Снова Евдокия на улице ночного города, опять босиком и в ночной рубашке, и в тех же кустах — и там же молодой человек. Увидев ее, он радостно закричал:

— Давно не видались!

— Да уж, так вышло, — ответила она, не собираясь его посвящать в события своей жизни.

Но молодой человек ее удивил, спросив:

— Как отдохнули?

«Это же сон», — вспомнила Евдокия и оживленно воскликнула:

— Море теплое! Солнце яркое! И каждый день рядом муж! Просто фантастика! — заключила она.

Молодого человека ее признание совсем не обрадовало.

— Вижу, сегодня вы прихватили собаку с собой, — уныло констатировал он, явно желая сменить эту тему.

Евдокия оглянулась и увидела пса. Он ковылял с виноватым видом и рассчитывал на нее.

— Да, — сказала она, — это Бродяга, боится расстаться со мной. Я не заметила как он увязался. Только, пожалуйста, не говорите, что он ужасный, — испуганно попросила Евдокия.

Молодой человек удивился:

— Ужасный?

— Ну да, все так говорят.

— Неправда, симпатичный и добрый пес, приветливо машет мне хвостиком.

— Симпатичный? Вы так действительно думаете? — опешила Евдокия.

— А разве здесь надо думать? Я просто вижу.

— Ах, вот оно что! — прозрела она. — Конечно, ночь на дворе, темно, а я-то и в самом деле поверила, что пес вам понравился.

Молодой человек рассердился:

— И правильно вы поверили. Я никогда не лгу.

Она пояснила:

— Вы не лжете, вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь?

— Да, вам только кажется, что пес симпатичный, а на самом деле он старый и очень облезлый.

Молодой человек поразился:

— Вы таким его видите?

Евдокия вздохнула:

— Не я, все остальные, а мне он друг. Друзей не по внешности выбирают.

— Зачем же вы смотрите на своего друга чужими глазами? — удивился молодой человек. — Смотрите своими.

— Своими я и смотрю.

— И что видите?

— Вижу его одиночество, доброе сердце и желание мне служить.

Незнакомец опять рассердился:

— Тогда и не уговаривайте меня разлюбить этого пса.

— А вы его уже любите? — обрадовалась Евдокия.

— А что мне остается делать, когда он так приветливо машет хвостом.

— Значит вы любите всех, кто вам приветливо машет хвостом, — разочарованно заключила она.

— А почему бы и нет? Всех, без исключения, — заверил молодой человек и спросил: — А по-вашему я должен любить тех, кто меня обижает? Вы-то за что полюбили этого пса?

— За то, что пес явно во мне нуждается, — со вздохом призналась ему Евдокия, — но я, дело другое. Кто там вертит хвостом, я не смотрю, я не мужчина. Это мужчины любят тех, кто вертит хвостом.

Незнакомец нахурился и уточнил:

— Я сказал: машет. Не вертит.

— Какая разница, суть-то одна. Начни я сейчас перед вами хвостом махать, вы и меня полюбите.

— Не полюблю.

Евдокия обиделась:

— Это несправедливо. Вы сказали, что любите всех без исключения, кто перед вами вертит хвостом. Почему же я выпадаю из вашего правила?

— Потому, что вы женщина. И вообще, я не так сказал. Вы все переврали.

— Нет-нет, вы сказали, что полюбите всех без исключения. Без исключения, значит без исключения. Ничего я не переврала. Не выкручивайтесь, пожалуйста, и сейчас же признавайтесь, почему вы меня полюбить не хотите? — спросила она, наступая.

Молодой человек попятился и воскликнул:

— Я имел ввиду совсем другую любовь!

— Какую?

— К животным!

Евдокия саркастически рассмеялась:

— Так вы зоофил!

— Вы издеваетесь? — спросил незнакомец. — Очевидно же, о чем идет речь.

— О чем?

— О любви вообще: к людям, к природе, к миру.

— Вранье!

Молодой человек презрительно заявил:

— Я никогда не вру!

Евдокия подперла руками свои худые бока и тоже презрительно заявила:

— А я знаю почему вы не хотите меня полюбить!

Незнакомец оторопел:

— Почему?

— Потому, что у меня задницы нет и слишком большие груди!

Он рассмеялся:

— Глупости! Задница… Простите, попа у вас есть и груди ваши мне нравятся, и все осталь…

Евдокия его перебила:

— В чем же дело тогда? Только не врите! — прикрикнула она.

— Я никогда не вру! — психанул незнакомец. — И вообще, почему вы ко мне пристали?

— Потому, что мне очень обидно!

— Но дело не в вас! То есть, не только в вас, но и во всех женщинах. Я их не люблю!

Она отшатнулась:

— Вы нас не любите?

Он смутился:

— То есть, не то чтобы совсем не люблю, просто стараюсь быть равнодушным.

— Зачем?

— Это личное. Я не могу вам ответить, но очень прошу не принимать на свой счет. Вы прелестны.

— Тогда сейчас же полюбите меня! — прикрикнула Евдокия.

Заметив в его глазах пылкий протест, она быстро сменила тактику и взмолилась:

— Пожалуйста, хоть чуть-чуть объясните, почему не хотите меня полюбить, хоть вот столечко, самую малость.

Евдокия сложила пальцы щепоткой, показывая как мало просит она, но молодой человек был непреклонен:

— Не могу.

И Евдокия заплакала. Пес испугался и громко завыл.

— Что вы делаете со мной! — воззвал к ней незнакомец. — Вы же мучаете меня!

— А вы меня, — пропищала в ответ Евдокия.

И незнакомец решился:

— Хорошо, я скажу, только это секрет.

— Он останется в нашем сне, — поспешно заверила Евдокия, прекращая реветь.

— Дело в том, что я болен, — признался молодой человек. — Я не такой как все.

— А какой вы?

— Впечатлительный.

— Как интересно! — обрадовалась Евдокия. — И я точно такая!

— Какая? — ревниво осведомился он.

— И впечатлительная! И больная!

Он удивился:

— Вы тоже больны? Но чем?

— Очень нервной болезнью! — с гордостью сообщила она, несмотря на то, что всю жизнь этой болезни стыдилась.

Незнакомец сочувственно закивал:

— Да-да-да, вот и у меня такая же штука. Не знаю, что именно вас беспокоит, но у меня из-за недуга вся жизнь наперекосяк. Даже теперь и не знаю, мужчина я или нет. Или что-то другое, незнамо что.

Евдокия призналась:

— Я тоже в связи с болезнью своей не каждый день женщиной себя ощущаю. Поэтому очень хорошо понимаю вас.

Молодой человек с задумчивой благодарностью на нее посмотрел и решился:

— Так и быть, раз мы друзья по несчастью, вам я, пожалуй, скажу.

— Буду вам благодарна, — сгорая от любопытства, пискнула Евдокия.

— Понимаете, мне влюбляться нельзя, — выпалил он.

Она своим ушам не поверила и растерянно переспросила:

— Влюбляться нельзя?

— Да! — воскликнул он, трагическим жестом прижимая к груди ладони.

— Почему?

— Любовь меня убивает!

— Всех убивает любовь, — философски заметила Евдокия. — Когда я мужа своего долго не вижу, то, кажется, медленно умирать начинаю.

— Вам только кажется, а я — в самом деле. И вовсе не медленно, а очень быстро, — посетовал молодой человек. — Мгновенно.

Она прониклась сочувствием:

— Ужас какой! И как это происходит?

— Всегда одинаково: внизу живота появляется шар, раскаленный и очень тяжелый. Этот шар поднимается к сердцу, все выжигая, потом — к лицу. Я бледнею, на лоб ложится испарина, ноги слабеют, шумит в ушах, темные пятна кружат перед глазами, к горлу подкатывает тошнота… Меня начинает рвать, сильно, жестоко, просто нутро выворачивает. Сознание уплывает и все.

— Как это — все? — содрогнулась Евдокия. — Вы что же потом, умираете?

Незнакомец пожал плечами:

— Не знаю, не пробовал. Такое со мной было один только раз. Едва я почувствовал, что влюбился, посмотрел на нее и…

— Что «и»? — бледнея и чувствуя в горле ком, прошептала струхнувшая Евдокия.

— И началось, — пояснил молодой человек.

— Что началось?

— Все, о чем я вам рассказал. Мне тогда повезло, что я чувств лишился, и любовь не разрослась. В противном случае я бы умер.

Евдокия схватилась за голову:

— Не-ве-ро-ят-но!

— Именно так, — согласился с ней молодой человек. — Мой врач меня долго лечил и строго-настрого наказал ни в коем случае не влюбляться.

— И получается? — поинтересовалась Евдокия.

Он кивнул:

— Пока да.

Она удивилась:

— Как же это у вас получается? Куда вы деваете эти, как их…

— Гормоны?

— Ну да, вы же мужчина. Надеюсь, вы не голубой? — спохватилась она.

Молодой человек ее успокоил:

— Нет-нет.

Евдокия махнула рукой:

— Впрочем, какая мне разница.

Он согласился:

— Вам-то, увы, никакой, а мне трудновато приходится. Но я выкручиваюсь.

— Можно спросить, как?

— Стараюсь общаться лишь с теми, которые мне мало нравятся, стараюсь на жизнь смотреть легкомысленно, стараюсь в душевные отношения с женщинами не вступать. И всякий раз напрягаюсь, когда внизу живота тяжелеет. Словно молнием пронзает меня: «Это шар!» Тогда я от этой женщины просто бегу, сломя голову.

Молодой человек настороженно взглянул на Евдокию и спросил:

— Теперь-то вы, надеюсь, понимаете, почему я женщин боюсь?

— Теперь я не понимаю, почему вы со мной встречаетесь, — удивилась она и, желая прекратить этот, тягостный уже для нее разговор, воскликнула: — Кстати, я давно хочу вас спросить.

— Спрашивайте, если кстати.

— Вы скажете правду?

Незнакомец напомнил:

— Я никогда не лгу.

— Допустим.

— Где ваш вопрос?

Евдокия спросила:

— Почему мы так часто с вами встречаемся?

Молодой человек усмехнулся:

— Вас это удивляет?

— Конечно, — рассердилась Евдокия. — Мне уже надоело. Какой-то многосерийный сон.

— Но я не виноват, — ответил ей незнакомец. — Вы сами свидание мне назначаете. По-вашему, я должен не приходить? Это невежливо будет.

— Я вам свидание назначаю? — не поверила Евдокия. — Как возможно такое?

— Я, по-вашему, лгу?

Она растерялась:

— Не знаю.

Молодой человек рассердился:

— Я вообще лгать не могу. И в этом моя болезнь заключается. Вот спросите сейчас у меня что-нибудь. Спросите.

И Евдокия неожиданно для себя спросила:

— Откуда вы знаете мою подругу Ирину?

Он удивился:

— Ирину? Какую Ирину?

— Журналистку, Ирину Латынину.

— А-а, подругу Евочки Князевой, — рассмеялся молодой человек. — Почему вас это интересует?

— Сами просили вопрос задать, вот я и задала, — скрывая свое удивление, ответила Евдокия.

Незнакомец вдруг перестал улыбаться и раздраженно воскликнул:

— Пожалуйста, уберите подальше этот ужасный ваш нож!

— Какой нож?

— Вы нарочно меня им злите? Почему обязательно надо на свидание являться с ножом?

Евдокия хотела его высмеять, но, покрываясь испариной, обнаружила в своей руке нож — точь в точь такой же, какой она видела у Ирины.

— И это происходит с вами постоянно, — напомнил молодой человек. — Если так и дальше пойдет, знайте, я больше не приду.

— Простите, — прошептала она. — Я сама понять не могу как этот нож ко мне попадает. Вы опять уйдете? — испугалась она.

— Конечно уйду.

Молодой человек сделал вид, что уходит, но Евдокия взмолилась:

— Останьтесь, пожалуйста!

Он насторожился:

— Зачем?

— Я хотела вас только спросить, это вы про клубнику Ирине моей проболтались?

— Что-о?!

— Нет, не это! Что-то другое…

Молодой человек посоветовал:

— Вспоминайте быстрее, а то я проснусь.

— Я стараюсь, очень стараюсь, — усердно напрягая извилины, промямлила Евдокия и ее осенило: — О! Наконец-то! Помните, в первую нашу встречу вы мне признались, что знаете кто маньяк?

Молодой человек смутился:

— Да, я это вам говорил, только не надо об этом. Это страшная тайна.

— Откройте ее, пожалуйста! — взмолилась она.

— Нет, не могу.

Евдокия пошла на хитрость:

— Но это же сон. Я же вам снюсь, так почему вы боитесь правду сказать?

— Я не боюсь, я не хочу.

— Но почему?

Молодой человек сделал паузу, подчеркивающую важность момента, и с пафосом сообщил:

— Потому, что правда моя прозвучит как предательство!

— Предательство? О каком предательстве вы говорите, когда гибнут красивые девушки? — возмущенно воскликнула Евдокия.

— Я говорю о предательстве друга, — с достоинством ответил молодой человек. — Если я скажу вам, кто на самом деле маньяк, мой друг…

В ужасе он схватился за голову и закричал:

— Нет-нет! Не просите!

Евдокия мгновенно с ним согласилась:

— Хорошо. Не надо мне говорить, кто маньяк. Скажите только одно: кто ваш друг?

— Хитрая вы, — усмехнулся мужчина.

— Если бы вы знали, как мне правда важна, то сразу же все рассказали бы! — заливаясь слезами, воскликнула Евдокия.

Незнакомец нахмурился, призадумался и… неожиданно согласился:

— Хорошо, я скажу…

И Евдокия проснулась.