Валерия разобиделась не на шутку и не захотела разговаривать с подругой даже по телефону. Елизавета расстроилась, но не унывала.

«Ничего-ничего, — успокоила она себя, — еще спасибо мне, глупая, скажет. Когда выиграет конкурс».

Так и произошло — Елизавета прекрасно знала свою подругу. Через несколько дней Валерия сама ей позвонила и, ликуя, сообщила:

— Лизка! Пляши!

— Зачем плясать? — удивилась та.

— Меня приняли!

— Так я и знала, — с хладнокровным удовлетворением констатировала Елизавета.

— Но как это случилось? — изумилась Валерия. — Просто чудо какое-то! Понять не могу! Как они вообще про меня узнали?

— Я автобиографию за тебя написала, — просветила ее Елизавета и с гордостью добавила: — Ошалевшие члены жюри дрогнули под напором моего журналистского таланта.

Валерия пришла в восторг:

— Лизка! Ты настоящий друг! Я тебя люблю! Я счастлива! Такая новость!

— Кстати, а как ты эту новость узнала?

— Да говорю же тебе: только что из представительства Дорофа позвонили и сообщили, что я принята на работу без всякого собеседования. Якобы, я вне конкуренции. Ты оказалась права: их сразил мой диплом.

— А как же я? — заволновалась Елизавета. — Я же им и свою автобиографию оставила.

Валерия опешила:

— Зачем?

— Хотела к тебе быть поближе и в роли референта решила себя попробовать.

— Ой, Лиза, тебя возьмут! Возьмут, не задумываясь!

— Я тоже так считаю, но почему позвонили только тебе? Почему мне не позвонили?

— А ты дала им номер мобильного?

— Нет, только рабочие номера.

— Зачем? — удивилась Валерия.

— Для солидности, чтобы видели с кем дело имеют.

Здесь Елизавета заважничала. Время от времени ее заносило даже перед подругой: нет-нет, да и задерет нос.

— Сама понимаешь, — с апломбом пояснила она, — моя газета в России не последняя, да и я…

Но Валерии было не до ее апломба. Охваченная радостью, она жаждала действий.

— Лиза, — перебила она подругу, — значит представители Дорофа звонили в редакцию! Они позвонили, а ты дома сидишь и ничего не знаешь!

— Да, действительно, не знаю ничего, — распереживалась Елизавета.

— Не волнуйся, — успокоила ее Валерия. — Передали тебе, думаю, то же, что и мне.

— А что сказали тебе?

— Что я должна явиться в представительство ровно в полдень.

— Да-аа? Так мы уже опаздываем! — запаниковала Елизавета. — Ку-куру-куку! Ты, Лерка, молодчина, что мне позвонила. И почему, спрашивается, я не дала им номер мобильного?

Валерия рассердилась:

— Хватит распитюкивать! Ты ко мне едешь или не едешь?

— Еду! Еду! — заверила Елизавета.

В приемную запыхавшиеся подруги ворвались ровно в двенадцать — там как штык уже сидел блондин. Один одинешенек. Увидев Валерию, он разулыбался.

Елизавета смерила его презрительным взглядом и подумала: «А этот-то придурок приперся зачем? Все еще на что-то надеется?»

Не успела Валерия с блондином и словом переброситься, как дверь кабинета открылась, и на пороге показалась миловидная девица с широкой улыбкой и злыми глазами. «Обласкав» этими глазами Валерию, она буркнула: «Проходите», и недоуменно уставилась на застывшую в ожидании Елизавету.

— Вам чего? — сердито спросила она.

— Я по поводу конкурса, — начала было Елизавета, но девица грубо ее оборвала:

— Опоздали. Ваш поезд ушел.

— Вы не поняли, — вступилась за подругу Валерия. — Она принимала участие в конкурсе на место референта.

— Референта уже взяли, — сообщила девица и спросила у Елизаветы: — А зачем вы пришли? Мы вас не вызывали. Мы взяли мужчину.

— Меня, — скромно доложил блондин, приподнимаясь со стула и вежливо кланяясь девице и Елизавете.

Валерия не поверила своим ушам:

— Его?!

Блондин обиделся.

«Что эта верзила о себе возомнила? — с презрением подумал он. — Сама дура дурой, а туда же, герцогиней прикидывается. Видишь ли, ей высоких сильных уверенных в себе брюнетов подавай. И, главное, первому встречному о своей глупой мечте рассказывает. Нашла чем хвастаться. Высокого сильного уверенного в себе брюнета полюбит всякая, а ты вот невысокого слабого скромного блондина попробуй по-настоящему полюби, вот тогда все тебе зааплодируют. Или не все. Или только я».

Пока блондин размышлял, немая сцена закончилась настоящей драмой: против всех правил разрыдалась Елизавета. Разрыдалась и вылетела из приемной. Валерия растерялась. Такого поворота она не ожидала, даже припомнить не могла видела ли вообще плачущей свою подругу.

А девица скроила недовольную мину и, кивая на дверь кабинета, небрежно поинтересовалась у Валерии:

— Так вы идете?

— А можно позже? — пятясь из приемной, спросила она и, краснея от смущения, пояснила: — Я Лизу хочу успокоить.

Девица презрительно повела плечом и уставилась на блондина:

— Тогда, может, вы, молодой человек?

Он с готовностью подскочил:

— Да, я пойду.

Елизавета убежала недалеко: расположилась на подоконнике рядом с приемной. Сидела лицом к окну и молчала, задумчиво глядя на улицу. По ее бледным щекам катились крупные слезы, которые она время от времени вытирала, безжалостно размазывая дорогую косметику.

Валерия робко остановилась у окна и долго с жалостью смотрела на хрупкую спину подруги, на ее тоненькую шею, на коротко стриженый затылок. Елизавета ее не замечала, а Валерия не находила слов утешения. Наконец она решилась и тихонечко позвала:

— Ли-за, Лизенок.

Елизавета вздрогнула, оглянулась, упала на грудь Валерии и зарыдала с новой силой. Плакала долго, а когда успокоилась, Валерия спросила:

— Лиз, ну что ты расстроилась? Ну не взяли тебя, и сами много потеряли. А тебе на них плевать. У тебя есть работа, у тебя есть деньги, у тебя есть успех, у тебя есть я, наконец, так на кой фиг нужен тебе этот Дороф? Будто от хорошей жизни к нему я иду.

— Глупая ты, — отстраняясь от подруги и вытирая слезы, рассердилась Елизавета. — Разве в этом буржуе дело?

— А в ком?

— Будто не понимаешь сама.

— Не понимаю.

— В том зачуханном блондине, вот в ком, — зло сквозь зубы процедила Елизавета. — Убила бы его! Ты видела? Видела? Какой-то недоносок, какая-то рохля, какой-то болван обошел меня! Меня! После этого руки наложить на себя мне осталось!

Валерия мгновенно рассталась с симпатиями к блондину и решила не противоречить подруге.

— Лиза, этот хлюпик действительно серая личность, полнейший ноль, — сказала она. — Не понимаю, почему взяли его? Вот я бы…

И тут она боковым зрением заметила, что блондин стоит неподалеку и внимательно слушает.

«Как он беззвучно подкрался?» — удивилась Валерия и испуганно зашептала на ухо подруге:

— Лиза, он здесь, он нас слышит.

— Ну и фиг с ним! — рассердилась Елизавета. — Пусть слышит. Думаешь, кроме нас ему никто правды не говорил? Пускай знает, что он болван и урод! Нуль и ничтожество! Уже через неделю Дороф его погонит!

Блондин покраснел.

«Эта парочка начинает меня раздражать», — вскипая, подумал он, но вслух спокойно сказал, кивая на дверь приемной:

— Вас там вызывают на собеседование. Грозят передумать, если не захотите идти.

— А ну их на фиг! — отмахнулась Валерия. — Плевать я на них хотела!

Но тут рассвирепела Елизавета, соскочила с подоконника да как закричит:

— Как это — на фиг? Как это — плевать? Лерка! Сейчас же марш на собеседование!

Валерия попятилась:

— А ты?

— А я здесь подожду.

Заметив на себе недобрый взгляд обиженного блондина, она усмехнулась и язвительно добавила:

— Подожду, с молодым человеком пообщаюсь. Видишь, он не уходит, чего-то ждет. Наверное я ему понравилась.

Блондин растерялся, побледнел, но, подумав: «Да она же просто надо мной издевается», — мгновенно пришел в себя и преобразился.

Он презрительно приподнял верхнюю губу, бросил на Елизавету уничтожающий взгляд, высокомерно изрек:

— Очень жаль, но вы не в моем вкусе, — и ушел.

Вслед ему раздался издевательский смех Елизаветы.

— Нет, я точно его убью! — прошипела она, когда он скрылся из вида и отпала нужда издевательски хохотать. — Убью! Но с другой стороны, получилось тоже неплохо: он мой враг, и вряд ли теперь Валерия на него западет.

Однако, поразмыслив, Елизавета решила, что она неправа: не было случая, чтобы Валерия осталась равнодушна к блондину, вставшему на ее пути.

«Нет, — решила Елизавета, — увлечется, дурочка. И на этот раз увлечется. Такая уж у нее судьбина. Сначала полюбит, а потом разлюбит — все как обычно. Не уберегу я Лерку и от этой глупости. Не уберегу», — обреченно заключила она.

И тут ее холодный пот прошиб.

«Как это не уберегу? — мысленно возмутилась Елизавета. — Ха! Уберегу — не уберегу! Разве есть у меня выбор? Речь о самом Дорофе! Миллиардер от нас ускользнет, пока Валерия будет западать на очередного блондина! И не поможет никакая моя метода!

Да и не станет пользоваться Лерка моей методой. Как только приступит к своим обязанностям, сразу закрутит с этим белобрысым придурком лямур, благо — придурок референт: всегда у нее под боком. Ой, закрутит, — распереживалась Елизавета. — Закрутит и на Дорофа наплюет! Плакал наш „матерый волк“! Плакали наши денежки! Ку-куру-куку!»

Елизавета разнервничалась, забегала по коридору, растерянно приговаривая:

— Что же делать? Что же делать?

И тут ее осенило: «Да не так все и страшно. Стоит ли психовать, если Лерка белобрысика этого все равно разлюбит?»

Тут уж она радостно потерла руки и закричала:

— Ку-куру-куку!

Это прозвучало как «ура!». Елизавета забыла о своем поражении и устремилась к новой победе: начала строить планы как спасти подругу от нашествия никчемных белобрысиков и пристроить ее к «матерому волку». Она терпеть не могла неопределенности, поэтому сразу поставила себе цель.

«Чем раньше Лерка полюбит своего блондина, тем раньше его и разлюбит, — подытожила Елизавета. — Следовательно, я должна этот процесс стимулировать. Кстати, блондин, как водится, начал на Лерку уже западать, а тут я со своими колкостями невовремя встряла. Эх, и сейчас, вот, разозлила его. Поиздевалась, поглумилась в свое удовольствие. И как невовремя!»

Но долго Елизавета не могла переживать, а потому тут же себя успокоила: «Из шкуры вылезу, но эту парочку помирю. Разумеется, с помощью моей дивной методы».

Таким образом она совершенно неожиданно для себя настроилась делать то, чему сопротивлялась долгие годы: влюблять Валерию в очередного жалкого блондина.

И блондина в Валерию!

И все это с помощью своей грандиозной методы, предназначенной исключительно для «матерых волков»!

Вот она, ирония судьбы.