Первые пять дней после удара Алла Евгеньевна провела в нейрореанимации, где доктора контролировали состояние её сердечно-сосудистой и дыхательной систем. Её «королевское» тело питали через зонд, протирали камфорным спиртом и припудривали тальком. Глотать, говорить, а возможно, и мыслить она ещё не могла. На второй неделе её перевели в инсультное отделение. Ей были рекомендованы занятия по восстановлению речи, лёгкий массаж, специальная гимнастика для разработки поражённых конечностей, электростимуляция мышц. Но всё это вкупе больная проигнорировала и не проявляла никакого интереса к жизни. Трудно сказать, понимала ли она, что с ней произошло, но силы воли и желания жить в ней не наблюдалось.

Поначалу к ней приходили бывшие сотрудницы, старались поддержать, уговаривали начать заниматься, общались ласково и нежно, как с маленьким ребёнком. А собственно так она себя и чувствовала, и ей необходимо было заново учиться абсолютно всему, начиная с речи. Алле Евгеньевне объяснили, что если на этой стадии не проводить раннюю терапию, то в будущем она сможет только лежать и полностью зависеть от окружающих. Ей было всё равно. Видимо, она решила отказать себе в будущем. Жизнь её утратила смысл, когда она решила нажать на клавишу delete и по ошибке удалила из жизни себя и сына.

Следователь, которого на второй неделе впустили записать показания, присел на стульчик возле её кровати, открыл чёрную папочку, достал чистый лист и через пять минут с чистым листом и вышел из палаты. С таким же успехом он мог бы пообщаться с комнатным растением. А ей было что сказать следователю. Но она не могла этого сделать физически, если бы даже захотела. Лишь одно слово иногда произносила Алла Евгеньевна вопросительно: кто? И все думали, что Аллу Евгеньевну интересует имя убийцы её сына. Действительно, кто? В повреждённых файлах головного мозга остался кусок воспоминаний из прошлого – её проводы на пенсию и застолье. Но Славы не было на этом пиру. Как он там оказался? Кто позвал его? Кто?

Славик уже неделю не был в семье, оставаясь под крылом у маменьки. Причина размолвки с женой уже и позабылась, но возвращаться самому не хотелось. Пусть Марина первая позвонит, извинится, тогда он, возможно, и простит её. Он так решил. А пока отведёт душу за компом, поклеит смазливых грудастых курочек. Его самооценка значительно возрастала, когда какая-нибудь глупая красотка из Сети «клевала» и начинала с ним общаться. Вот здесь он уже мог позволить себе быть кем угодно и с какой угодно внешностью. И очень смелым, временами даже дерзким. Мог быть лётчиком-испытателем или засекреченным ученым на пороге великого открытия, которому не-до-сук выйти из кабинета и заняться личной жизнью. Слава кайфовал в своей шизофрении перед экраном монитора и не желал выходить из образа часами.

В тот день он очень активно общался с удивительно глупой, наивной девицей и не очень внимательно слушал маменьку. Алла Евгеньевна не планировала приводить сына на торжество, но не могла и умолчать об этом событии. Поэтому, воспользовавшись моментом, она как бы вскользь обронила словечко-другое о вечеринке, но так, чтобы сын наверняка не понял, что состоится она именно сегодня. Он и не понял. Это было сделано на всякий случай, если начнутся разборки. А они, конечно же, начнутся. Алла Евгеньевна отдавала отчёт в том, что готовилась совершить. И на вопрос любознательных коллег или работников следствия: «Почему на вечере не было сына?» – она может рассеянно пожать плечами: а кто их поймёт, молодых? Поссорился с женой, ушёл от неё, жил последнее время дома и приглашение на вечер проигнорировал. Видимо, не хотел даже видеть Марину, не говоря уж о примирении. Это весьма кстати для версии самоубийства. Мол, не выдержала девица, что отверг её красавец-муж, и покончила с собой. Да не дома в одиночестве (истеричка!), а на глазах у изумлённой публики. Чтобы досадить свекрови напоследок, испортить её проводы.

Всё тщательно продумала, всё спланировала, одного только не учла сверхкровь – промысла Божьего. И само Провидение распорядилось иначе. Когда вы чисты и ясны, Существование заботится о вас. Оно, Существование, решило, что Марине следует жить вопреки коварным планам свекрови, что есть свободное пространство во Вселенной, которое не может быть заполнено никем, кроме неё – Марины Ковалевской.

Слава был слегка пьян, но отлично соображал и довольно успешно маневрировал в интерьере тесно заставленной мебелью квартиры, когда зазвонил домашний телефон. Мамина подвыпившая коллега, припудривая свой нос в туалетной комнате, решила сунуть его в чужие дела и на правах маминой подруги напомнить Славе о его сыновнем долге. Женщина знала Славика с пелёнок, он практически вырос на её глазах, и сегодня, когда провожали его маму с пафосными речами, под такой славный закусь и выпивку, все добрые слова, сказанные в её адрес, вдруг показались искренними и справедливыми. Сама Алла Евгеньевна уже была и не Ильзой Кох, а резко постаревшей, уставшей женщиной с тревожным взглядом потухших глаз. Какая жалость! Так необычно и удивительно было переживать это чувство к железной Ильзе, что хотелось действовать, а не просто говорить речи. Единственный и любимый сын Аллы Евгеньевны отсутствовал так несправедливо, что женщина решила это исправить, сделать доброе дело. Поистине, добрыми делами вымощена дорога в ад.

Слава снял трубку трезвонившего телефона и быстро всё понял. Конечно, он исправит эту ошибку. Он вызвал такси и выехал в свой последний путь. Славик поднялся на второй этаж и зашёл в тёмное и душное, заполненное людьми помещение вслед за двумя официантками в белых крахмальных передниках, которые только что перед ним вкатили на тележке трёхэтажный торт с белоснежными сахарными лебедями. Девушек встретили взрывом аплодисментов и громкими возгласами. Торт окружили гости. Ещё в дверях Слава сразу увидел Марину по правую руку от его маменьки, которая восседала на почётном месте во главе стола.

Алла Евгеньевна поднялась со своего места и, не заметив прихода сына, под аплодисменты гостей, вооружившись ножом, направилась к столику с намерением разрезать торт. Слава прошёл к жене и вместе с алкогольными парами выдохнул ей в лицо короткое: «Привет». Ему было жарко и очень хотелось пить. Прямо перед Мариной стоял полный бокал с шампанским. Он протянул к бокалу руку, – можно? Марина кивнула и равнодушно отвернулась. Славик недовольно скривился – с ним не хотят говорить! – и залпом опрокинул в себя содержимое бокала. Через мгновенье он больно схватил Марину за локоть и, увлёкая за собой, упал, задыхаясь в предсмертной агонии. Кто-то рядом с Мариной громко закричал:

– Включите свет! Скорее!..