Я тут же отправилась разбираться к Изабелле.

Изабелла была в ужасе. Дверь в квартиру открыл её последний и ещё вполне живой муж.

— Она сама не своя, — заговорщически сообщил он, кивая на мечущуюся по комнате и не замечающую меня Изабеллу. — Сама не своя.

— Да что вы! — отпрянула я.

— Не волнуйтесь, — успокоил он меня, — это её обычное состояние. Ну, всего вам хорошего, веселитесь, а я по делам.

И он ушёл.

Я порхнула к Изабелле. Она действительно была сама не своя, носилась по комнате, заламывая руки и то и дело страстно вскрикивая:

— Господи! Что же это будет?! Господи!

Меня она по-прежнему не замечала. Я подошла к Изабелле и тронула её за плечо. Она со страшным визгом отскочила в сторону, но сообразив, что это я, вздохнула с облегчением и сказала:

— У тебя снова новые очки?

— Потому что новый и костюм, — заметила я.

— А я так напряжена! Так напряжена!

— Я тоже, — призналась и я. — Расслабься и давай разберёмся. Кто-то хочет тебя отравить, вот только как ему удалось подложить яд в пирожные? Пирожные я купила в кондитерской.

— Ты не знаешь, что произошло! — паникуя, сообщила Изабелла. — Приятельница обратилась в милицию! Она отдала на экспертизу то, что эта чёртова собака наблевала!

— Оч-чень хорошо! — прокомментировала я.

Изабелла уставилась на меня с недоверием и непониманием.

— Что же здесь хорошего? — спросила она. — Так неудачно все получилось. Как раз после убийства Фролушки. Ещё не хватало, чтобы нами заинтересовалась милиция! Я, конечно, очень рассчитываю на пищевое отравление, но если в пирожных яд, мы пропали!

Я абсолютно не была согласна.

— Ещё не пропали, — сказала я. — И не вижу причин так думать. Кстати, те конфеты, которыми ты угостила меня, тоже оказались отравленные.

— Кошмар! — схватилась за голову Изабелла. — И конфеты?! Ты хочешь сказать, что меня пытался отравить Вадим?

— Кто это?

— Ну тот поклонник, который недавно начал ко мне клеиться. Думаешь, он хотел меня отравить?

— Боюсь, рано делать такие выводы, — усомнилась я. — К пирожным он не имел отношения. Я их покупала сама.

— Ах, это кошмар! Просто какой-то кошмар! — снова заметалась по комнате Изабелла. — Сначала Фролушка, теперь я! Кому это надо?

Накануне я, грешным делом, уже начала было склоняться к тому, что Фрола Прокофьевича убила она, особенно после того инцидента с урнами. Хранить покойных мужей дома по крайней мере странно. Тот, кому в голову приходит такое, способен бог знает на что. Однако теперь, после случая с пирожными и конфетами, я была в сомнениях.

Я уже хотела высказать все свои сомнения, но неожиданно примчалась Полина. Я удивилась. И Изабелла удивилась, потому что не ждала её. Полина была тоже сама не своя: испуганно хлопала глазами, всплёскивала руками и дрожала.

— Девочки! — с порога пропищала она. — На меня только что было совершено покушение!

Изабелла сделала стойку:

— Кто покушался на тебя?!

— Неизвестно! — хватаясь за сердце, воскликнула Полина.

— На меня тоже покушались и тоже не известно кто! — с жаром сообщила Изабелла и уставилась на меня, приглашая сделать своё признание.

Я не заставила ждать.

— Ну, на меня-то известно кто покушался, — хладнокровно заметила я. — Конфеты мне подарила ты.

Изабелла вскипела:

— Знаешь, дорогая, уж если на то пошло, мне тоже известно кто покушался на меня, ведь пирожные принесла мне ты.

— Согласна, но я всего лишь покушалась на твою фигуру, а тут речь идёт о целой жизни.

Полина ничего не понимала. Её это очень раздражало.

— Может объясните, что здесь происходит?

Мы охотно объяснили.

— Вот это да! — поразилась Полина. — Это что же выходит? Одним махом собирались завалить сразу двоих? — бестолково спросила она.

Не хотелось разочаровывать её, но пришлось.

— Не одним махом, а двумя: конфетами и пирожными, — уточнила я, — и не двоих, а одну Изабеллу, потому что, кто со мной знаком, тот в курсе — бисквитов я вообще не ем.

— А конфеты? — спросила Полина.

— Конфеты подарили Изабелле и, зная её «щедрость», трудно было бы предполагать, что она их кому-то передарит. Ещё трудней, что мне.

Изабелла подтвердила моё утверждение трагическим кивком.

Полина опустилась на диван. В глазах её было горе.

— Девочки, — слезливо пропищала она, — меня тоже пытались убить, вот только что…

И она залилась слезами.

— Лучше расскажи как это произошло, — страшно нервничая, потребовала безжалостная Изабелла.

А я подошла к Полине и демонстративно погладила её по голове.

— Я спокойно ехала на своём Форде на заправку, а за мной ехал какой-то джип, — пропищала Полина. — Вдруг джип повёл себя странно. Сначала я думала, что он хочет, чтобы я пропустила его вперёд. Я притормозила, а он вдруг как даст мне в зад! Бах! Я влево! Он за мной! Я вправо! А он опять в зад! Хочу остановиться, а он не даёт! Все жмёт и жмёт! Бах! Бах! Я рванула! И он рванул! Я влево! И он! Я вправо! И он! И снова! Бах! Бах! И тут тормоза! Отказали! Я несусь! Несусь! Он сзади! И… бах! Бах мне в бок! И ещё раз! А я несусь! Без тормозов!

— Слушай! — закричала Изабелла, которая всегда водила машину с большой неохотой и по крайней нужде, в отличии от Полины — настоящей гонщицы. — Слушай, ты всегда без тормозов! На фига нам твои «бах»? Ты что, все до мельчайших подробностей собралась рассказывать? Говори, чем кончилось?

Я знаком дала понять, что хочу того же.

— А кончилось тем, — вынуждена была свернуть свои гонки Полина, — что иссяк бензин, и машина заглохла посередине дороги. Джип сразу сквозанул, а меня спасли какие-то ребята, отлили немного бензина, на нем я и приползла сюда кое-как почти без тормозов. Хорошо, что Белка оказалась рядом, я в таком состоянии! Уже сейчас поняла, что джип заставлял меня разогнаться, чтобы я без тормозов во что-нибудь хорошенько въехала. Нетрудно догадаться зачем.

Мы с Изабеллой переглянулись.

— А ты уверена? — спросила Изабелла.

— Может тебе показалось, что он хочет тебя разогнать? — поинтересовалась я.

Полина рассердилась.

— Давайте я сейчас дам вам по башке и спрошу: вам не показалось? — закричала она.

— Хорошо-хорошо, — успокоила я её, — мы тебе верим. А что с тормозами?

— Думаю, кто-то там поработал перед тем, как я села в машину, — заверила Полина. — Ещё не смотрела, возможно, надрезан тормозной шланг или что-то с цилиндром. Какая-то сволочь решила меня убить!

Я расстроилась. Неужели Татьяна и Тамарка опять взялись за своё.

— Кстати, — спросила я, — а на пикник вас не приглашали?

Изабелла и Полина, переглянувшись, отрицательно покачали головами.

— Разве нам до пикника? — изумилась Изабелла и тут же схватилась за голову: — Мама родная! Неужели ты думаешь?!

Ну и позднее у неё зажигание.

У Полины, как выяснилось, оно вообще отсутствует. Полина бестолково крутила головой и бормотала:

— Что — мама родная? Что — мама родная?

— А то, — просветила её Изабелла, — что Тамарка с Татьяной в спальной договаривались нас убить.

— Надо звонить Зинаиде! — закричала я.

И мы позвонили. Разговаривать с Зинаидой доверили мне. Чтобы не пугать её, я решила зайти издалека.

— Здравствуй, как поживаешь? — любезно поинтересовалась я.

— Нормально, — бросила Зинаида.

— Все ли у тебя в порядке?

— Все.

— Нет ли каких проблем?

— Нет.

Я прикрыла трубку ладонью и пожаловалась:

— Девочки, с этой мумией совершенно невозможно разговаривать, она неконтактна. Я уже исчерпалась, подбросьте тему.

— Спроси её про работу, — посоветовала Полина.

Я тут же спросила.

— Удачно ли проходит твоя научная деятельность? — учтиво осведомилась я, и что получила в ответ на свою учтивость?

— Удачно, — гаркнула Зинаида, — и если бы ты не лезла со своими вопросами и не отвлекала, то деятельность моя была бы ещё удачней!

После этого она бросила трубку.

Я с обидой посмотрела на Полину и Изабеллу.

— Как же так?

— Надо было сразу спросить про покушение, а не разводить турусы на колёсах, — сказала Изабелла.

— Девочки, у неё все в порядке, — компетентно заверила Полина. — Если бы на неё было покушение, она бы так себя не вела. Уж мне-то можете верить.

Мы поверили.

— Так что же это выходит? — расстроилась Изабелла. — Только на нас с Полькой покушаются? Чем мы хуже остальных?

Она была очень трогательна в своём горе, мне захотелось её успокоить.

— Ты неправильно смотришь не проблему, — сказала я. — Надо смотреть немного под другим ракурсом — может ты не хуже, а лучше, потому и подвергаешься покушениям.

— Может, — согласилась Изабелла, — но мне от этого не легче. А что касается покушения, пирожные принесла ты. Почему там оказался яд?

Я с трудом удержалась от смеха. Не знаю, было бы ли мне так же смешно, если бы покушались на меня, но в той ситуации сдержать смех было крайне сложно.

— Вопрос хороший, — одобрила я, — хоть и запоздалый. Пирожные я купила в кондитерской и уверена, что на момент покупки отравленными они не были.

— А как же тогда собака? — хором спросили Изабелла и Полина.

— Очень просто, мне их подменили. Я же шла медленно с этими пирожными, глазела на все витрины. За это время было несложно изготовить пару десятков таких же, только с ядовитой добавкой к начинке.

— Их начинять одна минута, — поддержала меня Полина. — Отделил верхний слой бисквита от нижнего и клади туда все, что хочешь, лишь бы поместилось. Или можно шприцем, если яд — жидкость.

Изабелла нас слушала буквально с открытым ртом.

— А кто это сделал? — спросила она.

Я пожала плечами.

— Вариантов много. Мог мальчик со скрипочкой, мог видный парень, могла старушка божий одуванчик. Они все мне встретились на пути, — и я тут же подробно об этом рассказала.

Полина вообще ничего не поняла, а Изабелла оживилась.

— Панамочка на старушке была? — спросила она.

— Была в голубой горошек.

— Старушка отпадает. Это моя соседка, дверь напротив. Знаю её много лет — ангельское создание. Вывести эту старушку из себя крайне трудно, если вообще возможно. Я пробовала — не получается.

— Значит остановимся на том, что невозможно, раз не получилось даже у тебя, — воскликнула я. — А мальчик со скрипочкой живёт в вашем подъезде?

Изабелла задумалась.

— В нашем подъезде полный порядок — здесь никто никогда ни на чем не играет.

— Только ты на нервах, — весьма кстати вставила Полина.

— Коль бог отнимает у человека чувство юмора, так пусть бы уж давал хоть скромность и чувство меры, — презрительно заметила Изабелла, глядя на Полину. — А в каком ящике ты видела эти журналы? — обратилась она уже ко мне.

Я задумалась.

— Номера не помню, но зрительно покажу.

— Пошли, — скомандовала Изабелла.

Мы выбежали из квартиры и на лифте спустились вниз. Я ткнула пальцем в почтовый ящик, из которого помогала пай-мальчику доставать корреспонденцию.

— В этой квартире вообще никто не живёт, — констатировала Изабелла. — Уехали за границу на год. Уже три месяца она пустует.

— Но может они поручили этому мальчику доставать корреспонденцию? — предположила я.

— Ерунда, — махнула рукой Изабелла. — Там жила Ритка, моя приятельница. Нет у неё знакомых мальчиков, тем более со скрипочками. А если бы и были, не стала бы она поручать им доставать свою корреспонденцию.

— Почему? — удивилась я.

— Потому, что у неё отродясь не было никакой корреспонденции. Я даже не уверена, умеет ли она вообще читать.

— Но ты же только что сказала, что они уехали за границу, — напомнила Полина. — Кстати, кто «они»?

— Ритка и её муж, — пояснила Изабелла. — Но он в таком же состоянии, как и Ритка. Ничем не интересуется, только футболом.

— Как же они, такие некудышние, поехали за границу? Да ещё на год, — изумилась я.

— А что им, таким некудышним, делать здесь? — поинтересовалась Изабелла.

Я не смогла ответить на её вопрос, и мы вернулись в квартиру. Уселись на диван, задумались. Я позволила себе сделать кое-какой вывод:

— Значит это мальчик со скрипочкой подменил мне пирожные, пока я почту доставала, мерзавец! Слава богу, что не тот молодой человек, который сказал, что я красивая. Он очень мне понравился.

Изабелла и Полина переглянулись.

— Сказал, что ты красивая?! — в один голос закричали они.

— А что вас удивляет? — возмутилась я, поддёргивая на «фарш» платок.

Изабелла и Полина снова переглянулись.

— Он имел ввиду её костюм и очки, — успокоила Изабеллу Полина.

— И платок, — добавила та.

— Снаружи остались мой нос и губы, — обиделась я, — парень мог восхищаться ими.

Но меня уже никто не слушал.

— Подруга, — вдруг толкнула меня в бок Полина, — а как он узнал?

— Кто? — удивилась я. — И что?

— Да преступник. Как он узнал, что ты собираешься идти к Изабелле?

— Понятия не имею, — призналась я.

Изабелла вдохновилась надеждой и воскликнула:

— Так может он не меня хотел травить, а тебя?

— Тогда он не мог не заметить, что я двигаюсь в сторону, противоположную моему дому, — напомнила я. Если, конечно, не предположить, что он вообще ради прикола насыпал в пирожные яд— ну отравится кто-нибудь и пусть, все равно смешно.

Полина и Изабелла поёжились.

— Но с другой стороны, — продолжила я, преступник мог и подслушать наш разговор. Уж как не представляю, не спрашивайте меня — способов масса — но узнав, что я отправляюсь к Изабелле, он без труда проследовал за мной и клюнул на мои пирожные. Абсолютно же понятно кого я собираюсь ими кормить. В той же кондитерской убийца купил такие же и быстренько насыпал яда.

Полина бестолково моргала, совершенно ничего не понимая. Признаться, меня такая глупость немного раздражала.

— Ну что там у тебя ещё? — спросила я.

— А куда бы он стал сыпать яд, если бы ты не купила пирожные? — спросила она.

Воистину был прав человек, придумавший пословицу про глупца, умеющего задать вопрос, который и сотне мудрецам не по зубам.

— Думаю, нашёл бы способ отравить Белку, — заверила я. — Ведь, как мы случайно узнали, это была подстраховка. Основную надежду убийца питал на конфеты. А пирожные — так, экспромт.

— Но не сработало ничего! — сжимая от радости кулачки, воскликнула Полина.

Изабелла посмотрела на неё своими грустными армянскими глазами и сказала:

— Я, конечно, постараюсь в ближайшие дни не есть ничего, кроме жиросжигателей, но вдруг убийца придумает что-нибудь другое? Вдруг просто постучит в дверь, я открою, а он меня ножом, как Фролушку?

— А ты не открывай, — посоветовала Полина.

— Я-то не открою, а вдруг он сам войдёт? — выразила опасение Изабелла. — Ночью. Я буду спать, он меня во сне и зарежет.

— Успокойся, — сказала я, — во-первых, умирать во сне не страшно. Ты даже не узнаешь о том, что уже умерла. А во-вторых, судя по всему убийца пытается для каждой из вас выбрать естественный способ. Лично я не удивилась бы, узнав, что Изабелла умерла от пищевого отравления, а Полина разбилась на своём Форде. К тому же ты, Изабелла, запросто можешь загнуться сама, без всякого убийцы, если не прекратишь жрать тоннами пилюли для похудения. И ты, Полина, вполне можешь обойтись без убийцы, переправляясь на тот свет на Форде. Так что, не волнуйтесь, с ножом за вами никто бегать не будет.

— Вот это ты нас успокоила! — возмутилась Изабелла.

— Да, что-то ты не то, — пропищала Полина. — Я ждала от тебя совета.

«А что тут можно посоветовать? — подумала я. — Любой дурак уже знает, что если возникла угроза смерти, ищи того, кому эта смерть выгодна. Половина страны этим занимается. Надо искать, причём срочно.»

— Девочки, расскажите мне про свои акции? — спросила я и для верности пояснила: — От вашего ответа будет зависеть ваша же безопасность.

Полина снова захлопала глазами, а Изабелла сложила губки гузкой.

— Акции? — спросила Полина, посматривая на Изабеллу. — Это те, что ли, бумажки, которые вы мне всучили вместо наследства, полученного после смерти моей покойной тётушки?

— Да, это те бумажки, из-за которых ты проела плешь в голове Фролушки. Кстати, они приносят тебе довольно-таки неплохой доход, — огрызнулась Изабелла, после чего я поняла, что с Полиной по этому вопросу разворачивать дискуссию бесполезно и обратилась уже только к Изабелле.

— А чьи это акции? — спросила я. — Какого акционерного общества?

— Нашего общества, — ответила Изабелла. — Даже нет, не общества, а компании… Так что ли? — обратилась она к Полине.

— Вроде так, — ответила та. — Ты лучше у Тамары спроси. Она нашей компанией управляет, ей все и известно. Я только на собрания хожу, потому что у меня есть акции. Фросик сказал, что я владею пятью процентами имущества компании.

— А у тебя сколько процентов? — спросила я у Изабеллы.

— Всего десять, — нехотя бросила она.

— Сколько же у остальных?

— У Таньки пятнадцать, — ответила Изабелла. — У Зинки вроде двадцать, а у Тамарки больше всех — тридцать.

Я быстренько подсчитала в уме — вышло восемьдесят процентов. Не хватало двадцати.

— А куда делись ещё двадцать процентов? — поинтересовалась я. — Кому они принадлежат?

Полина пожала плечами. Я видела, что она и в самом деле ничего в этом не понимает и не хочет понимать.

— Двадцать процентов акций у Фролушки, — сказала Изабелла и поправилась: — Были у него.

— А теперь у кого будут?

Изабелла и Полина переглянулись и пожали плечами.

— Тамарка точно знает, — сказала Полина.

— Тогда я пошла к Тамарке.