Саша Коренев, единственный сын в семье, родился и вырос в Судаке. Окончил школу, затем строительный техникум, отслужил в армии, работал на стройке. Автобиография – в две строки. И ни сам Саша, ни его родители, ни друзья не могли даже представить, как круто изменит всю его дальнейшую жизнь всего один ненастный дождливый день.

У Саши, впрочем, как у многих его дружков, с детства была мечта – отыскать клад. Но кто из мальчишек не мечтал о кладе? В Крыму было огромное количество древних поселений и курганов, разрушенных храмов, заброшенных колодцев, катакомб и пещер. Курганы копать было опасно и наказуемо – охранялись государством. Но были ещё пляжи, дно морское и, конечно, скалистые горы и пещеры в них. Так что детство у Саши прошло интересно. В конце сезона, обычно после шторма, ребята бродили по пляжу и поднимали из песка монеты, бижутерию, а если здорово повезёт – золотое колечко или цепочку.

Среда действительно определяет сознание, и подрастающее поколение маленького курортного городка росло с несколько деформированным представлением о жизни. Жизнь виделась ребятам сплошным праздником. Перед их глазами с детства была одна картинка: весёлые, красиво одетые отдыхающие, проводящие время на пляже и в ночных заведениях, с полными кошельками. Никто не задумывался, что прежде чем приехать на недельку в Крым, люди работали у станка на заводе, в поле, в офисе или в другом месте, целый год, а может, и больше, чтобы так провести отпуск.

В небольшом приморском городке восемь месяцев в году было скучно и безлюдно, но зато на четыре жарких месяца всё вокруг преображалось – жизнь бурлила и кипела. От скопления людей голова шла кругом: на улицах, в магазинах и на рынках – не протолкнуться, а на городском пляже из местных уже никто не появлялся, там яблоку негде было упасть – уезжали купаться и загорать на Капсель. Но в последние годы и туда народ добрался – караванами приезжали на своих автомобилях. Устраивались надолго, разбивали палатки, жгли костры, ловили рыбу, ныряли за мидиями, отогревали свои бледные тела на горячем крымском песке, загорали под жгучим южным солнцем, пили янтарное виноградное вино, горланили песни под гитары, влюблялись, разлюблялись, живя в палатках под звёздным небом до самого октября. На сегодняшний день самым уютным и спокойным местом в этом районе осталась одна бухта – Бугаз, находящаяся в десяти километрах от города. И то видно потому, что по разбитой дороге туда ехать не хотели. Вот туда иногда и выбирался Саша с товарищами на выходные. Только там можно было летом комфортно расположиться, вдали от шумной беспокойной толпы поплавать вдоволь в чистой воде, позагорать и порыбачить, покататься на лошадях. А потом, сидя с друзьями у костра, вспомнить детство босоногое.

Вспомнить им было что. В Крыму и по сей день, спустя семь десятилетий после Великой Отечественной войны, зайди подальше в лес и копни глубже – наткнёшься на гильзу или ржавую гранату. А ребята в своё время столько покопались в этой многострадальной, обильно политой кровью земле! И столько побродили по окрестностям, беря на спор, кто быстрее, то вершину Ай-Георгий, то Перчем, то Сокол. Однажды им посчастливилось набрести на глубокую траншею в лесу и разглядеть в небольшом холмике обвалившуюся и поросшую мхом землянку. Ребята отрыли в землянке ящик с патронами, несколько гранат и пистолет. Гранаты догадались взорвать в лесу, при этом разнесли непонятно как забредшую в глухомань несчастную корову на филейные части, рога и копыта. Патроны спрятали в горах в надёжном месте, а пистолет решили хранить по очереди. Бросили жребий, первому выпал трофей Саше, но до остальных очередь так и не дошла, потому, как однажды бдительный Сашин отец наткнулся на тайник. Досталось парню по первое число, и пистолет конфисковали.

Александр рос, а мечта найти настоящий клад не покидала его. У некоторых местных ребят это увлечение было сродни болезни, как у наркомана: один раз «укололся» – нашёл блестящую безделушку на пляже – и всю жизнь зависим. Да ещё слухи о поднятых кладах то там, то тут, доходившие до ребят отовсюду, будоражили их незрелые детские умы. Да и как же могло быть иначе в месте, где заканчивался знаменитый морской Шёлковый путь и начиналась его сухопутная часть? Мальчишкам, да и взрослым дядям, не давали покоя потерпевшие крушение корабли, лежащие на дне со своими сказочными богатствами. Подогревало воображение золото, зарытое в землю, десятки раз переходившую из рук в руки разным народам. Передавались воспоминания о поспешно закопанных ценностях выселяемых – татар, немцев, греков, армян, болгар – во время Великой Отечественной войны. И переходящие из поколения в поколение истории, жившие в каждом местечке, – о купцах, помещиках, оставивших после себя несметные богатства. Ребята лазили в старые, покосившиеся от времени, заброшенные дома, с забитыми досками крест-накрест окнами. Разбирали печи и дымоходы, выкорчевывали подоконники в надежде отыскать под ними шкатулку с драгоценностями. Но в таких домах драгоценностями не пахло, мальчишки были ещё малы для этого знания. Глаза их сверкали, умы закипали от рассказов шутника-старика, решившего потешиться над малыми: пользуясь детским вниманием, плёл он байки о кувшинах с золотыми монетами, сплошь и рядом зарытых в огородах, – копай и уноси! И они копали. Пока не приходило понимание, что дед поглумился над ними, а заодно и сэкономил на работниках, – по весне огород для посадки был тщательно перекопан!

Были и реальные находки. Сашин знакомый нашёл в посёлке Дачном, что под Судаком, в винограднике обломки глиняного кувшина и начал методично проходить метр за метром виноградную плантацию с металлоискателем. В результате поднял россыпь серебряных монет девятнадцатого столетия. Правда, такой клад не представлял особой ценности – монеты можно было сдать антиквару по весу согласно расценкам на серебро. Но сам факт сильно подогревал местных копателей. Если нашли серебро, значит, можно найти и золото!

Бывали и другие истории. Саша не понаслышке знал о «заговоренных кладах». Не дай бог на такой клад нарваться! В Судаке многие ещё помнят двух парней, которые могли легко подняться посреди ночи и ехать в любую точку, если получили наводку на потенциальный клад. Однажды, раскопав тайник, наткнулись на нож, торчащий остриём вверх. Опытные искатели обезопасили себя – специально порезали свои руки, как бы совершив обряд жертвоприношения, заплатив таким образом за отрытый клад. Ничего уникального, такого, чтобы сказочно разбогатеть на этом тайнике, они не нашли. Так себе – мелочь. Видимо, только для владельца клад являлся некой ценностью. Но прошло немного времени – и оба друга погибли. Один попал в автомобильную аварию, второй – повесился.

Ещё отец Саши как-то рассказал назидательную историю о соседском старике Наримане, крымском татарине. Когда татар из Крыма выселяли, Нариман со своим дедом упаковал и спрятал в лисью нору все драгоценности семьи и два ружья. Когда вернулись на историческую Родину через пятьдесят лет, ландшафт изменился, и старик Нариман, как одержимый, искал семейный тайник. Однажды прибежал к соседу, Сашиному деду, и попросил солидол. Тот сразу понял – нашёл старик свои сокровища. Прошло время, и Нариман признался, что нашёл, почистил ружья, смазал солидолом и снова всё в тайник спрятал. У него было четыре сына – не хотел вражду сеять между сыновьями. Видимо, разделить наследство справедливо не представлялось возможным. Пообещал Нариман своему младшему Энверу, с которым жил под одной крышей, что перед смертью укажет местонахождения тайника. А умер внезапно и не передал свой секрет сыну. После смерти старика, сорокапятилетний Энвер включился в поиск. По всей вероятности, тоже нашёл – соседи народ приметливый. Но получил инсульт и лежит теперь молча. А наследники переняли эстафету и продолжают искать семейные реликвии. Вот такие судакские истории не дают мальчишкам покоя и по сей день.

Когда Александр вернулся из армии и оказался в компании друзей, детская мечта ожила и завладела им с новой силой. У всех его дружков поиск был поставлен уже на широкую ногу, так сказать, по последнему слову техники. Саша пошёл работать на стройку и первые месяцы все деньги откладывал на специальное оборудование, чтобы иметь возможность принимать участие в экспедициях товарищей. Родители не возражали: чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на иглу не село. Многие соседские детки с юности пили, баловались травкой, наркотиками, кое-кого уже и в последний путь проводили – передозировка. А их парень честно руками работал. Ну, коль головой не хотел. А если в свободное время забавлялся – то пускай себе: видно, в детстве мальчик не наигрался!

Скоро приобрёл Саша дорогой металлоискатель, с наушниками и датчиком к нему: на какой глубине, какого рода металл залегает. Раздобыл мощный магнит (для глубоких расщелин и колодцев), сапёрные лопатки, газовый баллончик и травматический пистолет (оборонятся от грабителей, если кулаков будет недостаточно), сумку от противогаза (для будущих находок), прорезиненные перчатки (чтобы копаться в мокрой земле), совок с решёткой (просеивать сухую почву и песок). Но самое главное – карты потенциальных кладов у друзей уже были. В общем, подготовился основательно, осталось дело за малым – найти и поднять клад.

В интенсивном, изматывающем поиске прошло три года. Все выходные после рабочей недели Саша пропадал с единомышленниками вне дома, как бешеный кабан, роя землю в ближних и дальних окрестностях Судака, но всё тщетно.

Однажды проснулся утром в воскресенье и понял, что нет желания никуда больше ехать. Выключил мобильный телефон и в одиночестве поднялся на гору Сокол. Просидев на вершине несколько часов, любуясь великолепным видом, открывшимся ему сверху – весь город с Генуэзской крепостью, горы Алчак и Меганом и бескрайнее море до горизонта. Он с высоты птичьего полёта увидел совершенно по-новому последние месяцы своей жизни и как будто прозрел. Саша прикинул, сколько потратил денег, заработанных тяжёлым трудом, на всевозможное оборудование и примочки, необходимые в поисках, на бензин и запчасти, когда автомобиль друга приходилось ремонтировать. И главное – сколько времени и энергии бездарно потратил! Хоть и небольшую пока, но всё-таки часть своей неповторимой жизни. А в итоге – живописная горка ушек от пивных банок, кучка гвоздей, несколько десятков ржавых патронов и гильз, жалкая, умещающаяся на ладони россыпь почерневших от времени медных, в лучшем случае советского периода монет! «Да гори оно ясным пламенем!» – подумал Саша, стоя на вершине Сокола, в сердцах сплюнул, махнул рукой на свою глупую детскую затею – и вылечился. Вот как-то сразу, в одночасье вылечился, хотя и долгие годы «болел».

Какие бы ни доходили до него впоследствии слухи о поднятиях другими счастливчиками кладов, он больше не реагировал, не вёлся на разговоры, не интересовался – как отрезал. Оборудование своё Саша желающим вполцены распродал и, окончательно избавившись от своей зависимости, всё свободное время теперь проводил на пляже и в спортивном зале. А прошедшим летом, побывав на международном рыцарском турнире, уже лет десять проходившем на территории крепости, он решил, что в следующем сезоне попробует себя в новой роли. Ничего особенного в этих поединках, такого, чего не мог бы сделать он, Александр не заметил. Правда, теперь нужны были другие причиндалы: средневековые доспехи – кольчуга, шлем, латы. Он подготовится и в следующем фестивале обязательно примет участие в числе 450 рыцарей – членов клубов, которые занимаются реконструкцией не только средневекового доспеха, но и средневекового военного искусства. Будут среди них, конечно, и актёры, и каскадёры, но Сашу это не могло остановить, даже наоборот. Он был молодым, азартным и честолюбивым.

Три раза в неделю Александр ходил в спортивный зал на тренировку с железками, а вечерами до поздней ночи просиживал у отца в мастерской, что находилась при гараже, занимаясь своей кольчужкой. Изучая литературу о рыцарях, он так увлёкся новым хобби, что решил поступить в университет на исторический факультет. Довольный отец посмеивался в усы и необидно подкалывал «рыцаря». Вообще-то, он и сам был бы не против поучаствовать в этом мероприятии, но остерегался, что товарищи засмеют: в его-то возрасте – и в рыцари!

У отца в собственности был экскаватор. Судак строился, разрастался на глазах, и работы ему всегда хватало, востребованный экскаваторщик не простаивал, на него была очередь. В прошлом году он позволил себе купить «Фольксваген», и не какой-нибудь подержанный, а прямо из автомобильного салона – в целлофане! Правда, иногда подводило здоровье. Вот и в тот день, не на шутку разыгрался радикулит, и отец попросил сына заменить его. Саше на всю жизнь врезался в память канун этого дня и весь последующий день – всё, что происходило, до самой незначительной мелочи. Он перебирал все события впоследствии, как ловцы жемчуга перебирают свои сокровища, любуясь, вспоминая и рассказывая, при каких обстоятельствах и в какой день была добыта та или иная, особо крупная, ценная жемчужина. Да, Саша часто вспоминал события этого дня и, видимо, помнить будет до конца жизни, но рассказать не мог никому.

В то памятное воскресенье он проснулся рано и, наспех позавтракав, поспешил к бывшему пансионату – подменить отца. На месте скромного пансионата, перешедшего к новым собственникам, как на дрожжах рос грандиозный гостиничный комплекс.

Экскаватор понуро замер посреди строительной площадки с опущенным ковшом, ожидая своего хозяина. Им вдвоём осталось совсем немного – пару рабочих дней интенсивной работы до финиша. Уже которую неделю стальной ковш отчаянно вгрызался в тяжёлую глинистую почву, вырывая котлован для будущего бассейна под открытым небом. Глину должен был поднять экскаватор, а дальше примутся за дело другие рабочие с более агрессивным инструментом, предназначенным дробить скальную породу. Сашин отец с удовольствием работал и в выходные по двойному тарифу. Работодатель спешил закончить объект к открытию курортного сезона.

Александр отомкнул ключом дверь и легко поднялся в кабину. Уселся за штурвал агрегата, воткнул в уши наушники, нажал на кнопку плеера с любимой музыкой. Всю ночь лил дождь, и в глубине котлована образовалось небольшое озерцо. Тяжелая, спрессованная веками глина не хотела вот так легко пропускать сквозь себя влагу. Саша опускал ковш, проводил им по дну будущего бассейна и, зачерпнув слой глины пополам с водой, относил ковш в сторону, с трудом сбрасывая налипшую рыжую массу. Прошло несколько часов скучной работы. Дождь припустил с новой силой, и строители, возившиеся у естественного грота – большого фрагмента скальной породы, когда-то отделившегося и свалившегося сюда, вниз, от скалы под названием «Сахарная голова», поспешили в укрытие, под навес. Они покурили, посовещались, глядя на небо, по всей вероятности, надолго затянутое тучами, и решили разойтись по домам.

Саша слушал музыку и занимался нудной, монотонной работой, когда с площадки ушёл последний строитель, махнув ему на прощанье рукой. Александр размеренно вёл ковшом по дну, слой, за слоем срезая почву, и вдруг ковш застрял, споткнувшись о преграду, не желая двигаться дальше. Саша поднял тяжёлую железяку и под другим углом попробовал снова провести от начала и глубже захватить затесавшийся в глину, как ему тогда подумалось, каменный валун. Но посередине котлована ковш опять упёрся в препятствие и, неприятно проскрежетав, остановился. Саша чертыхнулся и, накинув капюшон куртки, собрался выходить под дождь и осматривать препятствие, чтобы оценить его масштаб и свои дальнейшие действия. Он открыл дверь и спрыгнул на землю.

С первого взгляда, издали, он решил, что наткнулся на кусок какого-то металла, но подойдя ближе к котловану, сразу увидел крышку ржавого железного сундука. На крышке просматривался незамысловатый рельефный рисунок. Саша не поверил своим глазам, не хотел даже впускать догадку, которая, как и сотни предыдущих, обернётся пустышкой, иллюзией, и отогнал её прочь – нет, не надо искушаться. Может, это старый сундук без дна или же набитый ржавыми гвоздями или какой-нибудь рухлядью?

Саша не спеша обошёл котлован, примерился, с какой стороны лучше поставить лестницу, и почувствовал, как от нетерпения у него подрагивают руки, а сердце словно подпрыгнуло и погнало кровь с большей скоростью. Нет, это не какая-нибудь рухлядь, это то, что он искал все эти годы, с детства – сколько себя помнил! Не зря всё сложилось именно так. Он, а не его отец был связан с Эгрегором кладов, неспроста отец заболел и остался сегодня дома! Саша должен был сидеть в кабине этой машины, и дождь, зарядивший как из ведра и прогнавший лишних свидетелей его находки, не случаен!

Александр опустил лестницу в котлован, бросил туда лопату с ломом и торопливо спустился сам. Он не помнил, сколько прошло времени с момента, когда он начал откапывать свою находку, – может, двадцать минут, может, два часа. Он копал без перчаток – сначала стоя, потом присел на корточки, потом на колени, бережно соскребал слой за слоем почву, чтобы не повредить свою находку. Саша не замечал, что стоит по колено в грязи, что стесал до крови ладони шершавым железным ломом и грубым древком лопаты, под усилившимся проливным дождём. Сначала откопав сантиметров на тридцать в глубину, Саша понял по форме и периметру предмета, что перед ним не крышка, а целый, неповреждённый сундук, и скорей всего не пустой. А если даже и пустой, то залёгший на такой глубине предмет, такой формы и древности будет сам кое-чего стоить. Он обкопал свою находку полностью, подцепил снизу ломом и осторожно, боясь повредить, попытался приподнять. Сомнений не было: сундук не мог быть пустым и таким тяжёлым.

Саша снял куртку, накинул её сверху на крышку, чтобы не скользили руки, снова попытался поддеть снизу ломом – и сундук поддался, повернулся набок. Перевернув его и уложив на куртке, плотно запахнул полы, крепко перевязал рукавами и под узлом просунул лом. Так, за своеобразную ручку, он с трудом поднял свою ношу и осторожно преодолевая прогибающиеся под ногами перекладины лестницы, выбрался наверх. Не с первой попытки он втащил находку в кабину, влез сам, взял тряпку и, вытирая руки, только сейчас заметил сбитые в кровь ладони и почувствовал, как они саднят. Улыбнувшись, вспомнил специальные прорезиненные перчатки, брошенные в гараже за ненадобностью после оставленных им поисков.

Он ещё не знал, даже одним глазком не увидел, что лежит в этом сундуке, но уже почувствовал себя сказочно богатым. Ему захотелось крикнуть так громко, как, наверное, кричал древний человек, нашедший, настигнувший и заваливший мамонта. И Саша не смог сдержать в себе этот радостный, распирающий грудную клетку, торжествующий победный крик! Он запустил двигатель и ещё долго под дождём копал этот замечательный, потрясающий, уникальный котлован для бассейна, громко подпевая своему плееру, пока плотная, вязкая темнота не опустилась на приморский городок. Необходимо было закончить работу, чтобы вывезти отсюда экскаватор вместе со своей находкой. Пройти пешком через охраняемые ворота, сгибаясь под такой ношей, и остаться незамеченным было нереально.

Он не чувствовал ни голода, ни усталости, когда поставил экскаватор перед домом и выгрузил свой клад. Мысленно похвалил себя за утомительные и своевременные тренировки с железом в спортзале – пригодились: сундук в конце рабочего дня показался ему вдвое тяжелее.

Не заходя домой, Саша прошёл в гараж, включил свет и осторожно поставил сундук на пол. Развязал куртку, провёл рукой по выпуклой, в комках глины, резной крышке, спустился в смотровую яму и спрятал свой клад в дальнем углу, прикрыв старыми журналами и тряпками. Безусловно, он очень, очень хотел взять кувалду и сбить этот древний навесной замок, открыть крышку и увидеть, что лежит внутри. Но ему пришло в голову растянуть это блаженство – предвкушение открытия. Саша чувствовал: такое случается лишь однажды в жизни. К чему спешка? Всё уже случилось. Так почему бы не потренировать силу воли?

Он вошёл в дом, сбросил в прихожей верхнюю одежду, прошёл в ванную и открыл кран с горячей водой. Пока набиралась вода в ванну, тщательно вымыл руки над раковиной и смазал йодом раны на ладонях. Затем разделся и шагнул в тёплую воду. Основательно согревшись и расслабив натруженные мышцы, он вышел, обернувшись полотенцем, прошёл в кухню. Мама, уходя на ночное дежурство в санаторий, оставила ужин в духовке. Александр, открыв дверцу плиты, увидел своё любимое блюдо – запеченный картофель с мясом по-домашнему. Наложив полную тарелку, достал из холодильника солёные огурцы, налил в высокий стакан холодной газированной воды и уселся на уютный диван за стол. Он делал всё медленно, неторопливо, сдерживая свой внутренний ритм: сначала выпил воду, включил телевизор в противоположном углу, нашёл музыкальный канал и, поглядывая на экран, с удовольствием принялся за трапезу. Покончив с ужином, Саша ещё немного посидел за столом. Переключая каналы и не найдя ничего занимательного, поднялся, вымыл тарелки и выключив свет, прошёл в зал.

Отец, весь в растирках, обёрнутый пледом, лежал перед телевизором и дремал. Когда Саша вошёл, он открыл глаза и, поприветствовав сына, поинтересовался делами. Сын отрапортовал об успешном завершении работы. Пожелав спокойной ночи, пошёл в свою спальню. Выключив свет и прокрутившись в кровати некоторое время, безуспешно пытаясь уснуть, резко вскочил, впопыхах натянул спортивный костюм и почти бегом помчался в гараж, приговаривая себе под нос: «Сила есть, воля есть, а силы воли нет, блин, нет, ну нет у меня! Ну и ладно!»

Он спустился в гаражную яму, устроил переносную лампу поближе к сундуку и, вытерев слегка подрагивающими от нетерпения руками свою находку ветошью, несколькими ударами большого молотка сбил подвесной замок. Спаянная патиной времени крышка сначала не хотела поддаваться. Он обстучал её молотком по периметру снизу, а затем поддел крышку. Сундук открылся, из него повеяло вековой сыростью. Саша поморщился, – от времени и влаги, разложившиеся фрагменты то ли дерева, то ли ткани, лежали сверху полусгнившей чёрной массой. Он обернулся и поискал глазами что-нибудь из инструментов, подходящее для исследования. Нашёл набор новых шампуров, недавно купленных для пикника, и, вытянув один из связки, опустил его в центр сундука. Шампур легко прошёл сквозь слой столетий и упёрся во что-то твёрдое. Саша надел перчатки и осторожно сгрёб верхний слой исторического мусора в сторону.

Под верхним слоем покоился деревянный ларец, перехваченный широкими металлическими скобами. При виде находки у Саши замерло сердце. Он осторожно вынул ларец и поставил на полку. Почерневшее от времени дерево было сырым и податливым на ощупь. Казалось, оно вот-вот раскрошится в его руках.

Самолёт заходил на посадку, казалось прямо на море, спускаясь между огромных яхт, рискуя задеть их паруса. Взлётную полосу экономные итальянцы построили на берегу, отвоевав у воды твердь. Лика с шефом – Петром Викторовичем, прилетели всего на два дня, остановились, к её большому разочарованию, на квартире его друга и компаньона, а не в отеле с длинным названием на букву S.

За два дня она провернула кучу дел, пересмотрела горы образцов тканей и фурнитуры для дома заказчика, и в последний вечер перед вылетом уставшая и удовлетворённая своей работой ужинала на открытой террасе ресторана с шефом и его компаньоном, когда мимо прошла троица и расположилась рядом на диванчике за столом. Две молодые, русоволосые, славянской внешности женщины и смуглый мужчина. У одной была роскошная пшеничная коса, на руках она держала черноглазого малыша. Мужчина – итальянец. Они сразу привлекли внимание Лики. Во-первых большая редкость такая шикарная коса, но кроме того, женщины между собой говорили на русском. И только одна из них на итальянском, видимо, со своим мужем. Они сидели совсем рядом и до Лики доносились обрывки их разговора. Невольно она прислушалась, спокойная интонация, фраза и голос: «нет, тебе показалось, всё хорошо», прозвучала очень знакомо. Где-то недавно она уже слышала этот голос. Лика повернулась и в упор посмотрела на девушку. Да это же та молчаливая незнакомка, с которой они месяц назад ехали из Крыма. Конечно, и коса и голос, вот теперь можно и лицо рассмотреть. Красивая, но печальная. И Лика встретившись с ней взглядом, помахала приветственно ей и улыбнулась. Девушка выдавила из себя удивлённо-непонимающую улыбку и поспешила отвезти взгляд. Странная она всё-таки– подумала Лика. Но как же мир тесен! Это ж надо тут её встретить! Ей не дано было знать, что этот небольшой эпизод будет для Марины Ковалевской последней каплей в её путешествии.

Саша осторожно вынул ларец и поставил на полку. Почерневшее от времени дерево было сырым и податливым на ощупь. Казалось, оно вот-вот раскрошится в его руках. Сырая крышка, как ни странно, поддалась сразу – и Сашиному взору предстала фантастическая картина. Он зажмурился на мгновенье и подумал: «Я сплю?!» Саша боялся дотронуться до сказочных богатств. Замерев на месте и затаив дыхание, он сидел и смотрел заворожено на сияние разноцветных драгоценных камней, на россыпь золотых монет, он сразу понял – византийской чеканки. Саша протянул руку и достал одну из них. Да, ошибки быть не могло – это монета Иоанна I Цимисхия: на реверсе – император благословляемый Богородицей, на аверсе – образ Христа. А вот и византийский солид Василия II и Константина VIII. Сколько же их тут?!

Александр доставал монеты и раскладывал прямо на полке – рядом с плоскогубцами, шилом и своей кольчугой. Монеты были различных монетных дворов и разного времени выпуска. Он брал в руки каждую и внимательно, затаив дыхание, разглядывал.

Наконец очередь дошла до камней. Вынув самый большой изумруд, он подержал камень в руке, пытаясь прикинуть его вес. Необработанный камень насыщенного зелёного цвета, неправильной формы, размером с пол-ладони был в прожилках и мелких включениях. Саша доставал из ларца изумруды, сапфиры, рубины, гранаты, бирюзу, раскладывал их прямо на старой выщербленной от грубых инструментов полке, сортируя по цветам. Такое сочетание вызывало удивительный детский восторг, и Саше захотелось сделать снимки. Но он вовремя одумался – нельзя, разум возобладал над эмоциями.

Когда он вынул все камни, на дне ларца обнаружил кожаный мешочек, истлевший от времени. Он взял его в руки – и мешочек развалился. На дно сундучка посыпались алмазы различной величины. Саша достал их, не огранённые камни были похожи на стекляшки, но он понимал, какова цена этим «стекляшкам».

В ларце не было ни одного ювелирного изделия – только примитивно обработанные камни и византийские монеты. «А может, этот сундук принадлежал торговцу камнями, которыми он снабжал ювелиров?» – подумал Александр и с запозданием вспомнил, что не совершил обряд над сокровищами. Он поспешно схватил лежащее рядом шило и проколол себе подушечки пальцев на обеих руках. Окропил своей кровью сундук и его содержимое и сел, растерянно повторяя вслух: вот это да, что же теперь делать? Что делать? Да, надо сосредоточиться и перекурить! Но, похлопав по карманам, и не обнаружив пачки сигарет, вспомнил, что не курит уже несколько месяцев, с тех пор, как начал ходить в спортзал. Саша снова уселся перед полкой и стал любоваться сокровищами. Он потерялся в пространстве и времени и скоро понял: оторваться от этого не так уж просто.

– Осторожно! – вслух предупредил сам себя. – Не сходи с ума! Но что же делать со всем этим богатством?

Он готовился к этому дню всю свою сознательную жизнь, а оказался не готов.