После разговора с Тамарой я сразу же позвонила Евгению.

— Ты должен сейчас же приехать ко мне, — сказала я.

— Кому это я так задолжал? — рассмеялся он.

— Зря смеешься, мне не до шуток. Он насторожился.

— Случилось что-нибудь с тобой?

— Нет.

— С Санькой? — В его голосе уже слышалась паника.

Как это приятно, должна заметить. Просто счастье, если я в нем не ошиблась.

— С Санькой тоже все нормально, — успокоила я его. — Ребенок уже спит в обнимку со своим роботом, будь он неладен.

— Я без него соскучился, — признался Евгений. — Но если с вами все в порядке, почему ты мне звонишь? А-аа! Понял. Ты решила меня простить. Какая ты молодец. Это надо же, не прошло и года, а я уже опять в фаворе у своей королевы.

Я решила держать марку, поэтому сказала:

— Зря ерничаешь. Ни о каком мире не может быть и речи. В крайнем случае временное перемирие. Мне нужна твоя помощь.

— Понял. Мы будем через тридцать минут. Я растерялась. Еще не хватало, чтобы он завалился ко мне с Сергеем, с которым расстается крайне редко. Как же я буду обсуждать вопросы о насильнике в присутствии самого насильника?

— Кто это «мы»? — озабоченно спросила я.

— Мы с букетом, — ответил он и повесил трубку.

Я приложила руки к сердцу и подумала: «Ах, все же он душка».

Евгений действительно уложился в полчаса. Первым вошел в квартиру букет (необычайных размеров), за ним — сам Астров. Я ахнула:

— Это просто чудо!

— Еще бы, — усмехнулся он. — Уж я-то знаю в этом толк, не зря же у меня цветочная фамилия.

— Фамилия у тебя скорей звездная, если взять во внимание латынь, — возразила я, вдыхая ароматы букета.

Евгений, решив, что душа моя вполне оттаяла, попытался наладить контакт и с телом. Обхватив меня за талию, ой протянул для поцелуя губы.

— Вот уж нет, — воспротивилась я. — Не вижу для этого веских причин.

Лучше садись на диван и слушай, что тебе скажу.

Он покорно выполнил приказание. Я поставила в вазу цветы и лишь после этого начала свой рассказ. Когда я дошла до места, где Сергей хватает Жанну за руку и тащит в кусты, Евгений рассмеялся.

— Ну ты даешь! Серега? Кого-то хватает и тащит в кусты? Он бы умер от гордости, узнай, какого ты о нем мнения. Бедолага робеет перед бабами даже после приличной дозы алкоголя.

— Тебя послушать, так он полный импотент, а ведь с Еленой же он как-то ладит.

— Ладит, но с большим скрипом. Если бы Ленка не была настойчива, он ни за что бы не решился признаться ей в своих чувствах. Это она буквально изнасиловала его. Он ни нападать, ни обороняться не может. Легкая добыча для наглых баб.

Я задумалась. Вот как раз Елена не производит впечатления наглой бабы.

Совсем наоборот. И все же Сергей нашел с ней общий язык, и дело даже движется к свадьбе. Двигалось. Потому что сейчас уже все под большим вопросом.

— Кстати, — спросила я, — Сергей вернулся из своей командировки?

— Да, вчера вечером. Сегодня весь день был на работе, а потом сразу же сквозанул к Елене Прекрасной. Даже от моей компании отказался, — с легкой обидой закончил Евгений.

— А что ты мог ему предложить?

— Ну… по кружечке пивка.

— В этом ты весь. Человек поехал налаживать личную жизнь, а твоя личная жизнь — пивная бочка.

— Ну, Сонь…

— Не перечь мне, — прикрикнула я. — Отвечай на вопрос: ты давно его знаешь?

— Само собой, что за вопрос? Сергей — друг детства, этим все сказано.

Евгений уже изучающе смотрел на меня, видимо, сообразив, что я вознамерилась его чем-то огорошить. Вероятно, он уже подозревал, чем именно.

— Раз он друг детства, следовательно, ты знаешь, что он работал в ментовке, — с приветливой улыбкой сообщила я.

— Ну да, знаю.

Я кокетливо погрозила пальцем, мол, нехорошо скрывать тайны друга от любимой. Любимая Должна знать все. Ну хотя бы про близкого Друга.

— Следовательно, — продолжила я, — в курсе, как он из ментовки ушел.

— В курсе, — ответил Евгений, нервно потирая ладонями колени. — Но лучше бы ты перестала играть в кошки-мышки, а сказала все сразу.

— Я сразу все и говорю. Сергей из милиции ушел в тюрьму.

— Да, это так. Он был слишком честный для такой работы, поэтому его и «ушли», — ответил Евгений, не оставляя в покое колени.

— То, что ты заступаешься за друга, делает тебе честь, — сказала я. — А вот то, что ты дружишь с человеком, совершившим такое гнусное преступление, это ужасно и ставит под сомнение твою нравственность.

Евгений вскочил с дивана, зло засунул руки в карманы брюк и нервно прошелся по комнате.

— Серега не совершал никакого преступления, — глухо сказал он, поворачиваясь ко мне спиной и глядя в темное окно. — Его подставили. Паскудно подставили. Подло. Как последние суки.

— А почему ты не смотришь мне в глаза? — спросила я невинным голоском, но лучше бы мне промолчать.

Он резко повернулся и посмотрел мне в глаза, но что это были за глаза!

Они метали стрелы и молнии. Лицо его стало белее стены. Желваки заходили ходуном. Ноздри затрепетали, как у бешеного быка. Таким я не видела его никогда. Я струхнула и попятилась.

— Как ты можешь таскать эту грязь? — загремел Евгений. — Серега тюха и простофиля, но в разведку я пошел бы только с ним.

«Очень веский аргумент, — пятясь, подумала я. — Пусть он перенасилует всех женщин Москвы. Разве это может помешать мужской разведке?»

Евгений продолжал наступать на меня и греметь:

— Его подставили, потому что сунулся не туда. Какого черта он пошел в ментовку! Думал, будет ловить преступников. Будто преступники дадут себя ловить! Не разобрался, откуда рыба гниет, и начал качать права. Ему намекнули, что перестарался, он не успокоился и давай строчить рапорты начальству. Ха! Вот смешной парень. Пожаловался тому, на кого накопал гору компромата, но это мы с ним уже потом узнали, а тогда думали, что в этом единственное его спасение.

Утром письмо в канцелярию передал, а уже вечером за ним пришли. Насиловали?

Извольте отвечать.

Евгений зло припечатал кулаком свою же ладонь. Было видно, что его это не удовлетворило. С гораздо большим удовольствием он припечатал бы чью-нибудь физиономию. Я не трусиха, но мне стало страшно.

— Что же, он совсем-совсем не виноват? — невзирая на страх, позволила себе усомниться я. — Дым без огня? Разве такое бывает?

— Бывает. В нашей стране все бывает. Девку, которую ему подсунули, до этого он даже не видел. Зато она все знала о нем. Даже родинки указала. Глухая подстава. Все ребята от злости скрипели зубами, а поделать ничего не могли. Сел Серега. Единственное, что для него удалось сделать, это скостить срок. Вот так-то.

В гневе Евгения было много искренности, но меня это не убедило. Все эти сексуальные маньяки бывают очень хитрыми. Они обманут кого хотите, когда им приспичит.

— Почему ты так уверен в невиновности Сергея? — спросила я. — На чем основана твоя уверенность? На его честном слове?

Евгений посмотрел на меня, как на маленькую глупую девочку, несущую незнамо что.

— Моя уверенность основана только на моем знании. В тот день и час, когда Серега якобы насиловал их подставу, мы с ним культурно отдыхали, попивая пивко в одном из баров города Москвы, столицы нашей Родины. Понятно?! На глазах у всей честной братии, завсегдатаев того бара!

Свою речь он начал спокойно, но с каждым словом распаляясь все больше, закончил ее на очень высоких тонах.

— Не кричи! — рявкнула я. — Ты хочешь, чтобы я поверила в эту фантастическую историю? Много народу было в баре?

— Человек двадцать, не меньше.

— И все видели Сергея?

— Все. Мы там долго сидели.

— И все свидетельствовали об этом в суде? Евгений замялся.

— Ну, в суд пошли не все, а лишь три человека. Бармен сразу отказался давать показания. Испугался за свое рабочее место. Многие ссылались на плохую память. Некоторые прямо говорили, что не хотят связываться с органами. В общем, не считая меня, было три свидетеля. Более чем достаточно для алиби, но суд не учел наши показания. Суд счел, что свидетели — шайка лгунов, выгораживающих дружка.

Евгений впился в меня взглядом. Я сомневалась. Он увидел это, рассердился и закричал:

— Как ты можешь? Думаешь обо мне черт знает что! Я бы руки не подал Сереге, если бы знал, что он способен обидеть женщину.

Думаю, мало кому в этом месте удалось бы сдержать улыбку. Мне не удалось.

— Спроси любую женщину, и она ответит: мужчины рождены для того, чтобы обижать нас, слабых и беззащитных, — воскликнула я.

Для убедительности я поджала губы и шмыгнула носом.

Евгений слегка смутился. Может, и не смутился, но почувствовал себя не совсем уютно, вспомнив о своих недавних художествах.

— Ну, Сонь, я не об этом, — жалобно запричитал он. — Каждый может ошибиться, не со зла же. Вот убей меня на этом месте, если совру.

— Соврешь, и я тебя не убью, но говори.

— Нет такого мужика на свете, который осознанно обижает любимую женщину. А если обижает, значит, он не мужик.

— Здесь речь идет о насилии, — напомнила я. — Маньяк не мужчина, он того, — я покрутила пальцем у виска и высунула язык, чем рассмешила Евгения.

Он потянул меня за локоть и ласково сказал:

— Сонь, хватит мне мозги вправлять, а? Серега не насильник, ведь сама же знаешь. Сколько времени вы знакомы?

Я задумалась.

— Два года, а может, уже и больше.

— Вот видишь. И все это время он поражал тебя своей бестолковостью…

— Это совсем другое дело, — начала я, собираясь произнести убедительную речь, но Евгений меня перебил.

— Все, — сказал он, — едем к нему. Здесь поможет только очная ставка.

— Но Серега же у Елены.

— Значит, едем к Елене.

— Что ж, поедем, — согласилась я.