Увидела там Турянского!

Которого искала в подвале.

Искала в подвале, а нашла в своей квартире.

Турянский был сытно накормлен, обласкан бабой Раей и терпеливо поджидал меня. Он даже успел вздремнуть на диване в гостиной.

Можно представить мое состояние. Я заметалась, разрываемая множеством чувств и желаний, но все чувства побеждали любопытство и неуемная жажда информации. Однако, боясь ссоры с мужем, я опасливо глянула на дверь нашей спальни и спросила у бабы Раи:

— Женька не приходил?

— Нет жа ж, звонил, сказав, что к утру будеть, — ответила она.

Я глянула на часы и поняла, что уже и есть то самое утро.

— Если придет, нас не беспокоить, — приказала я, демонстративно закрывая дверь гостиной, где баба Рая с уютом устроила Турянского.

Памятуя о пристрастии любопытной старушки, я максимально понизила голос и спросила:

— Александр Эдуардович, что произошло? Только шепотом, нас подслушивают. И я на всякий случай гаркнула:

— Баба Рая, иди-ка спать!

— Тю-юю, — раздалось из-за двери, — да на кой ляд мне это нужно.

Конечно же, она имела в виду наш с Турянским разговор, потому что спать баба Рая не пошла, а осталась на своем посту. Вот в таких нечеловеческих условиях и пришлось мне вести конфиденциальный разговор.

— Что произошло? — повторила я свой вопрос, и Турянский спокойно ответил:

— Меня похитили.

— Это я знаю, — отмахнулась я. — Вас похитил Равиль по приказу Перцева…

Турянский, похоже, потерял дар речи. Было очевидно, что этим сообщением он собирался насмерть сразить меня, а тут выясняется, что я в курсе. Мне захотелось его добить, не в прямом, конечно же, смысле слова, а в переносном.

— Равиль спрятал вас в подвале, — желая еще больше удивить Турянского, прошептала я, — и все это время там вас держал в ожидании вашей естественной смерти.

Турянский, хватаясь за сердце, хлопал глазами и недоумевал.

— Откуда вы это знаете? — спросил он. Указательным пальцем я постучала по своей голове и, не таясь, сообщила:

— Отсюда.

— Поразительно! — выдохнул Турянский, а я решила не останавливаться на достигнутом и поражать его в том же духе.

— Перцев рассчитывал на вашу скорую, но естественную смерть!

На слове «естественную» я поставила акцент и повысила голос, от важности забыв про бабу Раю. Турянский же не забыл и, сделав знак в сторону двери, прошипел:

— Пожалуйста, тише.

Понизив голос, я продолжила:

— Перцев в расчете на ваши болезни: порок сердца и клаустрофобию, и затеял это преступление (эту бодягу). Он вас похитил, запугал вашу жену и, пользуясь ее неопытностью и страхом, намеревался сохранить ваше похищение в тайне и после вашей смерти, которую он выдал бы за естественную. В случае вашей естественной смерти он получит приличную страховку и, избавившись от компаньона, оставит вдову Лелю с носом.

— Софья Адамовна, — зачарованно прошептал Турянский, — вы опасный человек.

Я была страшно горда! Горда невероятно, а потому воскликнула:

— Это еще не все, кто-то уже вторично пытался потребовать с Лели выкуп. Такса сильно снижена — всего сто тысяч долларов.

Турянский опешил:

— Когда?

— Да вот совсем недавно, несколько часов назад, когда вы уже были в бегах. Кстати, как вам удалось выбраться из подвала и почему вы прибежали ко мне?

Турянский, держась за сердце, поведал:

— Я был в очень критическом состоянии, буквально умирал и просил о помощи. Каждый день Равиль заглядывал ко мне и вел себя издевательски. Было очевидно, что он жаждет меня добить.

— Кстати, вы совсем неплохо выглядите, — заметила я, имея в виду чистоту его костюма. Турянский горестно закатил глаза.

— Эти варвары держали меня в идеальных условиях, — простонал он. — Даже вкусно кормили. Если вы заметили, в той комнатке есть даже душ.

— К сожалению, не имела такой возможности, — разочаровала его я. — Да это и неважно. В чем же заключалась экзекуция, раз условия были хороши? Этак вы и сто лет там могли прожить.

— Вряд ли, — усомнился Турянский. — Каждый день Равиль рассказывал мне, как безнадежно мое положение. К тому же я жутко переживал за Лелю. Девочка совсем беззащитна. Эти подлецы способны на все, способны нанести и ей вред. Равиль очень старательно вызывал у меня панику, по несколько раз на дню спускался в подвал и твердил: «Ты труп! Ты труп!» Да я и сам понимал, что попал в западню, из которой вряд ли есть надежда выбраться.

— Он нарочно расстраивал вас, чтобы вызвать сердечный приступ, — проявила я сметливость.

Заплывшие жиром глазки Турянского наполнились ужасом.

— Именно! — закричал он, но, вспомнив про бабу Раю, охавшую за дверью, лихорадочно зашептал:

— С этой же целью, уходя, Равиль гасил свет. Боже, как это было мучительно. Порой мне казалось, что все. Еще немного — и я точно умру.

— Но все не умирали и не умирали.

— Да, — не без самодовольной важности согласился Турянский. — К своему удивлению, я оказался гораздо крепче, чем предполагал. Стоит признать: я крепкий мужчина. Приступы были, но я выжил.

— Но как же вам удалось сбежать? — с недоумением воскликнула я, не слишком рассчитывая на халатность Равиля.

— Сегодня, — начал свой рассказ Турянский, но я вынуждена была его перебить.

— Уже вчера, — уточнила я.

— Да, вчера вечером ко мне заявился, — здесь Турянский, стараясь добиться эффекта, выдержал паузу и с пафосом закончил:

— Геннадий!

— Перцев! — ахнула я.

— Да, он, — глаза Турянского полыхнули ненавистью. — Генка вел себя вызывающе, оскорблял меня, называл старой скотиной.

— Будто сам намного моложе, — ядовито вставила я, вспоминая плешь Перцева.

Турянский наградил меня благодарным взглядом и продолжил:

— Перцев долго издевался надо мной, расписывал, как завладеет моими капиталами, как вышвырнет из дела моих друзей. В конце концов он сказал мне немыслимую вещь. «Ты скоро сдохнешь, а я женюсь на твоей Леле», — сказал Перцев и вышел.

— Не может быть! — воскликнула я.

— Так он сказал, — горюя, повторил Турянский. — Тут уж мне стало совсем нехорошо. Сердце, сердечный приступ. Я упал, начал задыхаться, хотя эти изверги еще и не погасили свет. Перцев, довольный собой, вернулся, склонился надо мной и рассмеялся мне прямо в лицо. «Сдохнешь! Сдохнешь!» — кричал он.

— Какая жестокость!

— Ну да, так и было бы, но, Софья Адамовна, не понимаю, на что он рассчитывал? Видя его решимость, я осознал, что мне конец, но и ему от этого мало пользы. Нет, — Турянский покачал головой, развел руками и повторил:

— Не понимаю, как он мог на такое пойти и на что рассчитывал?

Сложно не поразиться такой наивности. Лично я поразилась.

— Перцев рассчитывал на то, что вы умрете от сердечного приступа, — я просветила Турянского. — Приступа, помноженного на клаустрофобию. Вы умрете, а Перцев с Равилем быстренько погрузят вас в машину и повезут в больницу, где доктора и установят вашу естественную смерть. И запестрят сообщения в газетах: «Банкир Турянский умер прямо на рабочем посту!» И все в таком роде.

— Но Леля! Леля! — страдая, закричал Турянский. — Леля не дала бы им сделать этого! Леля сказала бы, что я похищен. Вы же сами утверждали, что эти скоты требовали выкуп. Их погубила бы жадность. Леля обратилась бы в милицию, тут же завели бы уголовное дело. Нет, Сонечка, они дураки. В случае моей смерти все раскрылось бы.

— Черта с два! — возразила я с присущей мне девичьей пылкостью. — Говорю же, Лелю они запугали. К тому же мы не знаем, как Перцев собирался поступить с Лелей в дальнейшем. Бедняжка может погибнуть при очень таинственных обстоятельствах, ведь насчет ее смерти никакого страхового договора не было. Руки у Перцева развязаны.

Турянский схватился за голову и с душераздирающим воплем попытался выбежать из гостиной. Я его остановила: поймала за полу пиджака и закричала:

— Куда?!

— Спасать Лелю!

— Пока вы живы, Леле ничего не грозит, — заверила его я. — Поэтому успокойтесь и рассказывайте, что было дальше. Потом вместе будем думать, как нам лучше поступить. Кстати, я уверена, что вас уже подстерегают во дворе вашего дома.

— Я и сам так думаю, — пригорюнился Турянский. — Поэтому к вам и пришел. Там, сидя в подвале, я понял, что идти мне положительно некуда. Перцев не успокоится, пока меня не схватит.

— Дальше! Дальше! — нетерпеливо воззвала я, и Турянский вернулся к подвалу.

— Когда мне стало совсем плохо, — продолжил он, — Перцев, удовлетворенно рассмеявшись, направился к выходу. Равиль поплелся за ним. «Сегодня же замани в подвал эту дуру», — раздраженно приказал Перцев Равилю.

Я опешила:

— О ком же шла речь?

— О вас, — пояснил Турянский, — о ком же еще?

— Обо мне?!!

Нетрудно представить мое изумление.

— Да как они смеют? — закричала я. — Как смеет Равиль, после того, как я с ходу его вычислила?! Перцев ладно, это надутый индюк… Хотя и он мог бы знать о том, о чем знает вся Москва.

— А. о чем вся Москва знает? — до обидного буднично осведомился Турянский.

— О моем уме! Моем гениальном уме! И уникальной сообразительности! Вот о чем знает вся Москва, вся страна! Весь мир знает!!!

Господи, куда меня опять понесло. Вот так всегда. Умом-то я обзавелась, но где скромности набраться, когда ни у кого ее нет. Нет нигде!

К тому же я увлеклась и совершенно перестала щадить бабу Раю. Бедная старушка! Представляю, как нелегко ей было за дверью после таких моих слов. Мой ум почему-то особенно ее ранит — она уже не может слышать о нем.

Впрочем, вернемся к Турянскому. Турянский, когда до него дошло, о чем идет речь, смутился и залепетал:

— Ах, да, ваш ум… Ваш ум, это что-то! Простите, об этом действительно знают все, но не все в это верят.

— Те, кто не верит, сильно об этом пожалеют, — пообещала я и тут же с жаром воскликнула, не в силах смириться:

— Но неужели он так сказал? Этот Перцев! Этот негодяй! Он посмел так сказать обо мне?

— Да, это так, — конфузясь, подтвердил Турянский. — Речь шла о вас.

— Почему вы так уверены? — мне очень хотелось сомневаться.

— Потому что Равиль переспросил. «Вы имеете в виду Мархалеву?» — переспросил он. «Да, — ответил Перцев. — Замани эту дуру и, выяснив, что она знает, кокни ее на глазах этого…»

Турянский смущенно глянул на меня и добавил:

— Ну, думаю, продолжать нет смысла, вы уже поняли.

Конечно, я поняла, потому что до гениального сообразительна.

— Они хотели кокнуть меня на ваших глазах?! — возмутилась я.

Турянский скромно кивнул.

— Если бы так случилось, я бы точно помер, — сказал он.

Я взглядом его поблагодарила и спросила:

— Но как же вам удалось сбежать?

— Видимо, есть бог на свете, — воскликнул Турянский.

— Я сама уже так думаю, — согласилась я. — Но продолжайте.

— Когда Перцев и Равиль вышли из подвала, вдруг зазвонил телефон. Не знаю, кто звонил и кому, но эти изверги переполошились. Равиль запаниковал, начал подгонять Перцева: «Скорей! Скорей!»

— Уверена, что звонил Коровин и ругал Равиля за опоздание на сеанс, поэтому мерзавцы и переполошились. Можно представить, как им не хотелось, чтобы в бильярдную спустился маэстро. Мне кажется, дальше я знаю. Дальше можете не продолжать. В конце концов они выбежали из подвала и забыли закрыть дверь, — подытожила я.

— В том-то и дело, что нет, — возразил Турянский. — Все, как положено, они закрыли, хоть и очень торопились, даже выключили свет в подвале и поспешно ушли. Мне стало совсем дурно, как обычно и бывает в закрытом пространстве да еще в кромешной тьме. Я, конечно же, снова пошел в душ.

— В душ? — изумилась я.

— Знаете, Сонечка, в этом их ошибка. Душегубы не знали про душ. Холодная вода очень благотворно действует на меня. Я наощупь добрался до душа, разделся и стал под воду. Поток холодной воды успокоил меня, снял сердечный приступ и приступ удушья, потихоньку я начал приходить в себя и тут услышал какой-то грохот.

— Вернулся Равиль? — Турянский покачал головой.

— Тогда явился Коровин, — предположила я.

— Не знаю, возможно. Я выключил воду, чтобы не шумела, и услышал приятный мужской голос, этакий бархатный низкий баритон. «Да нет здесь никого», — сказал неизвестный и с топотом удалился.

— Так и есть, это был Коровин. Что же вы не кричали? — изумилась я.

Турянский пожал плечами:

— Не знаю. Во-первых, Сонечка, простите, я был в полном неглиже. Во-вторых, растерялся. В третьих… В общем, не знаю сам, почему не кричал, но в результате вышло гораздо лучше. Я оделся, наощупь выбрался из душа и вот тут-то увидел полоску света, пробивающуюся сверху. Дверь в подвал была неплотно закрыта, чем я, естественно, и воспользовался.

— Но почему вы прибежали ко мне? — удивилась я. — Почему не в милицию?

На лице Турянского отразился запредельный ужас.

— Какая милиция, Соня! — воскликнул он, забыв про бабу Раю, которая мгновенно согласилась с ним из-за двери.

— Ты шо, сдурела! — закричала она. — Какая жа ж милиция!

— Баба Рая! — возмутилась я. — Идите спать!

— Не ори, ребенка разбудишь, — баба Рая и не тронулась от двери.

— Что я скажу в милиции? — уже шепотом спросил Турянский.

Я задумалась. И в самом деле, что он скажет? Разве у него есть доказательства? Его похищение держалось в тайне. Перцев и Равиль мгновенно от всего откажутся, выставив дураком Турянского же.

— Вы правильно сделали, что пришли ко мне, — похвалила я его.

— Мне некуда больше идти, — промямлил он. — В том, что со мной произошло, даже стыдно признаться. И к вам бы не пошел, когда бы не узнал от Перцева, что вы некоторым образом в курсе. Правда, не подозревал, что до такой степени.

— Да, я такая, — не без гордости согласилась я. Турянскому же было не до меня. Он горевал, и горевал крепко.

— Эти мерзавцы вселили в меня такую неуверенность, — пожаловался он. — Сонечка, вы не поверите, но даже моя вера в жену на какой-то миг поколебалась. Страшно сказать, что я испытал, когда Перцев сказал, что после моей смерти женится на Леле.

— Выбросьте эти глупости из головы, — отмахнулась я. — Это же классический номер — кинуть тень на жену. Тем более на молодую. Равиль вас порнофильмами с участием Лели не шантажировал?

— Вы и про это знаете? — с ужасом отшатнулся Турянский. — Как? Откуда?

— Я знаю жизнь. Этими фильмами он вас в ловушку и заманил. Ай-яй-яй, нельзя же быть таким ревнивым. Жена вас любит, такая умница, красавица, а вы готовы верить первому встречному Равилю, поливающему грязью святую женщину.

Турянский с жаром согласился, видимо, он не знал, что святых женщин не бывает так же, как и мужчин — земля не место для святых.

— Да, именно так все и было, — закричал Турянский, — но фильмов Равиль так и не показал.

— Потому что все это подлый вымысел, — заверила его я. — Уж мне-то верьте, уж я-то знаю вашу Лелю.

Турянский омрачился:

— Как она, бедняжка?

— Плохо, очень плохо. Все время рыдает. Готова все продать, лишь бы вернуть вас обратно. — На лице Турянского отразилась боль.

— Ах я подлец! — хватаясь за сердце, воскликнул он. — Как я мог не верить Леле? За это бог меня и наказал! Ox! Ox! Мне плохо! Плохо!

Он действительно как-то даже посинел. Баба Рая (что за человек?) ворвалась в комнату с валокордином и приказала мне:

— Фатит! Фатит человека вопросами лупцевать! Дай жа ж ему успокоиться.

— Нет, все в порядке, — неожиданно запротестовал Турянский, но валокордин все же принял.

Баба Рая попыталась остаться в комнате, но под моим настойчивым взглядом все же вынуждена была удалиться за дверь.

— Сонечка, — взмолился Турянский, — Перцев и Равиль должны сидеть в тюрьме, а вы должны мне помочь вывести этих мерзавцев на чистую воду.

— Охотно, — заверила я, имея свой зуб на Равиля. — Говорите, что надо делать.

— Надо подумать, — ответил Турянский и начал думать, будто у него в подвале мало было для этого времени.

— Кстати, вы знаете, что у вас по всей квартире натыканы «жуки»? — чтобы не скучать, сообщила я.

Турянский уставился на меня так, как обычно смотрят люди, не совсем понимающие, о чем идет речь. Пришлось пояснить.

— В вашей квартире полно подслушивающих устройств, — сказала я, и Турянский прозрел.

— Эврика! — закричал он. — Сонечка, если вы не ошиблись, то я все понял! В моей квартире точно есть «жучки»?

— Сумасшедшее количество.

— Тогда я знаю, кто их туда натыкал. Это сделал Перцев.

— Само собой, но как нам это доказать?

— Очень просто. Перцев совершенно официально платит за пользование эфиром, следовательно, у него есть передатчик, из которого легко сделать ретранслятор. Вы в курсе, как работают подслушивающие устройства?

Мне стало смешно.

— Еще бы, — фыркнула я. — В наше время об этом знают даже младенцы.

— В таком случае следите за моей мыслью. Подслушивать из моего дома Перцев вряд ли станет. Во-первых, сам он появляться там не рискнет, да и не слишком-то по нашему дому походишь.

Он был прав. В дом Турянского так запросто не зайдешь — неизбежно придется иметь дело сначала с охраной стоянки, потом с охраной самого дома, а потом с консьержкой, которая в курсе жизни всех жильцов.

Значит, Перцев мог бывать в этом доме только до похищения Турянского, а о том, что в дом проникнет сообщник Перцева, даже думать смешно. О любом сообщнике я легко узнаю от консьержки. Раз узнаю я, значит, и милиция. Следовательно, прослушивание из соседней квартиры сразу отпадает, если, конечно, Перцев не нашел сообщника среди жильцов, что крайне сомнительно. Соседи Турянского приличные люди и нарушать Конституцию согласятся лишь за очень пристойные деньги. Вряд ли Перцев сможет столько предложить за эту услугу.

— А Перцеву информация нужна каждый день, — продолжила я мысль Турянского, — следовательно, он должен где-то поблизости установить ретранслятор, на который поступит сигнал с «жучков» и проследует на приемное устройство Перцева, находящееся где-нибудь далеко от вашей квартиры.

— Другого варианта не вижу, — согласился Турянский, — в нашем доме нет чердака, а подвалы в частной собственности жильцов первого этажа.

— А чужой автомобиль у вашего дома слишком быстро намозолит глаза, — я снова продолжила его мысль. — С этой проблемой я лично не раз сталкивалась. Если не оказывается на вашей стоянке мест, я оставляю машину в соседнем дворе, и ваш охранник, увидев это, сразу несется ко мне с претензиями. Этот цербер отстает, только узнав, что я ваша гостья. Следовательно, установить ретранслятор Перцев мог только в чьей-то квартире в самом доме. Неужели у него есть сообщник среди ваших соседей?

— Не совсем так, но вы, Сонечка, на верном пути. Более того, я даже почти точно знаю, где может быть установлен этот ретранслятор.

— Где?

— В соседней квартире. Там уже год никто не живет.

Я с недоумением уставилась на Турянского.

— Хозяйка соседней квартиры, одинокая женщина, со мной на ножах, — пояснил он. — Я несколько раз хотел эту квартиру купить и предлагал солидную сумму, но она отказывала наотрез. Очень вредная бабенка. Сотрудничать с Перцевым она не стала бы, а вот сдать ему квартиру могла.

— Как же Перцев подъехал к ней? — удивилась я. — Судя по всему, эта вредная бабенка не слишком нуждается, если имеет такую квартиру и не хочет ее продавать.

— Перцев ловелас и без труда мог наладить с ней контакт. Сонечка, нужно срочно проверить эту версию. Консьержка знает, как эту мегеру, мою соседку, найти. Вы бы съездили к ней, Сонечка, поговорили, может, узнаете что-нибудь, — Турянский жалобно посмотрел на меня и добавил:

— Очень вас прошу.

— Хорошо, так и поступлю, — согласилась я, — и надо срочно позвонить Леле, обрадовать ее, что вы нашлись.

Турянский замахал на меня руками и закричал:

— Ни в коем случае, Сонечка! Вы сразу все испортите! Леля ничего не должна знать, она слишком простодушна, совсем не умеет играть, а квартира прослушивается!

Выпалив это, Турянский застыл, ошарашено посмотрел на меня и деловито осведомился:

— Кстати, как вы собрались звонить? Квартира-то прослушивается.

Я схватилась за голову.

— Вот видите, — попенял мне Турянский, — даже вы, с вашим легендарным умом, забываетесь, а чего же ждать от моей простодушной Лели? Она не проболтается в единственном случае.

— В каком? — заинтересовалась я.

— Если ничего не будет знать. К тому же, когда Перцев осознает, что я недосягаем, он может похитить мою Лелю и шантажировать уже меня. Ради Лели я от всех капиталов откажусь! — с пафосом закончил Турянский.

— Хорошо, вы меня убедили, — согласилась я. — Ничего Леле не скажу, более того, постараюсь ей внушить, что надо остерегаться Перцева и Равиля.

— Софья Адамовна, поклянитесь, что сохраните тайну! Умоляю, поклянитесь!

— Господи, о чем разговор, конечно, клянусь, хотя достаточно и одного моего слова. Клянусь, ни намеком Леле вас не выдам, а вам советую прилечь поспать. Да и мне поспать не мешало бы. Видите ли, я совсем замоталась с вашим Перцевым и его Равилем. Признаться, еле стою на ногах.

Едва я успела это промолвить, как баба Рая ворвалась в комнату и начала взбивать лежащую на диване подушку.

— Иди спи, — приговаривала она, — а я тут с тиллигентным человеком сама разберуся. — И я отправилась спать.