Отправляя подругу за границу, Елизавета больше надеялась не на диплом, а на приличную партию для Валерии. Елизавета уповала на то, что уж во всей-то Англии сыщется преуспевающий джентельмен, утомленный сухопарыми леди и потому способный оценить прелести русской дородной б…и. (Всех красавиц Елизавета называла именно так, не делая исключения и для подруги, которую, сравнивая с собой, неизменно считала красавицей.) Елизавета сильно рассчитывала, что этот потенциальный джентельмен сможет убедить несчастную Валерию в том, что она действительно «просто блеск», а не тот бесформенный и бесконечно огромный кусок мяса, каким бедняжка себя считала.

Но… и в Англии Валерию подстерегали неприметные щуплые голубоглазые белокожие блондины среднего роста, стеснительные и смешливые — благо, там такого добра пруд пруди.

Елизавета мириться с этим никак не хотела. В ее жизни было две цели, к которым она упрямо стремилась, как фанат-альпинист к вершине Эвереста. Елизавета мечтала сделать головокружительную карьеру и выдать замуж Валерию.

Сама же Валерия столь высоких целей не ставила и смутно себе представляла чего бы она хотела, забираясь в дождливую Англию.

Угнетенная своим предполагаемым уродством, Валерия вообще была в желаниях вяла и безынициативна. Порой, вопреки своей женской сущности, она и вовсе не имела сильных желаний. Во всяком случае ей так казалось. Так нищий отказывается мечтать потому, что бесплодность мечты ранит его истощенную горем душу. Одному богу известно как поведет себя тот же нищий, внезапно разбогатев.

Пребывая в худшем из состояний того самого нищего, Валерия уже готова была смириться с очередным блондином, и тут «поперло»!

Поперло!

Иначе не скажешь, потому что везение началось фантастическое. Поперло по всем статьям — и в любви, и в карьере.

И все это — в Англии.

Следовательно, благодаря Елизавете.

Елизавета торжествовала. Валерия тоже была счастлива. Некоторое время.

А случилось вот что. До получения диплома оставался месяц, когда Валерию для конфиденциальной беседы вызвал сам директор школы — школы самой лучшей в мире (в этом виде деятельности).

Валерия вошла в его кабинет ни жива ни мертва, даже на стул опустилась без обычной опаски, хотя, (после той злополучной лавочки) присаживаясь куда-либо, всегда получала легкий стресс. Сейчас же стресс достиг столь высокого уровня, что Валерии было не до мелочей. Парализованная страхом, она распахнула свои и без того огромные глаза, взирая на директора, как на Зевса, от скуки спустившегося с Олимпа.

Но почему ему понадобилась она, Валерия, серая унылая личность, урод?

— Вы показали себя как талантливая и усердная ученица, — сказал директор.

Сердце Валерии часто забилось.

— А потому я решил включить вас в список претенденток на выгодное и престижное место. Мы получили заявку от самого господина Дорофа. Майкла Дорофа.

Заметив, что для Валерии это громкое имя — звук пустой, директор пояснил:

— Господин Дороф — крупный американский промышленник. В этом году он вошел в десятку самых богатых людей планеты.

Можно представить, что сделалось с бедной Валерией. Услышав это, она попятилась вместе со стулом. Стул, кстати, слегка заскрипел. Валерия — тоже, сдавленно (совсем не своим голосом) спросив:

— А почему я?

Директор важно ответил:

— Дело в том, что господин Дороф ваш соотечественник. Его предки выходцы из России, поэтому мы и решили послать на конкурс именно вас. Вы в нашей школе единственная курсантка из России.

Валерия и стул попятились опять. Конкурс! Страшное! очень страшное для Валерии слово.

Директор хорошо знал своих курсантов. С ними работали отличные психоаналитики. Исследовались все тайники душ. Результаты исследований регулярно докладывались директору, поэтому он разгадал страхи Валерии и решил ее приободрить.

— Поскольку от нашей школы вы — единственная, — сказал директор, — то все шансы только у вас. Остальные частные школы на рынке труда столь высоко не котируются.

«Боже! Это провал! Я его подведу! Уроню честь школы!» — подумала Валерия и, охваченная ужасом, снова попятилась вместе со стулом.

Стул заскрипел сильней.

Директор симпатизировал этой, немного смешной девице. Видя ее состояние и желая беднягу слегка ободрить, он бросился перечислять достоинства, действительно имеющиеся у Валерии.

— У вас самые высокие баллы по всем дисциплинам. Вы сильная, зоркая, быстрая, — вдохновенно вещал директор.

В ее же висках стучало: «Подведу! Не пройду! Опозорюсь!»

Валерия пятилась — стул скрипел. Директор продолжил с напором:

— Вы блестяще знаете все виды оружия, лучше всех показали себя в стрельбе, прекрасно овладели психологией объекта, у вас потрясающая интуиции, вам лучше других удается физическое прикрытие, вы самая сообразительная, самая ловкая…

Здесь не выдержал даже английский стул — Валерия рухнула на пол, и директор школы, этот, воспитанный на мистере Бине джентельмен, самым неприличным образом закатился: то есть, громко заржал.

Позор! Позор! Позор!

На следующий день еле живая от страха Валерия отправилась на конкурс.

«Разбей параличом каждого, кто предложит мне сесть», — молила она бога.