Мне было четырнадцать. Лису — пятнадцать. Мы оба вступили в тот неопределенный период своей жизни, когда ты уже совершенно точно не ребенок, но еще и не совсем взрослый.

В этом возрасте начинаешь совершенно иначе смотреть на мальчиков, рядом с которыми выросла и которые знают тебя как облупленную. И сейчас я думаю, что будь моим лучшим другом недотепа Орон, я бы и в него влюбилась по уши. Тут все дело в том, что, когда тебе тринадцать, тебе просто надо в кого-то влюбиться, чтобы о ком-то плакать по ночам, вздыхать с задней парты и кому-то тайком посылать волшебное сердечко на день влюбленных.

Я не пытаюсь оправдываться, нет, хотя, конечно же, что-то в этом все-таки есть, ведь всегда так удобно сказать: «Я стала Тиной-зазнайкой, потому что парень, которого я любила, отверг меня. Вся моя жизнь полетела к лешему именно из-за него. Вот, он во всем виноват».

Но, конечно, я так не кричала на каждом углу. Более того, никто так и не узнал, что между нами произошло. Пару дней наша ссора была на устах у всей академии, а потом все как-то само собой прекратилось из-за недостатка информации. Никто ничего не знал, а я и рада была молчать и страдать в одиночестве.

Впервые я почувствовала это на уроке прикладной магии. Мы тогда первый год выезжали на практические занятия за пределы академии. И хотя мы знали все уголки Урги как свои пять пальцев, было приятно для разнообразия заниматься на свежем воздухе, пусть и в стенах крепости.

Мы тогда рисовали насекомых. Задание было довольно простым: зарисовать понравившуюся букашку и оживить ее. Мне такая работа даже нравилась, а вот Орону явно рисунок давался с трудом — в конце концов рядом с ним в воздух взлетело однокрылое нечто без единой лапки. Бедняга тогда получил ноль баллов, но ему не привыкать.

И пока все хохотали над творением Орона, я краем глаза наблюдала за своим соседом. Тот меня совершенно не замечал и был полностью погружен в свою работу.

— Красиво, — сказала я, кивая на рисунок. Лис изобразил маленькую мохнатую гусеничку с желтыми пятнышками на спине. Обычно я не в восторге от ползающих паразитов, но это создание выглядело действительно потрясающе.

В ответ Лис только глянул на меня и усмехнулся своей кривоватой ухмылкой, уже тогда ставшей его фирменным знаком.

— Пойдем сегодня в «Кентавр и кофе» после занятий? — спросила я, подрисовывая своему богомолу лапки подлиннее.

В то время мы много проводили в «Кентавре и кофе»: делали там уроки, болтали ни о чем и попивали вкуснейший горячий шоколад во всей округе. Поэтому я ожидала, что Лис согласится и на этом наши планы будут решены.

— Извини, Тин, сегодня не могу, — ответил парень, от усердия высунув язык.

Я действительно удивилась: чем это таким Лис собрался заниматься, что не может взять меня с собой?

— Неприятности дома? — предположила я.

Лис отрицательно мотнул головой, и на глаза ему упала светлая челка.

— Не, дома все нормально. Помнишь, я рассказывал тебе о новом папином советнике?

Я совершенно не видела никакой связи между походом в «Кентавр и кофе» и новым советником городского главы.

— Ну и? Причем тут он?

— На прошлой неделе он приходил к нам на ужин вместе со своей семьей. У него есть дочь, Василина, твоя ровесница. Она не из академии. В общем, я пригласил ее сегодня на свидание.

У меня внутри все оборвалось. Прекрасная погода вдруг перестала казаться такой уж прекрасной, а рисунок у Лиса преобразился до монструозной гусеницы, которая хищно поглядывала в мою сторону, думая, не сожрать ли меня сегодня на ужин.

Нет, Лис уже приглашал на свидания некоторых девушек из нашей академии, но тогда я чувствовала, что все это было как-то несерьезно. И действительно, как правило, надолго эти отношения не затягивались. Лис по-прежнему ставил меня на первое место и никогда не устраивал свои романтические прогулочки в ущерб нашим встречам. Но в этот раз все было по-другому, и я это почувствовала сразу.

— Отец говорит, мы с Линой можем обручиться, когда нам исполнится по шестнадцать, что закон это позволяет. — И Лис фыркнул, тем самым, наверное, стараясь скрыть улыбку. Он пытался преподнести это как какую-то шутку, но я знала его так хорошо, что тут же поняла: в отношении этой девушки он настроен серьезно.

Мне пришлось сглотнуть, так сухо стало в горле.

— И ты не против?

Лис пожал плечами, но ответить не успел, потому что профессор Рот закричал своим противным высоким голосом:

— Так, класс! Сдаем работы! Кто не успел, тому уже я нарисую ноль баллов! — И сам засмеялся своей очень «удачной» шутке.

После уроков мы разошлись по своим делам: Лис пошел за своей новой подружкой, а я отправилась домой зубрить домашку.

Я тогда еще жила в домике на Холме. Не самый приятный район Урги, надо признать, да и свое название он оправдывал с лихвой: пока заберешься на самый верх по всем этим бесчисленным ступенькам, язык от усталости приклеится к подбородку.

В тот день адская лестница давалась мне особенно нелегко: ноги словно налились свинцом. Хотелось остановиться прямо тут, сесть на ступеньки и поспать пару часов.

Внезапно что-то привлекло мое внимание: за одним из валунов, раскиданных вдоль подъема тут и там, явно кто-то был. Причем этот кто-то вовсе не хотел, чтобы его заметили.

— Эй, — позвала я хриплым голосом, но никто не откликнулся. — Вам нужна помощь?

На Холме в основном жили те, кто не мог позволить себе жилье в центральной части города и кто пределов Холма обычно и не покидал. В большинстве своем это были пожилые пары, обходившиеся наличием телевизора и собственного огорода. Такие по камням скакать без причины не будут, а уж прятаться — тем более.

Недолго думая, я перелезла через перила и оказалась на земле. Некоторое время я отряхивала грязь с колен и одновременно пыталась рассмотреть, кто же там скрывался за валуном.

А потом она появилась.

Плечи опущены, волосы закрывают лицо. Одежда местами порвана, руки по локти измазаны кровью. Сначала я подумала, что это кровь самой девушки и она где-то ранена, но, присмотревшись, поняла, что кровь не ее. И это заставило меня сделать шаг назад.

— К-кто ты? — Я запнулась, тем самым выдав свой страх. Но и без лишних вопросов было ясно: передо мной стояла оборотниха, которая в данный момент не очень хорошо себя контролировала.

Вообще оборотни — довольно мирный народ. Несмотря на то, что многие его представители оборачивались именно в хищных животных, уже давно никто не припомнит случая, чтобы оборотень напал на человека или на кого-то еще.

— Я не хотела, — рыдая, произнесла девушка. — Не хотела… не хотела…

Ноги ее подкосились, и она рухнула на землю, забившись в истерике. В таком состоянии приближаться к ней было опасно. Но и терять время тоже было нельзя: в эту самую секунду ее случайная жертва могла где-то истекать кровью.

Времени на раздумья не было. Я молнией ринулась за валун, из-за которого и появилась девушка. Мне повезло, и она больше не обращала на меня внимания, упиваясь собственным горем.

Я бы не сильно удивилась, обнаружив там какую-нибудь случайную жертву со средним возрастом в семьдесят лет. Но нет, это был молодой здоровый парень. Более того, парень, которого я узнала бы даже с закрытыми глазами. Закатив глаза от боли, он еле слышно постанывал. Руки на животе в какой-то странной позе. Лис.

Я сама чуть было не закричала от ужаса, но вовремя сдержалась, зажав рот рукой. Кинулась к другу и стала помогать ему руками зажимать рану, из которой вытекало все больше и больше крови, словно вода из дырявого стакана.

— Лис, это я, Тина! Лис, ты слышишь меня?! — Я орала так громко, что все белки в округе рванули на вершины деревьев, подальше от этой умалишенной. Но мне было все равно.

Я не могла допустить, чтобы он умер так рано, умер у меня на руках. Мы же столько всего собирались сделать вместе, и я не успела сказать ему о своих чувствах. А еще мы так и не увидели мир за стеной.

К счастью, я сразу догадалась призвать голубя, и уже через некоторое время рядом с нами материализовался местный лекарь Тоб. Тогда он был еще молодым практикантом с маленькими светлыми усиками, из-за которых все девчонки в округе посмеивались над ним. Это сейчас он пользуется почетом и уважением у всего города. Но я так думаю, что это потому, что он все-таки сбрил усы.

Я не очень разбиралась в медицине (это с тех пор я прочла кучу справочников на эту тему, чтобы больше не попасть впросак), поэтому была уверена, что все обойдется. Но вы же знаете, какие у хищников когти: они имеют дугообразную форму, что помогает им, раз задев жертву, сделать такой порез, чтобы уж наверняка. В общем, еще несколько дней состояние Лиса было критическим.

С оборотнихой, как мне сказали, провели беседу, и та поклялась никогда больше не пользоваться заклятиями, в которых она не разбиралась. Побочные эффекты у всех разные: не всех просто тошнит, как меня. И раз уж я никогда прежде не видела ее в академии, к магии она вообще не имеет никакого отношения, что делало ее проступок в разы серьезней. Ходили слухи, что она пыталась использовать заклятие улучшения внешности. Для студентов академии волшебства — плевое дело, но для новичка тут может быть огромное количество подводных камней. Один из них, видимо, ей оплыть и не удалось.

Как Лис оказался на холме и что он там делал, он рассказывать отказался. Но я поначалу не придала этому особого значения: в конце концов, до выздоровления ему было еще очень далеко, а больным подобные капризы позволяются. Я была уверена, что рано или поздно обо всем узнаю. Мы же друзья, в конце концов.

Но с тех пор наши отношения начали круто меняться: даже вернувшись в академию, Лис стал все больше отдаляться от меня. Я не могла понять, что с ним происходит, а наши отношения уже не были такими близкими, чтобы мне удалось у него напрямую это спросить. Мы все еще иногда ходили в «Кентавр и кофе», обедали вместе в столовой, сидели рядом на некоторых предметах, но разговаривали друг с другом все меньше и меньше. Все чаще мы проводили время после академии раздельно, и я не знала, чем занимается Лис, тогда как сама стала находить отраду в домашних заданиях и дополнительных занятиях.

Я злилась на него. Еще бы я не злилась, ведь я ненавижу, когда ситуация выходит из-под контроля и от меня уже ничего не зависит. И оттого, что я находилась в постоянном раздражении, не в силах ничего изменить, все становилось только хуже. В этом замкнутом круге для нашей дружбы оставалось слишком мало места.

Спустя почти год после этой истории одним морозным зимним вечером голубь-альбинос принес мне письмо. Это было очень изящно составленное приглашение на ужин в честь помолвки для «самых близких друзей и родных».

Сейчас я не понимаю, зачем нужно было столько пафоса, потому что «самым близким другом» оказалась только я, остальные приглашенные были немногочисленными родственниками. Две сводные сестры леди Аиды (такие же элегантные, но не такие красивые) с мужьями — вот и вся родня.

Сначала мне казалось, что этим приглашением Лис хотел поглумиться надо мной: показать, какую большую честь он мне оказывает этим официальным отношением. У меня слишком много накопилось — в тот вечер я высказала ему все.

Но прежде чем этот разговор произошел, мне предстояло познакомиться с его невестой, которую — как я думала — я раньше в глаза не видела. И каково же было мое удивление, когда у порога меня встретила та самая оборотниха-рысь, из-за которой год назад произошел злополучный инцидент на Холме.

Догадка пронзила мой мозг, как выпущенная из автоматического арбалета стрела.

— Василина? — прошептала я, и она, улыбаясь, протянула мне руку для пожатия.

На ней было белое короткое платьице и аккуратные туфельки. Рыжие длинные волосы мягкими волнами ниспадали до самой талии. Она была сама изящность и простота, и даже маленькие кошачьи ушки, выдававшие в ней оборотня, выглядели донельзя невинно.

Она сделала вид, что не узнала меня. Но сейчас мне кажется, что, наверное, в первую нашу встречу она действительно была не в том состоянии, что запоминать лица.

— О, а ты, наверное, Тина! Лис столько о тебе рассказывал!

Стараясь не выдавать своей брезгливости, я осторожно пожала протянутую руку за кончики пальцев.

Сказать, что я была поражена происходящим, означает не сказать ничего. В моей голове напавший на Лиса и дочь советника городского главы с цветочным именем Василина были двумя совершенно разными девушками. Даже в страшном сне я не могла представить, что здравомыслящий, умный, красивый парень станет заложником комплекса жертвы.

Но никого, кроме меня, это, казалось бы, не волновало. Все наслаждались вечером, угощениями и поздравляли молодую пару. На мой взгляд, чересчур молодую, ведь до совершеннолетия им обоим было как пешком до границы Плоских земель. К чему были все эти детские игры… Все это было выше моего понимания.

Поймать Лиса мне удалось только к концу вечера: он то ворковал со своей «невестой», то обсуждал какие-то не понятные мне материи с отцом или мужьями теток. В тот вечер Герольд впервые заговорил со мной. Скорее всего, это было из-за того, что ему стало жаль меня, зажавшуюся в угол одиночку со стаканом морковного сока. (Никогда прежде не пила овощного сока вкуснее!) Мы обсуждали академию, еду и погоду, что помогло мне немного успокоиться, перед тем как я столкнулась с Лисом на безлюдном втором этаже, когда направлялась в туалет, чтобы умыться и прийти в себя.

— Привет.

— Привет.

Со стороны могло показаться, что мы просто знакомые, которые прежде где-то встречались, но не особо ладят друг с другом. В общем-то, теперь так оно и было.

— Можем поговорить? — Едва я задала этот вопрос, у парня изо рта вырвался еле слышный стон разочарования. Конечно, я бы на его месте тоже не хотела бы, чтобы кто-то испортил такой потрясающий вечер.

— Давай попробуем.

Мы вошли в первую попавшуюся комнату, которая на деле оказалась огромной библиотекой. Раньше я часто проводила здесь много времени, и знакомое место помогало мне чувствовать себя уверенней.

— Ну? — спросил Лис. Свет мы так и не зажгли, и в потемках я не могла разобрать выражения его лица. Но мне ничего не стоило дорисовать это в моем воображении.

— Я хочу понять, что с тобой происходит, — начала я, но тут же поняла, что, сколько бы я прежде ни репетировала этот разговор в своей голове, сейчас заготовленные фразы казались напыщенными и пустыми.

— Ничего, — раздраженно ответил Лис. — Это моя помолвка. Я говорил об этой девушке. Лина. Дочь советника моего отца. Нам уже шестнадцать, и все по законам, ты знаешь.

От его слов я немного растерялась.

— Я не об этом, Лис. Эта девушка год назад вспорола тебе живот и оставила умирать на Холме.

— Только не говори, что волнуешься за меня.

Прозвучало это, наверное, даже с большим сарказмом, чем Лис пытался вложить.

Дыхание мое сбилось. Это было похоже на один из тех кошмаров, которые снились мне в последний год, с той только разницей, что все было по-настоящему.

— А что, не могу?! — Голос невольно полез на верха. Мне было больно слышать все, что он говорил, очень больно.

— Юстина, пойми, не всякая дружба длится вечно. Я благодарен тебе за совместное детство, но теперь мы выросли, и мы совсем другие люди. У каждого из нас свои заботы и проблемы, которые лучше не вешать на плечи другого.

Что? Я не могла поверить в то, что только что услышала. Наша дружба для него уже ничего не значила? Мы разошлись, как в небе дирижабли, — он это хотел сказать?

— То есть ты просишь меня оставить тебя в покое?

В темноте было плохо видно, но я поняла, что Лис кивнул.

— Именно.

— Тогда зачем пригласил меня на эту проклятую вечеринку?

Он не ответил. Как будто не хотел говорить, или же сам только что осознал, что для моего присутствия действительно не было причины.

— Чтобы ты меня… — Но он запнулся.

— Я тебя что? Чтобы я тебя поздравила с твоей потрясающей невестой? Ты так и не рассказал мне, что произошло, что ты, звезды мне в свидетели, чуть не умер тогда! — Я тыкала пальцем ему в грудь и была уже так зла, что просто не могла остановиться. — И что бы ты там ни говорил, ты не можешь мне запретить волноваться за тебя или любить тебя, или…

Но я не успела договорить.

— Любить? — Голос Лиса звучал сухо и отстраненно. — Ты не могла в меня влюбиться: мы же просто друзья.

Я замерла, пораженная тем, что только что слетело с моего языка. Неужели, я призналась ему? Вот так, при таких обстоятельствах?

— Я ухожу, — сказала я тихо. — Можешь не провожать.

Вот так закончилась наша многолетняя дружба. Мне было пятнадцать, Лису — шестнадцать. И мы оба были слишком глупы, чтобы попытаться что-то исправить. А может, глупа была только я.

— Эй, Раэль, место свободно?

От воспоминаний прошлого меня оторвал появившийся как всегда «вовремя» Орон. Не знаю, почему он ко мне все время липнет, но думаю, это потому, что от меня за версту воняет неудачами. А стрелок стрелка видит издалека, как говорится.

Терять мне было уже нечего.

— Ну свободно.

Парень обрадовался и плюхнулся на соседний стул, по пути смахнув со стола корзиночку с хлебом. Да, что-то мне это определенно напоминает, но тот день, кажется, был уже вечность тому назад.

— Что-то ты грустишь, — забеспокоился Орон, запихивая в пасть здоровенный бутерброд. — Слушай, хочешь, я тебе забавную историю расскажу?

— Вот мне сейчас только забавных историй не хватало.

Но Орона было уже не остановить:

— В общем, однажды мы с моей бабушкой…

— Да задрал ты уже со своей бабушкой! — крикнула я немножко громче, чем собиралась. В столовой вдруг стало подозрительно тихо, и я почувствовала на себе пристальные взгляды других студентов.

Я схватила пальто со спинки стула и поспешила ретироваться. Когда я уже пересекла главный вход академии, то почувствовала, что за мной кто-то идет. Сначала мне показалось, что это Лис, и от этого я взбесилась еще больше, но чем дальше я шла, тем больше понимала, что это не он. Шаги моего преследователя мягко хрустели по свежему снегу, как будто этот некто не догонял меня, а прогуливался.

Я резко остановилась, обернулась и врезалась прямиком в следовавшего за мной Герольда. Тот от меня совершенно такого не ожидал, поэтому и случилась такая «авария», от которой стало неловко нам обоим.

— Г-герольд? — удивилась я.

Парень улыбнулся, вынул руки из карманов и осторожно толкнул меня вперед, тем самым заставив меня продолжить идти. Он пошел рядом со мной, глядя вперед и продолжая таинственно щуриться.

Так мы прошли до конца улицы, потом свернули в один из проулков. Я не понимала, куда он меня ведет, но, похоже, и у самого Герольда не было какой-то конкретной цели. Мы просто блуждали по пустующему в такой час городу и молчали.

Рядом с ним я ощущала спокойствие и защищенность. Казалось, все проблемы решили ненадолго оставить меня и уйти в неоплачиваемый отпуск.

— Хватит испытывать на мне успокаивающие заклинания, — заворчала я, когда до меня, наконец, дошло. Но было уже поздно: заботы теперь выглядели такими эфемерными и ненастоящими, что мне ни до чего не было дела.

— Прости. Ты мне показалась такой взвинченной, что я уже и не знал, чем тебе помочь. Ну и что мой брат опять натворил, что ты так выглядишь теперь, что краше в гроб кладут?

Я ухмыльнулась.

— Ну спасибо за комплимент. Надеюсь, это не Лис подослал тебя ко мне, потому что если ты собираешься ему потом обо всем доложить, то лучше нам прекратить этот разговор прямо сейчас.

— Ты же знаешь, какие у нас с братом отношения. Я скорее буду бегать шпионить за ним по твоей указке, чем наоборот.

Настроение у меня постепенно поднималось. Надеюсь, он на мне улучшающие тонус заклинания не испытывает вдобавок?

— Это уж точно, — усмехнулась я. — Но если ты хочешь выслушать эту историю целиком, тебе стоит приготовиться к тому, что она о-очень длинная.

— Я люблю длинные истории.

— Так говорят все начинающие сплетники, — подколола парня я и впервые за долгое время поняла, что наконец-то могу рассказать кому-то то, что столько лет меня терзало.

Когда я закончила, то поняла, что мы уже пришли к главным городским воротам, у которых сегодня почему-то не было караула. Мы присели на скамейку под облепленной рыхлым снегом вишней, и Герольд спросил:

— То есть ты с подругой варила для меня приворотное зелье?

— Из всего, что я только что рассказала, тебя смущает только это? — Но несмотря на то, что этот факт, казалось бы, действительно должен был крайне меня смущать, мне теперь это казалось каплей в океане вещей, о которых мне было неловко говорить.

— Меня это не смущает, просто…

Его взгляд опустился на мою ладонь, свободно лежащую на скамье. Она как будто так и манила к себе, так и просила прикоснуться. Поняв, о чем Герольд думает, я торопливо отдернула руку. Может, несколько месяцев назад я и думала, что он мне нравится, но теперь мне было совершенно не до этого.

— Просто что? — уточнила я, хотя не была уверена, что хочу это слышать.

Герольд досадливо поморщился.

— Я не хочу это говорить, и не думай, что я на стороне брата, но мне кажется, ты должна знать, что кое-что в твоей истории не совсем верно.

— Например?

— Например, то, что Лис пригласил тебя на ту вечеринку в честь помолвки, чтобы поиздеваться над тобой. — Было видно, что Герольд вовсе не в восторге, что разговор принял такой оборот, но иначе он просто не мог. В отличие от брата, для него честь была важнее всего. Может, именно из-за этого он мне столько времени и нравился.

Я ждала, потому что знала, что, чтобы продолжить говорить, ему потребуются силы и мужество. То, что Герольд собирался мне сказать, его брат явно не одобрил бы.

— Мне кажется, в глубине души он хотел, чтобы ты его остановила. Чтобы убедила его не делать этого.

— Не связываться с Василиной?

Герольд кивнул.

— Думаю, ты не хуже меня понимаешь, во что эта бедняжка, — (на этом слове я бесстыдно фыркнула), — ввязалась. По кодексу оборотней ей грозило изгнание из города. Нападение на человека, неосторожное обращение с магией… Ей еще повезло, что Лис остался жив, иначе с нее бы в ближайшее полнолуние содрали шкуру. Амнистию она могла получить только в одном случае, и брат прекрасно знал об этом условии.

— Если он убедит ищеек, что они состоят в отношениях? — догадалась я.

— Вот именно. Поэтому и вышла вся эта история с помолвкой, поэтому все старались делать напоказ. Ты, возможно, не заметила, но на вечеринке присутствовал инспектор, и мы подыгрывали этим двоим, чтобы ищейка ничего не заподозрила. Правда, отрицать не могу, Лина Лису тогда и вправду нравилась.

— А потом?

— Два года назад Лина заставила его расторгнуть помолвку, а сама сбежала из крепости.

Сбежала из крепости?! В этот момент я даже немножко позавидовала смелости оборотнихи: все-таки, чтобы в одиночку отправиться по диким лесам, нужно иметь неординарное мужество. А она, в довершении всего, была абсолютным профаном по части волшебства. То, что она выжила в таких диких условиях, казалось маловероятным.

— О ней что-нибудь было слышно? — спросила я.

— Нет, — подтвердил мои догадки Герольд, — боюсь, она не протянула там даже одной зимы. В конце концов, она отправилась туда одна, без запасов еды и питья, в место, кишащее голодными чудовищами. Не всем молодым магам удается адаптироваться, а они отправляются в такие путешествия не одни и полностью подготовленные, ты знаешь. После ее исчезновения у Лиса совсем крыша поехала: он стал тренироваться, как сумасшедший. Его Наставник был в восторге, но мы-то с мамой знали, что ничего хорошего из этого не выйдет.

Я поежилась от холода.

— И давно он… это, стал анимагом? — В принципе, ответ я знала уже заранее, но мне хотелось услышать это из его уст.

— Оборачиваться зверем он начал довольно давно. Думаю, почти сразу после того, как вы перестали общаться.

— Я сказала, что люблю его, — повторила я, будто даже по прошествии стольких лет все еще не могла в это поверить.

— Знаешь, Тина, думаю, эту тайну я раскрывать не вправе, но скажу тебе только одно: очень многие влюбляются по-настоящему именно после такого признания.

В остальное время мы болтали о погоде, о том, какая ранняя и снежная в этом году зима, о грядущих зимних экзаменах и прочей чепухе, о которой обычно болтают молодые люди, когда все важные темы остаются позади.

И хотя я не знала, кому верить, Герольд помог мне немного развеяться и прояснить мысли. Поэтому когда брат Лиса предложил мне проводить меня до дома, я не стала возражать, тем более что на улице уже действительно было очень темно.

Не знаю, почему все самые странные вещи происходят, когда парень вызывается проводить девушку домой. Может, это штамп такой. По крайней мере, в черно-белых фильмах, которые я знала, все было только так. Например, в «Короле фавнов», где главный герой у порога признался своему лучшему другу в убийстве их третьего приятеля. Душещипательная история: у меня каждый раз мурашки по спине, как смотрю.

Но сегодняшним вечером никаких убийств или признаний в оных не произошло. Только думается мне, что жаль.

Уже когда мы попрощались, и я собиралась отворить калитку, Герольд снова окликнул меня и разом выпалил:

— Тина, я давно уже хотел тебе предложить, но не знал, как подступиться. Ты и мой брат… Я понимаю, что это очень сложно, но все же я хочу, чтобы ты подумала над моим предложением. В марте я сдаю все экзамены и собираюсь уехать из крепости. Я хочу, чтобы ты стала моим ассистентом.

Только в этот момент я заметила, что на другой стороне дороги, засунув руки в карманы брюк, стоял Лис. И смотрел прямо на меня.