Увидев меня, Леля и обрадовалась, и испугалась.

— Все в порядке, — успокоила я ее. — Дело движется с головокружительной скоростью. Могу я пройти в кабинет твоего мужа?

— Конечно, — уже безропотно согласилась Леля и поспешила за мной.

Я же по ступеням буквально взлетела, ворвалась в кабинет, бросилась к столу Турянского, выдвинула ящик…

Скомканная бумажка лежала на месте. Я распрямила ее, отпали последние сомнения: почерком банкира на ней был записан номер автомобиля Равиля. Зачем, спрашивается, Турянский его записал? Не надеясь на память?

Я упала в кресло, в голове была каша. Леля с тревогой смотрела на меня и ждала объяснений, но что я могла объяснить?

Вытащив из ящика все скомканные бумажки и разложив их на столе, я спросила:

— Как ты думаешь, давно они здесь лежат?

— Точно знаю, что недавно, — ответила Леля. — Сашенька в воскресенье вечером работал, устал, все бросил и пошел спать. Он всегда так поступает, но на следующий день, перед тем как приступить к работе, сам наводит порядок.

— Следовательно, если бы его не похитили, он эти бумажки выбросил бы вечером в понедельник.

— Конечно.

Я тщательно разгладила бумажку с номером автомобиля Равиля, положила ее перед Лелей и спросила:

— Александр Эдуардович с Коровиным был знаком?

— Ну что ты, — всплеснула руками Леля. — Сашенька в эти глупости не верит, да и времени у него на мистику нет.

— Следовательно, и с Равилем он знаком не был, — продолжила я.

— Нет, конечно. Даже не подозревал о его существовании.

Мне и самой не верилось, что Турянский мог общаться с фокусником Равилем, самовлюбленным, глупым и нахальным молодым человеком, зарабатывающим на жизнь заурядным шарлатанством, однако номер на бумажке был, и написан он рукой Турянского. В этом не могло быть сомнений. Как он, этот номер, попал в кабинет Турянского? Ночью ему позвонил Равиль? Нет, такой вариант отпадает. Кто такой этот Равиль, чтобы самому Турянскому по ночам звонить?

— Леля, дорогая, давай вспоминать с самого начала. Понимаю, что это неприятно, но очень нужно.

Подозревая, что Турянского нет в живых, я испытывала большую неловкость перед бедной Лелей, с надеждой взирающей на меня.

— Объясни мне, пожалуйста, — рассердилась она, — что происходит? Ты что-то узнала?

— Да! Да! Но сначала постарайся вспомнить с мельчайшими подробностями то роковое утро. Понедельник, муж твой завтракает, собираясь в банк, в прихожей его ждет охрана, раздается звонок, он разговаривает с каким-то молодым человеком, отпускает охрану, меняет планы, спешит. Вот с этого места вспомни, пожалуйста, все до мельчайших деталей.

Леля задумалась.

— Сашенька обычно завтракает в банном халате: из ванной сразу идет в столовую. Так было и в то утро, поэтому он, не допив кофе, поспешил одеваться в гардеробную. Надел костюм, позвал меня — обычно я помогаю ему выбрать галстук…

— Вот он оделся, — нетерпеливо перебила я, — собрался, дальше-то что? Он сразу вышел из квартиры?

— Да… То есть нет. У самой двери он вдруг вспомнил о чем-то, хлопнул себя по лбу и побежал наверх.

— В кабинет! — торжествуя, воскликнула я.

— Да.

— Ты осталась внизу?

— Нет, побежала за ним. Когда я вошла в кабинет, Сашенька закрывал сейф. В то утро он был холоден со мной, знаком попросил оставить его одного, чего раньше не бывало. Я обиделась, но значения этому не придала, все объяснила раздражительностью, связанной с внезапными делами.

— Ясно! — заключила я. — Теперь вырисовалась вся картина. И еще будут мне говорить, что я не обладаю уникальными способностями. Распутать такое дело не сходя с места и в кратчайший срок! Это что-то! Ах, как мне все теперь ясно! Просто диву себе даюсь! Что я за человечище! Ведь все, все ясно!

Лелю залихорадило.

— Что — ясно? Что тебе ясно? — закричала она.

— Все, — заверила я ее. — Лучше скажи мне, мог Александр Эдуардович разговаривать по телефону из кабинета? Время на это у него было?

— После того, как я вышла, вполне мог, — сказала Леля. — Мне даже кажется, что так и было. Я слышала его голос. У него нет привычки разговаривать с самим собой.

Это был последний штрих. С чувством исполненного долга я откинулась на спинку кресла и сказала:

— Тогда слушай, как все произошло. В понедельник утром твоему мужу позвонил Равиль и договорился с ним о встрече.

— Равиль?! — вскрикнула Леля. — Не может быть! Они же незнакомы!

— Значит, познакомились. Видишь, здесь рукой твоего мужа записан номер автомобиля Равиля, — я протянула Леле бумажку.

Она впилась в бумажку глазами и побледнела.

— Думаю, Равиль шантажировал Александра Эдуардовича, — продолжила я. — Скорей всего шантажировал чем-то, связанным с тобой, — этим и объясняется холодность твоего мужа. Александр Эдуардович не верил Равилю, но все же немного сердился на тебя за то, что попал в нелепое положение.

— Это невероятно! Чем мог шантажировать Сашеньку Равиль? Я с ним едва знакома. Видела несколько раз на сеансах у Коровина… Нет! Это глупо!

— И все же, думаю, что это так. Чем шантажировал? Так ли это важно? Может, и ничем, а лишь врал. Равиль жаждал вытащить Александра Эдуардовича из дома одного, без охраны. Скорей всего речь шла о видеокассете, которую Александру Эдуардовичу Равиль обещал показать тем утром. Испытывая к тебе самые горячие чувства, твой муж спешил поскорей разрешить это дело и сразу же согласился встретиться с шантажистом.

Леля схватилась за сердце:

— Господи! Неужели ты права?

— Боюсь, что да. Равиль требовал денег, о них-то Александр Эдуардович и вспомнил в последнюю минуту. Он очень спешил.

— Точно, — побледнела Леля. — В сейфе пусто. — Она метнулась к сейфу, распахнула его, вытащила бумаги и безмолвно застыла.

— Леля, успокойся. Денег там не было. Ты забыла? Сейф мы уже открывали.

— Да, открывали, — согласилась она. — Денег действительно не было. Просто удивительно, что я этого не заметила… Ой, что-то мне дурно. Пойду приму лекарство.

Она вышла из кабинета, я же, пользуясь случаем, положила на место папку, которую показывала Тамарке. Когда Леля вернулась, я сидела за столом и рисовала схему событий.

— Вот, посмотри, как все произошло, — воскликнула я. — Александр Эдуардович поднялся в кабинет, достал из сейфа деньги, спрятал их, ты вошла, он попросил тебя выйти, тогда-то снова и позвонил Равиль.

— Нет, звонок я бы услышала. Скорей Сашенька ему позвонил.

— Точно. Видимо, Равиль ошарашил Александра Эдуардовича, но он понемногу стал приходить в себя, вместе с тем появились вопросы. Думаю, он попросил назвать номер машины, на которой приехал за ним Равиль. Скорей всего тот уже поджидал его во дворе.

— Похоже на правду, — согласилась Леля. — У Сашеньки есть такая привычка: запишет, прочтет, запомнит, а бумажку скомкает и в стол бросит до следующей уборки.

— Значит, именно так он поступил и в тот понедельник. Следовательно, я права.

— А дальше?

— Дальше вообще удивительно: Равиль везет твоего мужа… в особняк Коровина и прячет его в подвале в бильярдной. Уверена, там есть подвал.

Леля схватилась за голову:

— Софья, ты сошла с ума! Это невозможно. Особняк Коровина! Да там с утра до вечера толпы народа.

— Именно поэтому я бы и выбрала это место. Кому придет в голову искать у Коровина? Сам Коровин в бильярдной давно уже не был, он даже вход туда перегородил, своей приемной перегородил вход, понимаешь. Равиль в бильярдной чувствует себя хозяином. Не сомневайся, я права. Эта версия гениальна! Как все, к чему я прикоснусь! К тому же становится ясно, почему так внезапно позвонил Равиль.

— Почему?

— Потому что выдался удобный момент. У Коровина появились срочные дела в городе, и накануне он отменил сеанс. Равиль, узнав об этом, и позвонил твоему мужу. Все сходится: в десять они приехали к Коровину, а в одиннадцать Равиль уже звонил тебе и требовал выкуп.

Леля заметалась по комнате.

— Нет-нет, это невозможно, — приговаривала она. — Даже если Коровин уехал, в его доме полно народу. Два помощника, охрана, прислуга… Нет, нет-нет, это невозможно.

— Очень даже возможно, — заверила я ее. — Равиль там свой человек, в бильярдной просто живет. Думаю, никто не обратил внимания на то, что он приехал. Повторяю, и по времени все совпадает. И номер машины… И бледнел он сегодня подозрительно… Слишком много совпадений.

— Да нет, — возразила Леля. — Сашенька не поехал бы на дачу какого-то Коровина. И это слишком далеко, а у него дела, к тому же ехать к незнакомому человеку и без охраны… Нет, это уж очень на него непохоже, это нелогично.

«Боже, какая наивность! — мысленно изумилась я. — Нельзя ждать логики от мучимого ревностью мужчины. Сколько в тигре логики? В ревности мужчина просто зверь! Во всяком случае, ему не до логики».

— Смотря какие аргументы выдвинул Равиль, — заметила я. — Ревность кого угодно может лишить разума, к тому же Александр Эдуардович не слишком понимал, куда они едут.

— Но его увидели бы у Коровина.

— Не обязательно, Равиль обычно сразу заезжает в гараж, а из гаража есть вход в бильярдную, так что охрана могла и не знать, что он приехал не один. Они вошли в бильярдную, Равиль хитростью заманил Александра Эдуардовича в подвал и закрыл его там.

Леля смотрела на меня уже как на сумасшедшую.

— Неужели ты веришь в это? — спросила она. — Саша стал бы кричать, звать на помощь…

— При условии, что он жив, — вынуждена была сообщить я.

Леля замерла, в глазах ее застыл ужас. Потом она попятилась, споткнулась, хотела бежать, но упала без чувств.

«Боже, как неловко все вышло», — подумала я и бросилась в спальню за лекарствами.

Аптечка стояла на туалетном столике. Страшно нервничая, я начала искать что-нибудь подходящее, руки дрожали, все валилось на пол. Я упала на колени и попыталась достать закатившийся под кровать пузырек и в этот момент увидела знакомый предмет — подслушивающее устройство, «жучок».

«Час от часу не легче», — подумала я и вернулась в кабинет.

Леля пришла в себя без всяких лекарств. Она сидела на полу, схватившись за голову и, раскачиваясь, в голос рыдала.

— Са-ашааа! Саа-аше-еенькааа! — стенала она.

Я растерялась перед ее горем, но попыталась Лелю успокоить. Вышло плохо.

— Милая, это всего лишь мои домыслы, возможно, все не так, — лепетала я.

Леля была безутешна, даже не взглянула на меня, продолжая стенать и плакать. Я подняла ее с пола, отвела в спальню, уложила на кровать и вернулась в кабинет. Тщательные обследования показали, что и кабинет напичкан жучками. Из этого следовало, что мой рассказ был кем-то услышан, но кем?

«С огнем играю», — подумала я, собираясь играть и дальше.