Прикрывая рот от затяжного «зёва», я сонно переминалась с ноги на ногу ранним утром на чердаке.

— Меня зовут Нора, мне уже порядка шестисот лет и я главенствую здесь над всеми работниками, — властно представился мне, следующий по списку, недодохлик, — и ты, моя радость, в первый же день проспала. На первый раз я прощаю, и даже ничего не буду говорить, про то, что мне, пришлось тебя будить. Долго причём… Ещё одна оплошность с твоей стороны, и я незамедлительно обращусь к ректору академии.

Я лишь взглянула на неё из-под ресниц, окончательно просыпаясь. Оглядела призрака и сделала в уме некоторые пометки.

Нора, при жизни, была грузной женщиной с пучком седых волос на затылке и равнодушной улыбкой. Она мне напоминала няню, но только внешне. Голос, призрака, был крайне мерзок, но по сравнению с Огги, эта мёртвая дарра, хотя бы, не хамит и не пытается меня, при удобном случае, стукнуть и унизить.

Иссавель Ковельская, дочь младшего принца и принцессы Транливии, прошу любить и жаловать…

— Веля, — скромно представилась я, не желая, чтобы о моей персоне знали больше положенного, — Извините меня, я просто…

— Хватит. Ты эльф, — перебила Нора, — Надеюсь…

— Полуэльфийка, тёмная, без дома, — прервала я, за что призрак пропыхтел мне в ухо:

— Когда я говорю, все молчат. Поняла меня? — я кивнула. — Тёмная значит, — Нора цокнула языком, — Так-с. сейчас мыть полы на кухне и столовой, потом протрешь все столы, приготовишь завтрак и поможешь Дане подать его.

Прикусила язык. Стоит заметить, что готовлю я, мягко говоря, паршиво. Как-то пыталась удивить родителей, но из моей, запеканки с изюмом и кориандром, не получилось ничего съедобного. Не говоря уже о последствиях, возникших после ее употребления. А тут готовить еще и для целой Академия… Ой…

— Марш на первый этаж, в кладовке возьмёшь ведро, швабру, тряпку, и смотри мне, применяй только бытовые заклинания. Почувствую, нечто другое, сдам ректору!

— Я умру, — прошептала, когда призро-начальник испарился.

Ещё раз отряхнулась, наспех расчесалась собственной «пятерней» и мысленно застонав, отправилась скользить по перилам с тридцатого на первый этаж.

Как представлю, что придётся подниматься каждый день, да и не один раз…

— Ну, что ж, попа будет, как пекан, — пробурчала себе под нос.

Раннее утро, никогда не было моим любимым временем суток, ибо очень хотелось спать. А вот ночь я любила, она вселяла в меня энергию, питала мою силу. Хотя, сегодня, о какой силе и энергии может идти речь? Когда спала я полчаса, может, чуть больше.

Двадцать девять, двадцать восемь… Тринадцать… Пять… Один…

Холл Академии Бедствий был освещён магическими шарами. Меня пугало иное… Где, к чёрной бездне, тут кухня и кладовка.

— Нора! — шёпотом позвала я надзирательницу с пучком.

Эффекта никакого, зато стало холодно, и мурашки покрыли мою кожу.

— Бу, — дунули мне в ухо.

Я подскочила и еле удержалась от крика. Медленно повернулась и уткнулась носом, в широкую грудь.

— Живой, — глухо отметила и подняла голову.

На меня смотрели зелёные глаза, с хитринкой во взгляде. Чёрные волосы скользили по плечам и завивались у бедёр.

Шевелюра, прям-таки знатная. Красивый парень.

— Не пугай меня так больше, а то мало ли, — пробурчала я, — Не знаешь, где тут кладовка и кухня. Послали, а где находится, не сказали.

— Так ты новенькая? — хмыкнул юноша, — То-то я смотрю, Огюст разверещался. Ты его зацепила. В самое бездыханное сердце.

Против воли улыбнулась.

— Веля, — представилась я, — Не новенькая, а прислуга, ну или как тут у вас называется работник на все руки.

— Не приняли?

— Опоздала с экзаменами, — вздохнула я, — Так поможешь или нет?

Парень широко улыбнулся.

— Конечно. Видишь ту дверь в конце коридора? — он показал вглубь холла, — Это кладовая. Иди к ней. Откроешь дверь — инвентарь. Повернешь направо, небольшой коридор к столовой. Ну, а где она, там и кухня. Ходов тут много, самое главное запомнить, как выглядит дверь. Иногда Академия шалит и перестраивается. Вот кутерьма начинается. Один раз ночью такое было… Казус тот ещё, особенно, если стоишь на одном месте, а оказываешься в другом. К примеру, в женской душевой, — незнакомец тихо рассмеялся, — Эстетика эстетикой, а крик стоял невыносимый.

Усмехнулась, представив занимательную картину.

— Мне пора, а то Нора на пару с Оги будут зверствовать, а испытательный срок никто не отменял, — выдохнула я, — спасибо за помощь. И даже знать не хочу, почему адепт не спит в такое время суток.

— Влад, — просто ответил парень, — И всегда, пожалуйста. Если захочешь скрасить…

— Не порть момент знакомства, до встречи!

Я благодарно кивнула и побежала. Остановилась у кладовки и, последовав совету Влада, постаралась запомнить внешний вид. Резная, с древними рунами по краям… Больше ничего занимательного не увидела. Вошла, создала парочку магических шаров для освещения. Ассортимент хозяйственных товаров был большим, только не целесообразным. Я половину бы выкинула. Некоторые порошки, судя по названию, вообще эффекта не вызывают. Но мне ли спорить с начальством? Правильно, тут я неуч и никто, чтобы свои порядки заводить.

Взяла швабру, ведро, тряпки и поплелась на кухню. По плану вымыть полы, протереть столы, пойти приготовить завтрак и накрыть на стол.

Кухня, представляла собой, вместительное помещение, сверкающее чистотой до блеска. Здесь можно увидеть штук десять печей, десятки кастрюль, различную посуду. Хорошо, что не нужно и их чистить, а то… Брррр, гадость какая. Я в жизни швабру в руках не держала. Если бы не свадьба… Жила бы я себе в родовом поместье… Далеко не светские приёмы, верховая езда на Смерти, всякие пакости влюблённым пиявкам и моя некромантия… Закатила глаза от блаженства. Хотя дар мой окончательно не проявился. Отблески есть, конечно, но до совершенства мне еще очень далеко. В нашей семье у всех что-то с этим затягивается. Мама стала магом в тридцать лет, папа так вообще в пятьдесят. В Академию меня вряд ли бы отправили оттачивать мастерство, но и не думаю, что практика на кладбищах, с акцентом на оживлении трупов, светит мне в ближайшие лет десять. Конечно, можно «талант» и самому подстегнуть. Но тогда мне точно, крупно влетит. От всех: от Короля, и по совместительству дяди, Арвеля, родителей, властелина Аугорелии…

А всё почему? Потому что, при проявлении магии, образуется большой очаг поражения. Одно дело, если дар светлый… Там причинённого ущерба меньше будет. А если тёмный и мёртвый? То будет плохо… Очень. Можно, конечно, уединиться в поле, но никогда не знаешь какая у тебя сила.

И это, подсудное дело, караемое казню. Поэтому самостоятельные «испытания» столь редки.

Вздохнула. Итак, дорогая Иссавель, сейчас ты не придворная леди, не любимая и единственная дочь Григория Третьего Праведного…

Вспоминая позывной папы, хихикнула… Праведный, потому что часто приходит в ярость. Но многие думают, что прославился своим «монашеским» характером. Хотя я-то знаю, что темперамент у родителя, словно вулкан. Чуть что, сразу дымится или выжидает, а потом взрывается. Эх, скучаю я по нему.

Налила в ведро воды, прополоскала тряпку. Нацепила на швабру и стала мыть полы.

— В поле я прошлась красиво, умерли цветы, — запела я старую песню, — Рукой взмахнула я игриво, умер в объятиях и ты… Нет, дурацкая песня. А если такая? — я рассмеялась, — Журчала в темечке водичка, крокодил роптал, цербер копытом дал по морде, потом взял и ускакал…

— Быстрей шварой орудуй. Через пять минут придёт повариха, чтобы за это время ещё и столовую помыла, — на ухо прогромыхал противный голос Огюста.

С испугу я инвентарь выронила.

— Что ж Вы, любезный, как стадо бешеных тараканов? Вот вроде нет и нет, а как появятся, противно становится….

Призрак обомлел и заткнулся. По-моему, у красноречивого недодохлика не было возражений по поводу сравнения и ещё одного прозвища: «таракан».

— Зараза мелкая, — прошипел прозрачный, — тебе осталось тридцать дней до того, как я пинками из Академии тебя выпру.

Мрачно улыбнулась, промолчала. Взяла «пожитки» и отправилась в «кормёжку». Свет при моём входе зажегся мгновенно, и я встала столбом и едва не застонала. Помещение было огромное. Белые стены, чёрный пол, разноцветные столы. Я так поняла, что это для распределения факультетов: красные, синие, болотные, голубо-белые. А чёрные столы, я так полагаю, выделили для факультета бедствий. Круто. Мне он больше всего по душе. Цвет я имею виду.

Так, мне разрешили пользоваться бытовыми заклинаниями, стоит попробовать. Вспомнить бы…

Улыбка озарила лицо.

— Рихтш айна чиствен люциен ограно, — провозгласила я и зажмурила от яркой вспышки глаза.

— Что к чёртовой бездне, ты вытворяешь!

Голос женский. Грубый. С отдышкой. Громкий…

Я, боясь открыть глаза, повернулась к издающему звуку.

— Убираюсь, — прошептала я и открыла глаза.

Передо мной «руки в боки» возвышалась женщина. Человек по определению, может Маг… Но страшная до безобразия, с бородавками на лице, морщинистым лицом и здоровыми руками.

— Убираешься? — прошипела она, — Меня предупредили, что дают неумеху в помощь, но не думала, что вообще непутёвую и глупую. Это ж как нужно не знать элементарного заклинания, что к острогам…

Меня схватили за плечи и повернули в обратную сторону.

— Вот тебе, тумбочка с начёсом, — пробормотала я, протирая глаза, — Я же вроде заклятие верно произнесла. Без ошибок…

Передо мной предстало совершенно белое помещение. Стены, столы, пол, потолок и даже магические факелы на стенах. Всё было отменно чистое, пахло травками, но БЕЛОЕ. До ряби в глазах. Сглотнула слюну.

— Мне сказали, что можно магией пользоваться… Здесь чисто… Необычно, но… Женщина схватилась за сердце.

— Это ж надо мне такую выдру подложить! Вот всё Норе выскажу.

Мне было обидно. Я тут стараюсь, между прочим! Во мне течёт королевская кровь, а я руки мараю и убираюсь. Приобщаюсь к местному обществу, а не ценят и не учат. Выдали бы шпаргалку заклинаний. Я же не виновата, что из меня прилежной ученицы начального стажа не вышло. Это когда изучают основные магические навыки. В то время меня интересовал сын графа Пашского, Минай. Блондин с голубыми глазами, телом атлета и ямочками на щеках… А какой у него голос… Мечта просто!

— Не надо, пожалуйста, — тихо попросила я, — Понимаете, я не умею убираться и с магией не в ладах. Мне дали задание, а, как и что, не знаю. А домой нельзя. Родители замуж сказали выдадут, а я… Учиться хочу, а не детей рожать… Но если возьмёте меня под крылышко, обязуюсь выполнять всё-всё, что скажете и буду стараться. Правда-правда…

Я захлопала ресницами, по которым скатилась искренняя слеза.

Услышала вздох.

— Меня зовут, Дана, я повариха. Посмотрим, что из тебя на кухне выйдет. Если пройдёт сегодня всё нормально, останешься. А нет, на том и суда нет. Мне тебя жалко. Неумехой быть, то ещё проклятие. Девка молодая, может, и научишься чему.

Я с благодарностью посмотрела на Дану.

— Марш в подсобку, принеси: хлеб, овёс, молоко, масло и червину. Хотя, — взмахнула повариха рукой, — Тащить много, лучше сама, а то ещё погреб весь очистишь. Иди, поставь пять больших кастрюль не печи. Не забудь воды налить. Приду, покажу, как саламандрами пользоваться. Без меня даже не суйся.

Когда Дана ушла, я громко выдохнула. Казалось, напряжение так и сквозит во мне. Я прошла на кухню и потёрла ручки.

Чистые кастрюли стояли на одной печи, сложенные друг в дружку. Я быстренько их разложила по местам.

— Актум вотер, — произнесла я над первой кастрюлей.

Пока та наполнялась водичкой, я тоже проделала и с остальными. Заклинание простенькое, но с ним нужно быть аккуратной, так как я не уточняла, сколько лить, а значит, нужно вовремя остановить «кран».

— Дентре файнал!

Первая кастрюля готова, на очереди остальные. А оказалось, всё довольно просто. Вот только учиться готовить я не хочу. Боюсь, точно тогда выпрут. Без испытательного… За отравление всей Академии.

Так-с, я села на табуретку и призадумалась. Я выполнила указания поварихи, но та говорила что-то по поводу саламандр.

Огненные существа. Довольно редки, опасны, вредны и вообще заносчивы. Удивлена, что их тут много, судя по разговору. Мне бы хотелось их увидеть. Всё же я уроженка магической страны, а сейчас временно нахожусь на территории Драконьего царства со всеми вытекающими. А именно: тут живут в основном змееподобные, стихийники и волшебные существа. Некромантов тут недолюбливают и опасаются. Ясно почему, но глядя на меня… Не такая я и опасная. Папа говорит, что во мне стервозности много, но это потому, что от женихов бегаю и разгоняю в разные стороны. Ну, вот не хочу я замуж. Учиться тоже… Но из двух зол, наименьшее это именно знания.

К двадцати годам я знала, что во мне кипит мёртвая магия, что я тёмная… Но ведь нужно ещё самой знать, кем хочешь быть. Образованной магичкой, могущественным некромантом или придворной дамой. А может, просто свободной девушкой, которой не пытаются навязать знания и навыки, не пытаются удачно выдать замуж.

— Так, вижу, справилась. Молодец. Значит, не всё потеряно, Велька.

Дана, вернулась, магией втаскивая за собой мешок овсянки и остальные продукты.

— Только, что разговаривала с Норой. Ну, и досталось же тебе, — женщина развела в стороны руки, — Поселили на чердак! Да с твоими-то навыками… И так худобень, смотреть страшно, а тут совсем отончаешь с этой лестницей. Вообще, на верхние этажи адепты пользуются заклинанием. Но, увы, помочь не могу, так как доступа нет. И у каждого факультета свои заклинания. А ты живёшь в крыле огневиков. По хорошему, тебе к ректору надо бы…

Резко мое настроение упало донельзя низко. Вот куда-куда, а к ректору не пойду. Скажет, что жалуюсь и выгонит. Ему только повод надо, а если Огюст присоединиться, то вообще, считай я уже замужем.

— Ничего, — слабо улыбнулась я, — физическая нагрузка полезна.

— Велька, Велька, запомни мой совет. К вечеру так спина гудеть будет, что вряд ли на тридцатый доползёшь…

— Дана, я лучше ходить буду… Но не пойду жаловаться. Меня сюда и так, из жалости взяли и прямо сказали, что месяц — это всё, на что я могу рассчитывать.

Повариха пожала плечами и хмуро посмотрела на меня.

— Ты в этом готовить собралась?

Кивнула.

— Другой одежды нет. И денег, чтобы купить тоже…

— Бедовая ты, Веля, помяни моё слово, — выдохнула, Дана и куда-то ушла.

На меня красовалась вчерашний костюм для верховой езды, только уже весь пыльный, кое-где рваный и немного пахнувший. Ванну после скачки на Смерти я не принимала, да и одежды мне не выделили, как собственно и денег. Слова отца я восприняла со всей ответственностью. Сама, значит, сама…

Дана вернулась спустя пять минут. В её руках лежал свёрток, который она сунула мне в руки.

— Это моей дочери. Простенькое платье на повседневную носку. Смотри не порви. У меня другого нет. Мариша уже год, как в деревне живёт.

Широко улыбнулась.

— Спасибо большое!

— Так, иди сюда. Познакомлю тебе с огневушками. Вылезайте, сони!

Мои глаза округлялись, когда из-под печи вылезло пять саламандр бордового цвета. Чешуйчатые, с красными хищными глазами и большие. Взрослые видимо. В длину примерно метр каждая будет.

— Слева направо: Тас, Матр, Генд, Люц и Фар. Детки, это Веля, слушаться, но сами понимаете, что не во всём.

Существа вспыхнули и забрались обратно под печь.

— Давайте разогревайте.

— Здорово, — прошептала я, — Такие красивые и страшные. Слов нет…

Дана фыркнула.

— Иди, переоденься, и волосы стяни или в косу завяжи. Красивые больно, не хочется, чтоб ненароком подожглись.

Я побежала и закрылась в кладовке. Тут горели уже магические факелы, и я со спокойной душой принялась растягивать на себе жакет, рубаху, штаны…

Переоделась я довольно быстро, с учётом того, что платье оказалось мне велико. Я попыталась его «ушить» по фигуре… В общем… нужны мне, наверное, книги с заклинаниями, а то надоело портачить… Одеяние после моего вмешательства, облепило так, что казалось, мои… прелести вот-вот выпадут из декольте. А платье без корсета… И меня бы за такой вид убили бы и папа, и мама, и дядя.

Но делать было нечего, и я вернулась на кухню. Дана посмотрела на меня и рассмеялась.

— Тебе учиться надо, а лучше замуж. Такая красота и на кухне пропадает.

Я залилась краской.

— Что делать нужно?

— Чистые тарелки в шкафу. Пойдешь, поставишь на стойку, тоже самое с вилками, ложками и чашками. Ты же видела в столовой небольшую витрину со столом. Вот там будешь стоять, и всем наливать кашу и раздавать фрукты. Чувствую, мальчишки будут теперь чаще бегать сюда.

— Ох, лучше бы им этого не делать… А то в состоянии аффекта может произойти что угодно, — пробормотала я и направилась к шкафу с посудой.

* * *

Чёрная мантия окутывала мужчину, закрывая лицо от взора Транливийского Императора Альберта и его брата Григория Праведного.

— Вы дали слово, что наши семьи объединятся. Что Иссавель будет моей женой до ближайшего полнолуния. И?

Мужчина говорил вкрадчиво, угрожающе, будто выцеживал шипяще слова.

Из-под капюшона виднелись полыхающие огнём глаза. Недовольный прищур не скрывал эмоций, а наоборот давал почувствовать присутствующим своё негодование.

Император снисходительно посмотрел на герцога и лишь улыбнулся губами. Взгляд правителя был сосредоточен. Было видно, что он обдумывает оправдание и сглаживание неприятной ситуации.

— Моя племянница беспечна, и сейчас, ее посетила мысль об учёбе. Она получает образование в одной из Академий и если продержится там достаточно долго…

— Неужели она настолько глупа, Ваше Величество? — усмехнулся герцог, — Оно и лучше…

Правитель быстро перебил герцога Ноайли.

— Моя племянница красива, добра, всегда честна и самоотверженна. Большая любительница приключений. Обладательница своеобразного чувства юмора и характера, здесь я соглашусь, вспыльчивая, бойкая. Сначала делает, потом думает. Она невероятно талантлива, хоть знания ей даются тяжело. Отвлекается… Но назвать ее глупой, никак нельзя. Поэтому прошу Вас, герцог, не делать поспешных выводов, и пока история с Академией не разрешиться, подождать. В любом случае, поддержка, от нашего государства Аугорелии, непременно обеспеченна.

— Плевать я хотел на поддержу. Мне нужна Иссавель, — прошипел мужчина, — Я сообщу своему Императору, что свадьба откладывается. И мне нужно знать, где она обучается. Незамедлительно.

— А вот этого никто Вам не скажет, — в тронном зале раздался голос Григория, — Моя дочь имеет право на собственный выбор и у меня с ней договорённость. И не нужно выдвигать требования. Вы находитесь не у себя в государстве, чтобы проявлять неуважение к императорской семье. Не думаю, что Ваш правитель обрадуется разрыву политических отношений из-за Вашей несдержанности, — рявкнул мужчина, — А теперь, будьте добры, покиньте дворец.

Герцог Ноайли что-то прорычал и вспыхнул в пламени.

Григ выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— И почему ты постоянно терпишь подобный тон, брат?

Альберт покачал головой.

— Может, потому что у меня не такой жёсткий характер?

Принц нервно рассмеялся.

— Именно поэтому я столь часто бываю во дворце. Исса в Академии Бедствий, работает кухаркой.

Император потёр подбородок и улыбнулся.

— Упёртая девочка. Это семейное. Не боишься, что герцог её там отыщет? Жажда заполучить Иссу сидит в его разуме. А если узнает, что она находится совсем рядом…

Григорий выругался.

— Если бы я заранее знал, чем это обернётся… Думал, сильный, властный, защитит. А тут… Деспот, и лицо своё не показывает. Зря я подписал бумаги… А если он сунется в Академию и найдёт её? Заберёт, обесчестит…

— Григ! — рявкнул император, — Вот умеешь ты накрутить себя. Вместо того, чтобы думать о том, что может случиться, следует предостеречь. Отправь охрану, поговори с преподавателями.

Мужчина закрыл глаза.

— Мы с Иссой договорились, и когда она узнает, что я её контролирую. То есть охраняю, взбесится, пуще прежнего. Но насчёт охраны я согласен. Есть у меня идея, но мне нужно твоё письменное одобрение…

* * *

Взгляды. Они меня злили. Я стояла и разливала всем геркулесовую кашу, выдавала по яблоку и желала приятного аппетита.

Столько адептов… Нужно было видеть их лица, когда они большим потоком ворвались в столовую. А она белая…

От огневиков была слышна ругань. От бедовых угрозы, воздушники были крайне довольны и восторгались проделанной работой. И только водникам и землякам было всё равно. Продолжалось рассматривание нового дизайна недолго. Пока не увидели меня, скалящуюся во все тридцать два зуба. Дана навела заклятие «улыбки», чтобы я отрабатывала время с якобы прекрасным настроением. Ага, как же…

Парни громко свистели, девушки презрительно окидывали меня взглядами. Некоторые бормотали: безвкусица, вульгарщина, развратница…

И отстояв ноги, я продолжала наполнять тарелки.

— Вот мы и свиделись.

Подняв глаза, увидела ночного незнакомца. Влад. В глазах горели смешинки, на губах не таяла искренняя улыбка. Хоть один человек мне был сегодня рад.

Я доверху наполнила тарелку.

— Приятного аппетита, — улыбнулась.

— При свете, ты просто очаровательна. А платье… Ух, не ожидал от тебя.

Я рассмеялась, слыша в его голосе некую иронию.

— Пыталась ушить, а в итоге перестаралась.

— Знаешь, столовая теперь будет моим любимым местом, — проговорил Влад, — Уверен, даже в морге не смутиться мой желудок, если, ты там будешь.

— Сомневаюсь, что у тебя проснется аппетит при виде сотни жмуриков. Вонь и всё такое. А если её не убрать и не заморозить, то тело гнить будет, разлагаться, черви заведутся… Личинки всякие.

— А ты смотрю не промах.

Влад исчез, а я продолжила весёлое занятие. Спать хотелось сильно, а главное, на мягкой перине, под тёплым одеялом. И поесть… Даже эту же овсянку. Сил никаких не было. И как представлю, что вот так вставать, работать… Сразу хочется стать принцессой, разревется и побежать плакаться папе.

— Велька, иди сюда!

Я пошла на голос Даны. Она накрыла небольшой стол в углу помещения, пододвинула к нему стул.

— Давай, и нам теперь можно позавтракать. Заодно, правила выслушаешь.

— А как же…

Мне сунули в рот ложку, и я от удовольствия, чуть и её не проглотила. Стала есть, как оголодавший зверь, заглатывая еду.

— Бедняжка. Как давно ты…

— Давно. Дня четыре как. В лесу по дороге сюда ягоды и грибы ела. И всё…

— Понятно. Итак, техническая и поведенческая карточки. Первое: подъём строго в четыре утра. Уборка занимает не больше двух часов. В шесть начинается готовка и сервирование. Завтрак в восемь и длиться тридцать минут. Ты стоишь за стойкой с восьми до восьми пятнадцати. Кто не успел подойти, опоздал и не ест. Второе: все продукты, инвентарь под запись. Взял, написала и расписалась. Иной раз не досчитаешься и платишь из собственного кармана. Так что, сама понимаешь, недостачи нам не нужны. Третье: без меня в первое время к саламандрам не подходить. Они существа вредные и незнакомцев не любят. Четвёртое: после завтрака убираться. Санитарию никто не отменял. Всё моем, чистим, полируем. После этого у меня свободное время, а у тебя, по словам Норы половые тряпки для аудиторий. Пятое: на обед и ужин нам выделяют дежурных адептов. Следить, чтобы ничего не украли, не подъели и не испортили. Обед начинаем готовить, как и ужин за два часа. Я тебе выдам расписание, чтобы не запуталась. Правил немного, главное, не магич, пока не научишься, и всё будет хорошо. А там, по ходу дела разберёшься. Ничего сложного на кухне нет. Нужно только всё вовремя работать, чтобы начальство не буйствовало.

Когда женщина договорила, я уже доедала яблоко.

— К ректору, живо!

Над ухом в оный раз прогремел голос Огюста.

— Я ничего не делала, клянусь! Ни словом, ни делом, — промямлила я, испугавшись.

Зачем к ректору? Не хочу к этому… рыжему. Сам факт, ничего не натворила, а всё равно вызывают.

— С почином, девочка, — охнула Дана, — Не волнуйся, если что, я за тебя словечко замолвлю.

— Спасибо, — прошептала я и отправилась за призраком на «ковёр» к ректору АБ.