I
Мацамори Хачиман Округ Галедон,
Синдикат Дракона
24 декабря 3056 года
Тяжело вздохнув, господин Обата снял повязку. Хочешь не хочешь, а пора отправляться домой, хотя дел еще предостаточно.
За пределами его рабочей клетушки, вознесенной на семьдесят седьмой этаж небоскреба, лежала гулкая, звенящая тишина, которую изредка дробило вибрирующее завывание вступающих в резонанс вентиляторов, что гнали теплый воздух через чувствительное к холоду высотное здание. Иногда хором принимались жужжать лампы дневного света, а в трубах начинала глухо клокотать вода. К черту!
Господину Обате не давали покоя эти в общем-то безобидные звуки. Они словно напоминали ему о чем-то или о ком-то… Этакие когти неведомого хищного зверя, осторожно подбирающегося к нему в судорожной, пронизанной звуками тишине. Неприятен был и свет, который сквозь щели в фальшпотолке, словно хлопья мокрого снега, ложился пятнами на стены, на столешницу, на пол. И так по всем конторкам, где трудились во славу «Компьютеров Танади» служащие среднего звена.
Разница между господином Обатой и его коллегами, которым, так же как и ему, посчастливилось разместиться в главном здании концерна, между ним и рабочими с фабрик — одним словом, всеми теми, кто составлял массу среднего класса на планете, — заключалась в том, что остальные давным-давно разошлись по домам. По мнению господина Обаты, разошлись недопустимо рано!.. Взгляните в окно — зимнее солнце еще и не думало укладываться на водную гладь Шакудского моря. Велика причина, что нынче Сочельник, канун христианского Рождества и одновременно Дня Председателя! Даже в такой день вполне уместно поработать сверхурочно… А теперь что? Празднично разодетая толпа, наверное, уже выплеснулась на улицы столицы Хачимана. В других городах планеты жители тоже развлекаются вовсю. Это, конечно, непорядок — господин Обата был ярым приверженцем прежних строгостей, но и он, вздохнув, смирился. Как ни крути, а людям иногда просто необходимо выплеснуть наружу скопившееся в душе мацури (Тоска, ожидание конца чего-нибудь (яп.).(Здесь и далее примеч. перев.)).Если денно и нощно держать их в ежовых рукавицах, добром подобная суровость не кончится. Это господин Обата понимал очень хорошо.
С другой стороны — и здесь господин Обата был вполне солидарен с предыдущим главным управляющим «Компьютеров Танади», маркизом Редмондом Хосойей, — давать поблажки в соблюдении обычаев следовало крайне осторожно. Чрезвычайно взвешенно, после долгих обсуждений. Традиции, обряды, правила поведения, привычки — это то, за что можно и должно умереть, а с такими вещами не шутят.
Он взглянул на хачимаки, которое до сих пор держал в руках. Вроде бы простая полоска белой ткани с черным драконом на фоне красного солнца. Не стилизованная драконья голова, являвшаяся гербом Синдиката, но само древнее чудовище в его традиционном изображении. Чуть дальше призыв, написанный иероглифами в стиле канжи: «Десять тысяч лет Координатору!» — что в переводе на общепринятый язык означало: «Да здравствует Координатор!»
Неужели и этот лозунг для кого-то не более чем пустые слова? Господин Обата почувствовал, как слезы наворачиваются на глаза.
Если дела и дальше пойдут подобным образом, если и впредь толпы шпионов и всяких там агитаторов будут свободно разгуливать по улицам, если служащие по случаю праздника начнут пренебрегать своими обязанностями и уходить с работы сразу по окончании рабочего дня, если обычаи гайджин (Иноземцы, чужаки (яп.)) в конце концов возьмут верх, то вскоре эти слова действительно станут простым сотрясением воздуха. Болезнь зашла слишком далеко.
Господин Обата вышел из-за стола и поклонился изображению дракона, помешенному в рамку и висевшему в одном из углов. Затем зажег палочки благовоний и закрепил их в специальных подставках. Потом положил ритуальную повязку в портфель и снял с вешалки пальто.
Это было ужасающее зрелище! Голый до пояса верзила на коленях, шажок за шажком, полз по грязному снегу, покрывавшему производственные площади «Хачиман Таро Энтерпрайзес» («ХТЭ»). И это в самом сердце Мацамори, на берегу реки Ямато!.. С десяток парней с тридивидения следовали за ним — увешанные камерами и микрофонами. Картину освещали особые прожектора, по мощности мало чем уступавшие охранным лазерам класса «Гильотина». В свете прожекторов особенно выделялся выпуклый живот полуголого придурка, на котором под струпьями можно было разобрать татуировку: Святую Деву Марию Гваделупскую, парящую на половинке месяца. На каждом шагу мужчина хлестал себя по плечам пучком хворостин, нарезанных из местного колючника, выкрикивая при этом: — Святая Дева! Помилуй!..
Подобное религиозное самоистязание было даром небес для оперативной группы службы информации Федерации Солнц (СИФС), прикрепленной к Семнадцатому легкому полку, называемому еще Всадниками или Кабальерос Камачо. Конечно, им пришлось потрудиться, чтобы получить разрешение властей Хачимана вести этот репортаж, но дело того стоило. Высший класс! Все тридивизионщики были всецело увлечены происходящим, стараясь не упустить ни звука…
— Святая Дева! Помилуй!.. — Следом глухой удар и надрывный стон. Только двое, стоявшие в глухой тени неподалеку от объекта съемок, вели себя спокойно и даже несколько отрешенно.
— Что-что? — переспросил Арчи Уэстин. Его остекленелые глаза равнодушно следили за ползущим мужчиной. Потом он, словно проснувшись, перевел взгляд на удивительно крупную снежинку, приземлившуюся на плечо его соседки, тридиоператора, которая вела панорамную съемку. Следующая снежинка коснулась ее гладкой, шоколадного цвета щеки. Зацепилась, начала подтаивать… Женщина даже не пыталась ее стряхнуть. Все-таки какой крупный снег порой идет на Хачимане — каждая снежинка величиной с фалангу пальца!..
— Я пять минут твержу тебе об одном и том же, Арчи, — наконец сказала она, — а ты заладил: что да что!.. Я беременна, понятно?
— Что-что? — снова невольно вырвалось у Арчи.
Этого высокого молодого мужчину можно было бы назвать красивым, если вам нравится броская, театральная красота. Тоненькие, будто прочерченные карандашом усики, белокурые кудри до плеч. Говорил он с заметным британским акцентом, свойственным выходцам с «северных» планет владений Дэвионов.
—Святая Дева! Помилуй!.. — И опять глухой удар и надрывный стон.
Обширная территория, на которой раскинулся производственный комплекс, была совершенно пуста. Распустив людей сразу по окончании рабочего дня, председатель совета директоров и, по сути, единственный собственник «ХТЭ» Чандрасекар Курита продемонстрировал вызывающий либерализм. Только небольшие группы высококвалифицированных охранников оставались на предприятии. Несколько человек, в большинстве своем местные жители, свободные от дежурства, толпились поодаль, наблюдая за происходящим со смешанным чувством восхищения, тревоги и недоумения. Они не верили своим глазам! Ну, ладно, начальник распустил служащих и работяг, но позволить снимать обряд бичевания — это выходило за рамки объяснимого. Они что там, наверху, совсем с ума посходили? Большинство Кабальерос из дежурной смены даже забыли о том, что пора встречать Рождество.
— Святая Дева! Помилуй!.. — Опять глухой удар и надрывный стон.
То ли по случайности, то ли намеренно, но истязающий себя полуголый мужчина приблизился к Арчи Уэстину, почти коснувшись брюк тридивизионщика. Арчи пнул наст носком ботинка, и в мужчину полетели комочки снега. — В сторону, ты, сумасшедший!
Человек вскинул голову. В свете прожекторов стало особенно отчетливо видно, как от гнева у него побледнели щеки. Запущенные, давно не мытые волосы, когда-то подстриженные ежиком, напоминали комок спутанных морских водорослей.
— Благословляю тебя, брат! — тихо вымолвил Томи Джо Потит, недавний капеллан-баптист Семнадцатого полка, внезапно перешедший в католичество. Кое-кто из сопровождавшей его рати тридивизионщиков волком посмотрел на Арчи.
Его преподобие Томи Джо, сменивший веру, бичуя себя и вскрикивая, продолжил путь. Каждый удар каким-то унылым и в то же время зловещим отзвуком откликался в лабиринте каменных строений. Съемочная группа, затаив дыхание, шла следом.
— Почему среди операторов посторонние? Кто эти люди, черт бы их побрал? — неожиданно выкрикнул Арчи и с размаху поддел ногой еще один комок спекшегося снега. — Кто разрешил съемку?
— Они из редакции новостей компании «Нотисиас де ла Тринидад» с Галистео, — ответила его помощница Мариска Севедж. — Вспомни, что во время атаки Легиона Призраков на одну из планет Троицы Терри Чавесу было знамение. Он сподобился лицезреть послание Святой Девы, с помощью которого им удалось отбиться. Водители боевых роботов из полка Всадников клялись, что своими глазами видели, как с небес сошли ангелы. По-видимому, весть об этой милости Божьей обошла все «юго— западные» планеты, даже те, что относятся к Лиге Свободных Миров. «Нотисиас» тут же прислали съемочную группу — сняли ее с линии перемирия с Кланами.
— Зачем? — пожал плечами Арчи.
— Как ты не понимаешь, Арчи! Чудеса — самый ходовой товар на Тринидаде. Этот Тим Джо и есть посланец Пресвятой Девы Марии. Или иначе — Крестоносец. С тех пор как он прозрел и поменял веру — а ведь Том сидел высоко, был министром, — все эти миры увидели в нем нечто такое, чего нет в обыкновенном человеке.
Арчи удивленно глянул на свою ассистентку и пожал плечами. Они с Мариской были прикреплены к Всадникам с того самого августа, когда это соединение перебросили на Хачиман. Несмотря на открытость, спокойствие и доброжелательность Всадников, Арчи Уэстин все еще никак не мог до конца разобраться в странной и причудливой смеси религиозного экстаза, благоговейного отношения к службе и практической хватки, которыми отличались культура, воспитание и обычаи воинов Семнадцатого полка, выходцев с трех планет, входящих в так называемый Тринидад. Кое-кто называл этот союз Тринити или Троицей. В состав союза входили Галистео, Церилос и Сьерра, расположенные в «юго-западном» секторе Внутренней Сферы.
— Не понимаю! — сказал Арч. — Что они за люди — не понимаю!.. И то, что ты мне рассказываешь, не понимаю! Зачем все это? Какие чудеса? С какой стати?.. И твой напыщенный тон…
— Тебе все это кажется нелепым, потому что ты чужд Духа Святого. Ты забыл, что сила Божья беспредельна, — строгим голосом ответила Мариска.
Арчи открыл было рот, но, осознав сказанное ассистенткой, закрыл его. Брови у него поползли вверх.
— В последнее время ты как-то непонятно шутишь, что за странное чувство юмора? Ты не подумай, что я осуждаю или что еще, просто интересно…
— Ничего странного, — ответила ассистентка. — С тех пор как я узнала этих людей, я потеряла охоту шутить. Они помогли мне разобраться в себе, объяснили, кто я есть на самом деле. И в этом нет ничего веселого, Арч. Кабальерос дали мне прозвище, и теперь мне очень хочется соответствовать ему.
Мариска протянула руку и ласково коснулась его щеки. Исход третьего десятка — лучшая пора для молодой женщины. Помощница была хороша собой — оливковая кожа, густая копна жестких, мелко вьющихся волос, открытое лицо с правильными чертами. Среднего роста, стройная и в то же время крепко сложенная, она излучала природную силу. Такие крепкие женщины обычно рождаются на планетах с повышенной силой тяжести, хотя на «северных» планетах, откуда была родом Мариска, притяжение всего на десяток процентов превышало древнее, терранское.
— Ты прекрасный начальник, Арч, поверь, я не кокетничаю. И симпатичный парень. Но за все те годы, что мы провели вместе, ты так по-настоящему и не узнал меня. Впрочем, тебя это не очень и волновало…
На ресницу Арчи легла снежинка, осыпаясь, запорошила глаз. Он поморгал, и тут же его словно ударило — Мариска права. Привыкнув к ней, Арчи не обращал внимания на всякие там антимонии. Мариска была удобна, молчалива, покладиста, любила его. Что еще надо? Он никогда не злоупотреблял ее доверием, учил работать. Он почувствовал укол раскаяния… Глупо, конечно, верить в счастье до гроба, нельзя было успокаиваться. Сам виноват.
— Что же касается моего тона… — нарушила затянувшуюся паузу Мариска. — Если ты имеешь в виду наши служебные взаимоотношения, то я, в общем все сказала. Могу добавить — если ты собираешься возвратиться в Федерацию Солнц, то я с тобой не поеду. Эти люди приняли меня в свои сердца. Нет, слишком красиво сказано… Просто среди них я чувствую себя как дома, вот почему я никогда не вернусь. Ни на северные территории, ни в свою семью.
— Но, Мариска, ты же никогда не сможешь стать одной из них. До конца, чтобы без всяких шероховатостей… — промолвил Арчи. — Вспомни Касси Сатхорн, которую они прозвали Абтакой. Она провела среди них девять лет. Сколько раз она таскала для Кабальерос каштаны из огня — и что вышло?
— Может быть, я всегда останусь для них «гринго», но они сказали мне: «Добро пожаловать!» И я не уйду.
— Что ты будешь здесь делать?
— Я уже разговаривала с Астро Зомби насчет работы. Буду петь… Ему понравился мой голос. Он в этой области большой спец — может синтезировать любое звучание, добавить мощности. Ну, сам понимаешь… Арчи вконец растерялся.
— А как же я без тебя?
— Все будет хорошо. Твой дядя — Ян Кромвель, а это кое-что значит… Твоя мать надавит на него, и он найдет тебе тепленькое местечко. Неужели ты полагаешь, что он позволит кому-нибудь втянуть тебя в опасное предприятие? Я имею в виду Лис-призраков…
Арчи замер — смотрел и не видел ни падающего снега, ни угрюмых надолбов зданий, ни пятен света, отползающего в сторону.
— Женщина! — тихо и раздельно произнес он. — Думай, что говоришь. Мы находимся в самом сердце пространства, подвластного Курите, и если ты полагаешь, что нас не прослушивают ребята из Корпуса Внутренней Безопасности…
— Ладно, Арчи, не будем. Каждому уличному мальчишке в Содегарами известно, что ты работаешь на военную разведку Дэвиона. Конспирация никогда не являлась твоей сильной стороной. Чандрасекар Курита является племянником Координатора и вторым лицом в Корпусе Внутренней Безопасности. Он полдня проводит со старым дядей Чанди. Они давным-давно знают, что ты агент М-14. Арчи открыл рот и снова закрыл его. Потом пожал плечами.
— Раньше ты никогда не говорила со мной в таком тоне. Знаешь, по-моему, нам действительно пора расстаться. — Я тоже так думаю, — кивнула Мариска.
С северной стороны, от реки, донеслась серия громких взрывов. Арчи невольно втянул голову в плечи. Хотя чего было бояться? Конечно, это лопались большие хлопушки и особые петарды, игра с которыми составляла обязательную часть праздника, или, как местные называют этот содом, — мацури… С другой стороны, это вполне могли быть и очереди из автоматического оружия. Кто знает, может, решили на радостях пострелять?
В эту минуту из мерцающей, прорезаемой светом фонарей ночной тьмы возник человек и направился к Уэстину и Севедж. Незнакомец был одет в сутану, что буквально ошеломило Арчи. Темные волосы с обильной сединой на висках зачесаны назад. Черные усы, выразительные глаза навыкате — такие обычно называют габсбургскими… Он был представителен, даже по-своему красив, этот незнакомец. Мариска, заметив его, вздрогнула, лицо ее засветилось от радости.
Монах, не обращая внимания на Арчи, обнял женщину, привлек к себе и чмокнул в щеку.
— Пора отправляться, — сказал он. — Наш работодатель назначил банкет в нашу честь на семь часов. Времени до полуночи, чтобы напиться и обожраться, будет достаточно, и все равно стоит поторопиться.
— Арч. — Мариска тронула потерявшего дар речи молодого человека за локоть, затем окликнула еще раз. — Арч, мне надо бежать. Прости, если сможешь. Мне кажется, так будет лучше для нас обоих. Только теперь Уэстин пришел в себя. — Отец Гарсия? — наконец изумленно выдохнул он. — Зови меня Боб, сынок. Мы ведь давние приятели.
Старший лейтенант, святой отец, доктор Роберто Гарсия из ордена иезуитов — он же водитель боевого робота «Крестоносец» — сразу взял под свою опеку только что
прибывшую на Хачиман из Федерации Солнц три дивизионную группу новостей. Он же познакомил их со всеми Кабальерос. Арч, теперь уже не скрывая недоумения, взглянул на свою бывшую помощницу.
— Ты хочешь сказать, что уходишь от меня с этим чертовым иезуитом? Ты забеременела от него?..
Мариска Севедж улыбнулась и теснее прижалась к отцу Гарсии.
За рекой опять с грохотом начали рваться праздничные петарды.
— Куда вас несет в такую непогоду, Обата-кун? — спросил охранник, когда господин Обата добрался до входа в зал регистрации космопорта Йошитсун.
Господин Обата неспеша убрал зеленую карточку-пропуск, усилием воли подавив в себе недовольство. Масако порой бывают ужасно фамильярны. Жители Хачимана, считавшие себя причисленными к этому клану, являлись потомками первых переселенцев и потому полагали, что им все можно. Даже по меркам этого свихнувшегося мира их буйству не было предела… А в праздники они вели себя просто вызывающе. И это в тот момент, когда он, господин Обата, просто не имеет права вляпаться в какую-нибудь скверную историю!
Раздражение не проходило. Тогда господин Обата сделал паузу, стараясь успокоиться, и только потом поднял кейс, чтобы продемонстрировать охраннику его содержимое.
Охранник между тем не сводил удивленного взгляда с матерчатой полоски с иероглифами у Обаты на шляпе. Он и раньше знал, что фанатики из «Компьютеров Танади» — настоящие придурки, но не до такой же степени, чтобы разгуливать в Сочельник с изъявлением верности Координатору. Этот, по видимости, совсем свихнулся на почве верности долгу и начальству… Ну и черт с ним!..
Он махнул рукой, показывая, что господин Обата может пройти в фойе.
Чиновник прошел к лестнице и, невзирая на двигающиеся ступени, начал взбираться по эскалатору. Идти было трудно, годы не те, так что, добравшись до полупустого зала ожидания, откуда пассажиров выводят в накопители, а затем развозят по кораблям, отправляющимся к звездам, он был вынужден перевести дух. Господин Обата неуклонно старался поддерживать спортивную форму. Конечно, любой начальник должен подавать пример подчиненным, мечтающим только об удовольствиях и излишествах, однако обязанности заместителя директора управления по работе с обслуживающим персоналом не оставляли ему много времени. Теперь приходилось расплачиваться болью в груди, одышкой и кругами перед глазами. Ему ни с того ни с сего пришло в голову, что, хотя продукция «Танади» превосходна по всем показателям, до совершенства ей все-таки далеко. Стало очень обидно, что руководству компании, поддавшемуся новым веяниям, наплевать на это. Вместо того чтобы упорно работать над улучшением качества, внешнего вида и функциональных возможностей компьютеров, они, успокоенные победными сводками из отдела продаж, предпочитали почивать на лаврах.
Тут у него в голове мелькнуло и объяснение, почему он вдруг вспомнил об этом — несмотря на все его усилия, реформаторы не захотели и палец о палец ударить, чтобы сделать из типовой модели их компьютера непревзойденный образец человеческого гения и технических возможностей. Что же, он должен мириться с подобным отношением к работе? Это ведь верный знак застоя, загнивания!.. Вот еще один фактор, который привел господина Обату к решению бороться. Никогда не будет, чтобы господин Обата опустил руки. Все началось с изменника Теодора Куриты, затеявшего реформы. И он еще посмел назвать это бесстыдство пе-ре-строй— кой!..
Дверь в диспетчерскую была закрыта. Обата посмотрел по сторонам — коридор пуст. Отлично! Он на мгновение прислонился к стене, чтобы окончательно восстановить дыхание и собрать в единый мощный кулак внутреннюю энергию, называемую ки.
Почувствовав, что сосредоточился полностью, господин Обата снял пальто, аккуратно свернул его и положил на пол, покрытый зеленым ворсистым пластиком. Затем, опустившись на колени, открыл чемоданчик, достал хачимаки. Произнес про себя несколько укрепляющих дух слов и повязал на голову белую ленту с изображением дракона. Наконец откинул фальшивое дно… Пора за дело!
Спрятав правую руку за спину, он толкнул дверь в диспетчерскую. Расчет оказался верным — в небольшом помещении среди множества тридимониторов находились всего два человека. Такова древняя традиция Синдиката Дракона — Экономить на чем только можно. Любые требования повышения зарплаты считались здесь вызывающими. Скромность, терпение, простота — вот что украшает верноподданного сына Дракона. То же самое творилось и с городскими службами — их бюджеты постоянно урезались. Хачиман — богатая планета с развитой промышленностью, но и здесь на два космопорта была всего одна диспетчерская. В смене только два человека. Естественно, они работали с повышенной нагрузкой, как, впрочем, должны работать все граждане Синдиката.
Один из операторов сидел в дальнем конце комнаты — у него секунды свободной не было, чтобы оторвать взгляд от экрана дисплея. Свет, падающий с монитора, окрашивал лицо оператора мертвенно-зеленой краской. Просто привидение… Голос из динамика уныло вещал: «…Шаттл „Эйя Пенайс“ из Кавабе, тип „Союз“, тридцать пять сотен тонн, следует по расписанию, вошел в зону видимости наземных служб наблюдения, запрашивает посадку в районе Хачиманского технологического института…»
Этот институт, кроме научно-исследовательской работы и обучения студентов, занимался еще ремонтом боевых роботов, аппаратов аэрокосмической авиации и космических челноков. Он был расположен как раз между аэропортом и городом.
Второй оператор, завидев господина Обату, снял с головы специальную гарнитуру с наушниками и микрофоном, встал, направился навстречу гостю и уже было протянул руку для приветствия, но в это мгновение заметил у посетителя на лбу ритуальную повязку и не смог удержаться от улыбки. Сразу разобрать, что там написано, — освещение в диспетчерской было скудное, цвета постоянно смешивались и дробились, яркость то увеличивалась, то падала, — было трудно, поэтому оператор решил, что посетитель нацепил по случаю Сочельника что-то шуточное.
— Обата-сан, вы пришли сюда, чтобы отпраздновать вместе с нами День Председателя? — все еще добродушно ухмыляясь, спросил оператор.
Господин Обата слегка растерялся. Он почувствовал, что сам не прочь улыбнуться, поддакнуть работнику, который на служебном месте только и думает, что о шутках. Хихикать в такой момент!.. Это взбесило его. Он вытащил из-за спины правую руку и дважды выстрелил в диспетчера. Обе пули попали тому в лоб, на расстоянии в два сантиметра друг от друга. Две маленькие черные дырочки, из которых спустя несколько мгновений начала толчками выплескиваться кровь.
Пистолет был хорош! «Лонг Райфл» двадцать второго калибра. Древняя конструкция, до сих пор пользующаяся особой популярностью. «Вот это игрушка так игрушка, — мелькнуло в голове у господина Обаты, — верх совершенства!» Красив, со встроенными звуковым и световым глушителями, двойной магазин рассчитан на двадцать четыре патрона. Оружие было разработано секретной службой Дома Марика из Лиги Свободных Миров, однако конструкцию почти моментально скопировали во всех других царствующих домах. С той поры пистолет пошел гулять по Внутренней Сфере.
Пока его напарник вдруг не грохнулся на пол, второй оператор по-прежнему неотрывно наблюдал за экраном. Только теперь он глянул в сторону гостя. За этот срок господин Обата успел приблизиться к нему — на лице его застыла удивительно красноречивая, идиотская ухмылка. Пистолет он держал двумя руками… Диспетчер вскочил,попытался защититься руками, и в этот момент господин Обата вновь открыл огонь.
Кровь струей ударила из груди диспетчера, мгновенно окрасила служебный комбинезон. Тело молодого человека сотрясала крупная дрожь. У него еще хватило сил попытаться сорвать с головы гарнитуру, затем он бросился в дальний угол диспетчерской. «Неудачное решение!» — машинально отметил про себя Обата. Там, за полупрозрачной стеной из пуленепробиваемого пластика, размещалась аппаратная, откуда выдавалась информация на экраны диспетчерских мониторов. У стены дежурного диспетчера вновь настигли пули. Тогда парень бросился к окну, сумел вскочить на подоконник — и сполз оттуда уже мертвый. Скрючившись, застыл на полу…
Прежде господин Обата никогда в жизни не держал в руках оружия. Теперь он не мог совладать с собой и все жал и жал на гашетку. Пули кончились внезапно — убийца даже вздрогнул от неожиданности. Не поверив, еще раз нажал на спуск — оружие молчало. Тогда он вытер пот со лба и бросил пистолет к ногам погибшего диспетчера — тот безобидной игрушкой упал возле носков модных штиблет из Шринагара. Окончательно придя в себя, Обата подобрал гарнитуру, висевшую на подлокотнике кресла, которое занимал первый диспетчер, поудобнее приладил возле рта микрофон и произнес:
— Подъем на гору Ниитаке.
Так же аккуратно он снял проволочную сбрую и направился за своим чемоданчиком. Теперь ему стало весело и даже беззаботно. Все прошло замечательно, он не струсил — закалка у него еще та. Обата, едва ли не напевая про себя, открыл второе потайное отделение и достал оттуда кинжал для церемонии танто. Вытащил лезвие из ножен, затем освободил подол своей белой рубашки и обнажил живот.
II
Мацамори Хачиман,
Округ Галедон,
Синдикат Дракона
24 декабря 3056 года
Оркестр заиграл вальс. Мелодия была древняя, нежная, однако новоиспеченному старшему лейтенанту, лучшему офицеру разведывательного отдела Семнадцатого полка Кассиопее Сатхорн было не до веселья. Все вроде бы складывалось удачно, и партнер ей достался что надо. Он кружил ее уверенно, поддерживал мягко, однако полного удовлетворения она не испытывала. На душе было тревожно…
В такой праздник — и вдруг ожидание беды! От этой мысли становилось совсем тоскливо.
День Председателя — главы местной администрации — был приурочен на Хачимане к христианскому Рождеству. В этом заключался великий политический смысл. История подобного странного совмещения уходила корнями в ту легендарную пору, когда обитатели Терры еще только с надеждой поглядывали на звездное небо, мечтая о кораблях, позволивших бы им посетить отдаленные миры. Рождество как культовый праздник по сути своей было совершенно неприемлемо для тех потомков японцев, которые расселялись по областям Внутренней Сферы. Род Курита, правивший Синдикатом в течение последних трех столетий, при всем своем либерализме вряд ли когда бы согласился объявить этот праздник общегосударственным. Конфуцианство и буддизм, являвшиеся исходными источниками верований для населения Синдиката, как, впрочем, и синтоизм, никогда не признавали искупительной жертвы Христа. Следовательно, в религиозном смысле его рождение являлось для приверженцев этих течений ничего не значащим событием. К сожалению, подобный взгляд страдал весьма опасным упрощением. Само Рождество и следовавшая за ним встреча Нового года для подавляющего большинства населения планеты еще в бытность обитания на Терре сплелись в незабываемый, долгожданный семейный праздник, который не в состоянии отменить никакая власть. Иудеи встречали Новый год осенью, мусульмане — весной, потомки китайцев — тоже весной, и все равно, за долгие столетия Рождество приобрело какой-то особенный аромат. Все они старались нарядить елочку, а уж про подарки детишкам и ожидание прихода Деда Мороза и говорить нечего!..
Эта проблема с особой остротой встала перед властями Хачимана. Население планеты по большей части не принадлежало к христианам. Его составляли выходцы из древнего Индостана, говорящие на языках гуджарати и маратхи. Тонкую прослойку составляли потомки японцев-первопоселенцев, которые в основном исповедовали конфуцианство. Но все они, начиная с японцев, индийцев, корейцев, эфиопов, сирийцев и кончая беженцами из Свободной Республики Расалхаг, чьи ряды в основном составляли скандинавы, — всегда отмечали день рождения Христа и следующий за ним Новый год. Никто из них ни за что на свете не откажется собраться в этот день за праздничным столом, поставить маленькую елочку.
Говорят, что компромисс есть искусство возможного. Но что есть возможное — то есть полезное для всех и не ущемляющее ничьих прав? Вот как решил трудную головоломку мудрый Исороку Филингтон, правивший на планете несколько веков назад. Он объявил двадцать пятое декабря Днем Председателя, тем самым достигнув компромисса с населением, а главное, с домом Куриты, где в ту пору сила была в руках откровенных мракобесов самурайского толка. Сама мысль признать Рождество государственным праздником казалась им проявлением все того же «белого империализма», старавшегося лишить их национальной принадлежности путем подмены традиций и, конечно, празднеств. Простому люду на Хачимане было все равно, как власти называют этот день. В такой интерпретации праздник как будто терял религиозную окраску и давал возможность примирить все враждующие религии. Последователь индуизма просто сдвигал чуть в сторону вывешенные в красном углу портреты голубого Кришны и слоноголового Ганеши и ставил туда изображение краснощекого бородатого деда с окладистой седой бородой и в красном кафтане — так в обычных семьях снимались все религиозные противоречия.
В канун Дня Председателя глава правительства, как всегда, давал праздничный бал. Это считалось важным событием зимнего сезона в Мацамори. На сей раз его светлость, граф Хачимана Персиваль Филингтон, испытывал особую гордость. Все получилось на славу. Громадный бальный зал, расположенный на нижнем этаже дворца в Ассадском районе столицы, был переполнен. Зал сам по себе являлся чудом архитектуры. Он представлял из себя пятиугольную площадку с потолком, вознесенным на высоту третьего этажа, диагональ которой составляла более пятидесяти метров. Пол был вымощен паркетом из редкого дерева твердой породы, растущего в горах Тримурти. Все это великолепие освещалось исполинской люстрой диаметром в тридцать метров, с почти миллионом специальных подвесок, преломляющих свет. Люстра извергала водопад радужного сияния. В каждом из пяти углов возвышалось по колонне: одна была из слоновой кости, другая — из жадеита, третья — из тика, четвертая — из стали и последняя — из золота. Колонны олицетворяли пять столпов могущества Синдиката Дракона. У трех стен на столах были выставлены всевозможные закуски: паровая рыба, овощи свежие, маринованные и соленые, куски филея, карри — блюдо, приправленное куркумой, чесноком и разными пряностями, горки риса в чашах, пурпурного цвета дольки тамерлановых дынь, выращиваемых на планете Новый Самарканд, трехметровые вареные щупальца морских скорпионов, окрашенные в нежнейший алый цвет. Каждый стол украшала скульптура изо льда: на первом возвышался лебедь, на другом бант — местный восьминогий хищник. На третьем, само собой разумеется, изваяние дракона. Все фигуры были в рост человека. Еще одну стену занимала пристроенная эстрада, на которой играл оркестр, и, наконец, в последней стене были прорезаны огромные двустворчатые двери, ведущие в дворцовый сад.
Собрался весь цвет Хачимана. Всякий чиновник, занимавший мало-мальски важную должность, получил приглашение. Не видно только человека, обеспечивавшего Кассиопею Сатхорн работой, — Чандрасекара Куриты. По мнению Касси, это было по меньшей мере странно. Вот откуда и тревога, и легкое недовольство спутником, с которым она пришла сюда, и попытки спрятаться куда-нибудь в угол, и вообще — плохое настроение.
Действительно, совсем недавно граф Филингтон и представлявший род Курита Чандрасекар наконец помирились. Их вражда, начавшаяся с тех пор, как Председатель вступил в должность, длилась долгие годы. Оба не желали признавать полномочия другого — особенно Курита, который был мало похож на остальных представителей правящей семьи. В отличие от своих родственников на столичной планете Люсьен, сибарит и буквоед, каких свет не видывал, буквально жил этой маленькой войной. Чиновничество и вся общественность Хачимана вздохнули спокойней, когда двое руководителей наконец помирились. И на тебе — Чандрасекара нет на празднике! Что это: вызов или досадное недоразумение?
Может, все дело в том, что Чанди так и не сумел найти общий язык с наемниками, которых он пригласил с юго-запада? В самом деле, ее сослуживцы со своей религиозной нетерпимостью и странностями в поведении были чем-то очень похожи на древних легендарных, известных по книгам наемников, ради денег готовых на все. Некоторые полагали, что те литературные злодеи и в подметки не годятся нынешним неотесанным мужланам и непоколебимым ханжам, помешанным на поклонении Деве Марии. На них и в зале поглядывали с некоторой тревогой…
Сердце подсказывало Касси — смутные времена начинаются на Хачимане.
Неожиданно Касси перехватила взгляд, брошенный на нее Председателем, стоявшим возле колонны из тикового дерева. В руке он держал хрустальный бокал величиной с собственную голову. Это был среднего роста человек, изящного, даже хрупкого телосложения. На вид просто слабак — за что его дедушка, известный тиран, прозванный Королем Филингтоном, долгое время презирал внука. Дед полагал, что с таким телосложением нечего делать во власти, тем более если твоя голова забита всякими пустяками вроде философии и нравственных вопросов. Местная элита поначалу тоже не скупилась на шутки в адрес Перси.
Между тем, с некоторым сожалением отметила про себя Касси, нынешний Председатель действительно хорош собой. Да, тонковат, узок в плечах, ростом не вышел, но у него красивые глаза и великолепные каштановые волосы, схваченные на затылке самурайским узлом. Касси решила, что ему очень идет белая туника с алым кругом на груди, темные брюки и кирпичного цвета сапоги — обычная парадная форма высших военных чинов Синдиката Дракона. Опоясан Председатель был особого рода перевязью, на которой висели длинный меч и кинжал — в совокупности это оружие называлось даи-шо. Касси с первого взгляда определила, что холодное оружие было надето не потому, что Перси хотел подчеркнуть свою принадлежность к кьюдж — местной аристократии; меч и кинжал в некотором роде символизировали успешное окончание учебного курса. Подобного свидетельства добиваются немногие из окончивших Академию Цун Цзанг. Обучение в этом заповеднике для элиты являлось тяжелым, если не сказать зверским, испытанием. Выдержавших положенный срок и вообще сумевших окончить курс были единицы, но если при этом курсант еще и удостаивался отличия — алого диска на груди, называемого «Лезвием Бусидо», то подобный выпускник пользовался особым уважением окружающих. Только это оружие и награда заставили деда сменить гнев на милость и назначить Перси своим наследником.
Ага, Перси еще раз посмотрел в ее сторону — взгляд совсем как у побитой собаки. Или у ребенка, потерявшего любимую игрушку… Интеллигентный, деликатный, умеющий поддержать беседу на любую тему, он представлялся Касси редким экземпляром среди высшей знати Дракона. Одним словом — миленький. Даже симпатичный… Она готова отдать ему должное, даже готова признать его многочисленные достоинства, но лечь с ним в постель… Нет! Он не в ее вкусе.
Ей припомнились слова боевой подруги, капитана Кали Макдугал. Как-то раз у них зашел разговор о мужчинах, о возможностях женщины-военнослужащей устроить свою личную жизнь. «Смотри, Касси, — небрежно предупредила Макдугал, — как бы тебе не попасть в ловушку, если ты примешь напыщенность и высокомерие за благородство, а грубость — за мужественность. Такая опасность всегда грозит женщинам-воинам… Они напоминают строевых кобылиц и готовы впасть в экстаз от любой пошлости. Но в случае с Перси ты, кажется, права. Он действительно выглядит нюней».
Тут лейтенанту Кассиопее Сатхорн совсем некстати пришло на ум, что в определении «боевая подруга» есть что-то корявое. Некая ненужная тавтология… Все ее друзья — водители боевых роботов. Из кого ей еще выбирать?
Движение по кругу, которое совершали танцующие пары, привело девушку еще ближе к Председателю. Партнером Касси и ее кавалером, с которым она пришла на праздник, был перетянутый ремнями молодой лейтенант. На груди у него красовались орденские колодки и нашивки за победы в бою, однако на Хачимане эти отличия мало кого интересовали. Молодой человек, как и Касси, сейчас сидел без работы, и впереди у них обоих ничего существенного не предвиделось. На бал их пригласила подруга Касси таи-са (Полковник, согласно списку воинских званий, принятых в Синдикате) Элеонора Шимадзу, командовавшая Девятым легионом Призраков. Совсем недавно она дала согласие возглавить планетарную семью якудзы. Касси Сатхорн подозревала, что приглашение в общем-то предназначалось ее партнеру, одному из тайных любовников Ленни. Он как раз в ее вкусе — высокий блондин, крепко сложенный, симпатичный. За те несколько минут, в течение которых они успели перекинуться парой фраз, стало ясно, что умом лейтенант мало чем отличается от кувалды.
Его огромная пятерня мягко поддерживала Касси за обнаженную спину. Вел он умело, посматривал свысока, улыбался снисходительно. Одним словом, настоящий дракон. Молодая женщина отвечала чуть смущенной улыбкой, а сама, между прочим, думала, что если покрепче взять его за кисть и потянуть на себя, потом резко, с подсечкой провести пенжак-силат, то опрокинуть героя на пол не составит никакого труда. То-то эта гора мяса удивится, когда окажется в лежачем положении!
Прекрасно сложенная, среднего роста, двигающаяся с бросающейся в глаза фацией, Касси была удивительно красива. Волосы иссиня-черные, лицо — правильный овал. Тем, кто ее знал, особенно нравились глаза — ясные, с затаенной грустинкой, с типичным азиатским разрезом, они были способны менять цвет от нежнейшего серо-зеленого до стального в минуту близкой опасности. Вечернее темно-синее платье полностью открывало спину, что подчеркивало хрупкость и девичью незащищенность тела. Кожа у Касси была смуглой и гладкой.
На празднике она оказалась той самой женщиной, которая сражает всех наповал. В буквальном смысле слова. Совсем не важно, что местные сплетницы и репортеры признают ее королевой бала, — не о том речь. Просто не было в тот вечер ни одного мужского сердца, которое не встрепенулось при виде Касси Сатхорн. Да и женщины, особенно из тех немногих, что способны оценить прекрасное, в какую форму оно бы ни отливалось, тоже отдавали ей должное. Находились в зале и такие мужчины, которые взглядами бесцеремонно раздвигали вырез на спине, пытаясь оценить прочие ее достоинства. То-то удивились бы они, если бы смогли узреть прикрепленный под платьем на правом бедре двадцатисантиметровый виброкинжал — очень изящное и смертельно опасное оружие. Его подарил Касси Арчи Уэстин. Тридивизионщику и в голову не пришло бы докучать красавице Касси томными взглядами, как это делал Перси Филингтон. Арчи был хорошо известен норов старшего лейтенанта Сатхорн, которая имела привычку постоянно таскать с собой оружие, куда бы ни отправлялась… Правда, виброкинжалом, изобретением Рэбида Фокса, ей еще не приходилось пользоваться, и она сомневалась в новомодной штучке, поэтому чувствовала себя несколько неуютно. То ли дело ее верный малайский крае, вот только изогнутый полуметровый нож под платьем не спрячешь.
Появлением на балу она в первую очередь обязана Кали Макдугал — вот о чем подумала Касси Сатхорн, удаляясь от Перси Филингтона, по-прежнему державшего несоразмерно большой бокал с налитым на донышко шампанским. Это случилось неделю назад.
— Милая Касси… — неожиданно заявила Макдугал, лежа в постели в своей маленькой городской квартирке.
Двухметрового роста женщина-пилот, плечистая и молчаливая, она порой производила жуткое впечатление на подругу, особенно когда начинала вещать словно древняя богиня. Вот и в тот раз она сразу ошеломила Сатхорн.
— Милая Касси, тебе не кажется, что следует быть более женственной? Ну, не такой резкой, что ли… Уметь проявлять слабость. Ты же по сути своей просто очень хорошенькая киска.
У Касси заалели щеки. В первое мгновение она не знала даже, что ответить. Кали Макдугал, случалось, круто заносило, но чтобы до такой степени!.. Сравнить ее с киской!.. Нет, в подобных неожиданных заявлениях не было ничего обидного — они просто ставили Касси в тупик, а зачастую вгоняли в краску.
— Мне кажется, уж чего-чего, а женственности у меня хоть отбавляй. Я достаточно быстро подцепила на крючок Перси, разве не так?
Всего два месяца назад Кабальерос спасли доверенный им для охраны «Хачиман Таро Энтерпрайзес», дядюшку Чанди и свой полк от разгрома с помощью хитроумного плана, одним из условий которого было внедрение Касси в ближайшее окружение лорда Филингтона. Вот откуда нескрываемый интерес Председателя к этой хрупкой особе. Самое удивительное, что, узнав о причине, по которой Касси начала оказывать ему знаки внимания, Перси не только не разочаровался, но совсем наоборот — еще сильнее увлекся ею.
— М-да, сработало, — согласилась Кали.
— Выходит, ты заговорила о женственности в отвлеченном смысле? Чтобы смягчить мое каменное сердце?
— Именно.
У Кали Макдугал была одна неприятная привычка: она постоянно хотела быть правой. И на этот раз она, словно сговорившись с Ленни, продолжала твердить одно и то же: пора бросать свои боевые ухватки, долой грубую силу и желание всегда быть первой, следует вспомнить о том, что ты женщина… Что еще оставалось бедной Касси, как не прислушаться к словам подруги.
Теперь она раскаивалась, что пошла на поводу у Кали — вон до чего довели эти нежности беднягу Перси. Глаз не сводит!.. Приятно, что ли, быть объектом самых глупых сплетен. Музыка кончилась. Партнер собрался было проводить Касси к одному из столов, но она взмолилась:
— Пожалуйста! Я так люблю танцевать.
Тот на мгновение смешался, однако воспитание взяло верх — молодой человек кивнул и победно глянул на партнершу. Касси мгновенно почувствовала, что он уже начал строить обширные планы на сегодняшнюю ночь.
«Ну, Кали, только попадись мне в руки. Сначала Перси, теперь этот болван… Я убью тебя!»
До добра женственность не доведет. Не такое нынче время, чтобы давать волю всяким «чувствам».
Вроде бы не было никакой реальной причины для беспокойства. Где-то далеко, за линией перемирия, шевелились Кланы. Каждую неделю, а то и две, оттуда приходили ужасающие слухи, подобные ударным волнам, возникающим после взрывов сверхновых звезд, — будоражили население, однако за долгие месяцы ожидания грядущей катастрофы люди привыкли, что на «севере» всегда неспокойно и конца этому не будет. Население Внутренней Сферы уже словно свыклось с ожиданием неминуемой беды. Что касается Федерации Солнц, самого заклятого врага Синдиката в пределах освоенного человечеством пространства, то политика Виктора Дэвиона — особенно ее направленность в последнее время — ясно показывала, что угроза со стороны Кланов, поставившая оба противоборствующих государства перед выбором: либо выжить вместе, либо погибнуть поодиночке, заставила принца взять курс на сотрудничество. Случались на Хачимане и внутренние беспорядки, один такой бунт произошел уже в бытность Кассиопеи Сатхорн на планете. Народ вышел на улицы столицы, сжег несколько мобилей, закидал камнями полицейские отряды — на этом дело и кончилось. От подобных стихийных волнений не застрахована ни одна страна.
Одним словом, годы были трудные, напряженные, умы и сердца были погружены в ожидание беды, однако это не мешало жить повседневной, обычной жизнью. Тем более не мешало выжить… Ведь именно этим занималась Касси все эти годы. Кем она была? Уличной девчонкой, что выросла на нищей планете Ларша, принадлежавшей семейству Ляо. Затем, повзрослев, участвовала в разведывательных экспедициях против пиратов, вояк из Синдиката Дракона, против Кланов. За ней охотились лучшие молодцы из военной разведки Федерации Солнц, доводилось сталкиваться и со смертельно опасным Корпусом Внутренней Безопасности (КВБ) Синдиката Дракона. Касси постоянно приходилось спасать свою шкуру. И не просто спасать, но и зарабатывать на этом. Ежедневно, ежемесячно, из года в год. Если бы не ее потрясающее чутье на приближающуюся опасность, ей, конечно, давным-давно не сносить головы. Причем это внутреннее, время от времени беспокоящее душевное неудобство вскоре обрело конкретные формы. Касси называла его «шестым чувством» и научилась полностью доверять ему.
Как только оркестр закончил играть очередной танец, девушка, якобы поддавшись на уговоры партнера, взяла его под руку, и они вышли в сад. Томительное, гнетущее посасывание в животе подсказало Касси, кого следует опасаться. Возле колонны из слоновой кости, расположенной как раз напротив дверей, стоял человек в черном. Рыжие волосы, кирпичного цвета лицо с уродливыми чертами. На поясе пистолет, с другой стороны — короткий меч, называемый вакизаши. Он угрюмо и сосредоточенно наблюдал за происходящим.
Касси с рождения испытывала безотчетный страх перед движущимися механизмами, особенно если они были огромных размеров.
Наибольший ужас ей внушали десятиметровые боевые роботы. Вот почему она выбрала армейскую разведку, отряды специального назначения и в этой области добилась немалых успехов. Людей как таковых Касси не боялась. Они вызывали в ней любое другое чувство, только не страх, однако и среди человеческого поголовья было несколько особей, которые внушали ей ту же неосознанную робость. Человек в черном был одним из них.
Человека этого звали Нинью Кераи Индрахар, и он являлся заместителем командира КВБ. Его усыновил Сабхаш Индрахар, Сама Улыбка, как за глаза называли командира корпуса подчиненные. Это была самая эффективная, внушающая наибольший ужас секретная полиция во всей Внутренней Сфере. Ее руководство поставило своей целью — Кассиопея Сатхорн знала об этом наверняка — устранить дядюшку Чандрасекара и разгромить полк Всадников. Собственно, и дядюшка и Кабальерос составляли единственную семью, которая за всю жизнь Карей отнеслась к ней по— человечески.
Вот что еще она знала точно: Нинью тоже неравнодушен к ней. Откровенно неравнодушен, и это было самое скверное обстоятельство, с которым Касси приходилось сталкиваться за время службы. Как только враг начинал испытывать к ней чисто человеческое влечение — сексуальное, дружеское, интеллектуальное, назови как хочешь, — исполнение обыкновенного разведывательного задания превращалось в некий священный обряд: в соревнование честолюбий, в исполнение долга, в погоню за счастьем, в наказание порока — опять же названий здесь можно придумать уйму. Беда в том, что подобная страсть во много раз увеличивала силы противников. В них зажигался огонек некоего неистовства, они стремились любой ценой одержать над ней победу, причем и моральную победу тоже, — исполнить долг, наказать порок, ну и так далее… Взять того же Нинью Кераи. Он начинал как водитель боевого робота, однако вскоре решил, что замуровать себя в кабине металлического исполина глупо и неперспективно. Нинью сам по себе излучал опасность, как, впрочем, и его наряд: Нинью буквально светился угрозой, как светится в ночи разогретый слиток металла, причем эта опасность была избирательна, сосредотачивалась на вроде бы невинных людях, которые в конце концов оказывались самыми коварными заговорщиками и ниспровергателями устоев. Его действия ничем не походили на сокрушающую всех и вся мощь боевого робота. Против машины Касси давно нашла противоядие — оно заключалось в том, что пилот по большей части не мог видеть ее, она же, в свою очередь, всегда держала врага под наблюдением.
В случае же с Нинью у Касси сложилось убеждение, что, где бы она ни находилась, он постоянно не спускает с нее глаз.
Как уже было сказано, его уродливость казалась неестественной, божьим наказанием, особенно в сравнении со спутником Касси — белокурым офицером— красавцем. В молодости Нинью был по-своему симпатичен, но появившиеся за годы шрамы, рубцы, участок ноздреватой обожженной кожи сложились так, словно какая-то высшая сила решила наказать его уродством. Теперь при всяком проявлении чувств он выглядел не столько опасным, сколько смешным, поэтому Нинью старался держаться невозмутимо и холодно. Угроза, копившаяся в его нынешних чертах, ощущалась не сразу, магнетизм проявлялся со временем, но проявлялся обязательно. Тогда сердце у собеседника екало, а собеседница начинала испытывать неосознанное смущение.
Не то чтобы все эти ощущения лишали Касси храбрости и трезвости в оценках. Она просто заранее высвечивала для себя степень опасности, исходившей от Нинью, — обычная рекогносцировка, проводившаяся бессознательно, на особом профессиональном коде. Несколько лет назад этот уродец был ее самым страшным врагом, в ту пору Касси удалось ускользнуть от него. Теперь он находился в хороших отношениях с дядюшкой Чанди, считался его союзником, — но завтра все опять могло перемениться. Вот почему нельзя было упустить момент побольше узнать о Нинью, отыскать его слабые стороны. Осторожность и предельная сосредоточенность здесь никак не помешают. Касси знала себя — преувеличенное представление об опасности куда быстрее приводит ее в боевую форму, чем самоуверенная расхлябанность. Вот и надо в полной мере ощутить, кем же в этом смысле является заместитель командира КВБ. Так же, как любому водителю боевого робота необходимо заранее познакомиться с тактико-техническими данными новых боевых машин противника.
Пока она танцевала со своим красавцем, Нинью несколько раз коротко глянул в ее сторону — как бы невзначай… Касси отдала ему должное — ее сразу бросило в жар, затем в холод. Да, этот уродец умеет нагнать страху на врага.
«Так уж случается с людьми, за которыми приходится долго охотиться, — подумал Нинью. — Их надо убирать. Плевое дело!..»
Он усмехнулся пошлости подобных рассуждений. Монстры бывают только на тридивизионных экранах. Естественно, речь не идет о свихнувшихся маньяках. Нинью отпил сок из бокала. Что касается убийств, в молодости он рассуждал совсем по— другому. В ту пору он был жидковат с людьми, легкомыслен, хотя уже успел повоевать в боевых частях и пройти подготовку в школе коммандос. В те дни он был дружен с самим Теодором Куритой, будущим правителем Синдиката. Ради хозяина он не скупился на шутки — ну и веселые, искрящиеся они у него выходили! С женщинами тоже был легок. Занятное было времечко!
Сломалось все в одночасье. Как, почему — объяснить трудно. Конечно, должна была существовать какая-то причина, из-за которой он уже на самом верху, сумев пробиться в сливки общества, потерял интерес к жизни… В пылу многочисленных развлечений, на пороге широких возможностей, открывшихся перед ним, Нинью ощутил тягостную пустоту. Приходилось носить маску скучающего негодяя, этакого чудовищного паука. Пусть боятся, меньше будут тревожить… Дело совсем не в уродстве, приобретенном в кабине робота. Таких красавчиков, как он, среди воинов пруд пруди. Самое страшное испытание — это гореть в рубке боевого робота. Выжившие в большинстве своем скоро осознают, что с лица воду не пить. Неприятно, конечно, но не смертельно. Не повод для ипохондрии… Годы службы в органах безопасности — тоже не сахар. Куда подевались веселость и легкость характера, в душе сохранился только металл. Никогда ему больше не влезть в шкуру прежнего неунывающего шутника и балагура.
Слова-то все какие-то лубочные, ироничные — шутник, балагур… Но ведь так оно и было. Он жил только тогда, когда эти качества имели самостоятельную, естественную ценность. Конечно, обстоятельства скрутили его, особенно право на убийства — это нельзя отрицать, однако истина в другом. Выходит, было что-то в нем паскудное, — жаждущее вырваться, размахнуться, начать крушить… Зачем?
Нинью усмехнулся — в такие минуты он был интересен сам себе. Этакий рефлектирующий ублюдок… Зверь со склонностью к психоанализу… Примелькавшийся в литературе тип… Беда в том, что в нем, в так называемом Нинью Кераи Индрахаре, не было ничего литературного. Вот он весь, во плоти!.. Кто постарался сделать его таким человечишкой? Здесь нельзя не отдать должное его приемному отцу. Негодяй с идеей, защитник государства — а по его, Нинью, мнению, все подобные защитники просто грязные ублюдки. Только у них хватает ума прикрыть смрадное нутро красивой фразой.
Вот одна из сентенций, накрепко вбитая в голову приемного сына:
«Дракон не может позволить себе использовать такого способного человека, как ты, сынок, в качестве тупого исполнителя, этакого бездумного инструмента… Твоя задача, твои обязанности, наконец, — куда шире. И труднее. Ты должен воспитать в себе умение держать под контролем любую ситуацию, оставаться гибким и не терять разум в любых условиях. Причем это должно сказываться в мельчайших нюансах твоей работы. Этим настоящий профессионал отличается от разъевшегося на государственных харчах чинуши и лопающегося от собственного величия генерала. Подобное отношение к делу вырабатывается постоянным пополнением запаса знаний, подлинным интересом к новому. И прежде всего способностью удивляться… Вот в чем парадокс: наша служба напрочь отшибает в человеке естественную любознательность. Не любопытство и интерес, который мы испытываем в силу служебных обязанностей, но именно любознательность'— величайший дар эволюции. Детская пытливость, стремление проникнуть в любую, даже выдуманную тайну. Вот этим ты и должен заняться в первую очередь».
Нинью едва не рассмеялся — ему удалось выполнить наказ приемного отца. Он, Нинью, до сих пор удивляется этому человеку, который уже полтора десятка лет провел в самодвижущемся лечебном кресле, но не утратил ни остроты внутреннего зрения, ни природной гибкости ума. Любую схему, любой план Сабхаш Индрахар до сих пор способен рассматривать как занятную игру, увлечься ею, придумать правила и, потирая ладони, сделать первый ход.
Когда-то Нинью разделял этот восторг. Теперь он ясно сознавал, что это не более чем самообман, форма существования паралитика, старающегося прожить на несколько жизней больше, чем ему было отмерено. Жизней, наполненных движением, погонями, интригами, схватками и страстями. С точки зрения Нинью, подобная одержимость суетой и неразберихой — всего лишь одна из форм помешательства. Пусть его!.. Тоску подобным творчеством не излечишь. Правда, виду, что ему скучны подобные философские экзерсисы, Нинью не показывал, никогда не забывал, чей он выкормыш. Сама Улыбка — так называли приемного отца — был прозорлив, его никак нельзя было упрекнуть в утрате чувства реальности, поэтому Нинью и не старался скрыть от покровителя свои настроения. Тот отнесся к подобной хвори снисходительно. «Так и должно быть, — заявил он как-то Нинью. — Это необходимый этап. Надеюсь, ты не дашь волю хандре? Сможешь держать себя в руках?» Нинью дал слово. Попробуй не дай! Среди самых опасных людей Внутренней Сферы только Индрахар заслужил подобное дерущее по коже прозвище. Старик обладал каким-то особым шармом в обращении с людьми: с начальниками, с подчиненными, с обвиняемыми, с людьми улицы. Причем все прекрасно знали, с кем имеют дело, и все равно, если Индрахар хотел поговорить, втягивались в разговор. Умные и сильные не выбалтывали секретов, но проникались уважением, пусть даже этого уважения хватало всего на несколько часов. До казни…
Нинью на мгновение отвлек шум в зале. Вот, опять Кассиопея Сатхорн. С каким верзилой танцует! Должно быть, этот блондин ей по вкусу… Такая беззащитная, женственная… Просто голубенький цветок. Приятная для глаз иллюзия. Если, конечно, не знать подоплеку. Девица сумела ловко обвести его вокруг пальца — причем в рукопашной схватке. Такого с ним с детства не случалось.
Совет папаши в этом случае должен был прозвучать следующим образом. Если она обыграла тебя и тебе это доставило удовольствие, значит, ты влюбился. Не гони это чувство, восторгайся им — оно приведет тебя к успеху.
Нинью должен был признать, что в словах отца была частичка истины. Сначала он действительно разъярился, как буйвол, затем успокоился и возблагодарил богов за то, что они наградили его интересом к жизни. Эта девица стоила того, чтобы любоваться ею.
Она была прекрасна в платье темно-синего цвета. Пантера в человеческом обличье. Нет, уверил себя Нинью, это не более чем констатация факта, оценка взглядов других мужчин, обращенных в ее сторону. Ни в коем случае не признание в любви. Ни в коем случае!.. Просто он должен как можно ближе познакомиться с нею, чтобы отыскать ее слабые стороны и изучить сильные.
Касси почувствовала, как дрогнула рука спутника, лежащая на ее обнаженной спине. Ладонь заскользила, коснулась края выреза, сползла еще ниже… Очевидно, он решил, что приятную ночь себе обеспечил. «Ошибаешься, парень! Ты откровенно глуп».
Но до какой степени он ошибается, даже Касси не могла предполагать.
Ах, если бы только он один оказался несмышленышем!.. Когда Касси и ее кавалер приблизились к выходу, огромные створки с неожиданной легкостью распахнулись, и в зал ворвались люди в шлемах и боевых доспехах. В руках они сжимали автоматическое оружие. Персиваль Филингтон шагнул вперед. — Что все это значит? — громко спросил он.
Ближайший к нему вооруженный боец, ни слова не говоря, сделал несколько шагов вперед и открыл огонь.
III
Мацамори Хачиман,
Округ Галедон,
Синдикат Дракона
24 декабря 3056 года
Графа Хачимана отбросило прямо на руки окаменевших телохранителей, которые и получили вторую, уже более плотную порцию зарядов. Затем нападающие открыли огонь по праздничной толпе.
— Тревога! Все на пол! Кто ближе к выходу, спасайтесь! — закричала Касси. Девушка тут же прикрылась своим огромным спутником и выхватила из его кобуры пистолет. По-прежнему прячась за блондином, она навела оружие на ближайшего к ней врага, нажала на спуск, однако выстрела не последовало.
Черт! Этот идиот явился на бал с незаряженным оружием!..
Она растерянно вскинула голову — противник тоже почему-то не стрелял, сжимая полуавтоматический карабин. Губы на нижней части его лица, видимого из-под нижнего края черного пластикового забрала, сложились в глумливую ухмылку.
Они оба замерли, но уже в следующий миг Касси швырнула во врага бесполезный пистолет — метила в губы! — и тут же бросилась в сторону стола, на котором таял ледяной лебедь. — Нырнула под скатерть. Прогремела очередь.
Лейтенант-блондин жалобно вскрикнул, его отбросило в сторону, и на мундире расплылись кровавые пятна.
Грохот выстрелов в этом углу стих, человек в боевых доспехах и шлеме бросился к столу, пытаясь отыскать Касси.
Оказавшись глупцом, Персиваль Филингтон не был трусом и показал, как умирают настоящие мужчины. Нинью Кераи оценил его мужественный поступок.
В жизни они почти не сталкивались, однако Нинью доставила нескрываемое удовлетворение возможность отомстить за его смерть. В отличие от Филингтона Нинью не бросился вперед. Он сделал ложный выпад, затем развернулся по часовой стрелке и прыгнул за колонну. На ходу заученным движением вырвал из-под одежды пистолет и, схватив рукоять обеими руками, два раза выстрелил в нападающих.
Всем другим системам личного оружия Нинью Кераи предпочитал пистолет системы «сони-намбу», стреляющий специальными пулями с очень высокой начальной скоростью. Их сердцевины были изготовлены из вольфрама. Эти пули могли пробить любой толщины броню, которая была на вооружении пехоты и отрядов коммандос.
Правда, первые две пули Нинью послал в незащищенную шею ближайшего к нему террориста, застрелившего Перси. Когда тот упал, следующие две Нинью всадил в грудь двигавшегося за ним бойца. Судя по форме нагрудных лат, боец оказался женщиной — Нинью машинально отметил это обстоятельство. Оружие работало безотказно, как и расписывалось в рекламе. Из отверстий в доспехах фонтаном ударила кровь; нападавшая споткнулась на бегу и покатилась по полу.
Нинью, прикрываясь то колонной, то столом, расстрелял пятерых террористов — каждому из них досталось по две пули. Против «сони-намбу» никакие доспехи из титановой брони не спасут! Среди нападавших началось смятение, они стали отступать к дверям, но в это время в зал ворвалась новая группа. В помещении загрохотали выстрелы. Все гости — еще живые и уже мертвые — лежали на полу. В такой кутерьме Нинью, безусловно, имел определенное преимущество.
Он опустошил половину своего магазина, прежде чем его засекли. Вот когда ему пришлось туго. Озверевшие от ярости нападающие сосредоточили на нем яростный огонь.
Очередь ударила в столешницу совсем рядом с Касси. Послышался звон разбитой посуды, визг пуль. Разведчица Семнадцатого легкого полка Кабальерос почувствовала ожог на обнаженном бедре — видимо, одна из пуль задела ее. На ходу Касси провела рукой по ноге — крови не было. На этот раз пронесло! Рядом с ней кто-то отчаянно вскрикнул и рухнул на пол — судя по ливрее и белым гетрам, слуга.
Опыт подсказывал: удивительная замедленность, овладевшая чувствами, — фикция. Все происходит мгновенно, и в осознании этого ее шанс к спасению. Террорист еще даже не успел заглянуть под скатерть. Правда, ему, облаченному в доспехи, это сделать нелегко. Он пока надеется достать ее с помощью стрельбы наугад. Ну — ну, лови!.. Тот в самом деле продолжал беспорядочную пальбу — осколки посуды летели во все стороны. Неожиданно раздался грохот; по-видимому, сообразила Касси, одна из пуль угодила в ледяного лебедя. И точно — рядом с ней упало резное прозрачное крыло, тут же расколовшись на куски.
Голова у Касси работала что надо! Сказывались годы, проведенные на улице, в отрядах коммандос, при выполнении заданий. Действовала она скорее интуитивно, руки сами по себе схватили со стола широкое блюдо с карри, стоявшее на самом краю. То ли в Синдикате так было принято, то ли здесь считалось особым шиком приделывать ко всякой пустяковине электронный чип или какое-нибудь иное экзотическое устройство, только блюда на столе, предназначенные для горячей пиши, были с подогревом. В полость между стенками заливался особый спиртосодержащий состав повышенной температуры, способный на длительный срок сохранять еду горячей.
Касси схватила блюдо за края и, воспользовавшись паузой, пока стрелявший перезаряжал карабин, швырнула его в террориста. Попала куда метила — в пах. Убийца, опрокинувшись на спину, взвыл от боли. Этих нескольких мгновений Касси хватило, чтобы броситься вперед и оседлать противника. Тот мгновенно попытался перевернуться и подмять женщину под себя. Касси не сопротивлялась, только уперлась локтем одной руки ему в живот, а другой ловко расстегнула кобуру на поясе у террориста и выхватила оттуда пистолет.
Ну и тяжел оказался этот негодяй! Словно боров… Касси даже застонала от нестерпимой тяжести, однако сумела просунуть правую руку, ткнуть дулом ему в горло и нажать на спусковой крючок.
Хорошо, хоть у кого-то пистолет заряжен!.. Так и следует поступать в дальнейшем — эта мысль ни с того ни с сего мелькнула у нее в голове. Оружие надо заряжать, не игрушка… Она выстрелила два раза, в такт выстрелам дернулось и тело нападавшего, потом его охватили конвульсии, и террорист обмяк. Касси только было собралась выскользнуть из-под него, как автоматная очередь попала в броню и незащищенные участки тела погибшего. В лицо ударила густая, вонючая струя крови. На вид совершенно черной… Касси едва не стошнило, но времени на сантименты не было — другой террорист уже подбирался к ней. Наученный судьбой своего товарища, бездумно гонявшегося за этой чертовкой, он не спешил, старался прикрыться огнем и не дать ей воспользоваться пистолетом. «Не на ту напал!» — с какой-то зверской веселостью подумала Касси. Поймав врага на мушку, она тут же дважды нажала на спуск. Затем, сменив прицел, добавила еще раз.
Удачно получилось — обе пули поразили противника в пах и бедро, только одна ушла мимо. Осталось два выстрела, машинально отметила Касси.
Террорист вскрикнул и рухнул на пол. Одна из пуль пробила ему артерию в паху, оттуда хлынула густая кровь. Вид ее всегда производит очень хорошее впечатление на мерзавцев. Особенно если это собственная кровь… Враг застонал. Пришлось потратить на него предпоследний заряд. Чтобы заткнулся и не привлекал внимания своими жалобами.
К сожалению, у него нашлись верные друзья. К тому моменту, когда один из них, стреляя на ходу, бросился к Касси, она успела выбраться из-под мертвеца. Тот неожиданно застонал, и Касси, не сдержавшись, потратила на него последний патрон… Надо чаше менять позицию, смекнул Нинью. Но как ее сменишь? Только колонна представляла надежное укрытие — вот он и вертелся вокруг нее, стараясь не подпустить врагов к стене. Осколки слоновой кости летели во все стороны. А что творилось со столами и едой, трудно передать. Щепки били в спину, вкуснейшие брызги падали на губы, правое бедро уже заметно подмокло. Нинью провел рукой по одежде, не в силах удержаться, лизнул палец. Икра!.. Чего только не случается на свете!.. Расстреляв один из магазинов, он достал из складок одежды запасной и ударом ладони вогнал его в гнездо. Так, мы еще побегаем…
Ага, еще одному жить надоело. Человек в доспехах и шлеме с пластиковым забралом подобрался к колонне и решил зайти к Нинью со спины. Добро пожаловать… Заместитель начальника службы безопасности не спеша взялся за рукоять, вытащил вакизаши и, не глядя, ударил им снизу вверх. Древняя сталь, выкованная по особому рецепту из спрессованных и сваренных полос мягкой и твердой стали, беззвучно скользнула сквозь пластиковую броню, погрузилась в тело, пробила череп.
Третий террорист безостановочно стрелял в Касси, не позволяя ей высунуться. Стрелял откуда-то сбоку. Наконец выстрелы прекратились. Слава богу!.. Касси сделала ложное движение, затем вскинула пистолет, и враг, неожиданно оробев, отпрянул в сторону. Нервишки-то ни к черту… Касси отбросила никчемное оружие, схватила за ремень карабин первого террориста, подтянула его к себе и дала короткую очередь в сторону противника. Затем перекатилась влево. В зале стоял невообразимый шум, грохот выстрелов скрадывал все остальные звуки, однако она шестым чувством — скорее всего, по вибрации пола — ощутила, что в ее сторону кто-то бежит.
Касси резко перекатилась в обратную сторону, заметила стремившегося к ней человека в доспехах и шлеме и лежа, снизу вверх, дала короткую очередь. Тот споткнулся и, уже бездыханный, рухнул на пол.
Касси встала на одно колено и попыталась высвободить край юбки, сбившейся в комок вокруг бедер. Краем зрения она уловила некое движение неподалеку. Ее обдало холодом, когда она глянула в ту сторону, — Нинью Кераи, высунувшись из-за колонны, целился в нее из своего оружия.
Касси выругалась, схватила карабин системы «штерн-шахт», нажала на спусковой крючок… Магазин оказался пуст. В этот миг Нинью открыл огонь, ствол его пистолета окрасился золотистыми искорками. Пули прошли впритирку с Касси, ее даже опалило горячим воздухом, в воздухе запахло горелым. Такое впечатление, будто кто-то невидимый потыкал возле ее лица и головы упругими, раскаленными пальцами.
Спустя мгновение Касси невольно обернулась. Сзади в нее, в трех шагах, стоял террорист в доспехах, забрало на шлеме было сорвано. Нападавший оказался женщиной, блондинкой с голубыми, как небо, глазами. В руках она держала такой же «штерн-шахт», дуло которого смотрело прямо в голову Касси.
Но все это было уже в прошлом. На золотистом панцире сквозь мелкие аккуратные отверстия, словно слезы, выступили капли крови. Террористка неожиданно пошатнулась, затем рухнула на спину. Касси невольно посмотрела в сторону Нинью. Тот отсалютовал ей стволом своего пистолета. Мгновения хватило Касси, чтобы пережить ужас и радость спасения, затем она отбросила свой карабин, схватила оружие убитой женщины, которая, так и не закрыв глаза, теперь бездумно смотрела в потолок. Наверное, видела небо — что еще могут видеть люди после смерти? Лицо со славянскими чертами, широкоскулое…
Касси поднялась в полный рост, взяла оружие на изготовку, однако стрелять уже было не в кого. В зал вбежали сотрудники внутренней охраны дворца, оставшиеся в живых гости бросились к входным дверям.
Разрыв снаряда отбросил их назад. Грохнуло так, словно ударили из тяжелого орудия. На столах зазвенела посуда, ледяное изваяние дракона рассыпалось на мелкие осколки. Ударная волна опрокинула Касси на пол, она прикрыла голову руками. В висках застучало так, что стало нестерпимо больно.
«Боевой робот!»
В следующее мгновение ее догадку подтвердили крики испуганной толпы: «Роботы! Роботы!..»
Раздался еще один взрыв. Тех, кто успел добежать до дверей, разнесло на куски, и этим омерзительным фаршем осыпало опустевшую эстраду. Что-то легонько шлепнулось возле Касси. Она подняла голову и увидела дымящуюся туфельку.
Из сада вновь загрохотало. Через распахнутый проем Касси могла видеть конусообразные металлические ноги. «Боевой мастер»!
Приятная неожиданность!.. Что же творится на этом чертовом Хачимане, если даже в Рождество боевые роботы не знают покоя и начинают штурм правительственного дворца?
Появление нового врага привело в панику охранников, которые так и не рискнули приблизиться к дверям, чтобы вытащить тело Перси Филингтона. Нинью метал в их адрес все проклятия, какие знал. В этот момент боевой робот ударил из среднего лазера — со стен зала полетела штукатурка. Касси заметила, как Нинью бросился к выходу, и, подхватив автомат, в несколько секунд нагнала его.
— Нет! — Она схватила Нинью за рукав. — Куда вы? С пукалкой на боевого робота?
— Что же мне делать? — буквально прорычал Нинью. — Стоять?!
— Неужели ваш приемный отец ничему вас не научил? — Нинью едва сдержал себя, однако Касси, не обращая на него внимания, продолжала: — Водитель боевого робота считает, что его товарищи уже успели навести здесь порядок. — Здание потряс еще один взрыв, со стен и потолка посыпалась густая пыль. Люстра под потолком заходила ходуном. — Он стреляет для острастки, чтобы припугнуть тех, кто еще сопротивляется. Ему здесь, в саду и среди дворцовых построек, особо не развернуться, того гляди, кто-нибудь подберется сзади. Если у вас хватит сноровки и ума, вы можете долго водить его за нос. Отвлеките его. Побегайте у него перед носом!
— А вы чем пока займетесь? — спросил Нинью. — Атакуете его с помощью пукалки?
Касси осклабилась — постаралась произвести впечатление. Гримаса вышла внушительная, очень уродливая. — Я — профессионал! Это моя работа. Нинью кивнул:
— Очень убедительная рожа. Против такого аргумента никто не устоит. Да-а, вы далеко не дура… Я подчиняюсь.
В коридоре было сумрачно, только слабые желтые светильники освещали стены. В их блеклом свете панели красного дерева казались черными. Со всех сторон до Касси доносились приглушенные разрывы, но та картина, которая открылась с пятого этажа здания, потрясла ее до глубины души. «Боевой мастер», орудовавший в саду, был не один. Весь город подвергся нападению. Огромные, напоминающие невиданных доисторических зверей, боевые машины штурмовали центр Мацамори.
На расстоянии километра от Дворца Председателя в небо с жутким воем и грохотом взмыл гигантский человекоподобный боевой робот. За его спиной обрушились горящие останки высотного здания. Касси никогда прежде не видела подобную конструкцию. Хотя — стоп! — в голове у нее мелькнула голограмма из военного архива… Точно — это же «Вайверн», одна из моделей Звездной Лиги. Касси попыталась вспомнить детали. Точно-точно, эту машину изготовили вновь на заводах Комстара в преддверии битвы с Кланами на Токайдо.
Но этого не может быть! Даже при самой необузданной фантазии нельзя предположить, что нападение совершили бойцы Комстара. Чтобы вожди Межзвездной связи решили совершить агрессию против Синдиката Дракона? Чушь!.. Очевидно, это были те, из секты, отколовшейся от Комстара. Последователи так называемого «Слова Блейка»… Кабальерос всего два месяца назад крепко потрепали их на одной отдаленной планетке.
Почему они решили напасть на Хачиман, Касси не знала. Не ради же ликвидации несчастного Перси Филингтона и Нинью Кераи Индрахара? Ничего глупее не придумаешь. Разве что они решили отомстить Всадникам, или, может, в их замыслы входит полное разрушение «Хачиман Таро Энтерпрайзес»? В этом был хотя бы какой— то смысл, ведь Чанди сумел создать собственную систему пульсирующей межзвездной связи, вполне конкурентную с аппаратурой, применявшейся Комстаром. Вот они и решили убрать соперника, а также отомстить ему за то, что Чанди удавалось несколько раз срывать их планы. Вопросы, вопросы…
В это мгновение слепящий тугой луч протонно-ионного излучателя ударил откуда— то с запада в зависшего над городом «Вайверна». Голубая нить поразила робота в правое предплечье, сорвала броню и принялась крушить внутренние конструкции. Неожиданно правая рука «Вайверна» отвалилась и полетела вниз. Огромная — около пятидесяти тонн — боевая машина принялась судорожно раскачиваться. Пилот попытался восстановить равновесие, взвыли реактивные двигатели, удлинились огненные хвосты, вырывавшиеся из правых скачковых ускорителей, но все равно машина начала поворачиваться боком и заскользила вниз. В следующее мгновение боевой робот пропал из поля зрения Касси.
Где-то в стороне явно разворачивалось большое сражение. На фоне ночной темноты, опустившейся на заснеженную столицу, были отчетливо различимы вспышки разрывов, залпы лазеров и протонных орудий. Синие, голубоватые, алые лучи рассекали пространство над городом во всех направлениях. Грохот стоял неимоверный. Кабальерос и Легион Призраков вступили в бой.
Этот, внизу, все не унимался… Что за пилот сидел в «Боевом мастере»! Теперь он начал методично бронированными кулаками долбить стену дворца. Он что — решил пробить себе проход и совершить экскурсию по дворцу? Или повальсировать в зале?.. А может, хочет помочь своим товарищам, которые ранее ворвались во дворец? Тогда его ждет приятная неожиданность…
При каждом ударе здание вздрагивало. Как же остановить врага? Ничего не приходило в голову. Что можно противопоставить протонному излучателю, автоматическим пушкам, ракетам ближнего действия? Касси выглянула в окно — огромная, покрытая плитами брони башня, внутри которой находилась водительская кабина, была прямо под ней. Редкие лучики света пробивались изнутри через смотровые иллюминаторы, серовато-желтым светом светился пластик, прикрывавший фонарь.
Касси вытащила виброкинжал и обрезала подол платья. Вид у нее теперь стал совершенно дикий: вся в крови, с копной растрепанных волос, в рваной хламиде. Маркитантка после побоища, да и только… Она нервно рассмеялась — к сожалению, побоище еще не кончилось. Затем уняла расходившееся сердце, зажала виброкинжал в зубах, вытащила из-за спины автомат и направила ствол в сторону стекла, прикрывавшего окно. Скорее всего, стекло пуленепробиваемое, значит, следует опасаться рикошета. Как от него убережешься? Очень просто — стекло, даже если оно бронированное, рассчитано на выстрелы снаружи. Кроме того, уж где-где, а на Хачимане мастера что надо. Все делают умно, значит, на бессмысленное увеличение запаса прочности можно не рассчитывать. Она дала короткую очередь.
Сработало! От удара стекло вылетело вместе с рамой. Касси закинула автомат за спину и влезла на подоконник.
IV
Мацамори Хачиман,
Округ Галедон,
Синдикат Дракона
24 декабря 3056 года
Крупная снежинка легла на щеку Касси, словно огромная незримая птица коснулась ее мокрым крылом.
Бросив взгляд вниз, девушка прикидывала, как ей добраться до боевого робота. В отличие от большинства правительственных зданий и башен в Мацамори, построенных в древнем стиле ямато, отличавшегося броскими и несимметричными формами, Дворец Председателя представлял из себя гигантскую пагоду, крыша которой накрывала все этажи и спускалась ярусами. В разрезе это был многоугольник, где каждая изогнутая балка замыкала свой участок или этаж. Ребра заканчивались резными головами львов, с невозмутимым видом взиравших на окружающие городские строения.
Касси ступила голыми ногами на кровельную дранку и попыталась прыжком оседлать ближайшую к ней выступающую балку. Удалось! Однако в следующее мгновение она почувствовала, что начинает медленно сползать вниз. Движение ускорялось. Касси напрягла ноги, схватилась руками за край — ничто не помогало. Тут еще автомат выскользнул из-за спины и, свесившись, потянул ее вперед. С большим трудом возле самой львиной головы ей удалось кое-как притормозить. Содранная кожа горела, в ладонях ощущался нестерпимый зуд, но не это встревожило Касси — боевая рубка робота была как раз под ней,
и в этот момент автомат соскользнул с плеча, полетел вниз и угодил как раз на броневые плиты, прикрывавшие левое плечо машины. Там он и застрял в щели между плитами. Падение сопровождалось таким грохотом, что Касси невольно втянула голову в плечи.
Наконец, переведя дух, она глянула на фонарь, прикрывавший кабину. Пилот был совсем близко — вот он, в нейрошлеме и охлаждающем жилете. Неужели не слышал, как упал автомат? Все может быть, парень слишком занят управлением машиной — вон как колотит бронированными кулаками в стену.
«Теперь вперед!» — приказала себе Касси. Крепко взявшись за крупные львиные уши, она осторожно сползла вниз, коснулась пальцами ног брони робота. Отпустила руки и сразу же ухватилась за что-то, выступающее из-за плеча. Она оказалась возле ящика, в котором помещались кассеты с РБД системы «Шеннон».
Отлично! Касси восстановила равновесие. Это было нелегко — при каждом ударе кулаков глыба металла под ней ходила ходуном. Водитель решил непременно пробить себе проход. Вот упрямец!.. В этот момент снизу раздалась очередь, пули защелкали по броне, некоторые угодили в фонарь кабины. «Нинью, теперь тебе приспичило стрелять? — в сердцах подумала Касси. — Уймись! Единственная цель, в которой ты можешь проделать дырку, — это я».
Справа послышался треск, и ее ослепило нестерпимое алое сияние. Касси судорожно зажмурилась. Слишком поздно! Под закрытыми веками поплыли радужные пятна, заиграли разноцветные синусоиды. В воздухе густо запахло озоном. Еще одна вспышка… Выходит, водитель пустил в дело один из средних лазеров типа «Мартел». Решил изжарить Нинью? Пусть попробует попасть. Как только способность видеть вернулась к Касси, она осторожно, на четвереньках двинулась вдоль плеча робота. Нужно добраться до боевой рубки, втиснуться в щель между пусковой установкой и броневой плитой.
Башня, в которой располагалась рубка, а также многочисленные аппараты слежения, вынесенные на корпус, представляли собой закрытую систему, оснащенную специальными видами оружия, которые должны были сметать с корпуса пехоту, снабженную прыжковыми реактивными двигателями и, конечно, элементалов из состава пехотных подразделений Кланов. Все это было хорошо известно Касси, особенно твердо она помнила углы обстрела и баллистические характеристики стрелкового оружия, предназначенного для уничтожения диверсантов и снайперов из особых подразделений.
Но этому пилоту было не до диверсантов — он продолжал крушить стену. Из разговоров с начальником технической службы Семнадцатого полка Кабальерос Зумой Гальего Касси составила детальное представление об особом устройстве, с помощью которого спасательные команды откидывают фонарь, чтобы вытащить раненого пилота.
Она добралась до специальной панели, откинула крышку, ударила кулаком по клавише. Тут же отпрянула…
Сработали взрывные замки, и в следующую секунду колпак отъехал в сторону. Пилот боевого робота развернулся в кресле, и сквозь прозрачный пластик Касси увидела, как губы водителя от удивления сложились буквой «О». Касси сразу догадалась, что перед ней женщина, но теперь это было не важно.
Женщина не потеряла присутствия духа и, мгновенно придя в себя, левой рукой схватилась за кобуру на поясе. Однако Касси была готова к этому. С виброкинжалом в руке она бросилась на пилота и ударила ее прямо в грудь. Ударила еще раз в грудь, потом в шею…
Кровь, смешанная с тормозной жидкостью, брызнула Касси в лицо. Женщина-пилот сползла с сиденья.
Касси отпустила рукоятку — лезвие так и осталось торчать в горле убитой — и отстегнула привязные ремни. Затем, с безумным остервенением, заглушая позывы рвоты, выволокла тело из кресла. Уселась в кресло, клейкое от крови, и нажала на клавишу, закрывавшую рубку.
Колпак вернулся на прежнее место, в лицо ударила струя холодного воздуха. Тут же кабину наполнили крики, шипенье, грохочущие раскаты развернувшегося в городе сражения. Касси от страха съежилась в кресле, зажала уши руками. Сердце гулко забилось в груди, животный страх обуял ее в этом стиснутом, пропахшем свежей кровью пространстве. Касси постаралась перевести дух, унять расходившееся сердце. Могла ли она позволить себе поддаться страху — сейчас, когда добралась до пульта управления этим исполином, когда оказалась в самом центре происходящих событий, можно сказать, в логове врага? Если не хочешь жить — или боишься жить — застрелись! Будь мужчиной!.. Пистолет рядом, возле кресла… Забудь обо всем! Вычеркни из памяти — хотя бы на эту ночь — пиратский «Атлас», сжигающий лазерным лучом отца. Затем раздавленное металлической ступней жилище. Ты можешь сколько угодно ненавидеть боевых роботов, но это только машины. Им плевать на твои страхи, ненависть, презрение. Это ходячие железяки с сильными руками и ногами. Ты научилась справляться с ними? Прекрасно! Ненависть помогла тебе одолеть самого страшного врага — саму себя. Теперь этот «Боевой мастер» не более чем послушная заводная игрушка. Добрая к друзьям и смертельно опасная для тех, кто позарился на твою квартирку на Хачимане, кто испортил Рождество… Кровь на полу? Это черная кровь. Этот человек явился сюда, чтобы убить тебя, изжарить, как отца. Так что не строй из себя нюню, берись за дело… Что и как, ты все отлично знаешь, хотя никогда и не сидела в боевой кабине, изучила все по книжкам, по инструкциям и боевым наставлениям, часами просиживала на тренажерах. Вперед!
В этот момент вспышка света, полыхнувшего возле пострадавшей пагоды-дворца, ослепила ее. Касси судорожно нажала на какую-то кнопку — и тут же чей-то голос произнес:
— Меч сострадания-три, здесь Меч-два… Голос был женский.
— Меч-три, пожалуйста, откликнись, — продолжала настаивать женщина. — Меч— шесть, она не отвечает!
— Меч-два, здесь Меч-шесть. Почему молчите? Отзовитесь.
— Меч-шесть, здесь Меч-один. — В рубке теперь раздался мужской голос. — Я вижу третьего. По моим данным, у нее все нормально, но робот неподвижен. Может, что-то случилось с главным компьютером, регент? Или неполадки в ходовой части?
— Откуда я знаю! — откликнулся Меч-шесть. — Продолжайте движение. Мы не должны позволить еретикам уйти.
Последние слова сразу привели Касси в чувство. Она вгляделась в центральный, расположенный прямо перед креслом пилота дисплей. Полный обзор в триста шестьдесят градусов спрессовывался на нем в стодвадцатиградусный сектор. Умение разбираться в подобных изображениях составляло важную часть учебного курса. Касси не жалела времени на тренажерах, чтобы в совершенстве овладеть этим искусством.
Гвардия Комстара — и ренегаты из «Слова Блейка» — в качестве тактической единицы использовали подразделения, состоящие из шести машин. Это подразделение имело наименование «уровень 2». Следуя древнему воинскому обычаю, командир «уровня 2» получал цифру «шесть». Итак, рядом с ней воевали пять машин.
Точно! Две из них двигались справа и сзади — один, в сотне метров, «Черный рыцарь»; другой с помощью прыжковых двигателей спустился с неба. Это был «Витворф». Три других машины-копья двигались прямо через виллы, принадлежащие богатым гражданам Хачимана. Первый — Меч-четыре — тридцатитонный «Гусар», следующим шел сорокапятитонный «Вайверн», и последним — стотонный «Королевский краб». Это был самый опасный противник, его вооружение соответствовало нормам, принятым для роботов Кланов.
Касси почувствовала, как у нее перехватило горло. Дворец Председателя и все службы, а также люди, находившиеся там, подвергались серьезной опасности. Необходимо каким-то образом задержать продвижение врага, чтобы местные силы самообороны смогли подоспеть на помощь. Что касается собственной безопасности, то она здесь уютно устроилась, надо только каким-нибудь образом просигнализировать этим, из «Слова Блейка», что робот жив и продолжает крушить стену.
За девять лет службы в регулярных частях Касси ни разу не пыталась не то чтобы отсидеться в сторонке, но даже не позволяла себе пассивно ожидать развития событий. В детстве, еще на Ларше, ей повезло встретить мудрого старика. Он внушил ей: такие хитрецы долго не живут. Отдать инициативу в руки врага — значит обречь себя на гибель. Старик был прав, Касси не раз на опыте проверила это. Если бы она поступила вопреки совету старика, ее пристрелили бы еще девять лет назад в маленьком магазинчике на Калимантане. С другой стороны, то, что ей удалось совершить, было сушим безумием. Спрыгнуть с крыши с одним кинжалом и захватить целехоньким восьмидесятипятитонный боевой робот — на такое надо было решиться.
Касси наклонилась поближе к прозрачному фонарю, чтобы посмотреть, что делается в саду. К счастью, ее боевой робот стоял, чуть сдвинув вперед головную башню. Слева от массивной ноги различались изогнутые берега маленького озера. Лед на поверхности был пробит, в полынье лицом вниз плавал труп.
«Витворф», приземлившийся справа, проламывался через кусты и древние кедры. Деревья достигали тридцатиметровой высоты и изо всех сил сопротивлялись двигавшемуся роботу. Снежное облако окружало «Витворфа», он так и брел в белой круговерти.
Неожиданно его треугольная надстройка повернулась в сторону «Боевого мастера», и Касси попыталась как можно глубже вжаться в кресло. Как она пожалела, что вовремя не надела нейрошлем, пусть даже ей не дано с его помощью полноценно управлять машиной. Каждый шлем настраивался индивидуально, но в нем ее, по крайней мере, нельзя было узнать. Пилот «Витворфа», по-видимому, удовлетворенный осмотром, повернул робота в сторону дворца. Красный свет лазера системы «интек» прорезал тьму и ударил в стену. «Витворф» повел им из стороны в сторону — из стены вырвались языки пламени. Касси, переведя дух, решила, что это одна из шуток свихнувшихся террористов — он мог запросто изжарить свою пехоту, находившуюся в здании. Тут ею овладела прежняя злоба — подобное варварство было вполне в духе религиозных фанатиков, объявивших джихад.
Без нейрошлема Касси имела возможность привести конечности робота в движение, но стрелять пришлось бы без прицеливания. Она торопливо схватила ручку управления, отвечавшую за движения правой руки.
Металлический гигант отозвался — рука поднялась. В этот момент, даже сидя в кабине многотонной машины, Касси ощутила сотрясение почвы — слева от нее, с другой стороны пруда, двигался «Черный рыцарь». Его правая рука со встроенным в нее протонным излучателем была направлена прямо на «Боевого мастера». Касси почувствовала себя очень неуютно под прицелом страшного оружия, которое на таком расстоянии могло запросто разрезать ее робота пополам.
Все, больше медлить нельзя! Касси быстро пробежала в уме параграфы руководств по вождению боевых роботов и глубоко вздохнула.
Правая рука «Боевого мастера» двинулась верх, потом вниз. Тут в памяти вновь всплыли слова первого учителя с Ларши. Гуру был стар, но мудрость его не увяла. Если ты способна контролировать дыхание, ты в состоянии контролировать себя. Если она каким-либо образом не снимет напряжение, ей ни за что не справиться с машиной. Тогда за ее жизнь никто и гроша ломаного не даст.
Касси сделала несколько дыхательных упражнений. За эти несколько секунд ни один из ее так называемых товарищей не усомнился в ней. Теперь можно браться задело. Уже вполне уверенно подвигав рукой, Касси решила было использовать протонный излучатель, однако вовремя сообразила, что всякое угрожающее движение в сторону соседа — «Витворфа» — насторожит вражеского пилота. Больше одного выстрела ей сделать не удастся. Соседи растерзают ее за пару минут.
— Меч-один, — возбужденно затараторил в пилотской кабине чей-то голос. — Третий задвигался. С ней все в порядке.
В порядке? Ну уж нет, возмутилась Касси. Хорошо, если нельзя с помощью протонной пушки, тогда какая система более всего годится для одного— единственного удара? Конечно! Как ей сразу не пришло в голову? Она отыскала панель ручного управления ракетами дальнего действия, развернула пусковые установки, смонтированные на другом плече, и, собравшись с духом, нажала на гашетку.
Каскад оранжево-белых молний осветил зеленоватый сумрак боевой рубки. Мгновенно, защищая глаза пилота, потемнел фонарь кабины, но даже в наступившем полумраке были заметны многочисленные искры, осыпавшие прозрачный бронированный пластик. Что-то вякнул динамик в кабине «Боевого мастера», затем верхняя часть туловища «Витворфа» окрасилась зеленоватыми вспышками разрывов. Ударная волна заметно колыхнула робота Касси, и тут же град осколков защелкал по корпусу. Разведчица отпрянула в кресле, прикрыла голову руками, затем, пристыдив себя, глянула на экран.
Как только огонь схлынул и видимость восстановилась, Касси обнаружила, что вражеский робот как стоял, так и стоит. В следующую секунду он пошатнулся, судорожно шагнул назад, затем новая порция взрывов, уже приглушенных, неярких, потрясла его корпус. На дисплее «Боевого мастера», оценивающем степень повреждения противника, вспыхнул красный свет. После взрывов оказалась поврежденной автоматическая пушка. «Ну и черт с ней!» — в сердцах выругалась Касси и приникла к главному дисплею. Вражеский робот был укутан дымом, клубами валившим из груди. Голова и плечи на первый взгляд почти не пострадали.
В этот момент «Витворф» неожиданно взорвался. Касси обдало нестерпимым жаром.
Теперь она действовала, подчиняясь исключительно интуиции. Так учил старый гуру. Касси развернула верхнюю часть своего робота лицом к «Черному рыцарю», который находился от нее в двадцати метрах.
Его пилоту следовало бы, не мешкая, поступить с «Боевым мастером» так, как тот поступил с «Витворфом», — выстрелить из протонной пушки, однако реакция «Черного рыцаря» оказалась похожа на человеческую. Машина тоже начала разворачиваться в сторону «Боевого мастера», словно недоумевая, как такое могло произойти.
Два передних иллюминатора «Черного рыцаря» уставились на «Боевого мастера». Касси не могла отделаться от ощущения, что в них сквозит откровенное изумление. Вот его правая рука начала подниматься…
Слишком поздно! Касси яростно нажала на гашетку и жала на нее до тех пор, пока с левого плеча вновь не сорвались ракеты, не обагрили огненными хвостами фонарь рубки. Касси стреляла без всякой наводки, но на таком расстоянии три из шести ракет, уложенных в кассету, угодили в цель. Торс «Черного рыцаря» содрогнулся, и в следующее мгновение мощный взрыв разнес голову противника на куски. Касси судорожно прикрыла лицо руками.
Когда она отняла руки и огляделась, то обнаружила, что рубка ее машины превратилась в решето, сквозь которое видны горящие здания и вышагивающие боевые роботы. В кабине стало заметно прохладней, сквозняки вольно разгуливали по тесному пространству. «Черный Рыцарь» исчез — Касси в недоумении даже повертелась в кресле. Может, упал на землю?
Из ее левого предплечья сочилась кровь, тут только она почувствовала, как болит рука. Неужели сломана? Этого только недоставало! Такая стрельба — прежде всего для нее самой — добром не кончится.
В этот момент обрушилась новая беда. В рубке неожиданно раздался женский голос:
— Внимание! Тебя засекла самонаводящаяся система «далбан-хайрз». Расстояние до противника триста семьдесят три метра.
— Черт! — выкрикнула Касси. С ней заговорил бортовой компьютер?.. Меч-шесть решил предупредить ее об опасности? Бред какой-то!..
— Протонный ускоритель правой руки. Подготовка к выстрелу и наведение — десять секунд. Начинаю отсчет… Конечно, бортовой компьютер… Касси судорожно схватила привязные ремни, защелкнула замки.
— Включилась система накопления энергии. — Голос был удивительно спокоен, от подобного равнодушия выворачивало душу. — Шесть секунд. Пять…
— Ты, сволочь, скажи, что мне делать! — завопила Касси и ударила по клавише, которая открывала вход в рубку. — Выстрел! — невозмутимо объявил голос.
С шипением сработал замок, открывающий люк позади кресла. В это мгновение робота бросило вперед прямо на стену дворца, невообразимый грохот потряс корпус машины. Оглохшая, перепуганная Касси машинально отстегнула ремни безопасности.
«Боевой мастер», конечно, уступал последним стотонным моделям боевых роботов, которые появились в войсках Внутренней Сферы после прихода Кланов. Однако эта машина до сих пор пользовалась любовью пилотов. Пусть она несколько неуклюжа, ей не хватало скорости и вооружение слабовато, тем не Менее это была превосходно сбалансированная и надежная конструкция.
Вот и теперь «Боевой мастер» удержался на ногах, с большими усилиями бортовой компьютер восстановил равновесие. Но всему есть свой предел.
— Опасные повреждения в левом магазине автоматического орудия. Катастрофа неизбежна, — сообщил женский голос. — Рекомендую немедленное катапультирование!
Рубка постепенно затягивалась дымом, жар с каждой секундой усиливался, уже жгло пятки. Автоматически сработало устройство, отбрасывающее прозрачный фонарь. Сработать-то сработало, только толку оказалось немного — пластик чуть приподнялся и застрял.
«Благодари себя, что не успела растолстеть», — язвительно подумала Касси и полезла в щель.
— Через секунду взрыв, — на прощание объявил голос. Касси успела выдернуть левую ногу, и последним, что она услышала перед тем, как спрыгнуть с робота, было:
— Боезапас сдетонировал.
Перед глазами мелькнула заснеженная поверхность покрытого льдом озера, затем полыхнуло так, что на мгновение Касси потеряла способность видеть. Звука разрыва она уже не слышала — видимо, окончательно оглохла. Ее подхватила воздушная волна, затем последовал удар голыми пятками о лед, и страшным, жидким холодом ожгло тело.
Этот ожог и привел ее в чувство. Достигнув дна, Касси изо всех сил рванулась вверх. Сердце билось от радости — жива, жива. Лед оказался тонким. Ноги целы!.. Жива, черт побери!..
Отчаянно работая ногами и руками, скорее расталкивая, а не ломая ледок, девушка добралась до края пруда. Тут ее кольнула мысль: пока она будет выбираться из воды, «Вайверн» или «Королевский краб» располосуют ее лазерами, как повар индейку. Но и оставаться в воде больше не было никакой возможности. Она полезла на бортик.
К удивлению Касси, она теперь никого не интересовала. Над головой полыхали лазерные и протонные лучи, проносились трассирующие снаряды, висели и расплывались в воздухе следы ракет. Все они были направлены в ту сторону, откуда надвигались пришельцы. Касси обернулась — вот она, беда! К ней, мелко ступая, шел боевой робот. У женщины от обиды слезы навернулись на глаза — опять придется нырять в воду! Что за наказание!.. Потом опомнилась — это же не «Королевский краб»! Это «Молотобоец»! Такую машину в составе нападающих она не видала.
— Касси? — раздался над прудом рев внешнего динамика. Это же голос таи-са Элеоноры Шимадзу. Здесь сама Красная Ведьма? — Кассиопея Сатхорн? Ты жива, чертовка? — вновь громыхнул динамик. — Это могла быть только ты. Кто, кроме тебя, способен Голыми руками учинить такой погром?
— Ленни, — только и сумела выговорить Касси. Она выбралась на бортик и разрыдалась. — Если бы ты только знала! Если бы знала…
— Послушайте, — спросил Нинью Кераи Индрахар, — если это так просто, почему же никто не пытается вручную бороться с боевыми роботами? Почему не готовят специальные отряды?
Касси в упор глянула на него и усмехнулась. До чего же неприятная рожа!..
Ее перенесли в одно из немногих уцелевших помещений дворца, уложили на диван, оказали первую помощь. Потом завернули в одеяло, сунули в руки чашку с горячим чаем. Нинью сам влил туда добрую порцию особого, выдержанного виски знаменитого сорта «Черная марка». Местные называли этот сорт «Посох и мешок», также именовали его и «Кабальерос». Смесь оказалась противной до отвращения, но уже после первого глотка Касси почувствовала себя значительно бодрее.
— Прежде всего, — заявила она, — это совсем не просто. И у Кланов есть подобные подразделения.
Ее бил озноб. Мокрые волосы были собраны в узел на затылке. Смуглая кожа Касси побледнела. Напряжение отпускало — в тот момент девушка чувствовала себя подобно аэрокосмическому истребителю, который, выпустив тормозные щитки, входил в плотные слои атмосферы. Подобно пилоту, она надеялась, что самое трудное позади, хотя верилось с трудом. Точнее — совсем не верилось, опыт подсказывал, что все только начинается. Но верить так хотелось…
Большую часть отряда рейдеров, посланных «Словом Блейка», удалось нейтрализовать и уничтожить. Приземлившийся в окрестностях Мацамори транспортный шаттл доставил на Хачиман два подразделения уровня 2 -по шесть машин в каждом, что согласно принятым в большинстве государств Внутренней Сферы уставам соответствовало роте, а также усиленный взвод пехоты. Одно подразделение атаковало завод, другое должно было взять штурмом Дворец Председателя. Особые группы коммандос растворились в городе, чтобы совершать диверсии и наводить панику среди местного населения. Их быстро переловила местная милиция и члены гражданской гвардии, а посланных во Дворец солдат уничтожили в бальном зале.
Сектанты допустили один стратегический промах. Они верно рассчитали, что в канун праздника службы наблюдения будут не так внимательны, однако не учли, что Девятый легион Призраков и Семнадцатый легкий полк Кабальерос сумеют быстро отреагировать на вторжение. Не учли они также, что противостоять им будут такие бойцы, как старший лейтенант Кассиопея Сатхорн. Люди, похожие на нее, в любых условиях являются козырными картами.
Касси наконец справилась с ознобом и сделала полный глоток. Приятное тепло растеклось по телу, голова уже немного кружилась.
— С голыми руками можно сотворить что угодно, — ответила она. — Можно и боевого робота захватить. Только надо уметь, детально знать что и как. Но это не самое главное… Очень важно преодолеть в себе страх, психологический барьер — как же, робот такой большой, а я такая маленькая. Понимаете, человек чисто интуитивно считает, что сопротивляться чему-то большому и ужасному можно, только сидя в чем-то подобном большом и ужасном. — Она искоса глянула на Нинью, потом добавила: — А вы молодец, сделали свою часть работы. Хорошо постреляли из пукалки. Кроме того, я слышала, что и вам как-то пришлось захватить боевого робота. Даже двоих…
Нинью рефлекторно нахмурился, потом спохватился — хватит этих грязных шпионских штучек. Чуть что, бросаться в панику — откуда она узнала о моем прошлом, откуда произошла утечка информации, и прочая дребедень… Он усмехнулся, затем невольно рассмеялся. О его подвигах времен молодого Теодора Куриты все знают. Но в ту пору это даже не считалось подвигом. По крайней мере, не настоящим геройством.
— Я слышал о вашей храбрости. — У Нинью неожиданно начала подергиваться правая щека, где выделилось пятно обожженной кожи и набух кровью шрам. Человек в черном хотел было прикрыть лицо рукой, потом вяло махнул ею. Кассиопее вдруг пришло в голову, что он легко отделался во время заварушки в бальном зале. — Слышал, — продолжил заместитель главы службы безопасности, — также о вашей изобретательности и умении. Несколько опытных диверсантов нужны там, где вы способны справиться одна. Таких, как вы, на всю Внутреннюю Сферу раз-два и обчелся. Правда, говорят, что есть еще несколько, которые мнят, что им все по плечу. Подобная самоуверенность обычно исчезает после первой же попытки.
Трудно сказать, что нашло на Касси. Она вдруг вскочила, обхватила Нинью — точнее, вцепилась в него — и разрыдалась. Перед глазами стояло растерзанное пулями тело Перси, затем припомнился зрачок автомата, который держала в руках неизвестная террористка, — он смотрел на нее и чуть приплясывал; победное помахивание пистолетом, которым Нинью послал ей привет. Когда же вспомнила о ледяном коньке на крыше, о том, что, сползая, ободрала себе ноги — там до сих пор ужасно саднило, вновь увидела мертвую женщину-пилота, — слезы хлынули ручьем. Все, чем она занимается, — безумие. Но у нее нет выбора…
Такого с Касси не случалось с детства — с того самого дня, когда боевой робот раздавил на Ларше ее мать и сестер. Прямо в собственном доме.
Нинью Кераи Индрахар в первое мгновение не мог вымолвить ни слова. Нестерпимо дергалась щека, разболелся шрам, — хотелось отбросить эту девчонку и спрятаться где-нибудь, а там уж, в одиночестве, тоже вволю поплакать. Ну и что, что слез не будет? Найдутся…
Он поднял руку, хотел погладить девчонку по голове, потом обнял ее вздрагивающие плечи. Касси уткнулась ему в грудь и совсем разревелась, теперь уже с некоторым облегчением.
Интересная мысль пришла ему в голову — сбивчивая, не совсем ясная. Можно ведь жить как люди!.. Как обычные нормальные люди. Обниматься, плакать, вздыхать…
Наконец Касси немного успокоилась. Нестерпимое чувство голода овладело ею. Или это был не голод? Нестерпимо чего-то хотелось. Перемирие так коротко, так мимолетно, скоро вновь начнется кровавая свистопляска. Она обняла человека в черном за шею, притянула его голову к себе. Одеяло развернулось и упало, легло комком на древний бухарский ковер. Обнаженное тело девушки прильнуло к Нинью — худенькое, израненное, оно было настойчивым.
Он сопротивлялся не более мгновения, потом обнял, прижал к себе — Касси просто застонала от блаженства. Нинью принялся целовать ее с каким-то истеричным исступлением. Поднял на руки… Касси неожиданно напряглась, потом совсем расслабилась.
V
Борт Т-прыгуна «Пробуждение Финнегана»,
Заправочная станция,
Звездная система Матар,
Округ Бенджамен,
Синдикат Дракона
10 ноября 3057 года
— К черту! — в сердцах выкрикнула Касси и сорвала с головы нейрошлем. Затем в бешенстве ударила тыльной стороной ладони по замкам ремней безопасности и, словно пробка от бутылки, выскочила из полутемной кабины тренажера.
Когда разведчица пролетела мимо старшего лейтенанта Богдана Михайловича Сташевского, начальника вооружения Семнадцатого полка, тот только головой покачал, затем потер подбородок.
— Может, ты начнешь с чего-нибудь попроще?.. — крикнул он ей вслед.
На ремонтной палубе или в отсеке, где молодые пилоты проходили курс дополнительного обучения, сила тяжести едва ощущалась. Кали Макдугал обожала это состояние — для ее крупного, сильного тела невесомость означала блаженство. Вот и сейчас она отдыхала под сводчатым потолком. Длинный шнур, прикрепленный с помощью карабина к выступающей, пронизанной овальными отверстиями изогнутой балке, удерживал ее в фиксированном положении.
Касси, пролетевшая мимо Богдана Михайловича (в полку его за глаза называли Задницей — действительно, эта часть тела Сташевского поражала своими размерами), пихнула Кали, затормозила и успела схватиться за балку.
— Полегче, полегче, — предупредила ее подруга.
Касси, уже справившись со скоростью и остановив вращение, приняла вертикальное положение и, оттолкнувшись от потолка, опустилась на пол. Встала на ноги, сложила руки на груди, поджала губы. Некоторое время восстанавливала дыхание. На ней были шорты и светлая рубашка с короткими рукавами и обрезанным по грудь подолом, открывавшим смуглый живот. Самая подходящая одежда для жаркой кабины боевого робота. Волосы Касси заплела в длинную косу и уложила вокруг головы.
После беззаботного, счастливо прожитого года на Хачимане, прошедшего со дня разгрома высадившихся на планете рейдеров Блейка, Семнадцатый легкий полк, все еще служивший Дому Куриты, получил новое назначение. Полковник Камачо долго колебался, прежде чем принять предложение Чандрасекара, однако гордость, понятие чести, присущее всем выходцам с «юго-запада», а также щедрая оплата, обещанная дядюшкой Чанди, заставили его согласиться.
Официально они направлялись к новому месту дислокации на планету Таун. Это было горячее местечко. Принадлежало оно Федерации Солнц и располагалось на краю вектора Сарна Марч. Когда-то вектор входил в границы Лиги Свободных Миров, возглавляемой Домом Марика, но тридцать лет назад в результате молниеносной войны эту область пространства захватил Виктор Дэвион. Знал бы он, в какую яму сам себя загнал! Вопрос о государственной принадлежности вектора оказался самым запутанным и наиболее взрывоопасным во всей Внутренней Сфере. Два месяца назад Томас Марик в союзе с правителем Конфедерации Капеллы принцем Сан-Цзу развернули боевые действия по всей границе Сарна Марч. За короткое время им удалось опасно вклиниться в этот достаточно хорошо защищенный район. Виктор не жалел средств на укрепление вновь приобретенных миров, однако скованный по рукам и ногам Кланами на севере и действиями родной сестры Катрин Штайнер, объявившей о независимости Лиранского Содружества, он не мог в должной мере противодействовать агрессии. Вскоре наступление, в результате которого Марик вернул многие из прежде захваченных миров, а Сан-Цзу отхватил себе добрый кусок территории Федерации Солнц, выдохлось. Однако силы союзников были далеко не исчерпаны. Виктор отлично понимал, что следующий бросок — всего лишь вопрос времени. Ясно, что на этот раз целью главного удара должен был стать Таун. Если планета падет, то Марик и Сан— Цзу получат не только стратегическое преимущество в борьбе с Виктором Дэвионом, но и, в перспективе, смогут диктовать свои условия Синдикату Дракона. С этим Дом Куриты никак не мог смириться — им вполне хватало забот с Кланами.
Сложность ситуации заключалась в том, что Томасу Марику и Сан-Цзу вполне доставало ума сообразить, что открытая атака на Синдикат Дракона, который никак не замешан в событиях тридцатилетней давности, невозможна. Этот акт неприкрытой агрессии в трудные для всей Внутренней Сферы годы неизбежно завершился бы войной с коалицией всех других государств. Даже Катрин Штайнер была бы вынуждена объявить своим тайным союзникам войну. В этом случае Лигу Свободных Миров и Конфедерацию Капеллы ждала быстрая и неизбежная катастрофа. Вот почему союзники решили действовать более тонко.
Только служба безопасности Синдиката Дракона сумела получить отрывочные, не всегда достоверные сведения, проливающие некоторый свет на замыслы врага. К несчастью, Синдикат Дракона тоже раздирали внутренние смуты. В империи там и тут постоянно возникали новые секты, одна экзотичнее другой. Самой крупной, непримиримой и опасной была некая тайная организация, сплотившая в своих рядах всех тех, кто был недоволен нынешним либеральным курсом и реформами, проводимыми Теодором Куритой в интересах населения Синдиката. При этом неизбежно ущемлялись права большой части населения, принадлежащей в основном к коренным жителям империи, выходцам с Японских островов. Но в том и заключалась тонкость ситуации, что назвать эту полуподпольную организацию националистической было нельзя. Образовалось религиозное движение, члены которого выступали за возврат к чистоте прежних верований — прежде всего к «истинному» буддизму, конфуцианству, а также христианству, исламу, индуизму. В этом противоречий и заключался психологический выверт, присущий всякому азиатскому сознанию, где совмещение несовместимого в логическом, обыденном смысле являлось самой приметной, взращенной тысячелетиями особенностью. Они, мракобесы, все спелись — так доложил Нинью Индрахар приемному отцу. В подобном единении таилась реальная опасность как для власти Дома Куриты, так и для большинства населения Синдиката.
Вот, пожалуйста, еще один изыск таинственной азиатской души — руководители организации ни в коем случае не хотели добиваться своей цели путем внутреннего переворота, мятежей, бунтов, актов саботажа. Все последователи секты были ярыми патриотами и не допускали мысли об ослаблении империи на пороге решающих войн с Кланами. Они заявляли: мы пойдем другим путем, и этот путь выводил их прямо на планету Таун. После раскола Федерации Солнц Катрин Штайнер объявила, что все части, входившие ранее в состав Вооруженных сил Лиранского Содружества, а также новобранцы, завербованные в пределах этих областей, имеют право вернуться на родину. Пятый лиранский гвардейский полк тут же снялся с Тауна и отправился в сторону Таркада. На Тауне началась паника, правительство в ожидании мятежей и бунтов уже собиралось покинуть планету. Сектанты были готовы к выступлению. Захватив Таун и вступив в союз с Мариком и Сан-Цзу, заговорщики получали в руки силу, с помощью которой они могли бы запросто сместить неугодных им либералов. Семья Курита при этом оставалась неприкосновенной — этакий символ возрождения прежнего «боевого духа Ямато».
Возникла страшная угроза. На фоне продолжавшегося сближения Синдиката и Федерации Солнц, объединения всех государств Внутренней Сферы для отражения агрессии Кланов, такое развитие событий означало возврат политической ситуации на несколько веков назад, в пору бесконечных междоусобных и религиозных войн, начавшихся после развала Звездной Лиги.
Вот почему Чандрасекар Курита по договоренности с Теодором и Виктором Дэвионом решил направить на Таун Семнадцатый легкий полк боевых роботов, называемый иначе Всадниками Камачо. Можно и Кабальерос Камачо…
Дело предстояло исключительно трудное, все в полку понимали: испытание серьезное. Касси тоже смекнула, что накопленного багажа в нынешних условиях ей может не хватить, и, невзирая на отвращение, упорно пыталась овладеть мастерством пилота. Что бы она ни говорила Нинью, но повезти так, как в канун Рождества, может только раз. Спустя несколько дней она трезво оценила все свои действия и дала им самую отрицательную оценку. Хуже некуда!.. Забравшись в кабину «Боевого мастера», она загнала себя в ловушку. Сидя в кресле пилота, Касси потеряла главные свои преимущества — невидимость и способность постоянно опережать противника. Ее спасло только то, что врагов было мало и на помощь подоспели Призраки из Девятого легиона.
В следующий раз судьба может оказаться менее милостивой. Но у нее даже на тренажере ничего не получалось!
— Этот чертов «Лиходей» выскочил непонятно откуда! — возмущенно заявила она Сташевскому. — Он дал по мне залп из протонного излучателя с половины прицельной дистанции. Богдан Михайлович почесал щеку.
— Ты сама настаивала на том, чтобы пилотировать «Дженера». Машина создавалась как альтернатива «Лиходею». У этого робота дистанция прицельной стрельбы средних лазеров и эффективное расстояние, на котором можно запускать ракеты ближнего действия, вдвое меньше, чем у «Дженера», а вот протонный излучатель в два с половиной раза мощнее. Не знаю, зачем ты подпустила противника так близко. Тебе следовало держать его на предельной дистанции. Против протонного орудия не то что ты или какой-нибудь опытный пилот — даже воин Клана не устоял бы.
— Но я ведь хотела как лучше. Я всегда хочу быть лучше всех! — заявила Касси. Она сама понимала, как глупо это звучит, но сдержаться не могла. — По крайней мере, — уже более деликатно добавила она, — почему бы не попытаться?
— А если потерпишь неудачу? — спросила Леди К. Щеки у Касси заалели.
— Я… не знаю. Я не думала об этом. В любом случае, я не желаю быть неженкой. Когда попадаешь в настоящую переделку, сразу догадываешься, как важна отличная подготовка.
Богдан Михайлович был одет в форменный желтый комбинезон. Он легонько оттолкнулся от пола и всплыл в воздух. Оттуда задумчиво произнес:
— Может, тебе попытаться освоить более тяжелую машину? Например, «Беркут». Очень хорошая конструкция, разве что немного сложна для новичка. А про запас у меня всегда найдется старый добрый «Боевой мастер», вроде того, что ты захватила на Хачимане.
— Нет! Мне не нравятся здоровенные роботы!..
— Тебе никакие машины не нравятся, — засмеялась Кали.
— Вот что я тебе скажу, Касси. — Богдан Михайлович вытащил из кармана комбинезона ветошь и принялся вытирать ею руки. Они и так у него были чистые, но в полку привыкли, что он то и дело счищает масло или капли охлаждающей жидкости. — В тебе всего сорок пять килограммов веса, а на празднике ты справилась с тремя коммандос. Такой победой гордился бы любой пилот боевого робота. Уже не одну машину ты угробила, по сути, голыми руками. Насколько мне известно, такого еще никому не удавалось. Поэтому уймись и занимайся тем, что у тебя хорошо получается.
Сташевский был невысокого роста, средних лет крепыш с непомерно широкими плечами и с еще более впечатляющей нижней частью туловища. Подобные габариты не мешали ему пролезать в самые тесные отверстия, роботов он знал как свои пять пальцев, отличался простецкой мудростью и волосатой, как у легендарного Кинг— Конга, грудью.
Касси отвернулась к стене. В том-то и дело! Но как объяснить это Заднице? Кали-то все понимает, хотя помалкивает. Так уж принято, что к высшей касте относятся только те, кто управляет роботами. Да, она научилась их уничтожать, и ненависть ее только чуть-чуть утихла, но этого было мало. Она сама чувствовала некоторую ущербность человека, способного лишь разрушать. А как насчет созидания?
Эту мысль Касси не могла выразить в словах, а чувствами с другими не поделишься. Даже с Задницей, хотя он, не в пример задиристым и гордым петухам с «юго-запада», человек понятливый, в чем-то даже добрый. Об этом можно было говорить только с Кали — она и говорила. А кроме нее еще с Петси Камачо, дочерью полковника. Вот кто действительно бесподобно водил боевые машины! Но капитан Камачо погибла в бою с Ягуарами на Джеронимо. Разве что дон Карлос тяжелее переживал ее гибель. Для Касси она была всем. После смерти подруги Касси совсем замкнулась. В этот момент до нее донесся голос капитана Макдугал: — Ладно, Богдан, можешь идти. — Тогда я пойду, Кали. Не хотите поиграть в мяч?
— С удовольствием, — откликнулась Кали. — Особенно если ты тоже примешь участие. Задница печально рассмеялся:
— Прошли мои годы, Кали. Какой теперь из меня игрок!
Касси легко оттолкнулась, в полете соединила ноги и, вытянув руки вперед, начала всплывать. Вокруг возвышались роботы Первого батальона, закрепленные в особых гнездах специальными штангами, удерживающими машины в определенном положении. Техника Первого батальона занимала главную грузовую палубу шаттла «Повелитель», относящегося к модели «Токугава Иеаши». Это был типовой космический челнок в Синдикате Дракона. Разведчица любила приходить сюда, когда испытывала потребность в человеческом общении, почувствовать свою принадлежность к воинской семье.
Собственно, вся жизнь полка во время перелетов проходила на грузовых палубах. Здесь личный состав проводил время, как служебное, так и по большей части личное. Люди играли, спорили, спали, пели хором; изо всех углов доносились звуки народных песен, маршей, громыханье барабанов, заунывные серенады, исполняемые сладкоголосыми певцами, — одним словом, все те мелодии, которые по сердцу «южанам». Служебные и принадлежащие бойцам собаки время от времени поднимали оглушительный лай — всем надоедало сидение в клетках. В любой момент из какого— нибудь угла мог донестись отчаянный рев младенца, мать которого заболталась с соседками или отлучилась по службе. Здесь же бегали дети постарше. Игра была одна — в войну. Внутренности шаттла представляли из себя огромный бивуак, мало чем отличный от тех стоянок, где на протяжении тысячелетий проходила солдатская жизнь. На борту слабо ощущалась сила тяжести, однако человеческая натура брала свое, пусть даже Кабальерос половину своей жизни проводили в условиях пониженной гравитации.
В отличие от Драгун Вулфа или Легиона Серой Смерти Кабальерос Камачо не имели собственной планеты, на которой могли бы обосноваться, оставить семьи, создать собственный укрепрайон, производственную базу. В большинстве своем личный состав полка рекрутировался на трех планетах, входящих в так называемую Святую Троицу, — Церилос, Галистео и Сьерра. Все они входили в Лигу Свободных Миров Марика. Когда-то эти планеты входили в Интендантство Новая Гренада — самое разбойничье гнездо в этой области освоенного пространства. Теперь по религиозным, политическим, а то и криминальным причинам многим из Кабальерос путь домой был заказан. Полк стал их домом и семьей, сплотил, воспитал, приучил к дисциплине. Со временем в полку остались только те, кому бронированные грузовые палубы, скудное освещение, нехватка воды были дороже раздолья обитаемых планет, где каждому приходилось вести войну не на жизнь, а на смерть, чтобы выжить, прокормить семью, выучить детей.
Понятно, почему в среде наемников, разбросанных по всей Внутренней Сфере, Семнадцатый легкий полк называли семьей, а то и семейкой. Чужаков принимали охотно, но привыкали к ним очень долго. Касси, родившаяся на Ларше, порой чувствовала себя здесь чужой, и в то же время она уже не могла обойтись без семьи. Таких, после долгого пребывания на Хачимане, в среде Всадников было немало. Нет, никто не позволял себе относиться к ним с пренебрежением — совсем наоборот, однако на то, чтобы преодолеть отсутствие родственных связей, обшей судьбы, требовались годы. Касси не раз спрашивала себя, зачем ей это нужно. Со своей квалификацией она вполне могла найти более выгодную работу, обосноваться где-нибудь в теплом местечке. В такие моменты вспоминался старый гуру — уйти, говаривал он, легко, вернуться трудно. Только с годами Касси осознала глубокий смысл этих слов — уходя на задание, человек должен твердо знать, куда и зачем ему предстоит вернуться. Иначе — конец…
Всплывая вверх, к сводчатому потолку, она миновала несколько слоев самых разнообразных запахов — от ароматов горячей похлебки и зажаренного на масле мяса до густого табачного духа и человеческого пота. Касси оказалась возле гигантского «Бешеного кота». Название вполне подходило машине, захваченной у Кланов, да и звериная осклабившаяся морда — результат фантазии неизвестного художника — вполне соответствовала стилю этих нежданно-негаданно объявившихся завоевателей. «Бешеный кот» был личным скакуном полковника дона Карлоса Камачо. Именно эта машина когда-то сгубила его дочь на планете Джеронимо. Полковник отомстил врагу и теперь сам водил чудовище в бой. Рядом с ним стоял еще один трофей, захваченный у Кланов, — омниробот «Нага». Вот этот, в отличие от удивительно красивого «Кота», был настоящим уродом.
Широкий округлый проем пронизывал все палубы сверху донизу. Через него подавались материалы и другие грузы. Тросы, свисающие с верхней палубы, помогали перемещаться с одной палубы на другую. Касси, схватившись рукой за один из таких движущихся тросов, медленно поднялась ввысь, к самой голове штурмового робота. Двое техников в светло-коричневых форменных комбинезонах трудились возле боевой рубки — ковырялись во внутренностях пусковой ракетной установки. Один очень высокий, тощий — кожа да кости. На лице очки с толстенными стеклами, похожими на бутылочные донышки. Был он бледен до какой-то неестественной синевы, волосы русые, голова вытянута. Видимо, пострадал при рождении…
Как только Касси приблизилась к машине, техник высунул голову из пускового короба и желчно, с заметным церильским акцентом произнес:
— Пролетайте, пролетайте, лейтенант Сатхорн, нам сейчас не до вас.
Она уже совсем было собралась ответить — а не пойти ли тебе, Астро Зомби, туда-то и туда-то, — однако вовремя сдержалась. Стоит ли вступать в перепалку с капитаном Маршалом Харисом, главным техническим специалистом в полку? Видно, опять накурился травки. Почему эта зараза его не берет? Уже который год балуется наркотиками, а замену ему найти не могут. По всей видимости, худоба спасает…
Его соседка — к ее спине был привязан широкий ремень, другой конец которого удерживал особой конструкции детскую люльку, где спала полугодовалая девочка, — высунула голову из внутренностей пусковой установки, заулыбалась. До чего же приятная улыбка у этой чернокожей чертовки!
— Капитан Харис, — объяснила Мариска Севедж, — хотел сказать, что мы очень рады тебя видеть, Касси. Еще он хотел добавить — оставайся с нами. — Она звонко рассмеялась и сообщила: — У нашего капитана сегодня плоховато с мозгами.
Касси не выдержала и расхохоталась во весь голос. Чего-чего, а юмора Мариске не занимать. Касси откровенно нравилась эта симпатичная, широкоплечая и широкобедрая девица — таких красавиц полным-полно на планетах с повышенной силой тяжести. Всего год она состояла в штате полка, записалась на Хачимане, сразу попала в главные помощницы к Астро Зомби. Ей тоже не давалось вождение боевых машин.
Между тем Астро Зомби открыл было рот, чтобы выдать очередную порцию брани по поводу хамского, с его точки зрения, поведения ассистентки, потом обреченно махнул рукой и опять полез в короб. Мариска, прикрыв рот ладонью, беззвучно прыснула и подмигнула Касси. Вот кого в полку приняли сразу. Когда же новобранцу удалось в какой-то мере приструнить вздорного, невоздержанного на язык главного технического специалиста, в полку сразу заговорили, что «Мариска просто находка». По мнению Касси, ее заслуги на этом поприще заметно преувеличивались, но даже то, чего ей удалось добиться, впечатляло. Если бы не Севедж, капитан Харис минут десять не мог бы успокоиться, бурчал бы до вечера, что ему мешают, суют носы в чужие дела, — а сейчас, смотрите-ка, отвернулся и помалкивает. Ходили слухи, что Мариска спит с Астро Зомби и будто бы делает это с согласия самого доктора Боба Гарсии, священника-иезуита, с которым, как известно, у девушки были исключительно дружеские отношения. Касси знала цену подобным разговорам и никогда не верила сплетням. Ей, бывало, тоже доставалось от местных кумушек.
Разведчица подплыла к колыбели, сконструированной специально для невесомости. Это был подарок дядюшки Чанди, крестного отца нового члена команды техников Семнадцатого полка Кабальерос, младенца Роберты Арчи Севедж. С другой стороны башни выплыла тоже темнокожая, но с совершенно европейскими чертами лица женщина, напоминающая лицом мадонн с древних европейских картин. Единственное отличие заключалось в том, что старший лейтенант Диана Васкес почти всегда улыбалась. — Привет, Касси! — окликнула она разведчицу. — Как провела день, если можно назвать днем эти нескончаемые сутки? — Отлично!
Диана Васкес принадлежала к тем редким офицерам, которых любили все, и не только как коллегу и однополчанку, но прежде всего как некий образец женской чистоты. Склонные к некоторой экзальтации Всадники считали ее девственно-святой, хотя четырехлетний сын Дианы Марко являлся убедительным доказательством обратного. С другой стороны, Касси охотно соглашалась — было в Диане что-то волнующе-притягательное, совсем не связанное с телесным, а, скорее, с неуловимо душевным, недоступным и таким желанным. Между собой бойцы говорили: ладно, что с меня, дурака, взять, как был рожден в грехе, так и прозябаю в нем, а вот Диана! Скромница Диана Васкес безропотно и храбро принимала участие во всех сражениях, в которые вступали Кабальерос. У нее был блестящий послужной список — Драконы, Кланы, пираты, Девятый легион Призраков, всем им довелось почувствовать на своей шкуре тяжкую руку ее «Катапульты» с пусковыми ракетными установками. Диана Васкес командовала группой специальных артиллерийских роботов, оснащенных системами ведения огня на дальних расстояниях. В тактическом плане она действовала в ближайшем тылу наступавших подразделений штурмовых роботов, вроде бы не на самой линии огня, но все равно ее авторитет среди водителей боевых машин был непререкаем. Часто случалось, что вражеские роботы прорывались сквозь боевые порядки полка, тогда Диана вступала в ближний бой, в котором действовала настолько умело, что за все эти годы ее «Катапульта» ни разу не получила серьезных повреждений. Средними лазерами она орудовала лучше всех в полку. Однако все в мире меняется, порой самые незыблемые репутации начинают рушиться на глазах. В последнее время ходило много слухов, что Диана слишком часто проводит время в компании полковника Камачо. Злые языки утверждали, будто бы необременительные оковы святости Диана разделила с командиром. На пару легче… — С чего это ты занялась ремонтом машины? — удивленно спросила Касси. Диана пожала плечами: — Здесь всего-то на несколько минут работы.
— Силовой привод барахлит, — объяснила Мариска. — Зверь тогда хорош, когда у него все в порядке с организмом. Тут и Астро Зомби подал голос:
— Ну их, этих халтурщиков с Люсьенского оружейного завода! Берутся за дело, а толком ничего не умеют. Орут на всех перекрестках: мы выпускаем технику на уровне Кланов! Содрать конструкцию — это полдела, надо еще технологию осилить. Вот и гонят брак.
—Не надо преувеличивать, Маршал, — улыбнулась Мариска.
Техник поперхнулся и неожиданно моргнул. За толстенными стеклами в непомерно больших зрачках отразилось нескрываемое удивление. Он все никак не мог привыкнуть, что Мариска называет его Маршалом.
Касси оттолкнулась от выступа на башне «Кота», плавно добралась до того места на напоминающем острый киль торсе робота, где Диана чинила испорченный привод, и заглянула внутрь через съемный люк в бронированной обшивке. В тусклом свете переноски перед ней прежде всего предстала путаница проводов, тут же белели толстенные жгуты псевдомускулов, концами своими присоединенных к механическим устройствам типа карданов. Вся внутренняя начинка крепилась на металлический, особо прочный скелет, очень напоминавший скелет живого существа. Проводку позванивал невысокий мужчина, обнаженный по пояс; на его груди красовалась татуировка — Святая Дева Мария Гваделупская, стоящая на половинке луны.
— Привет, прима! — Его монголоидное лицо с висячими усами расплылось в улыбке. — Как дела?
— Астро Зомби говорит, что кулебра не в состоянии полноценно воспроизвести технологию Кланов.
«Кулебра» означает «змея» — так Кабальерос называли граждан Синдиката.
Зума Гальего, или Главный Спец, хмыкнул и потряс головой.
— Зомби опять заносит. Ребята с Люсьенских заводов, может, и действительно слишком крикливы и самонадеянны, но никому из них в голову не придет подвести Тедди-Координатора. Что-что, а чувство долга у них всегда на высоте. По крайней мере, эту штуковину, — он похлопал по ближайшей металлической стойке, — они отремонтировали на совесть. Как спец говорю.
— Тогда в чем же дело? — заинтересовалась Касси. Несмотря на попытки овладеть вождением и выдавить из себя хотя бы каплю любви к механическим мастодонтам, всякий разговор о том, каким образом можно разрушить этот сложнейший боевой механизм, всегда привлекал ее внимание.
Зума засмеялся. Его черные вьющиеся волосы были коротко подстрижены, сейчас их слегка припорошило пылью. Усы тоже посерели. Возраст выходцев с «юго-запада» определить трудно, особенно если в них кровь индео. Таким ребятам можно запросто дать и двадцать, и все пятьдесят.
— Мыши, — коротко ответил он.
— Кто? — изумилась Касси. — Мыши?..
— Ребята с Люсьена очень осторожно обращались с этой куклой, — пожал плечами Главный Спец, — но мышей там пропасть. Даже на Хачимане, где местные дошли до того, что изготавливают особых роботов для варки риса и живых манекенов для магазинных витрин… Мышки обожают грызть изоляцию.
Он поймал один из жгутов, вытащил его и передал Касси. Разведчица только головой покачала — повсюду были видны следы мелких зубов.
— Вот так сгрызают, потом короткое замыкание, и узел выходит из строя. Я как раз собирался продемонстрировать Астро Зомби, пусть этот гринго сам, своим но сом понюхает… Эй, Зомби, ты меня слышишь? Ответом было молчание.
— Слышит, — удовлетворенно кивнул Зума Гальего. — Он хороший парень, вот только взял привычку ныть по каждому поводу. Слишком долго просидел в своем колледже в Санта-Фе.
Капитан Маршал и в самом деле окончил университет в столице Сьерры Санта-Фе и какое-то время служил в Интендантстве на Новой Гренаде. Зума, однако, говорил о Санта-Фе в другом смысле — как о ненужной роскоши, которую, с точки зрения сельских жителей, позволяют себе городские родственники. На всей Святой Троице их так и называли — «умники».
Зума принял жгут из рук Касси. В это время откуда-то снизу донесся крик:
— Касси! Разведчица обернулась. — Кали?
Настроение у старшего лейтенанта Сатхорн сразу испортилось.
Капитан Макдугал стояла на полу, между ног огромного робота, уперев руки в бедра. Магнитные подошвы башмаков удерживали ее в строго вертикальном положении. — Похоже, ты раздражена… Я тебя не отвлекаю? Касси поджала губы. Нигде невозможно спрятаться! Ей неожиданно захотелось оказаться на вражеской территории со штурмовым карабином «Шиматцу-42» за спиной. Там ее никто бы не смог отыскать!
— Что ты, Кали, — ответила разведчица. — Просто здесь так интересно.
— Что поделаешь, если мы все здесь как в курятнике, — ответила Кали. — Слишком долго прохлаждались на Хачимане, никак не успокоим нервы. Моя помощь не требуется?
В этот момент из соседнего колодца, пронизывающего грузовые палубы, раздался густой бас:
— О чем речь, милые дамы? — Секундой позже над металлическим краем всплыла голова. Приплюснутый нос, густые волосы зачесаны назад. — Я тут извиваюсь изо всех сил, чтобы привлечь внимание Леди К., молю ее отужинать со мною, и на все мои приглашения она отвечает «нет». И что я слышу: кое-кто решил, что общением с ней можно запросто манкировать. Этот номер не пройдет!
VI
Борт Т-прыгуна «Пробуждение Финнегана»,
Звездная система Матар,
Округ Бенджамен,
Синдикат Дракона
10 ноября 3057 года
Наконец он весь выплыл из колодца — высокий, гибкий, пропорционально сложенный. Движение остановил, зацепившись носком солдатского ботинка за ребристый край, затем шагнул вперед. Леди К. не смогла скрыть досаду. — Вот уж действительно нельзя нигде спрятаться! Младший лейтенант Уильям Пэйсон по прозвищу Ковбой грустно усмехнулся.
— Зачем прятаться? Мама учила меня в детстве, что привычка постоянно говорить «нет» свидетельствует о плохом воспитании.
— Как насчет удара носком ботинка, который сразу приведет кое-кого в чувство, и он больше не будет надоедать мне?
— Да, но прежде кое-кто весьма благожелательно откликался на мои приглашения. Помнится, однажды мы прекрасно поужинали. Касси удивленно вскинула брови.
— Как? Ты позволила себе принять приглашение? Кали пожала плечами.
— Понимаешь, гарнизонная жизнь на Хачимане была так скучна, а вокруг столько соблазнов. Нет, я не прошу прощения — что было, то было…
Сколько раз Касси зарекалась открывать другим людям душу! Поделишься с кем— нибудь самым сокровенным, и вскоре он обязательно использует это против тебя. Вот и с Кали вышло так же. К чему привела дружба с высокой могучей блондинкой? К очередному предательству. А ведь та сама упорно стремилась сблизиться с ней.
Горечь не застила глаза разведчице — ей уже приходилось сталкиваться с подобным. Знала она и рецепт, как избавиться от такого рода страданий. Просто надо уметь прощать… Однако в следующий раз уже ни в коем случае не позволять никому влезать в душу. Никогда и никому… Касси усмехнулась — не получится! Как-то Кали мудро высказалась насчет предательств, измен, попыток оседлать друга. Конечно, подобное свинство вынести трудно, но уж лучше эта боль, чем пьянство в одиночку.
Ковбою тоже было немного не по себе — факт, что Кали всего лишь поиграла с ним, ошеломил лейтенанта. Он стал похож на четырнадцатилетнего подростка, по случаю Хеллоуина напялившего маскарадный костюм водителя боевых роботов: тупоносые армейские ботинки, камуфляжные штаны с зеленоватыми, черными и белыми пятнами, жилет из черной кожи, который в тридифильмах обожали лихие рокеры, — на нем золотистым орлом, осенившим череп и скрещенные кости, выделялась эмблема самой популярной ныне музыкальной группы в стиле «сокрушающий металл» «Неторопливая русская погибель». И конечно, широкий пояс с автоматическим пистолетом системы «калияма» на боку.
— Но, Кали, — растерянно сказал Ковбой, — нельзя упрекать парня за то, что он пытается тебе понравиться.
— Ошибаешься! После двухсотого по счету напоминания о своей страсти у кого угодно заболят зубы!.. Сколько можно изводить меня ухаживаниями?
Лейтенант зажмурился и стал совсем похож на обиженного школьника. Когда же проморгался, лицо его просветлело. Он обвел взглядом ряд стоявших поблизости роботов.
— Старик «Нага», — сказал Ковбой, указывая на уродливого боевого робота, — похож на заправочную станцию со всеми причиндалами, развешанными в ее маленьких магазинчиках. Жаль, что эту машину доверили водить такой дряни.
— Это не «Нага», — поправила его Касси. — Это модель М-110 «О-Бакемоно» производства оборонного комплекса на Люсьене.
— Какая разница! Все равно вылитый «Нага».
В общем-то он был прав, хотя в частностях эти конструкции заметно различались. Теодор Курита по примеру Виктора Дэвиона, который, не мудрствуя лукаво, запустил в серию модели захваченных у Кланов роботов, тоже организовал производство доставшихся ему образцов на оборонном комплексе в столице. Правда, после некоторых доработок, вызванных невозможностью в полной мере воспроизвести технологию Кланов, первые опытные экземпляры были направлены в Семнадцатый полк для полевых испытаний, так как по всей армии Синдиката гремела слава об Астро Зомби, Зуме и личном составе технической службы Всадников. Собственно, Кабальерос только тем и держались, что в их рядах были подобные специалисты. Без стационарной производственной базы поддерживать боеспособность соединения крайне трудно. Другие части наемников в таких условиях либо терпели жестокие поражения, либо распадались из-за нехватки боевой техники.
Это и вызывало беспокойство у всего личного состава полка. С чего бы Чандрасекар Курита, самый богатый человек в Синдикате, а то и во всей Внутренней Сфере, так расщедрился? Вот и Теодор Курита, который, вопреки стародавней традиции презирать наемников, согласился предоставить чужакам самые современные, экспериментальные образцы боевой техники. Тем более воинам, которые большую часть своей жизни сражались именно с Синдикатом.
Конечно, могло статься, что Чандрасекар, как магнат, как родственник Куриты, сумел выколотить из правительственных органов куда больше, чем ему полагалось согласно месту, занимаемому в иерархии власть имущих. Но даже в коррумпированном, насквозь пронизанном семейственностью и личными связями обществе всегда существовали пределы дозволенного. В любом случае, наиболее мощные и опасные в боевом отношении роботы никак не могли очутиться в руках Всадников. Подобные секретные разработки в первую очередь прятались от разведок подобных наемных соединений.
Если прибавить, что один из сверхбдительных техников, сопровождавших секретный груз, доставленный на Хачиман, позволил Зуме пронести портативный видеомагнитофон и заснять еще одну модификацию М-110, то невольно встает вопрос: с какой целью допущена немыслимая по нормам Синдиката утечка информации?
Касси, свихнувшаяся на поиске всевозможных тайных объяснений, козней и интриг, была уверена — все дело в задании, которое получил Семнадцатый легкий полк. Вот что весь этот перелет не давало покоя — что же потребуют от них Курита и дядюшка Чанди, если решились передать чужакам подобные машины? К чему надо быть готовым? И сподобит ее ли Господь унести ноги из этого чертова Тауна?..
Все началось в сердце административного небоскреба «Хачиман Таро Энтерпрайзес» — цитадели Чандрасекара Куриты.
Сначала на экране появился невзрачный человек. Первым делом он отвесил поклон, потом встал на колени, взмахнул рукой, в которой был зажат ритуальный нож, резанул где-то(в области своего живота и тут же рухнул на покрытый синтетической плиткой пол. На голове у него была белая матерчатая повязка — во время падения она свалилась, а из-под щеки начала обильно растекаться кровь. Подобная картина не была новостью для Касси -с такими душещипательными сценами она встречалась постоянно. Другое дело присутствовавшие в зале командиры — им практически никогда не приходилось наблюдать вблизи результаты своей работы. Трупы представали перед ними на экранах дисплеев в достаточно искаженном и условном виде.
Человек, стоявший на возвышении рядом с демонстрационным голографическим экраном, — Мирза Питер Абдулсаттах, глава службы безопасности дядюшки Чанди, — пояснил:
— С общепринятой точки зрения история Кокурю-каи началась на Терре где-то в двадцатом столетии. Утверждают, что это название означает «Общество Амур-реки», но оно также может быть переведено как «Общество Черного дракона». Авторитетные источники предполагают, что последнее наименование более точно отражает суть проблемы. Теперь, надеюсь, понятно, с какой архаикой мы имеем дело.
Он взял в руки переносной пульт управления и нажал на кнопку. Изображение поворачивалось, пока на экране во всю ширь не появился красный солнечный круг с впечатанным в него разгневанным черным драконом. Этот символ казался противоположным известному всем знаку Дома Куриты и Синдиката Дракона. На знаменах царствующего дома была изображена только голова, и то заметно стилизованная.
— Вам самим уже, не зная о том, пришлось иметь дело с Кокурю-каи, — сообщил Мирза. — В распоряжении Корпуса Внутренней Безопасности есть голографический фильм, на котором заснят теракт, совершенный в диспетчерской космопорта в канун последнего Дня Председателя. Вы его только что просмотрели. В результате космический челнок блейкистов получил возможность приземлиться незамеченным вблизи столицы. Оттуда диверсионная группа совершила нападение на Дворец Председателя. Дорогу блейкистам проложил человек, принадлежавший к «Обществу Черного дракона». Эта эмблема была на его повязке.
Слушатели задвигались, зашептались. На вводном инструктаже присутствовал весь старший офицерский состав Девятнадцатого легкого полка. Впереди сидел полковник Карлос Камачо — плотный, черноволосый, с щегольскими усиками. Заметно подбитые сединой волосы зачесаны назад, сросшиеся брови прикрывают набухшие от усиленной работы и бессонных ночей веки. Рядом с ним начальник штаба подполковник Гордон Бейрд и командиры батальонов, включая Гавилана Камачо, сына дона Карлоса. Позади — командиры рот, начальники служб, а также один из рядовых сотрудников разведотдела полка, старший лейтенант Кассиопея Сатхорн.
Рост Мирзы составлял не менее двух метров, при этом он был тонок в поясе и удивительно изящен. Неподалеку от него в кресле сидел человек, который обеспечивал работой всех присутствующих в просмотровом зале. Это был дядюшка Чанди. По внешнему виду он откровенно напоминал Будду, каким его обычно рисуют в популярных комиксах, — такой же толстый, улыбчивый, круглолицый, на плечах накидка розового шелка. Он не спеша пережевывал дольку какого-то экзотического фрукта, запивая его вином. Еда не мешала ему внимательно прислушиваться к сообщению подчиненного.
— Как вы понимаете, сама по себе эмблема ничего не значит. Важно ее истолкование, — продолжил Мирза. — Кокурю-каи прославилось в истории как сообщество наиболее отъявленных консерваторов и откровенных милитаристов, которые во время Второй мировой войны направляли политику древней Японии. Заметно усилились их позиции во время массовой колонизации планет. Среди выходцев с Японских островов было много их приверженцев, надеявшихся где-нибудь в глубинах космоса воссоздать «рай», царивший в империи Ямато в средние века. Руководители общества всегда старались действовать из-за кулис, даже в те годы, когда их сторонники находились у власти, и практически всегда Кокурю-каи считалось вне закона. Общество обладает огромными средствами, поступавшими и, к сожалению, поступающими как из правительственных источников, которыми его снабжают свихнувшиеся на почитании старины чиновники, так и посредством поглощения наследства многих своих членов. Структура общества сложилась исторически — она включает три могущественные группировки: промышленников и предпринимателей, военных и кланы организованной преступности якудза.
Подполковник Бейрд поднял руку:
— Я всегда считал, что военные круги Синдиката с особым презрением относятся и к торговцам, и, конечно, к криминальным элементам. Каким же образом им удалось преодолеть внутренние трения?
— Стоит ли так напрягать мозги, Гордон, — послышался сзади насмешливый голос. — Тебе это не идет, приятель.
Касси не выдержала и хихикнула. Начальник штаба величественно повернулся и строго глянул в сторону задних рядов. У всех присутствующих лица вмиг окаменели, только Гавилан Камачо, симпатичный чернявый парень, поджал губы. В последнее время он все свободное время проводил в компании с Гордоном Бейрдом.
Когда Бейрд снова повернулся к докладчику, за его спиной пробежал легкий смешок. Этническое разделение и связанное с ним некоторое напряжение в отношениях между так называемыми «ковбоями» и теми, кто был родом «с севера», то есть горожанами, проявилось еще раз. Так всегда бывает в условиях гарнизонной жизни. Всякий раз находится фигура, над которой начинают подшучивать и, несмотря на очевидную дружбу между младшим Камачо, который пользовался уважением среди молодых офицеров-«северян», и вторым человеком в полку, и ковбои и «умники» сходились на том, что начальник штаба — полный осел.
Мирза невозмутимо, как бы ничего не заметив, продолжил:
— Ваше замечание, подполковник, справедливо, но, когда речь идет о более серьезных вещах, чем бытовой уровень, никаких трений у них нет. Тем более открыто высказываемого презрения… Все эти группы объединяет единый взгляд на происходящие в мире изменения, все участники исповедуют одну и ту же философию. При этом вы совершенно правильно отметили, что между тремя фракциями существует определенное соперничество. Каждая из них старается взять верх в междоусобной борьбе. Однако напоминаю еще раз: они едины в главном и внутренние разногласия не выходят за рамки тактики и кадровых вопросов.
— Рискуя навлечь на себя очередную порцию насмешек, — неожиданно подала голос Леди К., занимавшая место рядом с Касси, — хотелось бы узнать вот о чем. Эти группы, о которых вы упоминали, — по крайней мере, две из них — являются наиболее прочной опорой Дома Кури-ты. Как же, в таком случае, Тедди способен управлять страной?
На этот раз никто не засмеялся. С одной стороны, капитан Макдугал пользовалась большим авторитетом в офицерской среде, в то время как напыщенный и глуповато-высокомерный Бейрд сам буквально напрашивался на насмешки. С другой — Кали настолько умело обращалась с лазерным пистолетом, что желающих посмеяться над ней не находилось. Добавьте сюда и ее стотонный «Атлас», с которым она прошла все войны. И наконец, заданный вопрос интересовал всех, кто взял на себя труд составить более-менее четкое представление о характере задания, которое ждало их впереди. Судя по сообщению Мирзы, получалось, что власть Куриты в стране эфемерна — так, по крайней мере, можно было его понять. Тогда какой смысл совать голову в пекло, спасая заранее проигранное дело?
Мирза позволил себе слегка улыбнуться.
— Хороший вопрос, капитан Макдугал. В самое яблочко… — Он показал ей сложенные в колечко большой и средний палец. — Только прошу не впадать в обычную для иностранцев ошибку. Дело в том, что не существует абсолютно стабильных государств. Пусть со стороны Синдикат и представляется подобием такого государства, у нас тоже есть свои сложности. Мне бы хотелось, чтобы вы предельно ясно представили себе ситуацию. Дом Куриты пользуется непререкаемым влиянием в Синдикате. Даже молодое поколение якудзы готово пойти за ним в огонь и в воду. Если вы полагаете, что члены Кокурю-каи — какие-то мрачные заговорщики, составляющие в глубоком подполье свои чудовищные планы, вы очень заблуждаетесь. Члены этого общества, по крайней мере на сегодняшний день, — руководство в том числе — всей душой за Куриту. Они просто желают чуть-чуть подправить курс, который ныне проводит царствующий дом. До сих пор общая линия царствующей семьи, как во внутренней политике, так и во внешней, вполне их устраивала. Все эти столетия, прошедшие со времени развала Звездной Лиги и Войн за Наследие, «Черный дракон» спокойно похрапывал. В области внутренней политики ставка делалась на выживание, на сохранение любой ценой традиционных ценностей, которые, по мнению консерваторов, являются цементирующим раствором, скрепляющим государство. Во внешней политике представители семьи Курита вели дело к окончательному разделу Внутренней Сферы, к захвату стратегически выгодных позиций .перед окончательным броском на восток, север и юг.
Теперь задумайтесь, имеет ли смысл такая линия в нынешних условиях? Угроза со стороны Кланов всем прочистила мозги. Волей-неволей мы должны думать о совместном отпоре захватчикам. Будет ли он эффективен, если мы не объединимся? Даже если бы Кланов не существовало, их следовало бы выдумать. События последних лет показали, что иного пути, кроме соединения общих усилий, у нас нет. Бесконечная цепь войн каждого с каждым грозит самому существованию Внутренней Сферы. Мы все обречены жить вместе, только таким образом можно поднять жизненный уровень населения и снять большую часть внутренних конфликтов. Однако, чтобы объединение было прочным, чтобы оно работало, необходимо провести целый ряд реформ и с их помощью сблизить все государства. Вот тут-то «Черный дракон» и зашевелился. Особенно когда Теодор осознал, что нельзя и далее проводить милитаристскую внешнюю политику…
Последнее заявление вызвало легкий шум в зале. Всем были известны хищные ухватки Синдиката, тем более удивительными казались подобные слова из уст высокопоставленного чиновника.
Дядюшка Чанди взял бокал и отпил вина. Перешептывания сразу стихли. Пусть даже Чандрасекар — какой-то странный Курита, но все же он принадлежал к царской семье и был там далеко не на последнем месте. Значит, рассудили офицеры, Мирза высказывает не только свои мысли.
Тот между тем спокойно продолжал: — Как вы знаете, в три тысяча тридцать четвертом году прежний Координатор Такаши Курита согласился на отделение военного округа Расалхаг. Это решение вызвало целую бурю в стране. Оно спровоцировало так называемую войну ронинов, которую начали сторонники «жесткого курса» в вооруженных силах Синдиката. Они подняли мятеж и под предводительством Василия Черенкова и вечно невезучего Маркуса Куриты попытались захватить Свободную Республику Расалхаг. Слово «ронин» означает рыцаря, не имеющего сеньора. Теодор Курита являлся Ганжи-но-Канрей — то есть главнокомандующим вооруженными силами империи, он и возглавил армию, которая сокрушила ронинов. Таким образом, Свободная Республика Расалхаг была спасена.
— Пока ее не разгромили Кланы, — подал голос старший лейтенант Аарон Бен— Юсраэль, командир роты Даян. Речь лейтенанта отличалась сногсшибательным ковбойским акцентом. Жилистый сухощавый офицер, Аарон цветом лица напоминал индейца — был темен и узколиц, с крючковатым крупным носом и длинными жесткими волосами. С прической он еще кое-как справлялся, в отличие от своего начальника, командира Второго батальона, который еще называли «Маккаби», Бар-Кохбы. У этого голова всегда казалась всклокоченной, и вообще вид у капитана был несколько дикий, а ведь Бар-Кохба считался самым образованным офицером в полку. Он имел ученую степень по планетологии и отличное военное образование. Оба принадлежали к особой этнической группе, называвшей себя «юдбои». Их предки в двадцать первом веке откололись от общего течения иудаизма, примкнувшего к католической церкви. Они нашли себе новую родину на трех планетах, расположенных на самом краю освоенного пространства в мятежном и долгое время никому не подвластном Интендантстве Новой Гренады, где образовали особую ветвь среди населения этих сельских — или «ковбойских» — планет.
Мирза, услышав замечание, невозмутимо кивнул; казалось, грубоватая простота и резкость слушателей его ни капельки не коробят. Касси не могла отделаться от мысли, что они — эти неотесанные гайджин — в чем-то даже интересны ему. Как, впрочем, и его хозяину… Более того, и Мирза, и сам дядюшка Чанди испытывали к ним что-то похожее на благодарность. Особенно Чандрасекар, который в канун Рождества отказался отправиться на бал во Дворец Председателя и отсиделся в своем административном здании под охраной дерзких Кабальерос, в несколько часов разгромивших не готовых к такому отпору блейкистов.
— Куда менее известен факт, что, несмотря на популярность Теодора Куриты в армии, среди военной верхушки оказалось достаточно так называемых патриотов, которые обвиняли его в предательстве интересов Синдиката. Расалхаг был и должен оставаться нашим, заявляли они. Это событие и следует считать примерной точкой пробуждения Черного дракона.
С той поры влияние Кокурю-каи росло и вширь и вглубь. Теперь общество накопило достаточно мощи -ему не хватает только повода, чтобы открыто выступить на политическую сцену. Последний кризис разразился, когда Конфедерация Капеллы и Лига Свободных Миров начали войну с Федерацией Солнц. Черный дракон открыто выступил за то, чтобы примкнуть к ним и отхватить свой кусок добычи у Дома Дэвиона.
Изображение эмблемы тайного общества на экране расплылось, и перед зрителями предстало свободное пространство, насыщенное звездным светом.
— Не буду вдаваться в историю распада Федерации Солнц. После того как Катрин Штайнер заявила о суверенитете Лиранского Содружества, руки у Виктора Дэвиона оказались связанными. К тому же надо учесть, что нейтралитет Катрин заметно перекошен в сторону Сан-Цзу и Томаса Марика. Она отдала приказ частям, имеющим отношение к Лиранскому Содружеству, вернуться на родину. В результате «южный» фланг Федерации Солнц практически оголился.
На экране высветилась пограничная линия, разделившая звезды.
— Проводя свою политику, Катрин была вынуждена согласиться с появлением в районе Львиного Пальца частей Синдиката, чье присутствие должно помочь восстановить мир в этой части пространства.
По аудитории вновь пробежал легкий шумок. Многое становилось понятным. Теперь они почувствовали личный интерес к новому заданию. Дело в том, что большинство офицеров полка проходило службу в вооруженных силах Лиги Свободных Миров. В общем-то с годами забылись старые обиды, перестало иметь значение, как они были уволены — с соблюдением всех необходимых формальностей или без объяснения причин. Практически весь личный состав Семнадцатого легкого полка с детства был воспитан в неприязни к Синдикату. В среде наемников, в общем нейтральных в политическом отношении, существовала давняя стойкая приверженность к Федерации Солнц, которая казалась единственной силой, способной обуздать «этих ненасытных самураев из Синдиката». Только по прошествии нескольких лет, проведенных на службе у дядюшки Чанди, они в конце концов скрепя сердце оценили его деловые качества, провидческий взгляд и заботу о Всадниках. Как, впрочем, и мудрость его двоюродного племянника Теодора Куриты — единственного из всех руководителей Внутренней Сферы, сохранившего в этих сложных условиях ясный взгляд и чувство перспективы. Руководство крупных наемных соединений с тревогой поглядывало в будущее. Внутренняя междоусобица мешала им куда сильнее, чем крупным государствам. Политика Виктора Дэвиона и Теодора Куриты была их политикой — только постепенное объединение усилий могло иметь будущее и обеспечить их работой. Понятно, какое удивление вызвало у них заявление Мирзы, что драконы собираются сражаться за целостность федерации Солнц.
От подобных откровений у многих офицеров голова пошла кругом. Чего только в жизни не бывает!
— Наша разведка, — дождавшись, когда в зале наступит тишина, продолжил Мирза, — сумела установить, что руководство Черного дракона на этот раз решило не ограничиваться агитацией и дозволенными средствами политической борьбы. Они поставили цель в союзе с Мариком и Сан-Цзу отхватить добрый кусок у Федерации Солнц. Там Кокурю-каи намерено разместить свои базы и продолжить дальнейшую работу по переориентации Синдиката. В случае успеха у них в руках появится такая увесистая дубина, которая станет веским аргументам в борьбе за власть в самом Люсьене. Этот вопрос можно считать решенным — в округе Диерон они уже развернули подпольный военный центр. Вот здесь, в префектуре Аль-Наир, командующий военным округом, недавно назначенный таи-шо, Джеффри Кусуноки перешел на их сторону и возглавил предполагаемый мятеж. В местах сосредоточения идет усиленная подготовка экспедиционного корпуса, который вскоре будет направлен на завоевание планет в сторону вектора Хаос Марч.
— Почему же Координатор не может своей властью остановить их? — воскликнул командир Третьего батальона Питер Пони, по прозвищу Певец, что соответствовало его прежней мирной специальности — на гражданке он был капелланом. — Они же с Виктором Дэвио-ном нынче союзники.
— Теодор Курита, возможно, наиболее популярный среди населения Синдиката Координатор за всю его историю, — ответил Абдулсаттах. — Определенно, один из самых способных и дальновидных. Но нет правителя, который не был бы ограничен в своих действиях. Даже самый отъявленный тиран — и тот вынужден оглядываться на свое окружение. Что уж говорить о Синдикате! Кусуноки прославился во время кампании 3039 года, отлично проявил себя и во время отражения агрессии Кланов. Очень популярен среди простого народа и, что хуже всего, в военных кругах. Смещение Кусуноки на руку только Черному дракону — в этом случае они получат общенационального, овеянного славой лидера. Снять Кусуноки с поста можно лишь за какое-то очевидное и крупное прегрешение. Здесь Теодор просто не может рисковать. Слишком многим в Синдикате его союз с Виктором Дэвионом что кость в горле. Теперь о самом главном — захват миров в Львином Пальце не представляет больших трудностей. На всю операцию Кусуноки потребуется около месяца. В случае успеха он поставит Куриту перед неразрешимой проблемой в отношениях с Виктором Дэвионом. С другой стороны, отказ царствующего дома от завоеванного сразу накалит страсти до предела, а попытка отмолчаться, умыть руки опять же окончательно рассорит Теодора с Федерацией Солнц.
Мирза слабо улыбнулся.
— Конечно, все последствия такого шага трудно предугадать заранее, однако согласно нашему анализу Черный дракон ведет дело к тому, чтобы поставить Теодора перед выбором: либо гражданская война, либо разрыв с принцем Виктором, чьи войска спасли Люсьен во время нашествия Кланов. В любом случае Теодор попадает в полную зависимость от верхушки Черного дракона… Понимаете — это я говорю уже от себя, — Кокурю-каи готовы путем решительного ослабления государства добиться своих, во многом умозрительных целей. Если это называется патриотизмом, тогда что называется изменой? Гражданская война не может закончиться в один день, без поддержки Дэвиона нам не устоять против нового наступления Кланов. Как они собираются отбиваться от них? Какие средства использовать? Героизм? Камикадзе?..
Он замолчал. В зале повисла напряженная суровая тишина.
— Куда же смотрел Корпус Внутренней Безопасности? — Бар-Кохба задал вопрос, который вертелся у всех на устах. Собравшиеся были солдатами и без особой чувствительности воспринимали сообщения о покушениях, терактах, диверсиях, политических убийствах, о которых кричали тридивизионные новости.
Несмотря на возраст, Бар-Кохба был известен в полку своими кулаками. Кроме того, лучше него среди Кабальерос никто не сражался в ближнем бою.
— Неужели они не могли ничего поделать с этим бравым Кусуноки до того, как он набрал такую силу? — добавил командир батальона.
Мирза глянул в сторону хозяина. Этот взгляд насторожил Касси. До сих пор Мирза спокойно встречал каждый вопрос. Даже те, в которых ощущалась некоторая подковырка, не выводили его из себя. Теперь разговор получал новый оборот.
Дядюшка Чанди неторопливо дожевал очередную дольку фрукта, запил ее вином, приложил к губам салфетку. Затем подал голос:
— Сама Улыбка в прошлом применял к членам «Общества Черного дракона» меры, если можно так выразиться, драконовского характера. Но в дальнейшем он и его приемный сын Нинью Кераи, — тут хозяин сделал паузу и некоторое время смотрел на Кассиопею Сатхорн, которая не знала, куда деваться от стыда, — начали пренебрегать этой опасностью. Почему они так поступили, не знает никто, даже мой несравненный Мирза. То, что обсуждают эти двое, — тайна за семью печатями.
В практическом смысле их можно понять. На сегодняшний день главным противником считаются Кланы, против них и сосредоточены основные усилия Корпуса. Кроме того, нельзя ослаблять внимание и по отношению к террористической организации «Маскировка», деятельность которой заметно усилилась. Прибавьте сюда взбесившегося Сан-Цзу, которому взбрело в голову организовать союз потомков выходцев из Азии, направленный против Федерации Солнц, то есть против Европы и Северной Америки. Кстати, этот призыв был активно поддержан в недрах Черного дракона, хотя они сами прекрасно понимают всю вздорность и бесперспективность идеи. Абдулсаттах изложил свою версию развития обстановки, и я склонен согласиться с ним. Понимаете, даже наличие объективных, уже сложившихся условий еще не означает, что то или иное движение приобретет размах и мощь. Здесь очень важны субъективные факторы. Не только «Черный дракон» повлиял на Кусуноки, но и тщеславие фельдмаршала, неутоленные амбиции привели его к измене. Здесь совпали два важнейших условия — желание и возможности. Это страшное сочетание…
— И в каком именно месте мы должны лишить его всяких надежд, дон Чандрасекар? — неожиданно спросил полковник Камачо. Взгляд его был куда печальней, чем обычно. Он вел свой род от колонистов, прибывших в Новую Гренаду из Мексики, и, как утверждают семейные легенды, в его жилах текла кровь последних ацтекских правителей. В поклонении традициям Камачо и Чандра секар были очень схожи, как, впрочем, и жители Синдиката, и личный состав Всадников.
На экране крупно высветилась звезда, расположенная на краю Хаос Марч.
— Я недавно приобрел обширные владения на планете Таун. Я хочу, чтобы ваш полк передислоцировался туда и защитил этот мир от возможных вражеских поползновений.
— Но, господин Чандрасекар, — подал голос начальник разведотдела полка и непосредственный начальник Касси, капитан Джеймс Пауэлл, по прозвищу Бесплод ник, — сомнительно, чтобы Кусуноки испытал свои силы на Тауне. Не в его характере размениваться на мелочи.
— Вы уверены, капитан? — спокойно спросил дядюшка Чанди. — А вдруг нападет? — Он несколько раз мигнул, и все присутствующие невольно обратили внимание, как черны и глубоки его зрачки. О таких глазах обычно говорят: маленькие, но пронзительные.
— Что мы там должны делать, патрон? — с мрачным видом спросил полковник Камачо.
— Наладить связь с местным ополчением и оставшимися регулярными частями, поднять их боевое мастерство, подготовить кадры, укрепить оборону планеты и противодействовать любым попыткам таи-шо Кусуноки и подчиненных ему предателей захватить Таун, — ответил дядюшка Чанди. — Еще вопросы есть?
Вот как все происходило. Касси, наверное, в сотый раз перебирала в памяти события того дня. Сейчас, на гравитационной палубе — огромном кольце, вращающемся в корпусе звездолета «Пробуждение Финнегана», где личный состав занимался бегом, — она пыталась отыскать зацепки, которые могли бы помочь ей в будущем. По крохам, часами просиживая в корабельном информационном пункте и библиотеке, собирала она сведения о Та-уне и сложившейся на планете обстановке.
Рядом с ней в канареечного цвета футболке и спортивных трусах бежала Кали Макдугал. В отличие от своей подруги она ненавидела всякого рода физические упражнения, особенно бессмысленный бег по кругу. Кали предпочитала спортивные игры, однако необходимость поддерживать форму и славу одного из лучших пилотов заставляла ее выходить на пластиковую дорожку, уходящую резко вверх. Такое впечатление, что стоит им ускориться—и они забегут на небеса.
Касси, в свою очередь, обожала всякое движение и, конечно, бег. В такие минуты ей лучше всего думалось. Правда, на этот раз мысли были грустные — до сих пор она не получада более трудного и откровенно невыполнимого задания. Изучив по документам характер Кусуноки, Касси пришла к выводу, что если тот навалится на Таун, то навалится всеми силами. В этом заключался секрет его тактики. Даже война с Кланами на Джеронимо представлялась теперь легкой прогулкой по сравнению с предстоящим заданием. Похоже, выхода у дона Карлоса не было. Полк просто не имел возможности лишаться такого богатого работодателя. Только-только «семейка» начинала вставать на ноги в смысле материального обеспечения, финансовых возможностей… Полковник Камачо прав — рисковать отказом Всадники не могли.
— Это точно, — на бегу подтвердила Кали, — остается надеяться на удачу и на свои силы.
Касси поджала губы — она терпеть не могла, когда кто-то угадывал ее мысли. Хотя что тут угадывать — о будущем с тревогой в сердце задумывался каждый боец. Все равно, она решила уколоть подругу.
— Это ты накаркала! Помнишь, на Хачимане ты единственная все твердила — отольются нам слезами беззаботные денечки!
— Что теперь поминать, — откликнулась Кали. — Обратного хода нет. Ты лучше подумай о том, какую сумму мы получим. Каждому пО толстенной пачке кредиток Комстара. Такая наша работа… И судьба такая… — Она перевела дух. — Если уж нас загнали в эту грязную лавку в качестве сторожевых собак, что толку выть от тоски.
Касси хмыкнула, потом рассмеялась. Она представила свою высоченную спутницу в нейрошлеме, в охлаждающем жилете, в кабине металлического исполина, напичканного всякими видами оружия, и одновременно виляющей хвостом и с аппетитом пожирающей куски ветчины из консервных банок.
— Хохочи не хохочи, вот она, жизнь!.. — уныло, в такт бегу выговорила Кали. — Все-то нас гоняют, покою не дают, пока рано или поздно не сгоришь в рубке. А тебя за твой язык пристрелят где-нибудь в темном углу… Касси рассердилась:
— Молчи, а то сглазишь! Я тебя знаю — опять напророчишь.
В этот момент позади них раздалось легкое топтание -кто-то, вышедший на пробежку, догонял их. Касси обернулась. Начальник штаба Бейрд и Габби Камачо бежали за ними следом.
Этого она никак не могла понять — что за дружба может возникнуть между пожилым человеком и бравым молодцом. Когда-то Бейрд спас жизнь дону Карлосу — в ту пору они оба еще служили Томасу Марику. Потом Камачо стал неугоден правящему дому, его принудили уйти в отставку, и полковник отправился путешествовать. Он успел послужить в некоторых наемных частях, потом решил организовать собственный отряд. В ту пору на Святой Троице уже появились боевые группы из тех, кто не смог ужиться с Томасом Мариком. Тогда, вероятно, Бейрд и напомнил старому другу о себе, и дон Карлос предоставил Гордону должность начальника штаба во вновь организованном полку. Все равно Касси не могла понять, почему опытный и придирчивый полковник согласился назначить на ответственный пост человека явно непригодного. Объяснение находилось только одно: полковник был не только кадровым офицером, но и рыцарем Галис-тео, урожденным кабальеро. Дворянская честь обязывала его позаботиться о Бейрде, он просто не мог позволить себе быть неблагодарным. Того же самого он требовал и от своих людей. Не надо клятв, присяг, расписок — верность должна гореть в каждом сердце. Лишь чувство долга способно вывести их полк из любого, самого трудного положения.
Как ни странно, так оно и было. Когда казалось, что выхода нет, поражение неизбежно, полковник немногими словами напоминал о чести, верности и достоинстве—и люди сражались с утроенной силой. О таких атаках потом долго вспоминали во Внутренней Сфере, о таких сражениях слагаются легенды, услышав которые враг начинает трепетать, еще не вступив в бой. К сожалению, у такого святого чувства, как верность, тоже есть своя оборотная сторона.
Тем не менее дружба подполковника Бейрда и молодого Гавилана Камачо не давала покоя Касси. По своему невысокому положению в полковой иерархии ей не пристало интересоваться тайнами политики, проводимой высшим руководством соединения, однако старший лейтенант Сатхорн была разведчицей до мозга костей. Ее образ мыслей не позволял оставлять невыясненной ни одну загадку, встречающуюся на пути, тем более такую, как нелепая близость между двумя командирами в «семейке». Сколько раз она уговаривала себя не обращать внимания на подобные странности — все напрасно. Рассудок постоянно обращался к этому вопросу… Она уже давно решила, что до добра эта страсть ее не доведет. Раз так, оставалось только принять меры предосторожности. Ни с кем и ни под каким видом не делиться своими наблюдениями, иначе ей не сносить головы.
— Привет, Касси! — окликнул ее Гавилан, когда двое бегунов поравнялись с ней. Во взгляде молодого Камачо чувствовалась откровенная заинтересованность ладной и стройной разведчицей. Касси всегда замечала подобного рода вещи. Их нельзя избежать, значит, следует научиться использовать. Чьи-то увлечения, томные взгляды, вздохи — хорошая подмога в ее работе. Все на пользу дела.
Правда, Габби никогда не позволял себе переступать границы чисто служебных и дружеских отношений, а в последнее время, после окончания военной академии в Новом Авалоне, столице Федерации Солнц, он совсем изнемог от возложенной на его плечи ответственности. Хорошо, видно, их там дрессируют, в Новом Авалоне, — в отношениях с окружающими он намеренно соблюдал дистанцию.
— Привет, Габби, — скромно ответила она и наградила его равнодушным, коротким взглядом. Подобная холодная вежливость в таких делах — самая лучшая линия поведения.
— Добрый день, капитан, приветствую, лейтенант, — поздоровался с женщинами начальник штаба, при этом даже не взглянув в их сторону. Вот старый пень!.. Кали и Касси ответили также равнодушно-вежливо.
Неожиданно Бейрд бросил взгляд на Касси и спросил:
— Вы, кажется, о чем-то задумались, лейтенант?
Касси удивленно посмотрела на подполковника, мерно работающего локтями и ритмично втягивающего носом воздух. Он по-прежнему не глядел в ее сторону — работал, как машина.
— Размышляю насчет нашего задания, полковник.
— Рад слышать, — не поворачивая головы, отозвался начальник штаба. К ним двоим стали прислушиваться и Кали, и ушедший чуть вперед Габби Камачо. — Похвально с вашей стороны, что вы придаете такое серьезное значение предварительному анализу обстановки. Испытываете беспокойство?
— Как обычно, полковник.
Вот уже чего никто не ожидал от Бейрда, так это смеха. Он коротко, лающим баском хохотнул.
— Могу догадаться почему. Поверьте, лейтенант, ваши опасения беспочвенны. Мы летим с мирной миссией, наши задачи благородны. Мы протянем населению руку, и оно горячо пожмет ее в знак дружбы и братства. — Здесь он позволил себе улыбнуться. — Какая радость знать, что тебя будут приветствовать как долгожданного гостя, который принес мир и спокойствие.