Еще не наступил прекрасный месяц май, да и добрый ветер из Сен-Жана еще не задул. Однако с возвращением Алиеноры в Пуатье там поселилось праздничное настроение. В глазах жителей Пуатье она всегда оставалась «весенней королевой», привлекающей веселую молодежь.
Трубадуры и жонглеры репетировали всю ночь, шум стоял немалый в службах замка, в приземистых залах, кухнях; они завладели кувшинами с вином, не задумываясь вскрыли несколько бочонков, отмеченных герцогской печатью. Повара, привыкшие быть у себя дома хозяевами, делали страшные глаза, понимая, что их часы работы увеличатся в сотни раз, по крайней мере на ближайшие две недели. Они перешептываются между собой, проклиная незваных гостей.
Придворные дамы, не ожидая торжественных приглашений, прибыли в замок, невзирая на соперничество семей, не боясь запретов и даже гнева супругов. Пуатье стал для них городом исполнения заветных желаний. Увидев, с какой скоростью они приготовили свой багаж и оседлали лошадей, можно догадаться, что остановить их было бы невозможно. Пусть гремит гром, дождь превращается в град, охрану ожидают засады — им все равно. «Королева Алиенора зовет нас!»
«Безумные бабы!» — ворчали сеньоры. Вызовут ли они недовольство королевы Англии, герцогини Аквитанской, если запрут дома своих супруг? Их удерживает ветер норд-ост и страх показаться смешными. Новая куртуазность налагает свои обязательства. Не станут ли их называть ревнивцами, старыми перечницами? Некоторые серьезно рискуют: супруги убегают и больше не возвращаются. Тогда мужья обращаются за помощью к Алиеноре.
Из Нарбонны — по приглашению Эрменгарды — и стар и млад отправились в странствие, вдоль берега моря, чтобы затем пересечь горы в направлении Пуату. Движение взад-вперед повозок, привозивших этот бомонд в замок, трудно описать: повозки тянутся друг за другом, цепляются, всё останавливается, происходит такой беспорядок, что охрана с трудом справляется. Некоторые приглашенные, теряя терпение, в конце концов выходят из своих карет и отправляются пешком, по крайней мере те гости, чьи плащи, блио, платья не волочатся по полу. Обеими руками они их приподнимают, а их сопровождающие занимаются шлейфами. Наконец, они входят в парадный зал, беря его с бою, чтобы соперничать в элегантности.
Однако Ангулемский дом — так же как и семейство Лузиньянов и Туаров — здесь не представлен. Виконтесса Лиможская тоже отсутствует: не прошло и месяца с тех пор, как Генрих Плантагенет нанес оскорбление ее мужу: послал в его пограничную область вооруженных представителей, дав приказ передать замок Бридье виконтам де Бросс, заклятым врагам виконтов Лиможских. Это тяжелое оскорбление.
Трубадуры, которые рассеялись по коридорам замка, к появлению дам возвращаются. Они уже выбрали самых красивых, самых соблазнительных и самых богатых — тех, которые могли бы обеспечить им кров, обед и поощрения, потому что жить на что-то нужно. Музыканты уже научены, что быть влюбленными в слишком молодых и резвых хозяек замков значит навлечь на себя неприятности со стороны супругов: получить пинок в зад от слуг и оказаться на навозной куче с несколькими ремнями вместо багажа. В то время как, расхваливая достоинства дамы среднего возраста, чей сеньор уже не беспокоился на ее счет, они могли рассчитывать на лошадь, локти хорошего сукна, а в лучшем случае — если преуспели в сочинительском искусстве — даже на маленький домик.
Алиенора не ощущает усталости. Она снарядила целый поход, чтобы раздобыть птицу, яйца, муки, меда, каштанов. Облава на кабана в последнюю минуту оказалась как никогда кстати. Эрменгарда, со своей стороны, заставила привезти массу гостинцев и провизии. Ее оливковое масло ценилось даже у знатоков. Но что самое ценное для Алиеноры — это хорошее настроение и свобода взглядов.
Всю ночь, несмотря на усталость, Алиенора и Эменгарда вели разговор по душам. Королева поверяла верной подруге историю краха своего замужества после стольких лет страстной любви. Эрменгарда с первого мгновения поняла, какую опасность представлял для ее кузины Генрих Плантагенет, но молчала. Она слушала не перебивая. Алиенора разоблачает Розамонду, ее проделки, хитрости, возмущается ее наглостью. Королева облегчает груз своего печального прошлого. Рассказывает, какую боль пережила после измены Генриха, о своем одиночестве в Оксфорде, когда родился Иоанн, о своей печали при отъезде маленькой Матильды в Саксонию. Эрменгарда полна сочувствия. Но она хочет поговорить о будущем, чтобы помочь Алиеноре.
Среди подруг и обожательниц, приехавших со всех концов, чтобы ее ободрить, Алиенора засияла снова. Эрменгарда от всего сердца принимает участие в превращении кузины из разочарованной королевы в сильную женщину. Ричард не расстается с ними, и Эрменгарда шепчет крестнику на ухо:
— Ты уже познакомился со своими сводными сестрами, Ричард? Тебе не помешает установить с ними хорошие отношения — прежде всего для твоего будущего, а также чтобы лучше поддержать твою мать.
Мальчик с беззаботным видом подходит к двум молодым женщинам и заводит с ними душевный разговор. В большом торжественном зале царит лихорадочное возбуждение. Плотники возводят помост, на котором можно будет устроить выступление музыкантов и певцов. Строят подмостки, приносят скамьи и ставят их вдоль стен. Гости будут сидеть лицом к сцене, так что им никто не будет мешать.
Зал полон. Дамы заняли места позади подмостков. Долгое путешествие обострило аппетит, они не брезгуют ни жареной дичью, ни кровяной колбасой, ни сосисками. Трубадуры должны выступать после банкета. Судьями будут изысканные особы, зачастую сами музыкантши, готовые рукоплескать трубадурам, но с условием, что те их завоюют. Представление открывается звуками трубы, на месте глашатого появляется профессиональный актер, читающий «Тристана Юродивого», несколько отрывков из поэмы Беруля. По сцене перемещаются актеры, иллюстрируя немыми сценами выступление чтеца. Дамы хорошо знакомы с эпопеей Тристана, сына Бланшфлёр и Ривалена, убитого в сражении в Ирландии. На сцене один эпизод сменяет другой, представление идет полным ходом. Миниатюрный корабль перемещается на колесиках, море изображается с помощью длинных колеблющихся полос мягкой материи. Все дамы обратили взгляд на лицо актрисы, чтобы увидеть разочарование молодой Изольды, увлекшейся молодым рыцарем Тристаном, но обещанной в жены старикашке. Изольда горько упрекает Тристана, которого обвиняет в сообщничестве с королем Марком, тем самым стариком. Эта сцена вызывает у женской аудитории чувство удовлетворениея.
Мало-помалу драматическое действие накаляется. Корабль — роковое место, где произойдет завязка трагедии. Колдовские чары могут привести эту пару влюбленных, отныне связанных любовным напитком, лишь к неизбежной катастрофе. Любовники играют с судьбой и вызывают чудовищную ревность у короля Марка. В зале слышны вздохи и даже приглушенные рыдания.
Когда, следуя сюжету, из-за предательства коварных сеньоров Тристана и Изольду приговаривают к сожжению на костре, в зале происходит движение. Актеры и рассказчик исчезают. Остается корабль, который передвинули вглубь сцены, и замок, который благородные зрительницы угрожают сжечь. Они превращаются в воинов. Пейре Рожье и Пейре д’Альвернья (Овернский) — старые друзья и сообщники — стараются уменьшить напряжение. Один прыжок — и трубадуры уже на помосте со своими инструментами в руках. Они принимаются крутить шарманки, звучит музыка. Пейре Рожье, пользовавшийся большим авторитетом благодаря близости к Эрменгарде, нежно смотрит на дам, пытаясь их успокоить. Но баронессы продолжают кричать: «Долой ревнивцев, мучителей наших дочерей».
Поэма Пейре столь нежна, а музыка такая волнующая, что сердца дам оттаивают, в том числе и сердце Эрменгарды. Все глаза обращены к ней. «Нежная дама, прекрасная донна», — повторяет трубадур, и Эрменгарду бесконечно трогает, что она вдохновляет мужчину, влюбленного в нее до такой степени. Алиенора не ревнует, но она не видит того, кто бы спел лучше, чем кто-либо другой, о своей любви к ней, герцогине Аквитанской, — Бернарта де Вентадорна. Без сомнения, ему надоело, что она — а это всем известно — так влюблена в Плантагенета. Пейре д’Альвернья вместе с Пейре Рожье запевают любовную песнь. Потом, к великой радости своих поклонниц, появляется Гираут де Борнейль. Это красивый юноша, немного печальный. Он очарователен. Его поэма «Близок час рассвета» увлекает женские сердца. Он берет свою лютню и напевает под аккомпанемент нежных девичьих голосов песню «Верный часовой». Только при слове «ревнивец», которое трубадур выделяет голосом, в зале среди дам снова поднимается буря гнева. Они хотят чувства, страсти, любви и счастья без стыда.
И тут проникновенный теплый голос заставляет этих дам вздрогнуть: «Бернарт! Вот и Бернарт де Вентадорн!» Все в восторге. Трубадур довольно бледен, осунулся. Вне всякого сомнения, он приехал из Тулузы. Бернарт никого не узнает, но его взгляд привлекает одна фигура, улыбка, нежный и лукавый голос — королева Алиенора, его королева, его прекрасная дама. Она, со своей стороны, почувствовала, что Бернарт пришел еще до того, как увидела его в зале. Алиенора испытывает чрезвычайное волнение при его приближении. Трубадур больше не спускает с нее глаз. Это взаимное влечение замечено всеми, и в зале наступает тишина. Бернарт берет свою лютню и пробегает пальцами по струнам. Шум окончательно стихает, люди задерживают дыхание. Трубадур начинает со своих старых, самых известных песен. В мелодиях этого виртуоза угадывается трель жаворонка перед его полетом. Всеобщее ликование овладевает залом. Когда музыкант становится на колено перед своей публикой, Алиенора приближается к нему. Он спрыгивает с эстрады, прокладывая дорогу через толпу молодых девушек, и опускается на колено перед своей дамой. Да, она здесь, наконец-то она здесь!
Он поет и импровизирует всю ночь, держа в напряжении не только зрителей, но и других трубадуров. Только на заре все расходятся. Поприветствовав приглашенных и пообещав устроить собрание дам на следующий день, Алиенора удаляется в свои покои. Утомленная, нервная и неудовлетворенная, она видит будущее в черном свете, чувствует ответственность за этих справедливо взбунтовавшихся дам, которые считают ее своим кумиром. Королева велит приготовить себе ванну. На улицах трубадуры наблюдают за свечами, еще горящими в замке. Они знают, что вспышки в первом этаже башни — это биение сердца Алиеноры. Увы!., она несчастна!
Музыканты идут по улицам и замечают, что свечи в домах зажигаются только после того, как они проходят мимо. Внезапно их внимание привлекает оживленный спор. В первом этаже одного из домов какая-то англичанка ругает мужчину, а тот пытается возражать. При шуме, который создают трубадуры, пытаясь взломать двери хозяйственных помещений, порядочные жители закрывают на засов не только двери домов, но даже ворота садов. К счастью, веселые друзья обнаруживают лестницу, привязанную к повозке. Гильем де Марсан влезает на первые ступени лестницы и в окне замечает мегеру, которая гоняется со сковородой за своим мужем-англичанином, который слишком пьян, чтобы сопротивляться.
Англичанка, обескураженная подобным вторжением, начинает вопить от страха, и ее крики настораживают патруль. Жонглеры и трубадуры видят, что появился отряд охранников. Англичане против аквитанцев. Остаются Гильем, зацепившийся за лестницу, и Бернарт, пришедший к нему на помощь. Гильем начинает кричать: «Ко мне, гасконцы, ко мне!» Прибегают охранники замка. На этот раз потасовка происходит между английской охраной и охраной из Пуатье. Гильема изрядно побили, Бернарт ранен. Он спасается бегством, направляясь к замку, к счастью, перекидной мост опущен. Гильем присоединяется к Пейре Рожье. Беглецов принимает Эрменгарда и тут же их прячет. Бернарт взбирается по потемневшим ступеням башни и оказывается лицом к лицу с охранником, защищающим дверь в покои Алиеноры.
— Я ранен, — говорит он, — только королева может спасти меня.
Алиенора услышала. Она застегивает свой плащ, в который укуталась, выйдя из ванны, и приоткрывает дверь.
— Впустите его, — говорит она охраннику, — этот человек под моей защитой.
Бернарт проходит мимо охранника и падает у ног Алиеноры. Она бежит за льняной паклей и маленьким флаконом миндального масла. Ни слова не говоря, перевязывает раны, останавливает кровь: раны поверхностные, но следы ударов хорошо видны. Алиенора ведет его к ванне, Бернарт, не сопротивляясь, погружается в теплую воду и переходит от отчаяния к блаженству. Королева не сводит с него глаз.
— Теперь вам лучше?
— Они сломали мою лютню, это дикари какие-то! — пробормотал он.
— Здесь, в Пуатье, есть отличный лютье, Маттео Фрескобальди. Вам останется только выбрать самую прекрасную лютню из его коллекции. Вы дали приз «Ястреба» молодому Раймону де Мираваль, трубадуру графа Тулузского… Означает ли это, что вы предпочитаете моих врагов? — грустно произнесла Алиенора.
Бернарт страшно обескуражен. Нет, он не изменил своей королеве! Он всегда любил ее в глубине души. А она? Сумела ли она защитить его от ревности Плантагенета? Знает ли она что-нибудь о преследованиях, жертвой которых он стал? Смущенная, Алиенора сочла разумным закутать гостя в длинную материю, мельком взглянув на него нагого. Он остался восхитительным, этот трубадур, о котором мечтают все девственницы, а он мечтает о ней. Неужели он все еще ее любит? Бернарт видел обнаженное тело своей дамы под небрежно застегнутым плащом. Это тело, которое он желал как сумасшедший, когда ему было двадцать лет. Трубадур больше не может сдерживаться и бросается ей в ноги и целует их; Алиенора поднимает его. Он гладит ноги своей королевы, ласкает бедра… Это похоже на чудо, и он воспользуется этим. Бернарт заключает Алиенору в объятия, она не сопротивляется. Охваченный лихорадкой желания, он ищет ее губы. Страсть Бернарта настолько сильна, что он чуть не падает в обморок, но осмеливается на то, о чем мечтал всю жизнь: овладеть все еще такой желанной государыней. В ней просыпаются давно дремлющие чувства, и Алиенора с восторгом предается любви. Не отдающие себе отчета в опасности, которая их подстерегает, забыв о страже за дверью, они бросаются друг другу в объятия, считая это перстом судьбы. Это вернувшаяся молодость, но не смерть, которая их подстерегает. Когда, наконец, они разжали объятия, вся тоска Алиеноры испарилась. В их жилах течет молодая кровь! Незнакомое радостное чувство охватывает королеву: ее еще любят. Бернарт в таком восторге, что готов отдаться в руки палачу, если любимая этого пожелает, чтобы избавить ее от бесчестья преступной любви. Они шепотом говорят друг другу нежные слова и целуют друг друга в глаза. Алиенора прибегает к хитрости. Осторожно одевшись, она просит Бернарта притвориться спящим в ее постели. Неслышно ступая, выходит из комнаты и просит стражника подежурить около раненого, который потерял сознание, но после того, как его перевязали, задремал. Королева показывает деревенщине ком окровавленной льняной пакли.
— Я пойду в другую комнату. Следите за тем, чтобы раненый не вставал.
Стражник, ни капли ей не поверивший, готов доложить обо всем людям Плантагенета.
Ночью Алиенора и Бернарт договорились о встрече у Маттео Фрескобальди, скрипичного мастера с Большой улицы. Она приходит туда первой. Мастер, чья репутация очень высока, склоняется перед герцогиней: такой визит для него большая честь. В его музыкальной лавке вглубь уходит ряд колонн с разноцветными капителями, на которых изображены музыканты. Вдоль стен на стеллажах выставлены инструменты. Эта роскошная лавка не предназначена для широкой публики, а только для зажиточных горожан Пуатье и богатых путешественников. Алиенора проходит по галерее и останавливается перед рядом лютней всех размеров, цветов и формы. Протягивая свою прекрасную руку к одной из подвешенных лютней, Алиенора вспоминает тот день, когда впервые их увидела в Константинополе. Она выбрала две — одну для своего музыканта, другую — для сына Ричарда.
Маттео демонстрирует ей свои кельтские арфы и фрестели. Алиенора остановилась перед цимбалами. Польщенный мастер хочет подарить их королеве. Она отказывается, но тот настаивает.
Они не почувствовали, что в помещении есть кто-то еще. Бернарт де Вентадорн слышал их разговор. Он влюблен, но что-то его беспокоит. Изменилась ли Алиенора с той божественной ночи? Стала ли она вновь неприступной? Бернарт отступает так же бесшумно, как и проник сюда, в нишу, где ученик мастера шлифовал лютню. Он берет у него инструмент: в лавке раздается нежный, печальный и пронизывающий душу звук. Алиенора не может не узнать его. Ее улыбка освещает лавку. Бернарт импровизирует, но на незнакомом языке. Он выучил некоторые выражения Востока и поет о женщинах из стран длинных покрывал. Если это заденет Алиенору, значит, она влюблена и ревнует. Трубадур успокоился, но мастер заволновался. Он приказывает закрыть дверь своей лавки, случайно увидев, что двое английских стражников смотрят косо. На самом деле из-за стычки, происшедшей нынешней ночью между аквитанцами и англичанами, мастер опасается самых неприятных последствий для королевы, если ту застанут в лавке. Он объясняет Бернарту, что по приказу Плантагенета охранники могут потребовать закрытия музыкальной лавки в течение двух дней, и говорит о риске, которому тот подвергает королеву и всех их. С изысканной вежливостью Маттео отводит трубадура к заднему выходу, а королева шепчет Бернарту, чтобы тот укрылся в замке. Алиенора в свою очередь уходит в сторону замка под охраной своих двух аквитанских охранников.
Королева снова оказывается в счастливой атмосфере, радость которой приумножена приездом старших дочерей, и с удовольствием погружается в нее, потому что обладает веселым характером; она понимает, что правильно поступает, придя в этот ликующий зал одна, без Бернарта. Алиенора поднимается на сцену и объявляет, что здесь присутствует бог Любви. В этот момент приоткрывается занавес, и на сцене появляются загримированный Пейре Рожье и Бернарт де Вентадорн, покрытый синяками. В сопровождении барабанного боя и под звуки флейт они с невинным видом выходят вперед. Публика разражается неудержимым смехом. Вечер происходит под знаком куртуазного пения и неудержимого веселья.
— Осторожно, — шепчет Эрменгарда. — Я только что узнала, что получены послания, угрожающие смертью Пейре, Рамбауту, Гильему де Марсану и твоему Бернарту.
А ведь за минуту до этого Алиенора была так счастлива. Охваченная дурным предчувствием, она представляет себе Бернарта, пронзенного кинжалом на темных улицах Пуатье. Она дрожит от ужаса и бросает на юношу взгляд, полный отчаяния.
— Завтра утром мы отправляемся в Сент и в Ла-Рошель вместе с Ричардом, — вздыхает она, подойдя к кузине. — Но что будет с трубадурами? Они ни в коем случае не должны возвращаться в Тулузу.
— Они, — говорит Эрменгарда, — вдвоем отправятся в Нарбонну под защитой моих охранников. Там твой Бернарт и мой Пейре будут в надежном укрытии. Рамбаут возвращается в Оранж. А ты приедешь нас навестить.