Это мнение совпадало с моим желанием посетить Новую Гвинею и по возможности ознакомиться с ее обитателями. Желание исполнилось, и я провел 15 месяцев на одном из интереснейших берегов Новой Гвинеи, в постоянном общении с туземцами, которые вначале приняли меня очень недоверчиво и враждебно, но в конце концов обращались со мною дружелюбно.
Ни один европеец не посетил этого берега до прибытия сюда в сентябре 1871 г. императорского русского корвета «Витязь». На мою долю выпало редкое счастье наблюдать население, жившее еще полностью вне сношений с другими народами и притом на такой стадии развития цивилизации, когда все орудия труда и оружие изготовляются из камня, кости и дерева. Еще в Европе я избрал для своего будущего пребывания восточное побережье Новой Гвинеи как наименее известное и где папуасская раса сохранилась в наиболее чистом виде. Последнее предположение действительно оправдалось: я не нашел у туземцев никакой примеси чуждой крови; поэтому наблюдения, которые мне удалось сделать над моими соседями, могут иметь ценность при изучении всей папуасской расы. О результатах некоторых из этих наблюдений я хочу здесь вкратце сообщить.
В цитированной выше статье г. Бэра, находившейся, к счастью, при мне, уже высказаны или намечены важнейшие вопросы, касающиеся антропологии папуасов. Я не преминул ими воспользоваться. Прежде, однако, чем перейти к этим вопросам, мне кажется уместным, для устранения возможных недоразумений, точнее объяснить, с какими людьми я имел дело.
Как сказано, я высадился в заливе Астролябия. Моя хижина была построена на его южном берегу, почти посередине между двумя крайними мысами (м. Дюпере и м. Риньи). Я ознакомился как с жителями побережья залива, так и с обитателями соседних островов у мыса Дюпере. Люди с о. Кар-Кар (о. Дампир) также являлись к моей хижине. Я неоднократно посещал папуасов, живущих в горах вокруг залива, до высоты примерно 1500 футов, в разбросанных там деревнях, и мог лично убедиться в том, что высокий горный хребет, идущий параллельно берегу и имеющий приблизительную высоту в 6–8 тысяч футов, необитаем. Полнейшее отсутствие тропинок, густота девственного леса и крутизна горного хребта образуют трудно преодолимую преграду для проникновения в глубь страны, о которой туземцы, несмотря на мои частые расспросы, не могли мне дать никаких сведений, так как они сами никогда не переходят через горы. Некоторые долины на юго-западном берегу залива проникают далеко в горы. Жители и этих склонов не упускали случая навестить белого пришельца. Являлись также люди с восточной части горного хребта, с которыми мои соседи незадолго перед этим заключили мир, и возвращались домой довольные, получив от меня подарки.
В общем плотность населения вокруг залива довольно велика. У меня было широкое поле для наблюдений, которые, однако, значительно затруднялись обилием языков и их различием в ближайших деревнях.
Об этих многочисленных языках, так же как и о физиономии и климатологии страны, образе жизни и питании папуасов, я подробно сообщу в другом месте; здесь же достаточно сказать, что Берег Маклая гористый и порос густым лесом. Деревни папуасов расположены в тени лесов, и только при работе на плантациях да на рыбной ловле туземцы подвергаются действию солнца. Пища их главным образом растительная; мясо свиней, собак, сумчатых, птиц и пресмыкающихся составляет большую редкость; рыбной ловлей здешние папуасы занимаются тоже мало.
Теперь я перехожу к настоящей задаче этого сообщения, т. е. к рассмотрению свойств кожи, волос, черепа и других телесных особенностей здешних папуасов.
Телосложение . Самый высокий папуас, измеренный мною, был ростом 1,74 м, самый низкий – 1,32 м; рост остальных варьировал в этих пределах, причем, однако, лишь немногие приближались к указанному максимуму. Женщины в большинстве случаев были значительно ниже мужчин. В общем папуасы хоть и невысоки ростом, но хорошо и крепко сложены, что было замечено и ранее другими наблюдателями относительно папуасов, живущих в других местах.
Кожа . Я никоим образом не могу согласиться с авторами, которые приписывают папуасам некую особенно шершавую кожу. Не только у детей и женщин, но и у мужчин кожа гладкая и ничем не отличается в этом отношении от кожи европейцев. То обстоятельство, что здесь многие страдают psoriasis'ом и вследствие этого имеют кожу, покрытую сухими чешуйками, не представляет еще расовой особенности;
понятно также, что если многие другие смазывают кожу в течение многих лет особым сортом глины, то неудивительно, что она становится у них несколько грубее. Наконец, также ясно, что кожа у людей, постоянно всюду ходящих нагими и подвергающих себя действию солнца и всем переменам погоды, не может быть так же нежна, как кожа людей, защищающих себя платьем. Одним словом, какую-то особенную шершавость кожи никоим образом нельзя приводить в качестве одного из признаков, отличающих папуасов от остальных людей.
Цвет кожи. У большинства путешественников приходится встречать упоминание о черном, даже о синевато-черном цвете кожи папуасов. Очень темная окраска кожи действительно свойственна жителям многих меланезийских островов, но отличительным признаком всей папуасской расы черный цвет <кожи> считать нельзя.
Здешние папуасы почти все светло-шоколадного, коричневого цвета; попадаются (особенно между горными жителями) желто-коричневатые, не темнее светлых самоанцев, но встречаются и темноокрашенные, как обитатели Новой Ирландии или Дорэ. В общем я нашел, что цвет кожи папуасов варьирует в широких пределах, не меньше, чем у многих других рас.
Возраст оказывает на цвет кожи значительное влияние, что особенно заметно у мужчин. До двадцати лет юноши довольно светлы, пожилые люди гораздо темнее. Однако и здесь можно найти индивидов, как и в Полинезии, более темных, чем большинство населения. Как мне кажется, их появление следует объяснять не иначе, чем аналогичные случаи появления брюнетов и блондинов у кавказской расы. Я видел также светлее и темнее окрашенных детей у одних и тех же родителей. Отклонение от обычного цвета кожи поддерживается также наследственностью. Браки между темными индивидами случаются здесь часто.
Пигмент распределен по телу неравномерно; некоторые места кажутся немного светлее, чем остальные. Лицо, ладони, ступни, кожа подмышками, как и места, покрытые браслетами и передником стыдливости, окрашены светлее. У женщин с отвислыми грудями нижние поверхности грудей и места, прикрытые последними, также светлее остальной кожи.
У некоторых папуасов я наблюдал на коже более темные пятна. Цвет этих пятен не отличался значительно от цвета остальной кожи, но контуры их обрисовывались все-таки вполне ясно. Эпидермис на этих местах был так же гладок, как и на остальном теле, и ничто не давало повода предположить, что эти пятна, занимающие часто большие участки кожи (иногда половину спины или значительную часть одной из конечностей), связаны с каким-нибудь болезненным процессом.
Цвет рубцов. Маленькие раны оставляют рубцы, которые несколько темнее кожи; например, можно различить по более темной окраске мелкие круглые рубцы (у женщин по обеим сторонам груди, у мужчин – на спине и конечностях), сделанные раскаленным углем. Глубокие раны, встречающиеся у здешних папуасов, нередко имеют следствием ряд почти белых рубцов; я также видел неоднократно на теле папуасов более крупные белые пятна с очень зубчатыми очертаниями.
Волосы . В распределении и свойствах волос думали найти самый характерный признак папуасов, поэтому я обратил на волосы папуасов особенное внимание. Прежде всего о распределении волос. Чтобы составить себе правильное мнение о распределении волос на голове папуасов, я исследовал его как у совсем маленьких (3–6 месяцев) детей, так и на бритых головах более старших (7—13 лет). Мне удалось также несколько раз наблюдать распределение волос на головах взрослых, когда мне приходилось самому коротко стричь волосы на значительных участках головы (при ранениях головы, которые я должен был лечить). Таким путем я мог получить ясную картину распределения волос на голове папуасов. Групповидного или пучкообразного распределения волос я решительно не заметил. Волосы на голове папуаса растут совершенно так же, как у европейца и вообще как на человеческом теле, т. е. отдельные волосы находятся не на равных расстояниях друг от друга (1–3 мм в среднем) и часто по 2, по 3, реже по 4 вместе.
Вначале новые волосы папуасов (на голове у детей или на теле у взрослых), длиной приблизительно в 1,5 мм, прямы, не изогнуты; лишь потом, когда волосы отрастут и окрепнут, они начинают завиваться. При этом волосы собираются в локоны, закругления которых достигают в поперечнике приблизительно 3–5 мм у детей, а у взрослых 6-10 мм.
Каким образом Эрл пришел к убеждению, что волосы папуасов достигают длины в 1 фут, для меня неясно. Мне кажется, трудно сказать что-нибудь положительное, достаточно проверенное рядом наблюдений относительно длины, которой может достигнуть волос папуаса, подобно тому, как это трудно сказать относительно длины, какой мог бы достигнуть волос европейца, предоставленный свободному росту. Папуасы часто бреют свои волосы, смазывают их разными жидкостями, стригут их и т. д. К тому же рост волос у всех человеческих племен представляет значительные индивидуальные колебания. И у папуасов: один имеет массу волос, вдвое превышающих по размерам его голову; другому же приходится покрывать свою жидковолосую или даже лысую голову шкуркой кускуса; один часто обрезает бамбуковым ножом свои «гатесси» (туземное название длинных локонов на затылке), покрывающие у него не только шею, но и плечи и часть спины, а другой, несмотря на все старания, не может отрастить длинных локонов и печально говорит о своих волосах: «Гатэ борле, борле» (плохие, плохие волосы).
Папуасы тратят много труда и времени на расчесывание, разделение на отдельные пряди и окраску своих волос. Если не расчесывают волос несколько дней, то последние образуют вьющуюся, взъерошенную массу, из которой торчат отдельные, более длинные пряди, но никогда волосы не образуют естественным путем обособленных длинных прядей, как это утверждает Эрл, а за ним и другие авторы. Я много раз наблюдал, как здешние жители старательно отделяют свои «гатесси» одну от другой. Не следует также думать, что эти «гатесси» состоят каждая из одного пучка; они скорее представляют закрученную, продолговатую массу, состоящую отчасти из отмерших и отпавших волос и из втертой глины. Нередко части такого локона висят один за другим на четырех-пяти волосках.
Цвет волос. На детских головах можно видеть, что волосы папуасов от природы матово-черного цвета. В более позднем возрасте у всех туземцев без исключения вследствие втирания различных веществ волосы изменяются в цвете и становятся еще более матовыми. Эту искусственно приобретенную окраску не всегда легко наблюдать, так как волосы почти всегда бывают окрашены у них в красный или черный цвет.
Отдельный волос, выделенный из локона, представляет спираль, отличающуюся от всякого другого вьющегося волоса (также и европейца) лишь своими более узкими завитками. Если волосы папуаса предварительно хорошо расчесаны, то кольца их (завитки) оказываются более широкими, и тогда, мне кажется, очень трудно отличить макро– или микроскопически отдельный папуасский волос от вьющегося волоса всякой другой расы. При рассматривании в микроскоп волосы папуасов (мужчин) имеют приблизительно среднюю толщину волос европейца. Многие волосы взрослых папуасов, вымытые в воде, теряют свой черный цвет, становятся светло-желтыми и представляются под микроскопом вполне прозрачными, как всякий другой волос после обработки щелочами. Причина этого – различные реактивы, которыми папуасы обрабатывают свои волосы (в молодости – золой и известью, в позднейшем возрасте – красной и черной глиной).
Говоря о волосах папуасов, необходимо добавить несколько слов об уходе за ними и о прическе папуасов. Первые волосы у детей мягки и прямы; уже в самом раннем младенческом возрасте, когда волосы только что показались, голову натирают черной краской. В возрасте от трех до четырнадцати лет волосы часто бреют или обрезают. Прежде употребляли для обрезания волос бамбуковые ножи, а для бритья – острые осколки кремня или пользовались острыми краями некоторых трав. Вскоре после моего появления <на Берегу Маклая> туземцы ознакомились с режущими свойствами стекла, и теперь они бреют себе волосы осколками стекла, если только могут их добыть. Чтобы сколько-нибудь защитить детей от вшей, волосы на их голове натирают золой и известью, отчего образуется толстая корка. Если снять эту корку, то волосы оказываются бурыми или даже светло-желтыми. У детей, особенно у девочек, операцию эту часто повторяют; у мальчиков до обряда обрезания, т. е. до тринадцати-четырнадцати лет, волосам не дают отрасти длиннее 5–6 мм, после же обрезания на волосы и прическу обращается особое внимание. Волосы отращивают более 10 см (редко свыше 14 см), расчесывают по нескольку раз в течение дня большим бамбуковым гребнем с длинными зубцами и натирают их <мякотью> молодых кокосовых орехов, а также различными сортами глины.
Перед большими празднествами и посещением соседних деревень молодые папуасы обыкновенно заняты украшением друг друга. При этом раскрашивается лицо, иногда и спина, расчесываются и красятся волосы. Чтобы краска лучше держалась, сначала натирают волосы наскобленной <мякотьк» кокосового ореха (при помощи раковины), потом тщательно причесывают их длинным бамбуковым гребнем, отрезая лишние, торчащие локоны так, чтобы получилась более ровная и пышная прическа. После этой операции больше не видно отдельных локонов, а видна лишь волнистая масса волос, в которой заметны только отдельные волосы, а не отдельные завитки. Далее натирают красной краской (суру) или всю голову, или лишь только часть ее вокруг лица, наподобие ленты; в последнем случае красят волосы на затылке в черный цвет. Часть молодежи и все папуасы более зрелого возраста пользуются для окрашивания волос только черной краской (куму).
Потом обвивают вокруг головы одну или две ленточки, изящно сплетенные из тонких полосок листа пандануса, и закрепляют их на затылке посредством приделанных к концам деревянных булавок. Ленточки эти мешают волосам спадать на лоб. Большой бамбуковый гребень, украшенный у молодых людей лишь одним пером, втыкается в волосы спереди. Перо на гребне обрезано так, что при самом легком движении головы или ветерке оно приходит в колебание, что, по-видимому, весьма нравится папуасам. Кроме того, в волосы втыкаются красные цветы Hibiscus, а на затылке обыкновенно развевается длинный и узкий, пестро окрашенный лист Colodracon, прикрепленный маленьким бамбуковым гребешком. Это обычная праздничная прическа папуасской молодежи (маласси). Прическа более пожилых туземцев (тамо) гораздо проще. Они обыкновенно красят волосы в черный цвет, не употребляют ни ленточек, ни цветов, ни листьев и лишь в особо торжественных случаях втыкают в волосы большой веер или султан из перьев. Но зато они отпускают волосы на затылке, которые, будучи разделены на длинные тонкие пряди, образуют вышеописанные «гатесси», спадающие сзади на шею от одного уха до другого. Длинные гатесси считаются у мужчин большой красой. На темени волосы отпускают и расчесывают по-прежнему, гатесси же густо смазывают черной краской, чтобы лучше изолировать их друг от друга.
В обычные дни пожилые мужчины не носят в волосах ничего, кроме гребня; молодые – лишь несколько цветов и листьев. Вообще волосы приходится красить не особенно часто, так как краска – вещь дорогая, и волосы поэтому имеют часто красно-бурый оттенок.
Женщины и девушки почти вовсе не тратят труда и времени на украшение волос и лишь в редких случаях получают от своих мужей или братьев немного черной или красной краски. По большей части они коротко обрезают свои волосы и бреют их.
Горные жители ухаживают за своими волосами не так старательно, как мои соседи, живущие на побережье. Однако в торжественных случаях их прическа похожа на прически последних. Жители Самбуль– и Сегуана-Мана (горные деревни) привязывают к отдельным локонам различные мелкие предметы, как, например, красиво окрашенные перышки, раковинки, блестящих жуков и т. д. Такой же обычай я наблюдал у жителей Новой Ирландии (Порт-Праслин).
Седина скрадывается краской; к тому же папуасы, кажется, не достигают преклонного возраста, так что седые волосы редко можно встретить. Если в бороде появляются кое-где седые волосы, их старательно выдергивают. Лысых я встретил среди многих сотен папуасов только четырех. Зато редкие или жидкие волосы встречаются у стариков довольно часто.
Брови у папуасов в большинстве случаев сбриваются; если же они не сбриты, то обычно бывают очень густые; они поразительно широки и часто соединяются на переносье.
Ресницы, особенно у молодых людей, достигают значительной длины и обыкновенно красиво изогнуты кверху.
Бороду молодые люди бреют или выщипывают. Старшие отпускают бороду, которая становится густой и обильной, но не достигает особенной длины, так как ее часто обрезают и даже бреют. Как и в Полинезии, бороду здесь носят не особенно охотно, считая ее признаком старости. Волосы бороды у папуасов (как и у кавказской расы) гораздо толще, чем на голове, поэтому и завитки их значительно шире.
Волосы на теле. Как и на голове, волосы на теле папуасов растут вовсе не группами или пучками, как это утверждают некоторые наблюдатели. Быть может, поводом к такому ложному представлению послужило то обстоятельство, что у пожилых индивидов волосы на тех местах, где они бывают длиннее (на груди, на внутренней поверхности бедер и т. д.), собираются в небольшие пучочки или завитки. Достаточно, однако, более внимательного осмотра тела любого папуаса, чтобы убедиться, что волосы растут не пучкообразно и что их корни распределены не группами.
Скудный или более обильный рост волос на теле подвержен у папуасов подобным же индивидуальным колебаниям, как и у других племен. Вообще же обволошенность тела у здешних туземцев, по-видимому, меньше, чем у европейцев; некоторые же части тела представляются, наоборот, более волосатыми, чем у кавказской расы. Так, например, у папуасов часто можно встретить довольно густые и длинные волосы на спине, начиная от затылка. Эти волосы следуют вдоль позвоночника, причем <их полоса> постепенно суживается книзу; я видел также у некоторых папуасов, что все ягодицы их покрыты обильными волосами. Наоборот, на тыльной стороне рук, где у европейцев нередко можно видеть довольно длинные волосы, я не встречал их у папуасов вовсе.
У индивидов, страдающих psoriasis'oM (по-туземному «массо»), я видел только скудную растительность на теле, а у некоторых не было и вовсе волос на теле. Вообще относительно волос на теле, а равно и растущих подмышками и на половых частях, можно заметить, что все они много толще волос на голове; при этом волосы подмышками и на половых частях образуют гораздо более широкие завитки, чем волосы на голове.
Череп . Малое число несомненно подлинных папуасских черепов, находящихся в европейских музеях, побудило меня старательно их собирать здесь; но, несмотря на все усилия, мне удалось добыть всего 10 штук. Погребальные обычаи папуасов были благоприятны для моей цели, но позже они оказались причиной того, что мне могли достать лишь немногие черепа. После пребывания трупа около года в земле его выкапывают родственники, по крайней мере голову; нижнюю челюсть тщательно отделяют от черепа, очищают и сохраняют, череп же, наоборот, бросают в каком-нибудь углу деревни в кусты. Эти черепа, подвергаясь действию погоды и разным случайностям, могут сохраняться лишь немногие годы; поэтому в каждой деревне можно найти только черепа людей, недавно умерших.
Носы папуасов с проколотой носовой перегородкой
Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая
Однако весьма трудно добыть череп с нижней челюстью: последняя, как уже сказано, заботливо сохраняется родственниками умершего. Щедрые подарки редко побеждают нежелание папуасов отдать челюсть умершего родственника, хотя они охотно отдают череп за пустую бутылку. С большим трудом я мог достать 2 черепа с нижней челюстью.
До сих пор я не имел возможности обработать свой краниологический материал, который я сохраняю до более подробного изучения. Пока я ограничусь только сообщением некоторых беглых наблюдений.
Череп папуасов Берега Маклая долихоцефальный (указатель ширины в среднем 77), высокий (указатель высоты в среднем 72); при рассматривании сбоку (в профиль) верхний контур его представляется весьма выпуклым. При рассматривании черепа спереди или сзади он кажется крышеобразным; вдоль его, через макушку, идет явственное гребневидное утолщение, что, впрочем, было отмечено и относительно других папуасских черепов. Лоб с боков сильно сдавлен, и скуловые кости сильно выдаются в стороны. Надбровные дуги часто бывают сильно развиты. Затылок широкий и плоский. Верхняя челюсть значительно развита и довольно прогнатна, так что верхний ряд зубов выдается над нижним. Нижняя челюсть спереди узка, с выступающими вперед углами. Положение нижнего ряда зубов по большей части менее прогнатно, чем верхнего.
Физиономия . Немного покатый, невысокий и узкий лоб, приплюснутый широкий нос, часто с большими ноздрями, широкий, выдающийся вперед рот с выпяченной верхней губой, уходящий назад подбородок и, наконец, выдающиеся в стороны скулы, резко контрастирующие в височной области с узким подбородком, – вот приблизительно господствующий тип здешних папуасов.
Но не все лица можно подвести под эту схему. Попадаются и прямые и не особенно плоские носы, даже большие, выпуклые; губы также не у всех толстые и выпяченные, встречаются и узкие, причем иногда и подбородок не отступает заметно назад.
Описание человеческого типа выходит весьма различным, смотря по тому, имеются ли в виду лица более молодых или старых людей. Менее развитая мускулатура, большая толщина жирового слоя, более гладкая кожа значительно изменяют очертания лица. В предыдущем описании я имел в виду главным образом лица мужчин в возрасте приблизительно от 30 до 35 лет. У молодых папуасов лоб обыкновенно более выпуклый и глаза лежат не так глубоко. Глаза вообще большие, с черной или карей радужной оболочкой и матово-белой роговицей, которая у более пожилых имеет желтоватый оттенок. Среди мальчиков нередко встречаются миловидные и приятные лица. Среди взрослых мне лишь крайне редко попадались физиономии, о которых можно было бы сказать то же самое. Дети и женщины гораздо ближе по типу к африканским неграм, чем мужчины. Вообще я нигде не встречал такого несходства между лицами детей и взрослых, как здесь, на Новой Гвинее. Физиономии некоторых жителей горной деревни Теньгум-Мана поразили меня своей некрасивостью: с узким и покатым лбом и широким толстым носом соединялся у них рот, имеющий при самом спокойном выражении лица не менее 75–80 мм в ширину; но в той же деревне оказались и люди с почти красивыми (на взгляд европейца) лицами.
Изображение мужчины и женщины на бамбуке. Деревня Мале
Папуасы Берега Маклая прокалывают себе носовую перегородку. Эта операция производится над детьми в возрасте трех-четырех лет. Она несколько изменяет форму носа, так как носовая перегородка немного отвисает. Отверстие имеет в ширину около 5 мм. В носу редко носят тяжелые и толстые предметы; мужчины обыкновенно в качестве носового украшения употребляют продолговатый камешек или кусочек раковины. Жители же гор втыкают в нос бамбуковые, украшенные узорами палочки длиной в 15–20 см; особенно любят это украшение женщины. У одного племени, живущего к юго-востоку от бухты Астролябии и называемого здешними туземцами «дева», пробуравливают себе крылья носа в их верхней части и носят в отверстиях перья, деревянные палочки и другие украшения.
Зубы . Верхний ряд зубов выступает над нижним. Зубы у папуасов крепкие, большие и часто ряд их несимметричен. Вследствие преобладания растительной пищи зубы уже очень рано стираются. Беспрестанное жевание бетеля является причиной порчи и даже отсутствия зубов у пожилых туземцев.
Уши папуасов мясистые и не слишком оттопыренные; ушная раковина плоска, но довольно широка. Мочка – вытянутая от ношения тяжелых серег и часто разорванная. Девушки продырявливают, кроме мочки, еще верхний край уха. Прокалывание производится в ранней молодости посредством шипа Dioscorea.
Туловище . У папуасов сравнительно тонкая шея. У некоторых грудь мощно развита и плечи широки. Почти у всех мужчин грудная клетка хорошо развита, и лишь немногие могут быть названы узкогрудыми.
Животы у папуасов бывают выпяченными только после обильной пищи; особенно это заметно у детей; у взрослых это наблюдается лишь после пиров, и то в меньшей степени. То обстоятельство, что это состояние преходящее, ясно показывает, насколько эластичны брюшные покровы и вместе с тем какое количество пищи может поглотить за раз человек.
Если смотреть на спину папуасов в профиль, то можно заметить в области поясницы более значительную вогнутость, чем у европейцев. Я многократно убеждался в том, что кривизна позвоночника у папуасов заметно уклоняется от его изгиба у кавказской расы.
Ягодицы у мужчин и женщин хорошо развиты, но не чрезмерно, как это утверждалось относительно некоторых других папуасских племен. У детей обоего пола ягодицы даже очень плоски и мало мясисты.
Конечности . Мускулатура верхних конечностей большей частью хорошо развита, и кисти имеют красивую форму. Хотя папуасы при работе различают правую и левую руки и имеют даже особые названия для них, однако они гораздо больше пользуются левой рукой, чем европейцы. Я замечал это очень часто. Они пользуются для многих целей также нижними конечностями и могут поднимать ногой с земли очень мелкие предметы. При этом они схватывают предмет, не сгибая пальцев ног, а зажимая между большим пальцем и остальными, что им обыкновенно хорошо удается. Я заметил, что у многих папуасов большой палец ноги отступает от остальных на 2–2,5 см; это во многих случаях оказывается им очень полезным, так как дает возможность держать ногой даже крупные предметы. Очевидно, эта особенность приобретенная, так как в большинстве случаев тот же палец на левой ноге не бывает настолько отодвинут от прочих пальцев. Величина обеих ступней нередко тоже неодинакова, что, вероятно, следует приписать большему употреблению одной ноги сравнительно с другой.
Утолщенные ногти папуасов
Рис. Н. Н. Миклухо-Маклая
Ногти на ногах и руках очень тверды и толсты, а так как средняя часть их еще толще и крепче, то встречаются когтеобразные ногти на руках и ногах, обязанные своей формой тому, что боковые, более мягкие части их легко отламываются.
Хотя и встречаются папуасы с малым развитием икр, но у большинства икры развиты удовлетворительно, только расположены несколько высоко.
Половые органы . Что касается наружных половых органов у мужчин, то я не заметил ничего особенного, кроме сравнительно малой длины penis'a. Очень плотно (даже у мальчиков) прилегающие мали (пояса стыдливости), вероятно, служат причиной частых заболеваний этих органов (особенно воспалений яичек).
Мальчики в возрасте 13–15 лет подвергаются обрезанию. Производится оно острым осколком кремня, которым надрезают крайнюю плоть; эта операция оставляет в позднейшем возрасте один или несколько кривых рубцов. Обрезание практикуется у папуасов Берега Маклая большинством береговых жителей и некоторыми жителями гор, но в некоторых деревнях этот обычай отсутствует, почему жители их презираются остальными.
Туземцы Новой Ирландии (Порт-Праслин) также не знают этого обычая. В 1871 г., когда я их посетил, они ходили еще совершенно нагими, и у всех без исключения glans penis была закрыта praeputium'ом (я видел приблизительно человек 50 или 60 туземцев).
Груди у молодых девушек конической формы и остаются маленькими и заостренными до первого кормления; впоследствии они принимают иногда значительные размеры и у женщин двадцати – двадцати пяти лет становятся похожими на длинные полунаполненные мешки, в верхней части несколько более узкие, чем в нижней. Ареола большая (10–12 мм в поперечнике) и очень темно пигментированная; сосок плоский и мало выдающийся. У женщин старше тридцати лет высохшие груди отвисают наподобие пустых, складчатых треугольных мешков.
Кормление грудью продолжается по несколько лет. Я встречал детей на вид лет трех, четырех и даже старше, которые уже помогали родителям при работе и разделяли с ними всякую пищу, но в то же время продолжали еще кормиться молоком матери.
В половом отношении папуасы очень строги. Внебрачных связей вовсе не бывает или по крайней мере они случаются крайне редко, что, вероятно, стоит в связи с ранними браками. Папуасы женятся обыкновенно вскоре после обрезания и имеют одновременно только одну жену. Женщины (наверно, от тяжелой работы) не особенно плодовиты: обыкновенно женщина рожает двух-трех детей, редко пять. В июле и августе я замечал в папуасских деревнях много женщин на сносях, и большинство рождений приходится на сентябрь. Отсюда можно предположить, что зачатие происходит по преимуществу в известное время года, именно в декабре и январе, когда здешние папуасы наименее заняты полевыми работами и когда ими справляется большинство их ночных праздников, продолжающихся обыкновенно по несколько дней подряд.
В заключение сообщу еще о некоторых замеченных мною особенностях и привычках папуасов Берега Маклая.
Несмотря на темный цвет кожи, я мог констатировать у папуасов побледнение и покраснение лица. Под влиянием гнева или страха цвет их лица становится заметно светлее; когда они заболевали, я их видел также более бледными. Радость, пляска, быстрая ходьба, натуга, усилие при поднятии чего-либо тяжелого вызывали на некоторое время потемнение цвета лица.
Я не видел здесь ни одного толстого папуаса. В молодости у обоих полов есть достаточный жировой слой, но с возрастом почти все становятся довольно тощими. Это обстоятельство, кажется, стоит отчасти в связи со стиранием и гниением зубов и вследствие этого неудовлетворительным питанием.
Походка мужчин имеет также нечто своеобразное, что мне скоро бросилось в глаза. Но для определения того, в чем именно состоит ее особенность, мне потребовалось более продолжительное наблюдение. Папуасы делают одной ногой (то правой, то левой) большой шаг, а затем подводят другую ногу. Чем больше им приходится ходить, тем заметнее этот способ передвижения. Походка женщин несколько изменяется воспитанием. Мужчины находят красивым, если их жены при ходьбе двигают своими задними частями так, чтобы при каждом шаге одна из ягодиц непременно поворачивалась в сторону. Я часто видел в деревнях маленьких девочек, семи-восьми лет, которых их родственники или родственницы учили этому вилянию задом; целыми часами девочки заучивали эти движения. Девушки, желающие понравиться папуасским юношам, должны это делать особенно демонстративно, и некоторые достигают в этом большого искусства. Что этот способ ходьбы неудобен, видно из того, что девушки, если нет мужчин или они не обращают на них внимания, начинают ходить проще, но стоит мужчине взглянуть на них, как женщины снова начинают двигать своими задними частями. Походка старых женщин естественнее, но все-таки они не могут вполне забыть привычек молодости.
Мужчины плавают так, что над водой не видно ни ног, ни рук, а только одна голова; они могут плавать быстро и долго. Женщин я никогда не видел купающимися или плавающими в море, мужчин же, напротив, часто.
Излюбленная поза папуасов – это сиденье на корточках. Это положение обусловливается не только привычкой, но также соотношением размеров конечностей и туловища. Часами сидят они в такой позе, не вставая даже тогда, когда они могли бы лечь или принять более удобное, по нашим понятиям, положение. Когда я пробовал воспроизводить позу сидящих таким образом папуасов, то мог сохранить равновесие только тогда, когда опирался на пальцы ног; став же на всю ступню (как это делают папуасы), я обыкновенно падал назад или же бывал вынужден расставлять шире ноги.
Меня часто поражала способность папуасов быстро засыпать. Это случалось в любой час дня, даже тогда, когда папуасы вовсе не были утомлены. Излюбленным положением во время сна является лежание на животе, с подложенными под голову руками. Сколько часов папуасы, особенно мужчины, проводят во сне, я не могу определить точно, но, во всяком случае, они спят приблизительно две трети дня, если только празднество, война или какие-нибудь другие чрезвычайные обстоятельства не нарушают их однообразной жизни.
К самым частым болезням папуасов нужно отнести накожные, из которых наиболее распространены elephantiasis и psoriasis. Первая болезнь встречается и у молодых и у старых (дети моложе пятнадцати лет, по-видимому, избавлены от нее), но чаще у мужчин, чем у женщин, и поражает преимущественно нижние конечности. Несмотря на громадное увеличение объема и значительную деформацию ноги (начиная выше колена до пальцев), движение вследствие этого бывает, по-видимому, не особенно затруднено. Я часто видел, как больные элефантиазисом папуасы бегают долгое время ради собственного удовольствия. Psoriasis встречается очень часто. Так как эта болезнь передается по наследству, то ее можно встретить иногда даже у новорожденных, причем участки кожи, пораженные болезнью, расположены симметрично на спине; с годами она довольно скоро распространяется по всему телу; от нее не бывает избавлено и лицо (на ушах и щеках я часто наблюдал чешуйки psoriasis'a). У детей десяти-двенадцати лет часто уже все тело покрыто беловатыми, сухими, тонкими чешуйками, образующими обыкновенно очень запутанный узор. Psoriasis здесь почти не считается болезнью, и, что мне показалось необычным, мужчины, больные psoriasis'oM, выбирают себе нередко жен, пораженных той же болезнью; естественно, что в таких случаях у большинства новорожденных видны следы того же заболевания.
Больных волчанкой (lupus) я видел в трех деревнях. Они почти всегда закрывали пораженные части лица листьями вследствие того, что иначе их глубокие раны вызывали суеверный страх в их земляках и те предпочитали избегать сношений с ними.
Зато у папуасов я никогда не видел бородавок и родимых пятен. Было много туземцев, изрытых оспой (особенно на лице); они рассказывали, что оспа появилась с северо-запада и прошла вдоль всего берега и что многие от нее умерли, теперь же этой болезни больше нет. Эпидемия свирепствовала, по-видимому, лет 8 или 10 тому назад.
Перемежающиеся лихорадки в районе залива Астролябия бывают часто даже у туземцев, причем не только на берегу, но и в горах. Почти во всех деревнях и в продолжение всего года я видел больных лихорадкой.
Так как ночи здесь очень прохладны, а папуасы еще не изобрели одежды, несмотря на их большую чувствительность к ночному холоду, то у них существует повсеместный обычай зажигать огонь под бамбуковыми нарами, на которых они спят в своих хижинах. Голое тело спящего очень сильно нагревается снизу, а сверху и с боков охлаждается; поэтому бывают частые случаи простуды, ведущей к заболеваниям органов дыхания.
Наверное, встречаются и другие внутренние болезни, которые мне остались неизвестными, главным образом вследствие моего недостаточного знания языка, что не позволяло подробно расспросить о том туземцев. Я должен еще упомянуть, что и здесь я наблюдал 2 или 3 случая инфлуэнцы, известной на островах Тихого океана. Сифилис на этом берегу не встречается, и заболевания половых органов, кроме опухолей (из-за слишком тесных поясов стыдливости) и случаев elephantiasis'а, очень редки.
Относительно продолжительности жизни папуасов можно высказать только предположения. Очень старых индивидов я не встречал; самым старым, по-моему, было лет 50–60. Я не могу также сказать что-нибудь положительное относительно смертности. В трех деревнях, ближайших к моей хижине (население их всех достигало приблизительно 300 человек), умерли в течение года только 4 мужчины и 1 мальчик. О смерти женщин я ничего не мог узнать, так как их хоронят очень просто, без большой торжественности. Кажется, однако, смертность среди женщин больше, чем среди мужчин, может быть, вследствие их тяжелой работы. Еще молодые мужчины женились в третий и четвертый раз, так как их жены одна за другой умирали, и такие случаи нередки. У папуасов Берега Маклая женщин сравнительно меньше, чем мужчин, по крайней мере во всех маленьких деревнях, где число жителей мне было известно. С этим согласуются и жалобы мужчин (я часто их слышал) на то, что в их деревне нет женщин для женитьбы.
* * *
Мои заметки основаны, как сказано выше, лишь на сопоставлении отдельных произведенных на месте наблюдений. Моим стремлением было, следуя совету К. Э. фон Бэра, наблюдать людей по возможности «без предвзятого мнения относительно количества и распространения человеческих племен и рас». В течение следующих лет я надеюсь посетить еще несколько островов Меланезии и собрать там дополнительный материал по антропологии папуасов. Поэтому в ныне публикуемых заметках я избегал всяких предположений, сравнений и выводов.
Но один вывод напрашивается и теперь, после того, как повидал папуасов Новой Гвинеи (Берега Маклая и Доре), Новой Ирландии, негритосов Люсона (которые несомненно папуасы), жителей Новых Гебрид и Соломоновых островов, именно тот вывод, что раса папуасов распадается на несколько разновидностей, которые, однако, не обособлены резко одна от другой.