ФаксЗам. генерального директора Джандаров К.А.
Платежным поручением № 149 от 04.04.94 ЧП «Столица плюс» перечислило Уфимскому НПЗ 1 063 655 000 рублей.
Прошу Вас обеспечить отгрузку ГСМ по имеющимся у Вас реквизитам.
В жизни Карима Паша появился из ниоткуда. Возник, как мыльный пузырь на детской площадке. Кто-то наполнил его воздухом – и вот он летит, весь такой легкий, яркий, цветной. Этот большой, но в то же время совершенно невесомый шарик можно потрогать, посадить на ладонь, но лучше просто еще раз дунуть в его сторону, чтобы он летал и приносил детям радость. Это был человек-праздник. Он всегда улыбался и излучал оптимизм, даже когда проигрывал в покер последние деньги. Когда-то от большой, но неразделенной любви, выслушав очередную порцию насмешек от своей капризной девушки, юный Паша Стаханов рванул в ближайшую качалку и вышел оттуда через год почти Арнольдом Шварценеггером. Девушки той, естественно, уже и след простыл, но Паша, не унывая и не расходуя по пустякам энергию, собрал свои вещички и уехал из родного Воронежа в столицу нашей Родины.
Примкнув поначалу к землякам-бандитам, Паша сколотил за полгода небольшой капиталец, а затем после долгих переговоров с лидером ОПГ сошел с этой скользкой и опасной тропы и подался в коммерсанты.
Занимался он всем, что приносило прибыль – торговал компьютерами, бытовой химией, организовал несколько ремонтных мастерских, расставил на всех московских привокзальных площадях пивные ларьки и даже пытался строить. Бизнес его не то чтобы процветал, но денег на хороший кабак и вечер в казино всегда хватало. Семьи у Паши не было, родных, кроме престарелой тетки в Воронеже, – тоже, так что критиковать и наставлять Пашу на путь истинный было некому.
К моменту знакомства с Каримом, а было это ранней весной 1993 года, Паша прикупил себе шестисотый «Мерседес», однокомнатную квартиру в Химках и пару приличных костюмов. Именно в такой последовательности. То есть сначала «тачку», потом «хату», а потом «штаны – рубашки».
– Ты, Карим, хоть и чурка, – они сидели за одним игровым столом в казино, и знакомству их было всего два дня, – но парень, видимо, с понятиями.
Карим вообще-то хамов не любил и на подобные реплики почти всегда отвечал хорошо поставленным ударом в область левого глаза. Но Паша говорил это так дружелюбно, с таким простодушным выражением лица, что Карим только улыбнулся.
– Чтоб ты знал, аристократ воронежский, мой прадед служил в императорском полку и был личным телохранителем Николая Второго, пока не заболел идеями всеобщего равенства. Так что, кто из нас чурка – еще подумать надо.
– За что я вас, нерусских, уважаю, так это за то, что вы историю свою знаете и стариков почитаете.
– О, ты, оказывается, нас уважаешь! Спасибо, брат, не ожидал я от тебя такой щедрости. Ладно, вставай, пошли домой, пока у тебя в карманах еще что-то осталось.
– Ты с ума сошел, мне только поперло, щас я это казино разорять начну!
Разорение казино закончилось, как обычно. В три часа ночи Паша попросил отвезти его домой на такси «за счет заведения». Денег у него не было даже на чаевые гардеробщику дяде Жоре.
В одно прекрасное воскресное утро Карима разбудил телефонный звонок.
– Старик, мы с тобой как-то неправильно живем!
– Паша, имей совесть, дай поспать, – накануне Карим ушел из казино, оставив азартного друга один на один с заведением.
– Через час я у тебя. Обмозгуем дело одно, – короткие гудки.
Карим вернулся в кровать и уснул, как младенец. Но ровно через час в дверь позвонили. Открывать пошла Карина.
– Привет, красавица. Депутат, как всегда, дрыхнет?
– Бывший депутат. Конечно, дрыхнет, вчера под утро явился.
– Бывших депутатов не бывает. Буди его, щас будем из него миллионера делать.
Появился Карим. Он уже почти совсем проснулся и даже успел почистить зубы.
– Что случилось за последние четыре часа такого, о чем нужно сообщить немедленно?
– Случилось. Вот скажи мне, Карим, ты меня уважаешь?
– Ты же вроде не пил вчера?
– Нет, ты ответь, уважаешь или нет?
– Ну, уважаю, уважаю.
– А без «ну»?
– И без «ну».
– Тогда я свой гениальный план по нашему с тобой обогащению тебе раскрою. Так и быть.
– Может, не стоит? Делиться придется…
– Я без тебя не справлюсь. Были бы у меня твои связи, ты бы мне, конечно, на хрен нужен был. Ты меня, Карим, извини, но ты все-таки мудак приличный. Я бы на твоем месте уже давно на Канарах жил, и посуду бы мне мыла Шэрон Стоун.
Они прошли на кухню, сели за стол, и Паша раскрыл Кариму свой «гениальный план совместного обогащения до неприличных масштабов».
– Что мы имеем? Для начала – бывшего депутата и начальника отдела Администрации Президента Карима Джандарова. Это мы знаем, но мы не знаем, точнее, ты не знаешь, что в моем доме, двумя этажами выше живет один неприметный старикан. В прошлом этот пенсионер Иван Васильевич Портнов – министр тяжелого машиностроения РСФСР, его пол Москвы и сейчас знает. И, наконец, в Балашихе медленно, но верно, погибает некий нефтеперегонный завод, на котором директором работает одна коммунистическая сволочь, которая живет по принципу «ни себе, ни людям». Завод этот давно на ладан дышит, работяги по полгода зарплату не видят. А он к нему никого на пушечный выстрел не подпускает. Связь усекаешь?
– Пока нет.
– Правильно, потому что ты мою схему не знаешь. А схема такая. Первое, авторитетный депутат и бывший министр регистрируют частное предприятие. Снимают офис посолидней, туда – факс, ксерокс, секретаршу, картины на стены и так далее. Второе, предприятие заключает с нефтеперегонным заводом договор о его реконструкции и поставке нефти для переработки в обмен на 20–30 % его акций. Третье, под акции нефтеперегонного завода предприятие получает кредит в банке. Четвертое, на деньги банка предприятие закупает нефть и поставляет его на завод для переработки. Пятое, продукт переработки – бензин, солярка реализуются на рынке с доходом 450 %. И шестое, часть средств направляется на погашение кредита, часть – на реконструкцию завода, а предприятие остается с чистой прибылью и акциями завода. Как?
– Гениально! Только с чего ты взял, первое, что завод заключит с нами договор на наших условиях, второе… Хотя хватит и первого.
– Я тебе отвечу. Иван Васильевич – родной брат того директора, и, если мы сделаем его генеральным директором нашей маленькой фирмы, он этот договор подпишет – к бабке не ходить!
– А почему он сам до сих пор, имея на руках акции завода, не воспользовался кредитом, чтобы провести реконструкцию?
– Да потому, что директор этот из числа людей, которые никогда не ввяжутся в дело, если в нем хоть один процент риска. Он будет еще сто лет снимать по капле, но рискнуть и получить через два года в десять раз больше никогда не захочет. Поэтому и довел завод до такого состояния.
– Остап Ибрагимович Бендер по сравнению с тобой – жалкий фраер. – Кариму идея Паши показалась вполне осуществимой.
– Ибрагимович… Твой земляк, что ли?
– Какая же ты все-таки темная личность, Паша. Ну, допустим, книг ты не читаешь, но фильмы-то должен был видеть!
Выпив на двоих семь стаканов чая и съев с десяток бутербродов, они обсудили практически все детали предстоящей операции и даже сделали пробный звонок Ивану Васильевичу. Портнов был дома. Что, собственно, неудивительно, поскольку последний раз вне стен его квартиры старика видели неделю назад. Портнов тихо брел с авоськой в руках к ближайшему гастроному. А ведь еще каких-то десять лет назад он жил в своей номенклатурной квартире на Кутузовском, а на работу ездил в служебной «Чайке» с персональным водителем. Но горбачевские перемены зацепили в 86-м многих цэковских зубров. Ивана Васильича с почетом проводили на пенсию. Квартиру он отдал дочери, а сам переехал в двушку зятя в Химках, где и доживал тихо свои деньки. Из всех новых соседей больше всего Портнов любил Пашу. Потому что, несмотря на занятость, тот всегда находил минуту – другую, чтобы расспросить старика о житье-бытье, а при случае даже заглядывал к нему, чтобы выпить по бутылочке холодного пивка.
– Я бы с удовольствием, ребята, к вам приехал, но у меня нет денег даже на метро. Так что уж лучше вы ко мне. – Портнов не врал и не преувеличивал. У него действительно не было денег, чтобы добраться до Москвы.
Уже через месяц Иван Васильевич Портнов был генеральным директором фирмы «Столица плюс», учредителями которой были Карим и Паша с равными долями в 50 %. Просторный офис фирмы располагался в самом центре Москвы на Солянке в двухэтажном особнячке XIX века. Каждое утро приезжал Портнов на служебной «Волге» в офис, здоровался с секретаршей, заказывал себе кофе и проходил в кабинет. За большим столом он включал свой персональный компьютер (Карим научил), до 13–00 раскладывал на нем пасьянсы, потом обедал в соседнем кафе и, вздремнув пару часиков в кресле, уезжал домой в Химки. В первый понедельник каждого месяца он получал зарплату – 250 долларов и ни разу не спросил, за что ему платят и чем, собственно, занимается фирма, которой он руководит. Так продолжалось три месяца.
– Нужно выждать еще месяц-другой, пока наш уважаемый генеральный директор не привыкнет к сытой жизни, а когда Иван Васильич окончательно войдет во вкус, он не только собственного брата согласится сдать, но и Курильские острова будет готов японцам подарить, – потирая руки, говорил Кариму Паша.
Но ждать столько времени не пришлось. Иван Васильевич попросил у своих работодателей двухнедельный отпуск.
– Хочу с Леночкой на Кипр слетать, устал очень. Не возражаете? – Леночкой с недавних пор Портнов называл свою секретаршу.
– О чем речь, Иван Васильич, не только не возражаем, но и настаиваем. – Паша подмигнул Кариму. – Вот только съездим завтра все вместе на переговоры, и можете оформлять визы. Кстати, я вам еще не сказал, что с первого числа ваша заработная плата увеличивается в четыре раза и будет составлять одну тысячу долларов США. Плюс десять тысяч бонус в случае успешного завершения наших завтрашних переговоров.
Бедный старик вытер пот со лба и спросил дрожащим от волнения голосом:
– А с кем, если не секрет, переговоры?
– У нас, Иван Васильевич, от вас секретов нет. С Андреем Васильевичем Портновым. Знаете такого?
У Портнова едва не выпала вставная челюсть.
Утром следующего дня он позвонил брату и попросил о встрече.
– Приезжай на завод, там и поговорим, – сказал Портнов-младший без особой радости в голосе и бросил трубку.
Разговор с самого начала не клеился. Директор завода и слушать не хотел о передаче части акций фирме «Столица плюс». Его не интересовали ни личная выгода, ни радужные перспективы развития предприятия. Из его уст периодически выскакивали слова типа «аферисты», «проходимцы» и «дармоеды», а старшего брата он назвал «продажным стариканом». Паша с каждой минутой все больше выходил из себя и уже был готов разорвать несговорчивого директора на куски. Карим понял, что разговор в таком составе и в таком тоне ничем хорошим не закончится, и взял инициативу на себя.
– Все, хватит. Мы зря теряем время и отвлекаем от дел Андрея Васильевича.
– Правильно, молодой человек, вы, я вижу, самый разумный в этой троице.
– Прежде, чем мы уйдем, я бы хотел попросить вас об одном одолжении. Вы не могли бы уделить лично мне минут двадцать и показать производство? Давно мечтал увидеть, как из нефти бензин получается, а мои друзья подождали бы нас, ну, скажем, у вас в приемной.
– Хорошо. Пойдемте. Покажу вам завод.
Они спустились с четвертого этажа, где располагался кабинет директора, и вышли из административного здания во внутренний двор завода.
– Честно говоря, показывать особенно нечего. Из трех цехов два простаивают, а тот, который работает, загружен только на половину максимальной мощности. Оборудование устарело, рабочие бастуют, постоянные проверки, налоговая, бандиты. Устал я. А уйти не могу. Растащат завод за неделю. Такие вот, как твой Паша. А я своими руками здесь все построил. С 66-го года тут горбачусь. Начинал простым электриком.
– Андрей Васильевич, я понимаю, как дорог вам завод. Понимаю, что совершил ошибку, придя к вам с вашим братом. Но хочу, чтобы вы знали, мы не бандиты и не аферисты. Конечно, главная наша цель – это получение прибыли. Но я убежден, что при правильной постановке дела можно получать прибыль и приносить при этом пользу своему народу, людям, которые тебя окружают. Знаю, вам, как человеку порядочному, все труднее и труднее смотреть рабочим в глаза. Если бы вы поверили нам, мы бы сумели привлечь средства на завод и провести замену устаревшего оборудования. А вот когда оно заработает, мы бы вернулись к разговору о долевом участии нашей фирмы.
– А вы представляете себе, сколько стоит подобное оборудование?
– Да, я хорошо подготовился к этому разговору. Спасибо за экскурсию, извините, что отнял у вас время.
Карим блефовал. Накануне он навел справки и узнал, что даже частичная замена оборудования с монтажом и наладкой стоит никак не меньше шести миллионов долларов. Такие деньги не даст ему без гарантий и залога ни один банк. Но других аргументов в разговоре с директором у него не было.
Поздно вечером, когда Карим уже собирался ложиться, на мобильном высветился незнакомый номер.
– Карим, это Андрей Васильевич. Вы можете приехать на завод?
Карим рванул на вторую за день встречу с директором. В кабинете стоял табачный дым такой густоты, будто тут квартировал пехотный полк. Причем курил директор дешевые сигареты без фильтра.
– Не знаю почему, но лично вам, Карим, я верю. Хочу верить. Я тут подумал, взвесил. Все равно без масштабной реконструкции мне не выжить. Отдам я вам 25 %. Но учтите, попытаетесь меня кинуть, я вас из-под земли достану. Договор будут составлять мои юристы. Ивана, братца моего, вы включаете на равных условиях в состав учредителей вашей фирмы. Это первое. И второе: если через год оборудование не начнет работать, вы возвращаете акции.
– Андрей Васильевич, мне нужно обсудить ваше предложение с партнером. Думаю, он согласится.
– Через три дня жду вас с документами. Начнем работать.
Карим вышел из кабинета директора, сел в машину и позвонил Паше:
– Он согласился.
– Да иди ты.
– Чтоб я сдох!
Двадцатишестистраничный договор содержал четыре приложения и две технические характеристики. От имени Балашихинского нефтеперерабатывающего завода его подписал Портнов, а от имени фирмы «Столица плюс» Портнов. Даже подписи у братьев были похожи. Если б не разные печати, можно было бы предположить, что тут какая-то ошибка. Шампанское открывать не стали. Решили подождать с праздником до пуска нового оборудования. Однако выражение пашиного лица Карим заметил.
– Ты хотя бы у Портнова в кабинете можешь себя вести не как босяк? – спросил приятеля Карим, когда они вышли на улицу.
Через три недели на счет фирмы «Столица плюс» поступили первые кредитные деньги. Независимая оценочная комиссия определила стоимость 24 % Балашихинского нефтеперерабатывающего завода в 1 400 000 долларов США. Но председатель правления банка, бывший депутат Верховного Совета, дал Кариму 2 000 000.
– Если в этом мире слова и устные гарантии еще что-то значат, то твои, Карим, для меня на первом месте. Раньше мы были с тобой коллеги – депутаты, теперь, как говорит Леня Голубков, – ПАРТНЕРЫ! Давай-ка выпьем по рюмашке за начало твоего бизнеса.
Игорь Вазгенович Вартанян в Верховном Совете состоял в комитете по экономике. Но на заседаниях парламента его видели редко. Он уже тогда считался крупным бизнесменом, и заниматься законотворчеством ему было некогда. С Каримом у них не было ничего общего. Вартанян на двадцать лет старше, он почти всю жизнь прожил в Москве и имел ученую степень доктора экономических наук. И все-таки они были из одной команды, а Карима в ней уважали. Визиту Карима банкир искренне обрадовался. Он дал команду оформить кредитный договор без проволочек и предоставил ему ту сумму, что была нужна.
Нефть закупали в Казахстане, по трубе гнали ее в Уфу, где перерабатывали в высококачественный бензин и по железной дороге отправляли покупателям. Этим процессом занимался Паша. Но миллион долларов Карим почти сразу перевел в Норвегию, где в лизинг было приобретено оборудование для завода в Балашихе. Лизинговый договор обеспечивал опять-таки банк Вартаняна. Так что Кариму он помог уже дважды.
Целыми днями под руководством Ивана Васильевича Лена, две кассирши и охрана принимали посетителей со спортивными сумками, туго набитыми наличностью. Деньги складывали в три больших швейцарских сейфа, которые подарил Кариму на день рождения Ройтмайер. Вечером инкассаторская машина увозила наличку в банк Вартаняна.
Так продолжалось полгода. Карим договорился с Пашей, что до полного погашения банковского кредита они будут изымать из оборота только по десять тысяч долларов ежемесячно в виде заработной платы. Через шесть месяцев начались первые проблемы. Подсчитывая еженедельные доходы, Карим стал замечать крупную недостачу. Сначала подозревали Лену, как раз в это время она купила себе почти одновременно шубу и дорогую машину.
– Дураки вы, мальчики. Если бы воровала я, то сидела бы тихо, как мышка. И не высовывалась. Я же год копила, в офисе все об этом знают.
Решили в нерабочее время установить видеонаблюдение. Просмотрев запись, Карим и Паша сомнений больше не имели. Воровал Иван Васильевич. Отсылая под разными предлогами из офиса Лену, он доставал из сейфа банковские упаковки денег и уносил их в обычной хозяйственной сумке. Охрана на выходе, естественно, его не проверяла. Вызвали Портнова, показали ему запись, и старик расплакался: «Не убивайте, все верну» и так далее. Но Карим решил по-другому. Он заставил Портнова отказаться от своей доли в фирме «Столица плюс».
Потом их решили кинуть в Уфе. Уфимцы работали только по предоплате. Получив очередной транш, они попросту не отгрузили бензин, ссылаясь на какие-то технические проблемы на заводе. В Уфу вылетел Паша и выяснил, что другие поставщики нефти свой бензин получают. Он уже был готов нанять бригаду киллеров, но Карим попросил его подождать еще немного. Ждали два с половиной месяца. Бензин не отгружался. Паша еще раз съездил в Башкирию. На машине. Точнее, на четырех машинах в сопровождении вооруженных ребят из частного охранного предприятия «Ромашкин и друзья». О чем они говорили, Карим не знал и не хотел знать. Это был пашин вопрос, и он его решил. Поставки бензина возобновились. Но по новым отпускным ценам. А поскольку деньги были переведены 80 дней назад, «Столица плюс» теряла 10 %. Вместе с накладными расходами это выходило 120 000 долларов.
– Ты в казино за этот год проиграл больше. Давай подарим им эти деньги. Наши нервы дороже стоят.
– Нужно, Карим, искать в России новый нефтеперерабатывающий завод. Если они кинули нас однажды, то захотят повторить. Я эту гниду Курбангулыева собственными руками задушу. И на этот раз ты меня не остановишь. – Паша говорил это с такой яростью, что Карим понял: не врет.
Когда ежемесячный оборот фирмы достиг 10 000 000 долларов, банковский кредит был погашен, а до полной выплаты за новое оборудование для Балашихи оставалось два-три месяца работы, пришел неожиданный и полный, как выражался Паша, «триндец».
Иван Васильевич Портнов, который чуть больше года назад не имел денег даже на метро, подкатил на шестисотом «Мерседесе» к УВД Центрального административного округа и на имя начальника накатал заявление, что «граждане Джандаров К.А. и Стаханов П.Ю. незаконно, путем угроз и шантажа заставили его, Портнова И.В., отказаться от принадлежащей ему доли в 33,33 % ЧП «Столица плюс», которое он учредил и возглавлял в качестве генерального директора».
Уже на следующий день к офису фирмы на Солянке примчался Паша и стал спешно вывозить имеющуюся в сейфах наличность. Потом он уничтожил все бумаги предприятия, кроме учредительных документов, и с помощью двух «головастых» парней стер всю информацию о работе «Столица плюс» с жестких дисков офисных машин. Проверка нагрянула «неожиданно» через два часа после пашиной экстренной зачистки. Карима вызвали в офис по телефону. Очную ставку с Портновым Паше и Кариму устроили в управлении внутренних дел. Первым не выдержал Паша.
– Я тебя, старая сука, из тюрьмы достану.
– Вы видите, товарищ полковник, он и здесь мне угрожает.
Уголовное дело возбудили по статьям мошенничество, незаконное предпринимательство и неуплата налогов в особо крупных размерах. Следствие шло почти восемь месяцев. Вывезенных Пашей в последний момент денег хватило на взятку следователю, который избрал меру пресечения «подписку о невыезде», хотя мог бы и «содержание под стражей». Дело закрыли в апреле 1995 года «за отсутствием состава преступления». Это обошлось Кариму еще в 400 000. Акции Балашихинского нефтеперерабатывающего завода за просрочку платежей забрала лизинговая компания. Из Администрации президента Карима уволили, как только узнали, что на него завели уголовное дело. Паша не появлялся у Карима уже два месяца. Все это время бывший депутат, бывший чиновник президентской Администрации и бывший олигарх пил у себя в служебной квартире, которую чудом не забрало управление делами президента. И то только потому, что Карина вовремя записалась на прием к одному большому начальнику из этой конторы.