Вскоре со стороны моста потянуло дымом и вверх взметнулись языки пламени. Сухой мост горел, как факел, выбрасывая в небо снопы веселых искр. Весь этот день не последовало ни одной атаки на остатки каравана. Похоже было, что оставшиеся аккадцы просто решили отдохнуть. Правда, осталось их не так и много, с учетом потерь к этому времени и тех, кто отправился в качестве эскорта для Иранны, всего человек двадцать. Но с поддержкой от охраны моста, которым больше нечего было охранять, их набиралось немногим менее сотни человек, по пять на каждого из людей, оставшихся от каравана.

Люди в лесу готовились к завершающему сражению. Бесполезные луки были отложены в сторону – для них не было стрел. К этому моменту и все стрелы, выпущенные осаждающими их аккадцами, были уже пущены в дело. Оставалось сражаться только в ближнем бою. Скандинав разбил людей на две одинаковые самостоятельные группы. Первая под его руководством должна была встретить противника на окраине леса и, понемногу отступая, увлечь его за собой. Вторая под руководством Набонасара должна была сидеть в засаде, пропустить мимо себя нападающих аккадцев и ударить по ним сзади.

Солнце уже клонилось на закат, когда аккадцы снова завертели карусель, мчась по большому кругу на конях, горяча их и готовясь к одновременному нападению на караван. Вот круг из почти сотни всадников разомкнулся, и они, разом повернув коней, направили их в сторону леса. Они мчались, размахивая мечами и что-то громко крича. Никто из них не оглядывался назад, а зря. Потому что в это время за их спинами появился отряд человек в пятьдесят вооруженных всадников, который спустился с гор по той же тропинке, по которой пришел сюда караван, развернулся в боевую цепь и зашел за спины атакующим аккадцам и их приспешникам эламцам. Появившиеся люди были одеты в одежды, резко отличающиеся от аккадских или эламских. По ним никак нельзя было определить, к какой стране или городу принадлежат их обладатели. Однако они все, как на подбор, были массивными и крепкими молодыми людьми, наподобие Набонасара, и быстро догоняли аккадцев сзади. Свистнули стрелы. Часть аккадцев и их приспешников грянула на землю с лошадей со стрелами в спине. Многие из них в попытке сообразить, откуда прилетели стрелы, закружили на месте. Некоторые еще продолжали мчаться в атаку на скрывающиеся в лесу остатки каравана.

В итоге ряды аккадцев и их союзников расстроились, в наступившей неразберихе никто ничего не мог понять. Тем временем, успев выпустить еще по стреле, появившийся отряд врубился в мечущихся аккадцев и их приспешников и, разрезав их на две части, словно горячий нож масло, навалился на одну из частей, избивая ее. Вторая часть, в которой оказался кто-то из командиров, быстро пришла в себя и устремилась на помощь первой. Но в схватку вступили защитники леса, быстро сообразившие что к чему, оседлавшие оставшихся коней и ударившие со стороны леса во фланг второй части. Рубка продолжалась недолго. Аккадцы и их приспешники, окончательно потеряв управление, сначала бестолково метались по долине от сожженного моста до леса, повсюду попадая под стрелы и мечи, а затем бросились врассыпную, уж думая не о сопротивлении, а о спасении собственной жизни, став легкой добычей победителей. Лишь единицам из них удалось уйти, тем, кто сообразил в самый первый момент сражения направить коня в сторону тропы, ведущей обратно в Сусан. Все остальные или легли на поле боя, или, оттесненные к обрыву, бросились с крутого берега в бушующие воды реки и погибли, разбившись о камни или утонув в стремнине.

Сделав свое дело, неизвестный отряд подобрал своих раненых и погибших товарищей. Командир отряда, очень похожий на Набонасара, подъехал к стоящим рядом Хутрапу, Набонасару и скандинаву, держащим лошадей в поводу, и что-то сказал на непонятном языке.

Набонасар ответил ему.

– Спроси, кто они такие и почему помогли нам, – обратился Хутрап к Набонасару.

– Это ассирийцы, – ответил тот, – и их начальник говорит, что эти люди, – он указал на валяющиеся трупы аккадцев, – обидели купцов сопровождаемого ими каравана, отобрав у них несколько коней. Поэтому они догнали и наказали их за воровство.

– Врет, – вполголоса буркнул скандинав, разглядывая командира ассирийцев, – все врет. Никакие они не охранники каравана. Те походную амуницию с собой не возят, и коней чистят на каждой остановке. А у этих и кони давно не чищены, и, по их ногам видно, прошли длинный путь.

Набонасар бросил быстрый взгляд на скандинава и что-то сказал командиру ассирийцев. Тот коротко ответил, и Набонасар встревоженно повернулся к Хутрапу:

– Он говорит, что сюда направляется несколько сотен солдат, и что они уже близко. Его разведчики видели это и ненадолго опередили их.

– Да, уйти отсюда некуда, только назад по тропе, – задумчиво сказал Хутрап, – а она перекрыта. И даже с помощью этих молодцов мы не сумеем отбиться от большого числа атакующих…

Скандинав с досадой стукнул себя по груди. И вдруг вскинул голову.

– Выводи караван к реке, к сожженному мосту, – сказал он Набонасару, – и скажи ассирийцу, чтобы он своих людей также вел туда.

– Нам не переправиться через реку! – с сожалением сказал Набонасар, – может, не будем зря тратить время, а лучше подготовим рубежи обороны?

– Делай, что я говорю! – перебил его скандинав.

Вскоре истощенные кони каравана и ассирийцы были у сожженного моста через Карун. Он был полностью разрушен. Лишь несколько обуглившихся бревен лежало на камнях по обоим его берегам. А то, что не успело сгореть, обрушилось вниз и было в щепки разбито бурлящей на огромных валунах водой. Скандинав снял с груди медальон, тонкий прозрачный камень, подарок людей воды, подержал его в ладони и, прикоснувшись к нему лбом, бросил в стремительно мчащийся глубоко внизу поток.

Люди замерли. Наступила тишина, прерываемая лишь клокотанием воды в ущелье.

– Что это? – нарушил тишину кто-то из солдат.

Из воды вверх по стенам быстро потянулись какие-то плети, похожие на уродливые человеческие фигуры. Их становилось все больше и больше. Они быстро заполнили собой всю ширину ущелья и на глазах росли вверх, пока не достигли его края. Вся эта масса непрерывно двигалась и колебалась.

– Смотрите! – закричал, случайно оглянувшись, кто-то из людей и показал назад.

Там из-за поворота горной тропы один за другим вырывались всадники и накапливались для атаки. Их было уже больше сотни, а они все прибывали и прибывали.

В это время заполнившая ущелье на широком его протяжении масса перестала колебаться и замерла, а на другом берегу Каруна на высоком камне стала проявляться фигура. Она становилась все рельефнее и четче, а вместе с этим на глазах начинала отвердевать заполнившая ущелье масса. Через короткое время четкая фигура красивой высокой бледной девушки с лицом, повернутым в сторону скандинава, с большими закрытыми глазами, длинными темными волосами неподвижно стояла, опустив руки вниз, и ветер развевал ее платье и волосы. Она сделала обеими руками приглашающий жест, подняла обе руки вверх и держала их так, пока придя в себя и поглядывая на девушку, люди быстро переводили по появившемуся и окаменевшему мосту коней на другую сторону Каруна.

Тем временем сотни всадников, спустившись в узкую долину реки и, разбившись на отряды, помчались в сторону переправы.

Солдаты каравана Хутрапа и ассирийцы все были уже на другом берегу ущелья. Скандинав же стоял у подножия камня, на котором находилась фигура девушки, пристально вглядываясь в ее лицо. Немного поодаль стояли Хутрап, Набонасар и командир ассирийцев, не мешая ему. По противоположному берегу уже приближались сотни всадников, размахивая мечами.

Девушка повернулась лицом к скандинаву, раскрыла оказавшимися зелеными глаза, мягко улыбнулась ему, резко опустила руки вниз и… исчезла. А странный мост тут же с шумом упал вниз и растворился в воде без остатка. Когда всадники на другом берегу подскочили к месту, где только что переправился караван, ничто даже не напоминало о том, что здесь только что был мост, построенный телами странных водяных созданий. Всадники напрасно кричали оскорбления и даже пускали стрелы. Переправиться на другой берег реки они не имели возможности.

А на противоположной стороне ущелья четверо мужчин стояли напротив друг друга.

– Что ж, давай знакомиться, – вздохнув, сказал Хутрап и представил скандинава и Набонасара.

– Адад, – просто назвался ассириец, – мой отряд немного будет идти с вами, если не возражаете. Назад мы не можем, остается идти только вперед…

– Это была та девушка из народа воды, про которую ты рассказывал? – немного позже, когда объединенный караван покинул берег Каруна, спросил скандинава Хутрап.

Тот сумрачно кивнул головой.

– Исключительная красавица. Теперь я понимаю, почему чары Энинрис на тебя не действовали. Ведь она не раз пыталась поймать тебя на крючок, разве ты этого не замечал? Но ей далеко до девушки народа воды.

– Ильэ, ее звали Ильэ, – тихо сказал скандинав, – она и мертвая помогла мне…