Лучше бы он этого не говорил. Лучше бы солгал. В одну ночь, столько неприятностей.

— Надеюсь, вы не шутите? — воскликнула я.

— Ну что вы, Сонечка, какие шутки, — обиделся Фрол Прокофьевич.

— Не хотите ли вы сказать, что не знаете как найти этого киллера?

— Ну, Сонечка, ну подумайте сами, что это будет за киллер, если каждый легко сможет его найти, — пристыдил меня Фрол Прокофьевич. — Конечно я не знаю, как и где его найти.

— Но имя-то хоть его вы знаете?

— Сонечка, вы сошли с ума! Кто мне скажет его имя? Это было бы смешно.

— Но как-то вы общались же с ним.

— Да, общался. По телефону. Он сам позвонил мне и расспросил какие привычки у моих жён. Тогда же мы с ним обсудили кому какая смерть больше подойдёт. Он предлагал варианты, а я одобрял или не одобрял. Потом он посоветовал вписать вас в завещание, чтобы если и возникнут подозрения, все можно было списать на вас, естественно уже после вашей смерти.

— Конечно, — воскликнула я, — живая я сильно бы возразила. Кстати, какой по счёту должна была умереть Тамарка? У меня большие сомнения насчёт этого кота. Он может заболеть не скоро, а потом ещё Тамарка должна заразиться, пройти инкубационный период и лишь затем начать заворачиваться от бешенства. Это сколько же вам здесь пришлось бы сидеть?

Фрол Прокофьевич смутился.

— Дело в том, Сонечка, — залепетал он, — что Тамара должна умереть самой последней.

— Что за чертовщина? — возмутилась я. — Говорили же, что я буду последней. Вот и делай после этого с вами дела. Предупреждать же надо.

— Вот я и предупреждаю, — с оптимизмом воскликнул Фрол Прокофьевич. — После того, как убьют Изабеллу и Полину, примутся за Татьяну. Потом на очереди Зинаида, и лишь после неё, Сонечка, вы.

— Очень приятно, что и про меня не забыли. А Тамарку-то вы зачем оставили? Она, между прочим, самая опасная.

— Тамара должна была умереть уже после того, как я вернусь из своей командировки. Во-первых, она управляет компанией, мне же нужно войти в курс всех дел. Ну и прочее, в общем, она самая последняя.

— Значит за Тамарку можно не переживать, — обрадовалась я. — Ну, и что же дальше? Разработали вы с исполнителем план, а денежки?

— После этого я положил его аванс в то место, которое он указал, и больше мы не общались.

— Аванс! — оживилась я. — Значит вы должны ему деньги, следовательно он вам позвонит ещё.

— Конечно, — согласился Фрол Прокофьевич. — Позвонит после того, как полностью выполнит заказ.

— То есть убьёт всех жён? — растерялась я.

— И вас, — добавил Фрол Прокофьевич.

Мне сделалось дурно. Бог ты мой, сколько на мою голову испытаний!

— И чего вы теперь хотите от меня? — едва не плача, спросила я.

— Чтобы вы обезвредили этого киллера, — наивно признался Фрол Прокофьевич.

Мне было бы даже лестно, что он такого обо мне мнения, было бы лестно, когда бы я сразу не предположила, что он сошёл с ума.

«Конечно сошёл с ума,» — подумала я.

А что ещё можно было подумать после такого заявления?

— Фрол Прокофьевич, — стараясь не впадать в эмоции, сказала я. — Чётко ли вы себе представляете то, о чем говорите?

— Чётко, но выхода нет. Эту тайну я доверить не могу никому. Вы человек заинтересованный и, если постараетесь, думаю, у вас получится.

— Получится — что? — завопила я.

— Найти исполнителя и обезвредить его, — скромно пояснил Фрол Прокофьевич.

Ха!

Ха! Ха!

Похоже, он не шутит.

Нет, это черт знает что!

— Фрол Прокофьевич, — не жалея горла, закричала я. — Вы совсем обнаглели! Что такое? Живу я себе спокойно и даже счастливо! Живу я себе живу и вдруг врываетесь в мою квартиру вы! Евгений, кстати, до сих пор отойти от этого не может.

— Я прочувствовал, — засвидетельствовал Фрол Прокоьфевич.

— Врываетесь, — с подъёмом продолжила я. — Врываетесь практически без приглашения. Со своей шляпой! Черт возьми! Буквально насильно дарите эту шляпу мне! Тащите меня на день рождения! А в результате выясняется, что я должна вступить в единоборство с киллером? С какой такой радости? — спрашиваю я вас. За что я должна так стараться? За шляпу? Вы полагаете, она стоит того?

Фрол Прокофьевич робко пожал плечами и пролепетал:

— Сонечка, борьба идёт за жизнь, а не за шляпу. У вас выхода нет.

— Ха, начали со шляпы, а закончили вон чем! Вы меня буквально припираете к стенке! Где я, по-вашему, должна искать этого киллера?

— Он сам вас найдёт, — пообещал Фрол Прокофьевич, и я едва опять не упала в обморок.

— Вы меня просто обрадовали, — с трудом шевеля губами, сказала я. — Он найдёт меня и что?

— И вы тут же его обезвредите.

— А если все будет наоборот?

Я представила себе, как это может выглядеть и подумала: «Ну точно, точно сейчас упаду, несмотря на то, что уже лежу.»

Я действительно ещё лежала на кровати, только в таком положении жареный поросёнок вёл себя хорошо и даже о себе не напоминал.

Зато Фрол Прокофьевич повёл себя совершенно неприлично. Мало того, что он, убийца, втравил меня в такое, простите, «г», так он ещё и начал выходить из себя.

— Ну я не знаю, Соня, вы ведёте себя так, будто я прошу вас о чем-то невыполнимом! — возмущённо закричал он. — Убрать всего одного исполнителя, чего проще? Неужели и на это вы не способны?

Я разъярилась.

— И действительно! — завопила я. — Нет ничего проще. Это так просто, что даже вам под силу. Вот и не сидели бы здесь, а сами шли спасать своих жён. Мне-то что, я теперь в курсе. Спрячусь где-нибудь, отсижусь. А вашим кикиморам каюк. Их может уже, пока мы тут разговариваем, душат, режут, давят!

Фрол Прокофьевич сразу же переменил тон. Он грохнулся на колени…

На колени, сукин кот упал и самым натуральным образом взмолился.

— Сонечка, Сонечка, — хватая меня за ноги, лежащие на кровати, взмолился он. — Только вы одна, только вы, можете спасти! Спасите, спасите, только вы одна, только вы.

Поскольку речь его была слишком сумбурна, и ситуация все больше и больше походила на дурдом, я решила навести порядок.

— Успокойтесь, — с присущим мне хладнокровием сказала я. — Раз меня тоже должны убить, я с радостью готова спасти, но как? Как?

— У вас же есть Женя. Ваш Женя, — с уважением сказал Фрол Прокофьевич. — Я только что видел его в деле. Я потрясён. Против такого не устоит не один киллер. Вдвоём вы легко его обезвредите. Вы сыграете роль наживки, а Женя тем временем подкрадётся и вовремя схватит его.

Признаться, у меня запекло в затылке. Как раз в том месте, видимо, куда должна войти пуля. Я очень впечатлительная. Едва опять не потеряла сознание.

— А если мой Женя схватит его невовремя? — строго спросила я. — А если он успеет? Эх, и почему вы выбрали для меня такой некрасивый способ? Насколько проще было бы, если бы меня запланировали отравить, как Изабеллу. Тут только сиди, жди и поглядывай кто тебе поднесёт отравленную конфетку…

И меня, конечно же, осенило.

— Стоп! — радостно закричала я. — Знаю! Знаю, как его найти! Можете считать, что он уже в нашем кармане, то есть я хотела сказать — отправился к праотцам! Я все знаю!

— Это точно? — не веря своим ушам, спросил Фрол Прокофьевич. — Соня, вы знаете?

— Знаю-знаю и теперь обязательно его найду, — заверила я.

Радость моя передалась Фролу Прокофьевичу, и он, с криком: «Соня, я вас обожаю!» — бросился на кровать и на меня, поскольку я ещё не вставала с кровати. Он буквально задавил меня в своих объятиях.

И вот в этом трогательном месте, как вы уже поняли, не мог не появиться Евгений.

И он появился.

Вернулся неожиданно и подкрался бесшумно.

— А-аа! — загремел он. — Вы все ещё целуетесь?! У вас все ещё не пропало настроение?!

«Ну все, теперь уже точно нам кранты, — испуганно подумала я. — До киллера не доживу.»

С этой оптимистичной мыслью я и отключилась. Когда же пришла в себя, Фрол Прокофьевич был синий уже на обе стороны.

— Женя, — прошептала я, — забери меня скорей отсюда, сил у меня больше нет смотреть на то, как избиваешь ты этого негодяя.

И Женя меня забрал.

Со словами: «Дома поговорим,» — он подхватил меня на руки и отнёс в свою машину.

Нёс так быстро, что я еле успела крикнуть придремавшему Тамаркиному водителю:

— Езжайте домой, вы мне больше не нужны.

Тот радостно крикнул «есть!» и тут же сорвался с места, а Евгений ещё минут двадцать пытался завести двигатель свой старушки «Тойоты». При этом он жесточайшим образом матерился и пилил меня. Когда мне надоело, я сказала:

— Пили-пили меня, дорогой, пока ещё есть у тебя такая возможность, потому что скоро я умру с пулей в затылке. Это уже точно, Фрол Прокофьевич уже обо всем договорился.

Видимо я сумела донести свою информацию, потому что Евгений, который после воскрешения Фрола Прокофьевича уже не должен был верить ни одному моему слову, спросил:

— Что, правда?

— Именно по этому вопросу я здесь и была, — с гордо поднятой головой ответила я. — Нас заказали. Всех. И Тамарку, и Зинку, и Белку, и Польку, и Таньку и даже меня. Фрол Прокопыч, вон, организовал себе убийство и прячется теперь в этой дыре.

Евгений воспринял информацию правильно — побледнел, откинулся на спинку кресла и простонал, все же продолжая мучать стартер:

— Приехали.

И в этот момент завелась его «Тойота».

Глава 32

Дорога до дому пролетела незаметно. Пользуясь хорошим поведением поросёнка, я воспряла и со всеми подробностями рассказала о задуманном злодеянии Фрола Прокофьевича.

Завершила я свой рассказ вопросом:

— Ну, теперь ты понял как был неправ? Стала бы я изменять тебе с таким человеком?

— Вряд ли, — правильно оценил меня Евгений. — Но теперь я понял и то, что досталось ему слишком мало.

— Да ты что! — возмутилась я. — Он и так уже синий. И жены его ещё живы. Так что хватит, но с другой стороны его можно и понять. Ты представь, что вдруг две твои предыдущие жены придут ко мне и начнут со мной дружить, рассказывая по пути какой ты фрукт.

Евгения передёрнуло.

— А ты представь, — сказал он, — что я начну возить двум своим предыдущим жёнам ковры в химчистку и приглашать их на свои дни рождения.

И меня передёрнуло.

— Да, он сволочь, — сказала я, — но сволочь несчастная, падшая и приподнявшаяся. Теперь он набрёл на истинный путь, прозрел и уже не свернёт.

— А я бы не стал так обольщаться, — возразил Евгений, — завтра ты помиришь его с жёнами, они опять начнут интриговать, он опять обидится и бросится их травить, душить и под машины бросать.

— Но я-то уже учёная и буду держаться от этого табора подальше, — заверила я, радуясь и гордясь, что не очень этим киллером своего Евгения испугала.

Нет, все же он у меня настоящий мужчина, все воспринял без лишних упрёков и паники.

Уже утром, когда мы добрались, наконец, до постели и рухнули в неё без сил, Евгений обнял меня и спросил:

— Соня, поклянись, что у тебя с этим Фролом ничего не было.

— Вот же крепко заклинило тебя, — возмутилась я. — Ты же знаешь, я индивидуалистка, а у него целый гарем.

Это было равносильно клятве.

* * *

На следующий день мы с Евгением долго ломали голову над тем, как этого киллера изловить. Перебрали всех жён, и решили брать его или на Изабеллу или на Зинаиду.

За Зинаиду я не волновалась, поскольку она не выходила из своей секретной лаборатории, а за остальных очень даже переживала.

Я обзвонила Полину, Изабеллу и Татьяну, чтобы убедиться, что они ещё живы. Слава богу это было так. Жены были живы, но лишь потому, что продолжали слушаться меня и сидеть дома.

Тамарка уже успела им разболтать, что я обещала найти труп Фрола Прокофьевича, и жены слёзно меня умоляли этот труп поскорей найти. Приспичило им ходить на могилку.

Евгений сказал, что не отпустит меня от себя ни на шаг и взял по этому случаю отпуск. В этот же день он отвёз меня к Изабелле.

Изабелла была вся в слезах.

— В чем дело? — сердито спросила я, подумав: «А что мне тогда делать?»

Она кивнула на свои вазы.

— А-а, — догадалась я, — тебе не терпится поставить на полку пятую. Выбрось эту глупость из головы. Помни: ты не одна. Фрол Прокофьевич всеобщее достояние. Будешь ходить к нему на могилку, как положено, а то разбаловалась уже.

— Я только и думаю о нем, — сморкаясь в платочек, пожаловалась Изабелла. — Соня, такая потеря. Все бы, все отдала за то, чтобы оживить его! Даже свои десять процентов! Думала, что ненавижу, а оказывается — люблю его и только его. Теперь пустота. Такая потеря.

— Это тебе не друга потерять, — сказала я. — Настоящий враг на вес золота. Друзей много, а закоренелых врагов пойди поищи. Все так, одни мелкие завистники, а таких, чтобы кровь в жилах стыла, нет.

— Вот Фролушка был такой, — вытирая глаза, призналась Изабелла. — Кровь в жилах стыла у меня, когда думала о нем. Своими руками готова была его удушить. Эх!

— Ну ладно, ладно, успокойся. Я по делу пришла. Как там твой Вадим?

Изабелла внимательно на меня посмотрела:

— А почему ты спрашиваешь?

— Он же травил тебя.

— Думаешь? Ты же говорила, что не он.

— Этого я не говорила, а сказала лишь, что не стала бы спешить с выводами. Так где он?

— Пропал, — призналась Изабелла. — Как конфеты подарил, так и пропал. Больше не появлялся и не звонил. Правда изредка кто-то дышит в трубку…

«Это Фрол Прокофьевич страдает,» — с сожалением подумала я.

— А как он выглядит, этот Вадим?

Изабелла задумалась.

— Красивый, — сказала она.

— А поподробней можно?

— Высокий, рыжеватый, голубоглазый…

— А более чёткие приметы есть?

Изабелла ещё больше задумалась.

— Нос у него тонкий с красиво изогнутыми ноздрями и губы пухлые.

«Ну чуть ли не портрет моего Женьки нарисовала,» — подумала я и предупредила:

— Смотри, если ещё позвонит, в дом его не пускай.

— Да что ты, — испугалась Изабелла, — у меня же муж.

— Ещё вот что мне скажи. Тут тебе придётся напрячь свою память. В тот день, когда я приносила тебе пирожные, ты общалась с Вадимом?

— Конечно, — совершенно не напрягая ничего, воскликнула Изабелла.

— Ты так уверена? — усомнилась я.

— Ещё бы, он позвонил мне и поинтересовался, понравились ли мне конфеты. Я сказала ему, что ещё не ела их, но собираюсь попробовать с приятельницей.

— Он поинтересовался с какой, — продолжила за Изабеллу я. — И ты назвала моё имя?

— Ну да, так и было. Он хотел, чтобы мы встретились, а я сказала, что не могу, потому что жду тебя.

«Вот он и бросился вслед за мной, — подумала я. — Этим и объясняется яд в пирожных.»

— Короче, если ещё раз позвонит, на свидание ни в коем случае не ходи, но назначь и сразу мне звони. Я за тебя пойду. И, главное, подарки принимай, если передаст через кого-то, но не вздумай их есть. Сразу мне сообщи.

Выдав напутствие Изабелле, я с ней простилась. Евгений поджидал меня под дверью её квартиры.

— Это не Вадим? — на всякий случай спросила я, показывая на него.

Изабелла его никогда не видела, хоть и слышала много о нем.

— Нет, не он, — ответила она, сходу состроив глазки, — но тоже красивый.

Боюсь, и мой Евгений смотрел на неё без отвращения.

— Все, спешим, спешим, — сказала я, подталкивая его к лифту.

В лифте я вдруг вспомнила того молодого человека, с которым ехала к Изабелле в первый раз.

«Он тоже подходит под её описание, — подумала я. — Особенно его ноздри.»

От Изабеллы мы поехали к Полине.

— Ах, я изнемогаю, — пожаловалась Полина.

— Знаю-знаю, — опередила её я. — Ты сама не своя, потому что некого тебе ненавидеть. На месте ненависти образовалась пустота, которую ты уже принимаешь за любовь. Сочувствую, но ничем помочь не могу.

— Как? — разволновалась Полина. — Ты же обещала найти Фросиков труп.

— Ну, труп не труп, но кое-что найду, — уклончиво ответила я.

— Что значит — кое-что? Кое-чего мне не надо. Мне нужен труп! — уверенно заявила Полина.

Увы, я тоже так думала. Все эти жены заблуждаются, полагая, что Фрол Прокофьевич нужен им живой. Им нужен его труп, чтобы потом оплакивать его всю оставшуюся жизнь, истязая себя страданиями. Ведь именно за страдания они так любили его. Вот взять хотя бы мою Тамарку. Этот её Даня, этот урод, разве может он раскрутить мою Тамарку на более-менее приличное страдание? Ну хоть на одно?

Нет, не может. А Фрол Прокофьевич этих страданий давал ей столько, сколько она хотела и даже ещё сверху. Да, что бы они мне не говорили, но им нужен труп. Как бы они оплакивали его, какой памятник взгромоздили бы над могилой, думаю даже в полный рост и из самого дорого камня. Ах, а какие пасхи проходили бы на его могиле. Пожалуй, и я к этим жёнам присоединилась бы.

Жаль, жаль, что этого не будет.

— В общем так, Полина, — сказала я, — сиди дома, а если что будет не так, сразу звони мне на мобильный.

И я поехала к Татьяне.

Татьяна, узнав что я не одна и Евгений ждёт меня на лестничной площадке, сорвалась с дивана, на который она уже пристроила своё длинное тело, и потащила свои «арбузы» на лестничную площадку.

— Женечка, — пропела она, высовываясь из двери преимущественно «арбузами», — что же вы здесь скучаете?

На жизнерадостном лице Евгения мгновенно отразилась скука.

— Он не скучает, а нас сторожит, — отрезала я, запихивая Татьяну обратно в квартиру.

Как только она поняла, что я настроена по-деловому, тут же пустила слезу.

— Соня, — плаксиво начал она.

— Знаю-знаю, — перебила её я и повторила эту историю про пустое место, образовавшееся на месте ненависти, то пустое место, которое они все дружно принимают за любовь.

Татьяна, в отличие от Полины, возразила:

— Неправда. Это и есть любовь. Оживи он сейчас я простила бы ему даже Белку.

— И свои пятнадцать процентов отдала бы? — ядовито поинтересовалась я.

— Клянусь, не задумываясь, — опрометчиво поклялась Татьяна.

«Ну-ну, — подумала я. — За язык тебя никто не тянул.»

Выдав напутствие и Татьяне, я решила, что ехать к Тамарке нет смысла. Во-первых, её все равно не застанешь дома. А во-вторых, убивать её раньше меня не будут, а надо бы. Это она затеяла фантасмагорию с этим Фролом Прокофьевичем. Правильно говорили древние: уходя уходи. Раз развелась, так нечего возле чужого уже мужика крутиться.

— Осталась одна Зинаида, — уже в машине сказала я Евгению. — Но это далековато. Может сначала заедем домой, перекусим?

Он сидел за рулём с отсутствующим видом и, похоже, даже не слышал меня.

«Интересно, о чем можно так напряжённо думать? И это в то время, когда жизнь его возлюбленной висит на волоске. Странный народ мужчины.»

Тут же выяснилось, что не странный.

— Как этот огрызок умудрился заморочить голову такой потрясной бабе? — глядя перед собой, задумчиво поинтересовался Евгений, думаю, что у меня.

— Огрызок — это кто? — вскипая, спросила я.

— Ну Фрол этот, Прокофьевич, — с величайшим презрением пояснил Евгений.

«Ага, значит потрясная баба — это Изабелла!» — сообразила я и сказала:

— Кстати, мне кажется, что ловить этого киллера надо только на Изабеллу.

Евгений буквально шарахнулся от меня.

— Как ты можешь? — закричал он.

— Понимаю, — со скрытой энергией ответила я, — рисковать таким ценным экземпляром кощунственно, но я уверена, что этот Вадим, который подарил ей конфеты, и есть киллер. Он же все равно должен убить Изабеллу, так что обязательно попытается подобраться к ней. Тут ты его и схватишь.

Евгений, видимо, быстро в голове сложил, что мой вариант предусматривает его присутствие в непосредственной близости от Изабеллы и почти согласился.

— Надо подумать, — сказал он.

— А пока поехали домой, перекусим.

Он повернул ключ в замке зажигания, и в этот миг зазвонил мой мобильный. Это был Фрол Прокофьевич. Судя по голосу, он сделал величайшее открытие.

— Сонечка! — завопил он. — Я забыл вам сказать. Есть же зацепка. Этот, ну, исполнитель, он же искал пути внедрения к моим жёнам. Я сказал ему, что Изабелла… В общем, вы меня поняли.

— Поняла, за Изабеллой он уже ухаживает, — успокоила его я.

— Но это ещё не все, — обрадовал меня Фрол Прокофьевич. — Зина. Она же работает в закрытой лаборатории, и он не знал как к ней подобраться…

Фрол Прокофьевич замялся.

— И что? Ну же! Ну! — нетерпеливо подгоняя его, воскликнула я.

— Исполнитель просил меня, чтобы я рекомендовал его Зиночке в качестве хорошего специалиста по компьютеру. У неё были проблемы.

— И вы?

— Рекомендовал, так что возможно она взяла его на работу, ну, не официально…

Дальше я уже не слушала.

— Едем к Зинаиде, — скомандовала я Евгению.

И мы поехали.