В деревню мы отправились на «Альфа Ромео» Мишеля.
Он сказал:
— Теперь я в ответе за твоё счастье.
— И благополучие, — добавила я.
Он не возражал.
Я же поверить никак не могла, что нашла, наконец, своего мужчину. Красивого, умного, состоятельного и, главное, знающего как сделать женщину счастливой.
Признаться, боялась, что сейчас проснусь, и нет никакого Мишеля. Через каждые десять минут под всяким предлогом трогала его и от радости коченела.
А чему тут удивляться? Что у нас в России за мужья? Без каминов, без замков, зато с лакеями. Кто в роли лакея, любая знает жена, да что о том…
Эх, когда так долго не везёт, поневоле в мужчинах разуверишься. В последние дни я уже до такого отчаяние дошла, что ничем себя от бабы Раи не отличала, которая на вопрос: «Как вы относитесь к противоположному полу?» неизбежно отвечает: «Я себя с ним не разделяю.»
Да-да, как-то незаметно стали стираться границы и у меня, а тут вдруг целый Мишель! Естественно, я тотчас воспряла, ожила, почувствовала себя женщиной, да ещё какой! Говоря языком Маруси: «Женщина прямо вся!»
Вся прямо такая к бабе Рае в деревню и заявилась.
И тут же выяснила, что моё женское счастье сразу бросается в глаза. Баба Рая как увидела меня, ещё ничего не узнав, страшно разволновалась, даже пятнами красными пошла и заикаться начала.
«Ха-ха! — обрадовалась я. — Вот, оказывается, уже какие от меня флюиды идут. Даже эта старая перечница покрылась девичьим испугом.»
Увидев это, я, добрая душа, не стала бабу Раю добивать — представила Мишеля просто другом. Баба Рая (вот она зависть!) на Мишеля моего и не взглянула. Засуетилась-засуетилась непонятно с чего…
Хотела у неё спросить в чем дело, но Санька помешал. Выбежал мой малец из дома и с криком «мама!» запрыгнул ко мне на руки. Только схватив его и к себе прижав, поняла как соскучилась по ребёнку за всеми этими делами, котами и мужьями. Тельце его хрупкое к груди прижимаю и реву. Реву!
Даже про Мишеля забыла. А он почему-то смутился и спросил:
— Вы такая чувствительная?
— Очень! Очень! — ответила я.
И тут баба Рая некстати встряла.
— Эта жа ж макитра, — сказала она, обращаясь к Мишелю, а взглядом указывая на меня, — на ночь жа ж глядя приличного человека притащила, а нам жа ж яго и некуды класть. Или покормлю вас да и обратно в Москву отчалите? — обращаясь в пустое пространство, спросила она.
— Ещё чего! — рассердилась я. — Мы не будем вас стеснять, отправимся на озеро к баньке.
Покойный муж сестрицы бабы Раи — известный рыбак и охотник — ту баньку у самого леса построил да вскоре и помер. Оттого он сам в своей баньке столько не парился, сколько попарились в хорошее время мы с Евгением. Каждый раз в деревню приезжая, отправлялись мы с Женькой к озеру в баньку, да там и ночевать оставались. В предбаннике располагались, как в раю. Вокруг лес, пенье птиц — красота непередаваемая. Женька рыбу в озере ловил, я собирала хворост и цветы, потом жгли костёр, варили уху, поджаривали на углях картошку…
Эх, были времена!
А какие ночи были! Небо, звезды, луна и трава, густая, шёлковая…
Думаете, взгрустнулось мне?
Ну разве что самую малость, а в основном подумала: «А почему бы нам с Мишелем нашу первую брачную ночь на той траве не провести? Под луной, под звёздами, под пенье птиц…»
— Ужинать не будем, — сказала я. — Возьмём пайком и в лес поедем. Баба Рая, готовь матрас, продукты и бельё.
Баба Рая побледнела, а Санька обрадовался.
— И я! И я! — запрыгал он.
Я озадачилась:
— Да? Ну ладно, сначала поужинаем.
После ужина я, Мишель и Санька отправились в поля закатом любоваться.
— Сейчас красно солнышко будет постепенно ложиться спать, — явно стараясь понравиться моему ребёнку, взялся втолковывать Мишель.
Санька с жалостью на него посмотрел и снисходительно пояснил:
— Не верьте этим глупостям, дядя. Солнце никогда не ложится спать.
Мишель растерялся:
— Почему?
— Это звезда, вокруг которой вращаются все планеты солнечной системы.
— Умный мальчик какой, — смущённо констатировал Мишель.
— Да, мой сын умен не по годам, — с гордостью согласилась я. — Порой сама поражаюсь и вопросом задаюсь: откуда чадо черпает информацию, зачастую неведомую и взрослым людям?
Санька тут же меня просветил. Ревниво поглядывая на Мишеля, он сказал:
— От папы черпаю, больше неоткуда. Баба Рая и ты одни сказки рассказываете. Только папа правду и говорит.
Я пришла в ужас: «Что ещё он ребёнку наговорил, этот правдолюб?»
Санька же, окончательно для себя уяснив, что испортил настроение и мне и Мишелю, оживился и принялся без умолку щебетать, в основном рассказывал как любовался закатом с папой, и как тот поймал ядовитую змею, которая впоследствии оказалась безобидной ящерицей.
«Не обманул Евгений, — с удовлетворением констатировала я, — действительно уделяет внимание ребёнку, но что-то мне это все меньше и меньше нравится. Ничего, теперь, когда мы с Санькой уедем в Париж, придётся Евгению отказаться от некоторых приятных привычек.»
И уже как француженка я подытожила: «Се ля ви — такова жизнь.» Но когда это было? Когда Евгений здесь ящериц ловил?
— Сынуля, а когда это было? — спросила я.
Санька, который уже разогнался рассказывать про соседскую корову, про папу и ящерицу, естественно, подзабыл.
— Что было? — спросил он.
— Когда приезжал твой папа?
— Сегодня, — ответил он.
— Сегодня?
Я опешила. Так вот он где окопался, а мы с гоблинами ищем его, с ног сбились…
Да нет, ребёнок ошибся.
И тут меня осенило: «А „Альфа Ромео“! Зачем гонялся за гоблинами да за мужьями мой Мишель?»
Естественно я тут же задала этот вопрос ему, на что Мишель рассмеялся.
— Мархалеву искал, — ответил он. — Можно сказать шёл по твоему следу.
«Вот она судьба! — изумилась я. — Так долго через страны и годы друг к другу шли, так нет же, ещё и по Москве должны покрутиться. Гоблины за мужьями, я за гоблинами, а Мишель за мной. Ещё тот круговорот получился.»
И такая нежность охватила меня.
— Санечка, — сказала я, — тебе пора бай-бай делать. Видишь, и солнце вот-вот заснёт.
— Мама! — укоризненно воскликнул Санька.
— Ну хорошо, — уточнила я, — за горизонт спрячется. В любом случае детям давно пора спать.
Здесь Санька не возражал, и мы отправились его укладывать. Мишель был так мил: рассказал Саньке сказку по-французски и все же очаровал его. Малыш слушал с таким видом, словно все понимал, и был доволен. Мы с Мишелем тоже были довольны. Передать не могу какая была у нас идиллия. Если бы не баба Рая, которая заладила, что нам лучше «чалить» в Москву, мы все трое настоящей семьёй себя почувствовали бы.
Но баба Рая этого сделать нам не дала. Как только Санька уснул, она тут же все свои аргументы на меня вывалила: и комары на озере, и света нет в баньке и смены белья…
— Нет, — сказала я, — не стоит стараться, все равно мы туда поедем.
Баба Рая побледнела — страшно не любит когда ей перечат — я же скомандовала:
— Мишель, за мной!
И мы поехали.
* * *
Солнце уходило в поля и скрывалось за лесом. Оно убегало от нас, мы же его догоняли. Так и не догнав, выехали на полянку к озеру. Я выскочила из машины и, вооружившись фонариком, понеслась к баньке, которая стояла между лесом и озером.
— Смеркается, — крикнула я на бегу, — надо успеть разложить поклажу, что собрала нам баба Рая.
Солнце ушло с небосклона, но на улице ещё было светло, а вот в предбаннике уже не очень. Я шагнула на порог и…
Словно током пронзило меня, не поверила своему носу, учуявшему запах Женькиного одеколона, знакомого, даже родного.
«Дух бывшего мужа преследует меня?» — сама у себя спросила.
Когда же фонариком по предбаннику повела, то сразу сообразила, почему так упрямо уговаривала баба Рая нас вернуться в Москву и почему как девица то бледнела, то краснела — по предбаннику были разбросаны следы Женькиного пребывания.
«Раз он вещи здесь оставил, — подумала я, — значит вот-вот вернётся.»
Ох, как я разъярилась! Эта чертовка Женьку от Юльки прячет здесь! Я его по всей Москве ищу, а он здесь окопался!
И сразу мысли зароились. Что делать? Бежать? Или Мишеля ему показать?
Да! Покажу! Мне есть что показать! Пускай сойдёт с ума от ревности!
А если с ума не сойдёт, а на Мишеля набросится? Вряд ли мой рафинированный Мишель даст достойный отпор дикарю-Женьке…
Нет, не буду показывать, черт с ним. Лучше мы и в самом деле в Москву поедем. А на Женьку мне теперь плевать, раз уж я такая счастливая сделалась…
Ну да, конечно плевать, но с другой стороны как-то баба Рая уж слишком краснела…
А-ааа! А если он здесь не один? А если он здесь уже с женщиной? Конечно с женщиной! Был бы один, заночевал бы в деревне в избе!
Ноги подкосились у меня: изменяет! Неужели, подлец, изменяет уже нам с Юлькой! Сразу обеим!
Решение само собой пришло: поймать и изобличить!
Я выскочила из бани с одной лишь мыслью: «В засаду! В засаду!»
И в этот миг обнаружила я, что мысли-то у меня уже две. «А куда деть Мишеля? — интересовалась вторая. — Чем должен заняться француз, пока я буду сидеть в засаде?»
Я вернулась в предбанник и пригорюнилась. Насчёт полного нашего взаимопонимания с Мишелем у меня уже были большие сомнения.
И тут я на себя рассердилась: «Ай, да что все клинюсь не на том! Скажу, что мне надо в засаду, а если он не поймёт, скажу, что передумала.»
Снова выскочила из предбанника — Мишель как раз из машины наши вещи выносил, приготовленные дня на два проживания в баньке.
— Планы переменились! — закричала я, хватая пакет с одеялом, уже выставленный на траву.
Мишель удивился:
— Почему?
— Нужно срочно спрятать «Альфа Ромео» и немного в засаде посидеть, — сообщила я, торопливо запихивая пакет обратно в багажник.
— Ах, вот оно что, — ответил Мишель и с радостью бросился заносить вещи в машину. — Надо спешить, — деловито приговаривал он, — вот-вот стемнеет.
Я остолбенела. Я была потрясена.
— Как? Ты даже не хочешь поспорить?
— Хочу одного — тебе услужить, — ответил он и добавил: — Владычица!
В пароксизме благодарности я вновь обратилась к Богу:
«Всевышний! Дай всем женщинам по такому французу!»
И все же поведение Мишеля было так необычно, что я поверить своему счастью до конца не могла.
— Дорогой, — спросила я, — может ты не понял? Я хочу, чтобы ты спрятал машину в лесу, а потом со мной полез в крапиву, что растёт за банькой.
— Хорошо, — ответил Мишель. — Спрячем машину и полезем в крапиву.
— И будем там всю ночь сидеть, если понадобиться? — острожно поинтересовалась я.
— Конечно, — ответил он. — Желание женщины для меня закон.
Клянусь, едва не лишилась сознания.
И вот такой мужчина с трудом меня нашёл только потому, что я никогда не бываю дома!
А что у меня за дела?
За каким-то непутёвым Евгением бегаю! Я же чуть не потеряла его, моего Мишеля!
Женщины! Умоляю! Сидите дома!