На приеме Александра без устали восхищалась богатством и вкусом лорда, а Горохов сквозь зубы цедил, что видал дворцы и покруче.

— Ты слишком вредный, — сердилась Ася.

— А ты слишком простая, — огрызался Горохов.

Так продолжалось до тех пор, пока к ним не присоединились Генри Бредфорд и Майкл Стоун. Тут уж (к радости Аси) Горохов вынужден был отойти в интересах общего дела. Время от времени (по договоренности) она отыскивала его взглядом и, получая кивок одобрения, продолжала скучные беседы с гостями лорда.

Сэр Генри то и дело знакомил знаменитую госпожу Ушакову с какой-нибудь важной персоной. Чуть позже к Бредфорду и хозяин дома присоединился. Когда лорд Август представлял Александре Тони (своего старшего сына) она, поймав его пылкий взгляд, зарделась.

Зарделась и сразу нашла глазами Горохова, но, получив кивок одобрения, успокоилась и завязала с Тони беседу. Они так бойко перебрасывались фразами, что бедный Стоун с трудом успевал переводить. А когда лорд Август, извинившись, взял Асю под локоть и увел ее в сторону, она подарила Тони печальный взгляд, говоривший о сожалении, что оборвалась беседа.

— И я сожалею, — заметив ее грустный взгляд, шепнул лорд Август, — но господин Гудмэн, мой старый друг, спешит на важную встречу в клуб «Кросс Хилл». Однако он не может уйти, не познакомившись с вами.

Александра отыскала глазами Горохова и, получив энергичный кивок одобрения, покорно ответила:

— Конечно-конечно, рада буду знакомству.

Гудмэн — маленький кругленький старичок — повел себя сразу нахально. Он резко отверг переводчика и бодро оттеснил Асю в угол, едва лорд успел от них отойти. Бойко и влажно он произнес в ее ухо целую речь, и все по-английски. Она ни слова не поняла, но испуганно промолчала. Когда же Гудмэн оставил ее ухо в покое и начал таращить глаза, Ася с ужасом осознала, что он уже задает вопросы, явно ожидая ответа.

— Простите, — пролепетала она, пятясь от Гудмэна, — мне срочно нужно…

Что ей нужно, она пояснить не успела. К счастью, подлетел сэр Генри и сообщил:

— Кармайк, крупный промышленник, жаждет немедленно познакомиться с госпожой Ушаков.

— Видите, я нарасхват, — воскликнула Ася изумленному Гудмэну, хватаясь за сэра Генри как утопающий за соломину.

Пока Гудмэн гипнотизировал Асю подозрительным взглядом, она, стараясь не замечать его кислой физиономии, беседовала с Кармайком. Прибегнув к помощи Стоуна, Кармайк объяснял Александре как важна ее речь, произнесенная на конгрессе.

— Мы хотим сотрудничать с вами, — напыщенно возвестил он. — Госпожа Ушакова, позвольте устроить вам встречу с Марвином Ингом.

— А кто это? — удивилась она.

— Председатель союза промышленников, — поспешно шепнул ей на ухо Бредфорд. — И биржевой воротила.

Отыскав глазами Горохова и получив энергичный кивок, Ася сказала:

— Спасибо, разумеется, я согласна.

Закончив беседу с Кармайком, она устало подумала: «Оказывается непросто, быть Стерлядью. От этих английских имен кругом идет голова, и от приема удовольствия нет никакого. Все время я в напряжении».

Едва она так подумала, как к ней подлетел плешивый веснушчатый господин в помятом костюме. На ломаном русском он затараторил:

— Александра Ивановна, это просто беда! Глазам своим, дьявол, не верю! Как, вы еще здесь?

— А где я, по-вашему быть должна? — воскликнула Ася, огорошено взглянув на Горохова.

Тот кивнул, а плешивый веснушчатый господин заявил:

— Через тридцать минут ваша пресс-конференция. Мы вот-вот опоздаем.

Александра опять отыскала глазами Горохова, и тот снова кивнул.

— Пресс-конференция? — удивилась она. — А почему я об этом не знаю?

— Так всегда! — рассердился веснушчатый. — Ну да поздно! Мы вот-вот опоздаем!

Схватив Асю под локоть, он увлек ее к выходу, испуганно вскрикивая:

— Скорей! Нам надо спешить! Вот-вот опоздаем!

Заразившись его азартом, Александра быстро сбежала по лестнице и загрузилась в такси, поданное к парадному входу. Веснушчатый какое-то время вопил:

— Опоздали! Ну все, опоздали!

А когда автомобиль затормозил, он облегченно вздохнул и представился:

— Олег Саронский, известный телеведущий. Ваш секундант в поединке с дотошными журналистами.

Не успела Ася его спросить о каком поединке идет речь, как распахнулась дверца машины, ее подхватили незнакомые люди и, беспрестанно галдя по-английски, повели по широкой мраморной лестнице.

Ася летела за ними, словно во сне. Очнулась она за столом, стоящим на сцене. Внизу был маленький зал, до отказа набитый людьми с микрофонами, диктофонами, фото и видеокамерами.

Один за другим зазвучали вопросы, Саронский толкал Асю в бок и шипел:

— Отвечайте, скорей отвечайте.

Она отвечала. Сначала вяло, пространно, волнуясь, потом все осознанней, смелей, лаконичней.

— Как отнеслись к вашей популярности друзья и соседи?

— Никак. Они о ней просто не знают, — уверенно ответила Ася.

В зале послышался вздох изумления.

— Вы скрыли от них? Почему?

— Не хотела расстраивать.

Ответ Александры всех рассмешил.

— Где вам пришла в голову мысль объединить домохозяек?

— На кухне.

— Почему ваш муж вас поддержал?

— По привычке.

Публика опять рассмеялась, напряжение убыло. Саронский шепнул:

— Последними ответами вы их покорили, этих злых псов, но они выжидают и в любой момент готовы вцепиться вам в глотку. Смотрите, не расслабляйтесь.

— Постараюсь, — ответила Ася, взглядом поощряя к вопросу белокурого молодого мужчину, нетерпеливо тянувшего руку, как школьник за партой.

На мгновение ей показалось, что они уже где-то встречались, но раздумывать было некогда: вопрос прозвучал по-русски, переводчик в зал уже перевел — все ждали ответа.

— Да, это так, я нигде не училась, — краснея, ответила Ася и, вспомнив, добавила: — Кроме школы, конечно же. Я закончила среднюю школу и через несколько лет вышла замуж.

Саронский ее поддержал:

— Госпожа Ушакова стопроцентная домохозяйка, здесь вы не придеретесь.

— Попробуем, — усмехнулся белокурый мужчина и задал новый вопрос, кивая на сидящего рядом брюнета: — Вам знаком этот человек?

Александра затравлено посмотрела на незнакомца, чувствуя, что это ловушка.

«Должна или не должна я узнать чернявого? — мысленно гадала она. — Мало ли с кем Стерлядь встречалась. А с другой стороны, вдруг я скажу, что мы знакомы, а это не так?»

И тут ее осенило: «Пытаются подловить не меня, настоящую Ушакову, а Стерлядь! Ведь Стерлядь же выдает себя за домохозяйку, зная три языка».

Зал напряженно затих — Саронский нетерпеливо пропел:

— Александра Ивано-овна, не тяните с отве-том.

— Впервые вижу этого человека, — уверенно сообщила Ася.

Брюнет поднялся с места.

— А если я имя свое сообщу? — спросил он тоже по-русски и зло выкрикнул: — Меня зовут Дмитрий Калинский!

— Очень приятно, а я Александра Ивановна Ушакова, — с шутливым поклоном представилась Ася.

В зале раздались смешки.

Брюнет не оставил ее в покое.

— Вы только что всех убеждали, будто бы нигде не учились, но я учился с вами в МГИМО. Правда, вы слегка изменились, но родинка, думаю, на месте осталась.

Саронский вскочил.

— Похоже, здесь пахнет сенсацией! — завопил он, нервно вертя головой. — О какой родинке идет речь? Мы хотим знать!

Калинский с пафосом провозгласил:

— О той, что у лже-Ушаковой под правым коленом. Пусть госпожа Савинова колено покажет.

Саронский с притворным возмущением потребовал:

— При чем здесь Савинова? Не смейте даме хамить. Ваши выпады неуместны!

Но глаза его выдавали: в них зажегся огонек торжества.

Асе стало понятно, что она угодила в ловушку. Точнее, Саронский ее туда затащил — он явно был заодно с тем, с белокурым и, конечно, с Калинским.

Не задумываясь, она вышла из-за стола, проследовала на край сцены и, сказав: «Я не Савинова», — приподняла подол платья.

Зал ахнул и с минуту гипнотизировал ее колени, а потом раздались смешки и тихие возгласы:

— Красивые ножки.

— Но кроме них, ничего.

— Да, родинки нету.

Калинский был поражен, но не сдавался.

— Это еще ничего не доказывает, — выкрикнул он. — От родинки несложно избавиться.

Белокурый дернул его за рукав и вскочил.

— Александра Ивановна, — спросил он, принуждая Калинского сесть, — а меня вы не узнаете?

Ася задумалась — фотоаппараты защелкали, беззвучно зажужжали видеокамеры — Саронский зло пробрюзжал:

— Не молчите, госпожа Ушакова, мы же в прямом эфире.

— Кажется, узнаю, — промямлила Ася, усиленно вспоминая где она могла видеть этого наглеца.

— Это правда, что вы из Растердяевска? — с ухмылкой спросил белокурый.

— Да…

— Так знайте, я Витька Петров. Мы в одном классе учились. Неужели не помните?

«А вот и ловушка, — подумала Александра, — теперь настоящая».

— Витя Петров утонул в реке Дульке еще ребенком, четвероклассником, — уверенно сообщила она, — и вы на него не похожи, зато очень похожи на Гришу Серова…

— Э-ээ, — Белокурый открыл было рот, заранее торжествуя, но Ася его прервала.

— Но вы не Гриша, — сказала она. — Вы провокатор. Вы никогда не были в Растердяевске, что очень легко доказать. Давайте сейчас позвоним в администрацию Растердяевска, и пускай Алексей Петрович, мой дядя, задаст нам любые вопросы. Я выросла в этом городе и великолепно знаю что где находится. А вот вы, я уверена, вы засыплетесь на первом вопросе. Хотите скажу почему?

Белокурый растерялся и, заикаясь, промямлил:

— П-почему?

— Потому, что я Самойлова Александра Ивановна, Ушакова по мужу, а вы — провокатор.

— Нет! Это не так! — очень громко, но не очень уверенно запротестовал белокурый.

— Да, — отрезала Ася. — Вы работаете на моих врагов. Некоторым трудно поверить в то, что простая домохозяйка подмочила их репутацию. Им приятней видеть во мне образованную разведчицу. Так легче снести поражение. Думаю, в этом зале все понимают о ком идет речь.

Александра уверенно глянула в зал и спросила:

— Вопросы есть?

Вместо вопросов раздались аплодисменты.

Она поняла, что этот бой выиграла, но на душе скребли кошки.

«Это только начало, — подумала Ася, — то ли еще будет!

Бедная Стерлядь!

Насколько лучше быть домохозяйкой…»