Звонка Земфиры пришлось ждать долго. Прошла неделя, другая, а она все не звонила.

До свадьбы Жанны осталось пять дней. Мне как тетушке пришлось взять на себя часть хлопот. К тому же Жанна уже не была в моем распоряжении, как раньше.

Конечно, она не совсем бросила меня. Время от времени она забегала и управлялась с частью хозяйства. И за Санькой она по-прежнему присматривала. И все же голова моя шла кругом от забот. Но, несмотря на это, я очень ждала звонка.

В тот вечер я топталась на кухне, готовила ужин, а мысли крутились вокруг Земфиры. Не выдержав, я набрала ее номер и напомнила о себе.

— Я не забыла, — успокоила меня она. — Но, странное дело, он больше не ставил машину в нашем дворе. Или вовсе не приезжал, или нашел другую стоянку, не знаю. Но если появится, я тут же сообщу, — еще раз пообещала она.

— Вот сволочь, — сказала я, положив трубку на аппарат. — Не приезжает.

Значит, это точно он.

— Ты о ком? — спросил вошедший на кухню Евгений.

Он, пользуясь моим затруднительным положением, под предлогом помощи уже давно перебрался ко мне и энергично занимался хозяйством, пытаясь меня убедить, что нет никакой необходимости в новой домработнице, так же как и в няне. Пока, несмотря на его старания, я придерживалась противоположной точки зрения. Все мои друзья и знакомые во главе с Марусей искали полноценную замену Жанне.

— Я о том негодяе, что пытался испортить жизнь моей девочке, — ответила я, смахивая со щеки слезу.

Не знаю почему, но чем меньше оставалось дней до свадьбы, тем сентиментальной становилась я. Может, слишком хорошо вошла в роль тетушки или желание иметь дочь обнаружило себя таким причудливым образом, только теперь я не называла Жанну иначе как «девочка моя» или вовсе на манер бабы Ули — «доча».

Она тоже испытывала ко мне самые нежные чувства. Боюсь, приданое сыграло здесь свою роль, но больше, думаю, моя забота.

А заботилась о ней я по полной программе, не жалея ни сил, ни средств и своей активностью поражая Евгения. Роль тетушки уже не устраивала меня. В глубине души я представляла, что Жанна — моя взрослая дочь, которую воспитала и вырастила я сама и теперь очень удачно выдаю замуж. Передать не могу, как это было приятно. Одна лишь мысль омрачала идиллию, мысль о том, что где-то по этой земле ходит негодяй. Он живет и думает, что безнаказанно может вершить зло.

Слава богу, Жанна за предсвадебными хлопотами забыла про него и выглядела вполне счастливой. Она была весела, мила и очень ласкова со мной.

Помогая мне по дому, она, как игривый котенок, мурлыкала свои девичьи глупости, что умиляло меня. Но я всегда помнила, что есть на свете негодяй…

Евгений очень ревновал. Порой мне казалось, что он невзлюбил Жанну. Мы стали часто ругаться. Вот и сейчас он рассердился и закричал:

— Зачем тебе все это нужно? Все и без того знают, как ты добра.

— Бессовестный, я хлопочу не для этого.

— А для чего? Ладно, когда ты хочешь помочь Жанне. Это я могу еще понять, но зачем тебе нужен тот негодяй, этого я никак понять не могу.

— Зло должно быть наказано, иначе быть беде, — с видом пророка произнесла я, чем несказанно разозлила Евгения.

— Что ты несешь? — завопил он. — Только подумай, что ты несешь! Быть беде! Ха! У нас на каждом шагу творится зло, а где наказание? Кто, кроме тебя, переживает об этом? Все уже приспособились жить среди зла. Зло — примета времени, а бороться со временем может только идиот. Те, кто живет с ориентиром на добро, вымирают как мамонты. Уже давно миром правит зло, и все довольны.

Перешагнут и идут дальше. Тут уж возмутилась я:

— Куда? Куда они идут? Выпить яда, а потом в кусты? И выползают из кустов с расстегнутой ширинкой, с разодранной мордой и с запахом дешевых женских духов? Да, во всем, что касается зла, ты у нас большой дока!

Евгений обиделся.

— Это запрещенный прием, — морщась, как от зубной боли, сказал он. — Что за моду ты взяла: в любом споре это у тебя главный аргумент. Ты что, теперь до конца дней мне это вспоминать будешь?

— Почему до конца дней? И над могилой тоже, — сказала я, собираясь произнести длиннющую филиппику, гневную и очень обличительную, но зазвонил телефон.

Евгений поднял трубку и тут же протянул ее мне:

— Тебя.

Звонила Земфира.

— Соня! Посмотри в окно! — закричала она Дурным голосом. — Надо же, легок на помине. Только мы поговорили, а он тут как тут.

Я бросилась к окну. Во дворе стоял автомобиль темного цвета. Это все, что можно было увидеть с моего девятого этажа. Не снимая передника, я понеслась в прихожую. Там я отыскала ключик и, полная решимости, схватилась за ручку двери. Евгений попытался меня остановить:

— Куда ты?

— В кусты! — зло ответила я, отталкивая его и выскакивая на лестничную площадку.

Знай я, что будет дальше, была бы осторожней хотя бы в своих высказываниях. Но я понятия не имела об этом, а потому прямо в фартуке и халате вылетела во двор и застыла перед единственным стоящим на площадке автомобилем.

Это был совсем новенький и дорогой «Мерседес». Первым делом я из кармана халата вытащила ключик и попыталась сунуть его во все подходящие отверстия. У меня ничего не получилось. Ключик явно к ним не подходил. Тогда я обошла «Мерседес» со всех сторон, потрогала его руками и даже зачем-то понюхала. Может, потому, что я Телец, а Тельцы, как утверждают гороскопы, любят по запаху определять природу вещей. Запах у «Мерседеса» отсутствовал, зато у него появился голос.

— Что вы здесь ищете? — строго поинтересовался он.

Я вздрогнула и оглянулась. На меня с большим подозрением смотрел высокий, худощавый, симпатичный мужчина средних лет. Я тут же приосанилась, вздымая бюст и втягивая живот. Взгляд мой приобрел хорошо проверенную на бесчисленных объектах томность.

— Ax, как вы напугали меня, — проворковала я, поправляя свои длинные волосы и стараясь их высушить. Бедра мои при этом ходили ходуном.

Мужчина смотрел уже с интересом. Особенно на мои фартук и халат.

— Я такой страшный? — спросил он. Все мужчины в таких случаях отвечают примерно одинаково. Видимо, это дает им право считаться консерваторами.

— Вы — нет, а вот я, — со вздохом произнесла я, показывая на фартук и халат.

— Ничего страшного не вижу, — усмехнулся мужчина. — Очень красивые женские ноги в домашних тапочках. Халат тоже неплохо сидит на вашей фигуре.

"Точно, он, — подумала я, пристально глядя в его красивое нагловатое лицо. — Такой кого хочешь изнасилует. И почему-то мне кажется, что мы знакомы.

Или нет. Во всяком случае, кого-то он мне напоминает. Но кого?"

— Мы не встречались раньше? — словно подслушав мои мысли, спросил мужчина.

Меня залихорадило.

«Точно, встречались. И он так думает. Хотя это может быть и обычный мужской приемчик. Значит, мне удалось-таки произвести на него, маньяка, впечатление своими ногами, бедрами и волосами. И все это несмотря на фартук, халат И тапочки. Как это мило. Значит, есть еще порох в пороховницах».

— Не знаю, встречались ли мы раньше, — кокетливо ответила я, — но точно знаю, что вас мне сам бог послал. По собственной глупости я попала в очень затруднительное положение.

Услышав о моей глупости, незнакомец расцвел. Как это любят в нас некоторые мужчины. Те, которые не слишком надеются на собственный ум. Видимо, он из их числа. Меня это более чем устраивало. Я тут же нарисовала себе его психологический портрет.

Трудное детство, нехватка витаминов, умный, но слабый отец и сильная, но глупая мать. В результате испорченная психика, любовь к неумным, подавляющим его женщинам и презрение к умным, но слабым мужчинам. Склонность к садизму и насилию. Трусость, способная на отчаянные поступки, хитрость и лживость.

— Чем я могу вам помочь? — не подозревая о моих психологических экзерсисах, доброжелательно поинтересовался он.

— Видите ли, — вздыхая и не прекращая водить бедрами, воскликнула я, — я жарила котлеты, когда позвонила моя подруга и, плача, призналась, что у нее беда. Сломя голову я понеслась к ней, благо выяснилось, что мой сосед едет в ту же сторону. Я приехала, и что же? Подруги и след простыл, сосед уехал по своим делам, а я оказалась на другом конце города в халате, фартуке, тапочках и без копейки денег. Вот она, плата за доброту. Я не прошу, чтобы вы везли меня прямо домой. Просто подбросьте куда-нибудь, если это окажется по пути. Вы куда сейчас едете?

— Вообще-то в Новые Черемушки, — с улыбкой ответил мужчина, — но могу подвезти куда надо, если это не за пределами города. Я запрыгала от восторга.

— В Черемушки! Конечно, в Новые Черемушки! Боже, как мне повезло!

— Тогда садитесь, — предложил он, распахивая дверцу «Мерседеса».

Я порхнула на переднее сиденье и воскликнула:

— Поезжайте туда, куда вам надо, а я сама выберу место, где мне сойти.

— Согласен, — кивнул он, и мы поехали. Всю дорогу я не могла избавиться от мысли, что мы уже где-то виделись.

— Могу я узнать, как вас зовут? — в конце концов не выдержала я.

— Аркадий, — коротко ответил он, и, обласкав меня взглядом, спросил:

— А вас как?

— Ландыш, — ответила я. Он удивился:

— Ландыш? Разве это имя?

— Это цветок, но вас же не удивляет женское имя Роза. Мою подругу именно так и зовут. К тому же половину Америки и нашу певицу зовут Жасмин. А меня зовут Ландыш. Прихоть моей матушки.

— Очень красивая прихоть, — похвалил он, и я приготовилась диктовать ему номер своего телефона, такого же настоящего, как и имя Ландыш.

Но, к большому моему удивлению, Аркадий не пошел на дальнейший контакт.

Он только поддерживал светскую беседу. Более того, чем ближе мы были к Новым Черемушкам, тем сдержаннее становился он.

«Голову готова дать на отсечение, что в Новых Черемушках он и живет, а дом для него — святое, как для всех маньяков», — подумала я и спросила:

— А вы по какому делу к нам в Черемушки?

— Я там живу, — ответил Аркадий. К моему счастью, я с детства прекрасно знала этот район. С помощью ряда вопросов мне удалось выяснить, что он не обладает и сотой долей моих знаний. Я не скрывала своего удивления.

— Я недавно там живу, — пояснил он.

— Развод и размен? — опуская приличия, поинтересовалась я.

— Нет, совсем наоборот, — усмехнулся Аркадий, и я поняла, что он недавно женился.

Все стало на свои места, кроме одного: зачем счастливому новобрачному набрасываться на чужих невест и насиловать их?

Пока я ломала голову над этим вопросом, он сделал несколько поворотов и сказал:

— Вы как? Лично я уже приехал. Метров через тридцать будет мой дом.

Пришлось оживиться.

— Что вы говорите? Выходит, мы почти соседи. Какое прекрасное совпадение. Я выйду на углу.

Аркадий не слишком обрадовался этому сообщению, но и не загрустил. Мы простились там, где я и обещала. «Мерседес» я покинула со словами:

— Кто знает, может, вскоре мы и встретимся.

О, как я была права. Он уезжал, а я стояла, смотрела ему вслед и думала: «Встретимся, обязательно встретимся, маньяк проклятый».

Когда его машина скрылась из вида, я пулей понеслась через дворы.

Отыскать его «Мерседес» на площадке перед домом не составило большого труда.

Более того, сам маньяк стоял у второго подъезда и беседовал с пожилым мужчиной, который производил очень благоприятное впечатление. Я даже его пожалела. Знал бы, несчастный, с каким мерзким типом он разговаривает, содрогнулся бы не сходя с места.

Дождавшись, пока они наговорятся, я шмыгнула в подъезд следом за маньяком. Дальше все было просто. Как говорится, дело техники. Он в лифт, я по ступенькам и со скоростью, значительно превосходящей скорость лифта. К счастью, долго бежать по лестнице мне не пришлось. Остановилась я между четвертым и пятым этажами. Дождалась когда Аркадий откроет дверь и войдет в квартиру. После этого на цыпочках приблизилась, посмотрела на номер квартиры, запомнила его и приложила ухо к двери, прислушиваясь к звукам в замке и неуклюжему мужскому пению, перемежающемуся насвистыванием модного мотивчика.

Я осталась стоять перед дверью. Уж не знаю, что еще я хотела услышать, но так вот просто уходить ужасно не хотелось. Душа просила: подожди. И я дождалась.

Сильный удар в спину заставил меня войти в дверь, к которой я так упорно прижимала ухо.

Да, да, я туда вошла, хотя была абсолютно уверена, что маньяк как минимум два раза повернул ключ в замке.

«0-ля-ля!» — подумала я, вкатываясь в прихожую. Однако секундой позже стало ясно, что «о-ля-ля» — слишком слабая оценка ситуации. Когда я увидела, кто автор удара, мне совсем не захотелось вставать с пола, более того, захотелось по-пластунски в кратчайшие сроки покинуть эту квартиру.

Но кто же мог подумать, что у такого некрупного маньяка может быть такая здоровенная жена. Или у страха глаза велики, или действительно Маруся рядом с ней просто пигмей. И другое странно: столько времени я ощущала, что кто-то стоит у меня за спиной, а такого мастодонта даже не почувствовала.

Было очень страшно. Очень. Однако, заметив на полу портфель, я не преминула засунуть в его замок свой ключик. Ключик был не от этого портфеля, зато я была тут же поставлена на ноги и новым ударом послана на пол. Так со мной не обращались даже мужчины. Мой левый глаз потерял зоркость, потому что в кратчайшие сроки под ним образовался синяк. От боли я потеряла страх и завопила:

— Ты, мастодонт чертов… — и далее весь нецензурный ряд, характерный для подобных случаев.

Боже, зачем я только ее расшевелила. Это чудовище с криком «ах ты шалава!» набросилось на меня, и вряд ли после этого моя жизнь имела бы смысл, если бы не маньяк.

Надо отдать должное, он не остался в роли постороннего наблюдателя. Он принял самое живое участие в моей судьбе, всеми силами пытаясь сохранить мою прическу. Каким-то чудом ему удалось оттащить свою мастодонтшу, после чего я вскочила на ноги и отбежала на безопасное расстояние, уповая с тех пор лишь на длину своих ног.

— Вы ничего не знаете! — закричала я, твердо решив расположить к себе мастодонтшу и свалить свою предполагаемую вину на маньяка. — Он насильник. Он зверски насилует женщин!

— Я не знаю?! — возмутилась мастодонтша и тут же плаксиво обратилась к маньяку:

— Аркаша, как ты мог изменить мне с таким ничтожеством?

Я же в свою очередь с уважением подумала:

«Неужели он насиловал и ее?» Маньяк смутился и залепетал:

— Лариса, понятия не имею, вижу ее впервые, честное слово, можешь спросить у нее сама.

«Вот оно, мужское коварство!» — подумала я, даже в такой критический момент гордясь тем, что правильно нарисовала его психологический портрет.

Маньяк действительно оказался лжецом.

— Ну?! — спросила меня Лариса.

— Мы не знакомы, — уклончиво ответила я. — Но он насильник. Он испортил моей девочке жизнь.

— Чем? — строго осведомилась Лариса.

— Как «чем»? Насилием, разумеется.

— Да бросьте вы, — рассмеялась она. — Аркаша насиловал меня неоднократно, но моей жизни это не повредило.

— То же самое сказала и я, но она еще глупая и мне не верит.

Лариса приняла боевую позу.

— Вот ты и проболталась! — закричала она. — Аркаша! Как ты мог насиловать эту неблагодарную тварь? Мне даже бить ее противно!

Против последнего я ничего не имела, поэтому категорично заявила:

— Если противно, не бей.

— Да как же тебя не бить; когда ты нахально утверждаешь, что мой Аркаша тебя насиловал?

— Я этого не утверждала, а лишь пояснила, что то же самое сказала Жанне, но она еще глупая и мне не верит. Я предполагаю, что он зверски ее изнасиловал, а она теперь ждет ребенка и хочет отомстить. Она молодая и наделает глупостей. Я же считаю, что нет смысла в лишних жертвах, и потому взялась это дело уладить.

Зачем я приплела сюда ребенка, мне в тот момент было неведомо, но, видимо, речь моя удалась, потому что Лариса призадумалась.

— Кто такая Жанна? — сурово спросила она Аркашу.

Бедняга испуганно втянул голову в плечи, но все же ответил:

— Бабушка дворничихи Нины, ну той, конопатой, с первого этажа.

— Ты мне уже и с бабушкой изменял? мрачнея, поинтересовалась Лариса.

Маньяк пришел в ужас. Бедняга, даже я вынуждена была ему посочувствовать.

— Лара! Лара! Как ты могла такое подумать? — запричитал он.

— После этого, — по непонятным причинам она указала на меня, — я что угодно могу думать.

Мне стало обидно. Неужели есть женщины, которые думают, что они красивей меня? Это возмутительно! Как жаль, что она такая крупная. Но с другой стороны, не могу не порадоваться за Россию, богатую на дородных своих дочерей.

И в этот момент взгляд мой упал туда, куда надо, и я поняла, почему плохо видит именно левый мой глаз, точнее, почему фингал появился именно под ним. Потому что в правой руке у Ларисы была хозяйственная сумка, из которой торчали горлышки бутылок. Я не большой специалист в таких вопросах, но даже мне было ясно, что в тех бутылках. Это было как нельзя кстати. Я временно пошла на мир.

— Дорогие мои, — со сладкой улыбкой (насколько позволял фингал) воскликнула я, поглядывая на горлышки. — Зачем нам ссориться? Разве мы не умные люди? Давайте я открою вам боль своего сердца, а вы, как русские люди, постараетесь мне помочь.

Лариса тупо посмотрела на меня, потом на Аркашу и спросила:

— Она что, сумасшедшая?

Аркаша загадочно пожал плечами.

— Я несчастная, — ответила я. — Неужели придется включать в это дело моего двоюродного братца, полковника милиции. Три недели назад ваш «Мерседес»…

— Это не его «Мерседес», — поспешно вставила Лариса и, смягчая взгляд, добавила:

— А в чем, собственно, дело?

Я поняла, что здесь меня больше не будут бить, и сразу почувствовала себя хозяйкой.

— Боже, какой фингал! — воскликнула я, глядя в зеркало. — Что теперь я скажу своему мужу?

Лариса мигом вошла в мое положение.

— Пойдемте, пойдемте, — запричитала она, хватая меня за руку и таща на кухню. — Мы сейчас компресс к нему приложим…

— Вы уже к нему приложились, — с глубокой обидой сказала я и посмотрела на горлышко бутылки.

Ни в коем случае не подумайте, что бутылка действительно интересовала меня. Я хочу сказать, что сама-то не слишком уважаю этот вид яда, но срочно надо было развязать языки Аркаше и Ларисе. И я своего добилась, правда, частично. Лариса, проследив за моим взглядом, воскликнула:

— А давайте выпьем! За знакомство! И вы нам все расскажете, а мы постараемся вам помочь, чтобы не беспокоить по пустякам вашего братца полковника.

— Я пить не могу, — с тоской признался Аркаша и зачем-то потряс мобильником. — Я за рулем.

— Он за рулем, — подтвердила Лариса, доставая из холодильника закуску, — а мы выпьем, а он нам нальет. Так что же случилось с его «Мерседесом» три недели назад?

— Вы же сказали, что «Мерседес» не его, — ехидно напомнила я.

— Правильно, не мой, — засвидетельствовал Аркаша, — а моего шефа.

— И вы один у него водитель?

— А почему я должен перед вами отчитываться? — неожиданно взбунтовался Аркаша.

Лариса взглядом извинилась за него и, жеманясь, замяукала:

— Ну, Аркаша, не будь таким грубым, мы же решили по-хорошему выяснить, что произошло.

— Ну, один, — нехотя ответил он.

— А сам он бывает за рулем этого автомобиля?

— Он — нет, а помощник его бывает. Кстати, три недели назад я ездил домой, в Иванове. Так что точно не был за рулем.

Ларису после этого сообщения словно подменили. Она выкатила грудь колесом и завопила:

— Поняла, ты, шалава? С вопросами тут она. А ну катись отсюда, пока я… Я не могла молчать.

— Постойте, постойте, закричала я. — Не так скоро. Точное время еще не установлено, зато установлено, что Аркадий может быть подозреваемым.

Лариса сникла и сказала:

— Давайте выпьем, ребята.

Мы, исключая Аркашу, выпили. Я пила исключительно из соображений дела, а Лариса, видимо, по привычке.

— И что там произошло? — закусывая, спросила она. — Почему я не знаю?

— Потому что время еще не пришло, — таинственно ответила я, решив с этой Ларисой не расслабляться. — Есть свидетели, которые указывают на вашего мужа. Сама-то я не уверена, что это сделал он, хочу разобраться, за этим и пришла.

— Да что сделал-то? — возмутился Аркадий.

— Я же сказала: девушку изнасиловал. Аркадий вытаращил глаза:

— Я?!!

— Возможно, — тактично ушла от прямого ответа я. — Пока никто этого не утверждает. Но лишь пока, — добавила я, вспомнив о своем решении не расслабляться. — Дальнейшее покажет.

Лариса придвинулась ко мне.

— И все же, не могли бы вы нам поподробнее рассказать, — нежнейшим голоском промяукала она. — А то вы все намеками какими-то говорите.

Даже удивительно, что в таком теле живет такой голосок.

— Сегодня не могу, — опять уклончиво ответила я и подумала: «Номер автомобиля знаю, выяснить, кто хозяин, моей Тамаре не составит труда, так что же я здесь делаю? Пора сматываться».

— Почему вы не пьете? — поинтересовалась Лариса. — Пейте и рассказывайте.

— Я расскажу, обязательно, но несколько позже, — пообещала я, поспешно опрокидывая рюмку в рот и вставая из-за стола. — А сейчас пускай Аркадий срочно отвезет меня на место происшествия.

— Это куда? — встрепенулся тот.

— Туда, откуда вы меня привезли. Лариса задумчиво посмотрела на бутылку, перевела взгляд на Аркашу и сказала:

— Не поняла. Вы же не знакомы. Аркадий растерянно развел руками:

— Она попросила, я подвез. И все.

— Правильно, — подтвердила я. — А теперь срочно отвезите обратно.

Срочно, промедление смерти подобно, особенно для вас.

Лариса тут же вскочила со стула.

— Но почему? — в панике закричала она.

— Потом, потом, сейчас некогда, — объяснила я, устремляясь к двери.

Однако Аркадий даже не изменил позы. Он сидел и смотрел на меня, не собираясь никуда ехать.

— Что сидишь?! Что сидишь?! — завопила Лариса. — Беги! Вези!

Вздрогнув, как от удара хлыста, он сорвался с места и побежал.

— Когда вы вернетесь? — раздался нам вслед крик Ларисы.

«Никогда!» — подумала я. — Через час, — пообещал Аркадий.