Немного позже во дворце правителя города Хутрап со смехом слушал рассказ Набонасара, как одни и те же немногим более полусотни воинов в открытую выходили из причалившего к берегу плота, строем скрывались за домами и тут же ползком, по сделанной Набонасаром канаве, укрытой сверху, чтобы не было видно, подбирались к подошедшему следующему плоту, через специально устроенный сбоку в тростниковой стенке лаз незаметно забирались на него и снова в открытую спускались, строились и направлялись в город. И так с каждым плотом. Во всяком случае, иллюзия подошедшей помощи для наблюдавших амореев сложилась полная.

На ночь караван разместился на нескольких рядом стоявших постоялых дворах. Еще долго в тавернах не смолкали смех и шутки. Люди вспоминали, как были обмануты амореи и в испуге сняли осаду с города. А непосредственно участвовавших в высадках с плотов воинов едва ли не на руках носили – кормили и поили за счет заведений. Расходы по нахождению в городе посольского каравана городская казна взяла на себя.

Все стало затихать только после полуночи. Постепенно погасли огни в окнах домов. Однако не во всех. В одном из домов за занавешенными окнами сидели три человека. Они молчали и что-то ждали, изредка поглядывая друг на друга, потягивая из кружек принесенное хозяином кисловатое вино. Тихий условный стук в дверь сорвал всех с мест. Они схватились за мечи, напряженно вслушиваясь и пытаясь разобрать по отдельным словам, произносимым хозяином дома, кто пожаловал в дом в этот поздний час, друг или враг. Вскоре хозяин дома, гостеприимно распахнув дверь в комнату, зашел в нее первым и низко склонился, впуская гостя. Тот сбросил с головы капюшон и, опустившись на табурет, обвел взглядом находящихся здесь людей. Трое ожидавших опустились на колени и прижались лбами к земле.

– Сейчас некогда предаваться церемониям, – раздраженно произнес вошедший человек.

– Я подам ужин, – подобострастно кланяясь, сказал хозяин дома.

– Нет-нет, никаких ужинов, только фрукты и чего-нибудь промочить горло, – не глядя на него, сказал пришедший человек.

– Кстати, кто-нибудь из прислуги есть дома? – с подозрением спросил он.

– Нет, я всех выпроводил. Здесь мы одни. Никто ничего не заметит.

Стоявшие на коленях люди молча поднялись на ноги, преданно глядя на сидевшего на табурете напротив них у низенького столика человека. Тем временем хозяин дома принес большое золотое блюдо с фруктами и кувшин сладкого легкого вина, собственноручно налил его в узорчатую кружку и на небольшом подносе поставил на столик перед вошедшим человеком, который, как видно, и являлся главным действующим лицом на этом небольшом собрании заговорщиков.

Тот с наслаждением отпил большой глоток и отодвинул поднос в сторону.

– Мне кто-нибудь может внятно доложить, что здесь сегодня произошло? – наконец, спросил он, – и не называйте меня никак. Просто отвечайте на вопросы. И у стен бывают уши, – добавил он, – для меня это означает смерть.

– Проклятые амореи струсили, когда из плотов начало выгружаться подкрепление, – через паузу сказал один из ожидавших людей, – с ними ничего нельзя было сделать.

– Но вы-то были здесь, в городе? – холодно спросил вошедший человек.

– Мы вдвоем не были в городе, здесь был он, – отвечающий указал на одного из троих ожидающих.

Вошедший сделал знак рукой вниз.

Находившийся в городе опустился на колени и подполз ближе к столику.

– Ты что, не знал об их придумке? – мягко спросил его вошедший.

– Совершенно ничего. Я не был в порту, а когда примчался туда, попасть в порт и узнать, в чем дело, было уже нельзя.

– Но ведь ты получил немало аккадского золота на развитие здесь, в Ниппуре, шпионской сети. Разве не так? – по прежнему мягко спросил вошедший, – и у тебя должны были быть каналы для сообщений на все случаи жизни!

Голос говорившего становился если не громче, то угрожающе.

– Когда настало время реальных действий, ты ничего не смог сделать! Из-за тебя провалилось задуманное дорогостоящее дело! Где теперь искать амореев? Да и разве их теперь догонишь? Небось, будут теперь мчаться без оглядки, пока не увидят крыши своих хибар! Но они одной своей численностью могли бы раздавить караван и сразу сделать то, что мне нужно!

– Смилуйся! – взмолился стоявший на коленях человек, – я больше никогда так не сделаю!

Он рухнул навзничь, обхватив ноги сидящего вошедшего человека, пытаясь целовать их.

– Конечно, ты больше так не сделаешь!

С этими словами сидящий, не вставая, лишь слегка согнувшись, коротко взмахнул рукой. Острый трехгранный кинжал, оружие ночных убийц, легко пробил спину лежащего человека в районе сердца и зашел в тело почти по рукоятку. Тот дернулся в агонии и тут же застыл. Лишь несколько капель крови выступило на одежде вокруг клинка.

– Выбросьте эту падаль, – с презрением сказал вошедший хозяину дома, выдергивая кинжал и вытирая его об одежду лежащего перед ним человека, – и запомните: хорошо сделанная работа хорошо и оплачивается, а плохо сделанной быть не должно. Расплата за нее будет такой же. Вы поняли меня?

Находившиеся в комнате люди снова рухнули на колени и склонили головы.

– Мы поняли тебя, это больше не повторится, – сказал один из них.

– Однако, если бы просто украсть ларец с завещанием? – поднимая голову, но продолжая стоять на коленях, спросил другой.

– Ларец пуст, – просто ответил вошедший, разглядывая фрукты в вазе.

– Как пуст? – с недоумением переспросил один из присутствующих людей.

– Вот так, просто пуст, и все. Если бы завещание было в нем, оно бы давно уже следовало к славному царю Аккада Нарамсину, да продлятся его года! Похоже, что Хутрап перепрятал его в первые же мгновения пути. Однако завещание где-то с ним и едет по назначению. Узнать бы, где он его прячет!

– Вот тебе раз! Что же нам теперь делать? – спросил один из стоявших на коленях.

– Теперь понятно, что получить завещание будет не так и просто, – вошедший перестал разглядывать фрукты и сделал знак встать с колен другим присутствующим, – простое убийство посла ничего не даст. Тогда завещание вообще не будет найдено. А это равносильно провалу. Заставить караван вернуться также не удалось. Завтра он двинется дальше. Ну что ж, надо заставить Хутрапа самого раскрыть место, куда он прячет завещание. Правда, крепко мешают двое его охранников-жрецов. Несмотря на то, что еще молокососы, а хлопот доставляют изрядно. Здорово затрудняют поиски, неотлучно торчат в шатре посла. Надо найти способ устранить их… Сейчас один из вас должен будет добраться до Аккада и передать царю Нарамсину, да продлятся его года, вот этот свиток. В нем я прошу привлечь к делу аккадских колдунов. Земля должна гореть под ногами посольского каравана. Он должен погибнуть весь, без остатка. Но не просто погибнуть, а Хутрап должен быть поставлен в такие условия, что вынужден будет сам отдать завещание. И чем быстрее это будет сделано, тем более высокое вознаграждение я вам обещаю. А другой из вас должен отслеживать дальнейший его путь и всегда быть в курсе того, что в нем творится. С прибытием колдунов события, я надеюсь, ускорятся.

– Это посольство должно стать гибелью для всех, в нем участвующих, – произнес один из находящихся в комнате людей.

– Как ты сказал? Гибелью для всех, в нем участвующих? – живо повернулся к нему вошедший, – а что, неплохая мысль, и, кстати, совершенно правильная! Именно посольством в преисподнюю! Будь уверен, я запомню твои слова и по завершению дела сумею отблагодарить тебя. А теперь все! Мне пора.

И вошедший, захватив с собой большой персик, вышел из комнаты и бесследно растворился в ночи.