Путешествие

Странствуя, Джецюн Миларепа осуществлял дело всей своей жизни. Он стремился достичь духовного освобождения и быть проводником для тех, кто шествует к свободе. Мила превозносил жизнь, посвященную уединенной медитации, но часто подвергал себя суровым испытаниям странствий. Он утверждал, что делает это для того, чтобы избежать назойливых гостей, но путешествия сталкивали его с множеством людей разного общественного положения. Для них это было возможностью встретить истинно освобожденного человека. Если бы Мила пребывал в полном уединении, то не смог бы исполнить свой замысел – основать в Тибете живую линию преемственности буддийской практики. Путешествия сделали его духовные достижения общеизвестными и способствовали тому, чтобы осведомленность о возможности достижения свободы прочно запечатлелась в тибетской культуре. Удивляет сочетание частных и общественных аспектов жизни этого бездомного йогина. Они отражают конфликт между саморазвитием и социальной ответственностью, с которой столкнется каждый практикующий. Мила показывает нам, что в конечном счете здесь нет никакого противоречия. Для успешности практики уединение необходимо сочетать с общением.

Мила реагировал на особые нужды каждого человека. В силу переходного характера тех времен, когда буддийское Учение было относительно новым и малопонятным, его способность уравновешивать медитацию и действие, выказывать заботу и передавать вневременные истины производят особое впечатление. Завязывая отношения со своими слушателями, он иногда был агрессивен, как в песне «Недружелюбные пастухи», а иногда – сердечным, как в песне «Приглашение на пир». Время от времени этот йогин точно и утрированно воспроизводит местные обычаи или религию, тонко вплетая свое послание в ткань представления. Убогое одеяние Милы, вид его истощенного тела и странное поведение провоцировало в людях любопытство и неприязнь. Он использовал это в качестве отправной точки для объяснения глубоких различий между ним и его слушателями. Успешность действий Милы, точно балансировавших на грани между мирской жизнью и невыразимой реальностью, отчасти связана с его умением быть своевременным. В «Песне сопровождения» он говорит так: «Наблюдая за полетом птицы, вы поймете, что означает „вовремя“». Нужно постичь свой ум – хотя бы до какой-то степени, прежде чем появится возможность понимать и улучшать умы других. С другой стороны, правильно уясненный мирской опыт оказывает ценную помощь в духовном развитии. Эти два аспекта связаны так же тесно, как взмахи крыльев летящей птицы».

Странствия Милы являются примером пути практикующего, шедшего через сансару к Освобождению, а также того, кто возвращается как Бодхисаттва, чтобы вести других к свободе. Этот мастер знал, что источник Освобождения находится внутри нас, но тем не менее продолжал свое шествие по миру явлений. Играя роль блуждающего, бездомного чужестранца, Миларепа отправлялся в единственное стоящее путешествие – путешествие к естественному состоянию, в котором царит гармония со всеми существами и явлениями. Его свобода была независимостью от движения и пребывания. Он достиг равновесия между жизнью в обычном мире и глубоким внутренним видением, а также способности – несмотря на невероятное постижение – приходить на помощь тем, кто отправлялся по пути духовного развития.

Приглашение на пир

Книга «Сто тысяч песен» содержит хорошо известную историю о том, как Джецюн Миларепа и шаман коренных тибетских верований бон соревновались в своих духовных достижениях. Это произошло на горе Ти Се (Кайлаш). Мила победил шамана и заявил о том, что эта гора является местом буддийской практики. Первые пять песен взяты из группы отрывков под названием «Шесть ваджрных песен». В них идет речь о возвращении Милы с горы Ти Се, где он практиковал. (Остальной материал содержится в книге «Свежесть горного потока», глава 14.)

Завершив свое пребывание на горе Ти Се, Джецюн Миларепа и его ученик Речунгпа продолжили странствие. По пути они встретили большую группу скотоводов и направились к ним попросить пищи. Один из скотоводов – юноша по имени Гьегонг Бум – недавно женился. Свадьбу праздновали застольем, на котором было много пива и мяса убитых животных: диких и домашних яков, а также овец. Люди пели и играли, и учитель с учеником решили присоединиться к пиру. К ним подошел даритель, поднес пиво и сказал: «У нас праздник. Согласно обычаю, до завтрашнего утра все будут обмениваться подношениями для пира. Но вы оба – аскеты, и вам нечего поднести нам в ответ. Тогда, может быть, вашим подношением станет песня опыта?»

Джецюн спел им такую песню:

* * *

Спев так, Миларепа поднялся в воздух на высоту пяти метров, встряхнул руками, и из кончиков его пальцев полился медовый нектар, до краев наполняя все пустые сосуды. Гостей охватило благоговение. Они поклонились и почтительно обошли вокруг Милы со словами: «Джецюн Миларепа, мы тебя не узнали». Приготовив высокое сиденье, они стали умолять его: «Пожалуйста, будь к нам милостив и займи этот трон». Йогин подошел, сел на трон и поровну разлил пиво во все сосуды. Превосходный вкус напитка наполнил ум и тело людей блаженством; опьянение улетучилось, органы чувств и умы очистились.

Снова все поклонились ему, восклицая: «Должно быть, мы всё же удачливые люди – нас посетил Будда! Пожалуйста, дай поучения Дхармы».

Джецюн поведал им о причинно-следственной связи и дал шестислоговую мантру ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ.

Через три дня он приготовился отправиться в дальнейший путь. Старшие покровители стали умолять Миларепу: «Досточтимый, пожалуйста, останься еще на год или на месяц. Или побудь с нами еще хотя бы день-другой». Мила продлил свое пребывание еще на несколько дней. Люди пообещали не охотиться и полностью воздерживаться от убийства. Они также приняли обет Прибежища и обязались повторять мантру «Мани».

Покидая их, Миларепа спел такую песню:

Разбойники ума

Путешествие Миларепы и Речунгпы продлилось еще три дня, после чего они набрели на тропу, которая вела через узкое ущелье, – в таких местах разбойники обычно устраивали засады. Речунгпа вскрикнул: «Нам лучше поторопиться! В этих местах могут подстерегать грабители».

В ответ Миларепа спел такую песню:

Багца Гоне

Однажды, когда Мила и Речунгпа медитировали в естественном состоянии ума, перед их лагерем остановилась большая группа торговцев, везущих свежее мясо. Один из них сказал: «Вот сидят два истощенных аскета! Кажется, в этих безлюдных местах у них даже нет запасов пищи. Какой бледный вид! Какие одежды! Печальное зрелище! Давайте дадим им еды». Они поднесли большую порцию мяса. Мила произнес: «Я признателен за ваш дар, но не ем мяса убитых существ. Заберите его».

Торговец ответил: «Ты не ешь мясо убитых существ! Хм, мясо неубитых существ не придет само по себе. И твоего отказа не достаточно, чтобы существ перестали лишать жизни. Нет нужды жалеть низшие создания».

Джецюн в ответ запел:

* * *

Услышав эту песню, мужчина по имени Багца Гоне спешился и подошел к Миле. «Йогин, скажи, откуда ты пришел? Куда направляешься? Как тебя зовут?»

Мила ответил еще одной песней:

* * *

Преисполнившись доверия, они приготовили весь ячмень, какой у них был, и сказали:

– Мудрый Лама, раз ты не ешь мясо, не примешь ли блюдо из ячменя? До нашей деревни всего один день пути. Пожалуйста, приходи.

– Я не приду к вам в деревню, и мне некуда положить эту еду, поэтому, пожалуйста, заберите ее. Я съем совсем немного, чтобы создать связь с вами.

– Мы дадим тебе чашу для еды – пожалуйста, прими наше подношение. Только что мы увидели тебя своими собственными глазами и услышали твои речи своими собственными ушами, и теперь просим – будь добр, дай хоть немного поучений Дхармы.

Тогда Мила рассказал им о причинно-следственной связи. Селяне обязались не убивать и взяли обет повторять мантру ОМ МАНИ ПЕМЕ ХУНГ. Затем Мила спел такую песню:

* * *

Спев такую песню, Мила отправился в путь. Вскоре Багца Гоне отыскал его в Ньянаме и присоединился к нему. Получив сущностные наставления Дхармы, посвящения и наставления по практике, Багца стал превосходным йогином.

Мила и свирепые псы

Вместе странствуя по Тибету, Мила и Речунгпа набрели на разрозненное поселение скотоводов. Выйдя на открытое место, которое служило там центральной площадью, Мила крикнул: «Эй! Дайте немного еды двум голодным йогинам!»

Один из кочевников отозвался: «Обычно наши сторожевые псы не пропускают тщедушных попрошаек, а сейчас они даже не зарычали! Должно быть, вы знаете действенное заклинание для усмирения собак. Но не пытайтесь ограбить нас ночью».

Джецюн спел такую песню:

* * *

Один старик сказал: «Потрясающе! Откуда ты?» Он задал еще много вопросов, а после того, как Мила ответил на них, воскликнул: «Джецюн Миларепа и его ученик! Я не узнал вас!»

Старик поклонился, обошел вокруг них и поднес йогурт и тормы.

Мила произнес: «Я ценю твое подношение еды для йогинов, но мне даже не в чем хранить эти тормы. Оставь их себе». На это старик ответил: «Если не можешь взять подношения с собой, пожалуйста, останься на три дня, дай нам возможность услужить тебе».

Уступая этим просьбам, Мила согласился побыть в селении несколько дней. Он дал поучения Дхармы и посвящение в практику шестислоговой мантры «Мани». Собираясь уходить, он одарил всех таким благословением:

Недружелюбные пастухи

Продолжая странствие, Мила и Речунгпа оказались в живописной широкой долине, где меж травянистых лугов текла река. Мила сказал: «Речунгпа, давай остановимся здесь на день». Так они и сделали. На следующее утро, когда они сидели на солнце и наслаждались теплом, в долину спустилась группа кочевников. Приблизившись, пастухи стали разбивать лагерь, и один из шатров оказался совсем рядом с йогинами. Натягивая полотно, пастухи окликнули Милу и Речунгпу: «Пособите нам, отшельники!»

Мила ответил: «Я никогда не занимаюсь мирским трудом».

«А разве есть и пить – это не мирской труд? – возразил пастух. – Или ты еще и не ешь?»

«Я не ем, как едите вы», – спокойно ответил Мила.

«Ты врешь! – вскричал пастух. – Ну ладно. Как же ты в таком случае ешь?»

В ответ Мила спел такую песню:

* * *

Пастухи переглянулись: «Какие разговорчивые йогины! Если вы совсем ни от чего не зависите, то почему же не справите себе хотя бы простую накидку из шкуры?»

Мила ответил так:

* * *

С этими словами он вознесся на высоту примерно десяти локтей и воспарил в воздухе, сидя со скрещенными ногами. Все пастухи тут же раскаялись, попросили прощения и низко поклонились. Один юноша решился заговорить: «Драгоценный Лама, я сожалею о многих совершенных мной дурных действиях. Позволь стать твоим учеником и следовать за тобой по пятам, куда скажешь».

Мила понял, что с этим молодым человеком его связывают прошлые совместные дела, и принял его в ученики. В конце концов юноша стал замечательным йогином.

Игроки в кости

В тибетской версии азартной игры в кости используется пара кубиков с проделанными в них углублениями, обозначающими числа. Кубики трясут над головой в кожаной чашке и с выкриком числа, которое требуется для осуществления стратегии игрока, резко бросают на игральную доску. Иногда это сопровождается импровизированным стихом или комментарием. В соответствии с результатом каждого броска игроки перемещают фишки, называемые «собаками», вдоль длинной линии камешков. Можно столкнуть «собаку» противника к началу линии, если оказаться на занимаемом ею месте. Побеждает тот, кто первым добрался до конца линии, выбрасывая именно те числа, которые ему нужны. У других появляются долги в размере количества камешков между их «собаками» и концом линии. Наряду с маджонгом и шахматами эта игра популярна в наши времена – иногда в ущерб повседневным делам игроков, о чем говорится в этой песне.

Однажды летом великий Джецюн пошел просить милостыню в местность Тагкар Нгонма, что находится в северной части Верхнего Тибета. Там он встретил группу мужчин. Они собрались на деревенской площади и играли в кости за несколькими столами. Один монах из толпы сказал Миле: «Йогин, если можешь, спой этим игрокам песню о вреде игры в кости. Потом я помогу тебе собрать подаяние».

Мила исполнил его просьбу, спев такую песню:

* * *

Один из игроков шутливо спросил: «Йогин, а как ты играешь в кости?»

Мила спел такую песню:

* * *

Песня произвела сильное впечатление на присутствовавших, и они стали внимательно расспрашивать Джецюна, кто он и откуда. Джецюн спел им в ответ:

* * *

Это вдохновило селян – преисполнившись доверия, они попросили наставлений в Дхарме. Кто-то принес дары, но Мила их не принял. Некоторые люди последовали за ним. Говорят, что с помощью практики медитации многие из них укрепились на пути.

Песня для юных рыбачек

Великий Джецюн путешествовал по району Ярдрог провинции Цанг и набрел на группу женщин, чистивших мелкую рыбу. Его охватило сильное сочувствие, и он зарыдал.

Одна девушка спросила его: «Йогин, почему ты плачешь? Тебя смущает то, что на тебе совсем нет одежд?»

Мила облек свой ответ в форму народной песни:

* * *

Женщины были глубоко тронуты. Они выказали Миларепе свое почтение, обойдя его по кругу, признали свои вредные действия и твердо решили больше их не совершать. Говорят, что некоторые из них продолжили практиковать Дхарму, стали йогинями и обрели постижение.

Песня для старухи

Шествуя в направлении Нья Нанга, великий Джецюн задержался возле скальной пещеры на границе этой провинции и приготовился ко сну. Но к нему подошла старуха и сказала: «Уходи! Кто знает, может быть, ты рассчитываешь обокрасть меня ночью!» В ответ Джецюн, движимый сильным сочувствием, спел такую песню:

* * *

Услышав эту песню, женщина раскаялась и попросила прощения. Получив наставления Дхармы, она вступила на Путь.

Мила в земле варваров

В горных пещерах близ Ньям Ньинга Мила оставался недолго. Его дальнейший путь пролегал через местность, где жили неграмотные люди, говорившие на множестве разных наречий. Здесь он целый месяц медитировал в пещере для йогинов и давал поучения Дхармы множеству духов природы, а затем отправился искать учеников среди людей. Но обнаружилось, что местные жители больше похожи на животных, чем на представителей рода человеческого. Глубоко опечаленный, Мила спел такую песню:

* * *

Так в поисках учеников – достойных сосудов для Дхармы – он шествовал по этой стране множества наречий, но большинство встречных разбегались при виде великого Джецюна. Однако ему удалось установить кармическую связь с этими пугливыми людьми, поскольку он медитировал на великую любовь и делал для них искренние благопожелания.

Затем Мила прибыл в Нижний Цум, но обнаружил, что эта местность ничем не лучше. Желая найти подходящую пещеру, чтобы медитировать и укрепить свой ум, а также надеясь установить дхармическую связь с местными жителями, великий йогин обходил склоны окрестных гор. Он набрел на пещеру, которую облюбовала богатая голубка. Сама птица сидела на камне возле небольшой горки риса. При виде Джецюна она кивнула головой.

Он спросил ее: «Ты даришь это мне?»

Она снова кивнула в ответ. Джецюн подумал: «В этих землях варваров животные разумнее людей!» – и спел такую песню:

* * *

Мила принял рис и провел три месяца, медитируя в пещере высоко над долиной. Перед уходом он спел:

* * *

Затем Мила продолжил свой путь на север, в Верхний Цум. Там встречная женщина спросила его: «Откуда ты пришел?»

Он ответил: «Я только что пришел из долины и пока не намерен идти дальше».

Женщина сказала: «Прошлой ночью мне приснился благоприятный сон, поэтому сегодня я останусь здесь». Наутро она предложила: «Если ты собираешься просить подаяние, я помогу».

Тогда Мила спел такую песню:

* * *

Преисполненная доверия женщина снабдила Миларепу провизией на месяц. Получив поучения Дхармы, она начала неуклонно двигаться по Пути.

Песня о сопровождении

Мила пребывал на скале Красная Глыба и только что завершил передачу поучений нескольким молодым йогинам-репам. Его ученики сказали ему: «Через десять дней некоторые из нас пойдут просить подаяния. Другие отправятся бродить по горам или селениям. Есть и такие, кто выступит в путь к Львиной пещере в Паро Тагцанг. Пожалуйста, исполни для нас прощальную песню».

Мила запел:

* * *

Это была песня, содержащая шесть запретов.

Основополагающие поучения

Люди обращаются к религии, исходя из разной мотивации. Одни хотят улучшить свою долю в жизни и облегчить страх смерти. Другие, желая избежать неотвратимых страданий этого существования, устраняют все аспекты жизни за счет достижения нирваны. Третьи понимают взаимосвязанность всего живого и стремятся избавить всех от пут иллюзий. В рамках буддийской системы Великой колесницы последнему типу практикующих, Бодхисаттвам, выказывается наивысшее уважение, но и первые два не воспринимаются с пренебрежением. Усилия людей первого типа, изначально направленные на самосовершенствование, могут в конце концов привести к зрелости ума, что позволит задуматься о благе других. Для второго типа – тех, кто не способен справляться с жизненными невзгодами, – облегчение, даваемое состоянием нирваны, окажется временной передышкой от страданий и может впоследствии привести к зрелости, присущей Бодхисаттвам, – пониманию ответственности за всех живущих.

Поучения Милы, как поборника идеалов Бодхисаттвы, имеют отношение к деятельности «героев Просветления». Он передал поучения, на своем опыте зная условия жизни людей, и всегда делал это в такой форме, какая подходила его слушателям. Простым людям, занятым мирскими делами, он давал основополагающие поучения о действиях и их результатах (карма), о неизбежных страданиях обусловленного ума и пользе правильных действий. Описание мук нижних миров, которое встречается в песне «Радости и горести сансары», предназначено для того, чтобы вытряхнуть слушателей из состояния самодовольства и заставить использовать драгоценное человеческое существование для духовного развития. Это не пессимизм, а констатация факта: страдание есть существенное условие и основа пути к свободе.

Термин «путь» относится к ходу духовного развития, а также к его составляющим (см. описание в предисловии книги «Свежесть горного потока»). Мила называет путь «верным», имея в виду, что его надежность самоочевидна. Но это не устоявшаяся магистраль; путь динамически создается самим идущим. Надлежащая практика может отличаться и зависит от личности практикующего. Она также меняется в ходе его развития. Ее темп и те пункты, в которых стратегию практики необходимо менять, зависят от нрава человека, его способностей, опыта и решимости. В песне «Мила дает двум ученым наставления по практике» Миларепа описывает, как его учитель Марпа отказывал ему в формальной передаче наставлений. Так происходило до тех пор, пока ученик не устранил препятствия, возникшие в результате его прежнего опыта и действий. Для осуществления этого Марпа дал Миле задание построить и разрушить несколько башен. На это ушло несколько лет, в течение которых ученик переживал страдания и физическую боль. Случай Миларепы был крайне необычным, поскольку его жизненный опыт оставил ему тяжкий груз отрицательных установок и условий. Что же касается двух ученых – их помехи устранялись посредством усиленного изучения текстов, философии и логики. Обычно Мила умаляет значение таких научных изысканий, но здесь он говорит: «Занятия наукой стали для вас хорошей подготовкой». Знания, обретенные в рамках формального изучения и размышления над текстами поучений, могут стать ценной предпосылкой к практике медитации. А необходимым условием ее углубления является основательное интеллектуальное понимание мира и природы ума, как бы оно ни обреталось. Эта история прекрасно показывает этапы практики медитации – от основополагающего сосредоточения до таких глубоких методов, как Махамудра. Они расшатывают сами основы эгоистичного, концептуального функционирования ума.

Учитель (лама) – это тот, кто вдохновляет на применение какой-либо практики или понимание истины. Он не может дать проникновение в суть, но на основе своего опыта показывает каждому ученику смысл традиционных поучений, помогает «отрегулировать» практику и исправляет ошибки, давая полезные советы. Песня «Гордость Речунгпы» – хороший пример этого процесса. Интенсивность привкуса первого переживания пустотности навела Речунгпу на мысль о том, что он достиг окончательного постижения. Слова не убедили бы его в ошибочности этого мнения, поэтому Мила прямо показал свои высшие способности, что стало идеальным уроком для самоуверенного и горделивого Речунгпы. В этой песне, как и во многих других, Миларепа предостерегает своих развитых учеников, указывая, что переживание блаженства в медитации нельзя принимать за окончательное постижение. Крупное достижение в практике может быть ошеломительным, поэтому необходим опытный учитель, – он покажет, что это только шаг в верном направлении. Часто используемое выражение «спонтанная свобода» относится к природе подлинной свободы, а не к способу ее достижения. «Спонтанная» свобода возникает вследствие продуманной практики, с постепенным и последовательным накоплением опыта, который в случае правильного осмысления ведет к окончательному постижению.

Путь становится доступным здесь и сейчас благодаря живым учителям, а традиции и ритуалы поддерживают его целостность в ходе столетий. Притягательность ритуалов помогает сосредотачивать внимание людей на практике. Традиция и суть, то есть форма и содержание, неразделимы. Проблемы возникают, только когда одному из этих аспектов придается чрезмерное значение. Ошибочность более высокой оценки формы в ущерб содержанию проиллюстрирована в песне «Мила дает поучения знаменитому Ламе о реальном и явленном». Влиятельный лама совершает ритуальное подношение обитающему в озере нагу (змей или дракон), что является исконной тибетской практикой, появившейся еще до буддизма. Но этот наг признал подношение Милы, подарившего ему крошечную пилюлю из трав, более ценным, чем обильные дары ламы. Мила объясняет, что ценность подношения состоит не в самом подарке, а в отношении и намерении, стоящем за дарением. Точно так же должны сочетаться ритуалы и умственный настрой их участника. Абсолютный ритуал подношения того, что невозможно поднести, то есть дарение всей вселенной, требует истинной широты ума.

Мила дает поучения знаменитому Ламе о реальном и явленном

Однажды лама из Джа Монгпо, которого все считали сиддхом, отправился к озеру Лхацо Синцо, чтобы совершить подношения и попросить благословения у живущих там нагов. Он опустил в озеро большое количество лекарств, пищи и дорогих вещей – золото, серебро, а также отрезы парчи, хлопка и шелка. К тому же он привел с собой множество лам-ученых, чтобы привнести их духовную энергию в посвящение заслуги. На поверхности воды показалась змееподобная обитательница озера, и лама спросил ее: «Достаточно ли тебе поднесенных богатств, пищи и напитков?»

Она ответила: «Достаточно, но на южном берегу сейчас совершается еще более ценное подношение. Пожалуйста, молись быстро, чтобы я успела туда».

Лама заинтересовался: «Если я пошлю на южный берег человека, сумеет ли он увидеть этот ритуал?» – «Если ты тотчас же пошлешь быстрого всадника, он сумеет».

Лама отправил туда слугу на резвом коне. Нагиня указала путь. Тем временем на скале к югу от равнины Пелмо Джецюн Миларепа и один из его учеников поместили в глиняный горшок небольшой ячменный шарик размером с кусочек крысиного помета, залили его водой и уже сидели с полузакрытыми глазами. Всадник нашел их, поклонился, испросил благословения, а потом задал вопрос: «Драгоценный Лама, долго ли ты здесь пробудешь?»

«Примерно семь дней», – ответил Мила. – «Куда ты отправишься потом?» – «В безлюдную долину, называемую Лачи».

Их посетитель поклонился в последний раз и отправился обратно, чтобы подробно рассказать обо всем Ламе из Джа Монгпо. На пятый день лама в сопровождении всадника выдвинулся в путь вместе с четырьмя учениками и коровой. Встретив Джецюна и его спутника, он устроил ритуальный пир с подношениями (ганачакра), после него они завели разговор о Дхарме. Лама из Джа Монгпо сказал: «Я бросил в озеро Лхацо Синцо большое количество ценностей, пищи и напитков и привел множество монахов для совершения подношений. Но живущая в озере нага, появившись, сказала, что в другом месте сейчас кто-то подносит нечто лучшее и более значительное. Посланный мной человек сообщил, что обнаружил тебя, великий Джецюн, сидящим с полузакрытыми глазами. Он сказал, что ты налил воду в глиняный горшок, внутри которого был ячменный шарик размером с кусочек крысиного помета. Пожалуйста, скажи мне, что более важно с практической точки зрения – само подношение или умственная цель, с которой оно совершается?»

В ответ Джецюн спел такую песню:

* * *

Преклонив колени, Лама Джатён выказал свое уважение и задал такой вопрос: «Не мог бы ты немного рассказать о постепенном процессе, связанном с тремя принципами Пути?» Джецюн снова запел:

* * *

Лама из Джа Монгпо снова спросил:

* * *

Мила снова запел:

* * *

Лама из Джа Монгпо с уважением преклонил колени и, сложив ладони, запел:

* * *

Он совершил щедрые подношения, но Мила отказался от них и спел:

* * *

После этого Джецюн и его ученик отправились в Чубар. Это была история об озере Лхацо Синцо, где Мила дал ламе поучения о реальном и явленном.

Гордость Речунгпы

Пребывая на горе Лачи в пещере Нижняя Впадина, Джецюн дал своему духовному сыну Речунгпе Дордже Драгпе наставления по зарождению спонтанной Махамудры. Обретя постижение, Речунгпа долго пребывал в переживании ясной пустотности. Когда он вышел из медитации, у него возникла мысль: «Это и есть спонтанное естественное состояние ума! Есть ли у моего Ламы более высокое постижение?»

Речунгпа отправился к Миларепе, но прежде чем он успел вымолвить хоть слово, Мила произнес: «Сын мой Речунгпа, легкость в развитии медитативного сосредоточения и быстрое появление опыта осознанности у такого юного новичка, как ты, есть несомненный признак того, что в предыдущих жизнях ты накопил силу заслуги. Но после утренней медитации у тебя появилась мысль: „Есть ли у моего Ламы более высокое постижение?“ Речунгпа, это проявление гордости. Тебе нужно признать это, иначе будут препятствия в практике. Пойми и помни, что именно твой старый духовный отец дал тебе наставления о тонкостях медитации, тем самым прояснив цель пережитого тобой постижения». Затем Мила спел такую песню об узнавании спонтанной свободы:

* * *

Мила ударил пустое пространство кулаком, и раздался звон. Затем он ударил рукой скалу и оставил в ней, как во влажной глине, явный отпечаток своей ладони. Говорят, что он виден по сей день.

Речунгпа погрузил свой ум в «естественное состояние» – так, как он пережил это ранее, и ударил рукой по скале, но не добился ничего, кроме боли. Тогда он совершил множество поклонов. Охваченный глубоким уважением и восхищением, Речунгпа преклонил колени и запел со сложенными у груди руками:

* * *

Затем великий Джецюн сказал: «Сын мой Речунгпа, существа шести миров, страдающие от болезни неведения и привязанные к иллюзорным проявлениям, с безначальных времен блуждают в сансаре. Они видят личность во внеличностном, видят эго в том, в чем его нет. Так они плывут по течению в океане страданий сансары, что сопровождается созреванием отпечатков неблагих действий.

А сейчас я объясню, как это устроено: существа скитаются в сансаре в силу действия двенадцати звеньев взаимозависимого происхождения, скрепленных друг с другом причинной связью. В первую очередь неведение, то есть „незнание“, „непонимание“, „неосознавание“ [истинной природы внешних объектов и наших внутренних переживаний], создает условия для взаимодействия элементов сансарического существования. Этот непрерывный процесс сопряжен с неотвратимыми страданиями рождения, болезни, старости и смерти.

Чтобы изменить сложившийся порядок, нужно сначала понять трудность обретения свобод и возможностей драгоценной человеческой жизни: эти свободы и возможности, выпавшие нам один раз за целую сотню рождений, не вечны, а час смерти неизвестен. Необходимо размышлять над тем, что будущее зависит от нас. Наши действия неумолимо властвуют над нами, и поэтому следует сознавать связь причины и следствия.

Большинство попадает в низшие миры в силу вредных действий. Такие состояния мучительны, но и жизнь в высших мирах имеет природу страдания. Нужно хорошенько задуматься над общими и особыми ошибками сансары.

Особым Прибежищем, защищающим от этого, являются Три драгоценности. Во-первых, это драгоценный, совершенный Будда, способный вести других по пути благодаря свободе от сансары. Во-вторых, это драгоценное Учение, святая Дхарма: тексты, постижения, истины о прекращении страданий и о Пути, ведущем к этой цели. В-третьих, это драгоценное Сообщество великих воинов-Бодхисаттв; опираясь на первые две Драгоценности и принимая на себя тяжелое бремя освобождения всех живущих, они достигли высот в работе ради блага существ. Ум Бодхисаттв обращен к совершенному Просветлению.

Корень Трех драгоценностей – сочувственный Лама. Он учит священной Дхарме; он проводник к свободе от сансары; он указывает дорогу в сад Освобождения. Он врач, исцеляющий болезнь трех ядов; лекарство, растворяющее катаракту неведения в нашем глазу; зеркало, ясно выявляющее, что для развития благоприятно, а что нет; драгоценность, исполняющая желания и быстро дарующая все сиддхи – обычные и высшие. И в особенности он – несравненный друг, проявляющий большую доброту».

Затем Мила спел:

* * *

«Поэтому, – продолжал Мила, – принятие Прибежища с уверенностью в Ламе и Трех драгоценностях есть основа всей Дхармы. Сансара – это тюрьма. Уяснив это, пойми, что все существа, блуждающие в ней, в безначальном времени были нашими родителями и давали нам жизнь. С любовью и сочувствием развивай в уме настрой на достижение совершенного Просветления ради того, чтобы все они освободились из сансары.

Затем плыви вперед по великим волнам просветляющих практик: трех основных тренировок, четырех правил поведения в обществе и Шести освобождающих действий. Так преумножишь два накопления и очистишь две завесы.

Что касается Шести освобождающих действий, то щедрость, осмысленное поведение и терпение суть способы накопить заслугу, а сосредоточение и мудрость позволяют развить высшее знание. Радостное усилие продвигает вперед все пять. Высшая мудрость – это сам ум Будды. Тот, кто желает обрести ее, должен применять эти разные искусные средства.

Первым делом приняв Прибежище, ученики – достойные сосуды для поучений – должны под руководством искусного ламы развивать Просветленный настрой ума, совершенствовать два накопления [заслуги и мудрости] посредством семичастной практики, Гуру-йоги, подношения мандалы, благопожеланий и прочего. Они должны стремиться устранять отпечатки прошлых вредных действий с помощью медитации и повторения стослоговой мантры Ваджрасаттвы (Алмазного Ума).

Чрезвычайно важно практиковать упорно, долгие месяцы и даже годы, пока не появятся признаки развития. А после того как они появятся, необходимо подниматься по ступеням постижения и благодаря накопленной заслуге совершенствовать естественную концентрацию.

Обычно новички шаг за шагом обретают всё большую умственную стабильность. Поначалу их поток мыслей бушует, как горная стремнина, но со временем сам собой становится спокойным, куда бы он ни направлялся. Это называется „умственной устойчивостью“. Поскольку она является основой всех уровней погружения (дхьяна), без нее нет дальнейшего развития. В этом состоянии безучастное пребывание в свободе от мыслей называется омраченным успокоением. В нем проявляются различные степени сонливости и возбужденности в сочетании с непоследовательностью.

В состоянии естественной сосредоточенности ума, куда бы он ни был направлен, такие качества, как точность, сияние, обнаженность, чистота, прозрачность и ясность, попросту выражают естественную ясность успокоения. Некоторые „эксперты в области медитации“ принимают эту непринужденную сосредоточенность ума, свободного от мыслей, за успокоение, а прозрачность и ясность этого состояния – за проникновение в суть. Такие люди не понимают различий между сосредоточением и мудростью.

В чем же состоит различие? Я уже объяснил, что такое медитация, приводящая к успокоению ума. Мудрость, связанная с проникновением в суть, развивается так:

Аналитическая медитация многократно исследует ошибочные идеи, возникающие в ходе изучения и осмысления наставлений опытного, искусного ламы о точном смысле текстов. Ее необходимо прочно соединить с обретенным ранее стабильным покоем ума. Цель такого анализа – понимание истинной природы всех явлений. Все разнообразие умственных событий и переживаний, уравновешенное правильным пониманием и опирающееся на прочное основание покоя, называется опытом на пути развития. Этот опыт ведет к постижению, то есть прямому столкновению с целью – естественным состоянием ума.

В нескольких словах: доверие – основа всего; радостное усилие – помощник; обретение заслуги и очищение неблагих действий служат противоядием; соединение мудрости с искусными средствами есть прямая причина; а второстепенная – это практика Путей накопления и применения. Так достигается Путь видения – не что иное, как прямой опыт проникновения в суть. Вот чему учил непревзойденный Марпа. Сын, процессы на Пути видения и Пути медитации, а также при мгновенной Махамудре я объясню в ходе твоего развития». Затем Мила спел:

* * *

Это восхваление пробудило в уме Речунгпы прозрение, которое превзошло все предыдущие. Он приложил еще большие усилия в практике и, говорят, пережил необыкновенное постижение.

Мила дает двум ученым наставления по практике

Однажды великий Джецюн пребывал на скале Лошадиное Копыто, что находится на склоне Неразрушимой горы. К нему прибыли два ученых ламы (геше), сведущих в естественных науках и философии. Один из них сказал ему: «Мы пришли, услышав о славе великого Джецюна. Раньше мы изучали естественные науки и философию, но едва ли способны дать ученые ответы на вопросы о запредельной мудрости и теории познания. Теперь мы желаем углубить наши духовные знания с помощью практики медитации. Джецюн Лама, как называется твое родное селение? Что ты изучал?»

Джецюн выпрямился и, ослепляя блеском своего мощного сознания, спел песню. Его голос раздавался естественным звучанием ваджра:

* * *

Они продолжали настаивать: «Как ты встретился с Дхармой? Кто твой Лама? Какой линии преемственности практики ты принадлежишь? Какие посвящения и наставления получил?»

Мила снова ответил песней:

* * *

Ученые снова высказали просьбу: «Пожалуйста, расскажи нам, какой опыт и какие постижения ты обрел с помощью этих посвящений и наставлений по практике».

Мила ответил:

* * *

Выслушав это, ученые попросили: «Пожалуйста, расскажи что-нибудь о различиях между тремя видами обещаний: обетом личного Освобождения, обетом Бодхисаттвы и тантрическими обетами».

Мила ответил:

* * *

На это ученые сказали: «Из трех обязательств то, которое принадлежит Малой колеснице, сводится к личному Освобождению и не производит великих волн блага для других существ. Обет Бодхисаттвы Великого пути рассчитан на многие, многие мировые эпохи. Непревзойденная Колесница тантр стремительна, но крайне опасна. Не мог бы ты объяснить истинные причины этого?» Они поклонились и поднесли мандалу, и вот какая песня слетела с уст драгоценного Ламы:

* * *

С великим доверием ученые стали его умолять: «Мы хотим полагаться на тебя, драгоценный Лама Джецюн. Приведи нас на этот быстрый путь – в этой жизни и в следующей».

Ученые ушли и на двадцать седьмой день следующего месяца вернулись вместе с вьючными животными и носильщиками. Затем они приготовили изысканный ритуальный пир и пропели такую просьбу в присутствии Джецюна и двух его учеников:

* * *

Они были растроганы до слез. Великий Джецюн, наделенный сияющим телом и мощным голосом, спел еще одну песню, пребывая в неизменном состоянии Ясного света:

* * *

Охваченные невыразимой радостью, они сказали: «Великий Джецюн, возможно, мы будем не способны практиковать именно так, но постараемся следовать твоим словам. Пожалуйста, дай нам сущностные наставления и начальные посвящения».

Мила постепенно передал им посвящения и поучения по практике глубокого Пути. Они отреклись от мирских дел и практиковали однонаправленно до появления знаков и достижений. Оба ученых в конце концов стали выдающимися йогинами.

Встреча Милы с Дригомом Репой

Великий йогин Господин Миларепа медитировал в Лачи, в пещере Нижняя Впадина. Однажды к нему пришел йогин Дригом Репа. Джецюн спросил его: «Откуда ты?»

Тот сказал: «Из местности Дри Кунг».

– Что ты здесь делаешь?

– Я слышал, что здесь живет сиддх, которого называют Господином Миларепой. Он не очень силен в философии и тому подобных вещах, но я намерен попросить у него наставления по медитации. Где он сейчас пребывает?

Джецюн ответил:

– Я и есть Миларепа. – Очень хорошо.

Казалось, эта новость не впечатлила Дригома Репу, но он с почтением преклонил колени, чтобы получить благословение, а затем продолжал:

– Великий йогин-сиддх, переживание Махамудры позволило тебе распрямить каналы речевого центра и прославиться как кладезь ваджрных песен. Не мог бы ты спеть мне песню зарождения нашей связи в Дхарме?

Так Мила спел:

* * *

Как только Дригом Репа услышал эту песню, его пронзило сильное доверие, и он сказал: «Драгоценный учитель, я пришел сюда с намерением встретиться с тобой. Ты – мудрый Лама, хвалят тебя или бранят».

Джецюн дал ему посвящение, поучения Дхармы и поэтапные наставления по медитации. Позднее он стал совершенным сиддхом.

Песня о павлине

В буддийской традиции павлин символизирует практику «использования ядов на пути», выполняемую Бодхисаттвами, – основополагающий принцип тантрического подхода. Практикующий намеренно использует отрицательные эмоции и обстоятельства, чтобы ускорить развитие ума; говорят, что поступает, как павлин, который ест ядовитые растения, чтобы улучшить свое оперение. Подобная практика сложна и опасна. Прежде чем приступать к ней, нужно обрести защиту, которую дает искренняя нацеленность на Просветление. Здесь Мила обезвреживает омрачения священника, «принимая его яд», – это и пример подобной практики, и ее продолжение. Описанная история в несколько ином виде присутствует в автобиографии Милы.

Все бонские священники Нья Нанга и Дрина не любили Миларепу. Один из этих злонамеренных людей подмешал яд в чашу с йогуртом. Подозвав прокаженную женщину, он попросил ее: «Поднеси Джецюну угощение». За эту услугу священник пообещал ей кусок бирюзы.

Когда женщина принесла йогурт, Джецюн промолвил: «Я выпью это, чтобы ты смогла заработать свой самоцвет. Поскольку ты не знала, что сюда подмешан яд, ты не пострадаешь от неблагоприятных последствий».

Вымыв чашу, он вернул ее женщине со словами: «Я не оставил тебе ни капли».

«Почему?» – спросил его Шенгом Репа.

Мила ответил песней:

* * *

Прокаженная в слезах начала бить себя в грудь. Джецюн сказал ей: «Ты не имела плохих намерений, поэтому никакие последствия тебя не затронут. Не плачь». Затем он почувствовал недомогание, но его излечили заботливые ученики.

Четырехчастная песня с наставлениями

Продвигаясь вверх через Чупаг на плато Пелмо, великий Джецюн и молодой Себен Репа прибыли в большое поселение, чтобы просить подаяние. Им сказали: «Спойте нам песню, тогда мы вас накормим».

Мила запел:

* * *

Сердца всех наполнились доверием. Мила пробыл там несколько дней, помогая местным жителям теми средствами, которые позволяла использовать их духовная связь.

Мила проверяет решимость двух женщин

Отношение Миларепы к противоположному полу часто кажется чрезмерно суровым и пренебрежительным. В этой истории он отвечает двум своим будущим ученицам болезненно прямой критикой роли женщины в тибетском обществе. Но в действительности такое суровое обхождение позволяло проверить, способна ли женщина распознать культурные условности, определяющие роль человека в обществе, и готова ли избавиться от них. Зачастую Миларепа обращается так и с мужчинами. Как только женщина понимала замысел его критики (подоплека которой была социальной, а не гендерной), она могла войти в число его искусных учениц. Несколько таких женщин под руководством Милы стали высокосовершенными йогинями.

Однажды Джецюн Миларепа, великий господин йогинов, пребывал в пещере у белой скалы Лошадиный Зуб вместе со своим «сыном» и учеником Речунгпой. В один солнечный день к ним пришли зрелая женщина и юная девушка. Поприветствовав йогинов, они совершили многочисленные поклоны.

«Ты стал для меня Прибежищем, защитой от сансары, – произнесла женщина. – Великий Джецюн, я пришла к тебе просить поучения Дхармы, хотя это очень разозлило мужа и сыновей».

С этими словами она поднесла ценную бирюзу.

Джецюн в ответ процитировал классический текст и добавил: «Сансара убога по сути своей, и женщины перед ней особенно беззащитны. Ваша реальность – ссоры и вражда, особенно когда есть семья. Как вас зовут?»

Женщина ответила: «Меня зовут Женщина-Реальность, а ее – Девушка-Мудрость».

Джецюн недолго посидел, размышляя с закрытыми глазами, и затем сказал: «Дхарма трудна даже для тех, кто к ней расположен. Для женщин обычно она еще труднее. В этой песне я расскажу, почему это так. Слушайте с вниманием!» Мила запел:

* * *

Но женщины не послушались этого совета. Благодаря наставлениям Милы они обрели превосходное постижение и в конце концов стали опытными йогинями, которых интересовала только практика.

Радости и горести сансары

Однажды в начале лета великий Джецюн спустился в Верхнее Тингри, чтобы просить подаяния. На деревенской площади он встретил группу людей и спросил их: «Есть ли у вас еда?»

Они ответили: «Спой нам песню с глубоким смыслом, и мы дадим тебе поесть».

Джецюн запел:

* * *

Услышав эту песню четырех предупреждений, многие девушки с уважением склонились перед Милой. Со слезами на глазах они произнесли: «Драгоценный Лама, до сих пор мы поступали не так, как учит Дхарма. Мы виноваты, это большая ошибка. Пожалуйста, расскажи, какие несчастья постигнут нас, если родимся в низших мирах».

Мила ответил такой песней:

* * *

И снова дарительницы выказали свое почтение и попросили: «Драгоценный Лама, пожалуйста, продолжай – расскажи немного нам о преимуществах высших рождений». Джецюн спел им еще одну песню:

* * *

Вдохновленные женщины преисполнились доверия и приложили стопы Милы к головам. Они выразили свое уважение и предложили свою помощь во всем. В течение месяца его последовательницы получали посвящения и наставления, что привело их к первым проблескам постижения естественного состояния ума. Так женщины утвердились на Пути.

Позднее, когда Джецюн собрался уходить, они с плачем бросились ему в ноги. Он спел для них:

* * *

Затем Мила ушел в направлении безлюдных горных хребтов.

Переживания в практике

Помимо передачи сути постигнутого, учитель должен уметь оценить глубину опыта своих учеников. Песни этого раздела посвящены проблемам и вопросам зрелых учеников Милы. «Мила хвалит Речунгпу» – это редкая возможность взглянуть на отношения учителя и его самого близкого ученика. Речунгпе с его независимым и своевольным нравом часто приходилось сносить резкую критику со стороны Милы, что видно в песне «Гордость Речунгпы» (см. Часть II). История, содержащаяся в этой части, уникальна описанием того, как Мила восхищается достижениями близкого ученика. Такой беспримерной похвалой он подтвердил способность Речунгпы действовать в мире явлений, не теряя сосредоточенности на естественном состоянии, в котором восприятие не структурировано обусловленными построениями. Это было показателем того, что в тантрической медитации он совершил переход от фазы развития к фазе завершения.

Тантрическая практика делится на две фазы, называемые развитием и завершением. Первая применяется после того, как практикующий достиг устойчивой концентрации (тиб. шинэ) и обрел сочувствие (тиб. ньингдже). Он создает образ тантрических Йидамов и их окружения, затем отождествляет свой ум с реальностью ума Йидама (что называется ваджрной гордостью). Это практикуется в связи с такими дополнительными техниками, как Шесть йог Наропы. В песне «Мила являет свои достижения» выражен основополагающий принцип отождествления тела и ума практикующего с телом и умом Йидама:

Переживания в фазе развития, какими бы мощными и впечатляющими они ни были, по-прежнему относятся к миру относительных явлений. Они – лишь результат легкомысленных экспериментов с механизмами обусловленного восприятия. В песне «Миларепа в Лхасе» великий йогин объясняет последовательность развития: от управления нашим восприятием явленного мира до проникновения в его суть, то есть до «торжества над явлениями».

Мила говорит, что «…ничего нельзя сказать о самой реальности», но рассказывает нам о ее соотношении с миром явлений:

Это один из главных принципов фазы завершения: если правильно видеть относительный мир, он становится источником проникновения в суть, ведущего к окончательному постижению. Йогин развивается, вновь и вновь переживая, что мир явлений не структурирован обусловленными мыслительными схемами. Абсолютное и обыденное взаимопроникают, их определяет наше восприятие. Привычные шаблоны восприятия обусловленного ума «создают» мир явлений, но в абсолютном смысле ничто не создано. В песне «Проявления и ум» ученик спрашивает Милу: «Разве все эти проявления возникают только в уме?» И учитель отвечает, что в ясности естественного состояния различие между тем, что «возникает только в уме», и «материальным» не имеет значения, потому что ум был избавлен от вынужденной двойственности в восприятии переживаний. Но недооценивать силу обусловленности будет серьезной ошибкой, и Мила продолжает, передавая серию наставлений о необходимости надлежащего отношения к относительному миру до тех пор, пока переживание естественного состояния не будет прочно усвоено. Свободы от обусловленного не достичь, если просто отворачиваться от него. Но постепенно в силу изменений в переживании мира явлений и его абсолютной пустотности все мирское и то, что выходит за пределы этого бытия, становятся единым целым. Предопределенность восприятия перестает быть автоматической и принужденной:

Мандала символизирует это окончательное единство. В ней относительные и абсолютные аспекты реальности объединены в виде подношения одного мира другому – дара, рожденного из усилия и отношения.

Мила хвалит Речунгпу

Великий Джецюн Лама и его сын-ученик Речунгпа Дордже Драгпа пребывали в Нья Нанге в пещере Чрево. Однажды Речунгпа медитировал в одиночестве перед входом в пещеру, а Миларепа сидел внутри. Лама позвал его: «Речунгпа, быстрее иди сюда!»

Ученик вошел и увидел, что камень, на котором держалась стена пещеры, начал сползать в сторону. Миларепа, поддерживавший его обеими руками, выкрикнул: «Быстрее, ставь опору!»

Речунгпа, все еще погруженный в изначальную пустотность, вынул у входа в пещеру валун размером с яка и поставил в качестве опоры. Лама убрал руки, оставив их отпечатки на скале. Они существуют и по сей день, а огромный валун известен как Скала могучего Речунгпы.

Затем Лама отклонился и, опираясь о стену левой рукой, возложил правую на голову ученику и спел такую песню:

* * *

После этой песни «отец» и «сын» ушли в отшельничество на Лачи.

Мила являет свои достижения

Пока Джецюн пребывал в долине Чу Бар, у него развилась сильная связь с Геше Нёсурпой. Хотя они никогда не встречались лично, их взаимное уважение породило между ними крепкую заочную дружбу.

Однажды передав обеты Бодхичитты применения одному из своих учеников, Нёсурпа сказал ему: «Если хочешь встретиться с Буддой, сходи к Джецюну Миларепе». Тот взял в качестве подношения сверток с чаем и выдвинулся в путь. Его сопровождал ученик Геше Джена Нгапы, направлявшийся в Непал, чтобы купить там ритуальные предметы.

По прибытии они поднесли Миле чай и сказали: «Великий Джецюн, услышав о твоем добром имени, мы проделали долгий путь, чтобы встретиться с тобой. Пожалуйста, затронь наши сердца Дхармой».

Мила ответил: «Ты лжешь, ученик Джена Нгапы. Купи свои ритуальные предметы и чаши для подношений и продолжай свой путь. А тебе, посланник моего доброго друга Нёсурпы, я дам поучения Дхармы».

Говорят, ученик Джена Нгапы был очень уязвлен. Джецюн спросил гостей: «Вы оба из Центрального Тибета. Слышно ли что-нибудь о сиддхах в центральной провинции У?»

Ученик Джена Нгапы сказал: «Человек по имени Ньен Ми Самден – сиддх, потому что местные духи приносят ему еду». В ответ Мила спел:

* * *

Себен Репа спросил: «Джецюн, ты когда-нибудь ел пищу духов?»

«Да, приходилось, и даже часто», – ответил Мила и затем спел:

* * *

Ученик Джена Нгапы снова обратилася к Миларепе: «Геше Джен Нгапа встречается лицом к лицу со своим Йидамом и получает от него поучения Дхармы. Значит, он обрел и обычные, и высшие йогические совершенства – сиддхи».

Так Мила снова запел:

* * *

Ученик с удивлением подумал про себя: «Этот Лама хвалит Дакинь, но видел ли он лики какихнибудь тантрических Йидамов, кроме них?»

Мила снова запел:

* * *

Мила откинул полы своей одежды. Ученики увидели его энергетические каналы и пять центров, в которых пребывали такие Йидамы, как Самвара, Хеваджра, Гухьясамаджа и другие. С доверием и благоговением юноши попросили у йогина поучений Дхармы. Получив серию посвящений, они успешно утвердились на Пути.

Ведущее к Просветлению

По возвращении с высокогорий Верхнего Тибета великий Джецюн отправился в Джарасу, что находится в Дрине. Он поселился в пустотелом стволе сгнившего дерева, положив подстилку из грубой шерсти. Повидаться с ним пришел Дригом Лингкхапа, и Мила спел песню о благоприятных условиях, ведущих к Просветлению.

Миларепа в Лхасе

Мила прибыл в Лхасу и почтительно обошел город по кругу. После этого он смешался с толпой на большом рынке. Там была группа молодых женщин, одна из которых крикнула ему: «Это дикарь из Унису? Что это за человек?»

А другая девушка сказала ему: «Спой нам песню, если умеешь». Мила спел такую песню:

* * *

Всех присутствующих охватило восхищение, и многие подошли к Миле, чтобы установить с ним дхармическую связь, и принесли обильные дары. Это была история о том, как Мила посетил город Лхасу.

Проявления и ум: советы по практике Махамудры

Пока великий Джецюн жил в долине Чу Бар, к нему пришел Шенгом Репа и спросил его: «Драгоценный Лама, разве все эти проявления возникают только в уме?» Миларепа ответил:

* * *

В другой раз к нему пришел Ло Репа. Выразив свое уважение и сделав подношение мандалы, он спросил:

* * *

В ответ Мила спел такую песню:

* * *

Позднее по этому случаю Дригом Репа, Шива Ё, Таг Гом Репа и другие спросили его: «Драгоценный Лама, несколько духовных учителей сказали, что наша практика Махамудры основана на нигилизме. Так ли это?»

Джецюн ответил:

* * *

И снова Дро Пен Траши и прочие спросили его: «Драгоценный Лама, твое тело состарилось, поэтому, пожалуйста, дай нам твои „окончательные наставления“».

Мила повторил предыдущую песню наставлений и в заключение добавил такие строфы:

Песня о символах

Однажды Мила и Себен Репа шли в Верхний Нья Нанг, что в провинции Цанг. По дороге они посетили одну деревню, и Мила спел там «Песню о посохе с навершием из рога». Местный парень отозвался об этом так: «Замечательно! Правду говорят, что любая вещь может стать примером. Я хотел бы, чтобы ты спел песню о символическом значении твоих хлопковых одежд».

Мила запел:

* * *

И снова молодой даритель воскликнул: «Как замечательно! Но мог бы ты спеть еще одну песню – о символическом значении этой чаши из черепа в твоих руках?» В ответ Мила запел:

* * *

Всех людей охватило сильное доверие. Они попросили наставлений Дхармы и поднесли пищу, но Мила три дня воздерживался от еды, после чего удалился.

Чудеса

Иногда Мила использовал свои сверхъестественные способности (сиддхи), или «чудеса», как прием для демонстрации того, что «я» и мир, которые мы считаем настоящими, на самом деле суть искажения реальности. Он делал это нечасто – широко распахнутые от удивления глаза его близких учеников в песне «Встреча с Гуру Цеченом» свидетельствуют о том, что такое занятие, как левитация, не было для Милы чем-то повседневным. Считать, что подобные чудеса – это лишь галлюцинации в управляемых умах зрителей, значит не понять сути. Допустим, люди воспринимают «чудесные» явления под воздействием колдовских чар; но они столь же заколдованы и в своей обычной жизни-иллюзии, сотканной из неведения и обусловленных концепций. Обычный ум находится во власти условий, чем задает неверное направление вниманию и восприятию. Видеть Милу парящим в воздухе и видеть его стоящим на земле – это лишь разные интерпретации реальности. Одно зрелище не более чудесно, чем другое.

Обычно мы не подвергаем сомнению реальность явленного мира. Учитель Миларепа показывал свои сверхъестественные способности, чтобы заставить людей усомниться в общепринятом постулате, будто мир является таким, каким выглядит; он также стремился побудить их к исследованию привычных механизмов, формирующих повседневное восприятие. Сверхъестественная способность непосредственного проникновения в умы других существ позволяла Миле знать настрой и мотивацию учеников. Даже самые преданные из них иногда приходили в уныние, видя грандиозность стоящей перед ними задачи. Способности Милы были признаком его развития и вдохновением для практики. Это естественное следствие глубокой медитации. Поскольку возникновение этих сил связано всего лишь с изменением привычного способа работы ума, они по-прежнему принадлежат миру явлений. Йогин, не понимающий их относительной природы, рискует привязаться к этим способностям или запутаться в противоречии между «реальным» и «нереальным».

Чудеса не всегда производили сильное впечатление, но они позволяли Миле круглый год носить лишь тонкие хлопковые одежды, питаться дикими травами и выживать в суровые зимы, а также передавать другим свое проникновение в суть вещей. Спустя много веков его знание дошло и до нас. «Чудо» заставляет благословение работать, делает практику плодотворной и помогает постижению пробиться сквозь маску явлений. Должно быть, присущее Бодхисаттве понимание взаимосвязанности всего живого очень близко к источнику чудес.

Встреча с Гуру Цеченом

В главе 33 «Ста тысяч песен Миларепы» (издание на английском языке) упоминается, что Гуру Цемчен из Латё был одним из пяти просветленных йогинов того времени. Имя «Цемчен» (тиб. tsems chen), скорее всего, является одной из версий тибетского слова «цечен», которое пишется как brtse chen и означает «великая любовь». В этой песне Мила именно так обращается к Гуру, вкладывая в это несколько остроумных примеров использования понятия «любовь».

Миларепа пришел на гору Лачи и пробыл там некоторое время. Тогда в Верхнем Тибете, к востоку от Цанга, жил великий сиддх по имени Гуру Цечен. Он был известен своей способностью удовлетворять духовные потребности людей. Однажды Гуру Цечена навестил монах родом из Центрального Тибета, только что вернувшийся из мест близ Лачи. Гость угостил Гуру лепешками из ячменя и сушеным мясом. За едой Цечен размышлял: «Ходят слухи, что сейчас внизу, в долине, обитает великий сиддх, йогин Миларепа. Вот бы встретиться с ним хоть раз… Но я не могу спуститься туда, а он не поднимется ко мне».

Гуру подумал еще немного и решил: «Он великий сиддх, равный Будде. Пребывая в медитации, он узнает о моем желании». Затем вместе с монахом они отправились к горе Ти Се.

У подножия этой священной горы Гуру вручил монаху барабан и попросил сыграть на нем. Монах выполнил просьбу – так мысли Цечена унеслись в пространство вместе со звуком барабанного боя.

В это время на Лачи Джецюн обучал своих последователей. Вдруг он прервался.

– Эй, погодите-ка. Вы слышали сейчас звук барабана? – спросил он.

– Нет, учитель. С какой стороны он раздается?

– Он доносится с Ти Се – царицы гор.

– Невозможно, чтобы здесь был слышен столь далекий барабанный бой. Вероятно, это был ветер.

В ответ Мила спел такую песню:

* * *

Завершив песню, Мила добавил: «Вам надлежит практиковать в соответствии со смыслом того, чему я вас учил. Медитируйте три недели без отвлечений. Я отправляюсь на гору Ти Се, а Себен Репа будет сопровождать меня, держась за мои одежды».

На рассвете следующего дня Себен схватился за полы одежд Милы, и они, как пара гусей, полетели в западном направлении. Провожавшие смотрели на них, от удивления широко раскрыв глаза. Как только мастер и ученик исчезли из поля зрения, остальные пали ниц, непроизвольно простираясь. Вернувшись на свои медитационные подушки, они с новыми силами взялись за практику.

Тем временем Джецюн и Себен, покинувшие Лачи на рассвете, прибыли на гору Ти Се с первыми прямыми лучами солнца. Гуру Цечен, почтительно склонившись, испросил благословения и произнес:

* * *

В ответ Миларепа спел такую песню:

* * *

Гуру Цечен ответил: «Давай сначала сядем поудобнее».

Потом он запел:

* * *

Промолвив это, он голыми руками высек превосходную пещеру в твердой скале, куда поместилось бы шесть человек. После этого Джецюн спел:

* * *

На стене пещеры был четко виден слог «А». Он существует и по сей день, а пещера известна как Пещера А.

Гуру Цечен сказал: «Пожалуйста, благослови созданное мною место, расскажи его историю. Поведай, как появились эти снежные горы».

Джецюн запел:

* * *

Джецюн и его ученик Себен провели там три недели, подробно обсуждая Дхарму в беседах с Гуру Цеченом. Монах получил благословение обоих сиддхов, сумел отсечь последствия прошлых действий и сам стал сиддхом, свободным от привязанности к этой жизни. В один из дней Джецюн спел другую песню:

* * *

Простившись с Гуру Цеченом, Джецюн и Себен вернулись в долину. Ученики Милы устроили в честь его прибытия дарственный пир и спросили: «Встретился ли ты с великим сиддхом высокогорий?»

Мила ответил песней:

Мила спасает умирающего мальчика

Бон – это тибетская автохтонная система верований, родственная шаманизму. Придя в Тибет, буддизм вынужден был соперничать с боном, чтобы завоевать доверие и поддержку людей. Постепенно последователи бона усвоили буддийские идеи, и спектр их верований расширился. Буддисты тоже использовали некоторые бонские способы общения с народами Тибета. Как видно из данной истории, во времена Миларепы борьба за благосклонность и истовую приверженность людей шла весьма активно. Здесь великий йогин ярко описывает истинность и преимущества буддийского Пути.

Летом после зимовки на Лачи великий господин йогинов отправился в Дрин и Нья Нанг. Прибыв в деревню Геле в Нья Нанге, он узнал, что у богатого человека по имени Намкха Вангчуг умирает от болезни единственный и горячо любимый сын. Всех бонских священников Дрина и Нья Нанга призвали для совершения целительных практик, таких как повторение мантр и «выкуп души». Однако их действия не имели успеха, и мальчик по-прежнему лежал при смерти.

Намкха Вангчуг пришел к Миле, совершил земной поклон и попросил: «Драгоценный Лама, мой единственный сын умрет, так и не достигнув зрелости. Ты обладаешь благословением переноса сознания – пожалуйста, отправь ум моего мальчика».

Джецюн вошел в дом и передал благословение, произнеся удивительно невнятную, спутанную речь. Он долго оставался в медитации и затем сказал: «Принесите мне воды». С этого момента Мила мог нормально говорить. Он сделал мальчику ритуальное омовение, связанное с Ушниша-виджаей, и передал благословение Курукуллы. К ночи больному стало лучше, и отец приготовил изысканный пир в качестве подношения Джецюну. Когда он подносил бонским священникам их долю даров, главный бонпо высказался так: «Аскет Миларепа, мы – практикующие мантры бона – совершили множество ритуалов: изгнание духов, „выкуп душ“, возвращение жизненных сил, изменение условий и тому подобное. Твое благословение и призывание удачи не принесло ребенку никакой пользы». Бонский священник спел об этом песню, после чего сказал: «Почему бы йогинуаскету тоже не сочинить несколько строф?»

Мила запел:

* * *

Бонский священник снова заговорил: «Воистину, справедлива поговорка, что язык поит и кормит… Этого бедного мальчика из клана Дор Шаг исцелил наш девятичастный метод бона. Ты случайно зашел сюда и произвел впечатление помощника. Большой почет и подношения появились только благодаря твоим ловким речам. На самом деле ты даже не знаешь бонскую практику привлечения удачи и благополучия. Ты не способен установить ни одну из разных ловушек для духов. Высказывание о „невыразимости“ твоей практики совершенно верно».

Джецюн подумал: «Нет нужды принижать свое достоинство и спорить с этим напыщенным бонцем. Но ради того, чтобы люди в будущем были восприимчивыми к другим практикующим Дхарму, я должен как-то ответить».

Он спел такую песню:

* * *

На это они ответили: «Йогин-аскет, твои слова произвели на нас впечатление. Но ты сильно привязан к источнику эгоизма. Если надлежит быть равностным ко всем существам, то почему же в твоей критике таится предвзятость в отношении нас, бонцев? Практикуй и сам то, что проповедуешь!»

Мила снова запел:

* * *

Все смутились. Один молодой бонпо выказал уважение Джецюну, приложил его стопы к голове и признал свои неблагие действия. Он оставил бонские верования и мирские дела и стал практиковать глубокий путь великих поучений: Шесть йог Наропы и прочее. Говорят, этот юноша стал великим йогином и обрел контроль над явленным миром.

По просьбе Намкхи Вангчуга и круга его друзей Джецюн пробыл в этом месте несколько дней, передавая им поучения Дхармы. Он также дал еще несколько посвящений и благословений мальчику, который к тому времени уже выздоровел. Миле приносили множество даров, но он не принял их. Джецюн продолжил свой путь со словами: «Я отправляюсь бродить по безлюдным долинам Лачи».

Это была песня великого репы о порочных верованиях бона.

Мила направляет сознание своей матери

После смерти и до следующего рождения каждый поток событий, который мы называем живым существом, продолжается в виде того, что неточно обозначают как умственное существование, или принцип сознания. Период пребывания в этом состоянии именуют бардо, а то, что продолжает существовать, – путником бардо, или существом бардо. Традиция гласит, что в течение семи недель бардо принцип сознания испытывает сильные и необычные переживания – это умственное воспроизведение следов того характера и тех действий, какие были свойственны существу в минувшей жизни. Согласно тибетским источникам, просветленный способен направлять события, происходящие в бардо, чтобы самостоятельно выбрать следующее рождение, и может даже воздействовать на сознание других существ, пребывающих в бардо, чтобы повлиять на их перерождение.

Эта история также рассказана в «Ста тысячах песен Миларепы» (глава 54, стр. 615–619 издания на английском языке), хотя в совершенно другом стиле. Приведенная здесь песня соотносится с двумя песнями Милы, обращенными к его сестре Пете (стр. 619–621). В его автобиографии есть рассказ о том, как он медитировал на костях матери.

Однажды повелитель йогинов спел группе бонцев песню о том, как направлять сознание умершего. Сестра Миларепы Пета, услышав ее, расплакалась и сказала: «Когда умерла наша старушка-мать, никто не совершал служб и не было никого, кто мог бы поднести хотя бы одну торму».

Мила ответил песней:

* * *

Все присутствующие были впечатлены. Они почтительно простерлись и обошли вокруг Джецюна по часовой стрелке.

Песня, спетая возле трупа собаки

Однажды теплым днем, шествуя по великому плато Пал Тханг, Джецюн наткнулся на труп собаки, изъеденный червями. Движимый сочувствием он сел рядом с трупом и погрузился в сосредоточение.

Три дня спустя с пастбищ пришла группа торговцев. Они сказали Джецюну, что совершили путешествие по долине Нгари. Один из них спросил:

– Йогин, что ты делаешь, сидя возле гниющего трупа собаки?

Джецюн ответил:

– Вороны собирались съесть червей с этого трупа, поэтому я его охраняю.

– Ты не сможешь защищать червей целую вечность. Лучше оставь его.

Другой мужчина добавил:

– У тебя нет ни еды, ни одежды. Куда ты собираешься отправиться?

Мила ответил:

– Я не собираюсь уходить. Я только что прибыл сюда.

– Откуда ты пришел?

– Из долины Нгари.

– Мы тоже только что оттуда, но не встречали тебя. Давно ли ты здесь?

– Уже три дня.

– Кажется, тебе совсем не нужна еда. Это удивительно. Ты сиддх? Если да, то, пожалуйста, дай нам наставления Дхармы.

Джецюн спел такую песню:

* * *

Торговцы почувствовали искреннюю открытость и сказали: «Наша деревня совсем недалеко. Погостишь ли ты у нас несколько дней?»

Они так долго и настойчиво звали его, что Джецюн в конце концов ответил: «Раз вы не слушаете меня и не остаетесь здесь, то через три дня я приду к вам».

Он пробыл возле трупа еще три дня, направляя сознание собаки в высшие миры и устанавливая кармическую связь с червями. Ранним утром третьего дня к нему пришел человек, чтобы проводить до деревни. Там Джецюн провел несколько дней, давая поучения Дхармы. Селяне умоляли его остаться навсегда, но Мила отказался и отправился к великой заснеженной горе Лачи. Такова история о том, как Мила направил сознание собаки в высшие миры.

Сон йогини

Однажды, когда Джецюн пребывал на Лачи в великой пещере Каменный Полог, его навестили йогини Дарбум Чёдрён и Друб Чунгма Леггьен. Они совершили старательно подготовленные подношения и многократно простерлись перед ним, а потом Дарбум запела:

* * *

Великий Джецюн отвечал: «Послушайте, йогини. Иллюзорны все проявления, особенно сновидения. Думаю, твой недавний сон – пророческий лишь отчасти. Сложно распознавать сны, сознательно ускорять их, управлять ими, постигать их пустотность и видеть бесчисленные Будда-поля; поэтому доверять твоему видению просветленного поля Победителя Акшобхьи можно лишь частично. Хотя Дакини зовут меня к себе, я, скорее всего, побуду здесь еще несколько лет. Йогини, это видение было вызвано силой очищения ваших кармических препятствий. Если вы верите в реальность любого из подобных сновидений, то вы попали под влияние мары. Вам стоит сохранять ясность в естественном состоянии».

Он сопроводил эти слова песней:

* * *

Дарбум Чёдрён и все остальные присутствовавшие преисполнились радости.

Это была песня о трех способах неизбывного пребывания.

Великий пожар

Великий Джецюн объявил, что отправляется в Непал вместе с Шенгомом Репой. По пути они увидели пожар, разгоревшийся на большой горе. Тропа была очень узкой; ни сверху, ни снизу не было обходного пути, и Мила понял, что они оказались в ловушке. Их окутало облако дыма, и белый день стал похож на закат. Усаживаясь, он сказал Шенгому Репе: «Сядь рядом и возьми меня за руку». А затем выкрикнул: «О юный репа, если ты обладаешь хоть каким-то постижением, то пришло время использовать его! Как бы умно ты ни передавал сотни и тысячи объяснений Дхармы – не усвоив их сути, ты не отличаешься от попугая, повторяющего молитвы. Тебе стоит сосредоточить свой ум на изначальной пустоте реальности».

Они оба сели медитировать недалеко друг от друга.

Позже в тот же день молодой репа взглянул на своего Ламу – тот спал посреди красно-черных языков пламени, в то время как на других горных кряжах огонь уже потух. Ученик похолодел от волнения и осмотрел Миларепу, беспокоясь, не пострадал ли он от огня. Но одежды Милы не были даже опалены, и изумленный Шенгом запел:

Выражая невыразимое

Целью буддийской практики является ясное, не искаженное привычными концепциями восприятие истинной природы своего «я» и мира. Практика медитации в конце концов приводит к столкновению с парадоксом – недвойственностью явленного мира и той пустоты, которая представляет собой его абсолютную реальность. Поучения, касающиеся этих углубленных ступеней, называются абсолютными наставлениями. Простые на первый взгляд, они искусны и трудны в применении. Подобно дзенским коанам, они задают противоречие, проблему, «решение» которой требует основательного изменения взгляда, что и происходит в результате усиленных занятий. Содержащиеся в этом разделе поучения Милы служат глубокими и ценными советами для развитых практикующих. В «Шести тайных песнях» Мила отвечает на вопрос Речунгпы, обнажая перед ним свой зад, покрытый мозолями от многих лет сидения в медитации. Для Милы поучения и наставления не имели бы смысла, будь они отделены от самой жизни. Смысл абсолютных наставлений Милы не в том, чтобы продвигаться от мирского к духовному. Они скорее показывают все мирское как духовное, каковым оно и является на самом деле.

Основная тема этих наставлений – предостережение относительно обусловленного ума. Любое обусловленное действие, включая духовную практику, ведет к усилению связи с сансарой. Это ясно выражено в песне «Последние поучения Милы»:

Здесь содержится парадокс: свобода от обусловленности достигается за счет работы самого обусловленного ума. Привычные механизмы, искажающие наши представления и процессы восприятия, необходимо тщательно проанализировать и обуздать. Поскольку нам недостает ясности непредвзятого восприятия, опытный учитель дает точку опоры, чтобы высвободить прочно укоренившиеся неверные способы восприятия. Ведь с ними даже самая усердная практика не ведет к абсолютному постижению. Любая идея об абсолютной свободе основана на обусловленном мышлении, поэтому учитель должен помочь ученику избежать ошибки, из-за которой переживания блаженства и ясности, являющиеся естественными результатами медитации, принимаются за окончательное постижение. На этой высокой ступени даже Дхарма может навредить, если будет неверно понята:

С другой стороны, Мила испытывал несомненное уважение к потенциалу человеческого ума, к присущей всем способности достичь Освобождения. В этих песнях очевидна его сильная устремленность к духовному развитию, его пылкая гордость собственными достижениями и радость от развития других.

Себен хочет построить шалаш

Однажды, пока Миларепа пребывал в пещере Копыто Коня на скале Неразрушимая Красная Глыба, к нему пришел Себен Репа. Всячески выказав свое уважение, он промолвил: «Драгоценный Лама, это место способствует совершению добрых дел и обретению ясного осознавания. Другие сказали, что тоже придут, но здесь больше нет пещер. Стоит ли мне построить соломенный шалаш для защиты от дождя и ветра?»

В ответ Лама спел песню:

* * *

Затем Мила сказал ученику: «Себен, если ты будешь усердно следовать переданным тебе наставлениям Дхармы, то естественное состояние Махамудры будет продолжаться беспрерывно, днем и ночью, месяцы и годы. Это ясное состояние, сияющее, полное и расслабленное; вне надежд и опасений; свободное от материализма и нигилизма, от прихода и ухода; свободное от понятий „хорошее“ и „плохое“, от совершенства и ошибки, от добра и зла. Вне планов или ожиданий, оно не является ни сансарой, ни нирваной; оно вне деятельности и беспокойства, за пределами мысли, за пределами концепций, оно безошибочно!»

Мила снова запел:

Расспросы четырех аскетов

Однажды, когда Джецюн был погружен в плавный поток йоги, находясь в Львиной Пещере в Тагцанге, его посетили четыре йогина-аскета. Они спросили его: «Откуда ты? Когда пришел сюда? У тебя нет имущества – где оно?»

На эти расспросы Джецюн ответил так: «Я пришел из Нья Нанга и нахожусь здесь примерно три месяца. У меня нет планов относительно дальнейшего пути. У меня нет собственности и скрытых богатств, которые я мог бы оставить после себя».

Пришедшие снова заговорили: «Неслыханно! Любой, кто оставался в этой пещере более недели, погибал. Нет доказательств твоего пребывания здесь. Не лжешь ли ты, когда говоришь, что пробыл тут три недели? А если это все же правда, то не обладаешь ли сверхъестественными способностями? Нам не верится. Каково твое постижение? Каковы твои совершенства и доказательство опыта? Говори правду!»

В ответ Мила спел песню:

* * *

Йогины снова заговорили: «Ты упомянул, что видишь иллюзорность проявлений. Однажды, когда мы были в Центральном Тибете и делали обхождения Лхасы, один лама-ученый сказал нам: „Если вы такие превосходные йогины, то должны уметь использовать проявления в качестве примеров. Спойте нам песню о вашей шапке, головной повязке и барабанчике дамару“. Нам это не удалось, и нас высмеяли. В скитаниях по стране мы снова можем столкнуться с подобным вопросом. Не мог бы ты спеть нам полную смысла песню с примерами об остроконечной белой шапке, подобной тем, какие мы носим на головах, а также о черной витой головной повязке и барабанчике дамару с тонкой перемычкой?»

Мила запел:

* * *

Вдохновленные сильным доверием, йогины простерлись перед Милой, приложили его стопы к своим головам и попросили благословения вместе с поучениями Дхармы. Получив наставления по медитации, они практиковали и обрели редкостный опыт и постижение, а позднее стали известны как Четыре йогина и прославились как превосходные отшельники в хлопковых одеждах. Это песня называется «Шапка, головная повязка и барабанчик дамару».

Шесть тайных песен

Джецюн Миларепа, господин йогинов, отправился с двумя учениками к горе Ти Се. Там он победил бонского священника Наро Бончунга, показав совершенное умение творить чудеса. Тем самым он утвердил Ти Се как место буддийской практики.

Пребывая в Пещере Чудес на горе Ти Се, Джецюн сказал Речунгпе: «Ты получил наставления по Тантре Дакинь из Линии передачи шепотом. Теперь ты обладаешь всей полнотой моих поучений. Применяй их на практике сейчас – и обретешь плоды в этой жизни».

Речунгпа попросил: «Пожалуйста, спой мне такую песню, которая послужит ключом к достижению Просветления в этой жизни».

Джецюн ответил: «Вот мое абсолютное наставление». Он повернулся задом и обнажил свои ягодицы, покрытые твердыми мозолями от долгого сидения в медитации.

При виде этого Речунгпа преисполнился восхищения и уважения: вот через какие суровые испытания в практике прошел его Лама! Слезы выступили на глазах у Речунгпы, и он твердо сказал себе: «Я тоже должен практиковать именно так».

Затем Миларепа спел «Шесть тайных песен»:

Песня об отшельничестве, не имеющем направления

Песня обо всей протяженности Пути мантр

Песня о Драгоценности, исполняющей желания и приносящей удовлетворенность

Песня о Трех драгоценностях, исполняющих желания, и Шести йогах Наропы

Песня о йоге туммо

Песня о йоге иллюзорного тела и йоге сна

Песня о непостоянстве

Покинув плато Палмо, Миларепа встретил дарителя, который попросил его: «Йогин, пожалуйста, спой мелодичную песню о сути всего».

Мила запел:

* * *

Глубоко впечатленный даритель совершил множество подношений.

Последние поучения Милы

Спев две тысячи песен людям и богам, великий Джецюн Миларепа пребывал в Чубаре. Там он практиковал вместе с близкими учениками. Он сказал им: «В наши дни некоторые люди кажутся хорошими практиками Учения, производят впечатление обладающих заслугой. Но в этой жизни они руководствуются только тщеславием: занимаются благотворительностью и жертвуют тысячи важных или неважных вещей, чтобы получать тысячи взамен. Мудрецов это огорчает, но погрязшие в миру люди упорствуют в своем двуличии.

Многие другие стараются проявлять доброту, беспокоясь об угасании этой жизни, но не отбросив стремление к славе. Это все равно что есть хорошую пищу, смешанную с ядом. Поэтому не пейте отраву влечения к славе в этой жизни. Отрекитесь от забот обо всем, что нацелено на удовлетворение мирского честолюбия. Стремитесь совершать благие дела.

Существа будут страдать, пока не исчезнут небеса. Если вы по-настоящему намерены практиковать, то время приносить пользу другим непременно настанет. А пока будьте скромны в практике, твердо решите достичь состояния Будды для блага всех существ и цените их больше себя.

Облачитесь в лохмотья. Займитесь практикой, терпите физические и умственные испытания, не заботясь о пище, одежде и признании. Это и есть благо существ. Чтобы ваша практика двигалась по верной колее, обо всем этом необходимо помнить».

Мила запел:

* * *

Затем Джецюн продолжил: «Не знаю, долго ли я еще проживу. Выслушав меня, вы должны поступать так же, как я. Следуйте моему примеру…»

В возрасте восьмидесяти четырех лет на рассвете четырнадцатого дня последнего зимнего месяца (февраля) в год деревянной Зайчихи (1136 г. н. э.) при восхождении созвездия Ашлеша великий Джецюн вошел в состояние равностности и растворил свое физическое тело в сфере истинной реальности.

Тем временем Речунгпа пребывал в монастыре Лоро Дол. Поздно ночью, когда он переживал состояние сна и Ясного света в их единстве, перед ним в небесах возникли две женщины. Они сказали: «Если ты не поспешишь на встречу с Ламой, он уйдет в небесную сферу Дакинь и ты больше не увидишься с ним в этой жизни».

Речунгпа подумал: «Нужно идти сейчас же!»

Он поднялся и покинул Лоро Дол с первыми петухами. Всем сердцем погрузившись в состояние Гуру-йоги, он успокоил дыхание и помчался к Учителю со скоростью выпущенной стрелы. К утру Речунгпа покрыл расстояние, преодоление которого верхом на осле заняло бы два месяца. Когда первые лучи солнца позолотили горные пики, йогин достиг вершины перевала Босе между Тингри и Дрином. Там он устроил краткий привал. Небо и воздух, макушки гор и вся земля были наполнены благоприятными знаками, что вызывало и радость, и грусть. Речунгпа заторопился.

По дороге в Чубар он увидел Милу. Тот сидел на большом валуне, формой напоминавшем основание ступы. Довольный Джецюн сказал: «Ты пришел, сын мой Речунгпа?»

Ученик подумал: «Это неправда, что Джецюн умирает».

Переполнившись безграничной радости, он приложил стопы Милы к своей голове.

Джецюн ответил на все его вопросы и добавил: «Сын, Речунгпа, я пойду и приготовлюсь, чтобы принять тебя. Приди немного позже».

Едва ступив на землю, Учитель в одно мгновение исчез из виду.

Речунгпа продолжил свой путь. По прибытии в Чубар он обнаружил, что все близкие и дальние ученики Милы, монахи и миряне собрались у пещеры, в которой обычно пребывал Джецюн. Онемев от горя, они кланялись его останкам. Глубоко опечаленный, Речунгпа приблизился к погребальному костру, который никак не разгорался, и поднес Ламе прощальную песнь:

* * *

От искренности слез ученика Мила вышел из состояния погруженности в Ясный свет и сказал: «Речунгпа, отринь удушливое горе. Приди к своему отцу».

Все изумленно застыли. Речунгпа обнял Джецюна, разрыдался и упал без чувств. Очнувшись, он увидел, что все монахи и ученики стоят в очереди перед погребальным костром. Джецюн снова проявился в своем неразрушимом ваджрном теле. Правой рукой он прижал пламя к земле, так что оно приняло форму лотоса с восемью лепестками. Напоминая пестик цветка, он сидел в неполной ваджрной позе. Правая рука Джецюна, усмирявшая пламя, была вытянута в жесте обучения. Подняв левую руку и опираясь на нее щекой, он произнес: «Ученики, дети мои, я отвечу Речунгпе. Послушайте последние слова этого старика».

С уст его ваджрного тела, сидящего посреди погребального костра, слетела последняя песня – «Песня шести сущностных разъяснений»:

* * *

Мила снова погрузился в Ясный свет. Сразу же после этого погребальный костер заполнился радужными лучами и принял форму обширного квадратного дворца с четырьмя богато украшенными входами. Над ним возникли украшения: радужные шатры и навесы, балдахины и флаги; все внутренние помещения заполнились неисчислимыми дарами. Основание пламени по-прежнему имело форму лотоса с восемью лепестками. Языки огня трепетали, превращаясь в восемь благоприятных символов и в различные подношения – например, семь драгоценных объектов. Искры отскакивали от костра в виде богинь подношений с дарами в руках, а звуки горения становились приятной музыкой: играли струнные инструменты, деревянные и медные трубы, стучали барабаны. Даже дым источал сладкий аромат и сгущался в облака радужного цвета в форме различных подношений: зонтов, знамен и прочего. Все это время в небе над погребальным костром появлялись боги и богини с вазами в руках и ублажали всех присутствующих потоками нектара и всем, что приносит удовольствие пяти органам чувств.