Евдокия спешила, но голос звал — она оглянулась и что же увидела: по ступеням бежит мужчина, в шляпе, в строгом костюме, взгляд — добрый, слегка напуганный… Вид в общем солидный. Запыхался, правда, явно спешит и крайне рассеян: даже не замечает неприличного вида женщины, к которой он обращается.

— Не подскажете ли где проживает Леонид Павлович Лагутин, — с трудом переводя дыхание, сбивчиво говорит он и вежливо поясняет: — Тысячу вам извинений, но Лагутин мне очень нужен.

— Он нужен многим, но вы опоздали, — бросает ему Евдокия, пытаясь сбежать.

— Скажите хотя бы в какой он квартире живет! — в отчаянии просит мужчина.

— Да в моей и живет. Лагутин мой муж.

С этими словами Евдокия устремилась в свой дом, незнакомец нахально увязался за ней.

— Простите, а мог бы я вас попросить, — воскликнул он, вбегая с ней в холл.

— Могли бы, но я занята.

— Я отниму лишь секунду. Куда Лагутин поехал?

— В Нузу.

— Это я знаю, но как он туда добираться собрался? Куда он поехал сейчас?

— В аэропорт, — ответила Евдокия, поспешно скрываясь в спальне.

Мужчина пойти за ней не решился. Пользуясь этим, она быстро подкрасила губы, глаза, причесалась, прилично оделась и, прихватив дорожную сумочку с деньгами, поспешила обратно. Мужчины в холле она не нашла.

— Эй! Где вы? — воскликнула Евдокия.

Ей никто не ответил.

Наскоро проверив квартиру и не обнаружив там никого, она хотела уйти, но наткнулась на горестный взгляд Бродяги.

«Смотри, не бросай меня. Я на тебя рассчитываю», — говорили его глаза.

— Ах, горе мое, — буркнула Евдокия, хватая на руки пса.

Когда она выскочила из лифта, уже при полном параде, но с облезлой собакой, консьержка не выдержала и спросила:

— Дульсинея, куда ты?

— За мужем! — проносясь мимо нее, крикнула Евдокия.

— В аэропорт?

— Да!

— А заразу зачем с собой тащишь?

— Это Бродяга, он на меня рассчитывает!

Больше консьержка ничего не успела сказать — разговаривать было не с кем. Прощально хлопнула дверь — консьержка с осуждением потрясла головой и горестно молвила:

— И что тут будешь делать? У такого приличного мужа абсолютно непутевая жена. Где он только ее откопал? В каком сумасшедшем доме?

Консьержка не представляла сама как близка она к истине. Впрочем, всего лишь близка.

А Евдокия тем временем шаг за шагом продолжала клятвы свои нарушать. Уже многое, из запрещенного мужем, она сделать успела: к телефону уже подошла, дверь оставляла настежь открытой, незнакомого человека в квартиру впустила и с ним говорила…

Оставалось только с мужчиной чужим подружиться и будет полный порядок. Точнее, окончательный беспорядок наступит — то, чего муж опасался.

Именно это и получилось. Вылетев из подъезда, Евдокия, отправив подмышку пса, запрыгала, замахала руками и закричала:

— Такси! Такси!

Словно по команде с другой стороны улицы развернулась машина с шашечками и направилась к ней.

— Бродяга! Как нам повезло! — порадовалась Евдокия, бросаясь к дверце автомобиля.

В этот самый момент наперерез ей устремился какой-то мужчина и (наглость какая!) прямиком к той же машине. Но как бы не так, Евдокия оказалась проворней: она его оттолкнула и, предусмотрительно забросив на заднее кресло пса, возмутилась:

— Как вы смеете! Машина моя!

— Ваша? — поразился мужчина.

— Моя!

— Да с чего это ваша?

— Потому что я первая закричала: «Такси! Такси!»

— Рад за вас, — ответил мужчина, — но зато я первый такси купил.

Евдокия опешила:

— Вы купили такси? Когда?

— Три года назад для открывшейся фирмы. Коля, я правильно говорю? — обратился мужчина к водителю, мордастому наглецу-верзиле.

Верзила с важностью подтвердил:

— В самую точку, шеф, «тачку» три года назад и купили, а до сих пор новенькая, потому что я четко за ней слежу, как за бабой своей.

С безграничной брезгливостью глянув на пса, водитель презрительно процедил:

— Дамочка, культурно вас попрошу убрать с наших кресел заразу.

— Простите, он чистый, — вспыхнула Евдокия, послушно забирая дрожащего пса.

Бродяга изрядно струхнул, когда его зашвырнули в машину к верзиле: вдруг наглец его увезет, а хозяйку оставит?

— Может и чистый, — ухмыльнулся водитель, — но очень облезлый и старый. Того и гляди этот пес помрет. Трупов я еще не возил.

— Николай, хамить-то не надо, — строго сказал мужчина и спросил у Евдокии: — Вы очень спешите?

Она подтвердила:

— Ужасно спешу.

— А куда вам? Если нам попути, тогда подвезем.

— Мне в аэропорт, — торопливо ответила Евдокия, нервно прижимая Бродягу к груди.

Мужчина внимательно посмотрел на нее, на собаку и задумчиво разрешил:

— Тогда садитесь, мы едем туда же.

Евдокия прыгнула на заднее сидение, мужчина сел рядом с водителем, автомобиль лихо сорвался, и раздался нечеловеческий визг. Нечеловеческий потому, что визжал Бродяга — Евдокия дверью защемила псу хвост. Когда хвост был освобожден и за окнами замелькали деревья, фонари и дома, водитель, озабоченно оглядываясь, спросил:

— Что там у вас телепается по колесам?

— Ой, простите, — вспыхнула Евдокия, — я действительно виновата, сумочку дверью теперь прищемила.

— Ох и неловкая вы, — покачал головой водитель и затормозил: — Извлекайте.

Когда машина снова тронулась в путь, добрый мужчина с любопытством посмотрел на Евдокию и, улыбаясь, поинтересовался:

— Как вас зовут? Я — Кириллов Сергей Иванович, — спохватившись, представился он и предложил: — Если хотите, можно просто Сережа.

— А меня Евдокия, то есть Дуня зовут, — смущаясь, призналась она.

— Дунька, га-га! — заржал водитель. — Это и без объяснений, дамочка, видно!

— Коля, фу! — словно псу, приказал Кириллов и извинился: — Дуняша, не обращайте внимания. Он дурак. В обществе это не редкость.

Евдокия молча с ним согласилась. Сергей с симпатией посмотрел на собаку и спросил:

— Дворянин?

«Я Бродяга!» — ответили песьи глаза.

— Похоже, он со мной не согласен, — усмехнулся Сергей.

— Он добрый, — не зная зачем, пискнула Евдокия и смущенно проглотила язык.

Сергей какое-то время учтиво пытался продолжить беседу, но, увязнув в плотном молчании, отвернулся и до самого аэропорта Евдокию не беспокоил.

В аэропорту автомобиль направился на стоянку.

Евдокия разволновалась: «Сейчас будут место искать и времени тьму потеряют».

— Остановите, пожалуйста, я лучше выйду, — закричала она.

— Как вам будет угодно, — ответил Сергей и обратился к водителю: — Коля, притормози.

Евдокия схватила сумочку, пса и еще на ходу выскочила из машины.

— Куда, сумасшедшая?! — рявкнул водитель. — А если тебя задавлю?!

— Простите, я очень спешу, — крикнула ему Евдокия, роняя пса.

Пес упал на четыре лапы и не пострадал, но на хозяйку посмотрел с осуждением. Евдокия его подхватила, но теперь уронила сумочку. Поднимая сумочку, она опять потеряла пса.

«Надоело», — решил Бродяга и еще раз взять себя не позволил. Когда хозяйка к нему потянулась, он категорически убежал. Евдокия попыталась его догнать, но скоро смирилась.

— Ладно, рядом иди, — разрешила она, и Бродяга за ней потрусил.

Водитель, скептически наблюдавший жонглирование сумкой и псом, выдал нелестную характеристику Евдокии.

— Удолбище еще то, — констатировал он, чем рассердил начальника.

— Сам ты такой, — сказал Сергей и с нежной улыбкой добавил: — А девчонка просто потешная. Останови, я тоже здесь выйду.

Зло хлопнув дверцей, он вышел из автомобиля и направился к аэропорту.

— А мне что делать? — крикнул ему вслед водитель.

— Ты на стоянке жди, — ответил Кириллов. — Я скоро вернусь.

Вернулся он очень растерянный, сел рядом с водителем и задумался. Коля спросил:

— Не сладилось, шеф?

— Не сладилось, не сладилось, — рассеянно пробормотал Кириллов и, сорвавшись с места, стремительно вернулся в здание аэропорта.