честь, гордость, мою душу и мой дом. Теперь у меня нет ничего.
Девушки от меня отсаживаются. И я тихо сижу до конца поездки. Смотрю в окно, в котором одно здание сменяет другое, освещенное ночными фонарями, а в отражении вижу свое отражение. Фургон останавливается, и мужчина подходит ко мне.
− Приехали. Вставай, твоя очередь идти к хозяину.
Дверь фургона открывают, и я покорно из него выхожу. Моему вниманию открывается небольшая территория за витым забором и двухэтажный особняк. Я и охранник стоим у калитки, позвонив в звонок, ожидаем. Дверь открывает немолодой мужчина лет 50, но по виду он не напоминает богатого человека. Он нажимает кнопку у двери и калитка открывается. Охранник проводит меня внутрь, и я иду по небольшому коридору в глубь дома.
Нас заводят в маленькую комнату. Она достаточно светлая. В ней несколько больших кресел бледно серого оттенка, массивный стол из светлого дерева, дорогой ковер на полу, большой книжный шкаф. На стене висит несколько репродукций картин постмодерна, которые освещены дополнительной подсветкой. Возле стола стоит ваза из китайского фарфора и ручной работы резной деревянный глобус. Хозяин этого кабинета любит старинные вещи, и некоторые я узнаю сразу — это вещи, которые продавала я. Значит, человека, который меня купил, я всё же знаю?!
Следом за нами входит невысокий седоволосый мужчина. Он крупного телосложения, пуговицы пиджака на нём сходятся в обтяжку. На вид ему лет 60, но этого человека я не знаю.
− Спасибо за доставку. — Он берет договор у охранника, и тот, кивнув, выходит из комнаты.
Все. Вот и окончание этой сделки. Этот мужчина владеет мной по контракту и может сделать всё что угодно в ближайшие семь лет. А у меня нет никакой возможности отстоять себя. Мне нельзя возражать или высказывать свое мнение. Я буду просто аксессуаром, и то если мне повезет. Если я возьму свой туфель и искалечу хозяина, то Брайн меня убьёт, в этом я уже не сомневаюсь.
− Пожалуйста, не надо, — шепчу, опустив глаза вниз. В комнате довольно тихо и спокойно, но паника снова покрывает мою кожу мурашками.
− А я и ничего не собираюсь с тобой делать, девочка. Пока что. Я не твой хозяин. Я посредник, детка.
− Посредник? — Я поднимаю глаза. — Так я ещё не продана?
− Нет, торг за тебя завтра.
И в голове словно включается лампочка. Я не продана, ещё есть возможность спастись. Нужно только позвонить Роберту и он вытащит меня отсюда.
− Прошу. Разрешите один звонок, — умоляюще заламываю руки, — всего один.
− О нет-нет, деточка. — Ухмыляясь, говорит он. Меня предупредили про твою дружбу с Эвансом. Мне тоже не поздоровится, если Брайн узнает. Я не могу так рисковать своим бизнесом и своей шкурой. Ты, деточка, предназначена другому.