Вдохновленный своим благородством, Лагутин простил и пса, и жену, и обрел присутствие духа. Жизнь уже не казалась ему юдолью слез и печалей. Щедро отблагодарив работницу мотеля за отмытый салон, он погрузил случайно разросшуюся семью в пахнущий дезодорантами «БМВ» и помчался домой, удивляясь себе безгранично.

«Даше со мной повезло, — думал он, уже снисходительно глядя на пса, смирно сидящего на полу у ног нежданно приобретенной хозяйки. — Кто бы еще так героически терпел ее детские шалости и капризы?»

Покопавшись в уме, он с удовлетворением не нашел подобных себе среди друзей и знакомых.

«Да, такой я один, — вынужден был признать Лагутин. — Больше нет дураков любую заразу на шею себе сажать».

Имелся ввиду только пес, не жена. Пес действительно смотрелся ужасно. Даже зоошампуни его не спасли: отмытый сто раз, он выглядел во столько же раз паршивей.

«Серьезное испытание послано мне, — насладившись своим благородством, вернулся на старые рельсы Лагутин. — Скорей бы до дома доехать, да сплавить его с глаз долой. Как Даше моей не противно его к себе прижимать?»

Евдокия дремала на переднем сиденье, обнимая голову пса, а вот пес не дремал. По двум причинам. Во-первых, он по веленью души мгновенно присягнул благородной хозяйке и тут же счел своим долгом беззаветно служить; а во-вторых, он не верил мужчине, который с хозяйкой рядом. Пес знал: кто однажды к тебе обратился пинком, тот правил своих не изменит. Поэтому пес бдел, затравленно и враждебно поглядывая на злого мужчину.

В конце концов Лагутину надоела такая неблагодарность и он разбудил жену:

— Даша, насколько я понял, сиденья сушили феном.

— Да, — потирая глаза, подтвердила она.

— Значит они сухие?

— Не совсем. Высох только велюр, а внутри…

Лагутин жену оборвал, задав законный вопрос:

— Ты что, полагаешь, что этот вот организм во время осенних дождей спит на перинах?

Так Евдокия не полагала.

— Ты собрался его переселить? — спросила она.

Лагутин скрытничать не стал.

— Да, — ответил он и, пытливо всматриваясь в лицо жены, продолжил: — При условии, что ты его не кормила. Если пса укачает опять…

Евдокия поспешила заверить:

— Нет, я его не кормила и охотно на задние кресла с ним перейду.

Лагутин хотел возразить, но, взглянув на враждебного пса, согласился:

— Идите.

«Хоть не буду видеть как вы обнимаетесь», — брезгливо подумал он.

С этого момента все пошло как по маслу: настроение поднялось, ночь посветлела, шустрей замелькали цифры спидометра, асфальтовое полотно стало глаже, километры — короче и жена (и даже пес) показались милее, несмотря на коллизии.

Ранним утром, как и планировали, на обочине вырос дорожный пост родного города. И «брегет» сообщил Лагутину, что на работу он не опаздывает, и даже успеет выбрать новый костюм к важной встрече.

«И даже кофе без спешки выпью, и плотно позавтракаю. Сейчас же разбужу Пенелопу, пусть мчится к нам, встречает хозяев», — строил планы Лагутин, с радостью отмечая бодрость во всех своих членах.

Будто и не было длинной дороги с опасными приключениями — свеженький, точно с грядки огурчик.

«Есть еще порох в пороховницах», — нетерпеливо ерзая в кресле, восхитился собой Лагутин, вспоминая (почему-то) некоторых молоденьких пациенток из своей частной практики.

— Да-ша! — жизнерадостно воскликнул он, оглядываясь на задние сидения. — Дашенька, подъем! Наконец-то мы…

Наткнувшись на пса, Лагутин осекся и, утратив часть настроения, с досадой подумал: «Черт, избавиться от обузы сегодня я не успею: день расписан едва ли не по секундам».

Евдокия проснулась и, протирая глаза, спросила:

— Ленечка, мы приехали?

— Да, — ответил Лагутин. — Дай мне, пожалуйста, свой мобильный.

— Зачем?

— Вызову Пенелопу. Она еще завтрак успеет нам приготовить. Времени предостаточно.

Пенелопа, призванная помогать по хозяйству, делала за Евдокию все, исполняя роль и кухарки, и прислуги и домоправительницы. За это она получала не только жалование, но и любовь обоих супругов. Лагутины понимали на чем держится их счастливый брак — как и все благополучное, брак держался на отсутствии всяких проблем.

Услышав имя своей домработницы, Евдокия пришла в восторг:

— Пенелопа! Моя Пенелопа! Как я по ней соскучилась! Увижу и зацелую!

— Надо решить неприятный вопрос, — омрачил ее радость Лагутин. — Надеюсь, ты понимаешь о чем пойдет речь.

— Догадываюсь: о собаке.

Леонид Павлович, предвидя сопротивление, нахмурился и попытался дипломатично зайти с другой стороны.

— Сокровище, знаешь, что такое зло? — мягко спросил он.

— Знаю, — ощетинилась Евдокия, — это добро для тебя за мой счет.

— Я не понял: ты хочешь нарушить наш договор? — притворно удивился Лагутин.

На самом деле ничего другого от жены он не ожидал, но Евдокия его удивила.

— Нет, — сказала она, — сегодня же я пристрою пса самолично.

— Умница! — похвалил супругу Лагутин. — Наконец-то взялась за ум.

Дальнейшее показало, что с выводами он поспешил.

— Можешь не волноваться, — продолжила Евдокия, — но и не делай вид, что обрекая на смерть животину, ты творишь святое добро.

Брови Лагутина встали дыбом:

— На смерть? Животину? Ты полагаешь, что в Хосписе пес быстрее умрет, чем в подворотне?

— А ты надеешься, что он выживет несмотря на то, что его будут лечить ваши врачи? — скептически поинтересовалась Евдокия.

Леонид Павлович усмехнулся и мягко поправил жену:

— Ветеринары, Дашенька, ветеринары.

Она погладила пса:

— Бродяга, видишь, что ожидает тебя?

«Психическая атака началась», — мысленно констатировал Лагутин и с ужасом осознал, что у «заразы» есть огромные шансы провести этот день в его доме.

— Даша, — строго воскликнул он, с отвращением кивая на пса, — клянусь, если хоть одна его лапа переступит порог моей квартиры…

— Не переступит, — успокоила мужа Евдокия, — я занесу пса туда на руках.

Леонид Павлович не интеллигентно вдруг завопил:

— Нет, черт возьми! Только не это!

— А что?! — с угрозой спросила жена.

— Оставим собаку консьержке, — миролюбиво свернул со сканадала Лагутин и попросил: — Дашуньчик, не мешай мне, пожалуйста, заниматься делами.

И он с преувеличенно деловым видом приступил к беседе с Пенелопой, которая с радостью приняла сложный заказ на завтрак.

Едва их автомобиль въехал во двор дома, Евдокия схватила в охапку собаку и попыталась выскочить чуть ли не на ходу.

— Куда ты? — рассердился Лагутин.

Она с обидой ему сообщила:

— К консьержке, пристраивать пса.

— Ну уж нет, этим я сам займусь, а ты поставь машину в гараж.

— А вещи?

— Вещи потом Пенелопа поднимет.

И Лагутин, не доверяя важнейшее дело жене, брезгливо поволок собаку в подъезд. Евдокия схватила сотовый и, тараторя с панической скоростью, начала уведомлять консьержку:

— Тетя Маша, это Дуня.

— Приехали! — обрадовалась та.

— Да, но дело не в том. К вам идет мой супруг!

— Чудесно!

— Он будет вас кое о чем просить!

— Великолепно! Ни в чем ему не откажу…

— Умоляю вас, откажите ему! Откажите!

Консьержка, тайно влюбленная в красавца Лагутина, смущенно призналась:

— Отказать Леониду Павловичу я вряд ли смогу. Даже не знаю.

— Умоляю вас, постарайтесь!

— Ну… Это будет совсем нелегко.

Евдокия схватилась за голову:

— Горе мне! Горе!

Поставив машину в гараж, она ворвалась в подъезд и метнулась к консьержке:

— Тетя Маша, вы мужу моему отказали?

— Легко, — выдохнула та и, содрогнувшись спросила: — Где вы Кабысдоха такого себе откопали?

— На это я мастерица, — радостно сообщила Евдокия и помчалась домой целоваться с разлюбезной своей Пенелопой.

Там ее встретил Лагутин — совсем другой. Поручив пса заботам домоправительницы, он снова обрел хорошее настроение и, с азартом потирая ладони, шутливо вопрошал:

— Пенелопа, а не пора ли нам лопать?

— Пора, Леонид Павлович, конечно пора. Дуняшу дождемся и буду кормить, — соглашалась она, криво и нежно ему улыбаясь.

Время скосило ее рот и глаза, но душа Пенелопы под давлением тяжестей и невзгод окончательно распрямилась: любой мог туда войти, не спотыкаясь. Услужливые быстрые руки ее не знали покоя, и к приходу хозяйки был и завтрак готов, и пес накормлен, и заперт на время в ванной.

Сели за стол.

«Неужели я наконец-то поем?» — обрадовалась Евдокия и напоролась на окрик мужа.

— Пенелопа, Дашеньке овощи, — категорически сообщил Лагутин и пояснил: — На диете она, но зато я оттянусь по полной программе. — И восхитился: — До чего же дома-то хорошо!

Пока Евдокия уныло заправлялась морковкой с бобами, Пенелопа вилась вокруг хозяина, подкладывая в его тарелку разлакомые куски.

— Леонид Павлович, вот это возьмите, вы же копчености любите, — суетилась она.

— Нет, я сальности обожаю, — шутил Лагутин и скромно просил: — Мне, пожалуйста, во-он тот кусочек с жирком, что побольше.

Голодная Евдокия втихомолку сердилась: «Семейная идиллия, черт возьми. На столе лишь амброзии не хватает, а я жри эти бобы. И, как назло, Пенелопа безмолвствует, не волнует ее диета моя, Ленечкой увлеклась. А он-то как хвост распустил от ее внимания, прямо светится удовольствием».

Но долго благодушествовать хозяину не пришлось. Насытившись, он с наслаждением выпил кофе и поднялся из-за стола с восклицанием:

— А теперь бриться и в душ, но перед этим загляну в кабинет, приготовлю кое-какие бумаги и новый костюм подберу.

Здесь последовал строгий взгляд на жену. Евдокия потупилась, а Пенелопа, услышав про душ, метнулась в ванную. Открыв дверь, она поняла, что появилась непредвиденная работа: непривычный к конфорту пес плохо решил проблему, возникшую после обильной еды. Пришлось мыть и пса, и полы, и…

За этим занятием Лагутин ее и застал. Когда он, рассеянно перебирая бумаги, попытался войти в ванную, Пенелопа испуганно закричала:

— Простите, он здесь неловко наделал.

— Так путь переделает, — равнодушно посоветовал Лагутин, не отрываясь от своего занятия и привычно игнорируя суть домашних проблем.

— Я хочу сказать, что пес наделал в штаны, — неуклюже поправилась Пенелопа, стараясь выразиться покультурней.

— Наделал в штаны? Недеюсь, не в мои, — пошутил Лагутин и, поведя носом, прозрел.

И завопил дурным голосом:

— Нет, я так больше жить не могу! Даша! Срочно сюда! Немедленно!

У Евдокии свою была жизнь. Пользуясь отсутствием мужа, она разговаривала по телефону с Евой, которая высыпала на подругу ворох вопросов:

— Дуся, ты где?

— Я дома.

— А разве ты не собиралась ехать с утра ко мне?

— Этим и занимаюсь!

— Что — едешь?

— Нет, собираюсь.

— В таком случае знай: приехала я!

— Да ты что?!

— Под дверью твоей стою!

— Мама моя дорогая!

— Что — мама? Скорей открывай!

Вот тогда-то, впустив Еву в квартиру, Евдокия и услышала нечеловеческий вопль супруга. Вопль сказал ей о многом, она содрогнулась и помчалась на зов. Ева, разумеется, от подруги отстать не могла. Влетев в ванную, обе они были поставлены перед выбором.

— Придется выбирать: или пес, или я! — громогласно сообщил Леонид Павлович.

Ева брезгливо посмотрела на многократно отмытое животное, перевела взгляд на Лагутина и с отвращением шепнула подруге:

— Я бы выбрала пса. Он моложе.

— Я знаю, тебя на щенков потянуло, — не осталась в долгу Евдокия, намекая на Боба.

— Это совсем не щенок, — демонстрируя отменный слух, встрял в их беседу Лагутин. — Это недоношенная зараза постпенсионного возраста. Дряхлый кобель! — Лагутин пустил петуха и строго предупредил жену: — Даша, я не шучу. Ты слышала?

— Да.

— Чтобы к моему приходу и духу заразы здесь не было! — рявкнул он и удалился на службу небритым.

— Ну, с духом мы раньше всего разберемся, — сообщила ему вслед Пенелопа, яростно натирая полы.

Пес забился под раковину и скулил. Он был напуган. Совершенно не представляя как угодить новым хозяевам, он страдал. Евдокия прекрасно его поняла и, горестно уставившись на подругу, воскликнула:

— Да-а, бабуля была права!

— О, да! — согласилась с ней Ева, не зная о чем идет речь.

— Бабули правы всегда, — компетентно заверила Пенелопа и, покончив с полом, приступила к уборке новенькой душевой кабины.

И душевую кабину не оставил без внимания пес: решая куда бы очистить желудок, в ванной он побывал везде.

— Видишь, что у меня творится! — сокрушилась Евдокия.

Ева мгновенно ее успокоила:

— У других творится похуже.

Евдокии досадливо отмахнулась:

— Опять ты про кровь.

— Кровь — ерунда. Теперь со мной настоящее горе стряслось!

— Что еще? — опешила Евдокия.

— Я с Бобом твоим развожусь, а от Ирки муж ускакал!

Сказать, что сообщение Евы потрясло Евдокию, значит ввести читателя в заблуждение. Сообщение Евы Евдокию убило.

— Ты разводишься с Бобом?! С Бобом моим?! — завопила она.

— Да, развожусь. А что тебя так испугало, ведь детей у нас еще нет.

— Да вы не женаты!

Ева кивнула:

— Почти.