Глава 1

Можно сказать, началось все со Свиридова. Он сообщил психоаналитику Далиле Самсоновой, что не может явиться на очередной сеанс психоанализа. Извинялся он, отчаянно скрывая восторг, мол, причина весьма уважительная, сами знаете, столько ждали: теща снова затеяла уходить в мир иной. На этот раз, кажется, окончательно.

Далила, неожиданно получив несколько свободных часов, пожелала Свиридову всех благ.

О, суета нашей жизни! Каких, если вдуматься, благ? Умирает человек, хоть и теща!

И тем не менее Далила тоже порадовалась. Она собралась поработать над своей новой книгой, но как бы не так. В кабинет ворвалась секретарша Даша и, необъяснимо млея, сладеньким голоском сообщила:

— Далила Максимовна, там молодой человек просится к вам.

— Что значит «просится»? — рассердилась Самсонова. — Запиши его на свободное время, тогда и приму. Ты же знаешь, у меня все расписано вперед на недели.

— Но, Далила Максимовна, — заупрямилась Даша, — у вас же окно появилось. У Свиридова горе. Он на радостях не пришел, так что примите, пожалуйста, нового пациента. Я вас умоляю. Пообещала уже.

В голосе секретарши был такой мармелад-шоколад, что Далила зажглась любопытством: «С чего бы льдышке Дашутке соловьем мне тут разливаться, когда с утра злая ходила как черт?»

— Ладно, приму, — сердито сдалась она. — Пусть минут через десять заходит. Я талмуды свои приберу.

Он сразу вошел. У Далилы «талмуды» зависли в руках. И сама она как в детской игре замерла, остолбенела — так гипнотически был он красив, этот холеный мужчина лет тридцати. Сразу стало понятно, что испытала ледышка Дашутка. Трудно, почти невозможно быть злючкой, когда тебя просит такой молодой человек.

Перед Далилой стоял белокожий блондин с густой шевелюрой, с модными чертами лица (увы, есть уже и такие). Длинноногий, высокий, с идеальной спортивной фигурой, он источал ауру мужественности. Его неяркая европейская внешность неожиданно оживлялась сочными губами и восточными глазами, ласковыми, цвета темной морской волны. На такого мужчину хотелось смотреть, не отрываясь, — минутами, часами, месяцами, годами, веками…

Далила столь далеко не пошла — веками она не располагала: через два часа был назначен новый сеанс. Однако, очнувшись от приятного шока, она разглядывала незнакомца с удовольствием и не стесняясь.

А вот он стушевался, тихо спросив:

— Я вам помешал?

Далила подумала: «Ну что ты? Разве можешь ты, очаровашка, кому-нибудь помешать? Ты же ходячий кабинет психоразгрузки. На тебя только глянешь, и настроение поднимается. Сразу хочется жить и давать.., людям радость…»

Однако озвучивать свои игривые мысли она не стала — вслух строго произнесла:

— К сожалению, да, вы мне помешали. Но раз уж зашли, придется найти для вас время.

— Спасибо, — обрадовался мужчина и смущенно представился:

— Иван Орлов. Можно без отчества.

— Можно, — согласилась Далила. — Присаживайтесь напротив, пожалуйста, и рассказывайте, что вас ко мне привело. На что жалуетесь?

И Орлов немедленно ее огорошил, на одном дыхании выпалив:

— Я жалуюсь на убийство. Два года назад был убит человек, Делягин, начальник корпорации «Александрия». Убийство произошло в первые секунды Нового года — праздник был в самом разгаре. Веселились всей корпорацией, под шампанское проводили старый год, послушали речь президента страны, а когда раздался бой курантов, погасили свет…

— Стоп-стоп-стоп, — запротестовала Далила. — Зачем вы это рассказываете?

— Как «зачем»? — опешил Орлов. — Чтобы вы знали.

— Для чего мне это знать? — поразилась она.

— Для расследования.

— Расследования чего?

— Преступления.

«Они скоро начнут приглашать меня мыть им полы», — мысленно возмутилась Далила.

— Молодой человек, — резко спросила она, намеренно забывая имя Орлова, — вы отдаете себе отчет, куда пришли? Здесь не бюро услуг и не детективная фирма. Я психоаналитик. Работник души. В этой области вас что-нибудь беспокоит?

— О чем вы? — растерялся Орлов.

Она пояснила:

— О внутреннем дискомфорте. Что вас беспокоит?

— Я же сказал, преступление. Меня беспокоит убийство Делягина.

Далила вздохнула с большим облегчением:

— Так бы сразу и говорили. Значит, вам не дает покоя гибель Делягина. Как это вы ощущаете? Тревога? Потливость? Бессонница? Страх? — деловито спросила она.

Орлов потряс головой, как бы сбрасывая с себя ужас вопросов, и с гордостью возвестил:

— До этого дело пока не дошло.

— А до чего, простите за любопытство, дошло? — язвительно осведомилась Далила.

— Хочу знать, кто убил Делягина и, главное, куда пропал пистолет.

Она рассердилась:

— А я тут при чем?

Орлов вкрадчиво сообщил, зачем-то переходя на шепот:

— Далила Максимовна, я все знаю, вы раскрываете безнадежные преступления, от которых все отказались, даже менты.

— С чего вы взяли? — испугалась она.

Орлов проявил подозрительную осведомленность:

— Вы расследовали гиблое дело Соболевой.

— Все ясно, — горестно заключила она, — вы газет начитались.

— И газет, и друзья рассказали. Удивительно. Спустя год вы убийцу нашли. Потрясающе. Нашли, когда все паутиной покрылось. Когда все поверили в ментовский бред. Вы сделали это каким-то своим психологическим методом, а мне как раз нужен такой. Найдите убийцу президента Делягина, я вас умоляю!

— И пистолет? — с деловитой иронией осведомилась Далила.

Орлов с пафосом подтвердил:

— И пистолет! Его до сих пор не нашли!

Она утомленно вздохнула:

— Молодой человек, вас ввели в заблуждение. Я не расследую преступлений. Я души лечу.

— Моя душа, кстати, чрезвычайно болит, — счел не лишним напомнить Орлов. — И будет болеть, пока Делягин не отомщен. Пожалуйста, помогите. Я хорошо заплачу, — добавил он игривой скороговоркой.

И разозлил ее этим. Далила покинула кресло и, решительно направляясь к двери, не очень вежливо посоветовала:

— Обратитесь к частному детективу, он гораздо меньше возьмет.

Орлов с обидой изрек:

— Не в деньгах дело. Я любые готов заплатить.

— А я могу принять только те, которые заработаны честным трудом, я психолог, — сурово пожаловалась на свои «недостатки» Далила и уже мягче добавила:

— Ну поймите, я не следователь, я не могу убийцу искать, у меня нет свободного времени.

— Но хотя бы пообещайте…

— Я не имею права обещать такое и морочить вам голову. Я не разбираюсь в убийствах и не чувствую в себе сил вам помочь. Расследование дела Соболевой просто случайность. Хоть и удачная.

Далила распахнула дверь и с дежурной любезностью пожелала:

— Всего вам хорошего.

— Вам тоже, — буркнул Орлов и вылетел из кабинета, но не из приемной.

Прикрывая за ним дверь, Далила краем глаза отметила, что он сердито навис над столом секретарши. Приложив ухо к щели, она услышала воркование Даши:

— Иван, не расстраивайся, я ее уломаю. Она добрая, но сегодня в плохом настроении, над новой книгой работает-, а работа не ладится.

«Почему это моя работа не ладится? — удивилась Далила. — Ну, Дашка, вот я тебе задам! Ладится, и еще как! Отличная книга! И будет еще лучше, если ты перестанешь посторонних ко мне пускать…»

Мысль оборвал голос Ивана:

— Она что, и вправду хороший специалист?

Секретарша с жаром заверила:

— Гениальный!

— Тогда я не отступлюсь.

Даша пообещала:

— Я выберу момент, когда она будет добрая, и тебе позвоню. Она мозговитая баба, найдет тебе и убийцу, и пистолет… Ой, это мне?! — вдруг раздался ее восторженный визг. — Прелесть какая! Чудо! Но это же дорого. Зачем ты, Иван? Я бы и так помогла…

«Взятки берет, — возмутилась Далила. — Торгует, бестия, мной!»

Учуяв флюиды, исходящие из кабинета начальницы, Даша испуганно заторопила Орлова:

— Ну все, ты иди, а то мне влетит. На днях я тебе новую встречу устрою, я позвоню.

Рассыпавшись в благодарностях, окрыленный надеждой Орлов шумно утопал.

Далила потянула носом — из дверной щели сочился аромат дорогих духов, улика взятки.

Желая осадить рвение секретарши, Самсонова вышла в приемную и невзначай обронила:

— Кажется, он страдает голубизной, этот очаровашка.

— Далила Максимовна, — с укором проныла Даша, судорожно пряча коробочку в ящик стола, — кто же голубизной в наше время страдает? Голубизной наслаждаются!

Самсонова фыркнула:

— Ну не знаю!

Секретарша кокетливо вправила в «злодейское» декольте силиконовую грудь, окропленную взяточными духами, и отрезала:

— А я знаю! Иван не голубой!

— Даже так, — изумилась Далила. — Надеюсь, тебе видней, но пришел он по поводу гибели своего дружка, — со змеиной улыбочкой сообщила она и приказала:

— Больше Орлова ко мне не пускать! Я не детектив!

— Разумеется, — с лицемерным покорством согласилась Даша и сквозь зубы добавила:

— Ему нужно срочно, а у вас в ближайшие месяцы и минуты свободной нет. Разве что Свиридов опять не придет…

— А чем это пахнет? — с видом палача осведомилась Далила. — Запах отличный, но незнакомый. Кажется, дорогие духи. Мне они не по карману.

Ход удался — Даша струхнула:

— Я все поняла, не пускать так не пускать. И ноги его в приемной не будет.

 

Глава 2

На следующий день Свиридов опять сообщил, что не придет: теща взялась за ум и по-прежнему умирает, как-никак чертовке без малого век. Хватит небо коптить.

Хитрая Даша, узнав об «окне», мгновенно взмолилась:

— Далила Максимовна, на шопинг меня отпустите, а! Сейчас перед праздниками скидки везде! Самое время!

— Для шопинга у тебя всегда самое время, — проворчала Самсонова, но отпустила, наказав закрыть дверь приемной.

Каково же было удивление Далилы, когда после ухода коварной Даши на пороге ее кабинета вырос красавец Орлов. Он решительно рухнул в кресло и пригрозил:

— Не уйду, пока вы меня не выслушаете.

— Ну, Дашка, — прошипела Далила, — тебе это с рук не сойдет. Не думай, что удачно сбежала.

Она набрала номер мобильного секретарши и строго спросила:

— Кто мне вчера говорил, что и ноги его не будет в приемной?

— Я говорила, — проныла Даша лицемерно трагическим «ноем».

— Значит, на вертолете он прилетел! — рявкнула Далила и, в ярости бросив трубку, зло уставилась на Орлова.

Он поежился, но упрямо сказал:

— Я не уйду.

— Ладно, не уходите. Тогда я уйду.

Далила вскочила, собираясь исполнить угрозу, но в этот миг дверь открылась и в кабинет ввалилась расфуфыренная Галина. На руках у нее была Ангелина, годовалая дочь. Самсонова категорически запрещала подруге появляться в своем кабинете, да еще в рабочее время. Галине не поздоровилось бы, если бы не малышка. Ангелина обрадовалась, потянулась к Далиле, смешно пропищав:

— Тя-дя! Тя-дя!

Галина с гордостью перевела:

— «Тетя Далила». Слышишь, как говорить научилась. «Тя-дя, тя-дя». Стрекочет дни напролет. Рот не закрывается. Удивляюсь, в кого она удалась?

— Ха, ты еще удивляешься? — поразилась Далила. — В тебя же и удалась.

— И то верно, — просияла Галина. — А мы мимо вот проходили. Ты извини, что зашли. Я сдуру ей брякнула: «А в этом доме тетя Далила работает», она визг и подняла. «Де» кричит, значит, «идем». Пришлось зайти. Мы от врача возвращаемся.

— Что случилось? — испугалась Далила, протягивая руки малышке.

Ангелина с радостью перекочевала к тете, защебетав:

— Тя-дя, тя-дя.

— Солнышко ты мое, ты заболела?

— Да нет, мы не заболели. Техосмотр проходили, — пошутила Галина и, озорно стрельнув глазами в красавца Орлова, спросила:

— Я вам помешала?

Самсонова, нежно прижимая к себе малышку, отрезала:

— Господин уходит уже.

— Далила Максимовна, — жалобно забубнил Орлов. — Я прошу вас, выслушайте меня. Что вам стоит? Я хорошо заплачу.

Галина ажиотажно шепнула подруге:

— Убиться на месте, раскрасавец какой. Зачем ты его выгоняешь? Он же заплатит.

— Не суйся в чужие дела, — рассердилась Далила. Орлов, учуяв поддержку, еще жалобней забубнил:

— Ну, пожалуйста, выслушайте меня.

— Нет!

Ангелина опять растопила лед: пропищав «тя-дя», она ткнулась носиком в щеку Далилы. От блаженства та улыбнулась.

Заметив это, Галина уселась в свободное кресло и назидательно произнесла:

— Видишь, даже ребенок просит тебя. Нельзя быть такой упрямой-жестокой.

— Пожалуйста! Я вас умоляю! — с надеждой воскликнул Орлов.

— Хорошо, я вас выслушаю, — согласилась Далила, возвращаясь за стол.

Довольная собой Галина улыбнулась Орлову и гордо представилась:

— Галя, случайно мать-одиночка.

Тот благодарно кивнул, предательски сообщив:

— Иван, закономерно женатый.

Галина скроила брезгливую мину и, обреченно махнув рукой, обиженно проворчала:

— Тогда начинай, пока мы тут добрые.

— Убили Делягина во время праздника, — начал Орлов. — Пробили куранты, все прокричали «ура», погас свет. В темноте жгли бенгальские огни, взрывали хлопушки, а когда свет вспыхнул, Делягин, генеральный директор корпорации, лежал на полу с дыркой во лбу.

— Ничего себе! — обалдела Галина. — Что вы нам тут сочиняете? Что за ужасы? При ребенке! Девочка будет тревожно спать!

— В том-то и дело, — поддержала подругу Далила. — Этот господин вбил себе в голову, что я должна отыскать убийцу Делягина.

— И пистолет, — напомнил Орлов.

— И пистолет, — возмущенно подтвердила Далила.

Галина необъяснимо обрадовалась:

— Ах, пистолет! Так это меняет дело! Надо искать! Я помогу!

Она немедленно приступила к торгу:

— Иван, сколько вы мне заплатите? Учтите, я кандидат наук, так что немало возьму.

— Галя, немедленно прекрати, — рассердилась Далила.

— Что «прекрати»? Будто не знаешь, второй месяц без денег сижу. Сама же и кормишь меня, одиночку. Я найду пистолет. Иван, сколько вы мне, кандидату и одиночке, заплатите?

Орлов, пожимая плечами, пообещал:

— Сколько скажете, столько и заплачу, раз вы ученую степень имеете.

— Штуку баксов, — не раздумывая, выпалила Галина и уточнила:

— За один пистолет.

Орлов оживился:

— Легко!

— Я не буду искать, — предупредила Далила.

Подруга настороженно осведомилась:

— Не будешь искать пистолет или убийцу?

— Пистолет уже ищешь ты, а убийцу пусть ищет милиция.

Орлов горестно сообщил:

— Убийцу нашли.

— Тогда почему вы второй день мне с убийцей надоедаете? — возмутилась Далила.

А Галина обрадовалась:

— Значит, осталось найти один пистолет, и штука баксов в кармане.

Орлов подтвердил:

— Да. Я даже три заплачу, только найдите, пожалуйста, и убийцу.

Подруги хором воскликнули:

— Убийца же найден!

— Найден, но он не убийца. Когда приехала милиция, открыли мешок, но подарков там не было. Там были пачки долларов. Много. Полный мешок.

— Какой мешок? — удивилась Далила. — Про мешок вы не говорили.

— Я много про что вам не говорил, — посетовал Орлов. — Вы же мне не даете.

Галина осуждающе прошипела на ухо подруге:

— Ты ему не даешь?! Как такому миляге можно не дать? Я бы не устояла.

— Иди ты к черту! — огрызнулась Далила и, обращаясь к Ивану, спросила:

— А кто вам покойный Делягин, друг, родственник или любовник?

Услышав это, Галина из кресла едва не выпала.

— Ну и вопросы человеку ты задаешь! Да еще при ребенке! — закатывая глаза, возмутилась она и приказала:

— Ангелина, не слушай!

Малышка оживилась, запрыгав на руках у Далилы:

— Тя-дя! Тя-дя!

— Ты не забыла, что я психолог? — ядовито поинтересовалась Самсонова, чмокая ребенка в темечко. — Здесь можно услышать и не такое. Мой кабинет сродни прачечной, только грязь в нем смывают с души, а не с белья.

— Надо пореже сюда ходить, — испугалась Галина. — Моя грязь мне пока не мешает, даже нравится. Расставаться с ней не собираюсь.

— Тебя об этом никто не просит, — огрызнулась Далила. — Но учти, тебе предстоит воспитывать дочь. Или ты ей будешь советовать брать пример не с себя, а с меня?

— С тебя? Я ей не враг! — ужаснулась Галина. — Пример будем брать с тети Мары!

Далила злорадно напомнила:

— Тетя Мара старая дева.

Галина зашла в тупик и замолчала. Самсонова тоже поисчерпалась. В кабинете воцарилась тяжелая тишина.

И тут Орлов, во время перепалки подруг пребывавший в задумчивости, напомнил о себе сентенцией, полной загадок.

— Самое удивительное, — произнес он артистическим тоном, которым читают былины, — что оружие до сих пор не нашли. Из корпорации никто не выходил, все ходы-выходы перекрыли, а пистолета нет. Дырка во лбу Делягина есть, а пистолета нет. Просто чудо. Мешок с долларами тоже всех поразил. Посыпались предложения разделить деньги поровну, но милиция воспротивилась. Мешок был изъят как «вещдок».

Галина ахнула, прижав ладони к щекам.

— Потом хоть вернули? — страдальчески простонала она.

Орлов ее успокоил:

— Вернули, но с большой неохотой. На горе ментам выяснилось, что доллары принадлежат корпорации. Вот, это вам.

Он положил на стол визитную карточку. Далила прочла вслух:

— Генеальный директор корпорации «Александрия» Делягин Александр Николаевич.

— Он что, и в самом деле был гениальный, этот Делягин? — заинтересовалась Галина.

— Какой же он гениальный, раз дал себя пристрелить? — усомнилась Далила. — Похоже, здесь опечатка: гениальный пишется через "и", а здесь "е", «генеальный».

Орлов подтвердил:

— Делягин был генеральный директор. Когда визитку печатали, случайно "р" пропустили, но Делягину ошибка понравилась. Он не стал ее исправлять. Я визитку вам оставляю, там все: номера телефонов, адреса офисов «Александрия». К тому же визитка послужит пропуском в здания корпорации.

Далила изумилась:

— Вы так говорите, будто я взяла на себя какие-то обязательства.

Орлов кивнул на Галину:

— Ваша подруга обещала найти пистолет.

Та немедленно согласилась:

— Да! Но деньги вперед!

— Конечно, — Орлов доверчиво полез в карман за бумажником.

Далила оцепенела, когда увидела, как уважительно он протянул Галине аккуратную пачку долларов. Когда же шельма Галина сцапала деньги, мгновенно погрузив их в обширное декольте, Далила и вовсе задохнулась от гнева.

— Ты что делаешь, Галка? — закричала она.

— На жизнь зарабатываю, — невинно просветила ее подруга.

— В моем кабинете?

— Ну, извини, своего офиса у меня пока нет, — посетовала Галина.

— Да ты же мошенница! — возмутилась Далила и приказала:

— Немедленно деньги верни! Сию же минуту!

— Обратно я не возьму! — взбунтовался Орлов. — Я заплатил, теперь пусть найдет пистолет!

Малышку Ангелину устроил такой расклад.

— Тя-дя! Тя-дя! — оживилась она.

Галина мгновенно этим воспользовалась, воззвав к совести строптивой подруги:

— Вот видишь, даже ребенок все понимает. Даже Линка просит тебя. Сейчас куплю ей молочка…

— Галка, а почему бы тебе с твоими замашками не пойти на вокзал и не пошарить в карманах приезжих? — желчно осведомилась Далила. — А вам, — обратилась она к Ивану, — я советую поручить поиски пистолета пришлым цыганам. Результат будет тот же.

— Она кандидат наук, — заступился Орлов за Галину. — Она разбирается, она деньги взяла, она обещала, значит, найдет.

Далила лихорадочно вернула ребенка подруге, схватилась за голову и.., не закричала, а, досчитав до пяти, сдержанно произнесла:

— Да, она кандидат наук, да, она разбирается, но лишь в экономике. Рискую вас рассмешить, но эта ловкая дамочка экономист.

Орлов не рассмеялся. Он растерянно захлопал глазами, а Галина повернулась на каблучках и, поспешно улепетывая, воскликнула:

— Ну, нам пора!

Иван и Далила пожелали знать хором:

— Куда вы?

Галина, поудобней пристраивая на руках Ангелину, их просветила:

— Искать пистолет.

И, цокая каблучками, она лихо вылетела из кабинета.

— Ничего не понимаю, — растерялся Орлов. — Как же она пистолет будет искать, если я и половины не рассказал?

— Но деньги-то вы ей дали, — «успокоила» его Далила, стартуя из кресла в погоню за бесшабашной подругой.

Прижимая к груди Ангелину, Галина неслась к лифту, но Далила ее нагнала, прошипев:

— Немедленно баксы верни.

— Еще чего! — возмутилась Галина и, подламывая каблуки, понеслась с утроенной силой.

Далила догонять подругу не стала, но коварно бросила вслед:

— Хорошо, я свои деньги верну.

Срезанная на лету, Галина застыла, промямлив убитым голосом:

— Я найду пистолетик.

— Мне-то мозги не пудри, — попросила Далила. — Как ты пистолетик найдешь?

— С твоей помощью.

— Я не собираюсь тебе помогать. Этот парень сам не понимает, о чем просит и кого. Он, по-моему, глупый.

— Обычный мужчина, — тряхнула плечом Галина. — Мы с ним договоримся, если не будешь мешать.

— Ах вот ты на что рассчитываешь! — прозрела Далила. — Во-первых, он младше тебя, во-вторых, после рождения Л инки ты клялась быть порядочной, в-третьих, какой пример ты дочери подаешь?

— Ради штуки баксов один разик можно и согрешить, пока Линка не выросла.

— Так вот, согрешить у тебя не получится, — торжественно заявила Далила. — Он голубой!

— Он женат!

— Да, а жену зовут Коля! Или Вася! Или Петя!

— С чего ты взяла? — разочарованно процедила Галина, тревожно ощупывая доллары на груди.

— С того, что он не ответил на мой невинный вопрос.

— Ничего себе невинный вопрос! Надо ж додуматься мужика в лоб спросить: «А Делягин не ваш ли любовник?» Если в этом твоя невинность, тогда я святая!

Далила победоносно усмехнулась:

— Вот и сказал бы мне: «Нет, Делягин мне не любовник. Он мой друг. Или брат». А красавчик-то промолчал, значит, рыло в пуху.

— Да не в пуху мое рыло! — раздался трагический рев Орлова. — Не голубой я! Не голубой!

Подруги вздрогнули от неожиданности и хором исторгли вопль ужаса:

— Вы здесь!

— Да, я здесь, — обиженно подтвердил Орлов. — И ничего не пойму. Мне рекомендовали Самсонову как хорошего специалиста. Я прихожу, умоляю, прошу, деньги согласен платить… Вам что, деньги совсем не нужны? — яростно спросил он у Далилы.

— Мне нужны! — встряла Галина, грудью и дочкой оттесняя подругу.

— Вам я, кажется, дал! — рыкнул Орлов.

— Точно дали, — обреченно подтвердила Далила. — Но зря.

Галина заверила:

— Ваши деньги, мужчина, попали в надежные руки.

Орлов согласился:

— Знаю, они надежно у вас пропадут.

Галина с обидой напомнила:

— Иван, я экономист! Я экономная!

— Галя, я не ропщу. Для меня штука баксов не деньги, а тьфу. Считайте, я их вам подарил.

Покончив с Галиной, он обратился к Далиле:

— Я готов помочь вашей кандидатке подруге и как матери, и как одиночке, но и вы мне помогите. Хотя бы советом.

— Даля, надо ему помочь, — радостно распорядилась Галина, шустро делая пару шагов в сторону лифта.

Сраженная щедростью Орлова, Далила призналась:

— Иван, вы мне симпатичны, но, честное слово, я не могу найти пистолет.

— А убийцу?

— Убийцу тем более не могу. Я не следователь.

— Но выслушать меня вы можете?

Далила сдалась:

— Выслушать я могу.

 

Глава 3

Рассказ Орлова заинтересовал Далилу. История и в самом деле загадочная. Генеральный директор застрелен, но из чего?

Куда мог пропасть пистолет?

Причем в секунды. Окна в офисе корпорации не открываются, там новейшая вентиляционная система.

Улизнуть из банкетного зала убийца не мог: коридоры офиса утыканы камерами слежения, охрана на выходе, да и двери были надежно закрыты. Покинуть здание корпорации в необозначенное время — процедура совсем не из легких. Начальник охраны должен оставить автограф на разрешении, начальник отдела его утвердить…

Короче, туда еще как-то пускают, а вот обратно с трудом: в хранилищах корпорации много денег, картин, драгоценностей. Да и сам офис бедным не выглядит.

Оперативная группа прибыла быстро, и всех членов пирушки тщательно «прошерстили». Здание оцепили — мышь не проскочит. Пистолет пытались обнаружить с металлоискателем, побывали везде: в кабинетах, в коридорах, в курилках и в туалетах. Выдвигалась даже фантастическая версия, что пистолет был в унитаз спущен. Следственный эксперимент показал, что это практически невозможно.

— Хорошо, а от меня вы чего хотите? — выслушав, спросила Далила. — Как я пистолет вам найду? Два года прошло. Вы думаете, он где-то лежит под ковром, меня дожидается? А психология здесь при чем?

Орлов взволнованно сообщил:

— Это логическая задачка. Если вы решите ее, моя любимая женщина спасена.

— Я не логик, я психолог. Вы не видите разницы?

— Вижу, но дело Соболевой вы раскрыли логически. Пистолет приведет вас к убийце.

— Ну не знаю… — задумчиво произнесла Далила. — Можно было бы попробовать, но у меня времени нет. У меня пациенты, все расписано…

Орлов ее перебил:

— Да-да, я понимаю, у вас обязательства, но если этот ваш пациент опять не придет…

— Свиридов, — подсказала Далила.

— Точно, Свиридов. Он богатый?

Она усмехнулась:

— Хотите заплатить ему за часы пропущенного сеанса? Он не возьмет. У вас один только шанс.

— Какой? — встрепенулся Орлов.

— «Заказать» его тещу. Не старуха, а дьявол. И, похоже, морочит его опять, умирать не собирается. Но если она умрет, Свиридову психоаналитик вряд ли понадобится, — пряча улыбку, сообщила Далила. — Он будет счастлив.

Орлов обиделся:

— Вы шутите, а я серьезно.

— А если серьезно, тогда ждите. Завтра я вам сама позвоню и скажу о своем решении.

— Значит, все зависит от тещи Свиридова?

Далила пожала плечами:

— Увы, да. Такая уж причинно-следственная связь. Все жалобы прямо к Всевышнему.

На следующий день Свиридов опять сообщил, что теща умирает.

Проделывала она это многократно, но всякий раз передумывала. Отыскивались дела в этом мире и поважнее (то кран не починили, то кот Барсик пропал), и тещу дела эти крепко держали. Таким образом, Свиридов уже год пребывал в трепетном ожидании.

И друзья, и сослуживцы, и, конечно, соседи — все знали, что теща помрет непременно, хоть и здорова, зараза, как конь.

Когда-нибудь точно помрет, а как же! Все надеялись. И возраст ее повод давал. Все дружно ворчали: «В девяносто восемь могла бы быть и подобрее. Уж силы не те».

Но она и с уходящими силами лютовала, дай бог каждому. А в последнее время пристрастилась издеваться, старая перечница. Над честным народом просто глумилась: налево и направо раздавала щедрые обещания, что вот-вот удар ее хватит, что буквально в любую минуту скопытится. Все доверчиво ждали…

И что же? Не помирает, злодейка! Беззастенчиво надувает народ!

А вот теперь, кажется (тьфу-тьфу!), точно слегла.

Окружающие, вспоминая о ней, даже дышать опасались. А встречая Свиридова, грех-надежду скрывали, сердобольно несчастного вопрошая:

— Как ваши дела?

В последние дни Свиридов их гордо пугал:

— Налаживаются!

— Неужели опять выздоравливает? — паниковали добрые люди.

— Нет, на этот раз точно налаживаются: на ладан дышит, старая грымза, — успокаивал всех Свиридов.

Он теперь денно и нощно дежурил у постели болезной, являя сыновью покорность. Опасаясь, что вредная старушенция в последний момент передумает, зятек «услаждал» ее слух байками о непривлекательности белого света. Украдкой стьщил бабульку, из вредности-де покидать не желаешь юдоль слез и печалей, смотри-де, прогадаешь, плохо здесь, отвратительно. Концом света даже стращал. Параллельно Свиридов всячески убеждал злющую тещу, что она сущий ангел и ждет ее райская жизнь…

А теща желчно ему отвечала, что она и этой жизнью довольна. И эта жизнь была бы и совсем хороша, когда бы не зятья, дети, внуки, правнуки, соседи, дворники, продавцы, почтальоны, политики, прохожие, пенсионеры, собаки и кошки. И еще парочки всяких развратных влюбленных сильно, мол, достают. Но в больнице всей этой шушеры вроде и нет, так почему бы не жить?

В общем, ясности и в этот раз никакой: как оно выйдет? Помрет теща Свиридова или опять подведет? А то и вовсе зятюшку переживет. Он тоже не мальчик, седьмой десяток наклюнулся. И нервы не те, и силы не эти с проклятущей злодейкой тещей. Вот и думай теперь, греши на старости лет, помрет родной человечек аль «порадует» всех годом-другим своего злостного пребывания во дворе, в подъезде, в квартире. Авось помрет.

Все будет зависеть от ее настроения. Доктора разводят руками: «Бабуля здорова». Но девяносто восемь годочков (а может, и больше, теща кокетка) — аргумент «ломовой». Опять же, сама обещала, даже клялась: «Здоровой помру! Болезней дожидаться не стану!»

Свиридов был не только пациентом Далилы, но и соседом. Зная о роли тещи в его несчастливой судьбине, она не обманывала Орлова, действительно полагала, что если дело всей жизни Свиридова свершится и теща помрет, то в психоанализе надобность отпадет. Свиридов оживет и воспрянет…

И не он один. Теща, что тот Пиночет, половину района в страхе держала. У других, изможденных ее крутым норовом, просто нет лишних денег на всяких там психологов-аналитиков.

Умрет теща или не умрет — благо для всех пока нереальное (прости этот грех им господь), но Далила, поговорив со Свиридовым, осталась довольна. Сеансы психоанализа решили отложить до лучших времен. Уточнять не будем каких, чтобы в цинизм не впадать. Хотя дело житейское не всегда подвластно морали.

После разговора со Свиридовым Далила сама, не прибегая к помощи Даши, позвонила Орлову. Он мгновенно явился на зов с букетом, комплиментами и благодарностью. Далила букет приняла, а комплименты и благодарность безжалостно отклонила, скромно сказав:

— Рано, не заслужила.

— Я уверен, вы нам поможете! — с чувством воскликнул Орлов.

— Вам? — удивилась Далила. — Вы говорите о вашей подруге или жене?

Он смутился и попросил:

— Можно это оставить в тайне?

— И вы никак не хотите обозначить свою причастность к этому делу?

— Нет, не хочу. Поверьте, в поисках убийцы моя тайна не помешает, — заверил Орлов.

— Но хотя бы скажите, вы работали в той корпорации? — спросила Далила.

— Никогда.

— А Делягин ваш родственник или друг?

— Ни то и ни другое.

— Значит, он был вам симпатичен?

Орлов решительно тряхнул головой:

— Нет! Ни в коем случае!

«Похоже, наоборот, — заключила Далила, — покойный был ему неприятен. Странно, но мне все равно, раз он платит».

— Что ж, — сказала она, — тогда определимся следующим образом. Я займусь вашим делом, но положительный результат не могу гарантировать.

— Само собой, — подтвердил Орлов. — Милиция вообще ничего не гарантирует, но деньги с государства берет.

Далила усмехнулась:

— Я брать не буду, лишь за часы, которые достались вам от Свиридова, но по расценкам психоанализа. Идет?

— Я не могу вам так мало платить, — признался Орлов и пояснил:

— У меня не будет уверенности, что вы занимаетесь моим делом.

— Это учтено. Не забывайте, у нас на руках кандидат наук.

— Ах да, мать-одиночка! — воскликнул он с кислой улыбкой.

Из жалости она его успокоила:

— Не бойтесь, Галина не будет к вам приставать.

— А я боюсь. Ваша подруга ведет себя агрессивно.

Далила вынуждена была согласиться:

— Да, Галина любит мужчин, но в последнее время борется со своим недостатком.

Орлов саркастично изрек:

— Борьбы-то я и не заметил.

— У нее внутренняя борьба, — заверила Далила, — но очень ожесточенная.

— Что, так силен ее недостаток?

— Увы, да. Ее недостаток на грани порока. В любом случае без помощи Галины нам не обойтись. Сами понимаете, часов Свиридова недостаточно для расследования, а других у меня нет. Я не могу отменить остальные сеансы.

— Хорошо, — согласился Орлов, — буду отдельно платить вашей подруге.

— Приятно иметь дело с сообразительным человеком, — похвалила его Далила и коварно добавила:

— Работа Галины оплачивается по договорной цене.

Орлов ужаснулся:

— Я должен с ней договариваться?

— По телефону, — успокоила его Далила и спросила:

— Идет?

Он сник, но ответил:

— Идет.

— Тогда я сегодня же приступаю, но вряд ли смогу вас до праздников чем-либо порадовать.

— Да, — грустно вздохнул Орлов, — встретимся в новом году.

 

Глава 4

До Нового года оставалось три дня, и в женском клубе затевался нешуточный праздник с поздравлением президента страны, с боем курантов, шампанским и фейерверком. Елка, Снегурочка, Дед Мороз и мешок с подарками, разумеется, предполагались. Они замышлялись гвоздем программы. Провожался старый и встречался их новый, женский год. Гулять дамы намеревались до упаду — насколько им хватит сил. А силы у женщин, судя по их размашистому бизнесу, были неиссякаемы.

На последнем собрании, состоявшемся накануне, «членши» клуба хвастали беззастенчиво. Подбивая итоги, они забывали свои поражения и упивались победами. Президентша клуба, Бойцова Елизавета Давыдовна, энергично всех поощряла. Если память кому отказывала, Елизавета, множа список побед, не гнушалась и мелочами.

— А свекровь? Ты забыла свекровь! — с укором гудела она. — Ну как же? Такая победа!

— Ах да! — радостно вспоминала «членша». — А свекровь я скрутила в бараний рог. Отвяла она, но это же мелочь в сравнении с тем, как мой бизнес расцвел.

— В жизни женщины мелочей не бывает, — назидательно вещала Елизавета. — Ставлю тебе «отлично». Следующая! — повелевала она, жестом указывая на трибуну.

Выслушав все отчеты, по традиции выбрали Даму года. Этой чести удостоилась психоаналитик Далила Самсонова, потрясшая придирчивых членов клуба интуицией, логикой и мощью ума в расследовании нашумевшего дела Соболевой <Подробно об этой загадочной истории говорится в книге Л. Милевской «Мужской гарем».>. Самсонова была вне конкуренции. Даже самые строгие члены жюри пели ей дифирамбы. Когда смолк гомон похвал, Елизавета постановила:

— Дама года Самсонова награждается статуэткой «Железная леди», дипломом нашего клуба, премией в сто тысяч рублей и правом играть роль Снегурочки. С лица Далилы мигом слетела улыбка восторга.

— Я должна быть Снегурочкой? — возмутилась она. — Ну, Лиза! Не ожидала я, что Даму года ждет такое жестокое наказание!

— Не дрейфь, подруга! Это страшенная честь! — залихватски подбодрила лауреатку Елизавета.

— А нельзя ли кому-нибудь эту честь уступить? — восстала Далила, мгновенно припомнив:

— Нет, правда, я недостойна. Прошедший год не удался. От меня любовник сбежал, муж ушел, финансы распевали романсы…

Елизавета решительно подавила восстание, яростно сообщив:

— Финансы поправишь полученной премией. На нее же купишь костюм Снегурочки. Я по старой традиции буду Дедом Морозом.

Она стукнула молотком по тарелке и зычно всех известила:

— Заседание закрывается! Встретимся завтра!

Далила подлетела к подруге и зашипела ей в ухо:

— Где я за сутки костюм отыщу?

— Хоть на Конюшенной, хоть в Пассаже, хоть в Гостином Дворе. Новогодних костюмов везде полно, — отмахнулась Бойцова. — Послушай, внученька, тебе досталась отличная роль, не галди. Я вообще мужика, хуже, деда играю, причем каждый год, и не ропщу.

— А сценарий? Что я, по-твоему, должна говорить? — не унималась Далила.

Елизавета пристыдила подругу:

— Какой сценарий? Ты что, косноязычный мужик? Женщины привыкли говорить и думать экспромтом. Вот и давай, держи нашу марку.

— Но у меня нет артистического таланта! — взвыла Далила.

— Развивай, — посоветовала Бойцова и поспешила домой наглаживать халат Деда Мороза.

И вот наступил заветный день. Собрались все «членши» клуба — стопроцентная явка. Поджидая президентшу — Деда Мороза, все поражались размерам елки и гадали, как умудрилась Бойцова эту гигантшу затащить в их тесноватый клуб. Высказывались всевозможные предположения и по ходу дела обсуждались наряды.

Некоторые «любовались» Снегурочкой, что раздражало Далилу. Она в своем новом костюме «тусовалась» среди лисичек, белочек, золушек и чувствовала себя наиглупейше. Вяло отбиваясь от женских насмешек, она мысленно (но нецензурно) ругала Елизавету и ждала, когда та появится. Наконец чудо свершилось: президентша впорхнула в роскошном вечернем наряде и набросилась на Далилу:

— Почему ты, Снегурочка, крутишься среди гостей? Та удивилась:

— А что я должна еще делать?

— Ты же сюприз! Марш на сани!

Дальше пошло как по маслу. В комнате, отведенной под гримерную, Елизавета первым делом похвалила Самохину Яну:

— И в самом деле, маски не надо! Ну, вылитый ты мужик! Никогда бы не подумала, что можно так изуродовать молодую красивую бабу!

Жутко загримированная, Яна действительно обошлась без маски. Ей доверили честь играть президента страны. Бедняжка учила новогоднее поздравление, которое должна была произнести перед боем курантов. С нервным бормотанием она носилась по кругу, истерически одергивая то галстук, то брюки, то мешковатый пиджак. Елизавета путалась под ногами, отыскивая запись боя курантов.

Наконец запись была найдена и вручена Яне. Елизавета облачилась в костюм Деда Мороза, прихватила посох, мешок и рухнула в сани. Далила пристроилась рядом. Импровизированные сани под звуки вьюги ворвались в зал, и праздник начался.

Дед Мороз с шутками-прибаутками приветствовал гостей и, не выходя из саней, объявил конкурс костюмов и образов; на плечи Снегурочки легла роль судьи. Мимо нее дефилировали не «членши» клуба, а королевы с коронами набекрень, полуголые золушки, сексапильные зайчики, белочки и лисички.

Далила пыталась сохранять объективность, виновато поглядывая на Яну, притаившуюся у приоткрытой двери гримерной. Яна — тоже сюрприз. Из-за президентского грима она не могла принимать участие в дефиле, но именно ей Далила хотела бы отдать приз за восхитительный образ. Такого перевоплощения она не ожидала от Яны и, посматривая на дверь гримерной, изумлялась, как в милых и женственных чертах Самохиной мог скрываться мужественный президент.

"Но он как-то скрывался, в противном случае никакой грим не помог бы, — заключила Далила и задалась вопросом:

— Интересно, где банкирша Самохина научилась так мастерски накладывать грим?"

Тем временем дефиле исчерпалось. Наконец была установлена победительница конкурса. Ею оказалась Баба Яга в нижнем белье: по шнурку сверху и снизу. Дед Мороз шумно ее наградил, покинул сани и, водрузив под елкой мешок, провозгласил:

— До наступления Нового года осталось двадцать минут! Есть предложение отдать их президенту страны!

Все восхитились:

— Как?! У нас сам президент?!

— Да, сам президент заглянул в наш женский клуб, — с пафосом сообщила Елизавета-Дед Мороз и деловито пообещала:

— А подарки раздам уже в следующем году, после президента и боя курантов.

Все собрались дружными воплями радости поддержать Деда Мороза, но не успели: из-за двери гримерной истошно завопил «президент»:

— Нет! Не надо! Подарков не надо!

Далила увидела, как загримированная Самохина, визжа и задыхаясь, пыталась сорвать с шеи галстук.

«Истерика», — догадалась она и метнулась к гримерной.

Впереди неслись золушки, белочки, зайчики. За ней с сопением топотал Дед Мороз. Президент пятился и визжал пронзительным визгом Самохиной:

— Нет! Не надо подарков! Не надо!

Лисички-белочки пугливо хихикали и гадали:

— Что с ним? Это розыгрыш? Это шутка? Гляньте, как смешно он сучит ногами!

В конце концов президент перестал сучить ногами, рухнул на пол и попытался забиться в угол, пряча лицо в ладонях. Дед Мороз, распихивая зайчиков и королев, упрямо протискивался в гримерную. Наконец он увидел на полу своего президента и, убиваясь от горя, заквохтал голосом Елизаветы Бойцовой:

— Грим! Костюм! Все пропало!

— Какой грим? — возмутилась Снегурочка. — Разве не видишь, у Яны истерика!

— А у меня что, по-твоему? — грозно спросил Дед Мороз.

Но его не услышали; зайчики-белочки поразились:

— У Яны?! Яна-то здесь при чем?

Никто не признал в паникующем президенте Самохину. Этим они лишь усилили горе Деда Мороза. Зверски размахивая посохом, он завопил:

— Какой грим погибает! Какой мнется костюм!

На этой трагической ноте президент перестал орать и отключился. Снегурочка метнулась к нему, нащупала пульс и констатировала:

— Обморок!

Дед Мороз завопил:

— Нашатырь!

— Где? Где? — запричитали зайчики и лисички.

— В аптечке! В буфетной!

Пока бегали за нашатырным спиртом, Снегурочка ослабила галстук на лебединой шее президента и, расстегнув рубашку, принялась массировать его пышную грудь. Не помогало.

— Надо делать искусственное дыхание рот в рот, — сказала она, чем окончательно разволновала Деда Мороза.

Притопывая от волнения, он закричал:

— Рот в рот?! А грим?! Ты испортишь грим!

Тут подоспел «нашатырь», президент очнулся, увидел Снегурочку, выкрикнул «нет!» и опять отключился.

— Своим видом мы вызываем у нее нехорошие ассоциации, — догадалась Далила, спешно стягивая с себя новогодний костюм.

Дед Мороз испугался:

— Что же, нам всем до трусов раздеваться?

— Достаточно будет, если вы дружно выйдете, — грозно приказала Далила, не спеша совать под нос президенту ватку с нашатырем.

Какой смысл? Оживет и снова грохнется в обморок.

Белочки, зайчики и королевы потянулись вон из гримерной. За ними нехотя уплелся и Дед Мороз, охая голосом Лизы:

— Грим, грим берегите, изверги…

— Ей грим президента дороже, — ворчливо осудила подругу Далила, тыча ватку с нашатырем под щедро намазанный гримом нос.

Президент снова пришел в себя и, увидев спасительницу, горько заплакал, безбожно размазывая драгоценный грим по щекам.

— Этот кошмар душит меня, — хлюпая носом, сообщила Самохина. — Уже почти все забылось. Прошлый год я нормально встречала. А в этот почему-то боялась, что вновь повторится. Вот оно и случилось.

— Вы испытали на Новый год стресс, и теперь вас мучают ассоциации, связанные с елкой, подарками, Снегурочкой и Дедом Морозом? — догадалась Далила.

Яна кивнула:

— Да. Это было два года назад. Я работала в фирме Снегурочкой. Меня и еще одного сотрудника, он был Дедом Морозом, направили в корпорацию раздавать подарки. Во время праздника там был убит генеральный директор. Прямо под елкой. Он стоял рядом с мешком подарков. С тех пор я не могу видеть этих ужасных мешков. Я и сегодня старалась на мешок не смотреть, но когда Елизавета Давыдовна закричала: «А подарки раздам после боя курантов!» — мне стало плохо. Как раз после боя курантов его и застрелили, директора. Прямо под елочкой.

— А корпорация называлась «Александрия»? — спросила Далила.

— Да, — шмыгнула носом Яна. — А откуда вы знаете?

— Случайность.

«Выходит, это Самохина привезла мешок долларов!» — поразилась Самсонова и утешила Яну:

— Я помогу вам избавиться от вашей болезни, но для этого мы должны встретиться в моем кабинете.

 

Глава 5

После праздников Яна Самохина явилась на прием к Самсоновой. Выглядела она свежо, но явно была подавлена и на вопросы отвечала вяло и неохотно. В конце концов Далила вынуждена была сказать:

— Понимаю, вам неприятно копаться в прошлом, но это необходимо для вашего блага. Чтобы лечение было успешным, мне важно знать даже самые незначительные детали. Уверяю, незначительны они лишь на ваш взгляд.

— Хорошо, я постараюсь, — пискнула Яна, промокая платочком глаза, полные слез. — Но мне и рассказывать особо-то нечего. В то время я нуждалась в деньгах, а в «Афродите» неплохо платили, вот я и согласилась играть роль Снегурочки. Я устроилась туда перед Новым годом. Хотела подзаработать себе на подарок, а получила нервное расстройство.

— «Афродита» — это название фирмы по организации праздников? — уточнила Далила.

Яна кивнула:

— Да, это целый холдинг. Туда входит много чего, от охранных агентств до ландшафтного дизайна.

— А вы не знаете, почему корпорация «Александрия» обратилась именно в этот холдинг?

— Знаю. «Александрия» давно сотрудничала с «Афродитой». «Афродита» осуществляет охрану корпорации, этот же холдинг организовывает там все праздники. Между ними установилось доверие. «Александрия» богатая корпорация. Там не любят случайных людей. В их главный офис попасть непросто.

— Но вы все же туда попали именно как человек случайный, — задумчиво констатировала Далила.

Яна опешила:

— Почему?

Самсонова напомнила:

— Вы же сами сказали, что устроились в холдинг незадолго до Нового года.

— Да, это так.

— И вам сразу доверили роль Снегурочки в «Александрии»?

— Я сама удивилась.

— Еще бы. Это выходит за рамки логики. Если корпорация не любит случайных людей, значит, каждый год их должны поздравлять проверенные Дед Мороз и Снегурочка.

— Да, это так, — изумленно подтвердила Самохина. — Каждый год в корпорацию направлялись Дуриков и Пандорина.

— Что же с ними случилось в тот злополучный год?

— Дуриков ушел в запой, а Пандорина была на больничном. У нее малыш заболел.

— Очень интересно, — заключила Далила, делая запись в блокнот. — Выходит, Дед Мороз тоже был новичок. И наверняка не случайно. Запой алкоголику организовать проще простого. Отправить молодую мамашу на больничный и вовсе не сложно. Кому это понадобилось? Думаю, тому, кто хотел пронести в офис мешок, полный долларов.

Самохина с восхищением подтвердила:

— Точно! Позже следствие выяснило, что так все и было. Дурикова подпоили накануне Нового года, а Пандориной заплатили и «больничный» сунули, приказав: «Сиди дома». Но чтобы выяснить это, милиция потратила несколько дней, а вы уложились в минуты. Далила смутилась:

— Спасибо за комплимент, но я его не заслужила. Слишком простая задачка. Если офис корпорации тщательно охраняется, значит, мешок долларов незаконно оказался под елкой. Охрана туда не заглядывала. Не думаю, что с мешками в офис шастают все, кому не лень.

Яна согласилась:

— Да, это так. По карманам охранники обычно не шарят, но габаритные вещи обязательно проверяют.

Далила продолжила:

— А Снегурочку и Деда Мороза не обыскали потому, что их отправляли прямо из их же родного холдинга. Охрана своим доверяет. Но как же вам подменили мешок?

Окунувшись в воспоминания, Самохина протяжно вздохнула:

— Ой, весь день был суматошный. Я же там новичок, ночью работать не собиралась. У меня был график не плотный: обеденный и вечерний выход в фирмочки средней руки. Но с непривычки и этого мне хватило. Я в холдинг вернулась усталая и лишь за тем, чтобы сдать реквизит. Сдала и домой собралась, а тут начальница моя прилетает: «Янка! Горим! Праздник в „Александрии“ срывается! Пойдешь вместо Пандориной!» Я и пошла.

— Вы пошли, — уточнила Далила.

— Да, мы с Дедом Морозом, — делая страшные глаза, возвестила Самохина. — В «Александрию» нас собирали строго. Охранник мешок с подарками сам внес в машину. За рулем был тоже охранник. Он привез нас в офис корпорации и проводил до самых дверей.

— Иными словами, сдал вас с рук на руки той охране, которая охраняла «Александрию». Именно поэтому Деда Мороза со Снегурочкой пропустили без всякой проверки.

— Ну конечно. Какая проверка? Насколько я знаю, так было всегда. Нас уже ждали, все сотрудники высыпали в холл и стояли по ту сторону турникетов, кричали «ура», аплодировали. Жгли огни, хлопушками хлопали.

Далила подытожила:

— Короче, Снегурочка и Дед Мороз с мешком долларов вошли в офис в праздничной обстановке и сразу поднялись в банкетный зал. И мешок под елку поставили.

Яна утвердительно затрясла головой:

— Да, нам так и было наказано. В «Александрии» принято раздавать подарки после боя курантов.

— Это понятно, а мешок-то вам когда подменили?

— А мешок подменили перед самым выездом в «Александрию». Воспользовались моей неопытностью. Я же впервые выезжала на такой важный объект и правил не знала. Мы уже собрались на праздник выезжать, но из холдинга выбежал дежурный и позвал охранника якобы к телефону.

— Охранник был за рулем? — осведомилась Далила.

Яна, зачем-то загибая на руке пальцы, перечислила:

— Да, охранник был за рулем, я рядом сидела, а Дед Мороз расположился на заднем сиденье рядом с мешком.

— А во дворе холдинга было пусто?

— Да нет, там была суета. Крутился народ, подъезжали другие машины, но холдинг хорошо охраняется, там даже есть КПП.

— Поэтому ваш охранник смело оставил вас и ушел.

— Да, он ушел, но почти сразу выглянул из двери и позвал Деда Мороза.

Далила насторожилась:

— Зачем?

Яна пожала плечами:

— Я и сейчас точно не знаю, но вроде бы их вызвал Невестин, заместитель Делягина.

— Зачем?

— Кажется, последнее напутствие хотел дать по устройству праздника. Правда, Невестин это категорически отрицал и клялся, что охраннику и Деду Морозу перед нашим выездом не звонил.

— Но даже если он и звонил, то почему в офис дежурному? — удивилась Далила. — Неужели у охранника мобильного не было?

— В том-то и дело, что был, — заверила Яна. — На этом Невестин и погорел. Следствие установило, что он пытался захватить корпорацию в свои руки.

— Иными словами, Невестин организовал подмену мешка и убийство Делягина.

— Хуже, следствие доказало, что Невестин Делягина сам и убил. К тому же были найдены люди, которые подошли ко мне с биркой. Я их опознала.

Далила опешила:

— С какой биркой?

Самохина хлопнула себя по лбу и воскликнула:

— Я плохая рассказчица! Никогда не могу до сути добраться!

«У женщин это частенько бывает», — подумала Далила и любезно спросила:

— Речь идет о мешке?

— Да, я снова про то, как мешок подменили.

Платочком промокнув с лица пот, Яна выдохнула:

— Уфф, на этот раз, кажется, доскажу. Когда охранник вызвал Деда Мороза, я осталась одна в машине. Тогда-то ко мне и подошли молодые люди в униформе холдинга «Афродита». Их было двое. Один сказал, что мы забыли в квитанции расписаться, а другой полез на заднее сиденье к мешку прикреплять какую-то бирку.

— Пока вы расписывались в квитанции, они мешок подменили, — догадалась Далила.

— Ну да, я же новенькая, их порядков не знала. Я вообще не представляла, что мешок какую-то ценность имеет. Потом мне сказали, что туда и бомбу могли заложить. Спасибо директору холдинга, что меня не наказали, а всего лишь уволили. Да я и сама там задерживаться не собиралась. Думаете, мед Снегурочкой по вызову быть?

— Банкиршей быть, несомненно, приятней, — пошутила Далила.

Яна царственно улыбнулась:

— О да!

— И что же дальше происходило?

— Вернулись охранник и Дед Мороз. Мы заспешили: в городе пробки, а время потеряно — надо было приехать минута в минуту. Нас уже ждали. В общем, подъехали к офису «Александрии»…

Яна запнулась, сосредоточенно размышляя, какую мысль продолжать. Судя по мукам, отразившимся на ее лице, мыслей набежало немало.

— Вас действительно ждали, — подсказала Далила. — В холл высыпали празднично одетые сотрудники корпорации, все выражали восторг. Снегурочка и Дед Мороз с мешком проследовали…

Яна оживленно продолжила:

— Да, прямо в банкетный зал. На второй этаж. Нас с шутками сопровождали. Делягин как глава корпорации даже Деду Морозу руку пожал.

— А где был его заместитель?

— Невестин?

Яна задумалась.

— Вы его не заметили, — подсказала Далила.

— Что-то не помню его, да-да. Знаете, там все были в костюмах. Многие даже в масках.

— А какие костюмы там были?

Опять загибая пальцы, Яна начала припоминать:

— Было много чертей. Две Бабы Яги. Была Снежная королева, очень красивый наряд. Ну, всякие там мушкетеры, коты в сапогах, даже зайчики, белочки и лисички. Все как обычно. Да, Дедов Морозов много там расплодилось. И Снегурочек было штук пять. Это меня раздражало. Делягин, помню, еще шутил, что их корпорация Дедов Морозов клонирует. Кстати, когда настоящий Дед Мороз заболел…

Далила мгновенно потянулась к блокноту.

— Что вы говорите, — удивилась она, молниеносно строча пометки, — Дед Мороз заболел? После убийства Делягина?

— Нет, значительно раньше.

Миловидное личико Яны собралось в гримаску.

— Тот Новый год не заладился капитально, — плаксиво сообщила она. — Сначала запил Дуриков, затем подменили мешок, затем наш Дед Мороз наступил на шлейф их королеве. Снежной королеве.

— И что случилось? — улыбнулась Далила.

— Все как в старом кино: шлейф отвалился, непонятно с чего обнажив грудь королевы. Ну да ладно, это было даже смешно. Потом начали провожать старый год.

— А мешок где в это время был?

— Мешок у Деда Мороза сразу конфисковал директор, — с обидой поведала Яна. — Мешок все время под елкой стоял. Я же говорила, там принято после боя курантов подарки всем раздавать, а до боя было еще далеко. Часа два, не меньше, В банкетном зале накрыли умопомрачительный стол. Чего там только не было. Ну и поплатились за это.

— Каким образом? — изумилась Далила.

Самохина злорадно ее просвятила:

— Лишились Деда Мороза. Кто-то накормил его салатом с крабовым мясом. Дед Мороз тут же категорически стал умирать. Его увезли на «Скорой» часа за полтора до Нового года.

 

Глава 6

Вечером, после беседы с Самохиной, Далила отправилась к подруге.

— Не нравится мне эта история, — шепотом пожаловалась она Галине, склоняясь над детской кроваткой и нежно целуя спящую Ангелинку. — Уж больно темное дело. Не вляпаться бы нам из-за твоей жадности в неприятности.

Галина, мечтающая чужой темной историей заштопать свою очевидную финансовую дыру, возмутилась:

— Не вздумай отказаться от Орлова! Святое дело богатых дурить! Я без копейки сижу, а она в жадности меня упрекает!

— Оно так, — вздохнула Далила, — но у меня книга на выходе. И Лиза работенку в клубе подкинула. В этом году буду «членшам» раз в неделю читать лекции по психологии. И книга и лекции в твою пользу.

Галина фыркнула:

— Спасибо большое! За прошлую книгу тебе так «хорошо» заплатили, что мой кот больше наплакал. И «членши» ни фига не заплатят. Эти богачки жадины еще те. И стервы. Разве приличная баба станет мужика ненавидеть? Мужик для того и создан, чтобы его любить. Вот мне одни блага от тех мужиков. А все потому, что я, как избушка на курьих ножках, знаю к кому, когда и каким местом надобно повернуться.

— Пластинку смени, — сердито приказала Далила. — Ты доповорачивалась уже, теперь на старости лет девчонку растишь без отца.

Галина испуганно оглянулась на кроватку ребенка и прошептала:

— Ну что ты ругаешься, Линка-то спит. Я ж не при ней о мужиках говорю.

Далила всплеснула руками:

— А она опять за свое! У меня складывается впечатление, что ты не взялась за ум, а пытаешься убедить в этом окружающих. Особенно дочь, которая и говорить-то не научилась, но скоро уже поймет какая "б" у нее мамаша. Заруби у себя на носу: если хочешь изменить свою жизнь, в первую очередь надо мысли свои менять. А у тебя в мыслях по-прежнему одни гадости: мужики! Мужики! — передразнила она подругу.

— Ох и трудно же быть святой! — согласилась Галина и тут же восстала:

— Не смей мужиков гадостями называть! Моду взяла! В женских клубах у «членш» нахваталась! Да мне потому только и плохо, что я из-за Линки не могу завести себе мужика! Вот и сижу без денег, без помощи. А почему сижу, не пойму! — задалась вдруг вопросом Галина. — Почему я не могу завести друга семьи? Все равно Линка маленькая и ничего не поймет.

— Даже и думать об этом не смей! — рассвирепела Далила. — Сначала один друг семьи, потом другой, пьянки-гулянки. А потом что? Опять групповуха? У тебя вся жизнь пошла под откос от любви к мужикам! Ведь хорошая баба, умная, добрая, а живешь не по-людски. Ты даже родить не могла как все нормальные женщины. Забыла, как Линка появилась на свет?

— О! Я и тут виновата? Так уж распорядился господь, к нему и претензии предъявляй.

— Это тебе наказание было за все грехи. А теперь я вижу, что ты снова за старое. Все! Хватит, подруга! Остановиться пора!

— А что я могу сделать, если на мне никто не хочет жениться?! — взвилась Галина. — Я бы рада остановиться, семью завести, да не могу! Что мне делать?

— Я сто раз говорила уже, что тебе делать. Не думай ты о замужестве. Живи скромно, достойно, подавай дочке хороший пример, а жених сам собой найдется.

— Да я год уже этот пример подаю! Со старой жизнью порвала! С работы уволилась! Поменяла квартиру! Так с собой борюсь, как Жанна д'Арк не боролась с захватчиками английскими! И что в результате? Где он, жених? Почему не находится? Даже тот «онанист», который звонил, и тот про меня забыл!

«Онанистом» Галина называла своего анонимного «собеседника», который после рождения Ангелины регулярно звонил ей и молчал, дыша в трубку. Далила подозревала, кто это, но открывать подруге глаза не спешила. Опасалась, что все равно хорошего из этого ничего не получится.

— Твой «онанист» не пропал, — сказала она, — он просто не может тебя найти. Ты же с квартирой и телефонный номер сменила.

— Точно, — окончательно огорчилась Галина и набросилась на подругу:

— А все советы твои! Раньше жила не тужила, а теперь что? Я только тогда и хлебнула горя, когда начала превращаться в порядочную.

— Да, порядочным людям живется совсем нелегко, — философски подтвердила Далила.

— Тогда на кой мне эта порядочность? Мне от нее только беда! Кому рассказать, не поверят! Хожу голодная мимо чужих карманов! Недотрога недотрогой мимо кобелей-мужиков! Тьфу! Аж противно!

— Глупостей не болтай.

— Глупостей? Спрашивается, за какие идеи страдаем? Зачем аскетизм такой на себя принимаю, когда любой мужик ну просто мечтает в ресторане меня накормить. И Линка об этом никогда не узнает. Она будет дома спокойно спать.

Закончив свою пламенную речь, Галина обиженно поджала губы. Далила очумело уставилась на подругу и с угрозой спросила:

— Так вот ты куда клонишь! Надоело по-человечески жить? Сдохла? Надорвалась?

— Да! Уездили клячу! — бесстрашно заявила Галина и привела аргумент:

— Не могу жить в нищете.

— А какой из этого выход? Молчишь? Мне-то голову не дури! Когда твои мужики тебя содержали? Это ты содержала их! Ты понимаешь, к чему ведет твоя логика?

— К чему?

Далила вынесла приговор:

— К тому, что дочка тебе мешает. Ты жалеешь, что ее родила, отсюда и разговоры о старой жизни.

Галина испуганно замахала руками:

— Да ты что! Ради Линки я готова на все! Я счастлива, что ее родила!

— Видимо, счастье оказалось слишком большим. К такому счастью ты не готова. Неужели тебе не ясно, что дочка твою жизнь изменила, не я. Из-за нее ты не можешь пойти на работу, потому и денег вам не хватает. И мужики здесь ни при чем. У тебя оказалась кишка тонка.

Галина охнула и заревела.

— Видимо, я слаба не на кишку, а на передок, — выла она. — Думаешь, я не стараюсь? Думаешь, не понимаю, что дочка растет, что она должна мною гордиться? Господи! Но я не могу больше! Тоска-аа! Как бабы жизнью такой живут? Лучше смерть, чем такая судьбина! Стирка сплошная! Жрачка! Врачи! И ноль развлечений!

— А ты хочешь до пенсии козочкой со своими кобелями скакать! — возмутилась Далила. — Я думала, тебе не хватает денег, а тебе, бедненькой, развлечений недостает!

— И того и другого! Мне не хватает денег на развлечения! — нахально заявила Галина.

— Здрасте!

— До свидания!

— Ну, знаешь! Это слишком! У тебя дочь растет! Зачем ты ее рожала? Ты ходячая безответственность! Пойми, нельзя всю жизнь развлекаться! Нельзя от жизни только брать и брать! Когда-то ведь и отдавать придется!

— У некоторых получается до пенсии брать. Я их не хуже.

Далила отрезала:

— Ни у кого не получается только брать. Это я как профессионал тебе говорю, в кабинете своем плодов этой «брачки» уже навидалась. Не пожелаю даже врагу. Знай, моя дорогая, с тобой только из-за Ангелинки вожусь. Раньше я не задумывалась над тем, как ты живешь…

Галина ядовито вставила:

— Что ж ты так?

— Повода не было, а теперь, когда Линочка родилась, теперь ты мне противна. Все, я ухожу! Живи как знаешь! Видеть тебя не хочу!

Галина испугалась, но вида не подала.

— Ой-ой, как мне страшно! — со смешком закричала она. — Да катись ты со своими советами! По рукам по ногам морально скрутила меня, и все тебе мало! Хоть спокойно дышать начну!

Далила решительно проследовала к двери, чувствуя беспомощность перед извращенной философией лучшей подруги. Вот и получается: сколько волка ни корми, он все в лес смотрит. Зря старалась Далила. Не создана Галка для спокойной, размеренной жизни, а та жизнь, к которой тянет ее, для ребенка погибель.

Хотела молча уйти, но, не выдержав, Далила на прощание все же сказала:

— Первая ушла я. Кто следующий? Смотри, лиха беда начало.

Галина схватилась за голову и в голос завыла:

— Да что же ты мучаешь-то меня?! Да я же стараюсь! Чего тебе еще надо?! Пока мне в фирме на дом работу давали, я же молчала! Ну не могу я в старых тряпках ходить! И одни макароны жрать не могу!

Далила вернулась и устало спросила:

— Галка, что происходит? Я ничего не пойму! Пока Линочка не подрастет, не можешь ты вернуться к прежней жизни. Это истина в последней инстанции.

— А если подрастет, тем более не смогу, — хлюпая носом, признала Галина. — Не дура, все понимаю. Но нельзя так разом все отрубать. Сижу без работы, без мужиков, без развлечений и даже без денег. Хоть что-то должно у меня остаться. Я так на Орлова надеялась, думала, буду тебе помогать. Я же от скуки одна помираю, а этот красавчик щедрый, хорошо мне заплатил. И еще мне заплатит. А ты заявляешь, что не хочешь с ним связываться. Это как называется?

Далила вздохнула:

— Не знаю, что с тобой делать. Хорошо, я с ним, как ты говоришь, свяжусь, но, сама посуди, какая подозрительная вырисовывается картина. Сегодня Самохина ко мне приходила. Помнишь, я тебе про нее рассказывала.

— Снегурочка-президент?

— Да. Я с ней побеседовала и теперь абсолютно уверена, что она как-то связана с этим Орловым.

— С чего ты взяла? — удивилась Галина. — Мало ли совпадений на свете бывает? Ты сразу выводы делать.

Далила задумчиво возразила:

— Да нет, это не совпадение. Яна даже не поинтересовалась, откуда я знаю про доллары. Она мне про доллары не успела сама сказать, я забежала вперед.

— Ну и что?

— А то, что Яна не удивилась. Восприняла это как само собой разумеющееся.

Галина запечалилась:

— Это что же выходит, она и про стресс все придумала? Спелись они, что ли, с Орловым? А зачем?

— В том-то и дело, что мне это пока не ясно. Со смертью Делягина у нее действительно связаны сильные эмоциональные переживания. Это очевидно. Такие сильные стрессы обычно не возникают из-за гибели случайных людей.

— И что из этого следует? — растерялась Галина. — Думаешь, Яна пришила Делягина?

Далила пожала плечами:

— И теперь дезинформацию мне подбрасывает? Не знаю, возможно. Пока я в одном ее подозреваю: Яна нарочно испортила праздник Елизавете. Не случайно она закатила истерику в клубе.

— А Лизкин клуб каким образом фигурирует в деле Орлова?

— Мне кажется, Яна как-то прознала, что Орлов хочет разворошить старое дело. Судя по всему, плоды следствия Яну устраивали. Было доказано, что Делягина убил его заместитель Невестин. А Орлов почему-то в это не верит. Мотивы свои он скрывает, но готов хорошо заплатить, чтобы я нашла настоящего убийцу.

Галина охнула:

— И ты мгновенно нашла! Это Яна!

— Да погоди ты, — усмехнулась Далила. — Слишком все просто. Так не бывает. Яна в корпорацию «Александрия» в роли Снегурочки не случайно попала, это я сразу сообразила. Решила догадку проверить и вскользь задала вопрос про Невестина, заместителя Делягина.

— Да-да, я помню, — кивнула Галина.

— Я спросила, где был Невестин, когда Снегурочка с Дедом Морозом на праздник пришли. Яна ответила, что Невестина она не заметила.

— Ну и что?

— Выходит, она знала его в лицо. А Яна убеждает меня, что впервые попала в корпорацию «Александрия». А мне теперь ясно, что не впервые. И еще. Орлов просил меня таким образом взяться за это дело, чтобы никто из сотрудников корпорации о новом расследовании не узнал. Тоже интересно — зачем?

Галина предположила:

— Может, он до сих пор там работает?

— В том-то и дело, что он там никогда не работал, — развела руками Далила. — Орлов в этом клялся и, судя по всему, не солгал.

— И ты ему веришь?

— Да. Он плохо разбирается в структуре корпорации, путается в должностях. То президентом Делягина назовет, то директором, то начальником. Я из визитки только точно узнала, кто он, покойный Делягин. К тому же Орлов ничего не может сказать о милиционерах, которые прибыли на место преступления. Он не знает ни одной фамилии из следственной группы, ни следователя, ни опера, а ведь мне это нужно. Зато Яна назойливо, несколько раз повторила фамилию следователя. Как по заказу.

— И что это значит? — поразилась Галина.

Далила задумалась:

— Здесь могут быть варианты. Или Яна действует по просьбе Орлова, или она сама заинтересована в том, чтобы я встретилась с Шульгиным.

— А кто это?

— Шульгин как раз возглавлял оперативную группу, прибывшую на место преступления. Я склоняюсь к мысли, что Яна сама по себе. Помогай она Орлову, зачем тогда истерику затевать было в клубе?

— Да, зачем?

— Похоже, Яна хочет быть поближе к этому делу. Во-первых, чтобы держать меня под контролем, во-вторых, чтобы направлять меня туда, куда ей выгодно. Я уверена, что Самохина замешана в этом деле. Практически она сама призналась, что Снегурочкой быть до пенсии не собиралась и устраивалась в «Афродиту» на один Новый год.

Галина подпрыгнула:

— В «Афродиту»? Это холдинг?

— Да, — ошеломленно призналась Далила. — А ты откуда знаешь?

— У меня есть близкий друг, который там когда-то работал! — торжествуя, сообщила Галина. — Теперь ты понимаешь, что мы просто обязаны взяться за это дело!

Далила пожала плечами:

— И теперь не понимаю.

— Ну, как же, я в два счета все про Яну узнаю! Неужели ты работы хочешь меня лишить? Хорошо оплачиваемой работы.

— Я боюсь, что с этой маленькой работой мы получим большие неприятности.

— Ну, пожалуйста, — взмолилась Галина. — Орлов обещал за каждую услугу мне отдельно платить. Ну, позволь мне ему оказать хоть пару услуг, а потом смело его посылай.

— Я не могу так с людьми поступать.

— Тогда не посылай.

— Хорошо, я подумаю, — согласилась Далила. — Но прежде чем решить окончательно, поговорю с майором Шульгиным.

Галина усомнилась:

— Разве он согласится с тобой разговаривать?

— Уверена, что не согласится. Придется кое-кого попросить о содействии.

 

Глава 7

Майор Шульгин встретил Далилу враждебно. Он сразу сердито признался:

— По приказу начальства я вынужден разговаривать с вами, но делаю это против желания. И следственных материалов от меня вы не дождетесь. И память у меня плохая. Все, что касается убийства Делягина, выветрилось из головы. Не обессудьте.

— Я подозревала, что вы мне не обрадуетесь, — усмехнулась Далила, — но не думала, что вы начнете прямо с наезда.

Шульгин крякнул и потянулся за дешевыми сигаретами.

— А чего вы от меня хотели? — уже мягче спросил он. — Почему я должен вам помогать?

— Вы намекаете на то, что я не бесплатно работаю? Не завидуйте, я готова платить за информацию, причем по вашим расценкам.

Майор отшатнулся:

— Что за народ?! Да разве же я о том? Платить она мне собралась! Это после звонка генеральского?

Далила вежливо попросила:

— Забудьте, пожалуйста, о звонке. Он и мне дался непросто, но выхода не было. Без звонка вы меня на порог кабинета, думаю, не пустили бы. Так ведь?

— Это да, — согласился Шульгин. — А теперь вот пустил, на свою лысую голову.

Лысина у него и в самом деле имелась, но она лишь украшала грубые, словно вырубленные из камня мужские черты. Несмотря на вредность майора, он Далиле понравился. Особенно хороши были его глаза. Живые и умные, они оставались добрыми даже тогда, когда их хозяин ворчал и ругался.

Обласкав его взглядом, она сообщила:

— Лысина вас украшает.

— Лишь потому, что вы меня с волосами не видели, — огрызнулся Шульгин, не оттаяв даже от комплимента.

Более того, секунду спустя он брюзгливо спросил:

— Чего вы хотите? Пришли под меня копать?

— У меня цель другая, — уточнила Далила.

— Да ясное дело. Вам кто-то за что-то платит, а в результате подставляют меня.

— Если вас это волнует, давайте сразу определимся. Я буду с вами советоваться и тщательно обдумывать каждый свой шаг, чтобы вам не навредить. Я считаю себя порядочным человеком.

Шульгин проворчал:

— Любой о себе так думает.

Далила обиделась:

— Моя профессия тоже частенько дает повод разочароваться во всем человечестве, но вам я доверяю.

— Ваша профессия? А кто вы? — заинтересовался майор.

— Психоаналитик.

— Это куда?

Со змеиной улыбочкой она сообщила:

— Мне кажется, вы и сами прекрасно знаете.

— Терпеть не могу догадываться. Конкретику обожаю, — саркастично признался Шульгин.

— А я уповаю на откровенность, — парировала Далила.

— Ага, на мою.

— И на свою. И хватит нам цапаться. Если уж вас ко мне свыше приговорили, то давайте сотрудничать, — миролюбиво предложила она.

Шульгин рассердился:

— А это уже наглость!

— Да в чем же наглость?

— Вы только что мне предложили сделать то, что английские полицейские советуют жертвам насилия.

— Ах вот вы о чем. Да, расслабьтесь и получайте удовольствие, — посоветовала Далила. — Тем более что я гарантирую вам безопасность. Улыбнитесь, пожалуйста. Я вас очень прошу не сидеть таким букой.

— Ха! — возмутился Шульгин. — Меня хотят поиметь, гарантируя безопасность. Да еще кто? Какая-то дамочка! И при этом я улыбки вам задолжал! Вы, психоаналитик, полагаете, что у меня есть повод для радости?

Далила заверила:

— Я полагаю, что у вас нет повода для грусти. Во всяком случае, до тех пор, пока вы меня не выслушали.

Шульгин насторожился:

— А что будет, когда я вас выслушаю?

— Это легко узнать.

— Хорошо, я вас слушаю, — сдался майор.

Далила обстоятельно рассказала о поступившем от Ивана Орлова заказе. Внимательно выслушав, Шульгин удивился:

— Что за Орлов? Впервые о нем слышу. Какое он имеет отношение к убийству Делягина?

— Возможно, и никакого. Он скрывает мотив.

Майор поразился:

— И вы не приперли его к стенке?

Она пожала плечами:

— Зачем?

— А зачем он нос в это дело сует? Кто ему Александр Делягин? Любовник? Дружок?

Далила заметила:

— Разумнее предположить, что любовник не Делягин, а Невестин. Ведь по заверениям моего заказчика Невестин безвинно сидит.

— Ну да, и фамилия у него подходящая, Невестин, — с усмешкой согласился Шульгин.

Уже с интересом взглянув на Далилу, он констатировал:

— А вы ничего, соображаете.

Мысленно она удивилась: «Если его впечатлила такая мелочь, за какую же дуру он меня принимает?»

— Вообще-то, Невестин не был похож на гомика, — продолжил Шульгин. — А зря вы не приперли Орлова к стенке. Как можно так халатно работать? Беретесь помогать черт-те кому.

Далила, скрывая раздражение, сообщила:

— Какая мне разница, какой у него интерес в этом деле? Я обещала ему продать свое мнение по поводу убийства Делягина, вот и пытаюсь это мнение честно составить.

— И все? — очумело спросил Шульгин.

— И все, — подтвердила она.

Майор загасил сигарету и яростно потянулся к пачке за новой, воскликнув:

— Параллельный мир, елы-палы! Мы тут в окопах за копейки корячимся, жизнью рискуем, а где-то там беленькие и пушистенькие дамочки мнениями своими успешно торгуют. И опять же за наш счет норовят.

— Я готова вам заплатить, — повторила Далила. Сбрасывая пепел мимо пепельницы, Шульгин зло процедил:

— Ладно, вы мне надоели. Рассказываю то, что помню, и расстаемся без слез, поцелуев, прощаний. Если что-нибудь подзабыл, не обессудьте. Три года прошло.

— Два, — уточнила Далила.

— Мне без разницы. Короче, на тот Новый год мне втулили дежурство, как холостяку. В «Александрию» мы примчали пчелой. Делягин с дыркой во лбу лежал рядом с елкой. Пуля навылет прошла. Позже выяснилось, что стреляли два раза. Думаю, сначала в живот, потом для верности в голову. Пули нашли, гильзы нашли, оружие рассосалось.

Далила спросила:

— И нет версий, куда оно делось?

Шульгин зло тряхнул головой:

— Версии есть, нет пистолета. Все удачно сошлось: и мешок с бабками к нам попал, и договоры на левый товар в сейфе лежали, и свидетели отыскались, и Невестин вину свою почти сразу признал.

— Какую вину?

— Да всю. Делягина он убивать не собирался, но мешок подменить не успел. Узнай Делягин про криминал, Невестину конкретно кранты. Про это он нам и плакался. И про то, что за «бабки» концерна с леваком операцию хотел крутануть, и про то, зачем Делягина пристрелил, про все колонулся, сволочь, а про пистолет ни гугу. Молчит, как рыба об лед.

— И чем вы это себе объясняете?

— Сообщником. Только так я могу объяснить.

— И что же вы не приперли Невестина к стенке? — ядовито поинтересовалась Далила. — Или вы только другим такие советы даете?

— Да сколько можно его припирать? — зло кусая фильтр сигареты, воскликнул Шульгин. — В чем надо, он чистосердечно признался, а про пистолет такую понес пургу… Короче, мы поняли, что кого-то он покрывает и стоять будет до конца. Потому что умный, знает: с уликами у нас швах. Вот мы и откатились.

— Почему же вы откатились? Надо было давить.

— Ага, умные все. Лишняя работа никому не нужна. Надавим, он сознается, и будет у нас только его признание. На кой ляд нам признание без улик? Чтобы суд завернул это дело? Чтобы начальство дальше рыть приказало? Этот пистолет-невидимка нам крови попортил даже тогда, когда мы Невестина раскололи. Практически от елочки не отходя. Если бы не чертов пистолет, я получил бы звездочки или награду за блестяще раскрытое преступление, а вы тут копаете, — с обидой признался Шульгин.

— Клянусь глубоко не копать, — игриво пообещала Далила. — Чуть-чуть копну и остановлюсь.

Майор шутливого тона не поддержал, серьезно продолжил:

— Раскрыть преступление помог мешок, полный долларов. Когда мои опера мешок под елкой раскрыли, жена Делягина ахнула и Невестина взглядом прожгла. Мне стало ясно: с него начинать и надо.

Далила удивилась:

— Делягина убили в присутствии жены?

— Ну да.

— Я об этом слышу впервые.

— Считайте, вам повезло, — презрительно бросил Шульгин.

— Вы всегда такой обаятельный? — рассердилась Далила.

— По спецзаказу. Хотите еще открытие?

— Будьте любезны.

— Корпорация называлась «Александрия» в честь ее основателей, трех Александров: Александра Невестина, Александра Делягина и его жены, Делягиной Шурочки. Над трупом мужа Шурочка заявила, что доллары в корпорацию пронес Невестин.

Далила вставила:

— Заместитель «генеального» директора.

— Вы и визитку покойного видели, — усмехнулся Шульгин. — Да, потешная опечатка. Так вот, Шурочка сразу предположила, что Невестин за спиной ее мужа пытался провести криминальную операцию, которую члены правления отклонили.

— И в чем суть операции?

— Обычная наша суть. Корпорация на хорошем счету, занимается честным бизнесом. Насколько это, конечно, возможно в бизнесе вообще и в нашей стране в частности. Перед Новым годом Невестин получил выгодное предложение погреть руки на контрабандном товаре. Куш намечался приличный, если таможне хорошо отстегнуть. Невестин попытался мотивированно подбить на это противоправное действие своих коллег.

— И чем мотивировал? — осведомилась Далила.

— Что-то типа того: на кой эта честность нужна, если ею не пользоваться? Надо левак прогнать, нам доверяют, с рук сойдет. Но чистоплюи коллеги осудили Невестина. И даже лепший кореш Делягин его не поддержал. А Невестин уже договор кое с кем подписал. Он решил провернуть дельце за спиной у Делягина.

— Значит, это Невестин собрал с торговли наличку, обратил ее в доллары и подменил Деду Морозу мешок.

— Не сам, но по его приказу. Следствием было установлено, что Невестин в тот день отменил банковскую инкассацию и провел собственную.

Далила удивилась:

— А как вы узнали, что это сделано по его приказу? Ведь не сам же он с торговых точек деньги снимал.

Пожевав фильтр сигареты, Шульгин презрительно сообщил:

— В банке имелся документ об отказе от инкассации за его подписью, а в его сейфе лежала копия того документа.

— А разве можно не сдавать деньги в банк?

— Нельзя. Из-за левака Невестин осознанно шел на штраф. Кстати, штраф для него ерундовый. Ему была позарез нужна наличка на взятку таможенникам.

— А зачем он эту наличку в корпорацию протащил? Да еще с таким трудом.

Шульгин с жалостью посмотрел на Далилу — так смотрит врач на безнадежно больного.

— А вы как думаете? — издевательски-ласково спросил он. — Куда он был должен мешок бабок тащить? В квартиру? В гараж? К соседям?

Она пожала плечами:

— Ну, не знаю.

— Сделка должна была состояться на следующий день. В офисе корпорации охрана надежная. Уж там-то доллары не пропадут. И никакой залетный деятель на них не покусится, а вокруг таких сделок этих деятелей крутится бездна.

— А как Невестин собрался вынести деньги? Если их так сложно в корпорацию занести, то вынести, думаю, еще трудней.

Шульгин, тщательно сдувая со стола пепел, пояснил:

— Этот вопрос мы ему задавали. Невестин планировал вынести доллары по частям в своем «дипломате». «Дипломат» совладельца корпорации и заместителя гендиректора охранники не проверяли.

Далила не отставала.

— А почему он был уверен, что никто не заметит подмены? — спросила она. — Разве мешок долларов и мешок подарков одно и то же?

Шульгин тяжко вздохнул и с видом: «Как вы мне, дамочка, надоели» — воскликнул:

— Вы зря стараетесь! Все увязано! В этом деле проколов нет!

— А пистолет? — мстительно напомнила Далила.

— Пистолет не нашли, — зло согласился майор, — это единственный мой прокол. Неужели вы, дамочка, хотите его исправить? Спустя годы? Бросьте эту затею!

Она попросила:

— Лучше ответьте на мой вопрос.

— Деду Морозу по барабану, что там, в мешке, — нехотя ответил Шульгин. — Он впервые брал его в руки. Кроме Делягина и жены его, Шурочки, никто не знал, что там за подарки. По заведенному обычаю Дед Мороз ставил мешок под елку, а после боя курантов и взрыва хлопушек раздавал всем подарки. Невестин на это рассчитывал. Он собирался вырубить свет и под шумок мешок заменить. Кстати, в соседнем кабинете мы нашли настоящий мешок, с подарками.

— Но что ему помешало?

— Ему сразу не повезло. На этот раз Делягин почему-то вышел к Деду Морозу, пожал ему руку и конфисковал мешок.

— Значит, Делягин сам поставил мешок под елку.

— В том-то и дело. Делягин берет мешок и чувствует, что он слишком тяжелый. Он понимает, что там не подарки, но вида не подает.

Заметив скептический взгляд Далилы, Шульгин рассердился.

— В чем дело? — пророкотал он. — Почему вы глядите на меня, как гад на лягушку? Что вас не устраивает?

— Почему Делягин вида не подает? — рассмеялась Далила. — Снегурочка с Дедом Морозом прибыли в офис за два часа до Нового года. Я поражаюсь выдержке покойного Делягина. Странный мешок под елкой стоит, а Делягин вида не подает. До самого боя курантов. А если там бомба? Вам не кажется странным такое спокойствие и нелюбопытство? Не кажется?

— Не кажется, — передразнив Далилу, Шульгин яростно выплюнул сигарету и грозно спросил:

— Умной себя считаете?

— Бывает по-всякому, — призналась она.

— Что, по-вашему, должен был делать Делягин? Скандал поднимать во время праздника? Уверен, вы именно так и поступили бы, но Делягин был умный бизнесмен и немного политик. Он отвел Невестина в сторону и спросил про мешок. Тот раскололся. Все веселились, а Делягин ходил сам не свой.

Далила недоуменно осведомилась:

— А что это он?

Вздох Шульгина прозвучал как «ну, бабы дуры!», но ругаться он больше не стал, терпеливо и обстоятельно пояснил:

— Дружок подставил его, Делягин выход искал.

Он думал над тем, как выкрутиться, чтобы и лицо корпорации соблюсти, и друга отмазать.

— Чушь!

— Чушь? — опешил Шульгин.

— Самая настоящая, — подтвердила Далила. — Интересно, как вы себя повели бы на месте Делягина? Бросили бы мешок под елочкой и Невестина давай про сделку пытать? Так, что ли?

— Нет, я взвалил бы мешок на плечи и попер бы его в сейф на глазах у честного народа! Конечно, я поступил бы в точности как Делягин, выжидал бы удобный момент. А как бы вы поступили?

Далила царственно заявила:

— А я не стала бы выжидать, а создала бы удобный момент сама.

— Как?

— Шпильку в розетку и в темноте мешок заменила бы. А уже потом, пока все веселятся, Невестину уши надрала бы. Кстати, а кто готовил подарки?

Шульгин был рад сменить тему, а потому ответил охотно:

— У них там, в корпорации, к этому делу подходят душевно. Заблаговременно изучаются интересы сотрудников, их мечты, закупается самое лучшее и долгожданное, в каждую коробку вкладывается открытка с пожеланиями, и все это в мешок.

— А мешок вручается холдингу, — уточнила Далила.

— Ну да, Дед Мороз из холдинга вывозит мешок с подарками и прямиком в корпорацию, чтобы все выглядело натурально.

— И все же не ясно, кто конкретно покупает подарки? Есть человек, который ходит по магазинам и выбирает по заготовленному списку?

— Да, это Шурочка.

— Шурочка? — поразилась Далила. — Шурочка Делягина закупала подарки сама?

— В этом и заключается отеческая забота глав корпорации о своих подчиненных, — саркастично отметил Шульгин.

— В данном случае забота была материнской, — уточнила Далила. — А почему Невестин не успел заменить мешок, решившись убить Делягина?

— Невестин не хотел раньше времени создавать паники, а потому вырубил свет во время боя курантов, когда все уже были пьяные. Кстати, все решили, что свет потух по плану. Невестин намеревался застрелить Делягина и подменить мешок. По его подсчетам, охранник, обходящий коридоры, должен был оказаться у электрощита через две-три минуты. Охранник же случайно чуть раньше мимо щита проходил. Поэтому свет вспыхнул секунд через сорок. Невестин за это время едва успел Делягина застрелить. Поэтому мешок остался под елкой.

Далила деловито спросила:

— А что говорят эксперты?

— В каком смысле? — опешил Шульгин.

— Я слышала, что по частицам пороха на коже и одежде можно точно определить, кто стрелял.

Майор снисходительно усмехнулся:

— Какие частицы, дамочка? Если бы! Этим порохом народ был осыпан с ног до головы.

— С головы до ног, вы хотите сказать.

Шульгин с осуждением уставился на Далилу:

— Грамотная, хочешь сказать? Да, я дружу не с тем великим и могучим русским, на котором говорят академики. Ну и что?

— Давайте не отклоняться от темы. Что сказал ваш эксперт?

— Мой эксперт сразу махнул рукой. Порох везде.

— Откуда же порох взялся?

— Из хлопушек. Из них там палили все, кому не лень. В том числе и Невестин. Я дам вам хороший совет, не лезьте вы в это дело. Не тратьте зря свое время. Нечего там ловить. Все, что можно, выловили без вас. Согласен, белые пятна есть в этом деле, но на суть они мало влияют. Невестин убил своего компаньона, шефа и друга Делягина. Остальное — только подробности. Это мой окончательный вам приговор.

Далила, пристально глядя в глаза майору, вынесла свой приговор:

— Пока я не знаю, кто убийца, но Невестин Делягина не убивал. Мне это очевидно.

Шульгин тоскливо взглянул на нее и сказал:

— Это уж как вам будет угодно. Следствие базировалось на уликах и фактах, а вы фантазируйте себе, как бог на душу вам положит. Мешать не собираюсь, потому что, извините, должен работать. Но и помощи от меня не ждите. Я все сказал.

Он поднялся, выразительно глядя на дверь.

— Что ж, всего вам хорошего, — пожелала Далила, чувствуя себя оскорбленной.

 

Глава 8

Шульгин ее уязвил. На встречу с ним она ехала почти с готовым решением. Жалея Галину, Далила собиралась взять на душу грех: что-нибудь как-нибудь для отвода глаз порасследовать, дать подруге слегка заработать и под благовидным предлогом отказать красавцу Орлову. Он тоже с ней не был честен, отказываясь приоткрыть свой мотив. Раз Орлов хитрит, пытаясь использовать Самсонову в неведомых ей целях, так почему бы не отплатить ему той же монетой.

Примерно так Далила была настроена перед встречей с майором. Однако Шульгин так ее оскорбил и завел, что Далила поклялась утереть обидчику нос.

— Раз так, я найду убийцу Делягина, я найду ему пистолет, будет знать, кто он на самом деле, этот самовлюбленный бездарь, хвастун и мужлан, — приговаривала она, безрассудно посылая свой «Форд» на обгон.

Но для душевного равновесия одной клятвы оказалось недостаточно. Дурной импульс, полученный от Шульгина, был слишком силен. Хотелось высказаться. Хотелось ментяру костерить и утюжить до полного разглаживания рельефа натуры. Уж слишком колючей его натура была.

Как психолог Далила знала, что сдерживать себя и не надо: раз зацепил, нужно ментяру ругать, пока легче не станет. И лучший помощник в этом полезном деле подруга: выслушает, поддержит, сама в адрес обидчика добавит пинков, глядишь, от души и отляжет.

В поисках соучастника Далила опрометчиво направила «Форд» к Галине, но вовремя одумалась. Вспомнив, что как раз эта ее подруга мужчин не умеет ругать, она изменила маршрут.

"К Бойцовой, только к Елизавете, — решила она. — Лиза права, когда иногда мужчин в тупости обвиняет. А Галка только и будет квохтать: «А как он выглядит? А какой у него рост и размер? А познакомь! А давай я к нему зайду как бы по делу!»

Бойцова действительно ожиданий не обманула. Она с таким жаром обрушилась на Шульгина, что Далиле даже пришлось его защищать.

— А чего я ждала, — пыталась она успокоить подругу. — Пришла под него копать, вот и нарвалась.

— Настоящий урод, — не слушая доводов, лютовала Елизавета.

Ей только дай против сильного пола помитинговать.

— Твой Шульгин не посмел бы бочку катить, будь у тебя яйца в штанах! — шумела она. — И ум бы в тебе нашел, и компетентность. Прислушался бы к твоему мнению. И к профессии интерес проявил бы, не на каждом шагу психоаналитики в нашей стране встречаются. Будь ты мужиком, уважал бы тебя ментяра. А он что продемонстрировал? Презрительную снисходительность. Потому что ты для него только баба. Вот он, мужской шовинизм! «Все бабы дуры!» и «Что с них взять?» И дура будешь, если не утрешь задаваке нос!

— Утру, утру, — мстительно пообещала Далила. — Я толком и не копнула еще, а уже в хваленой мужской логике уйму несоответствий нашла. Ты мне поможешь?

— Я?! — поразилась Елизавета, с ходу не находя себе применения.

Впрочем, она тут же его и нашла, заявив:

— Обязательно помогу! Я вольная кобылка и в седоках не нуждаюсь! Мужики это чувствуют, поэтому любое мое слово звучит для них убедительно! Если хочешь, сама к Шульгину пойду! Выскажу этому вялому перцу прямо в глаза, кто он есть! Уж я не буду миндальничать с ним! Точно! Прямо сегодня пойду!

— Зачем? Так много от тебя не прошу, — паникуя, возразила Далила. — Будет достаточно, если по своим каналам разузнаешь о корпорации «Александрия».

Бойцова разочарованно согласилась:

— Разузнаю. Это проще простого. Мир тесен. Буквально за стенкой, в соседнем кабинете, на меня работает бывший начальник их маркетингового отдела. Уж он мне про «Александрию» расскажет.

— А ты не можешь прямо сейчас с ним поговорить? — оживилась Далила.

— Сейчас не могу.

— Тогда задай ему только один вопрос: в каких отношениях были Невестин с Делягиным на момент убийства последнего?

Елизавета потянулась к телефону:

— Это можно.

Далила взмолилась:

— Пожалуйста, устрой мне с ним встречу. Задать вопрос я должна сама.

— Ну и хитрая ты, — воскликнула Елизавета, но проводила подругу в соседний кабинет и оставила ее наедине со своим подчиненным.

Вернулась Далила к Бойцовой в задумчивости:

— Представляешь, дружба их исчерпалась. Делягин с Невестиным враждовали в последние дни.

— Из-за чего шла вражда? — бодро осведомилась Елизавета.

— Сноб Делягин стремился к честному бизнесу, а Невестина раздражало его чистоплюйство.

— Еще бы, что может быть доходнее «левака».

— И это понимал не только Невестин, — сообщила Далила. — Силы в корпорации разделились не поровну. Делягин пока был сильней, но трон под ним уже закачался. Шла борьба. Невестин активно вербовал единомышленников из стана бывшего друга. Знаешь, о чем это говорит?

— О чем?

— О том, что Невестин Делягина не убивал. Шла борьба за управление корпорацией. Все о ней знали. При таких обстоятельствах Невестин первый подозреваемый. В этих условиях даже «заказывать» гендиректора крайне опасно. Слишком очевиден мотив.

Елизавета подтвердила:

— Конечно, все нити расследования к Невестину и приведут.

— А уж о том, чтобы нагло самому убивать, не может быть и речи, — продолжила мысль Далила. — Если только не допустить, что Невестин сошел с ума. Одного не пойму, почему все сотрудники корпорации в один голос оговорили Невестина? Ведь у него там были не только враги. Но все показывали против него. Майор Шульгин заносчивый, но не глупый. У него действительно все удачно сложилось.

— Здесь как раз нет вопросов, — горько усмехнулась Елизавета. — «Левак», мешок долларов, шеф убит. Набор еще тот. Все быстро смекнули, что Невестин если не за убийство, так за «левак» загремит. А к власти придет вдова, Делягина Шурочка.

— Она и пришла.

— Ну вот, значит, все старались ей угодить и топили Невестина. Обычно при такой расстановке друзья первыми и начинают сдавать.

— Почему? — удивилась Далила.

Бойцова фыркнула:

— Кто из нас психолог? Сама догадаться могла бы. Ведь очевидно, всем, кто дружил с Невестиным, надо замолить старые грехи перед новым начальством. Вот они дружно и поспешили сдать друга.

— Точно.

— К тому же Шурочка пострадала, муж погиб. Всем ее жалко. Следовательно, Невестин скотина, он воевал с покойным. Значит, он же его и убил.

Далила охнула и застыла, задумавшись. Елизавета, озабоченно взглянув на часы, спросила:

— В чем дело? Мысль осенила? Если длинная, то мне некогда, — предупредила она.

— Нет, не длинная. Две минуты послушай. Ты разбираешься в этих делах, поэтому мне важно знать твое мнение.

— Хорошо, излагай, только коротко, — согласилась Бойцова.

— А что, если схема была такой? — принялась излагать Далила. — Под Делягиным качается трон. Невестин зуб точит, крупные суммы мимо носа его проплывают. И не один он это в корпорации понимает. Стан его единомышленников пополняется, у Делягина, соответственно, редеют ряды.

— И что дальше? — нетерпеливо постучала по столу коготками Елизавета.

— А дальше Делягин делает такой ход. Он запасается бумагами с подписью Невестина.

Бойцова вставила:

— На крайний случай всегда такие бумаги имеются. Если бизнес крупным шагом идет, за каждой подписью не набегаешься.

— Значит, собрать мешок долларов якобы по приказу Невестина Делягин в принципе мог?

— Без проблем, но зачем?

— Чтобы создать впечатление у сотрудников корпорации, что Невестин всех кинуть хотел. И тех, кто был за «левак», и тех, кто был против, — сообщила Далила и азартно спросила:

— Ну как?

Елизавета одобрила:

— А что, очень неплохо. Делягин проносит мешок с деньгами, меняет его на тот, что с подарками. Осталось уложить деньги в сейф Невестина и созывать народ: «Посмотрите, каков подлец! На денежки корпорации грязный бизнес затеял, причем радеет исключительно за свой карман». А в сейфе уже и документы об отказе от инкассации лежат, и договоры о «леваке», и все за подписью Невестина. Толково, толково.

— Кстати, а как у Делягина договоры Невестина оказались? — спросила Далила.

— Да очень просто. Мог выкрасть. А возможно, эту интригу Делягин сам и затеял. Рвется Невестин к «леваку», значит, на «леваке» его и надо придавливать. Делягин делает вид, что соглашается, и Невестина подставляет. Когда тот с партнерами по «леваку» подписывает договор, Делягин выносит это дело в корпорацию на тайное обсуждение. Разумеется, все резко против, а Делягин на совете просто молчит. Невестин потом набросится на него: «Ты предатель! Что теперь делать? Как с партнерами говорить?» Тут Делягин мог и сказать: «Давай договоры, я сам разберусь».

Далила обрадовалась:

— Значит, моя версия не фантастическая?

— Конечно, нет, — согласилась Бойцова. — Если в сейфе Невестина обнаруживаются «левацкие» договоры и денежки корпорации, он лишается не только влияния, но и должности. Невестин никто. Руки будет Делягину целовать, чтобы тот скандальчик замял. Но Делягина кто-то убил. Кто в таком случае?

Далила пожала плечами:

— Этого я не знаю. Сейчас важно аргументированно доказать, что Невестин не убийца. Тебе и в самом деле моя версия показалась правдоподобной?

— Весьма.

— Тогда я со спокойным сердцем поеду к Галине, — обрадовалась Далила и, вспомнив о проблемах подруги, спросила:

— Кстати, у тебя не найдется для нее подходящей работы? Галка очень нуждается.

— Только этой подстилки мне не хватало! — презрительно фыркнула Елизавета. — Нечего ей помогать. Пусть выкручивается сама.

— Зря ты так. Галка действительно сексуально помешана, но тебе-то какое до этого дело? Если не замечать ее легкого недостатка, она очень неплохой человек.

— Да ну?! Рассказывай больше!

— Ну, ты не права, — заступилась за подругу Далила. — Галка отличный специалист, добросовестная. Она умная, не болтливая, не завистливая, добрая, никогда не предаст. Сплетен не любит. Как подруга она безупречна. Я без риска могу на нее положиться в самых щекотливых делах.

— Ну-ну, — скептически пропела Елизавета. — Давай полагайся, а я не рискну.

"Не убедила, — мысленно констатировала Далила и тут же себя осудила:

— И нашла кого убеждать. Проще вегетарианца накормить сырым мясом, чем привить им друг к другу симпатии".

 

Глава 9

Расставшись с Елизаветой, Далила отправилась не к Галине, а к майору Шульгину. Он встретил ее кислой миной:

— Опять вы?

Она, мысленно смакуя предстоящий триумф, кротко сказала:

— Я много времени не отниму.

Он рассердился:

— А в чем, собственно, дело?

— Дело в том, что мешок с долларами в корпорацию затащил не Невестин, а покойный Делягин! — выпалила Далила.

Шульгин ошарашенно спросил:

— С чего вы взяли?

— Я просто уверена.

Он вздохнул с облегчением и рассмеялся:

— Ах, уверены. И что вас толкнуло к этой глупой уверенности?

— Житейская логика.

— Женская логика, — с презрительной ухмылочкой уточнил Шульгин.

— Как хотите ее назовите, — отмахнулась Далила, — но ответьте, пожалуйста, на вопрос. Кто занимался устройством праздников в корпорации?

— Жена Делягина.

— Шурочка?

— Да, за глаза ее так называли, но я к ней обращался — Александра Сергеевна.

— Меня, кстати, зовут Далила Максимовна.

— Вы тоже по имени-отчеству не часто меня называете, — с обидой парировал Шульгин и напомнил:

— Я Михаил Миронович.

— Еще раз очень приятно, но я все о том же. Если все звали Делягину Шурочкой, значит, ее любили. И, видимо, было за что. Она была внимательна к подчиненным, подарки дарила. А Невестин подарки дарил?

— Невестин никогда не устраивал праздников, — ответил Шульгин и сердито спросил:

— К чему вы клоните?

— Сейчас узнаете, — пообещала Далила. — Если устройством праздников занималась Шурочка, значит, Невестин не мог знать, что лежит в мешке. Подарки — это сюрприз, а любой сюрприз тайна. Так?

— Не так. Невестин мог разнюхать, кто что мечтал получить.

— Ну да, подслушать и подсмотреть. Решительно заявляю вам, он не мог.

— Почему?

— Вам, мужчинам, этого не понять, — сказала Далила и, воспаряя, продолжила:

— Женщина радостно выбирает подарки. В один магазин зашла, в другой, одну вещицу в руках подержала, другую. Это же таинство. Церемония. Ритуал. Она удовольствие получает. Она предвкушает и наслаждается. Представляет того, кому предназначен подарок, видит на его лице изумленный восторг.

На лице Шульгина отразилось очумелое удивление.

— Да ну! — сказал он.

— Вы что, подарков никогда не дарили? — опускаясь на землю, спросила Далила.

— Дарил.

— Кому?

— Маме, жене.

— Только букетик вялых мимоз в Женский день?

— Почему? И духи.

— И как она, ваша жена? Счастлива?

— Она умерла, — хмурясь, признался Шульгин. Далила позволила себе черствость, сказав:

— На ее месте и я бы так поступила.

— Она умерла после того, как мы развелись. И не пытайтесь меня достать. Я не пробиваем.

— А я вас не просила рассказывать, почему от вас сбежала жена.

— А я что, рассказываю?

— Ну да. Уж я-то знаю, от кого женщины чаще всего бегут.

— От кого?

— От непробиваемых.

От ярости Шульгин покраснел, ноздри его раздулись, кулаки добела сжались — он даже вскочил.

«Сейчас ударит», — испугалась Далила.

Но он опустился на стул и процедил сквозь зубы:

— Непробиваемым я стал после того, как жена мне изменила.

— Вы не способны прощать? — растерянно спросила она.

— Я простил, но жена ушла, — обреченно сказал Шульгин и, устало проведя рукой по лицу, попросил:

— Давайте вернемся к Делягину.

— Простите, — прошептала Далила. — Я вам сочувствую.

Он зло спросил:

— Сочувствуете? Разве психоаналитики умеют сочувствовать?

— Да.

— А я думал, они умеют только лезть людям в души.

— Зря вы так. Мне ваша боль очень знакома. Совсем недавно от меня ушел муж.

Шульгин улыбнулся злорадно, но шпилек вставлять не стал — удержался от комментариев, миролюбиво сказав:

— Мне легче, моя жена умерла давно. Вернемся к Делягину?

— Да, конечно, — согласилась Далила. — Невестин основательно подпортил дружбу с Делягиными, поэтому про подарки он не мог даже спросить. К тому же подобные вопросы вызвали бы у Шурочки подозрения. А вот ее супруг мог о подарках знать. Не удивлюсь, если по просьбе Делягина Шурочка все покупала в двух экземплярах.

— Зачем? — удивился Шульгин.

— Вот и я спросила себя — зачем? Зачем Делягин таким затейливым способом притащил в корпорацию мешок с долларами? Он генеральный директор, склонный к честному бизнесу до ссоры с другом Невестиным. Ведь Делягин мог этот мешок официально в офис корпорации занести, нет же, ему понадобилось устраивать в холдинг свою Снегурочку.

— Свою Снегурочку?

— Яна знала Невестина в лицо, значит, она была знакома с Делягиным.

Шульгин рассердился:

— Ничего это не значит, ну да фиг с вами. Зачем он ее устроил Снегурочкой?

— Чтобы иметь возможность пронести мешок долларов тайно.

— И зачем?

— Только затем, чтобы запачкать Невестина, — заключила Далила. — Невестин пытался сбросить Делягина с трона, тот защищался. Комбинацию с левым товаром вы правильно высчитали, но автором проекта был не Невестин, а покойный Делягин. Именно поэтому он вышел навстречу к Деду Морозу и даже руку ему пожал, хотя раньше никогда так себя не вел.

Шульгин, озадаченно поерзав на стуле, подтвердил:

— Да, все это отметили. Обычно Дед Мороз сам ставил под елку мешок.

— Потому что подарки Делягин доверял Деду Морозу, а доллары — нет. Выхватывая из рук Деда Мороза мешок, Делягин спешил убедиться, что замена осуществилась и деньги благополучно доехали. Он, конечно, подстраховался, и Снегурочка ему не чужая, а ей Дед Мороз не чужой… Одним словом, операция была доверена испытанным людям, но соблазн уж очень большой, и всяко бывает. Согласитесь, мешок с долларами — это мешок с долларами. А меньшую сумму Невестину в сейф нельзя подложить. Он крупная рыба и мелко не плавает. Значит, в оговор никто не поверит. Пришлось Делягину рисковать.

Шульгин крякнул и снова поерзал на стуле.

— Хотите мне возразить? — спросила Далила.

— Да нет, пока я вас слушаю. Версия интересная, аргументы убедительные. Мне понравился ваш рассказ про мешок. Продолжайте.

Она пожала плечами:

— Да я вроде все сказала. Ведь очевидно, что Невестину не надо тащить деньги в офис. Сначала туда, потом оттуда. Это глупо. А вот Делягину был очень нужен этот мешок долларов. Он хотел свергнуть Невестина, а потому устроил все достаточно грубо. Он прятался только от сотрудников корпорации и не рассчитывал на милицейское расследование. Делягин не знал, что его убьют. Поэтому он внаглую мешок подменил, практически не скрываясь. Внаглую подпоил старого Деда Мороза, сунул «больничный» и приказал сидеть дома прошлогодней Снегурочке, чтобы поставить свою дуреху. Он точно знал, что Самохина не заметит подмены и не полезет в мешок. Если бы следствие нормально велось, оно легко выявило бы все псевдослучайности.

— Камешек в мой огород? — свирепо спросил Шульгин.

Далила с преувеличенным испугом отрицательно потрясла головой:

— Ну что вы! Вас я не обвиняю. Когда Делягин погиб, Шурочка просто вынуждена была довести до конца дело, начатое мужем. Оставшись один на один с врагом, она так решительно себя повела, что все сразу поняли, кто в доме хозяин. Невестина все хором топили: и враги, и друзья. Вы тут ни при чем. Вам была предложена отличная версия, а от добра добра не ищут.

Уже мягче Шульгин спросил:

— Почему вы решили, что Снегурочка и Дед Мороз знали Делягина?

Далила напомнила:

— Я же вам говорила, я знакома с Самохиной. Она не слишком умна, рассеянна, нить беседы не держит, но отлично запомнила вашу фамилию.

— Ну и что из того?

— Два года прошло. Вы часто с ней виделись? Вы ее фамилию помните?

— Если честно, то нет. И виделся раза два, и не помню фамилии.

— А она вашу помнит. Из этого следует, что в ту новогоднюю ночь случилось для нее нечто из ряда вон, а не просто убийство какого-то там директора. Кстати, Самохина не относится к чрезвычайно впечатлительным людям, но в ту ночь она получила такой колоссальный стресс, что до сих пор не может оправиться.

— Она ваша пациентка? — насторожился Шульгин. Далила его успокоила:

— Не волнуйтесь, без вашего ведома я не буду ничего предпринимать. Я не сволочь, понимаю, какие вас ждут неприятности, когда выяснится, что следствие допустило ошибки. Ведь в результате на скамью подсудимых сел невиновный.

— Черт возьми! — подпрыгнул Шульгин. — Что вы мелете? Одни слова! Где доказательства? Но даже из ваших слов я не понял, почему Снегурочка была знакома с Делягиным! С чего вы взяли?

— Мне стало очевидно, что Самохина знает Невестина… — начала было Далила, но майор ее перебил.

— Значит, она работала на Невестина, — закричал он, торжествуя. — Вы нашли нам пособницу? Большое спасибо! Согласен, мы не очень искали!

Она возмутилась:

— Вы не даете мне рта раскрыть.

Шульгин отвесил затейливый поклон и воскликнул:

— Пожалуйста, раскрывайте. Сколько угодно сидите с раскрытым ртом. Мешать вам не буду. Некоторым женщинам это даже идет.

— Послушайте, — попросила Далила. — Самохина теряет нить разговора, не может вспомнить важных вещей, но легко вспоминает фамилии сотрудников, с которыми почти не работала. Разве это не странно?

— О ком вы говорите? — опешил Шульгин.

— О Дурикове и Пандориной.

— Кто это?

— Дуриков — Дед Мороз, Пандорина — Снегурочка. Они из года в год ездили в корпорацию.

— Ну и что? Почему их запомнила ваша Самохина?

— Видимо, долго с ними возилась.

Шульгин поразился:

— Думаете, она сама поила алкоголика Дурикова?

— В том-то и дело, что я так не думаю, — рассердилась Далила. — Если бы она этим занималась сама, то была бы напугана, а она рассказывала мне о своих предшественниках очень спокойно.

— Ну и что?

— А то, что она уверена: там все сделано так, что комар носа не подточит. Знаете, когда у женщин возникает такая уверенность?

— Когда? — исподлобья поинтересовался Шульгин.

— Когда женщина знает, что за дело взялся настоящий мужчина, — просветила его Далила.

— И какой из этого вывод?

— Самохина была любовницей Александра Делягина.

— А почему не Невестина?

— Потому что затащить мешок с долларами в офис корпорации выгодно только Делягину. Кому он мог доверить мешок? Только тому, кого прекрасно знает, на чьи личностные качества может рассчитывать. Выходит, Самохину он и знал. А она знала Деда Мороза. Возможно, он даже ее бывший любовник, — предположила Далила.

— О, женщины! — воскликнул Шульгин и, закатив глаза, добавил:

— О, бабы!

— Напрасно язвите.

— Ну что вы! Я не язвлю! Я негодую! Думал, вы по делу пришли, а вы просто посплетничать.

Далила вскочила:

— Минуточку! С вами разговаривает профессионал! Я за свои слова отвечаю! Не смейте меня оскорблять!

— Садитесь, — опустив голову, попросил со вздохом Шульгин. — Ладно, приношу извинения, но тогда объясните, почему вы решили, что Дед Мороз был знаком со Снегурочкой?

Далила присела и нехотя пояснила:

— Самохина старалась как можно меньше говорить про Деда Мороза, а его фамилию вообще ни разу не упомянула. В разговоре со мной она называла его Дедом Морозом. Это выглядело неестественно. Какого-то Дурикова и Пандорину помнит, а того, с кем работала, — нет.

— И что? — буркнул Шульгин.

— Мне очевидно, что Дед Мороз ей не чужой.

— А мне не очевидно.

— А если я скажу, что Самохина слишком много о нем знает? — спросила Далила. — Это вас убедит?

— А вы попробуйте и сразу определите.

— Самохина видела Деда Мороза часа два, не больше, а в курсе, что у него аллергия на мясо крабов.

— Да все в курсе! — рявкнул Шульгин.

Далила развела руками:

— Ну, не знаю, как вас еще убеждать. Со слов действительно все не очень-то убедительно, но я с ней долго беседовала. Поверьте, профессиональное чутье меня не обманывает. Когда она говорила о Деде Морозе, у нее менялось лицо. О том, что он съел салат и заболел, она не просто сказала, а как-то нелепо шутила по этому поводу. Хотя до этого была очень серьезна. Она словно убеждала меня, что Дед Мороз ей безразличен, что она с ним едва знакома.

Майор игриво изрек:

— А может, этот Дед Мороз девушке в душу запал.

— Да нет, — отмахнулась Далила. — Рассказ о его аллергии прозвучал слишком фальшиво. Кстати, вы не помните его фамилии?

— Нет, не помню. Я его не видел, не знаю и знать не хочу.

— А вот Самохина Деда Мороза знала давно и боялась моей проницательности, — упрямо повторила Далила и с укором воскликнула:

— Почему вы его не допросили?

— А на кой он нам нужен? — рассердился Шульгин. — В корпорацию он попал абсолютно случайно, про убийство Делягина сказать не мог ничего. Его на «Скорой» до Нового года еще увезли. Да и кого было допрашивать? Дед Мороз в реанимации лежал, чуть ли не в коме.

— А что было с теми людьми, которые подменили мешок?

— Мы их отпустили.

— По просьбе Делягиной Шурочки, — проницательно предположила Далила.

Шульгин подтвердил:

— Да, это ее сотрудники. Они сразу признались, что выполняли распоряжение Александра Невестина. За что я должен был их арестовывать? К убийству они непричастны. Их на празднике не было. И подарки, и деньги, и даже сами мешки принадлежали корпорации. В их адрес Делягина заявлений не делала и заверила нас, что сама разберется. Мы не возражали. В конце концов, нам не интересны их внутренние дела.

— Почему же?

— Я убийцу искал. Вы, кстати, даже на словах пока его не нашли. И пистолет не нашли.

— Вы тоже пистолет не нашли, — рассердилась Далила.

— Но у меня есть другие улики и признания самого Невестина.

— Значит, я вас не убедила.

Майор решительно тряхнул головой:

— Не убедили.

— Но вы сами в ходе следствия установили, что Снегурочка и Дед Мороз оказались в корпорации не случайно.

Шульгин согласился:

— Не случайно в том смысле, что Невестину нужны были новички. Он хотел подменить мешок. Но со Снегурочкой он не знаком, как и с Дедом Морозом. Зачем ему врать? И Снегурочка с Дедом Морозом познакомились в холдинге перед самым Новым годом.

— Что ж, придется доказать, что вы ошибаетесь, — сказала Далила, вскакивая и стремительно покидая кабинет Шульгина. — До скорой встречи, — бросила она, чуть задержавшись в дверях.

Пользуясь этим, он крикнул ей вслед:

— Ну уж нет, лучше прощайте! Доказывать будет некому!

— Почему это? — удивилась она.

— Я не знаю, кто этот ваш Орлов и на кой черт он старое дело копает. Вам известен его мотив?

Далила вынуждена была признаться:

— Пока не известен.

— Отлично! Без его мотива я больше не буду с вами встречаться!

— Мотив будет, — она хлопнула дверью.

— Чертова баба! — зло процедил Шульгин.

 

Глава 10

По пути к Галине Далила вспомнила, что забыла захватить подарки, припасенные накануне крестнице Ангелине. У Галины к тридцати трем годам собрались одна к одной юношеские проблемы: душа просит чего-то, куда-то рвется, внезапно появился долгожданный ребенок, а мужа и не предвидится. И финансы распевают романсы.

Ходить с пустыми руками в гости к подруге Далила не любила и потому решила заехать домой.

В родном дворе ее ошеломила картина: укутанная в платки сгорбленная фигурка, похрустывая свежим снежком, семенила к соседнему дому.

«Что это?! — поразилась Далила. — Привидение?»

Это была полупокойная теща бедолаги Свиридова. Она нетерпеливо спешила к подруге Матрене, известной сплетнице и самозваной колдунье.

— Марьванна! — строго закричала Далила. — Марь-ванна, куда вы?

Теща Свиридова, в прошлом «училка», и имя имела классическое. Самсонова Марью Ивановну все же любила, несмотря на вредный и склочный нрав. И Мария Ивановна относилась к Самсоновой, как.., капризное дитя к строгой матери. Зловредная бабулечка уважала Далилу, слушалась ее и даже порой побаивалась.

Пользуясь этим, соседи и домочадцы регулярно пытались через Самсонову влиять на Шапокляк — так прозвали старуху. Сочувствуя окружающим, Далила влиять пыталась. Вот и теперь она вознамерилась притворщицу отчитать, но как бы не так. Услышав голос Самсоновой, полупокойная теща Свиридова припустила, как молодая. Далила насилу ее догнала и, с трудом переводя дух, спросила:

— И не стыдно вам, Марьванна, над народом глумиться?

— А чем это я провинилась? — удивленно осведомилась старуха. — Мое обещание! Хочу дам, хочу обратно возьму! И что плохого в моих обещаниях?

— Вы их не выполняете, — посетовала Далила.

— Что, не умираю? — злорадно спросила старуха. — Ну, уж прости! Настроения не было. Не ругай ты меня, я помру. Немного осталось вам всем терпеть.

— Как же, помрете, еле вас догнала. Ваш зять с этажа на этаж поднимается в два приема, а вы спускаетесь как стрела. Охота вам над людьми издеваться?

Шапокляк губы поджала и пискнула:

— Охота.

— Зачем это вам? — удивилась Далила.

— Что «это»?

— Переполох, санитары, носилки. Зачем вы два года с пафосом умираете?

— Не два, а три, — уточнила старуха.

— Вот именно. Все устали уже.

— Нуда, кричат, бедные, что я зажилась. Лучше б подумали, за что мне бог длинный век отвел. Уж им и лишнего года не даст за их подлости и грехи. А я правду люблю и мяса не ем.

— Да любите, не ешьте, кто вам мешает, — вздохнула Далила. — Но издеваться над родными зачем?

— Они ждут не дождутся, когда я помру, а ты их жалеешь, — обиделась Шапокляк и, ехидно прищурившись, вдруг спросила:

— Или тоже считаешь, что я зажилась?

— Да живите, сколько хотите. Сами знаете, я вам рада всегда.

— Тогда не ругайся.

— А вы обещайте, что больше не будете устраивать принародное помирание.

— Ничего обещать не могу, — предупредила старуха.

— И зачем это вам? — опять подивилась Далила. — Жили же, не тужили, и вдруг начали балаганы нам открывать. Что вас заставило так странно себя вести?

— Было событие. Три года назад, — загадочно молвила Шапокляк и заспешила к Матрене, сплетнице и колдунье.

"Эх, бедный Свиридов, — горестно вздохнула Далила и тут же подумала:

— Впрочем, и старуху мне жалко".

* * *

Галина встретила подругу радостным сообщением:

— Я созвонилась с Граблиным. Все уже на мази. В семь вечера он меня ждет, а ты сидишь с Линкой.

— Здрасте! — поразилась Далила. — Она все решила! С чего я должна тебя слушаться?

— До свидания! — отмахнулась Галина. — С того, что я от Граблина такое узнала — ты сейчас упадешь!

Не испытывая желания падать, Далила на всякий случай присела, осторожно спросив:

— И что ты узнала?

— Самохина твоя и Матюк просто любовники.

— Матюк?

— Ну да, такая, уж извини, фамилия у Деда Мороза. Мой Граблин с этой парочкой дружит давно. Он был основательно впечатлен, когда встретил их в «Афродите», — доложила Галина, суматошно меняя домашний халат на вечернее платье. Далила опешила:

— Подожди, ничего не пойму.

— Плохо соображаешь.

— Или кое-как объясняешь. Что за Граблин? Что за Матюк?

— Слава богу, хоть Самохину знаешь, — усмехнулась Галина, оставляя в покое платье и спешно приступая к своим волосам. — Граблин мой старый поклонник, — с гордостью известила она, лихо сооружая начес.

— Ах вот оно что! — прозрела Далила, поражаясь нахальству подруги. — И ты, пользуясь случаем, на свидание к нему собираешься. А меня нянькой при Линочке оставляешь. И Самохину в качестве оправдания приплела, как бы радея за общее дело.

— Тьфу на тебя! — рассердилась Галина. — Неужели думаешь, мне охота фуфыриться, глядя на ночь, и переться к пропойце Граблину?

— Ну что ты, и в мыслях не было в этом тебя обвинять, известную домоседку. Какое вечернее платье? Только домашний халат!

— Зря издеваешься. Граблин действительно дружен с Самохиной и Матюком.

— Ну да, чудесное совпадение, — саркастично подтвердила Далила.

Галина, бросив начесывать волосы, уставилась на подругу.

— Не веришь? — искренне удивилась она. — Но почему? Это действительно совпадение.

— Такие совпадения преследуют меня всякий раз, как только тебе приспичит гульнуть. Меня заинтересовала Самохина, а вот и Граблин в кустах, который знает ее с горшка. И тебе уже совершенно необходимо плестись в ресторан. Какая самоотверженность.

— Вообще-то Граблин всех знает, во всяком случае в Питере, — фыркнула Галина, возвращаясь к начесу. — Он журналист, но работал в рекламном отделе холдинга «Афродита».

Далила вставила:

— Меня он не знает.

— Это ты не знаешь его, а он про тебя все знает.

— Что, например?

Галина полюбовалась прической и, приступая к макияжу, радостно сообщила:

— Он про всех знает только плохое. Ему ведомо, что ты сдуру родила в малолетстве…

Далила сделала экскурс в прошлое, мстительно вставив:

— Надеюсь, он знает, кто меня на это подбил.

Галина, не учитывая ремарок подруги, продолжила:

— Любовников Граблин твоих пересчитал. Лично знаком с Козыревым, твоим бывшим кумиром, и в курсе о твоем разводе с Матвеем.

— Надеюсь, информацию ему поставляла не ты? — свирепея, спросила Далила.

— Как можно! — поперхнулась Галина. — Граблин не любит платить. Он жмот, а я женщина дорогая.

— Ты шутишь?

— Конечно, шучу. Ему я ни разу не обходилась дороже коктейля. Зато какой Граблин мэн! Настоящий гусар. А гусары, как всем известно, с дам-с денег не берут-с. А с Самохиной он не просто знаком. Он с ней дружен. Честное слово. Ну, хочешь, позвони ей сейчас и спроси.

Далила сдалась:

— Ладно, придется поверить. А что за Матюк?

Галина восторженно застыла, занеся над ресницами кисточку с тушью.

— Матюк и есть тот Дед Мороз, который сопровождал Самохину в «Александрию», — сообщила она, наслаждаясь своим отражением в зеркале. — У твоей впечатлительной Яны с этим Матюком был страшенный роман. Если Граблину верить (а ему верят все), Яна даже вены резала из-за Деда Мороза. Представляешь, из-за какого-то Матюка баба резала вены.

— Даже так? — удивилась Далила. — Тогда не ясно, что Граблина впечатлило, когда он увидел их в холдинге? Устроители праздников платят неплохо. Случайных людей в приличные холдинги не берут. К примеру, Матюк нашел работу непыльную и пристроил туда же любовницу. Или наоборот, Самохина отыскала и Матюка пригребла. Уж Граблин такие вещи должен бы понимать.

Галина тем временем завороженно водила контурным карандашом по губам и нечленораздельно в ответ промычала:

— Он поймает.

— Тогда чему поразился, увидев любовников в «Афродите»?

— Не наю.

— Ты можешь нормально поговорить? — рассердилась Далила.

— Могу, — нехотя поворачиваясь к подруге, согласилась Галина, — но пока говорить-то не о чем. Я для того и отправляюсь к Граблину, чтобы основательно все разведать. Так что, останешься у меня? Дочку-то деть мне некуда. Оставайся, ради общего дела.

— Останусь, — вздохнула Далила. — Только не увлекайся. Мне с утра на работу, так что к полуночи, умоляю, как это будет ни трудно, вернись.

— Да я в десять буду! — благодарно падая с поцелуями на подругу, пообещала Галина.

 

Глава 11

Галина пообещала и не обманула: вернулась в десять часов. Утра.

По этой причине Далила пережила адскую ночь. Едва Галина вышла за дверь, малышка Ангелина проснулась и, не обнаружив мамаши, отчаянно заревела. Ни игрушки, ни уговоры ребенка не успокаивали. Далила даже петь цыганские романсы пыталась — безрезультатно.

Когда-то она выступала солисткой университетского хора, и все хвалили ее вокал, но Ангелина была обратного мнения. Пение крестной девочку не впечатлило. В знак протеста она сама взяла такую высокую ноту, что легко заглушила Далилу.

— Мама! Мама! — натужно кричал ребенок, заливаясь слезами.

И Далила сдалась:

— Все! Звоню твоей маме!

Мама в восторг не пришла.

— Мне что, возвращаться? — возмущенно спросила она.

— Хотя бы скажи, что делать с ребенком? — взмолилась Далила.

— Спать уложи.

— Здрасте! А как?

— До свидания! Ты ей спляши!

— Каким образом?

— Под звон погремушек. Как папуас.

— И это поможет? — усомнилась Далила.

Галина заверила:

— В секунду умолкнет.

— У ребенка дурные наклонности, — ужаснулась крестная мама.

Подруга радостно согласилась:

— Конечно, она в тебя удалась.

— Здрасте! Больше не в кого ей удасться!

— До свидания! Я отключаюсь! — сказала Галина и снова не обманула.

Она отключилась, но позже: когда встретилась с Граблиным, забыла про все, а пока лишь отключила свой сотовый. Теперь уж Далила дозвониться к ней не могла и скакала козой под треск погремушек едва ли не до утра. Оказалось, что Ангелина под топанье и звон погремушек действительно засыпает, но просыпается сразу же, как смолкают любимые звуки, и тут уж она издает свои. Ее арию «Мама! Мама!» мог слышать весь дом, от первого этажа до последнего.

Короче, хочешь не хочешь — скачи.

Чем же занималась Галина, пока скакала Далила?

Галина проводила время с Граблиным так душевно, что не расставалась с ним до утра. Сначала она честно пыталась добывать информацию, и ей даже кое-что удавалось на этой нелегкой стезе.

Нелегкой стезя была потому, что Граблин, шагнув на порог ресторана, сразу потащил подругу в кабинку и там уж порывов своих не стеснялся. Его руки гуляли по телу Галины с тем пылом, какой сжигает любого мужчину, если он молод, здоров и принял на грудь должную дозу. Галина весело от порывов Граблина отбивалась, задавая вопросы, он с бодрым мужеством наступал, кое-как отвечая.

Так продолжалось до тех пор, пока Граблин не познакомил Галину с коллегой. Ванек (чех и журналист) от скуки невзначай заглянул в их кабинку. Тут уж пошли совсем другие дела: мгновенно завязалась традиционно мужская дружба (крепкая, градусов сорок), и Галина невольно начала выступать в роли наперсницы. Не сходя с места, ей открывались (то одним, то другим) страшные тайны. Оказалось, что Ванек внебрачный сын испанского гранда, а Граблин вообще отец всех детей.

Всех, кроме дочки Галины.

Здесь Ванек зачем-то признался и даже покаялся в том, что болеет мечтой — мечтой о высокой и чистой любви. Граблин, как ребенок, порадовался:

— А я, слава богу, такой гадости от баб не цеплял. Вот триппер однажды подхватил от медсестры, но это как насморк. Она же и вылечила. Жениться дважды хотел, но и это бесследно прошло. Да и на ком, брат, жениться? — спросил он у Ванека.

Ванек выразительно уставился на Галину. В этом месте сердце Галины не выдержало: облилось кровью, часто забилось и заныло не сердечной — зубной болью, которая (как известно) самая сильная.

— Граблин, — взмолилась она, — на мне и женись! Чем я тебе не жена? Глянь на меня!

Граблин нехотя глянул. Чех посмотрел с удовольствием, усиленным градусами. Галина энергично занялась саморекламой.

— Я красивая, умная, ласковая, хозяйственная! — искренне перечисляла она.

— Да, хорошая, Галка, ты баба, — душевно заверил Граблин. — Хорошая, но слишком добрая. Не можешь никому отказать.

После такого признания Ванек немедленно пожелал пригласить внезапных друзей в свой дом.

— В Прагу? Прямо сейчас? — испугалась Галина и радостно согласилась:

— Едем!

— Да нет, — просветил се Граблин, — не в Прагу. Ванеку его фирма дачу снимает в Лисьем Носу. Мы там в картишки, бывает, режемся по нужде и от скуки.

Взяли такси, поехали в Лисий Нос. В дороге Ванек жался к Галине и ломано объяснял, что он отморозок. Дружно все возразили, даже таксист.

— Почему вы не верить? — обиделся Ванек.

— Потому что «отморозок» плохой человек, а ты очень хороший, — пояснила Галина.

— Ага! Тогда я отмороженный! — поправился Ванек.

Граблин его просветил:

— Это одно и то же.

— Ну не знаю, — впал в задумчивость Ванек. — Тогда я, может, мерзавец? Или мерзкий?

— Ты на что намекаешь? — отодвигаясь, спросила Галина.

В отчаянии чех признался:

— Я очень ваш холод боюсь и страшно люблю тепло. Особенно женское.

Граблин его успокоил:

— Тогда ты, братишка, мерзляк. На, глотни из горла, сразу согреешься.

— Согреюсь не так. Водка не женщина, — мудро изрек Ванек и, с обидой взглянув на Галину, предложение не отклонил, глотнул.

Она напряглась и шепнула на ухо Граблину:

— Кажется, твой чех ко мне пристает.

Тот заверил:

— Не бойся, как приедем, сразу возьму его на себя.

— В каком смысле? — испугалась Галина. — Ты что, уже гом?

— Еще чего! — обиделся Граблин. — С Ванеком у нас отношения деловые.

— Это как?

— Сразу сядем за карты. Он азартный, а у меня в кармане дыра. Все в нее исчезает. Надо срочно поправить финансы.

Галину перспектива насторожила.

— А что мне делать, пока ты будешь финансы свои поправлять? — капризно проныла она.

Граблин обнял ее и поставил вопрос ребром:

— Новую шубу хочешь?

— Конечно, хочу, — оцепенела Галина.

— Вот и будешь Ванека отвлекать.

— Как?

— Титьками трясти над столом, глазками игриво постреливать. Ванек до наших баб безобразно охочий, особенно до красивых.

Комплимент растопил окончательно мягкое сердце Галины.

— Хорошо, за шубу я и не на такое согласна, — шепнула она.

Сказано — сделано. Ввалились в дом Ванека, сели за стол: часто пьют, редко закусывают, мужчины дуются в карты, Галина глазки им строит. Граблин глазок не замечает, но регулярно проигрывает.

Ванек, напротив, и выигрывает, и на глазки весьма реагирует. И вот наступил трагический момент, когда Граблин вдрызг проигрался. Убитый горем, он пьяно шепнул на ухо Галине:

— Подруга, спасай. Бился ради тебя.

— Я бы рада спасти, — посочувствовала она, — но в картах мало что понимаю.

Граблин взбесился:

— Да на кой мне твое понимание? Не видишь, чех меня обувает! Хочу отыграться, а с бабками по нулям. Короче, приготовься, ставлю на кон тебя, свое самое дорогое.

— И долго мне там стоять? — сердито осведомилась Галина.

— Пока шубу не выиграю, — бодро заверил Граблин и с тихой тоской добавил:

— Или не проиграю тебя, верную подругу свою.

— А что будет, если ты меня проиграешь?

— Придется тебе с чехом ночь провести.

Верная подруга закатила глаза. Взглянув на часы, Граблин ее успокоил:

— Не дрейфь! Там осталось той ночи…

Галина отрезала:

— Это невозможно. Ни ночь, ни ее остаток чеху не светят. Даже и не проси.

Своим заявлением она основательно огорчила верного друга.

— Без ножа режешь меня! На порядочность, блин, пробило! — взъерепенился Граблин и, наткнувшись на жесткий взгляд, срочно взмолился:

— Галочка, солнышко, выручай!

— Не могу!

Он напомнил:

— Ты же добрая, выручала всегда.

— А сейчас не могу, — отчаянно прошипела Галина. — Хочу, но не могу.

Бедняга Граблин очумело спросил:

— Почему?

Она уклончиво пояснила:

— У меня эти, ну сам понимешь.

Он не понял:

— Что у тебя?

— Дни критические, дурак, — рассердилась Галина бестолковости друга.

И это ее сообщение сочувствия не нашло.

— Что? Критические дни? А у меня какие? У меня что, не критические? — мгновенно входя в раж, завопил оскорбленный Граблин.

Он решительно не допускал, что кому-то может быть хуже, чем ему самому.

— «Менц» у меня, придурок, — совсем уж откровенно призналась Галина, чем Граблина рассмешила.

Осознав ничтожность проблемы, он залился счастливым смехом, восклицая:

— Так вот о каких ты днях! Нашла о чем беспокоиться. Не видишь, чех в дупель пьян. Не смыслит он ничего. На автопилоте режется в карты.

— Ничего себе не смыслит, — поразилась Галина. — Если он на автопилоте так тебя обыграл, как же обстоит дело, когда он трезвый?

Граблин признался:

— А по-трезвому я с ним за это дело и не сажусь. Чрезвычайно опасно. Короче, подруга, шанс упускать нельзя. Ты как хочешь, а я ставлю тебя на кон.

Галина поежилась, но, взглянув на мертвецки пьяного Ванека, согласилась:

— Черт с тобой, ставь, все равно он рухнет сейчас под стол.

Однако надежды ее не оправдались.

Надежды Граблина — тоже. И мертвецки пьяный Ванек (а ведь ему подливали еще!) мужественно собрав в кучу мозги, выиграл красотку Галину. Героически выиграл. Она только ахнула:

— У меня же эти.., дни!

— Да ладно тебе! — изображая непоправимое горе, отмахнулся друг Граблин. — Ты же добрая! Не зуди! Кому сейчас хорошо?

Хорошо было чеху. Он издал дикий радостный вопль и потащил добычу наверх — дача была двухэтажной, а спальня, как водится, на втором этаже.

— А еще говорят, что русские много пьют, — с осуждением молвил им вслед убитый поражением Граблин.

Замахнув в себя стакан водки, он рухнул на близлежащий диван и захрапел, не обращая внимания на грохот, исходящий от потолка. Это Галина в спальне на втором этаже отбывала повинность без сна и без отдыха.

Впрочем, с удовольствием отбывала.

Здесь надо заметить, Ванек (не то что Граблин, эгоист и скотина) действительно в постели стремился к высоким и чистым чувствам. Он был так нежен и трудолюбив, что Галина забыла про свои нелегкие женские дни. Галина про все на свете забыла.

Остаток ночи пролетел незаметно. Когда же чех истощился, заснув на полном ходу, Галина глянула на часы и ужаснулась обманчивости питерского утра. За окном было темно, а часы говорили, что давно наступил рассвет.

— Далилка меня убьет! — испугалась она. — Точно убьет, если на работу опоздает!

Галина наспех оделась и улетела, оставив мужчин набираться сил.

Долго они набирались — часам к двум набрались.

Первым очнулся счастливый чех. Окрыленный воспоминаниями, которые нахлынули, едва он продрал глаза, чех сладострастно провел рукой по постели. Не обнаружив рядом Галины, Ванек горько вздохнул, смирился и покинул кровать: без женщины там ему нечего делать.

Гордо спускаясь по лестнице вниз, чех разбудил своим топотом Граблина. Взглянув на друга, тот обмер от страха и закричал:

— Ванек! Где же ты так сильно побился? У тебя лицо все в крови!

— Но нишего не болит! — развел руками растерянный Ванек, старательно вслушиваясь в тело.

Его здоровое тело молчало. Чех взглянул на пустые бутылки и совсем уж удивленно добавил:

— Не болит даже моя голова. А что, лицо правда побито? — озабоченно спросил он, думая о начальнике, о работе и прочих неприятных вещах из какой-то другой, скучной жизни.

— «Побито», не то слово! — мрачно заверил Граблин и просветлел, осененный:

— Черт! Как я забыл! Это же Галкины дни!

— Дни? Ты о чем? — озадачился Ванек.

— Да ладно, дружище, ты в голову не бери. Все пустое, — философски заметил Граблин и бодро призвал:

— За дело! За карты!

А Галина, возвращаясь домой, столкнулась в дверях с Далилой. Та с крестницей на руках и заботой в лице неслась на работу.

— Безобразие! Я всю ночь не спала! — набросилась она на подругу.

— Думаешь, я спала? — посетовала Галина. — Как же, даст он уснуть!

— Кто — он? Граблин?

— Почему Граблин? Чех.

— Что за чех?

— Ванек.

— Ванек?! О, кошмар! — ужаснулась Далила. — На этот раз ты лишку хватила!

— Я трезвая как стекло, — гордо сообщила Галина, падая на диван и в тот же миг отрубаясь, иначе не скажешь.

Чех знатно ее умотал.

 

Глава 12

Возмущенная Далила отправилась к тетушке Маре.

— Галка сошла с ума! — сообщила она старушке, вваливаясь в ее дом с малым ребенком. — Эта стерва опять загуляла и бросила на меня Ангелинку!

Наплакавшись ночью, девочка утром была бодра и мила. Она потянулась к тетушке и ласково пропищала:

— Тя-ма!

Далила с гордостью перевела:

— Слышала, уже говорит «тетя Мара».

Тетушка усмехнулась:

— Я поняла, но я для нее вроде как бабушка. Иди ко мне, моя бедная крошка, — протянув к девочке руки, пригласила она.

Ангелина с радостью бы пошла, но Далила опустила ребенка на пол и строго сказала:

— Эта крошка для тебя уже тяжела. Не надо ее таскать. Она прекрасно ходит сама, эта негодница.

— Негодница? Почему? — удивилась тетушка Мара. Она обожала детей и не мыслила, как можно ругать ангелочков.

Далила пожаловалась:

— Слышала бы ты, какой концерт эта крошка устроила ночью. Соседи до утра во все стены стучали, а я в это время скакала козой, зверски гремя погремушками.

Тетушка поразилась:

— Зачем же, дружок, ты скакала? И при чем здесь Ангелина? Ты же ее будила грохотом-топотом!

— Как же! Разбудишь ее! Она при грохоте как убитая спит, а в тишине просыпается и вопит, словно резаная. И вот результат. Мне на работу пора, а я с ног валюсь от усталости.

— Где же Галина была?

— Сначала она была с Граблиным, потом с чехом. Знаешь, мне уже надоело. Ты права. Галка неисправима. Ее пора посылать.

Тетушка Мара опешила:

— Куда?

— На три буквы, — в сердцах сказала Далила и печально добавила:

— В конце концов, мне уже стыдно с такой развратницей дружить. Она позорит меня. Всех нас позорит.

— Раньше об этом надо было думать, — вздохнула тетушка Мара, — а теперь, уж прости, мой дружок, поздновато.

— Почему поздновато?

— Ты слишком долго с ней дружишь, наперекор моим советам. Она уже не подруга тебе, а почти что сестра.

— От этого мне не легче.

— К тому же Галина теперь сирота. Кто ей поможет? В нашей семье против нее все так долго боролись, что привыкли к ее бесчинствам. Удивительно, что восстала именно ты. И когда?..

— Когда? — горестно взвыла Далила.

— В тот самый момент, когда у нее появился ребенок. Когда она в поддержке твоей нуждается. И потом, бросая Галину, ты бросишь малышку. Что будет с Линочкой?

Ангелина протопала к тетушке Маре и, обвив ручонками ее полную ногу, властно произнесла:

— Тя-ма!

Далила глянула на ребенка и плаксиво спросила:

— А если из Линки вырастет то же самое?

— Это будет уже и на нашей совести. Так что, дружок, не ропщи.

— Вот что ты мне предлагаешь!

— Да. И Галина совсем неплохая. У нее прекрасное образование, она занимала хорошие должности. И продолжит карьерный рост, как только подрастет Ангелина. У нее железная воля. Она избавилась от вредных привычек, родила отличную девочку.

— Ты ее хвалишь? — поразилась Далила. — Не верю ушам!

Тетушка добила племянницу, заключив:

— Бог даст, Галочка и семью заведет. Она состоялась во всем. А то, что смотрит на секс весьма либерально, так это даже модно теперь. Будем считать, что Галина современная стильная дама.

— Ну не знаю. Ты так все представила, просто нечего возразить. А между тем ушла она вечером к Граблину, а вернулась утром от чеха. И я сидела с ребенком. Всю ночь. А теперь весь день сидеть будешь ты.

— Ничего страшного. За малышкой я с удовольствием присмотрю, а ты отправляйся, дружок, на работу и не ропши, — приказала тетушка Мара.

Далила послушно отправилась, но, вспомнив бессонный кошмар, уже в дверях всполошилась:

— А если Линочка и тебе устроит концерт?

— Не волнуйся, мне не устроит. Я Женечку, Димочку, тебя и сестрицу твою покойную как-то растила, и с Линочкой справлюсь.

Днем позвонила Галина и виновато промямлила:

— Далька, ты где?

— На работе, — мигом взвилась Далила. — А вот ты где, заблудшая и пропащая?

— Я дома.

— Выспалась?

— Выспалась.

— А я нет!

— Ну, прости меня, Далька, — хлюпая носом, взмолилась Галина. — Все не так, как выглядит со стороны. И задержалась я не потому.

— Но почему?

— Я знаю, о чем ты подумала. У меня вообще эти. Ну, эти, сама понимаешь.

— Не понимаю. Что у тебя?

— Самокритические дни. Короче, с Граблиным я не спала, и с чехом я не спала.

Далила холодно поинтересовалась:

— А чем же ты с ними до утра занималась?

— Обезьяну водила. Мы с Граблиным к чеху случайно зашли…

— Чай попить. Бросила мне ребенка и с чехом всю ночь глушила чай из горла. Слушай, тебе не надоело наступать на одни и те же грабли?

— Точно! — вдохновенно согласилась Галина. — Это все Граблин! Это все он!

— Естественно, он, себя ты никогда не винишь.

— Ты просто не знаешь Граблина. С ним как свяжешься, обязательно в историю попадешь. И сколько себе клялась, и все равно наступаю на одного и того же Граблина. Но в этот раз вина не моя. Я же для дела старалась.

— И как, расстаралась? — ядовито спросила Далила. — Или память свою пропила?

— Да я трезвая как стекло, — начала было Галина, но, осознав бесполезность своих возражений, согласилась:

— Да, я пила, потому и потеряла контроль над временем. Но больше я пить не буду. Я не алкоголичка.

— Да, ты по другой части мастер. Так что ты узнала? — Далила прикрикнула:

— Говори, не тяни!

— Самохина и Матюк вместе в холдинг устроились и вместе уволились. Почти день в день. Она Снегурочкой, он Дедом Морозом.

— Информация устарела. Надеюсь, это не все?

Галина восторженно взвизгнула:

— Конечно, не все! Сейчас расскажу, упадешь!

Далила окончательно вызверилась:

— Мне надоело падать! Падать — привычка твоя!

— Ладно, ну что ты шумишь, — заныла Галина и начала врать:

— Никто уже и не падает. Ты бы видела, как чех меня облизал, а я все равно ему не… Ой, прости, — опомнившись, прошептала она.

— Мы о чем? — грозно поинтересовалась Далила.

— Мы о деле, о деле. Я узнала все про Самохину. Сейчас расскажу, упаде… Ой! То есть я хотела рассказать, из-за чего удивлялся мой Граблин, когда увидел Самохину и Матюка снова вместе.

Далила рявкнула:

— Только это знать и хочу!

— А я лишь об этом и говорю, — пролепетала Галина. — Они были любовниками, но потом разбежались. Матюк бросил Самохину ради какой-то богатой бабы.

— Он альфонс?

— Да нет, Граблин говорит, что Матюк сумасшедше влюбился. Везет же людям.

— Можно без комментариев? Ближе к делу.

— Куда уж ближе? Яна пыталась удержать своего Матюка, даже резала вены, но потом передумала и тоже богатенького себе завела. Везет же людям.

— Ты нарочно? — разозлилась Далила.

Галина струхнула:

— Что — нарочно?

— Бесишь меня! Я же просила без пошлых твоих комментариев!

— Уже нельзя помечтать.

Далила дала подруге совет:

— При мне мечтать воздержись.

— Ладно, не буду, — проявив покладистость, согласилась Галина и взахлеб сообщила:

— Самохина и Матюк сожгли мосты, побили горшки, а выходит, всех обманули. Надоело в шалаше им любиться, роскоши захотелось.

— И что из того?

— Они сделали вид, что разбежались, чтобы пристроиться к чужим «кошелькам», а сами тайно встречались. Поэтому Граблин и был поражен, когда увидел в холдинге эту сладкую парочку. Он был уверен, что Яна любовница и содержанка Делягина, гендиректора корпорации «Александрия». Везет же людям. Ой, — спохватилась Галина, — я хотела сказать, какое безобразие творит эта Яна Самохина. И с Матюком роман крутить продолжала, и Делягина ублажать успевала. С двумя мужиками без проблем управлялась! Везет же людям! Ой, я не то… Стерва она, я хотела сказать!

— Значит, Яна была все-таки любовницей Александра Делягина! — Далила не удивилась, она и сама это допускала.

— Почему — была? — огорчилась Галина.

Далила поразилась:

— Ты забыла?! Делягин убит! Прямо под елочкой!

— Ах да, что-то слышала. Как ей не повезло.

— Может, наоборот, как раз с его смертью к Яночке и поперло везение. Знаешь, почему ей дали кличку Банкирша?

— Неужели выскочила за банкира? — предположила Галина и взвыла от горя:

— Ну, кому-то везет!

— Нашла чему позавидовать, — вздохнула Далила. — Разве Яна живет? Она постоянно кому-то прислуживает. Видела бы ты ее: снаружи апломб, а внутри бездна страха. Яна не выскочила за банкира. Она сама стала банкиршей.

— Да ну! Вот людям везет! И как Самохина стала банкиршей?

— Понятия не имею. Знаю только, что у нее солидный пакет акций в очень приличном банке.

Галина задохнулась от восхищения:

— Вот это везение! Ты ей сочувствуешь, а она живет припеваючи!

— Припеваючи она не живет, а мучается, — возразила Далила. — Ей и сейчас частенько приходится собой торговать.

— Это зачем?

— Чтобы доли своей не лишиться. Сама Яна ноль без палочки, вот и рассчитывает на мужские мозги. Поверь мне, Яна добровольная рабыня. Вещь. За деньги готова принадлежать любому в постели. Она сама себе такую роль отвела, так жизнь и проживет. Когда вещь состарится, ее оберут до нитки и на свалку свезут.

— Неужели таких рабынь мужененавистница Лизка Бойцова держит в своем женском клубе? — рассмеялась Галина. — Хороша же у вас компашка!

Далила не хотела защищать Елизавету — боялась бесплодной дискуссии — но ради справедливости вынуждена была сказать:

— Елизавета не любит Самохину.

— Зачем же тогда Самохина в клуб Лизкин ходит? Развлечение не из дешевых, как я поняла. Взносы с «членш» дерут еще те.

— Потому Самохина в клуб и пришла, что надоело ей быть чьей-то вещью.

— Ну, везет же людям! Лизка научит Янку быть человеком, — саркастично заключила Галина. — Бойцова, этот фельдфебель в юбке, мигом решит мировую проблему, над которой столпы классической литературы и философии бились веками.

Далила рассердилась:

— Во всяком случае, Самохина уже понимает, откуда растут проблемы у женщин. Она пытается быть человеком.

— Ага, а Елизавета ей помогает. Учит, как грамотно мужиков лягать и пинать. Год-два таких тренировок, и Янка дюжину мужиков сгнобит. И получит разряд феминистский. И сразу же станет не вещью, а человеком.

— Ну, знаешь, это уже слишком, — возмутилась Далила. — Елизавета нормальная женщина. Я не заметила у нее нездоровой ненависти к мужчинам.

— И поэтому в вашем клубе мужиков с утра до ночи костерят! Ну, умора! — заржала Галина.

— В клубе костерят не мужиков, а нечестных конкурентов. Там собираются деловые женщины, которые вынуждены брать барьеры, расставленные мужчинами.

— Ну надо же, железные леди ввалились в трамвай бизнеса и удивляются, почему это мерзкие мужики не вскакивают и дамам места свои не уступают.

Далилу обидело такое потворство мужчинам.

— А как бы ты поступила на месте тех дам? — ядовито поинтересовалась она.

Галина отрезала:

— Я не стала бы ждать, когда мне уступят место.

— Но все места заняты, и заняли их мужчины. Что, по-твоему, надо делать?

— Надо самого главного выбрать и присесть к нему на колени.

— Иными словами, надо поступить, как Самохина, — торжествуя, сообщила Далила. — Выходит, и ты рабыня. Но опыт нам говорит, что с мужских колен прогоняют.

— Поэтому я на них и не карабкаюсь. Я вообще никаких вершин не терплю. С детства боюсь высоты. И правильно делаю. Главной — удовольствие, остальное — суета, — с пафосом изрекла Галина.

— Но сколько же у меня суеты от твоих удовольствий, — посетовала Далила и приказала:

— Если ты выспалась, немедленно поезжай к тетушке Маре.

— Зачем?

— За ребенком. Обо всем мне рассказала, а о дочке даже не вспомнила.

— Я думала, Линка с тобой.

— Ну да, я держу ее на руках и занимаюсь психоанализом. Ты адрес достала? — без всякого перехода спросила Далила.

Галина оторопела:

— Чей адрес?

— Матюка, любовника Яны.

— Зачем он тебе? Думаешь, Янка пришила Делягина?

— Не знаю пока, — отмахнулась Далила. — Займемся расследованием, тогда и узнаем.

— Расследованием? — запаниковала Галина. — Мы же собирались Орлова за нос поводить и кинуть!

Ты что, передумала? Я не собираюсь в это дело влипать!

— А я кидать не научилась.

— Радеешь за нравственность?

— А что, не заметно?

— Заметно. Еще скажи: «Я за честный бизнес». За тот, какой был у Делягина. У покойного, кстати.

— Ты сама меня на это дело подбила, а теперь умываешь руки? Так, что ли? — возмутилась Далила.

Галина смущенно хмыкнула и попросила:

— Ну, если ты настаиваешь, то хоть просвети меня, в чем там дело?

Далила поразилась:

— Мало я тебя просвещала?

— Я же не слушала тебя и теперь ничего не понимаю. Кто? Кого? И, главное, зачем? Мне и самой уже интересно, — призналась Галина.

— Хорошо, вечерком заскочу, объясню, а пока говори, как мне связаться с гусаром Граблиным?

— Ну и дела! Он тебе нужен?

— Не он, информация.

— Я же его расспросила.

Далила попеняла подруге:

— Плохо ты его расспросила. Меня интересуют детали. Я уверена, Граблин знает гораздо больше.

— Конечно, знает! — ликуя, согласилась Галина. — Я готова пострадать ради общего дела! Брошу все! Буквально прямо сейчас отправлюсь к нему и добросовестно уточню детали!

— И опять пропадешь. Нет, я сама уточню. Говори, где его можно найти?

— Даже не представляю, как ты будешь общаться с Граблиным.

— Почему это?

Галина с жаром начала перечислять недостатки старого друга:

— Граблин циник. Животное. Алкоголик. Подлец. Журналист.

Далила заверила:

— Мне встречались особи и похуже.

— Он не хочет на мне жениться, — привела убийственный аргумент Галина и призналась:

— Даже я не нахожу с ним общего языка, а уж тебя он совсем не поймет. Как ты будешь с ним говорить?

— Не волнуйся, я полиглот, — успокоила подругу Далила.

— Ну, как знаешь.

Галина нехотя выдала номер сотового и, ядовито пожелав удачи с повесой Граблиным, загрустила.

 

Глава 13

Граблина Далила нашла на даче у чеха — он оттуда еще и не выходил. Обстановка не изменилась: в комнате дым и бардак, на полу батарея пустых бутылок, Ванек пьян, а Граблин трезвеет с мечтой отыграться.

Когда Далила представилась и поведала, чего хочет, Граблин алчно спросил:

— Бабки есть?

— Есть, — призналась она, кисло добавив:

— Немного.

Граблин приветливо распорядился:

— Доставай и задавай любые вопросы.

Однако приветливость Граблина оказалась обманчивой. Получив деньги, он самодовольно рыгнул и заявил:

— На эту сумму получишь всего два ответа.

«Будем экономить», — решила Далила и задала первый вопрос:

— Вы не в курсе, по чьей рекомендации устроилась в «Афродиту» Самохина Яна?

Граблин с энтузиазмом ответил:

— В курсе!

— По чьей?

— За Янку хлопотал сам Сашка Делягин, ныне покойный, тогдашний директор крутой «Александрии».

— Так я и знала! — восхитилась Далила и с азартом спросила:

— А кто за Матюка хлопотал?

Вместо ответа Граблин смерил ее презрительным взглядом и спросил:

— Ты совесть имеешь?

— К сожалению, да, имею, — смущенно призналась Далила.

— Ну, так и пользуйся ею, — снисходительно посоветовал Граблин и, повернувшись к Ванеку, браво скомандовал:

— Братишка, сдавай!

Чех, трезвея на глазах, ловко начал метать карты.

— Это надувательство! — восстала Далила. — Вы обещали мне два ответа!

— А я сколько дал? — риторически поинтересовался Граблин, не сводя глаз с исчезающей в руках чеха колоды.

— Вы дали один!

Граблин изумленно воззрился на Ванека. Тот с важностью известил:

— Ты два дал. И сверх того два пояснения. Все по справедливости.

— Да откуда же два?! — поразилась Далила.

Она в отчаянии подлетела к столу и, смешав одним ловким движением карты, заявила:

— Пока не разочтетесь со мной, играть не позволю!

— Ну, бабы дуры! — сочувственно выдохнул Граблин и нехотя приступил к разборке:

— А ну, вспоминай, ты первое что спросила?

— Кто хлопотал за Яну.

Граблин снова изумленно воззрился на чеха:

— Ты слышал, что говорит?

Ванек с гордостью пояснил:

— Все по справедливости. Первый вопрос был другой.

Далила задохнулась от возмущения:

— Да какой же другой?!

— «Вы не в курсе, по чьей рекомендации устроилась в „Афродиту“ Самохина Яна?» — процитировал Граблин и гордо добавил:

— Память у меня журналистская.

— Да это же не вопрос! — рассердилась Далила. — Вы надуватель и вымогатель!

— Но он дал ответ, — вступился за друга Ванек и упрямо опять повторил:

— Все по справедливости. Два вопроса, два ответа. И сверх того два пояснения. Даже три.

Она поразилась:

— Откуда же три? Как вы считаете?

Чех мелочно уточнил:

— Первое, что Делягин покойник. Второе, что он был директор «Александрии». Третье, что «Александрия» крутая. Вот сколько он вам сказал, а вам все мало и мало!

— Но пояснений я не просила!

Ванек пожал плечами:

— Да, он добрый, он сам их дал.

Далила пришла в отчаяние:

— Скажите хотя бы, вы знаете, кто за Матюка хлопотал?

— Знаю! — заверил Граблин и тут же ее огорчил:

— Но не скажу. Еще бабки есть?

Растерянно слазив в сумочку, она потрясла головой:

— Больше нет.

— Тогда до свидания.

— А может, договоримся?

Граблин обрадовался:

— Конечно! Ставлю тебя на кон!

Далила шарахнулась:

— Черт возьми! Вы не слишком загнули?

— Но в этом случае я в полном твоем распоряжении, — гусарски успокоил ее Граблин и, кивая на чеха, добавил:

— Разумеется, после него.

Она попыталась прикинуться глупенькой:

— Как это, после него?

Чех с пафосом пояснил:

— Отработаешь долг в постели!

— Ужас какой! Как вы смеете?! — возмутилась Далила и пискнула:

— Я согласна.

— Умница! — похвалил ее Граблин.

Пытаясь с ним торговаться, она уточнила:

— Но ответы вперед.

Чех классически возмутился:

— Торг не уместен!

— Фиг с вами, — согласилась Далила и, уповая на свое мастерство, подумала: «Если этот осел проиграет, обоих введу в гипнотический сон».

Не подозревая о женском коварстве, Граблин преисполнился энтузиазмом и закричал:

— Тогда за дело! За карты!

Ванек виртуозно перетасовал колоду и начал сдавать. Граблин не спускал глаз с его пальцев и, предвкушая игру, деловито напомнил:

— Она на кону. За нее три круга даешь.

Ванек скептическим взглядом скользнул по Далиле и возразил:

— Эта столько не стоит.

— А кто стоит? — опешил Граблин.

Чех с пафосом возвестил:

— Галина стоит. За Галину дам пять кругов.

«Хоть бери и за ней поезжай», — с горя позволила себе крамольную мысль Далила, а вслух возмутилась:

— Как вам не стыдно женщину оскорблять! Граблин, уже сосредоточенно глядя в карты, прикрикнул:

— Тише, тетка, молчи, не мешай, а то проиграю. И проиграл. Очень быстро. Мгновенно. Далила не успела оправиться от старого оскорбления, как ей новое нанесли. Мужчины карты туда-сюда покидали, чех крякнул, безрадостно взглянул на нее и произнес:

— Ничего не поделаешь, придется мне тебя брать.

— Уж придется, раз выиграл, — позавидовал Граблин. — Мне-то она не даст.

«Не дам никому!» — твердо решила Далила.

О ее мыслях не ведая, Ванек встал во весь свой немалый рост и обреченно сказал:

— Пошли.

Далила попятилась:

— Кто? Я?

— Ну не я же, — обиделся Граблин. — Ты была на кону, тебе и идти.

Она растерялась. Ванек в терпеливом ожидании кисло смотрел на нее.

— Что, не нравлюсь? — уловив его взгляд, с надеждой спросила Далила.

Чех грустно покачал головой:

— Не нравишься.

— Совсем?

— Совсем.

Услышав такое, Граблин не поверил ушам. Он вскочил и довольно долго хватал ртом задымленный сигаретами воздух — должные слова все не находились. Зато руки восполняли утрату — жестикулировал он красноречиво.

— Да ты что, охренел?! — наконец нашлись и слова. — Ты зенки разуй! Это ж баба! Настоящая баба! Живая!

— Я не очень живая, — поспешила вставить Далила. — Так, на любителя.

— Да какая ему, блин, разница? Это же Ванек! Он же всех без разбору! Ванек! Ты че, ослеп?

Чех потряс головой и сообщил:

— Тебя вижу.

— Да ты не на меня! Ты на нее посмотри! Это же баба! Настоящая баба!

— Тьфу! Заладил! Он видит, что баба, — встала на защиту чеха Далила и радостно пояснила:

— Я ему совсем не понравилась.

— Да ты же и без поллитры красавица!

— У него другой вкус.

Вспомнив, что чех Галину расхваливал, Далила зловредно добавила:

— Дурной вкус.

Граблин зашелся от горя:

— Да нет у него никакого вкуса! Он всех подряд! Когда ж это Ванек баб подвергал анализу?! Ему шо портвейн, шо мадера, шо Маша, шо Вера! Друг, ты что, заболел?

Чех в себя вслушался и горестно сообщил:

— Сердце болит.

— Еще бы, так пить, — посетовала Далила.

— Сердце болит, — испуганно повторил Ванек. — Сердце болит.

Граблин шепнул Далиле:

— Потерпи. У него импотенция приключилась.

— У него сердце, — уточнила она.

— Мужики всегда на сердце кивают, когда нижний орган бастует. Ничего, мы его маленько сейчас проспиртуем, и будет как огурец.

— Да вы что?! — возмутилась Далила. — Зачем мне его огурец? Я приличная женщина!

Граблин заверил:

— Сначала все так говорят, а потом…

Она взвизгнула:

— И не надейтесь! Не будет «потом»! Я здесь по другому делу, и вы мне зубы не заговаривайте! Вы проиграли и на вопросы мои должны отвечать!

Граблин нешуточно оскорбился:

— Еще чего! Я проиграл, друг мой выиграл, а ты-то как пострадала? Ты сначала иди отработай, а потом вопросы свои задавай!

— Да, таковы у нас правила, — вышел из задумчивости Ванек. — Мы должны отработать. Тьфу! — Он поправился:

— Ты должна отработать.

Граблин вдруг заспешил:

— Давайте, в спальню, по-быстренькому. И сядем дальше играть!

Далила поежилась и осторожно спросила:

— Что будет, если я не пойду?

— Нарушится тайный ход нашей игры, — возвышенно изрек Ванек.

— Ну и фиг с ним, с ходом, — небрежно отмахнулась Далила.

— А вот и нет! — взбунтовался Граблин. — Игра — наше все! Быстро марш в спальню! Иначе никаких не будет вопросов!

Подумав, он мрачно добавил:

— И ответов не будет.

Ванек пожал плечами и сочувственно подтвердил:

— Да. Придется идти.

Далила стрельнула глазами на дверь и заявила:

— Если так, мне и не надо ваших ответов. В спальню я не пойду.

Граблин очумело спросил:

— А куда ты пойдешь?

— Домой!

Она решительно направилась к выходу, но Ванек ей путь преградил:

— Так нельзя!

— Почему? — удивилась Далила. — Я же отказалась от сделки.

— Но я тебя уже проиграл, — понурился Граблин. Она попятилась и напомнила:

— Ванек, я вам не нравлюсь.

Чех пригорюнился:

— А куда мне деваться? Все по справедливости.

— Это черт знает что! — разъярилась Далила. — Вы же приличные люди!

— Мы не люди, мы журналисты, — представился Граблин и прикрикнул на Ванека:

— Давай скорей! Не тяни! Ждет и дело, и тело!

Чех взвалил на плечо трофей, завоеванный в честной битве, и резво помчался вверх по ступеням. Далила пыталась вырваться и вопила:

— Одумайтесь! Вас посадят за изнасилование! Вы не знаете, кто я! Не знаете!

Граблин нетерпеливо хлебнул из горла и, придвигая стакан, лениво ее успокоил:

— Ха! Он не знает! Вот сейчас и узнает. Для этого и несет.

 

Глава 14

«Ну, я и вляпалась! В юности так не попадала!» — испугалась Далила, отчаянно замолотив кулачками по упругой спине Ванека.

Чех был размером с гориллу и ударов не замечал — спальня приближалась быстро, неотвратимо. Набрав в легкие воздуху, Далила нечеловечески завизжала:

— Не насилуйте меня-я! Я отыграю-юсь!

Ванек застыл — даже занесенную над ступенью ногу не опустил, так и держал ее в воздухе.

Граблин тоже оцепенел. Проливая водку мимо стакана, он глухо спросил:

— Ты что сказала?

— Я отыграюсь! — храбро повторила Далила.

Мужчины переглянулись и ликующим хором воскликнули:

— Что же ты раньше молчала!

Граблин опрокинул в себя стакан и нетерпеливо воззвал:

— Быстро садимся!

— Садимся, — согласилась Далила, радостно ощущая под ногами твердь пола.

Ванек, освободившись от ноши, вдруг усомнился в успехе мероприятия, сделав открытие:

— Она же баба!

— Ну и что? — рассердился Граблин. — Я либерал!

Чех похвастал:

— А я демократ!

— Тогда не кобенься. Между прочим, слово «карта» женского рода. «Игра» — тоже.

— Точно, — вынужден был согласиться Ванек. — И «ставка» женского рода, а «кон» мужского.

Граблин засуетился:

— Садимся! Время идет!

Первым сел чех. Энергично тасуя колоду, он мелочно напомнил Далиле:

— Ты на кону два раза подряд. Если себя отыграешь, второй раз по новой ставишь себя.

«Какая разница, сколько раз мне проигрывать?» — скептически подумала она, надеясь расслабить мужчин игрой и, выбрав момент, улизнуть. Но Ванеку деловитейше подтвердила:

— Да-да, я на кону два раза.

Граблин, азартно потирая ладони, вдохновенно воскликнул:

— Эх! Впервые с бабой сажусь! Сейчас посмотрим, как бабы в «очко» режутся!

— В какое «очко»? — деловито осведомилась Далила.

Граблин и чех растерянно переглянулись и друг друга спросили:

— Она что, не играет?

Далила себя похвалила:

— Почему же, на фортепиано отлично играю, на аккордеоне могу и на баяне, а в «очко» не умею. А может, умею. Не знаю, не пробовала.

Ванек насторожился:

— А во что ты точно умеешь?

— Точно? Ни во что. Даже в «дурака». Издержки строгого воспитания.

— А как же ты собралась играть? — поразился Граблин и нервно хлебнул из горла.

Далила пожала плечами:

— Я думала, вы научите.

Чех заартачился:

— Я не буду учить! Отправляемся в спальню!

«Опять двадцать пять!» — огорчилась Далила и жалобно пропищала:

— А может, научите? Я спо-соб-ная.

Неожиданно Граблин взял ее сторону.

— Учить буду сам! — категорично изрек он и, протянув даме бутылку, выдал совет:

— Хлебни-ка для храбрости. Дело отчаянное.

Отшатнувшись, она промямлила:

— Издержки строгого воспитания. Я не пью.

— Что, совсем? — изумился Граблин, обалдело уставившись на Далилу.

— Крепких напитков — совсем.

Чех с уважением осведомился, вдруг интеллигентно переходя на «вы»:

— А что вы пьете?

Она застенчиво пояснила:

— Шампанское изредка или вино.

— А ликер? — поинтересовался совсем уж с любезной улыбкой чех.

Далила с такой же улыбкой ответила:

— Не пью и ликер. Иногда наперсток наливочки.

— Бабушка моя готовит сливовую наливочку божественного вкуса, — мечтательно поведал всем Ванек.

Граблин зло сплюнул:

— Тьфу! Совсем охренели? По душам разговор завели! Вы еще про хобби свои расскажите! Буду я с вами тут время терять!

Жестом, не терпящим возражений, он сунул Далиле бутылку и приказал:

— Хлебни, и поехали!

Она потрясла головой:

— Не могу! Я не пью!

Граблин пожаловался:

— А я не могу с трезвым партнером играть! — И философски заметил:

— Надо же когда-то и тебе начинать.

Чех сочувственно посоветовал:

— Хлебните, не отвяжется.

Далила обреченно хлебнула и в тот же миг опьянела, но не огорчилась.

«Во всем есть плюсы, — решила она. — Нависшая угроза уже как бы и не угроза, а легкое приключение. Подумаешь, спальня! Да и что такое игра?»

Рискованно качнувшись на стуле, она капризно воскликнула:

— Мужчины, учите меня!

Граблин с одобрением взглянул на нее и с доброй усмешкой определил:

— Ну вот, теперь хоть на человека похожа. А то выпендривалась как неродная.

И начал учить:

— Банкует традиционно Ванек.

— Почему традиционно? — осведомилась Далила.

— Потому что он традиционно выигрывает, — кисло промямлил Граблин и бодро продолжил:

— Из банка каждому даст по карте, потом будешь добирать. Стоимость валета — два очка, дамы — три, короля — четыре, туза — одиннадцать. Бери до тех пор, пока не наберешь очко!

— Какое очко? — удивилась Далила.

Чех поразился:

— Ну и безграмотность!

— Двадцать одно очко. Переберешь, проиграла, — презрительно процедил Граблин и, потирая руки, скомандовал:

— Задело! Остальное станет ясно по ходу!

— А ставки?! — возмущенно подпрыгнул Ванек. — Какой мне резон с вами играть?

Далила воскликнула:

— Я ставлю себя.

— И я ставлю ее, — подписался чех и пояснил:

— Она моя собственность, пока не отыграется.

Граблин почесал в затылке и с достоинством согласился:

— Принято. Я ставлю вопрос.

Ванек восстал:

— Что принято? На кой черт мне с вами играть? Если ты выиграешь, получаешь два раза ее. Если она выиграет, получает себя и вопрос. А что я получаю?

Граблин немедленно сообщил:

— Два раза ее и вопрос.

— Да она и один раз мне не нужна, — уныло поведал чех. — А вопрос и подавно.

— Не мелочитесь, — рассердилась Далила. — Играйте без всякого, просто так, за компанию.

Ванек уперся:

— За компанию мне надоело.

— Да она же подруга Галины! — радостно вспомнил Граблин и потребовал:

— Ты должен пойти нам навстречу.

Ванек мгновенно сдался.

— Иду! — сказал он, хватаясь за сердце.

Сели играть. Далиле пришла десятка пик, восьмерка бубей и дама треф.

«На первый раз хватит», — решила она и наивно открыла карты, кокетливо попросив:

— Посчитайте, пожалуйста, а то я забыла очки.

— Да тут видно и без очков! — ажиотажно воскликнул Граблин и, поперхнувшись, завыл:

— Ну, новичкам и везет!

— Очко-о, — пропел растерянно Ванек и грустно добавил:

— Давненько я не проигрывал.

Теперь банковать посадили Далилу и нацелились сразу играть. Чех снова напомнил:

— А ставки!

— Ну, ты посмотри! — обиделся Граблин. — Что ты за человек? Где русский размах? Одна европейская мелочность.

Чех зло повторил:

— Ставки!

Граблин сплюнул и доложил:

— Все так же. Я ставлю вопрос. Она ставит себя. Ты делаешь обычную ставку.

— А я вообще не пойму, что происходит, — заявила Далила.

Ванек изумленно уставился на нее и сообщил:

— Вы выиграли.

— Неужели? — изумилась она и тут же спросила:

— Значит, я больше не ваша?

— Нет, — с облегчением выдохнул чех.

Граблин яростно сплюнул:

— Тьфу! Они опять о пустом! За дело!

Чех выложил стодолларовую купюру. Далила удивленно спросила:

— А это что?

В два горла ей объяснили:

— Ставка!

— Ах вот оно как! — прозрела она, набрасываясь с кулаками на Граблина. — Выходит, я пошла по цене панельной шалавы?! Сто баксов моя цена! Ах ты сволочь! Ты гад!

— Цена превосходная! — закрываясь двумя руками, возопил изумленный Граблин. — Галка и та шла дешевле!

— Так вы играете? Или я лучше вздремну, — лениво зевая, встрял Ванек.

Далила опомнилась:

— Ираем, играем.

Граблин радостно сообщил:

— Тогда ты банкуешь.

И передал ей колоду.

На этот раз Далила ограничилась двумя картами — надоело сдавать. Ей пришли десятка и туз. Не понимая своей удачи, она их быстро открыла, спросив:

— Ну, что на этот раз у меня?

— Очко! — восторженно гаркнул Граблин. — Мать вашу в дышло! Снова очко!

Ванек жалобно проскулил:

— Давно уже так не проигрывал.

Далила цапнула выигрыш.

— А теперь мне два вопроса, и я пошла, — потребовала она.

Испуганный Граблин вскочил:

— Куда?! Бог любит троицу!

— Да, надо бы мне отыграться, — поддержал его Ванек и философски добавил:

— Мне. Для престижу.

— Вам надо, а мне не надо! — рассердилась Далила. Граблин, убиваясь от горя, завыл:

— Да за это же в приличных домах по морде бьют канделябром! Партнеру всегда дают шанс! Хотя бы один!

Ванек с достоинством вставил:

— Больше одного никогда не прошу.

Далила воскликнула:

— Один шанс! Хорошо! 51 согласна, если на кон ставятся все вопросы!

— Как это — все? — поразился Граблин.

Она пояснила:

— Буду спрашивать столько, сколько понадобится.

Чех рассердился:

— Эдак он здесь состарится.

— Иначе уйду, — пригрозила Далила.

Граблин радостно согласился:

— Фиг с ней! Делаю ставку: любые вопросы! Пусть попробует выиграть в третий раз! Все! Сели! Она снова банкует!

На этот раз в руках у Далилы оказались три семерки. Теперь уже и сама она сообразила, что выиграла, злорадно всем сообщив:

— А у меня снова очко!

Граблин ей не поверил:

— А ну! Покажи!

Далила открыла карты.

— Точно, очко! — восхищенно воскликнул Ванек и посмотрел на нее с непонятной нежностью.

— Вот так дела, — горестно выдохнул Граблин.

Чех вдруг панибратски изрек:

— Галина, конечно, вне конкуренции, но и ты женщина удивительная!

— Подруга Галины, — констатировал Граблин и с азартом воскликнул:

— Давай повторим!

Дал ила подумала: «Новичкам везет, и бог любит троицу», — и напомнила:

— Был уговор.

Чех подтвердил:

— Был уговор.

— Тогда все. Ты мой. Отвечай на вопросы, — потребовала Далила, победоносно глядя на Граблина.

Тот задумчиво глянул наверх:

— А может, мне лучше в спальню?

— Приоритеты не те. В данный момент секс мне не нужен, особенно с вами, — практично сообщила Далила и задала первый вопрос:

— Кто устроил Матюка в холдинг Дедом Морозом?

— Делягина Шурочка за него хлопотала, — скучнея, поведал Граблин.

— Почему?

— Она, как кошка, в него влюбилась. Думаю, Самохина и Матюк сговорились и взялись основательно за буржуев Делягиных. Она Сашку мастерски обрабатывала, он — Шурочку. Оба рвались к хорошим бабкам. И оба прорвались. Матюк женился на Шурочке, а Янка стала банкиршей.

Далила восхищенно похвалила его:

— Галка не обманула, вы действительно все про всех знаете!

И Граблина понесло. Хлебнув из «горла», он сделал детальный экскурс в биографии Самохиной и Матюка, обличая любовников в алчности и разврате.

Далила еле остановила его, испуганно известив:

— Хватит! Больше не надо!

Граблин обиделся:

— Я только начал!

Ванек схватился за голову, Далила — за сумочку:

— Спасибо вам за компанию, я пошла. Мужчины хором воскликнули:

— Как — пошла?

С укором она объяснила:

— Качаясь, пошла, вы же меня напоили.

Граблин протянул ей бутылку:

— Хлебни-ка еще! Идти станет легче!

— Я за рулем, — отшатнулась Далила.

— Хлебни, не отвяжется, — посоветовал Ванек.

Она хлебнула.

— А теперь за карты! — скомандовал Граблин.

— Это нечестно! — возмутилась Далила. — Я не буду больше играть!

Чех взмолился:

— Один только разик. Последний. Ради эксперимента. Нам любопытно: повезет ли тебе и в четвертый раз.

— Вам любопытно, а я боюсь рисковать.

— У тебя есть сто долларов, ты ничем не рискуешь, — заверил Ванек.

Далила взвизгнула:

— Но я не хочу!

Граблин, громко скребя в затылке, задумался вслух:

— Чем бы тебя заинтересовать? Может, устроить встречу с Самохиной?

— Спасибо, я с ней в клубе постоянно встречаюсь. Вот если устроите встречу с ее дружком Матюком, тогда я, может, соглашусь.

Чех подпрыгнул от радости:

— Легко! Если выиграешь, завтра же с ним встречу устрою!

— И вы знаете Матюка? — удивилась Далила.

— А кто же его не знает? Он известный картежник!

— Шулер он, — зло уточнил Граблин и с восторгом скомандовал:

— Садимся играть! Я тоже ставлю на кон Матюка!

Чех поразился:

— Второй раз? Зачем же?

Граблин отрезал:

— Для верности.

Далила опять банковала, и снова пришло к ней очко. Мужчины хором воскликнули:

— Вот это прет! Давай еще! Один разик! Последний!

Пользуясь их растерянностью, она решительно двинулась к выходу и сообщила, уже из двери:

— Еще разик будет вам завтра. Хлопнув дверью, она добавила:

— Если приведете мне Матюка.

 

Глава 15

Когда Галина глубокой ночью открыла дверь, она глазам своим не поверила. В квартиру ввалилась ее благочестивая подруга, пьяная в стельку. Бросая на пол ключи, она, с трудом ворочая языком, приказала:

— Машину от столба отгони.

Галина опешила:

— Какую машину? От какого столба?

Далила пояснила:

— Мою от твоего.

— Ты что, вот такая и ехала? — поразилась Галина.

— Я же не могла такая идти, — рассердилась Далила и, рухнув в кресло, заснула.

— Ну и дела!

Подняв с пола ключи, Галина вышла на улицу. Машина действительно врезалась фарой в столб, одиноко стоявший в центре пустого двора. Невиданный случай в биографии аккуратной Далилы.

Доселе Галина считала подругу вершиной нравственности и потому озверела:

— Это все Граблин! Вот скотина!

Вернувшись домой, она ему позвонила:

— Ты, животное! Как ты посмел?!

— Что я посмел? — удивился Граблин.

— Зачем ты подругу мою напоил? Она же не пьет!

— Да знаю, но как с ней с трезвой в карты играть? Галина поперхнулась от возмущения.

— Так она еще и в карты с тобой играла? — прокашлявшись, взревела она.

Граблин внес уточнение:

— С нами.

— С кем это — с нами?

— Со мной и с Ванеком. Я опять проигрался вдупель и вынужден был поставить ее на кон!

Галина ахнула:

— Ты и ее ставил на кон!

— А как же! Я всех туда ставлю! — признался Граблин и без угрызений совести сообщил:

— Поставил и проиграл!

— Грязная ты скотина! — ужаснулась Галина. — Выходит, она и с чехом спала? Кошмар! Сволочь, как ты посмел?

Граблин восстал:

— Я посмел? Это она посмела! Твоя подруга нас обыграла как сопляков!

— И что было дальше?

— Обыграла и нагло ушла!

— А чех?

— Что — чех?

— Она с ним спала? — с замиранием сердца поинтересовалась Галина.

— Чех с ней спать отказался, — небрежно поведал Граблин.

— Ну, ты скотина! Все врешь!

— Спроси у подруги.

— Я-то спрошу, но ты потом мне ответишь! — пригрозила Галина.

Угроза Граблина не впечатлила. Он отмахнулся:

— Не мешай, проиграю.

— Зараза! А он все играет!

Яростно бросив трубку, Галина в отчаянии уставилась на подругу. Распластавшись в кресле, Далила крепко спала. Похоже, она была довольна собой: на ее губах играла улыбка триумфа.

«Называется, на разведку сходила, — удручилась Галина, заботливо прикрывая подругу мохеровым пледом. — У нее же завтра будут провалы памяти, похмельная амнезия. Все, что разузнала, козе под хвост. Буду рада, если, проснувшись, Далька имя свое припомнит».

Однако она ошиблась. Утром, едва пробудившись, Далила бросилась к телефону.

— Ты кому звонить собралась? — поразилась Галина.

— Дружку твоему!

Покрутив диск, Далила решительно крикнула в трубку:

— Сегодня вечером я к вам приеду!

На том конце провода Граблин поинтересовался:

— Зачем?

Она зло напомнила:

— Долг хочу получить. Вы Матюка мне проиграли. Оба причем.

Галина топталась возле подруги. Изумленно подслушивая, она закатывала глаза: «Ну и дела! Святоша Далька панибратски общается с алкоголиком и развратником Граблиным».

Последняя же фраза подруги Галину просто добила. Она схватилась за голову и трагически взвыла:

— Бог мой! И она играет уже на людей!

— Не мешай, — отмахнулась Далила и пригрозила Граблину:

— Если вы вздумаете меня обмануть, вам это с рук не сойдет…

Он прервал ее, рассмеявшись:

— Я всю жизнь всех обманываю, но Ванек слово умеет держать.

— Отлично, в чем тогда дело? Почему я не могу сегодня же получить Матюка?

— По трем причинам. Во-первых, мы с чехом хотим протрезветь.

— Меня это настораживает, — призналась Далила. Граблин опешил:

— Что?

— Внезапное ваше желание. Оно мне кажется странным.

— Протрезветь мечтает каждый мужчина, — возвышенно изрек Граблин и деловито продолжил:

— Во-вторых, Ванек для разнообразия хочет сходить на работу.

Она поразилась:

— Неужели чех где-то работает? Не похоже.

— А кто нынче работает? Мы, как весь российский народ, Новый год отмечали с 31 декабря по 14 января. А вообще-то, Ванек столп журналистики. Мировая светила.

— «Светило» среднего рода, — механически уточнила Далила и иронично подумала: «Как вовремя Галка с чехом переспала. Она будет в восторге, когда узнает, каков ее Ванек».

— К тому же Матюк не пьет, — сообщил Граблин, цепко держа нить беседы. — Даже в праздники. Его не заманишь туда, где пьянка.

— Хоть один приличный человек затесался в вашу компанию, — удовлетворенно отметила Далила и забеспокоилась:

— А он не откажется с вами встречаться?

— Да кто же откажется на феномен игры посмотреть? Это же чудо! Некомпетентная баба четыре раза подряд срывает очко!

У Далилы едва не вырвалось: «Я не буду играть!» Сообразив, что откровенность вредна, она опомнилась и спросила:

— На какой, в таком случае, день назначено мероприятие?

— На воскресенье, но это точняк, — заверил Граблин и грустно посетовал:

— Надо бы и мне слегка поработать. Я хоть и вольный художник, но карты тоже кормят неважно. Поиздержался.

Бросая трубку на аппарат, Далила замученно осведомилась:

— Галка, какой у нас нынче день?

— Сегодня четверг, — вздохнула Галина и, скептически глядя подруге в лицо, злорадно отметила:

— Видок у тебя еще тот: на море и обратно.

— Что, распухло лицо? — испугалась Далила.

Галина ее «успокоила»:

— Не распухло, помялось.

— Ничего, лицо мы разгладим.

— Лицо-то разгладишь, а вот что с репутацией будешь делать?

Далила огорошенно уставилась на подругу:

— А что с моей репутацией?

— Ха! — рассмеялась Галина. — Она еще спрашивает! Ругала меня, стыдила, а сама как нож в масло вошла в компанию Граблина. Вижу, отлично ты вчера отдохнула с этим отпетым развратником.

— Отдохнула?! — ужаснулась Далила. — Если так отдыхать, то лучше работать. Работать значительно легче и для здоровья полезней.

— Ну да, только как ты теперь будешь работать?

— О-о-о! Не рви мое сердце! И без тебя трещит голова! И внутри все трясется, будто я проглотила вибратор.

Галина от восторга подпрыгнула:

— О-о, вибратор! Даже до этого дело дошло! У вас была оргия! Вижу, и в самом деле ты классно вчера погуляла!

— Не зли меня! — разъярилась Далила. — Раз в жизни я сбилась с пути, а ты глумишься без всякой жалости. Впрочем, может, это и к лучшему. Теперь буду знать, как с тобой поступать в таких случаях. С тобой они, случаи эти, чаще бывают.

— Ну что ты, — испугалась Галина. — Я же шучу. Там, где Граблин, не нужен вибратор.

— Ты опять за свое?!

— Ой, прости, я хотела сказать, что сочувствую.

— У меня и без тебя болит голова! — взвыла Далила.

— Выпьешь пивка, и сразу пройдет.

— Нет! Только не это! Лучше я хлебну молока и попрыгаю в офис.

Галина горестно вопросила:

— На чем ты попрыгаешь?

— На метро. Машину племянник потом заберет на ремонт. Ближе к вечеру.

— Потрясающе! Она помнит! — искренне восхитилась Галина и вынесла приговор:

— Прирожденный ты алкоголик! Когда я первый раз напилась, свой адрес забыла, набила морду начальнице, потеряла паспорт соседа, чужую шубу, чьи-то очки… Ой, да много чего потеряла! А ты всего лишь фару разбила. И помнишь все, даже детали.

— Детали, это моя машина?

— Нуда.

Далила, морщась от боли, похвастала:

— Тогда ты не все заслуги мои перечислила. Я, пока от Граблина ехала, преступление размотала. И пистолет даже нашла.

Галина всплеснула руками:

— И кто же пришил Делягина?

— Самохина Яна.

— А куда она спрятала пистолет?

Далила торжественно сообщила:

— В сейф покойного.

— А почему его там не нашли? — удивилась Галина.

— А кто его там искал? И зачем? Шульгин даже не подозревал, что Снегурочка любовница директора корпорации. Она запаслась ключами и шифром, выстрелила в Делягина и, пользуясь темнотой и неразберихой, смоталась к нему в кабинет. Кому придет в голову открывать сейф покойного? Ясно? — риторически поинтересовалась Далила.

Галина открыла рот и бестолково осведомилась:

— А кто он, этот Шульгин?

— Здрасте! Ты с неба свалилась?

— До свидания! Ты можешь ответить?

— Майор Шульгин вел это дело. Я сто раз тебе о нем говорила.

— А он симпатичный? — подаваясь грудью вперед, с придыханием спросила Галина.

Далила обиделась:

— Это все, что ты хочешь знать?

— А чем ты недовольна?

— А ты не догадываешься? Кто-то подбивал меня на расследование, а теперь все пропускает мимо ушей.

— Я не пропускаю, а спрашиваю для дела.

— Знаю твои дела.

Галина, отдавая пионерский салют, торжественно сообщила:

— Готова сегодня же отправиться к Шульгину!

— Иди ты к черту, а я пошла на работу! — рассердилась Далила и грустно добавила:

— Шульгин грозился, что и меня без мотива больше не примет.

— Без какого мотива?

— Он хочет знать, почему Орлов встрял в это дело. Кстати, я тоже хотела бы знать.

Галина мгновенно дала совет:

— А ты спроси у Орлова.

— Спрошу, — скептически пообещала Далила и упрямо добавила:

— Сегодня же и спрошу.

 

Глава 16

Иван Орлов, несмотря на затяжные новогодние праздники, был свеж и по-прежнему неотразим. Чего нельзя было сказать о Далиле. Она открыто страдала. Сочувственно глядя в ее лицо, перекошенное гримасой похмельных мучений, он бодро отметил:

— С размахом в этом году веселится наша страна.

— Как и во всех предыдущих, — вздыхая, согласилась Далила и виновато добавила:

— Давненько мы не видались. С прошлого года.

Орлов уточнил:

— Я ждал звонка. Все как договаривались.

— А я из-за праздников действовать не могла, потому и не звонила. Зато теперь так активно за дело взялась, что пошатнула здоровье. Вы уж простите, что немного не в форме, — извинилась Далила, — но дело срочное, открылись некие обстоятельства…

— Я их с нетерпением ждал, — вставил Орлов и пояснил:

— Должен вам сообщить, что к этому делу безрезультатно приступали два детектива.

— И что?

— Брали деньги, а потом сообщали, что ничего нового не накопали.

— Ссылались на давность истории?

— Да, и на отсутствие зацепок, свидетелей. Говорили, что в деле тайн нет, что все очевидно, что Невестин убийца, что лишь у него был мотив.

Поникшая было Далила оживилась, воскликнув:

— В том-то и дело, что мотивом Невестина грубо воспользовались. Причем сразу несколько человек.

Орлов с интересом спросил:

— Даже несколько человек? И кто же они?

— Покойный Делягин и Самохина Яна, его любовница. Впрочем, она заодно с Матюком.

— Вы меня потрясли, — откровенно признался Орлов. — Невероятно!

— Что вас так удивило? — насторожилась Далила.

— Все! И Делягин! Он здесь при чем?

— Делягин подменил Самохиной и Матюку мешок.

— Зачем?

— Он готовил операцию по моральному уничтожению соперника. Делягин собирался подложить в сейф Невестина доллары, а потом их оттуда извлечь при свидетелях.

Орлов был сокрушительно поражен.

— Вы так думаете? — вскрикнул он, вскакивая и нервно поправляя воротничок.

Далила вздохнула:

— Э-э, нет, я уверена.

— Но зачем ему этот мешок?

— Он хотел очернить Невестина в глазах членов совета корпорации. Разве вы не в курсе, что Невестин копал под Делягина?

— Не в курсе, — рассеянно возвращаясь в кресло, признался Орлов. — Я думал, они друзья.

— Их дружба расстроилась, — сообщила Далила. — В корпорации назревала война. Об этом прознали Самохина и Матюк.

Он снова нервно вскочил:

— Вы уверены?

— На этот раз нет. Я предполагаю. Сами судите. Связь Матюка и Самохиной мне очевидна.

— Допустим, — рысача по комнате, воскликнул Орлов. — Что дальше?

— Эта информация дает нам возможность увидеть такую игру. Парочка мошенников обрабатывает чету богатых Делягиных. Самохина очаровывает Делягина, Матюк его жену Шурочку. Цель их ясна?

— Не ясна, — растерянно возвращаясь на место, признался Орлов.

— Цель очевидна, — усмехнулась Далила. — Ответьте мне на вопрос. Как вы думаете, кого легче склонить к измене, женщину или мужчину?

Он компетентно заверил:

— Конечно, мужчину.

— Из этого делаю вывод, что первой втерлась к Делягиным Яна Самохина. Окрутив Александра Делягина, она познакомила с его женой, Шурочкой, своего разлюбезного Матюка.

— Зачем? — удивился Орлов. — Они же любовники, Матюк и Самохина.

— В том-то и дело, — удовлетворенно кивнула Далила. — Они любовники, потому и доверяли друг другу. Самохина понимала, что любовь любовью, но женить на себе Делягина шанс у нее невелик. Как известно, мужчины консервативны, они не склонны к разводам. Зато женщины частенько рвут по живому. Следовательно, Шурочка вполне могла решиться выйти замуж за Матюка. Кого легче склонить к браку, женщину или мужчину?

— Конечно, женщину.

— Правильно. Особенно если она вдова.

Орлов снова вскочил:

— Вы хотите сказать, что Матюк убил Александра Делягина?

«Какой впечатлительный, — мысленно определила Далила. — Признак хороший. Такие легко внушаемы, мнительны и не умеют лгать. Значит, с ним будет легко работать».

— Успокойтесь, — попросила она. — Все, что я вам рассказываю, лишь предположения.

Орлов, опять возвращаясь на место, задумчиво проворчал:

— Ваши предположения очень похожи на правду. А я теперь удивляюсь, почему милиция не заподозрила Снегурочку и Деда Мороза?

— Дед Мороз пока вне подозрений, — уточнила Далила. — Вполне допускаю, что до определенного времени он действовал по велению сердца и был игрушкой в руках Самохиной.

— Вы хотите сказать, что Самохина организовала убийство?

Далила пожала плечами:

— Точно не знаю, но похоже, что да. Она узнала о плане Делягина свести счеты с Невестиным и решила воспользоваться удобным моментом.

— Но как же она узнала? — удивился Орлов. — Покойник был очень хитер. Вряд ли он посвящал своих женщин в дела корпорации. У него было много любовниц. Самохина не единственная.

— Правильно, поэтому она и делала ставку на Матюка. И не ошиблась. Делягина Шурочка серьезно влюбилась.

— С чего вы взяли?

Далила уверенно сообщила:

— Только по-настоящему влюбленная женщина может, почти не скрываясь, хлопотать за любовника. Шурочка была одержима желанием встретить Новый год с Матюком. Но пригласить его в корпорацию, не вызвав подозрений у мужа, она не могла.

— И поэтому она придумала фортель с Дедом Морозом, — продолжил Орлов.

— Вовсе нет, — усмехнулась Далила. — Фортель с Дедом Морозом придумала Яна Самохина. Когда Делягин попросил ее устроиться в холдинг Снегурочкой, она быстро смекнула, что появилась возможность пристроить туда и Матюка. Только за него должна замолвить словечко его любовница Шурочка.

— Но зачем это Яне?

— Возможно, к тому времени Яна узнала о планах Делягина и решилась на свой план.

— Никогда не поверю, что Делягин с Самохиной откровенничал, — отрезал Орлов.

— Правильно, — согласилась Далила, — но Яна могла и подслушать, и провести свое следствие, и кое-что сообразить. Возможно, Делягин ее попросил не обращать внимания на подмену мешка. Это навело Яну на размышления. Она поняла, что наступил удачный момент, и решила стремительно действовать.

— Но зачем ей Матюк?

— Рассказываю, как все было. Яна решила убить Делягина и, используя мешок долларов, уйти от ответственности. Что ей и удалось. Стрелки сами собой перевелись на Невестина.

Орлов поразился:

— Делягин Самохину содержал. Зачем ей кормильца своего убивать?

— Чтобы развязать руки Шурочке. Став вдовой, Шурочка вышла за Матюка, — сообщила Далила. — На это Самохина и рассчитывала, когда подбивала дружка на роль Деда Мороза. Таким образом, она убивала двух зайцев. Во-первых, ей действительно был нужен новичок, потому что старый Дед Мороз не позволил бы осуществить подмену мешка. Во-вторых, потом, после убийства Делягина, она могла шантажировать и Матюка, и Шурочку.

— Чем шантажировать?

— Самохина грозилась рассказать следователю о том, что Шурочка пристроила Матюка Дедом Морозом. У следствия возник бы вопрос: зачем? Дальнейшее, думаю, не требует объяснений. Шурочка испугалась попасть под подозрение следствия и подарила Самохиной акции банка.

Орлов был ошарашен.

— Да-а, — выдохнул он, — это вы сами все раскопали?

— С помощью подруги Галины, — уточнила Далила.

— А куда же пропал пистолет?

— Наверняка у Делягина в сейфе хранилось оружие. Самохина знала об этом. Она раздобыла шифр и ключи и в разгар праздника проникла в его кабинет. Вытащив пистолет из сейфа, она убила Делягина. Потом, пользуясь неразберихой, вернула оружие в сейф. В офисе корпорации все обыскали, кроме сейфа покойного. Как видите, задачка с пистолетом решилась просто.

— Но если все так просто, почему милиция не докопалась? — удивился Орлов.

— Потому что Самохина показалась им случайным лицом. По злой иронии судьбы об этом позаботился сам покойный Делягин. Зная о предстоящем убийстве, Яна поспешила вывести из игры и Деда Мороза. Его вообще не допрашивали. Она накормила Матюка крабами, от которых у него начался аллергический шок. Он был доставлен в больницу во всей амуниции Деда Мороза. Никто не видел его лица, прикрытого бородой и усами. Это позволило Шурочке вскоре выйти замуж за Матюка. Это же позволило Яне остаться вне подозрений и разбогатеть.

Орлов задумчиво подытожил:

— Делягин погиб, Шурочка и Матюк получили друг друга, Яна стала банкиршей, а Невестин пострадал абсолютно безвинно. Теперь мне ясно, почему он повесился в камере.

Подавшись вперед, Далила воскликнула:

— Невестина нет в живых?

— Да, он повесился после приговора суда. Причем без всякого повода. Я всегда был уверен, что кто-то ему помог. Невестин был сильный и очень практичный. Он в любой ситуации не сдавался, энергично выход искал. И вдруг повесился. Зачем? Ему дали десять лет. И он был богат. Вы понимаете, что это значит в нашей стране?

— Понимаю, — вздохнула Далила. — Он скоро вышел бы на свободу. А все же Невестин взял и повесился. Интересная информация. Над ней стоит подумать.

— Подумайте, — попросил Орлов, вдохновляясь, — у вас хорошо получается. Если честно, я восхищен. Обращался к известнейшим детективам, но они только деньги берут. У меня уже опускались руки, а сейчас я полон надежд. Я вам хорошо заплачу. Назовите любую сумму, согласен заранее, только найдите убийцу.

«Странно, — удивилась Далила, — сначала я его огорошила, он занервничал, а теперь словно радуется тому, что его испугало. В чем тут дело? Пока ясно одно, он знаком и с Яной, и с Матюком».

— Хорошо, — согласилась она, — будем работать, но у меня есть условие.

— Какое? — насторожился Орлов.

— Вы должны приоткрыть свой интерес в этом деле. В конце концов, это не моя прихоть. Этого требует майор Шульгин.

— Шульгин? Он вел это дело?

— Да. Он отказывается снабжать меня информацией, пока не узнает ваш настоящий мотив, — сожалея, призналась Далила.

Орлов молча кивнул, положил на колени кейс и, щелкнув замком, сказал:

— А вы ему хорошо заплатите.

Она испугалась:

— От меня Шульгин не возьмет. По моей просьбе ему сверху звонили.

— А вы попробуйте, — усмехнулся Орлов, выкладывая из кейса на стол толстые пачки купюр. — Попробуйте.

Пока Далила изумленно таращилась на гору денег, мгновенно выросшую на столе, Орлов захлопнул свой кейс и, пожелав ей удачи, быстро вышел из кабинета.

Услышав звук хлопнувшей двери, она очнулась и, закричав «Постойте!» — хотела вернуть Орлова, но в этот миг зазвонил телефон. Далила схватила трубку и услышала бодрое:

— Здравствуйте, это майор Шульгин.

— Здравствуйте, — растерялась она.

Он крякнул и глухо спросил:

— Вы не могли бы на минуту ко мне заглянуть?

— Когда?

— Да прямо сейчас.

— Для чего?

— Я кое-что интересное разузнал.

— Поделиться хотите? — сама не зная зачем, ядовито осведомилась Далила.

Шульгин зло ответил:

— Хочу. Но уже значительно меньше.

— Немедленно еду, — промурлыкала кротко Далила.

 

Глава 17

Несмотря на колкости Далилы, Шульгин встретил ее улыбкой и добродушным вопросом:

— Делитесь, что еще накопали?

— Ах вот оно как! — поразилась она. — Я должна с вами делиться!

— Сначала — вы, потом — я, — успокоил ее Шульгин.

— Ясно, вы, как джентльмен, даму вперед пропускаете, — съязвила Далила. — Что ж, я, как леди, благодарно делюсь. Мною доподлинно установлено, что Самохина была любовницей Матюка.

— И что из этого следует?

— У меня два варианта. Первый: Самохина и Матюк сговорились погреть руки на богатстве Делягиных. Вероятней всего, поначалу они собирались Делягиных шантажировать.

— Чем?

— Супружеской неверностью. Когда же им стал известен план Александра Делягина…

— План? Вы о чем? — удивился Шульгин.

Далила нахмурилась:

— Я о мешке долларов и о том, как Делягин собрался убрать с дороги Невестина.

— Это не факт.

— Но если его допустить, тогда становится ясно, почему Делягин был убит именно в эту ночь. Самохина решила воспользоваться этим мешком. Она убивает Делягина.

— Зачем?

— Чтобы ее любовник Матюк мог жениться на вдове, Делягиной Шурочке.

Шульгин рассердился:

— Ваши фантазии — бред. Вас подводит женская логика. Если Матюк и Самохина собирались убить Делягина, тогда зачем Матюк поперся в корпорацию под видом Деда Мороза? Им вдвоем нельзя фигурировать в этом деле. Им даже рядом друг с другом нельзя стоять.

— Именно, — подтвердила Далила, — поэтому Самохина и накормила крабами своего Матюка. И не промахнулась: он в больницу попал, а вы его не допросили.

— А не проще было Матюка вообще в корпорацию не тащить?

— Нет, не проще.

— Выходит, вы знаете, зачем она его нарядила Дедом Морозом и притащила на праздник?

— В корпорацию его притащила Шурочка. Делягина Шурочка, — победоносно сообщила Далила.

— Вы уверены? — опешил Шульгин.

— Да, уверена. Шурочка хлопотала в холдинге за Матюка, она хотела встретить с ним Новый год. И я убеждена, что присоветовал ей сделать это Матюк.

— Зачем?

— По наущению Яны Самохиной.

Шульгин рассмеялся:

— Сплетни. Женская логика.

Далила лягнулась:

— «Женская логика» — мужское изобретение. Вам дай волю, этой логикой будете все объяснять, что постигнуть не можете. Здесь обычная логика.

Шульгин отмахнулся:

— Ладно вам, говорите — какая.

— Подстрекая Шурочку хлопотать за любовника, Яна обзаводилась уликой против Делягиной. Эту улику можно вытащить в любой удобный момент и обвинить Делягину в убийстве супруга. Видимо, Яна не вполне доверяла партнеру. Женившись на Шурочке, Матюк мог отказаться от своих обязательств. Тогда Яна лишалась сразу обоих любовников: и Делягина, и Матюка. Поэтому она запасалась компроматом на Шурочку. И, похоже, сработал ее компромат, — победоносно заключила Далила. — Яна банкирша.

Шульгин задумчиво почесал в затылке:

— А пистолет?

— Пистолет Яна достала из сейфа Делягина.

— И туда же его положила?

— А что, вы сейф проверяли?

Шульгин покачал головой:

— Сразу — нет. Позже мы все сейфы осматривали на предмет документов.

— Позже пистолет можно было забрать.

— При желании можно, — согласился Шульгин и неожиданно ее похвалил:

— Что ж, вы молодец, Далила Максимовна. Взяли правильное направление, предугадали связь между Самохиной и Матюком, накопали интересные факты. Во всяком случае, кое-что есть и такое, что следовало бы проверить. Я немедленно уточню, за кого вышла замуж Александра Делягина. Если действительно за Матюка…

Не закончив фразы, майор замолчал и задумался. Далила терпеливо ждала, когда он вернется к беседе. Наконец он спросил:

— У вас все по первой версии?

Она кивнула:

— По первой — да.

— А каков ваш второй вариант?

— Все то же самое, но без Матюка.

— Это как же? — заинтересовался Шульгин.

Далила пояснила:

— Матюк не причастен к убийству Делягина. Самохина сама организовала убийство, рассчитывая сорвать куш с Делягиной Шурочки и Матюка.

— Как?

— Шантажом.

Шульгин хитро улыбнулся:

— Вы очень умная женщина, но вынужден вас огорчить.

— Огорчайте, для этого ведь и вызвали, — ядовито усмехнулась Далила.

Он согласился:

— Да, вызвал для этого. Не было у Самохиной необходимости для шантажа. Банковские акции она получила по завещанию.

— А завещал их Делягин?

— Нет, пожилая бездетная женщина, — не скрывая своего торжества, поведал Шульгин. — Связь между завещательницей и Яной Самохиной я устанавливаю, но уже могу твердо сказать: от Делягина ей ничего не перепало.

— Вы меня ошарашили, — призналась Далила.

— Очень рад. Не все же мне удивляться. А то заявилась, понимаешь ли, с улицы дамочка и давай нас учить, как преступления раскрывать. Кстати, что скажете про Орлова? Выяснили его мотив?

— Пока нет, но обязательно выясню.

— Вот тогда и увидимся, — усмехнулся Шульгин, выразительно глядя на дверь.

Далила нахмурилась:

— Значит, мои версии вам не понравились?

— Нет, почему же, они превосходны, но пока все достойные факты говорят об одном: Делягина Невестин убил.

— А потом повесился от расстройства! — злорадно сообщила Далила.

Шульгин изумленно воскликнул:

— Как вы узнали?

Она отмахнулась:

— Какая вам разница. Пока мне ясно одно: о чем бы ни говорили мои факты, вы будете защищать свою старую версию.

Шульгин подтвердил:

— Буду.

И с наглецой пояснил:

— Выхода нет у меня.

— Что ж, до свидания, — уныло попрощалась Далила и, подумав, добавила:

— Благодарю за звонок.

Он, почему-то смущаясь, признался:

— Рад был вас видеть.

— А уж я как была рада, — усмехнулась она и подумала: «Зачем это я?»

 

Глава 18

В субботу согласно традиции Далила отправилась навестить крестницу Ангелину. Галина с порога радостно сообщила:

— Он звонил!

— Ты о ком? — удивилась Далила.

— Я о нем!

— О Граблине?

— Сдался мне Граблин. Я о дыхании в трубке. Он звонил и снова молчал. Поразительно, как он меня нашел? — мятежно терзая «рисковое» декольте, вопросила Галина. — Он прямо как Бэтмен, для него нет преград!

Далила опустила подругу на землю:

— Ничего поразительного. После всех жалоб я позвонила в твою старую квартиру.

— Зачем?

— Попросила теперешних жильцов дать ему твой телефонный номер.

Галина опешила:

— А как они узнают, что это он?

— Я пояснила.

— Что ты пояснила?

— Сказала, если кто-то спросит о тебе приятным мужским голосом, значит, номер можно давать. Я правильно сделала?

— Как я сама не сообразила? — удивилась Галина и печально пожаловалась:

— Мне так его не хватало. Иной раз муторно на душе, и не с кем поговорить.

— Ты с ним разговаривала? — испугалась Далила.

— Конечно.

— О чем?

— Обо всем. Я как чукча, что вижу, о том и пою.

— Здрасте! И о чем же ты пела?

— До свидания! Об Ангелинке, о том, что мечтаю сделать ремонт, о пустом холодильнике.

Далила настороженно спросила:

— И все?

Галина исподлобья глянула на подругу и виновато призналась:

— Еще о женском своем одиночестве.

— Ужас какой, — прошептала Далила. — А он что?

— Он молчит. Дышит в трубку и грустно молчит.

— С чего ты взяла, что грустно?

— Он хороший, раз мне звонит. А хороший не будет радоваться, когда у меня пустой холодильник.

Далила всплеснула руками:

— У тебя совесть есть? Когда у тебя был холодильник пустой?

— А он пусть думает, что пустой, — деловито постановила Галина.

— Зачем?

— На всякий случай. Вдруг сердце дрогнет, и он захочет продуктов мне подвезти.

— Если ты будешь его одиночеством женским грузить, он вообще звонить перестанет, — предсказала Далила.

— Пока же не перестал. Разыскивал даже меня, — с гордостью сообщила Галина и с подозрением глянула на подругу:

— А может, ты знаешь, кто мне звонит?

— Точно не знаю.

— Ага! Точно не знаешь, значит, есть предположения?

— В общем, есть, — призналась Далила и тут же пожалела об этом.

— Какие? — завопила Галина.

И принялась наседать, пытаясь энергичным наскоком выбить секрет из упрямой подруги.

Развивая тему разнесчастной женской судьбины, отсутствия в доме кормильца и пресловутого одиночества, она надеялась вызвать сочувствие у Далилы.

Однако именно из сочувствия Далила не хотела говорить о своих подозрениях. Если в трубку дышал незнакомец, случайно принимавший роды у ее бесшабашной Галины, тогда лучше молчать. Пока есть надежда, что намерения у него серьезные, надо молчать. А надежда есть. Не из пустого же любопытства мужчина больше года дышит в трубку и слушает ужасную Галкину болтовню. Значит, она его за живое все-таки зацепила.

"Безусловно, зацепила, — и так, и этак размышляла Далила. — Я его видела, на маньяка он не похож. Он апельсины таскал в роддом, интересовался здоровьем Галины, переживал за младенца. Теперь вот снова их разыскал…

Он, конечно, женат, но, скорей всего, брак не прочный. Раз в трубку дышит, значит, история с родами не прошла для него бесследно. В тот день он был напуган, ошеломлен, очень переживал за ребенка…

И теперь его явно тянет к Галине. Или к малышке. Или сразу к обеим.

В любом случае что-то бродит в его душе, какие-то чувства там созревают, — сделала вывод Далила. — Но он сам должен во всем разобраться. И решение должен принять только сам, без всякого принуждения. А пока что он просто молчит. Пока он сомневается, нужны ли ему с ней отношения, с этой болтушкой. А Галка, если сказать ей о нем, с ходу начнет маневры. В атаку пойдет и обязательно все испортит. Несомненно, он испугается.

Да, надо молчать", — окончательно заключила Далила и категорически отмела наскоки подруги.

— Хватит! — закричала она. — Отстань! Ничего я не знаю!

— Не знаешь? — растерялась Галина, впечатленная искренним гневом Далилы.

— Не знаю. Понятия не имею, кто так упорно звонит. Брякнула, чтобы тебя подразнить, а ты хуже клеща вцепилась. Я уж не рада.

— Брякнула, — сникла Галина. — А я-то думала, ты действительно в курсе.

— Не пойму, с чего ты разволновалась? Мало ли кто звонит? Может, это школьник играет или студент прикололся. Да мало ли какой хулиган. Ты не девочка, а столько волнений. И романтизмом вроде бы не страдаешь.

Галина с чувством положила руки на сердце:

— В том-то и дело, что я страдаю!

Далила прикрикнула:

— Ну, так хватит тебе страдать! Честное слово, это смешно!

— Тебе смешно, а мое сердце чует, что это он, — проныла Галина.

— Кто «он»? Очередной? Я тебя умоляю, прекрати! Их столько у тебя перебывало, и пучками, и пачками. И больше месяца никто не задерживался.

— Сколько можно глаза мне колоть? Я давно не такая. У меня вон лопатки чешутся.

— А лопатки ты к чему приплела? — удивилась Далила.

Галина возмущенно просветила подругу:

— К тому, что крылья режутся у меня! Уж год живу как святая! Ангелом стану того и гляди, а ты мне старых грехов не можешь простить!

— Никто тебя не упрекает. Все, хватит, я не ругаться пришла, — и Далила резко переключила подругу, приказав:

— Наряжай Линочку, пойдем в сквер дышать.

Во время прогулки подруги с жаром обсуждали, как быть с деньгами, полученными от Орлова. Галина горела желанием немедленно свою долю потратить, а Далила ей возражала:

— Нельзя тратить то, что не заработано.

— Он расписку с тебя взял? — деловито осведомилась Галина.

— Нет.

— Деньги давал при свидетелях?

— Нет. Какие свидетели в моем кабинете?

— Тогда можно смело потратить.

— А если мы преступление не раскроем?

— В любом случае возвращать не придется. Деньги мои, и он ничего не докажет.

— Твои? — поразилась Далила. — Пока что я в основном работаю.

— Я говорю о своей доле, — пояснила Галина.

— О своей? И что за доля?

— Половина!

— Половина? — Далила присвистнула:

— Фю-ю-ю! Губа не дура! Вот какая у тебя справедливость.

— Да понимаю, что не права, — согласилась Галина, — если по-честному, делить надо бы на троих.

— На троих?!

— На тебя, на меня и на Линку.

Далила воскликнула:

— Ах вот оно что!

И сардонически осведомилась:

— Ангелина с нами работает? Каким образом? Будет какать и писать на штаны пойманных нами преступников?

Галина пристыдила подругу:

— Ты же крестная мать, как ты можешь? Я бы с Димкой твоим поделилась, если бы на меня вдруг свалилась такая гора дурных денег.

— Здрасте! В том-то и дело, что гора как-то странно свалилась.

— До свидания! Мы ее отработаем.

— Кто «мы»? — возмутилась Далила. — Мы пахали, сказала блоха, сидя на пахаре.

— Ничего себе! — искренне удивилась Галина и с ядовитой улыбкой напомнила:

— Основные информационные потоки исходят от Граблина, а он мой источник.

— А я с Граблиным в карты играла! Я выиграла Матюка, честью рискуя! И завтра в логово бесстрашно попрусь! На свидание с Матюком!

— Я с тобой! — мгновенно присоединилась Галина. Далила мученически закатила глаза и остудила пыл подруги, отрезав:

— Только не это!

— Я в качестве группы поддержки, — с мольбой пояснила Галина и гордо пообещала:

— Пойду на любые жертвы.

— Например?

— Если ты проиграешь, я собой расплачусь.

— Ха! Да ты только о том и мечтаешь! — презрительно рассмеялась Далила и постановила:

— Пока я не выясню, из каких намерений вытекает щедрость Орлова, ни копейки не позволю его денег потратить. Может, он нас подставляет, может, это ловушка. Шутка ль сказать, пятьдесят тысяч долларов зараз отвалил!

Галина, пригорюнившись, согласилась:

— Причем это задаток, что подозрительно. Даже крутым детективам за месяц работы столько не платят. Я узнавала.

 

Глава 19

Вернувшись с прогулки, подруги празднично отобедали. Потом Далила поиграла с крестницей и, уложив ее спать, собралась уходить.

Уходила долго, по-русски. Как известно, самые важные и увлекательные разговоры у женщин происходят в прихожей. Стоит подругам расцеловаться и распрощаться, как их прорывает: нужные мысли к ним обычно являются именно в этот момент. Когда Далила взялась за ручку двери, Галина вдруг едко спросила:

— Удивляюсь тебе, как ты можешь?

Та растерялась:

— О чем разговор?

— Да снова я про мужиков. С мужем ты развелась, с любовником тоже рассталась и спокойно живешь одна.

— Я не одна, я с сыном, — уточнила Далила.

— Да брось ты, — отмахнулась Галина, — Димка взрослый уже, у него своя личная жизнь. А у тебя что? Слезы в подушку?

— Здрасте! А это разве не жизнь?

— До свидания! Это не жизнь, а суррогат! Ты только делаешь вид, что активно живешь.

Далила, бледнея, спросила:

— А на самом деле?

— А на самом деле ты активно заполняешь пустоты, оставшиеся от мужа с любовником. Ты ведешь себя как истеричка: митингуешь, хлопочешь, решаешь чужие проблемы.

— Да, решаю чужие проблемы. Это плохо?

— Плохо, если не замечать своих. Тебе нужен мужик. Настоящий, классный мужик. Ты обязана это признать, потому что баба без мужика что песня без музыки: одни слова и некому их говорить.

— Да где я возьму тебе мужика?! — разъярилась Далила.

— Не мне, а себе. Я как-нибудь без тебя обойдусь. Находила пока.

— Вот именно, что «как-нибудь». Где они, мужики? Может, за Граблина посоветуешь мне выходить? Или за Ванека?

Галина тоскливо подперла ладонью щеку и простонала:

— Эти уроды еще на тебе и не женятся.

Далила оптимистично воскликнула:

— Отлично! И что я должна теперь делать? Схватить топор и повеситься?

— А ты Матвея верни, — вдруг предложила подруга.

— У Матвея с его Ириной будет ребенок.

— У них только будет, а у вас уже есть, — оживилась Галина. — Нет, правда, девятнадцать лет вместе прожили. Димка красавец у вас. Я извожусь. Я страдаю. В голове просто не помещается, была такая семья. Столько лет счастливо бок о бок терлись. Как ты можешь?

— Что я могу? — взвыла Далила. — Ты не забыла? Он от меня ушел!

— Тогда Сашку верни. Хороший был любовник. Щедрый. В рестораны регулярно водил. Его Ирка к твоему Матвею ушла. Сашка теперь холостяк. Почему бы вам не сойтись?

— Он мне что, предлагает?

Галина с энтузиазмом дала совет:

— Ты ему предложи!

— Здрасте! — ошалела Далила. — Просить? Унижаться? Еще чего!

— До свидания! Гордая слишком!

— Догоняя, не нацелуешься.

— Но ты же психолог! — поразилась Галина. — Ты всем всех возвращаешь. Влюбляешь. Миришь. Сводишь. Разводишь. Ты маг и волшебник в чужой судьбе! А в своей что, слабо?

Далила вздохнула и жалобно попросила:

— Подруга, я тебя умоляю, угомонись. Мне хорошо. Я ничего не хочу менять. Я устала. Нет сил для борьбы.

Галина злорадно напомнила:

— А в бабском клубе ты борешься.

— Это совсем другая борьба. Поверь мне, я счастлива. Я довольна свободой, работой, жизнью. У меня все хорошо. Я не тоскую без мужа. Мне радостно без любовника. Всем этим, честное слово, по горло сыта. А в клубе я оттягиваюсь, отрываюсь, расслабляюсь, отвисаюсь от дел.

— Ага, и борешься!

Далила воскликнула:

— Черт возьми, да, борюсь!

— Так вот знай, пока вы боретесь с Лизкой за равенство между самками и самцами, я присмотрю себе приличного муженька, и ты потом обзавидуешься.

— Господи! — вздохнула Далила. — Да я только о том и мечтаю, чтобы наступил тот долгожданный момент, когда я тебе позавидую. У меня-то покой в душе, а ты сплошное смятение.

Галина знала, что подруга не лжет и говорит без иронии, искренне. Ей стало стыдно.

— Ладно, Далька, я не психолог, — виновато призналась она.

— Ты просто кусаешься.

— Да нет, я переживаю, что годы идут, а ты жизнь свою не устраиваешь.

— А ты устраиваешь?

— Вот именно. За тридцать обеим перевалило. Шутка ль сказать: вошли в возраст Христа. Ты хоть сына вовремя родила, а мне еще Линку растить и растить.

— Вовремя, — горько рассмеялась Далила, — не дожидаясь пятнадцати. Стыд мне и срам. Ладно, неплохо поговорили. За меня не волнуйся.

— А я волнуюсь.

— Ну, погоди, дай с духом собраться. От старого счастья не отойду, а ты меня в новое тянешь.

Галина изумленно воскликнула:

— Я тяну? Это не я, это ты, дорогая, тянешь. А нельзя нам тянуть! Время злейший враг женщин!

— Здрасте! Не могу я спешить, — взмолилась Далила. — Надо разобраться, чего хочу, а потом уже действовать.

— До свидания! Что там разбираться? Логика здесь не нужна. Любовь не математика, она познается методом проб и ошибок.

— А я как раз любви-то и не хочу. Мне не семнадцать, чтобы без всяких причин чего-то как-то хотеть. Любовь — это чувство, которое приходит само. Его не надо искать.

— А ты ищи себе мужика! Далила с жалостью уставилась на подругу.

— Что за каша в твоей голове? — устало спросила она.

— Обычная женская каша, — с гордостью сообщила Галина.

— Дурацкая каша, это я как специалист тебе говорю. Ты пойми, желание любым способом заполучить мужика — оно не твое. Тебе его навязали.

— Кто это навязал?

— Наше общество, кто же еще. Обществом управляют мужчины, им выгодно ажиотаж вокруг себя создавать. Этот ажиотаж везде: в кино, в литературе, в песнях и даже в танцах. Везде идет пропаганда идеи, что мужчина невероятно ценный объект, который женщина самоотверженно должна заслужить, завоевать, заманить, дабы он восхищался ею.

Галина прыснула со смеху:

— Самоотверженно. Ну и словечки ты подбираешь.

— Именно самоотверженно, — упрямо повторила Далила. — Рассчитывая на принца, женщина лишает себя всего: образования, карьеры, общественного признания, материальной независимости, а ведь все это жизнь и есть. А в твоем понимании жизнь — это обслуживание мужчины, угождение ему и охота за ним, как нас убеждает устаревшая мораль. И такие дуры, как ты, следуя старой морали, носятся за царями природы, косяками ходят вокруг них, а цари природы выбирают, перебирают: эта подойдет, а та не подойдет. Ноги не от ушей растут. Или подряд всех хватают и гаремы себе создают.

— И мы частенько имеем гаремы.

— Ну да, им назло, — уточнила Далила и сделала вдруг открытие:

— А на самом деле все в женской душе не так, женской душе не нужны лишь бы штаны.

— А что ей надо, женской душе?

— Любовь.

— А я про что! — вдохновилась Галина.

Далила горестно пояснила:

— Любовь не к мужчине, к себе. И прошу не путать любовь с эгоизмом. Не простое ведь совпадение, когда женщина не уверена в себе, ленива, цепляется за мужчину и при этом действительно целиком от него зависит. Он, разумеется, ею пренебрегает, унижает и даже бьет. И наоборот, женщина любит себя, уважает, и при этом она себя в жизни нашла, занимает приличный пост, деятельна, материально независима. Такая счастлива и желанна.

Галина ехидно вставила:

— Как Лиза твоя ненормальная.

— Отличный пример, — согласилась Далила. — Какая разница, женщина ты или мужчина? Каждый человек обязан проявить себя в обществе, обязан собой хоть в чем-то гордиться. А ты мне предлагаешь гордиться тем, что захомутала мужчину.

— А как же любовь в сексуальном смысле? Ее что же, по-твоему, нет?

— Эта любовь и есть то самое чувство, которое приводит нас, женщин, к мужчинам. Но она не должна делать из нас рабынь. Мы живем своей жизнью, они — своей, и вдруг пробегает искра, после которой наши жизни смешиваются в одну.

— Эт точно, — компетентно подтвердила Галина. Далила, нетерпеливо дергая ручку двери, с укором спросила:

— И что ты мне предлагаешь? Себя уговаривать: «Искра, появись! Появись хоть к кому-нибудь!» Так что ли? С таким же успехом я могу уговаривать себя захотеть красной икры тогда, когда я есть не хочу. Но зачем? Возникнет желание, тогда и поем. И здесь тоже можно себе сказать: «Все хотят красной икры, а я не хочу. Видимо, у меня что-то не так. Видимо, без икры я неполноценная и несчастливая». Ладно, что-то я увлеклась. Пока: Я опаздываю.

— Во дает! — поразилась Галина и, провожая подругу задумчивым взглядом, крикнула:

— Сейчас-то ты куда убегаешь?

— В клуб! — сообщила Далила, стуча каблучками по лестнице и стремительно удаляясь. — У тебя лекцию начала, у Елизаветы в клубе закончу.

— Вот и скажи мне спасибо!

— За что?

Галина свесилась с перил и, уже не видя подруги, крикнула:

— За разминку!

— Спасибо! — раздалось ей в ответ.

Галина вернулась в квартиру, плюхнулась в кресло и долго сидела в задумчивой неподвижности.

Перед ее мысленным взором проходила вся ее жизнь — жизнь, потраченная на поиск мужчины.

С детства ей говорили, что он, этот мифический принц, предел женских мечтаний. Мужчина для женщины — бог, который исполнит ее желания. А богу надо покорно служить — это суть, если снять красивую романтическую обертку о любви, пышной свадьбе, семье.

И Галина стремилась к мужчинам, искала их общества и доверчиво принимала мужскую игру. Жизнь мужчины — погоня за удовольствиями, и Галина так же жила. Она успевала попутно учиться, даже ученой степенью обзавелась, но все это не из искренней увлеченности, не для себя, а чтобы повысить свою ценность в глазах все тех же мужчин. Все для них: речь, остроумие, жесты, походка, одежда-прическа, пяточки-ноготки…

"Бог мой, — ужаснулась она, — сколько времени на это уходит! Я, как наложница из гарема, кому-то готовила свое тело, а для чего? Им что картошка, что каша, что Вера, что Маша. А я так старалась. И на карьеру, на настоящее дело не хватало ни времени, ни желания, ни сил.

А ведь могла бы!

Могла б…

Но все в прошлом".

Не подозревая о мыслях матери, Ангелина ползала по ковру, катая шар с рыбками, принесенный Далилой. Галина взяла на руки дочь, прижала ее к груди и зло прошептала:

— Я уже неисправима, будем спасать тебя. Тебе повезло с крестной. Слушайся ее, мое солнышко, она умная. Ей легче живется. У нее все по полочкам.

 

Глава 20

А у Далилы тем временем с полочек все слетело. От подруги она уходила в ужасном смятении.

"Галина права, — размышляла Далила, — женщине нужен мужчина. Плохо ей без него. Пройдет время, люди станут богаче, женщины осознают несправедливость своего положения, они выйдут из семейной зависимости и смело войдут в общество, в его жизнь. Они обретут уверенность, а уверенной женщине значительно меньше нужен мужчина. Женщина сама научится делать себя счастливой.

Да, все это будет.

Когда-нибудь.

Но нынешним женщинам не легче от таких перспектив. Им, умным, красивым, заботливым, плохо сейчас. Не хватает достойных мужчин, на которых их с детства настроили, запрограммировали.

Без мужчин современным женщинам ну никак!

И мне плохо, — заключила Далила, — я, образованная и самостоятельная, воспитана на старой морали, которая убеждает меня: ты придаток мужчины.

И вот я, придаток, беспомощно озираюсь по сторонам в поисках своего основного.

А основного-то нет! Его на всех не хватает!

Ужас!

Мрак!

Полнейшая безысходность!"

Этим вечером в клубе Далила впервые передала Елизавете Бойцовой свой разговор с Галиной Семеновой. Раньше такого она себе не позволяла, считая, что это сплетни — так это называется. А теперь и сама уже сплетничает, вот как Галка ее достала. Зацепила ее за живое.

Елизавета слушала с пониманием, а когда Далила, исчерпавшись, умолкла, воскликнула:

— Дура она, Галка твоя!

Далила обиделась за подругу:

— И вовсе она не дура. В чем-то Галина права.

— В чем она права? — возмутилась Елизавета и неожиданно согласилась:

— Действительно, что это я на нее нападаю? Вот она, пресловутая женская «солидарность»! Мужики друг за друга горой, всегда войдут в понимание, а мы, бабы, готовы друг дружку сожрать! А знаешь почему?

— Почему?

— Потому, что мужчины нас между собой и стравливают. Сначала они делают нас беспомощными, а потом пользуются нашей беспомощностью. И заметь, они из-за нас все реже и реже вздорят, а мы за них готовы родной сестрице в глотку вцепиться. Ладно, Галка твоя, она же рабыня, но я-то! Я-то кобылка вольная! Понимать бы должна. Надо! Надо бороться за женское равноправие! — патетически воскликнула Елизавета.

Далила вспылила:

— Чушь! Равенство между женщиной и мужчиной — нонсенс! Давайте проведем равенство между огнем и водой, между небом и землей!

— Ах вот как ты заговорила!

— Да, я заговорила. Не все же тебе здесь говорить, вождь ты наш и кумир. Огонь и вода не равны по определению, но это не значит, что они должны воевать. Супружество воды и огня… Тьфу!

Бойцова ядовито отметила:

— Оговорка по Фрейду.

Далила, не обращая внимания, энергично продолжила:

— Содружество огня и воды создает пар, который, вращая турбину, дает нам энергию.

— Очень образно, — презрительно процедила обиженная Елизавета.

— Не сердись, — смягчилась Далила. — Я всего лишь хотела сказать, что проблема значительней и тяжелей, ее нельзя упрощать. Ну, дадим мы женщине все права, а дальше что? Их у нее и сейчас хватает, а толку? Женщина ими не пользуется. Ей не нужно, не хочет она.

— Правильно, я и хочу объяснить такой глупой женщине, к чему она стремиться должна. Для этого и создан наш клуб. Не для себя же стараюсь. Я вольная кобылка и счастлива этим, знаешь сама. Уж меня-то мужчины давненько не обижают, скорее, я над ними глумлюсь, — похвастала Елизавета.

Далила с улыбкой спросила:

— Знаешь, где я поняла сущность мужчины и его разницу с женщиной?

— Где?

— В зоопарке, ротозейничая у клетки с гориллой. Когда горилла встал во весь рост и горделиво застучал огромными кулаками по своей широкой косматой груди, я очень ясно осознала, для чего создан мужчина.

— Для чего же? — ядовито осведомилась Елизавета, прекрасно зная ответ.

— Да-да, — кивнула Далила, — он создан для победы, для грандиозной победы.

— Это мне и противно. Каждый мужчина жаждет славы. Всякий, любой, хоть прыщ, хоть шибздик, независимо от возможностей и способностей.

— Я не про это, — отмахнулась Далила и грустно продолжила:

— Горилла стучал по груди, а я постигала смысл существования мужчины, благодарно протягивая горилле-учителю спелый банан. И тут неожиданно выяснилось, что в клетке он не один. Как только появился банан, из-за спины победителя вышла скромная женская особь. С обезьяньей грацией она легким движением глаз дала гиганту понять: «Ты самый грозный. Безусловно, это так, и я тобой восхищаюсь. Но отвлекись от себя на минутку, там какая-то человечья рука мне снова банан предлагает. Не передашь ли ты его мне, а то я боюсь этой руки».

Елизавета расхохоталась и заявила:

— Если ты скажешь сейчас, что самец добровольно уступил самке банан, я тебя просто убью.

Далила ее успокоила:

— Нет, не скажу. Я, как женщина, поняла мысль самки гориллы и бросила ей банан. Судя по сытому виду самочки, я не первая ее мысль поняла. Таким образом, пока хозяин клетки, хвастая, что он самый главный, по груди кулаками стучал, самочка лакомилась бананами. Так мне открылся смысл отношений женщины и мужчины.

— Правильно, мужики задаваки, агрессоры и эгоисты. Чтобы выживать рядом с таким зверьем, приходится зверски хитрить, — согласилась Елизавета. Игриво толкнув подругу в бок, она вдруг спросила:

— А почему ты одна? Далила отпрянула:

— Ты о чем?

— Почему у тебя нет бой-френда?

— И ты туда же? Чем ты лучше Галины? Елизавета обняла нежно подругу и сердобольно принялась ее убеждать:

— Нет, правда, к чему тебе одиночество? Ты красива, умна, молода. Мужчины, конечно, все дураки и подлецы, но нам, женщинам, они как лекарство: для здоровья необходимы. А без здоровья нет настроения. Даже я, вольная кобылка, пускаю иногда на себя седока. Пора! Пора тебе из депрессии выходить!

— Да нет у меня депрессии, — рассердилась Далила.

— Депрессия есть.

— Я счастлива!

— Без мужчины? — поразилась Бойцова. Без мужика бабе нельзя. Если хочешь, я сама тебе подыщу.

— Нет-нет! — запротестовала Далила.

— Но почему?

— Хочешь правду?

Елизавета азартно заверила:

— Конечно, хочу!

— Мне кажется, я становлюсь человеком.

— Это как?

Далила шепотом сообщила:

— Врать и хитрить надоело.

— А жить честно с мужчиной нельзя. Эти скоты сами изолгались и нас заставляют, — пожаловалась Елизавета и спросила:

— И как же быть?

— Не знаю пока. Но меня это не напрягает. Вы с Галкой в новые отношения меня не гоните, и я буду счастлива окончательно.

— Но как же не гнать? — поразилась Бойцова.

Далила взмолилась:

— Дайте человеком пожить. Я впервые за много лет себя уважаю.

— За что? — изумилась Елизавета.

— За то, что не хвалю кого-то тогда, когда хочется его поругать. За то, что не прячусь, не угождаю, не «приседаю», не унижаюсь, не лгу. Впрочем, об этом я уже говорила. Короче, с тех пор как порвала с мужем и Александром, я собою горжусь. Мне даже стыдно вспоминать, как я раньше жила.

Елизавета прикрыла ладонью рот и простонала:

— Бог мой, да ты больна!

— Я больна? — изумилась Далила.

— Конечно. Тебя мучает назойливое желание стать человеком. Что это, если не болезнь?

— Скорее, это неудовлетворенная совесть. Я слишком долго не в ладу с ней жила. Видимо, желание очиститься заглушило другие желания. Впрочем, эта лекция не для женского клуба.

— Точно, — согласилась Елизавета. — Давай сменим тему. Разобралась ты с красавцем Орловым?

Далила призналась:

— Запуталась окончательно. Я ему выдала все, что накопала про Матюка и Самохину, а он обрадовался и вывалил мне на стол пятьдесят тысяч долларов.

— Да ты что?! — поразилась Бойцова.

— Но самое странное заключается даже не в щедрости гонорара. Едва я сообщила, что Снегурочка и Дед Мороз были любовниками, Орлов испугался. Особенно он занервничал, когда узнал, что Матюк и Самохина успешно охмуряли супругов Делягиных. Я даже подумала: «Откажется от моих услуг».

— И что?

— Не отказался, — выдохнула Далила. — Тогда я сказала, что Делягин подменил мешок, потому что собирался подставить Невестина, а Яна то ли ему помогала, то ли воспользовалась мешком, чтобы убить самого Делягина.

Елизавета ахнула и спросила:

— И как он это воспринял?

— Окончательно испугался. Стал задумчивым и рассеянным, а потом вдруг обрадовался и вывалил сумасшедшие деньги на стол. И что я теперь должна думать?

— Темное дело. А может, он враждует с Самохиной или с этим, как его?

— С Матюком, — подсказала Далила.

— Как я могла забыть такую фамилию? — подивилась Елизавета и бодро продолжила:

— Точно, этот Орлов как раз и мечтает потопить Матюка, а ты компромат на него накопала. Вот красавчик в восторг и пришел.

— При чем здесь Матюк? Я Самохину твою в основном подозреваю.

— Мою? Я терпеть не могу эту дуреху, — с обидой проныла Елизавета. — Крутится в нашем клубе, продвинутость демонстрирует, а сама овца овцою.

— Сдается мне, что эта овца неплохо погрела руки на матером волке, покойном Делягине, и его жене Шурочке. Вот и суди теперь — овца она или животное покрупнее. Ты смогла бы убить человека? — пристально глядя подруге в глаза, спросила Далила.

Елизавета искренне поразилась:

— Какой же он человек? Он любовник! Любовника, ясное дело, смогла бы. Мужики умеют нас, баб, доводить. К тому же наслышана я об этом Делягине. Сволочь он был, сквалыга, развратник и гад.

— А «гад» — это что?

— Гад — это скользкий, что та змея.

Далила удовлетворенно кивнула:

— Что ж, я рада, что у Самохиной для убийства были причины. Впрочем, и сама она не проста. Я тестировала ее. Тесты открыли в ней склонность к авантюризму. Да и совести у нее большой дефицит. Данные еще те. С ней все ясно, с Самохиной.

— А с кем не ясно? — осведомилась Бойцова.

— С Орловым. Кто он? Какую преследует цель? Тьма вопросов. Завтра встречусь с Матюком и расспрошу его про красавчика. Они точно знакомы, — заключила Далила и с надеждой произнесла:

— Вот когда встанет все на места.

 

Глава 21

Из клуба Далила вернулась в полном раздрае. Она была недовольна собой, своей жизнью, работой, а больше всего — подругами.

Едва поздоровавшись с сыном, Далила проследовала на кухню и загремела кастрюлями. Хлопоча у плиты, сердито ворчала:

— Как раздражает людей мое счастье, как им хочется вогнать меня в ад, на сковороду, на которой жарятся сами. Фиг им, не получится.

— Что не получится? — спросил сын.

Далила вздрогнула и оглянулась:

— Димка, сколько раз тебе говорить, не подкрадывайся. Я пугаюсь.

— Мамуля, опять ты ругаешься.

— Что значит «опять»? Когда я ругалась?

— С тех пор, как мы остались одни, постоянно, — спокойно сообщил Дмитрий и вышел из кухни.

Далила, комкая в руках полотенце, зло крикнула ему вслед:

— Ты хотел сказать, с тех пор, как меня бросил твой подлый отец? Я правильно поняла?

Сын не ответил.

«Стоп, — приказала себе Далила, — кажется, я сегодня схожу с ума».

Повесив на плечо измятое полотенце, она поспешила за сыном. Увидев мать, он насторожился и на всякий случай сказал:

— Прости.

Она подсела к нему на диван и виновато шепнула:

— Ты меня, Дима, прости.

Он улыбнулся:

— Легко.

В комнате повисло молчание.

«Ждет, когда я уйду», — догадалась Далила.

— Сынок, я действительно стала несносна? — расстраиваясь, спросила она.

Дмитрий вздохнул:

— Тебя можно понять. Я не жалуюсь.

— Спасибо, родной, что сказал. Я исправлюсь. Она поднялась с дивана, собираясь уйти, но он поспешно воскликнул:

— Мама, тебе сосед, Свиридов, звонил.

— Неужели снова теща его помирает? — испугалась Далила.

Дмитрий пожал плечами и, восхищенно глядя на мать, вдруг сказал:

— Какая ты у меня красивая.

— Не красивая я, а усталая. Спасибо, сынок, — пропищала она и поспешила выйти из комнаты, чтобы не зарыдать.

Потом под рой мыслей «нервы ни к черту» звонила Свиридову, собираясь ему сообщить, что сеансы его уже отданы. Какой там Свиридов с его переменчивой тещей, когда у Далилы красавец Орлов с горой денег. И в придачу Самохина с Матюком. И пистолет к ним в довесок.

Свиридов совсем не расстроился, и вообще, консультацию запросил не он, а теща, хронически помирающая.

— Сегодня поздно уже, а завтра обязательно к нам приходите, — плакался и молил Свиридов, — иначе она всех сгнобит.

— Завтра что у нас? — растерялась Далила.

— Воскресенье.

— Хорошо, я утром приду.

И пришла. Теща сидела одна за накрытым столом, злая-презлая.

— Вас поджидаю, — сказала она, кивая на торт и самовар. — Душа изболелась.

— Марьванна, что с вами? — испугалась Далила, мысленно отмечая, что ведет себя с ней по-свойски и непрофессионально совсем.

— Говорю же, изболелась душа, — начала Марья Ивановна, но, взглянув на врачевательницу душ, простонала:

— Что с тобой, деточка?

— А что со мной?

— Ты сама не своя!

«Они что, сговорились все? Хотят меня доконать?» — рассердилась Далила и нервно спросила:

— Почему я сама не своя?

— У тебя душа не на месте, — проворчала Марья Ивановна и приказала:

— Быстро рассказывай!

И, удивляясь себе, Далила ей рассказала про свою счастливую жизнь, а потом про Галину, про их разговор, и про беседу с Бойцовой, и про свое расстройство, и про Димкин упрек.

— Да-а, — послушав рассказ, проскрипела старуха, — ты, деточка, абсолютно права. Женщина в нашем обществе не человек, а без мужчины она и вовсе существо низшего сорта. Самой жизнью доказано, сколько бы нам ни говорили о каком-то там равноправии. Как раз из-за этого и не даю им житья, супостатам.

Далила опешила:

— Из-за чего?

— Из-за Ленки, любимой внучки моей. Если точнее, не внучки, а правнучки. Умница Ленка была…

Марья Ивановна на секунду запнулась и зло прокричала:

— Да что умница, она гений была!

— Почему «была»? — удивилась Далила.

— А потому, что эти сволочи мою Лену сгубили! Умерла моя Леночка! Умерла!

— Господи! Как же такое случилось?

Марья Ивановна кивнула на дверь, за которой жили ее родственники и одновременно враги.

— Довели ее эти злодеи, — с ненавистью прошипела она. — У Леночки дар был от бога, ей бы художницей стать, ей бы учиться, а они ее замуж.

— Вашу внучку выдали замуж? — спросила Далила, недоумевая, что в этом плохого.

— Замуж ее затолкали! «Не женское это дело художницей быть!» — кого-то передразнила Марья Ивановна и сплюнула:

— Черти их раздери! С рук спихнули, а она же талант!

— Что ж в этом плохого? Талант иметь хорошо.

— Талант мужчинам иметь хорошо, а для женщин талант — наказание. Хуже. Пожалуй, что пытки. Вот как устроено наше общество. Оно диктует: ты баба, сиди, не высовывайся, штопай мужу носки.

Далила, имевшая свой талант, мгновенно вспомнила жизнь с Матвеем, вспомнила постоянную свою вину за невымытую посуду, за плохо оттертый пол, за несвежее полотенце. А какую неловкость испытывала она, когда муж брал в руки швабру!

Но почему? Откуда неловкость? Ее работа напряженней и тяжелей, да и зарабатывала она всегда значительно больше. Уже после двух-трех сеансов психоанализа она чувствовала себя выжатой как лимон, а у нее их бывало в день до пяти. И еще консультации. И тестирование. Какое уж тут хозяйство?

Но он-то мужчина, негоже ему мыть полы — так ее приучили. Потому и жила с чувством вины.

— Да, женщине родиться талантливой, выходит, не счастье, а наказание, — согласилась Далила.

— В этом и дело! — воскликнула Марья Ивановна. — Леночке нельзя было замуж. Ей не мужу своему угождать, а картины писать бог велел. А она пошла против бога, потому что ленивой была. Конечно, сорочки же легче стирать да пылюку гонять по коврам. Вот она и гоняла. А сама-то талант. Уголек таланта потлеет-потлеет, да и вспыхнет пожар. Он и вспыхнул в ее душе.

— И что случилось?

Марья Ивановна на вопрос внимания не обратила.

— Ты права, — строго взглянув на Далилу, сказала она. — Была бы Леночка наша мужчиной, другой к ней был бы подход. Захоти она замуж или как там…

— Жениться, — подсказала Далила.

Старуха продолжила:

— Да, захоти Ленка жениться, кто б ей позволил в восемнадцать-то лет? Поднялся бы шум. Дружно погнали б учиться, будь наша Ленка пацан. А она была девушкой, и они ее, изверги, замуж. Гениальную Ленку мою! Вот она рученьки на себя и наложила!

— Ужас какой! — содрогнулась Далила.

— Конечно, ужас, — зло подтвердила старуха. — Теперь ты поняла, почему я издеваюсь над ними?

Я им Лены моей никогда не прощу! Или, считаешь, надо простить?

Далила хотела ответить, но в кармане ее запрыгал мобильный.

— Извините, Марьванна, — прошептала она, поднося трубку к уху.

Нежданно-негаданно это был Граблин.

— Откуда у вас мой номер? — удивилась Далила.

— Разведка донесла.

Она разволновалась:

— Какая разведка? Галка, что ли, дала?

— Галка? Это да! Галка дает безотказно. И ты мне дала. Свой номер. Мне все дают, — пошло заржал Граблин и бодро воскликнул:

— Ну что? Ты готова? Матюк уже здесь, мается от нетерпения.

— Господи, я забыла совсем, — испугалась Далила и заверила:

— Еду! Немедленно еду!

Граблин в ответ процедил:

— Уж поспеши, в твоих интересах.

Далила виновато уставилась на Марью Ивановну.

— Марьванна, простите, возникли дела, очень срочные, — сказала она, зачем-то тыча в старуху своим телефоном.

Наверное, в качестве доказательства своих срочных дел.

— Иди уж, — вздохнула та.

— Я вечером к вам забегу.

— Забеги, — проскрипела старуха и грустно добавила:

— Если до вечера доживу.

Далила воскликнула:

— Доживете! — и понеслась.

Она очень спешила и ужасно боялась, что Матюк не дождется ее, уйдет. Вылетев на улицу, Далила нетерпеливо запрыгала на тротуаре, а потом и вовсе выскочила на проезжую часть с воплями:

— Такси! Такси!

Пожелавшее проехать мимо такси против такой лобовой атаки не устояло, резко затормозило, из окна послышались мат и угроза:

— Все равно не повезу!

Однако повез.

Но и в машине не угомонилась Далила. Она торопила водителя, ахала, охала, нетерпеливо сучила ногами, мысленно пытаясь представить, какой он, этот Матюк.

В дом чеха не вошла, а влетела, поражаясь царящей вокруг чистоте. В огромном холле было прибрано, на полу ни пылинки, горы пустых бутылок исчезли. В воздухе витал не тяжелый дух пепла, застарелых бычков и всевозможного пойла, а дорогой аромат французского одеколона.

— Здравствуйте, — воскликнула Далила и осеклась. Остолбенела.

— А вот и она! — радостно вскинулся чех.

За покрытым сукном столом сидели: трезвый и гладко выбритый Граблин, свеженький принаряженный Ванек и…

И неотразимый Иван Орлов!

— А где же Матюк? — пятясь, пролепетала Далила.

— А это, по-твоему, что такое?! — возвестил бодро Граблин. — Это ж и есть наш легендарный Матюк!

Сокрушительно дружески хлопнув по спине Ивана Орлова, он с симпатией повторил:

— Это и есть наш Матюк, сто чертей ему в дышло!

 

Глава 22

Орлов был поражен не меньше Далилы.

— Это вы?! — воскликнул он, нервным движением поправляя ворот рубашки, который и без того аккуратно облегал его мощную шею. — Эт-то вы?!

Граблин немедленно подтвердил:

— Это она! Сейчас сам увидишь, как коронно играет! Ешкин кот! — восхитился он. — Подряд четыре очка! Даже ты, Иван, отдыхаешь!

— Потрясающе, — прошептала Далила, не сводя очумелых глаз с Ивана Орлова. — По-тря-са-ю-ще! Это вы!

Заметив ее ошеломление, Граблин воскликнул с нескрываемой завистью:

— И вот так перед ним все бабы! Подряд! Лишь глянут — и чуманеют! Да-а, правильно Пушкин сказал: красота — страшенная сила!

— Это Достоевский сказал, — неуверенно вставил чех и добавил:

— Точнее, его «Идиот».

— Какая разница, — отмахнулся Граблин. — Мы же не идиоты, из-за красы Ивана время терять! За дело, господа! За карты! — громогласно заторопил он присутствующих.

— Я не буду играть! — запротестовала очнувшаяся Далила. — И вообще, я ухожу!

Орлов тихим голосом подтвердил:

— Да, мы уходим.

Граблин не поверил своим ушам.

— Что-о? — завопил он, бесстрашно бросаясь к гиганту Орлову. — Что я слышу, Матюк? Вы уходите? Оба! Вот так облом! Не пущу! Не позволю!

— Да погоди ты, — остановил его Ванек. — Не видишь? Похоже, они знакомы.

— Знакомы? — опешил Граблин.

— Да, мы знакомы, — подтвердила Далила и решительно вышла.

Орлов поспешил за ней.

Чех пожал плечами и озадаченно возвестил:

— Вот так фокус!

А Граблин, сраженный пронзительной жалостью к себе, обделенному, растерянно промычал:

— А как же игра? Матюк что, не играет?

Ответа ему не последовало — Ванек и сам горевал немыслимым горем.

Вылетев из дома, Далила пронеслась мимо «Бентли», стоявшего во дворе, и побежала к калитке.

— Вы куда? Далила Максимовна? — раздалось удивленно ей вслед.

«И в самом деле, куда я?» — поразилась она.

Орлов распахнул дверцу «Бентли» и предложил:

— Вижу, вы без машины, давайте отвезу вас в офис, там и поговорим.

— Хорошо, — согласилась Далила.

Однако до офиса Орлов не утерпел.

— Вы сердитесь на меня? — спросил он, ловко выруливая со двора Ванека на дорогу.

Она удивилась:

— Сержусь? За что?

— За то, что вас обманул.

— Не обманули, а скрыли, — уточнила Далила и подытожила:

— Значит, вы и есть второй муж Делягиной Шурочки.

Он с обидой сказал:

— Да, Шура не захотела менять фамилию.

— Что так?

— Сначала отказывалась, ссылаясь на неблагозвучность моей фамилии.

— Не захотела быть Матюк? — скрывая улыбку, осведомилась Далила.

Орлов ее осудил:

— И вы туда же? Нормальная украинская фамилия, а все насмехаются.

— Я не насмехаюсь, а всего лишь спросила.

Он вздохнул:

— А Шурочка насмехалась. Сказала мне: «Не хочу быть Матючкой», Я взял и сменил фамилию, а когда стал Орловым, выяснилось, что Шура вообще ничего не хочет менять. С этим делом слишком много хлопот в ее положении. Короче, постановила: «Я себе давно не принадлежу, поэтому останусь Делягиной. Хоть покойник и был мерзавцем, но корпорация прогремела под его говорящим именем. Да и меня как Делягину все знают слишком давно. Теперь это брэнд мой». Пришлось с ней согласиться. Шурочка действительно ничего не может менять по одному своему желанию. Все у нее согласно интересам корпорации.

Далила с любопытством посмотрела на Орлова.

— А вам не страшно было жениться на такой важной персоне? — спросила она с иронией.

— Страшно, — признался Орлов, смущенно гипнотизируя лобовое стекло. — Но что было делать? Я Шурочку очень люблю.

— Думаю, вам несложно любить гендиректора корпорации «Александрия» с годовым доходом о шести нулях. Или у Шурочки больше нулей?

Он обиделся:

— На меня намекаете? Хотите сказать, что я ноль? Зря вы так.

— Вы не правильно поняли, — поспешила оправдаться Далила. — Я всего лишь предположила, что ее доход исчисляется в миллиардах, а не в миллионах рублей.

— Не знаю, не считал ее денег. Я не альфонс. Я действительно не мыслю жизни без Шурочки.

— И без этого, — Далила многозначительно похлопала по сиденью машины.

Орлов рассердился:

— А вот здесь вы ошибаетесь. Я сам себя содержу. И деньги, которые вам заплатил, не ее, а мои.

— Вы бизнесом занимаетесь?

— Я игрок.

Она усмехнулась:

— Ах да, вы отличный игрок. Наслышана. И что, это приносит доход?

— К чему вы клоните? — удивился Орлов. Далила призналась:

— Теперь я вас подозреваю в убийстве Делягина. Он не обиделся и не взволновался, лишь равнодушно напомнил:

— Когда Делягина убивали, я в больнице без чувств лежал.

— Правильно, вы лежали, а за вас старалась Самохина, которая до сих пор в вас влюблена. Вижу, не только женщины научились продуктивно использовать неотразимую внешность. В этом деле некоторые красавцы-мужчины их превзошли.

Заметив недовольство Орлова, Далила ядовито его успокоила:

— Спасибо вам хотя бы за то, что традиции чтите и слабый пол ублажаете, а то мода пошла: что ни красавчик, то голубой.

Не отвечая на ее нападки, он лишь покачал головой и тихо сказал:

— Вы хороший человек, я уже знаю. Потом вам будет стыдно за эти слова.

«Что со мной? — удивилась Далила. — Почему я набросилась на него? Не выслушала, не расспросила. Точно, схожу с ума».

— Простите, — нехотя обронила она, — безусловно, я не права.

— Я тоже не прав, — признался Орлов. — Сам пришел к вам, надоедал, уговаривал, а правды всей не сказал.

— Ну, хватит, — усмехнулась Далила, — будем теперь извиняться без толку. Давайте разберемся, раз уж мне второй раз случилось познакомиться с вами.

Он охотно кивнул:

— Давайте.

— Тогда скажите, почему вы так сильно занервничали, когда узнали, что мешок подменил Делягин? Испугались, что Шурочка с мужем была заодно?

— Нет! — воскликнул Орлов. — И я, и Шурочка думали, что Невестин мешок подменил. Я не знал про аферу Делягина и, если честно, не очень верю в нее. И Шуре об этом не говорил.

— Кстати, а ваша жена в курсе, что вы обратились ко мне? — настороженно осведомилась Далила.

Он решительно рубанул рукой воздух:

— Шура не знает об этом и знать не должна.

— Почему?

— Она будет против.

— Почему?

Орлов нахмурился, заранее не одобряя того, что собрался сказать.

— Шура не любит выносить сор из избы, — выдохнул он. — Но я решился, потому что уверен: Делягина убил кто-то другой, а Невестин не виноват.

— Кто-то другой? — удивилась Далила. — Выходит, вы не верите в виновность Самохиной?

Орлов рассмеялся:

— Конечно, не верю.

Заметив досаду Далилы, он спохватился:

— Нет, вы не подумайте, я вас ценю. Вы удивительно быстро раскрыли то, к чему менты и близко не подошли, но с Янкой вы ошибаетесь.

— Странно, если я ошибаюсь, зачем же вы мне заплатили? — поразилась она. — Да еще такую сумасшедшую сумму. Кстати, чему вы в конце нашей прошлой беседы так сильно обрадовались?

Орлов (совсем как мальчишка) потряс головой и восхищенно воскликнул:

— Ну вы даете! Чему! Я вам прямо сказал: нанимал двух детективов, а информации ноль. А вы про наши отношения с Янкой быстро узнали, я и глазом моргнуть не успел. Как вам удалось выйти на Граблина?

Далила кокетливо сообщила:

— Секрет фирмы.

— Вот я и подумал, — продолжил Орлов, — если вы так хорошо работаете, то у нас с Шурочкой появляется шанс.

Далила думала, что он продолжит, но Орлов замолчал, вынуждая ее задать вопрос:

— Какой шанс?

— Найти настоящего убийцу Делягина.

— А почему вы уверены, что Невестин не убивал?

— Уж простите, я не могу вам всего сказать, но уверен. Абсолютно уверен. И Шурочка тоже уверена. У нас есть основания.

Далила раздраженно спросила:

— А если эти основания окажутся мне полезны в расследовании?

— Очень может быть, — согласился Орлов. — Но я вынужден их скрывать. Из-за Шурочки. Только поэтому вас прошу обойтись без некоторых объяснений. Если Шурочка о моем самоуправстве узнает, она очень расстроится. Я бы этого не хотел.

Орлов так часто и так охотно произносил имя жены, и при этом так теплел его голос, что Далила невольно подумала: «Похоже, он действительно любит свою Шурочку».

— Скажите, пожалуйста, только честно, — попросила она и заверила:

— Это нужно для дела…

— Вообще-то я редко лгу, — ерзая от нетерпения (перед его «Бентли» плелся «КамАЗ»), признался Орлов.

— Тогда скажите, у вас продолжаются отношения с Яной?

Он испуганно уставился на Далилу:

— Нет, что вы, я не изменяю жене.

— Ну надо же, какой праведник, — пошутила она.

— Да нет, я не праведник. Янке, было дело, со всеми подряд изменял, а Шурочке что-то не хочется. Я действительно ее очень люблю.

«Что там за Шурочка? — стало любопытно Далиле. — Посмотреть бы на нее хоть одним глазком».

— А почему вы с Яной расстались? — спросила она.

— Так из-за нее же, из-за Шурочки, — расплылся в теплой улыбке Орлов. — Янка здорово тогда из меня бабки качала. То ей шубу, то бриллианты ей подавай.

— И где же вы деньги брали?

— Играл. Я и тогда неплохо играл.

Далила изумилась:

— «И тогда»? Что это значит?

— С того дня, как я познакомился с Шурочкой, мне фантастически, невероятно везет. Как говорится, сумасшедше в картах «поперло».

Далила напомнила:

— «Поперло» вам и в любви. Орлов радостно согласился:

— Да! И в любви мне, и в картах везет!

— Против всех правил, — шутливо упрекнула его Далила.

— Против всех правил, да, — просиял он. — Кстати, именно в казино я с Шурочкой и познакомился. В тот вечер она проиграла шестьдесят тысяч баксов, а я двадцать выиграл.

Далила поспешно спросила:

— Она любит азартные игры?

Орлов снова по-детски потряс головой:

— Что вы, Шурочка терпеть карты не может и меня за них страшно гоняет.

— Зачем же она играла?

— Делягин ее достал. Этот подонок ей изменял. Безобразно. В тот вечер она его случайно застукала с секретаршей и с горя лишнего выпила. Потом пошла в казино и проигралась. Но я счастлив, благодаря этому мы с ней познакомились.

— А Яна начала резать вены, — грустно произнесла Далила, удивленно подумав: «Что это? Неужели упрек?»

Орлов виновато пожал плечами:

— А что я мог сделать? Резала не из любви, а из корысти. Янка провинциалка, одна в большом городе. Она зверски в меня вцепилась. Знаете, какие они жадные до сытой, разгульной жизни, провинциалы?

— Знаю. Вы тоже не столичная штучка.

Он с гордостью согласился:

— Да, и я провинциал, но карты меня забросили в самую гущу событий. Благодаря игре я постоянно знакомился с влиятельными людьми. Ведь я не «катала», не шулер, я настоящий игрок.

— Что это значит?

— Что я действительно отлично играю. Сейчас мне еще и везет, а тогда я держался только на мастерстве, на тренированной памяти. Естественно, и деньжата водились, и на вечеринки меня приглашали. Короче, Янка неплохо устроилась и не хотела меня терять.

— И когда она вены порезала, вы ее познакомили с Александром Делягиным, — догадалась Далила.

Орлов, ерзая на сиденье, тяжко вздохнул:

— А куда мне было деваться? Она хуже удавки на шее. Так меня в оборот взяла, пикнуть не мог. Не хотел грех на душу брать. Она ж мне грозила руки на себя наложить. Подумал, еще и в самом деле повесится или опять вены вскроет. Это сейчас, когда все быльем поросло, понимаю: артистка, спектакли устраивала. А тогда я эту игру за чистоган принимал и дрейфил. Вот к Делягину ее и пристроил. Это было несложно. Он бабник. У него любовниц — целый гарем. Далила подытожила:

— Значит, в виновность Самохиной вы не верите.

— Янка убийца? Абсурд, — воскликнул Орлов.

— Но почему?

— Во-первых, я точно знаю, что Янка не убивала. По сути, она овца. Даже в крайней злобе она не способна на сильный поступок. Говорю же, все эти самоубийства ее — дешевый спектакль. К тому же она жутко боится оружия и не умеет стрелять. А во-вторых, Янка меня к вам и направила.

Далила не удержалась от восклицания:

— Так я и знала! А как это произошло?

Орлов нехотя сообщил:

— Я случайно встретил ее и на проблемы пожаловался. Когда-то мы с Янкой были очень близки. Я не секс имею в виду. Несмотря ни на что, мы друзьями расстались. Короче, Янке я доверяю, поэтому честно ей все рассказал.

— Честней, чем мне?

— Да, — рассердился Орлов. — Как есть, так ей и сказал. Янка мне зла не желает.

Далила сделала вид, что обиделась:

— А я, выходит, желаю.

Он в смущении пояснил:

— Вы мне чужая. Мы с вами едва знакомы. Я не могу вам доверить все наши семейные тайны. Простите, но не могу.

— Хорошо, опустим эту деталь. Значит, вы уверены, что Самохина не убивала Делягина? — еще раз спросила Далила.

— Абсолютно, — заверил Орлов. — Я видел, Яну мои проблемы расстроили, она искренне хотела помочь, потому к вам и направила. И даже сама позже к вам пошла, хоть я ее не просил.

— Это и настораживает. Зачем?

— Чтобы дать вам исчерпывающую информацию. Два года прошло. В той истории половину я пропустил, половину забыл, а женщины умеют вникать в детали. Узнав о моих неприятностях, Яна очень расстроилась.

Слушая Орлова, Далила рассеянным взглядом смотрела в окно. До офиса было еще далеко, но они уже въехали в центральную часть города и мчались по Суворовскому проспекту, стремительно приближаясь к Кирочной, где жила тетушка Мара. До ее дома было рукой подать.

«Прогуляюсь», — взглянув на часы, решила Далила и попросила:

— Остановите, пожалуйста, прямо здесь.

— Мы же еще не приехали, — опешил Орлов.

— И не надо. Вы уже все мне рассказали. Ведь все? — спросила она.

Пожимая плечами, он растерянно согласился:

— Кажется, все.

— Тогда зачем нам ехать в офис? — приветливо улыбнулась Далила и сухо потребовала:

— Я хочу выйти прямо сейчас.

Орлов испугался:

— Вы обиделись?

— Нет.

— А как же расследование? — останавливая «Бентли», тревожно спросил он. — Или вы от меня отказались?

Далила его успокоила:

— Нет, все нормально.

— Тогда почему разговор оборвали? Вдруг, ни с того ни с сего.

— Не вдруг. Тема исчерпана. Рано или поздно всему наступает конец.

В красивых глазах Орлова отразилась настоящая паника. Он воскликнул:

— Вы о чем говорите?

— Я просто болтаю, — усмехнулась Далила и, выходя из машины, по-доброму пояснила:

— Здесь рядом живет моя тетушка.

— Ах вот оно что, — вздохнул с облегчением Орлов.

 

Глава 23

Распрощавшись с Орловым, Далила (в раздумьях) прошлась по Суворовскому проспекту и, свернув на Кирочную, направилась к дому тетушки Мары. Когда она поравнялась с Таврическим садом, в кармане вдруг задрожал мобильный.

«Кто это?» — удивилась Далила, поднося к уху трубку.

Она ни от кого не ждала звонка и удивилась еще сильней, узнав, что звонит Шульгин.

— Своими фантазиями вы мне голову заморочили, — едва представившись, сердито пробрюзжал он, — поэтому и забыл. Сейф-то мы опечатали.

— Какой сейф? — растерявшись от неожиданности, спросила Далила.

— Сейф Делягина. Мы сразу открыть его не смогли (шифра не знали), но опечатали качественно. Потом я тщательно проверял печать. Сейф не открывали.

— И что из этого следует?

— Что Самохина не убивала Делягина. И пистолет она взять не могла, да и не было там пистолета.

— Ах вот вы о чем, — прозрела Далила. — Да-да, я уже поняла, Самохина здесь не замешана. Моя версия совершенно ошибочна. Все было не так.

— А как? — насторожился Шульгин.

Она честно призналась:

— Не знаю. Теперь у меня просто кругом идет голова. И я очень огорчена.

Он крякнул (смущенно и даже сочувственно) и вдруг сказал:

— Было б из-за чего огорчаться. Я только тем и занимаюсь, что выстраиваю чертовы версии, а потом сам же их отметаю.

— Вы меня успокаиваете? — поразилась она.

— А почему бы и нет, — расхохотался Шульгин и окончательно Далилу потряс, фамильярно осведомившись:

— Вы что сейчас делаете? Может, живьем поговорим? Встретимся, я сегодня свободен, угощу вас хорошим вином, заодно успокою.

Она растерянно прошептала:

— Встретимся? Где? У вас в кабинете?

— Зачем? Я с удовольствием пригласил бы вас в ресторан.

— В ресторан?! — испугалась Далила.

— Ну да, посидим там, без всякого, просто чтобы время убить. Говорю же вам, у меня сегодня беда: не знаю, куда себя деть, непривычно свободен. Это странно даже для воскресенья.

— Да, сегодня действительно воскресенье, — зачем-то подтвердила Далила и подумала: «Какой у него низкий приятный голос. Почему я раньше не замечала?»

— Так что с моим приглашением? Вы его принимаете? — слегка смущаясь, спросил Шульгин.

Она вздохнула:

— К сожалению, нет. Я к тетушке направляюсь и не могу отложить визит.

Он проявил настойчивость:

— Давайте встретимся вечером.

«Вечером? — совсем уж запаниковала Далила. — Зачем он приглашает меня? Зачем? Господи! Отношения с ним? Я не готова! И платья подходящего нет… И настроения… И… Он мне не пара!»

— Простите, но вечером я никак не могу. Мне очень жаль. Еще раз простите, — пролепетала она.

Шульгин басовито кашлянул.

Далила профессионально отметила: «Его кашель — признак смущения. Большинство мужчин, смущаясь, зевают, а он и зевает, и кашляет».

Еще она знала, что мужчины чаще всего так смущаются, когда лгут или хотят выказать безразличие там, где их зацепило, — следовательно, все равно лгут.

Шульгин еще раз кашлянул и проворчал:

— Не извиняйтесь, сам виноват. О таких вещах предупреждают заранее. Так что там с Орловым? — поспешно меняя тему, уже деловито спросил он.

Далила, вздохнув с облегчением, торопливо ему сообщила:

— Представляете, Орлов оказался самим Матюком.

— Матюком?

Она напомнила:

— Дедом Морозом, который крабами отравился и в больницу попал.

— Да в курсе я, — отмахнулся Шульгин. — Теперь размышляю: зачем он к вам обратился?

— Я в полной растерянности, — призналась Далила. — Почему он щедро мне заплатил, как только выяснил, что я знаю про его отношения с Яной Самохиной?

— Вы его об этом спросили?

— Конечно. Орлов дал логичный ответ, мол, таким образом я ему доказала свою профпригодность. Он двух детективов уже нанимал, а они ничего подобного не накопали.

Шульгин опять кашлянул:

— И в самом деле, логично. Что же вас беспокоит?

Не отвечая, Далила продолжила:

— Не смутило Орлова и то, что я узнала про его отношения с Шурой Делягиной. Представляете, что у нас получается: Делягин убит, Матюк меняет фамилию и уже как Орлов женится на вдове. А потом просит меня отыскать убийцу покойного. Несмотря на то, что убийца вами найден, наказан и даже мертв. И все это два года спустя. Почему он сейчас спохватился? Почему раньше расследований не затевал?

— Да-а, странный тип, — задумчиво согласился Шульгин.

— Более чем. Я Орлову прямо сказала, что теперь подозреваю его.

Шульгин не одобрил:

— Это вы зря. Это опасно для вас.

— Может быть, — согласилась Далила, — но я уповаю на вашу защиту.

Он рассердился:

— Каким образом я смогу вас защитить, если вы даже встретиться со мной не хотите?

Она миролюбиво ему пояснила:

— Будет достаточно и того, что Орлов знает о нашем с вами сотрудничестве. Думаю, он побоится меня убивать. Он не страдает наивностью и наверняка догадался, что я обязательно вам сообщу об этом открытии.

Шульгин встрепенулся:

— Об открытии? О каком?

— О том, что Матюк оказался Орловым.

— Ах вот вы о чем. Думаете, это его остановит?

— Если Орлов не дурак, то да. А, похоже, он далеко не дурак.

— Дай-то бог, — безрадостно пожелал Шульгин и проникновенно спросил:

— Когда мы увидимся?

От такого внимания Далилу потянуло на откровенность. В последние дни Далилу не покидало ощущение, что за ней следят.

"Сказать Шульгину об этом? — задумалась она и, опомнившись, строго себе приказала:

— Ему-то как раз говорить и нельзя. Майору поперек горла мое расследование, а я ему еще козырь дам. Сразу поднимет шум, мол, я подвергаю себя опасности, и мне работать с Орловым категорически запретит. Да и то, что следят, не факт. Как я докажу? Сошлюсь на интуицию? Скажу, что чувствую шкурой? Ему станет смешно".

Шульгин повторил вопрос уже не очень проникновенно, скорей, раздраженно:

— Когда мы увидимся?

— На следующей неделе обязательно к вам заскочу, — равнодушно пообещала Далила, удивляясь неожиданному интересу к себе.

"Что это? — входя в подъезд тетушки Мары, гадала она, находясь в полном смятении чувств. — Майор пытался ухаживать или мне показалось?

У него умные страдающие глаза.

А голос! Я раньше не замечала. Теперь почему-то заметила, мне очень понравился голос, низкий, хрипловатый, волнующий. Майор пытался быть нежным…

Это смешно.

Но с чего вдруг?

После обмена колкостями.

Я постоянно ему дерзила. И он все время старался меня обидеть, заносился, ворчал. А теперь…

Пригласил.

Как это все неуклюже!

Мент есть мент. В нем слишком много цинизма. А как он бывает груб!

Нет, мы не пара.

Пара? Да о чем это я? — рассердилась Далила. — Он не в загс, а в ресторан меня приглашал. Что было бы дальше — догадаться нетрудно.

Правильно сделала, что не пошла.

Да как он посмел!

К черту его! Разумеется, к черту!"

С этими мыслями Далила переступила порог квартиры тетушки Мары. Та, взглянув на лицо племянницы, всплеснула руками и с озорной улыбкой спросила:

— Ты влюблена?

— Ужас какой! — отшатнулась Далила. — С чего ты взяла?

— Ужас? С чего я взяла? — снисходительно усмехнулась тетушка Мара и безжалостно сообщила:

— С такими глазами ты возвращалась домой, когда Матвей тебя, глупую девочку, под нашей лестницей тискал и до синяков зацеловывал.

Далила, зардевшись, воскликнула:

— Ну ты даешь! Не ожидала я, не ожидала пошлости от тебя.

Одна бровь тетушки Мары взметнулась, вторая даже не дрогнула:

— Пошлости? Теперь ты так это называешь?

— Теперь? «Это» я так называла всегда. Пошлость, она и в Африке пошлость.

— Да нет, раньше ты «это» называла любовью и в пошлости меня не обвиняла, — обиделась тетушка Мара. — Подумаешь, «тискал» сказала. Да, у меня есть привычка говорить прозаично и прямо. Раньше эта привычка не раздражала тебя. А теперь тебя все раздражает.

Проходя в гостиную, Далила смутилась:

— Прости. Я свинья. На Димку вчера накричала. С Галиной безобразно поспорила. Облаяла Лизу. А сегодня отшила мента.

— Что значит — «отшила»?

— Он в ресторан меня приглашал.

Тетушка, присаживаясь к столу, печально спросила:

— Что ж не пошла?

— Он мне не пара, — призналась Далила. — Мы разные, как север и юг.

— Это неважно. Деточка, на тебя столько свалилось в последнее время. Ты застыла душой и совсем растерялась. Все будет хорошо, но сначала ты должна отогреться. Сейчас не время капризничать, подойдет любое плечо.

— Нет, любое не подойдет. И вообще, кто это мне говорит? Ты? Гордая старая дева?

Тетушка Мара, обреченно махнув рукой, сообщила:

— Да не дева я, хоть и старая. И от гордости не осталось и следа. Кстати, про какого «мента» ты говорила? — запоздало заинтересовалась она и, между прочим, добавила:

— У меня в холодильнике вкуснющий пирог.

— Сейчас все расскажу, за этим я и пришла, — выскакивая на кухню, закричала Далила, — только чайник поставлю. Страшно хочу твоего пирога.

Потом по обычаю пили чай — тетушка очень любила сидеть с племянницей за столом и, прихлебывая ароматный чай из лечебных трав, болтать о том да о сем под песочный пирог.

Послушав рассказ Далилы, она отодвинула блюдце, собрала крошки от пирога и, деловито поправив скатерть, удивленно спросила:

— Не пойму, что волнует тебя?

— Конечно, Орлов. Пятьдесят тысяч мне заплатил!

Тетушка безмятежно осведомилась:

— Пятьдесят тысяч долларов?

— Именно. Спрашивается, зачем ему это расследование?

— Ты подозреваешь его?

Далила отрезала:

— Подозреваю.

— Мне кажется, что напрасно, — безразлично молвила тетушка, увлеченно собирая посуду.

— Напрасно? Два года прошло! Спохватился! Невестин, видите ли, не убивал! Почему он раньше молчал, этот Орлов? — вдохновенно вопросила Далила.

— Видимо, раньше его не шантажировали, — заметила тетушка, отбывая с посудой на кухню.

Больше об этом не говорили. Далила вскоре засобиралась домой. Уже прощаясь, тетушка Мара с укором спросила:

— И долго ты будешь одна?

— Вы что, сговорились?! — поразилась Далила и с отчаянием заявила:

— Я не одна!

И зло повторила:

— Не одна! Не одна! Не одна!

— Хорошо, — горестно вздохнув, согласилась тетушка Мара, — ты не одна. У тебя есть сын, любимый племянник, крестница, даже я, старая грымза.

Далила свирепо вставила:

— Еще родители заграничные, которых считай что нет. И Лиза, и клуб.

— И Галка.

— Точно, черти ее раздери.

— И работа любимая, — пополнила список тетушка и притворно задумалась:

— Что еще? Ах да, соседи. Прохожие, наконец.

— Пассажиры, — усмехнулась Далила, но тут же сердито заскрежетала:

— С ними теперь энергично общаюсь в метро. Женька мою машину не починил до сих пор. Какую-то вшивую фару тетке родной будет месяц менять, а своим «писюшкам», если что, раз, два и готово.

Тетушка Мара, покачав головой, констатировала:

— Хитрая-а!

Далила брыкнулась:

— Сама воспитала.

— Почему — воспитала? Воспитываю до сих пор. Ты вот что, Женькой мне зубы не заговаривай. И на меня не кивай. Я бескомпромиссная, потому замуж не выходила, но и без мужчин никогда не жила. И теперь не живу.

— Да ты что?! — ошалела Далила. — И как же ты с ними устраивалась? Где прятала их от нас?

— Где придется, по-разному было, — с достоинством ответила тетушка Мара и назидательно изрекла:

— Человек — существо двуполое. Против природы, дружок, не попрешь.

Далила хихикнула:

— А я к тебе зачастую без звонка, внезапно врываюсь. Прости, больше не буду.

 

Глава 24

Возвращаясь домой, Далила (в который раз!) восхищалась тетушкой Марой, ее острым безмятежным умом.

"Шантажируют! Орлова, конечно же, шантажируют! Как я раньше не поняла? — удивлялась она. — Но кто? И чем?

В любом случае начинать надо с больницы, — решила она. — История с этими крабами какая-то темная".

Пришлось в понедельник звонить Шульгину — не спрашивать же у самого Орлова, в какой он больнице лежал.

Шульгин по телефону давать информацию наотрез отказался.

— Вы ведете себя несерьезно, — посетовал он. — Приезжайте, поговорим.

Далила (черт знает зачем) старательно принарядилась и поехала.

И, к ее досаде, он старания эти заметил.

— Сегодня вы неотразимы! — воскликнул Шульгин.

И Далила себя прокляла: «Дура! Еще начни с ним кокетничать! Вот нелепость!»

От нелепости заспешила: выяснила про больницу и сразу ушла.

А в больнице ее поджидал сюрприз в виде тещи Свиридова, уютно сидевшей на диванчике у телевизора в холле под пальмой.

— Марьванна! Опять «помираете»?! — поразилась она.

Марья Ивановна с гордостью сообщила:

— На этот раз в самом деле из жизни едва не ушла. Вчера после встречи с тобой аллергия у меня приключилась. На «Скорой» сюда привезли. Еле осталась жива.

Далила, опуская упрек, подумала: «Бог ее наказал за мучения домочадцев».

А теща мученика Свиридова с патетикой изрекла:

— Ты здесь! Я здесь! И это судьба!

— Не иначе, — усмехнулась Далила.

— Ирония неуместна. Сегодня все разрешиться должно. Послушай про Лену.

— Марьванна, место неподходящее, вы больны, я спешу, — застрекотала было Далила, но Марья Ивановна ее решительно остановила:

— Послушай, много времени не займу. Заметив досаду на лице Самсоновой, она добавила уже с мольбой:

— Послушай, деточка. Мне надо это решить, а говорить могу только с тобой.

— Почему?

— Ты же у нас психолог.

— Так и быть, — присаживаясь на диванчик, согласилась Далила. — Только, пожалуйста, коротко, а то я «главного» жду.

— «Главный» сам подождет, — безапелляционно заявила Марья Ивановна и начала свой рассказ:

— Понимаешь, Ленка сама рвалась замуж. По уши влюбилась она. Правда, не сразу. Эти оба, два друга, со школы ее обхаживали, долго добивались ее. А она рисовала как проклятая. Бывало, из дому ее не выгнать, вся в красках, сидит, малюет. А они, что те черти, упертые, сперма в голову бьет. Ленка поначалу и глядеть на них не хотела, на этих дружков, но кобели добивались. То один портфельчик до дома ей донесет, то другой. Букетики там, мороженое. Не устояла Ленка, влюбилась…

— В обоих? — уточнила Далила.

Марья Ивановна с осуждением отмахнулась:

— Да какой там в обоих. В одного. В одного, но намертво. Так, что про краски, про картины свои забыла. «Замуж, — кричит, — и все!»

— Как же замуж, когда речь о портфельчиках шла?

— Ой! — рассердилась такой бестолковости Марья Ивановна. — Да эта компания портфельчики на кейсы давно сменила. Годы-то шли. Я ж говорю, долго они ее обхаживали. Оба дружка в институтах учились уже, а от Ленки моей не отставали. И Ленка училась, но замуж как выскочила, так сразу и бросила учебу свою. Он-то, зараза, не бросил…

В холл выбежала девушка в белом халате и громко спросила:

— Кто ждет главврача?

— Я жду! — встрепенулась Далила.

— Пойдемте!

— Ну вот, опять не договорили, — расстроилась Марья Ивановна.

— Выздоравливайте, и обязательно договорим, — заверила старушку Далила, устремляясь за медсестрой.

Главврач встретил ее настороженно.

— Вы Самсонова? — сердито спросил он.

Далила поспешно кивнула:

— Да. Вам звонили?

— Звонили. Чем могу быть полезен?

Она положила заготовленную записку на стол и бесстрастно сказала:

— Мне нужно знать все об этом больном и особенно — кто дежурил, когда его привезли.

Главврач потянул на себя записку и строго осведомился:

— Вы из милиции?

— Нет, частное расследование. За информацию я хорошо плачу.

— Вы думаете, что говорите? — рассердился главврач.

— Простите, — слегка поклонилась Далила, — обидеть вас не хотела, но время сейчас такое: за все надо платить.

— Мне государство платит.

Он вздохнул, посверлил взглядом записку и произнес уже мягче:

— Кто дежурил, сказать вам могу, а про больного — нет. Не имею права, врачебная тайна.

Далила напомнила:

— Потому вам и звонили, чтобы тайну как-нибудь обойти.

Главврач опять рассердился:

— Вы понимаете, о чем просите? Меня из-за вас уволят!

Наткнувшись на ее взгляд, он осекся и согласился:

— Ну, хорошо, сделаем исключение. Вам срочно?

— Более чем.

— Тогда подождите в холле, вас вызовут.

Далила вернулась в холл, но свиридовской тещи под пальмой уже не нашла и совсем не расстроилась. Вскоре ей принесли короткий список врачей и детальный диагноз Орлова — не Орлова, конечно, он тогда еще был Матюком.

Список она сразу в карман затолкала, а диагноз внимательно изучила и вновь потревожила главврача, на этот раз очень решительно. Ворвавшись к нему, она зло спросила:

— Вы что, издеваетесь?

— А в чем дело? — опешил он.

— Что из этого можно понять? — потрясая диагнозом, закричала Далила. — Я в убийстве Матюка подозреваю, а вы мне про аллергены и гистамины!

Психическая атака подействовала, главврач как миленький заговорил.

— Понятия не имею, чего вы хотите, — затравленно глядя на дверь, сказал он. — Что просили, я дал.

— Мне надо точно знать, мог ли Матюк симулировать?

Главврач подскочил:

— Симулировать?! Да он под капельницей лежал! Три дня в реанимации!

— Три дня, — сникла Далила.

— Три дня!

— Скажите, а могло случиться такое, что он хотел симулировать, но немного не рассчитал? Лишнее съел.

Главврач уточнил:

— В принципе?

— В принципе, — подтвердила она.

— В принципе, мог, конечно. Матюк болен с детства, значит, свою допустимую дозу аллергена хорошо изучил. Больные частенько предписания нарушают: едят то, что им категорически запрещается.

Далила обрадовалась:

— Значит, немного крабьего мяса он попробовать мог, чтобы вызвать симптомы?

Главврач подтвердил:

— От мизерного количества крабов ему стало бы плохо и симптомы болезни действительно появиться могли: легкая одышка, сыпь, покраснение, зуд. Однако его доза была смертельной. Матюк не симулировал, он действительно умирал. Наши врачи лишь чудом его спасли. Пусть скажет спасибо Жилиной Ирине Ивановне. Она была дежурной по отделению. Всю ночь проплясала перед ним в тот Новый год.

Далила воскликнула:

— Думаю, он Жилину сам поблагодарил, а вам я говорю: большое спасибо!

— На здоровье, — отворачиваясь, сердито обронил главврач.

Он был отпетым традиционалистом: все не жалуют тех, кто является по «звонкам» — вот и он таких, как говорится, блатных, не жаловал.

А Далиле после такой информации оставалось одно: отправляться пытать Матюка, то бишь Орлова.

Она так и поступила: немедленно позвонила Ивану Орлову и попросила у него пофамильный список сотрудников корпорации «Александрия».

Тот удивился:

— Всех?

— Всех, кто работал в офисе. Разумеется, на тот момент, когда был убит Делягин, — уточнила Далила. — Новички нам неинтересны. И хотелось бы полный списочек получить, начиная с глав корпорации и заканчивая уборщицами. Это возможно? — спросила она.

Орлов подозрительно вдруг притих.

— Почему вы молчите? Иван, вы можете достать список сотрудников?

Ответ прозвучал неуверенно:

— Думаю, что смогу.

Далила ему посоветовала:

— Сделайте это быстрей.

— Постараюсь, — нехотя пообещал Орлов.

Вскоре он позвонил и признался:

— У меня не получается.

— Вы не можете достать список сотрудников? — удивилась Далила.

— Не могу. Даже не представляю, с какого бока к этому делу зайти. В корпорации я никого не знаю. И вообще, Шурочка запретила мне появляться у нее на работе.

— Ясно, а ее о списке просить вы, конечно же, не решаетесь.

— Что вы! — испугался Орлов. — Ни в коем случае! Я же вам говорил, она не должна знать об этой затее!

«И как теперь быть?» — удручилась Далила.

И тут ее осенило: «Список сотрудников есть у Шульгина!»

Об этом подумалось как-то радостно.

"Чему я радуюсь, списку или майору? — спросила она себя и разозлилась:

— Конечно, списку. При чем здесь майор?"

Из таких размышлений следовал вывод: «Жила себе счастливо и не знала, как я несчастна. „Спасибо“, друзья и родственники открыли глаза. Вот так навалятся всем миром и действительно убедят, что мне срочно нужен мужчина. Любой! Оказывается, беспомощна я без него, зла и неполноценна».

К Шульгину Далила явилась мрачнее тучи, а он (как назло!), увидев ее, возликовал:

— Далила Максимовна! Вы?! Вот так сюрприз!

— Я, может, не вовремя? — осведомилась она, чтобы сбить его пыл, но нарвалась на новый взрыв радости.

Шульгин закричал:

— Вы всегда вовремя!

Она ядовито заметила:

— С каких это пор?

Пропуская колкость мимо ушей, он с радушной улыбкой воскликнул:

— Чаю хотите?

— Нет, спасибо, я на минуту, — стушевалась Далила. — Мне нужен список сотрудников, срочно.

— Список? — растерялся Шульгин. — Какой список? Зачем?

Она торопливо растолковала, в чем дело — он понял и, кашлянув, сказал:

— Если срочно, тогда лучше фамилии врачей назовите. Может, вспомню какую…

Далила, не успев развернуть бумажку, выданную главврачом, выпалила по памяти:

— Жилина Ирина Ивановна! Дежурная по отделению!

Шульгин поднял вверх указательный палец и важно, как певчий в церковном хоре, басом пропел:

— О-о!

Затаив дыхание, Далила за ним повторила:

— О-о?!

— Да, — подтвердил Шульгин. — Сразу в яблочко. Глеб Жилин работал в «Александрии». Приличную должность там занимал. Правда, не помню какую, — добавил он виновато.

— А это неважно! — радостно произнесла Далила, вскакивая и устремляясь к двери.

Он поразился:

— Куда вы? Хоть объясните, что происходит!

— Обязательно объясню! — пообещала она, вылетая из кабинета.

Шульгин мысленно послал вслед Даниле крепкое слово, а вслух с наивной обидой сказал:

— Так нечестно. Обманула меня. Выпытала и убежала.

 

Глава 25

А Далила жала на газ — племянник отремонтировал наконец ее любимый многострадальный «Форд». И неслась она на своем «боевом коне» к «вольной кобылке» Елизавете Бойцовой. В пути по мобильному связалась с Орловым и без предисловий спросила:

— Иван, неужели вы никогда не бывали в офисе корпорации своей жены? Разумеется, исключая тот трагический праздник.

Он ответил сердито:

— Почему? Был один раз с полгода назад.

— При каких обстоятельствах, можно узнать? — азартно поинтересовалась Далила.

Орлов безрадостно сообщил:

— Мы с Шурочкой только-только поженились, и следом за этим событием корпорация праздновала свой юбилей. Перед тем как пойти в ресторан, все собрались в офисе в зале для заседаний.

— Зачем?

— Торжественные речи толкать. Все сотрудники были с мужьями и женами, поэтому Шура меня с собой и взяла. Я чуть со скуки не умер, — пожаловался Орлов и, теплея, добавил:

— Но Шурочка была счастлива. Похоже, я всем понравился. Она даже гордилась. А что?

— Все отлично! — демонстрируя оптимизм, возвестила Далила, хотя выводы из этой беседы напрашивались драматические.

Во всяком случае, для Орлова, раз он так сильно любит свою деловую Шурочку.

В кабинет Бойцовой Далила влетела, минуя секретарский кордон. Так внеслась, словно гнались за ней.

— Самсонова, что стряслось? — воскликнула Елизавета, от неожиданности забыв ее отчитать.

Далила рухнула в кресло и, с трудом переводя дыхание, сообщила:

— Кажется, я нашла!

— Что?

— Не «что», а «кого»! Убийцу! Я вычислила убийцу, а вот «что» я (увы) пока не нашла, и меня это мучает.

— А что у нас «что»? — раздраженно осведомилась Бойцова.

Далила не менее раздраженно ей пояснила:

— «Что» у нас пистолет, черт возьми!

— А-а-а, — рассеянно промычала Елизавета, обретая поразительно идиотский вид, присущий всем умным людям в минуты глубочайшей задумчивости.

— Если и пистолет найду, уверую в свою гениальность, — добила подругу Далила.

Елизавета очнулась и, резко умнея, порадовалась:

— Пистолет ты не найдешь. Два года прошло. Если его на месте преступления не нашли, то сейчас и вовсе глупо искать. Даже не представляю, как это возможно.

Далила ее просветила:

— Логическим методом.

— Ты мне еще про дедукцию и индукцию расскажи, — рассмеялась Бойцова. — Если ты только за этим пришла, то времени у меня свободного нет. Все, до вечера, в клубе поговорим, — попрощалась она.

— Я по срочному делу пришла, — взмолилась Далила и для верности польстила подруге:

— Позарез нужно мнение умного человека.

Елизавета, оценив хитрый ход, снисходительно разрешила:

— Так и быть, говори, только быстро.

Самсонова выпалила:

— Если быстро, то, похоже, Шурочка Делягина своего мужа убила.

— Да ты что!

Елизавета упала грудью на стол и выдохнула в изумлении:

— Я же лично знаю ее, эту Делягину. Пересекалась с ней пару раз.

— И как она тебе? — с азартным любопытством осведомилась Далила.

— Страхолюдная бабенка самого современного образца. Из тех, которые типа леди.

— Представляю, какую характеристику за глаза ты выдашь при случае мне.

— А что ты хочешь? — возмутилась Елизавета. — Требуешь от меня невозможного: чтобы одна женщина хвалила другую! Где это видано!

— Мужчины себе это позволяют.

— Я тем и горжусь, что не мужчина.

Далила призвала:

— Но ты же борешься за равноправие, так равноправно себя и веди.

Бойцова одумалась и взяла себя в руки.

— А если равноправно, — вздохнула она завистливым вздохом, — то эта Делягина — шик и блеск!

— В каком смысле?

— Во всех. Я против нее просто овца.

Из уст Елизаветы подобная самокритичность — случай невиданный. Далила слегка обалдела.

— Что, так хороша эта Шурочка? — растерянно спросила она.

— В том-то и дело, что нет. Ничем особенным природа ее не одарила.

Подумав, Елизавета добавила:

— Во всяком случае, одарила не так, как меня. Возможно, у нее не слишком хорошо даже с умом, если она терпела своего муженька, подлюгу Делягина.

Далила с большим подозрением уставилась на подругу и пропела:

— А ты неплохо осведомлена.

Бойцова, дернувшись раздраженно, стряхнула с себя ее взгляд и выдала пояснение:

— Мир тесен, а деловой мир просто трещит по швам от нас, богатых и умных. Вот мы частенько и натыкаемся друг на друга: интересами пересекаемся, конкурируем, договариваемся, кого подомнем, кого обойдем.

— Что ж раньше молчала?

— Чтобы ты не пытала меня. Человек слаб, сболтну еще лишнее, если в тему войду, а в мире бизнеса лучше сто раз промолчать. Впрочем, — Елизавета махнула рукой, — я все равно мало знаю.

— Скажи хоть, что знаешь, — попросила Далила.

— Да ничего. С Делягиным несколько часов пообщалась и поняла, что палец ему в рот не клади. А с Шурочкой можно вести дела, но я не их поля ягода.

— В каком смысле?

— Бизнес мой для Шурочки мелковат.

— Хорошо, а чем она тебя поразила? В чем ее шик? Елизавета после коротких раздумий беспомощно уставилась на подругу.

— Это трудно словами выразить, — призналась она. — Шурочку надо видеть. Она вся такая…

— Ну, какая? Какая? — рассердилась Далила и нетерпеливо воскликнула:

— Неужели слов не подберешь? Ты-то, у которой слов полон рот!

Бойцова от бессилия прохныкала:

— Ну, честно, не знаю, как и сказать. Она очень правильная, очень тактичная, умная. Короче, вызывает симпатию даже у женщин.

— Уж вижу. Здесь у Шурочки настоящий дар, если она и тебя покорила.

— Да, — согласилась Елизавета, г понимаю, трудно такое представить, но покорила. Знаешь, как она смотрит?

Нетерпеливо постучав аккуратными коготками по столу, Далила бросила:

— Очень хочу узнать.

— У нее такой взгляд… Взгляд близкой подруги. Кажется, видит тебя насквозь, но при этом все понимает и даже сочувствует. И очень умна. Очень…

Далила подытожила:

— Короче, если скажу, что Шура Делягина производит впечатление доброго, порядочного, превосходно образованного и отлично воспитанного человека, не ошибусь?

— Не ошибешься! — тряхнула челкой Елизавета и дополнила характеристику:

— Еще у нее есть вкус и чувство меры.

— Чувство меры и вкус — признаки талантов.

— Я уверена, их у нее немало.

— Что ж, все это лишь подтверждает мою версию, — удовлетворенно заключила Далила. — Как раз такая женщина и могла ловко укрыть пистолет.

— Думаешь, Шура может убить? — удивилась Елизавета.

— Убить может любой человек, разумеется, при определенных условиях. Одного легко довести до убийства, другому понадобится масса мотивов, но способностью к убийству обладает любой. Наукой доказано.

Бойцова сокрушенно вздохнула:

— В таком случае, мерзавец Делягин только тем и занимался, что мотивы к убийству бедной Шурочке поставлял. Я, конечно, сплетням не верю, но ходили слухи, что он ее зверски бил.

— Даже так! — испуганно отшатнулась Далила.

— Да! — победоносно воскликнула Елизавета. — Неоднократно на ней синяки замечались, а однажды был даже фингал. Шурочка, правда, всем тогда говорила, что неудачно упала, когда на лыжах каталась, но в мой клуб вступать не захотела.

— А ты ее приглашала?

— Конечно. Я всех преуспевающих женщин к себе приглашаю, и почти все приглашение принимают. Во всяком случае, в гости приходят все.

— А Шурочка наотрез отказалась?

— Не наотрез, она очень вежливо и любезно мне отказала. Душевно поблагодарила и сослалась на занятость. Но я-то знаю, что всегда можно минутку урвать. Она просто муженька своего боялась. Он рядом стоял и весьма нелестно, поганец, высказался в адрес нашего женского клуба.

— Так он домостроевец, — прозрела Далила. — И все жалели ее.

— Я точно жалела, — вставила Елизавета.

— Значит, Шурочка мученицей была в глазах сотрудников корпорации.

— Именно. Добрячка и мученица.

— Теперь мне ясно, почему все ее поддержали.

— Ты о чем? — удивилась Бойцова.

— Я о показаниях, которые сотрудники «Александрии» дружно давали против Невестина. Его потопили очень охотно, потому что хотели «возвести на престол» Делягину Шурочку, добрячку и мученицу. Она знала, что так и будет в случае гибели мужа. Когда Делягин затеял борьбу с Невестиным, Шурочка этим воспользовалась и убила мучителя. Но куда она спрятала пистолет?

Елизавета воскликнула:

— Пистолет, это да!

— Прям какая-то тайна века, — посетовала Далила. — Шульгин говорит, что их опергруппа всех тщательно обыскала, перешерстила все кабинеты, холлы и коридоры, вентканалы и туалеты, все вокруг осмотрела сантиметр за сантиметром. Майор клянется, что «рыли на совесть». Он голову на отсечение дать готов, что не было в офисе пистолета.

— Но Делягина застрелили не из рогатки, — грустно пошутила Бойцова и, торопливо перекрестившись, горестно прошептала:

— Ох, господи, все там будем.

— Это уж точно, — непонятно с чем согласилась Далила, то ли с тем, что застрелили не из рогатки, то ли с тем, что все будут там.

— И куда же, по-твоему, пропал пистолет? Не иголка же он… Слушай, а не мог убийца с ним выйти из офиса? — спросила Елизавета.

Далила ее огорчила:

— Не мог. Во-первых, в офис пускали только по приглашениям. И охрана, согласно заведенным правилам, вносила в компьютер количество вошедших.

Бойцова опешила:

— Это зачем?

— Система у них такая: входящих суммируют, выходящих вычитают. Система, кстати, секретная. В самой корпорации мало кто знает о ней. Даже Шульгину не сообщили об этой системе. Он сам как-то вычислил и со мной поделился.

— Зачем корпорации эта система? — удивилась Елизавета.

— Ее завели для строгого контроля, чтобы окончательно исключить присутствие посторонних. Мало ли кто захочет в офисе на ночь остаться, а охранник к концу дня имеет на мониторе точное число невышедших.

— Но у меня для этого турникеты, которые автоматически складывают и вычитают входящих и выходящих. К тому же входящим выдают пропуска.

— В «Александрии» тоже есть турникеты и пропускная система, — кивнула Далила и с усмешкой спросила:

— Но разве это всегда надежно работает?

Елизавета заверила:

— Конечно, всегда.

— Тогда почему я сегодня вошла в твой офис без пропуска?

— Ну-у, ты! Тебя все знают.

— Правильно, все знают, что я подруга главы фирмы, а не воровка и не террористка. Вот и получается, что охранники тоже люди, они пропускают и по звонку, и по просьбе, мол, этот со мной. Кстати, я сегодня мало что без пропуска, так еще и мимо турникета прошла.

— В проход, предназначенный для крупногабаритных вещей? — усмехнулась Елизавета и, покачав головой, беззлобно пообещала:

— Уволю охрану.

— Уволишь или нет, но меня уже не посчитали, и я могу смело оставаться в офисе на ночь. А в «Александрии» помимо пропусков и турникетов считают каждого простым нажатием на клавишу. Клавиша «плюс» — вошел, вышел — «минус». А в конце дня точная цифра сама собой получается. Вникла? — деловито поинтересовалась Далила.

Елизавета «вникла» и даже одобрила:

— Надо и у меня в офисе такую же хитрую систему ввести. И что она показала?

— Что после убийства Делягина из офиса никто не выходил. Да и не мог уйти. Убийство произошло, когда во всех помещениях вдруг погас свет, а двери там открываются автоматически. Следовательно, они были заблокированы.

— Убийца мог выскользнуть, когда свет появился, — предположила Елизавета.

Далила утомленно вздохнула:

— В том-то и дело, что нет. Камеры видеонаблюдения его уход не зафиксировали. Свет, правда, дважды погас. Когда приехала опергруппа, им пришлось входить в офис в потемках. Шульгин говорил, что шли с фонарями.

— Вот тогда-то и ускользнул пистолет, — заключила Бойцова и, торжествуя, добавила:

— Вместе с убийцей.

— Да не получается, — отмахнулась Далила. — Двери же опять заблокировались. Их охранники с операми каким-то хитрым способом открывали, вручную. По-твоему, убийца убегал, сбивая оперов и охранников с ног?

— Это вряд ли.

— Вот именно. А как вошли на этаж, так охранники первым делом пересчитали всех. После этого Шульгину уверенно доложили, что из офиса после убийства никто не выходил, несмотря на погасший свет. Думаю, из этого майор и сделал вывод, что у них ведется подсчет.

— Ну, если и количественно все на месте, и видеонаблюдение качественно ведется, тогда фокус с пистолетом просто из сферы фантастики. Не слопал же убийца его.

Несмотря на потешность предположения, Самсонова сердито напомнила:

— Всех проверяли металлоискателем.

— Слушай, а почему ты на Шурочку начала думать? — запоздало озадачилась Елизавета. — Ты же Самохину подозревала и этого, как его…

— Матюка, — подсказала Далила.

— Ну да. Как можно забыть такую фамилию? — поразилась Бойцова и пояснила:

— Вообще-то я про Орлова хотела сказать. Ты же подозревала красавца Орлова.

— Он-то на мысль о Шурочке меня и навел. Теперь я точно знаю, что происходит в их молодой семье.

— Что? — воскликнула Елизавета, хищно подаваясь вперед. — Что там происходит?

Далила зловещим шепотом произнесла:

— Там паника.

 

Глава 26

После сообщения Самсоновой Елизавета перестала поглядывать на часы. Ей было уже не до дел: в семье Делягиной Шуры паника!

Как интересно!

— Быстро рассказывай! — призвала Бойцова. Не желая подругу томить ожиданием, Далила выдала самое главное.

— Умная Шурочка дельце отлично обтяпала, но любовь ее подвела, — сказала она, чем вырвала вопль восхищения.

— Ха! Я всегда говорила, что любовь — это погоня за неприятностями в надежде получить наслаждение! — возликовала Елизавета. — Даже умнющую Шурку любовь подвела! Каким образом? — хищно спросила она.

— Видимо, про планы мужа и про инсценировку с мешком она узнала после того, как устроила своего Матюка на роль Деда Мороза. Как влюбленная женщина, Шурочка хотела провести новогоднюю ночь с любимым, но тут подвернулся случай безнаказанно убрать муженька. Убирая Делягина, она мечтала связать свою жизнь с любовником…

Елизавета прервала подругу таким энергичным вздохом, что ветерок прошелся по всему кабинету и даже занавески заколыхались на окнах. И листья папоротника, стоящего в горшке на столе, задрожали — Бойцова обожала комнатные растения.

— Ну и дела! — зверски выдохнула она. — Неужели Шурка сама своего Матюка отравила? Ну зараза!

— Ей пришлось, — «вступилась» за Шуру Далила. — Убивая мужа, она не только от мучителя избавлялась…

— Да ясное дело! — снова встряла Елизавета.

Ее разбирали эмоции — в таком состоянии редкая женщина может слушать и одновременно молчать.

— Шурочке не терпелось выскочит из-за Деда Мороза! — возвестила она очевидную истину.

— За Матюка, который потом превратился в Орлова, — скрывая улыбку, уточнила Далила. — Убийство Делягина предполагало шумиху: милицию, расследование, допросы. Деда Мороза нельзя было оставлять, вот Шура его и убрала до Нового года. Правда, с крабами она перестаралась. Ее возлюбленный лишь чудом остался жив.

— Ну надо же! — рассмеялась Елизавета. — В одну ночь за малым не стала дважды вдовой!

Далила подняла вверх указательный палец:

— И вот тут-то начинается самое интересное! Крабы Шуру сгубили!

Бойцова опешила:

— Ты же говорила — любовь.

— Сначала — любовь, потом — крабы. По чистой случайности Матюк попал в отделение, где работала Ирина Ивановна Жилина, жена сотрудника корпорации «Александрия». В нем-то вся и загвоздка.

Елизавета снова опешила:

— В Жилине?

— Да, — подтвердила Далила. — Я уверена, что он шантажирует Шурочку.

— Шантажирует? Чем?

— А ты представь себе такую картину. Той ночью Жилин веселился в своей корпорации, а Жилина дежурила в клинике в своем отделении. Муж и жена утром встретились и делятся впечатлениями. Она спрашивает: «Как повеселились?» Он отвечает: «Отпадно! Деда Мороза крабами отравили, гендиректора корпорации грохнули, всю новогоднюю ночь давали ментам показания, замдиректора, считай, уже посадили».

Бойцова напомнила:

— И под елочкой нашли мешок баксов.

— Точно, — кивнула Далила и гордо продолжила:

— А жена, я полагаю, мужу в ответ: «Не волнуйся, я тоже ужасно новогоднюю ночь провела. До упаду перед Дедом Морозом плясала, еле уговорила его не уходить в мир иной. Кстати, не ваш ли утомил меня Дед Мороз? Он, кажется, из „Афродиты“ какой-то». «Наш и есть, — изумляется Жилин. — С этой фирмой у нас договор. Она каждый год нам поставляет Снегурочек и Дедов Морозов».

— Ну надо же! — поразилась Елизавета. — Похоже, именно так все и было! У тебя шпиковое чутье! Далее Жилина непременно поведала мужу, какой красавчик прятался под дедморозовскими усами и бородой. Грех такого красавчика не спасти. Но что потом? Как Жилин узнал, что этот красавчик женился на Шурочке?

— Случайно. Полгода назад корпорация праздновала юбилей. Все пришли с мужьями и женами. Делягина прихватила Орлова, а Жилин — Ирину свою. Она как увидела мужа Шурочки, так и ахнула Жилину: «Это же тот Дед Мороз, заморенный крабами! Его я той ночью спасала!» Услышав такое, Жилин сразу смекнул, что на этом можно отлично руки погреть. Теперь он Делягину шантажирует, — торжествуя, заключила Далила.

Елизавета изумленно осведомилась:

— Но если Шура кокнула мужа, тогда чего хочет Орлов? Зачем он затеял расследование?

— Орлов знает о шантаже, но уверен в непогрешимости Шурочки. Видимо, Шурочка не скрывала от него сомнений по поводу Невестина. Уж она-то точно знает, что Невестин жертва оговора. Поэтому и Орлов уверен, что Невестин не убивал, чем и пользуется шантажист.

— И теперь этот болван Орлов хочет избавиться от шантажиста, разыскав убийцу тайком от жены, — ужаснулась Елизавета. — Своими руками практически сдал бедную Шурочку!

Далила вставила:

— С благими намерениями.

— Вот они, мужики! — принялась убиваться Бойцова. — За что ни возьмутся, все испортят! Уповать на них — это глупость! Думать, что мужчина на что-то способен, это высшее проявление женского оптимизма!

— Нет, — не согласилась Далила. — Высшее проявление женского оптимизма — это когда женщине выбивают глаз, а она радуется: «Отлично, теперь меньше туши уйдет!»

Елизавета восхищенно предположила:

— Твой племянник придумал!

— Кто же еще.

— Единственный мужчина, которого я признаю. А что он сказал по поводу мужского оптимизма?

Далила поведала:

— Высшее проявление мужского оптимизма — это когда мужчина разбивает бутылку водки и машет рукой: «Слава богу, теперь меньше выпью».

— Что еще фантастичней, чем история с глазом, — ядовито обронила Елизавета и поразилась:

— Ну мужики! Нет у них ни совести, ни ума!

Далила опять возразила:

— Мною лично проверено, совесть есть. На днях я на приеме задала своему пациенту вопрос: «Часто ли бывает вам за себя стыдно?» Он мне ответил: «После первого же сказанного слова».

Этим она окончательно возбудила подругу.

— Ну мужики! Ну уроды! — схватившись за голову, экзальтированно воскликнула Елизавета и вдруг деловито спросила:

— Кстати, как у тебя с ними? Еще не пошла на контакт?

— Лиза, не начинай, — рассердилась Далила.

— Да брось ты, женщине вредно без мужика. Я сама тебе приищу. Кого бы тебе приискать?

Бойцова задумалась и, осененная мыслью, возликовала:

— Слушай! У меня тут начальник отдела один появился: парниша — ого-го! Закачаешься! Сама лично уже опробовала! Это что-то! Надо вас познакомить!

Она придирчиво осмотрела подругу и возмутилась:

— Ты киснешь! Что у тебя за вид, психолог?

— А что у меня за вид? — тревожно спросила Далила.

— У тебя вот такенными буквами через весь твой красивый лоб: я брошена! Все, решено, сажаем тебя на диету. Ничто так не украшает женщину, как диета. Только не надо путать ее с голоданием.

— Я отлично питаюсь.

— Ну да, если вспоминаешь, что надо поесть. Ты уже тоньше спички.

Подумав, Елизавета осуждающе уставилась на подругу и приказала:

— С завтрашнего дня ходишь со мной в бассейн.

— Зачем? — поразилась Далила.

— Тебе срочно надо худеть.

— Во-первых, тебя не поймешь, а во-вторых, в борьбе с лишним весом бассейн не слишком-то помогает.

— Еще как помогает! Когда я плаваю, я не ем!

Далила напомнила:

— Но ты же только что говорила, что я тоньше спички!

— Худеть будем местами, — уничтожая взглядом подругу, пояснила Елизавета. — У тебя где густо, а где пусто. Зрелище отвратительное. Все, ты достала меня. Я за тебя возьмусь. С завтрашнего дня будешь, как я, вести здоровый образ жизни.

— У тебя здоровый образ вместо жизни, — вставила шпильку Далила и заявила:

— Я так не хочу. Я всем довольна, и хватит сватать меня всяким твоим… Ты хуже Галки стала.

— Галка дура! — незамедлительно раздалось в ответ.

— Ну уж нет! — возмутилась Далила. — Она редкого ума человек!

— Это точно, — злорадно согласилась Бойцова. — Волос у Галки густ, а ум удивительно редок!

Далила вскочила:

— Тогда я пошла!

— Погоди! — опешила Елизавета. — А зачем приходила?

— Хотела узнать у твоего коллеги, бывшего сотрудника «Александрии», кем работал или работает в корпорации Жилин.

— Так почему мы не узнаем?

Бойцова придвинула к себе телефон и, покрутив диск, грозно представилась в трубку. Выдержав короткую паузу, она без объяснений спросила:

— Кем Жилин работал в «Александрии»?

Услышав ответ, Елизавета подпрыгнула и побледнела:

— Кем-кем?

Далила (а она уже стояла в дверях) вернулась к столу и, уставившись на подругу, нетерпеливо прошептала:

— Что он сказал тебе? Что?

Елизавета, не замечая ее любопытства, жадно поглощала поступающую информацию. Наконец она опустила трубку на аппарат и, обессиленно откинувшись на спинку кресла, выдохнула с изумленной гордостью:

— Кажется, я нашла пистолет.

— Не может быть! — поразилась Далила. — Как?

— Жилин работает в «Александрии» начальником ремонтной группы, — сообщила Елизавета. — Покойный Делягин его к себе переманил, положив приличное жалованье. А до этого у него своя фирма была.

— Какая?

— Он изготавливал сейфы по индивидуальным чертежам. Поняла?

Далила потрясла головой и призналась:

— Не поняла.

— Ну как же, — огорчилась Бойцова, — все так очевидно. Я нашла тебе пистолет.

— Да где же он?

— В сейфе у Шурочки. Она мужа прихлопнула и отправила пистолет в сейф. Видимо, Жилин сам ей сейф изготовил. Он делал такие, с двойным и тройным дном, со всякими там прибамбасами.

Далила ахнула:

— А-а-а, точно! Как просто!

— А Шульгин твой балда! — рассмеялась Елизавета.

— Не правда, он ответственный человек.

— Безумно ответственный! Шурочка грохнула мужа и спрятала пистолет, а он посадил за решетку Невестина. Вел это дело спустя рукава. Мент есть мент.

— Да на него всей корпорацией навалились, — возмутилась Далила. — Всей корпорацией убеждали его, что Невестин убрал конкурента. Шурочка тоже старалась, наводила тень на плетень. А Шульгин, между прочим, очень ответственный. Несмотря на то что я копаю практически под него, он добросовестно мне помогает.

— Да ну!

— И больше мне не грубит.

— С чего это?

— Потому что понял: я не фифа, а тоже чего-то стою. Он теперь мне даже рад.

— Да ты что! — поразилась Елизавета и, лукаво взглянув на подругу, вдруг поинтересовалась:

— А он женат?

— Кто? — спросила Далила и.., покраснела.

— Э-э, подруга, да он холостяк! — рассмеялась Бойцова. — У вас с майором, я вижу, все на мази.

— Прекрати!

— Немедленно прекращаю. А ты продолжай. В том же духе.

— Лиза, ты не правильно поняла…

— Неважно, что мент. Сейчас главное на мужской груди отогреться, хоть на любой, а потом уже, когда в себя хоть немного придешь, осмотришься и поприличней мужика подберешь.

— Что значит поприличней?

— Поинтеллигентней, — пояснила Бойцова.

Далила взорвалась:

— Нет, это черт знает что! Вы все сговорились!

— Все? — удивилась Елизавета.

— Да, и ты, и Галина, и даже тетушка Мара! Все помешаны на мужиках! Точнее, меня хотите на них помешать!

И Бойцова, наконец, рассердилась.

— Знаешь что, — закричала она, — это все демагогия. Не помешает бабе хороший мужик. И уж если все об этом тебе говорят, значит, надо прислушаться.

— Я больше спорить с тобой не могу, — устало отмахнулась Далила. — В жизни не думала, что ты будешь такие речи толкать.

— Я трезво на жизнь смотрю.

— А я с детства пьяная?

— Не в этом дело, — проникновенно начала Елизавета и, вдруг запнувшись, глянула на часы и махнула рукой:

— Ладно, ты работать мешаешь. Иди к Шульгину.

— Зачем это? — поразилась Далила.

— Да не за тем, за чем ты подумала. Порадуй его своими открытиями, про сейф, про Жилина расскажи. Только, смотри, осторожно, а то как узнает он про Шуру Делягину, так со стула и упадет. Ну и что-нибудь там сломает. Себе. Версия у тебя действительно просто убойная. Против такой не попрешь, — похвалила подругу Бойцова и, уставившись в документы, прозаично добавила:

— Ладно, пока. Встретимся в клубе.

— Пока, — усмехнулась Далила и.., отправилась к Шульгину.

 

Глава 27

«Что нужно делать с утонченной, умной, доброй, порядочной женщиной, чтобы привести ее к жуткой, нечеловеческой мысли? Как надо над ней издеваться, чтобы заставить ее осуществить эту мысль?»

Далила ехала, размышляя о Делягиной Шурочке, о ее, как говорится, нелегкой женской судьбе.

"А есть ли легкие женские судьбы? — озадачилась вдруг она. — И можно ли вообще быть счастливой рядом с таким крупным и агрессивным животным, как мужчина? Какое-то время да, можно.

Но очень недолго.

По сути, семейная жизнь для женщины есть не что иное, как расплата за те недолгие дни любви, которые ей охотно дарил мужчина. Расплата с надеждой на возврат этих дней. Все подруги восхищались моим Матвеем, считали его образцом, а чем закончилась наша история? Матвей мой ушел к другой. Вот вам и образец".

Подумав об этом, Далила потрясла головой.

"Что за глупости? — осудила она себя, готовясь перестроиться в левый ряд и поглядывая в зеркало заднего вида. — Нашла о чем думать! Мужчины плохие! А женщины? Женщины тоже не ангелы!

Женщины тоже не ангелы… А что это за «жигуль» несется за мной? — вдруг удивилась Далила, обрывая ход прежних мыслей. — Сидит на хвосте, как приклеенный. Случайное совпадение маршрутов? Возможно. А если я резко сверну? Как он поступит, этот преследователь?"

Он тоже свернул. Ощущение, что за ней следят, исчезло, когда «Форд» вернулся к Далиле. Далила была спокойна с тех пор, как из пешехода вновь превратилась в водителя. И вот теперь этот «жигуль». Не скрываясь, едет за ней.

«Что делать? — растерялась она. — Кому интересно, чем я занимаюсь? Или я паникерша? Как узнать правду? Что делать?»

Придумать она не успела, в мысли ворвался звонок — мобильный задрожал, завибрировал в правом кармане. Машинально прижав к уху трубку, она услышала бодрое:

— Бонд! Джеймс Бонд!

«Женька!» — радостно пронеслось в голове Далилы. Но с губ сорвалось автоматически ядовитое:

— Привет, собачонок, как поживаешь? Как поживает твоя ослепительная брюнетка?

Очередное увлечение племянника почему-то раздражало Далилу. Она это пыталась скрывать, но какая-то вредная сила систематически заставляла ее интересоваться жизнью подруги Евгения.

Иногда он злился, но на этот раз рассмеялся:

— Моя брюнетка стала блондинкой.

— Неужели другую завел? — поразилась Далила.

— Нет, старая перекрасилась, — горестно вздохнул Евгений и начал жаловаться:

— Малышка сошла с ума. Сначала она стала огненно-рыжей. Я критики не пожалел. Она рассердилась и назло мне превратилась в платиновую блондинку. Теперь требует: "Изволь называть меня «ваша светлость».

— А ты?

— Я называю. Ты где? — без перехода поинтересовался Евгений.

Далила бросила взгляд в зеркало заднего вида — «жигуль» не отставал.

— А ты где? — спросила она у племянника.

— Я у себя в мастерской.

— Чем занимаешься?

Евгений, кряхтя, сообщил:

— Навороченный «мерс» на мелкие части, не ленюсь, разбираю. А что?

— Ничего. Ты зачем мне звонил?

Он усмехнулся:

— Ну, вроде бы как бы по тетке соскучился.

— Понятно-о, — задумчиво протянула Далила и вдруг попросила:

— Женька, помоги мне, пожалуйста.

— А что надо делать?

— Я к тебе, на проспект Просвещения мчусь. Минут через тридцать буду около твоего дома. Выезжай, покрутись, посмотри, нет ли за мной «хвоста».

Евгений присвистнул:

— Ни фига себе, ты задания мне даешь! Что случилось?

— Да все нормально, только синий «жигуль» не отстает от меня, — призналась Далила.

— Может, тебе показалось?

— Может, именно это и хочу выяснить.

— Номер запомнила?

— Не вижу я номера!

— Ладно, не переживай, я друга с собой прихвачу, — после короткой паузы, пообещал Евгений. — На двух машинах, если что, мы его быстренько «прищемим».

После разговора с племянником Далила попыталась избавиться от «хвоста» — «жигуль» упрямо не отставал. Последние сомнения ее покинули, и Далила помчалась на окраину города.

Вырулив на проспект Просвещения, она влилась в стремительно несущийся поток автомобилей — «жигуль» влился следом. Вскоре Далила увидела «Опель» Евгения и слегка успокоилась. «Опель» поравнялся с таинственным «жигулем», обогнал его, поравнялся с Далилой — Евгений кивнул назад и состроил зверскую рожицу.

«Сигналы мне подает», — догадалась она.

В зеркале заднего вида показался старый, задрипанный «Мустанг» — друг Бонда подключился к погоне. Далила облегченно вздохнула и, сбавив скорость, повернула назад, к Шульгину. Набрав номер племянника, она удивленно спросила:

— Женька, что я должна теперь делать? Вы так серьезно за беднягу взялись.

Бонд рассмеялся:

— Добрая душа, ты уже жалеешь его? Или боишься, что ненароком вспугнем?

— Хотелось бы все же узнать, кто он, чертов преследователь.

— Вот мы и пытаемся это установить.

— А я что должна теперь делать? — повторила Далила вопрос.

— А ты поезжай, куда собиралась, — посоветовал бодро Евгений и тетушку успокоил:

— Не волнуйся, мы отрежем его от тебя, а потом поводим по городу.

— А если он потеряется?

— «Пробьем» номер, я запомнил его. У меня есть связи в ментовке. Думаю, к вечеру будем знать, чей «жигуль» за тобой гонялся.

Далила поблагодарила племянника и перестала нервно поглядывать в зеркало заднего вида. Мгновенно вернулись мысли о Делягиной Шурочке. Сразу вспомнилось, что Орлов заплатил за расследование огромную сумму — зачем? А что, если он как раз и добивался того, чтобы Шурочку посадили?

"Почему я верю ему? — вдруг удивилась Далила. — Потому что он красавец? Поддалась очарованию? А если он по-прежнему связан с Самохиной? А если он мечтает избавиться от Делягиной?

Ну, конечно, мечтает. Они женаты. В законном браке. В случае чего, он станет очень богат.

Он! А не она. Надоело Орлову получать блага из женских рук. Он сам эти блага привык раздавать. Поэтому и тянет его к иждивенке Самохиной. Рядом с ней он мужчина, а рядом с Шурочкой кто?

Рядом с Шурочкой он ничтожество, потребитель, заурядный игрок.

В таком случае, кажется, я ошибаюсь.

Или нет?

Может, и нет, но как-то гладко все получается…"

Подъезжая к Шульгину, Далила вспомнила про преследователя и глянула в зеркало заднего вида — на «хвосте» никто не висел.

«Ну, Женька! Ну, молоток!» — восхитилась она, преисполняясь желанием рассказать о преследователе Шульгину.

 

Глава 28

Шульгин по-прежнему был ей рад, но уже (почему-то) это скрывал. Его радость Далила скорее почувствовала, чем увидела и осознала. Когда же она рассказала о «жигуле», майор совсем помрачнел и зло процедил:

— Началось.

— Вы это предвидели? — спросила она.

Он буркнул:

— Скорее боялся.

Ее глаза наполнились ужасом:

— Боялись? Вы?

— Да! Я! Боялся! Я что, не человек? Не имею права бояться?! — рявкнул Шульгин.

И Далила попятилась вместе со стулом.

— И что теперь будет? — испуганно пропищала она.

— Не знаю!

В комнате воцарилось молчание. Далила цепенела от страха, он — свирепел. И, наконец, взорвался.

— Какого черта вы влезли в это темное дело? — риторически воскликнул Шульгин и продолжил, заметавшись по кабинету:

— В «Александрии» крутятся сумасшедшие деньги! Вам что, захотелось полежать с дыркой в затылке в подъезде под собственной дверью? Чертова баба! Дура! Лезет незнамо куда!

Его понесло, но Далила уже и не слушала. Она совсем не обиделась. Напротив, ей стало легче. Умея читать между строк, Далила все поняла: теперь она не одна. Майор искренне переживает, волнуется. Не за себя, за нее. И при этом (в минуту крайнего гнева!) он ей в угоду пытается выглядеть интеллигентно. Он сказал «деньги» — «крутятся сумасшедшие деньги». Не бабки, а деньги. Старался себя контролировать.

А его «чертова баба» и «дура» равносильны признанию в любви. Осененный страшными мыслями об опасности, грозящей Далиле, он нагрубил, не сдержался.

И за это большое ему спасибо.

— Спасибо, — прошептала она, сбив Шульгина на лету. — Большущее вам спасибо.

Он опешил.

Застыл.

Сконфузился.

И.., покраснел.

Осознал ее проницательность, осознал, что поняла все тонкости порывов и дуновений его очерствевшей души. Видит насквозь. От такой не скроешься, не уйдешь, а как мужику прожить без обмана? Вот они, ученые бабы! Как с ними быть? Психологи, профессионалы, умные, мать их!

В бессильной злобе Шульгин уронил себя на казенный стул и простонал:

— Вы меня во как достали! — Чиркнул по кадыку ребром широкой ладони.

— Простите, я не хотела, — кротко прошелестела Далила. — Я, наверное, пойду.

— Ну, нет! — взвыл Шульгин. — Никуда вы не пойдете! Знаете, чего мне хочется сейчас больше всего?

— Чего?

— Не отпускать вас от себя ни на минуту. Я бы вам руки связал, в рот вставил кляп и предложил у меня пожить, будь я уверен, что это для вас безопасно.

От прозвучавшей двусмысленности он снова смутился и зло приказал:

— Давайте, рассказывайте, что вы там еще накопали.

— Почему вы решили, что я накопала? — удивилась Далила.

Шульгин запрокинул голову и поделился с потолком впечатлением:

— Она еще спрашивает!

Далила тоже глянула на потолок и призналась:

— Да, я накопала.

— Выкладывайте.

— Я нашла пистолет.

Шульгин остолбенел — своим сообщением она просто его добила.

— Нет, я не нашла пистолет, — боясь показаться умной, по-бабьи застрекотала Далила, сто слов в минуту. — Я только предположила, — извинялась она за свою предприимчивость и сообразительность, — это лишь догадки, я могу ошибаться, и больше скажу, я сомневаюсь, потому что очень уж хорошо все сложилось, так не бывает…

Шульгин зажал уши и ее оборвал:

— Хватит!

Она замолчала, а он (уже мягче) добавил:

— Конечно, знаете вы, как бывает. Рассказывайте, я лучше вас оценю, как оно бывает.

От мужской самонадеянности она отрезвела и, отбрасывая дипломатию, беспощадно поделилась полученной информацией.

— Делягина Шура знала о комбинации с долларами, знала о желании мужа потопить партнера Невестина и сыграла на этом.

— Во как! — с усмешкой крякнул Шульгин. Далила невозмутимо продолжила:

— Ее муж был горлохват и подлец. Его, как и Невестина, не очень любили, зато все обожали Шурочку и сочувствовали ей, бедной мученице. В расчете на поддержку коллег она застрелила Александра Делягина, а пистолет спрятала в своем кабинете, в сейфе, который ей изготовил Жилин.

— Ее сейф проверяли.

— Сейф имеет двойное дно или заднюю стенку. Или что-то еще, куда можно уложить пистолет. Короче, сейф имеет секрет, который вы не раскрыли.

Шульгин пробубнил:

— Допустим, но зачем Делягина, замыслив убийство, притащила на праздник любовника?

Далила предположила:

— Решение об убийстве Шурочка приняла в последний момент, поэтому ей пришлось своего Матюка травить крабами. Но волей случая он попал в ту больницу, где работала жена Жилина.

— Кстати, я узнал про него, — кашлянув, вставил Шульгин. — Жилин отличный инженер и механик. Он раньше действительно изготавливал по специальным заказам сейфы с секретом.

— Спасибо за откровенность, — съязвила Далила. — На юбилее корпорации Жилина узнала в новом муже Делягиной Деда Мороза, спасенного ею в тот роковой Новый год. Матюк слишком красив, женщины легко на него «западают», это Шурочку и сгубило. Жилина поделилась с мужем открытием, Жилин вспомнил про сейф. Он свел все воедино и начал шантажировать Шурочку. Я уверена, он сосет из нее немалые суммы. И ей это надоело.

— Если так, почему Матюк или как там его теперь, Орлов?

— Да, Орлов.

— Почему Орлов затеял расследование, если убийца его жена?

— В том-то и дело, что Орлов об этом не знает. Шурочка признавалась ему, что в виновность Невестина абсолютно не верит, вот он и убежден, что убил Делягина кто-то другой. Стоит только убийцу найти, и Жилин от Шурочки мгновенно отстанет. Орлову колом в горле этот шантаж.

Шульгин уставился взглядом в стену и призадумался. В наступившей паузе Далила даром времени не теряла: она искоса и с удовольствием изучала его волевое лицо. Не слишком красивое, упрямое, грубое, даже злое (брови хронически сведены к переносице), оно нравилось женщинам, оно их притягивало — в этом Далила не сомневалась.

Она сама поддалась очарованию этого лица и ловила себя на мысли, что совсем не хочет ругаться с майором, а потому с тревогой ждала, как он отнесется к ее рассказу. Но он, как назло, молчал.

Молчал долго, забыв про нее. Далила начала унывать, когда он воскликнул:

— А знаете что, мне нравится ваша версия! Пистолет-невидимка! Как он нас всех достал!

Шульгин нервно взъерошил остатки волос и признался:

— Если все так, как вы говорите, тогда вы — гений, а я — дурак. И Невестина зря сгубил, и убийцу покрыл. И будут у меня неприятности.

Далила его успокоила:

— Я не гений, и, боюсь, все было не так.

Он встрепенулся:

— А как?

— Я не знаю. Если честно, надо искать. Не правильно я работаю. С покойника, с Александра Делягина надо было начинать. Кто он? Где родился? Где учился? С кем дружил? Кого любил? Кого ненавидел? Кому не угодил? Что мы знаем о нем?

Шульгин помрачнел:

— Ничего.

— В том-то и дело, — вздохнула Далила. — Короче, выводы рано делать, буду дальше копать. Я вот совсем не уверена, что Орлов такой простачок.

— Думаете, он нарочно жену свою подставляет?

— Ох, если честно, запуталась. Выясню все про Александра Делягина, а потом буду думать.

Посверлив Далилу пронзительным взглядом, Шульгин предположил:

— Темните. Скрываете, да?

Она потрясла головой:

— Нет, ничего я не скрываю. Я действительно уже ни в чем не уверена. Речь идет об убийстве. Ответственность колоссальная. Я вдруг поняла, что нельзя строить версии, имея ноль информации.

— Да где же ноль? — рассердился Шульгин. — Вы меня удивляете! Чем вам не нравится последняя версия?

— В ней слишком много проколов, — горестно призналась Далила.

— Каких?

— Сами судите: если умная интеллигентная Шура убила мужа родного, что ей мешает убить какого-то шантажиста? Почему она платит ему?

Шульгин с недоверием осведомился:

— Вы серьезно?

— Нет, я шучу! — брыкнулась Далила.

— Что ж, охотно вам объясню. Если Шура не может убить шантажиста, это значит только одно: она не знает, кто ее шантажирует. Жилин действует анонимно.

— Но он может ее шантажировать лишь в том случае, если сохранились документы, чертежи и ее заказ на секретный сейф. Шура слишком умна, чтобы выкладывать денежки из-за устных угроз. Я уверена, сейф Шура давно поменяла, так чего ей бояться?

Шульгин кашлянул:

— Есть чего. Шура точно знает, что Невестин Делягина не убивал, а шантажист точно знает, что Шура вышла замуж за Деда Мороза. Этот факт наведет любого на грустные мысли. Она теперь глава корпорации, у нее был любовник, теперь он муж. Узнай я все это во время расследования, и Шура была бы первой подозреваемой. И никакие россказни ее коллег Шурочку не спасли бы.

Далила вскочила:

— В том-то и дело, что Шура слишком умна, чтобы так грубо хлопнуть Делягина! Она первая подозреваемая!

— Успокойтесь, — усмехнулся Шульгин.

Прочитав в его улыбочке: «О женщины, женщины!», Далила действительно успокоилась и вернулась на место, невозмутимо продолжив:

— Шура должна была знать, что жену всегда в числе первых подозревают. Разве не так?

Майор подтвердил:

— И жен, и мужей первыми проверяем. И Шуру подозревали, но всей корпорацией меня убедили, что она ангел. А Невестин подлец. Вы Орлову о шантажисте еще не рассказывали? Интересно бы на реакцию его посмотреть.

— Не рассказывала, но обязательно расскажу, — пообещала Далила. — И на реакцию посмотрю, и на все остальное.

— На что, остальное? — удивился Шульгин. Она пригорюнилась:

— Я серьезно подозреваю Орлова. Будет обидно, если этот безмозглый красавчик обвел меня вокруг пальца. Эта слежка, этот «жигуль» на очень грустные мысли наводят.

Майор решительно опустил ладони на стол и сказал:

— А меня другое наводит на грустные мысли. Вы психолог, вот и занимайтесь своими психами, потому что мне будет обидно увидеть вас с дыркой во лбу. Пора прекращать самодеятельность.

— Даже и не помышляйте меня отодвинуть, — рассердилась Далила. — А психами, к вашему сведению, занимаются психиатры.

— А преступников ловит милиция, а не сапожники и не врачи, — рявкнул Шульгин.

— Слишком редко она их ловит. Лично вы пока не поймали, а я убийцу найду, — отрезала Далила, стремительно направляясь к двери.

 

Глава 29

С Галиной Далила не виделась ровно неделю. После неприятного разговора об одиночестве и подруга ей не звонила, и сама она звонить не хотела. Считала себя обиженной. Однако заведенной традиции Далила нарушать не решилась и в субботу с подарками-сладостями отправилась к крестнице Ангелинке.

Уже в прихожей подруги она поняла: Галка мятежно ждала. Она так радостно и виновато на Далиле повисла, так смущенно защебетала, и у Далилы мгновенно так потеплело в груди, что минувшая ссора показалась пустой, незначительной, глупой.

Да и какая там ссора? Не ссора, размолвка…

Да и не размолвка, а так — сбросили все, что скопилось в душе.

— Далька, как я соскучилась! — щебетала Галина, разгребая сваленные в кучу подарки. — Без тебя жить совсем не могу, разучилась. Любое событие утрачивает смысл, если не с кем им поделиться.

Она сияла, искрилась. Ангелина тоже пришла в восторг. Тычась мордочкой в шею крестной, она восхищенно взвизгивала:

— Тя-дя! Тя-дя!

— Мои вы родные, — растроганно пропела Далила, с нежностью прижимая ребенка к груди. — Куда я без вас?

— Ага, куда ты без нас, — обиженно повторила Галина. — Что ж не звонила?

— А ты?

— Что — я? Я боялась. Ты же гордячка, а я в душу лезла без спросу. Посмела. Ты такая ушла!..

— Какая?

— Сердитая. Даже злая. А потом и вовсе забыла про нас.

Далила поставила Ангелину на пол и виновато сказала:

— Я замоталась. И неприятности у меня.

— Да ты что! — испугалась Галина. — И большие?

— Не знаю пока.

— А что случилось?

— Кто-то за мной следит. И давно.

— Что ж молчала?

— Когда была без машины, думала — показалось. А потом прицепился синий «жигуль». Тут уж сомнения все отпали. Из-за этого с Шульгиным поругалась, — разом вывалила все беды Далила.

— А что Шульгин? — удивилась Галина.

— Волнуется за меня.

— Ах, волнуется!

— Да ладно, не начинай.

— А что? Я ничего. Шульгин просто волнуется. И правильно делает. Мало ли что.

Даниле стало смешно.

— Прекращай, — приказала она.

— Что прекращать? — изображая недоумение, осведомилась Галина.

— Тебе не идет.

— Что не идет?

— Быть такой.

— Я искренне.

— Ну да, искренне боишься теперь правду сказать. Не бойся, больше мы не поссоримся.

Галина вознамерилась возразить, но передумала и, всплеснув руками, воскликнула:

— Ой, Далька! А у меня тут настоящие чудеса!

— Надеюсь, не в решете, — пошутила Далила.

— Не знаю пока. Этот, что в трубку молчит, заговорил! Мужским голосом!

— Действительно чудеса. И что сказал?

Галина (и такое бывает) смутилась:

— Да так, ничего.

С большим подозрением уставившись на подругу, Далила потребовала:

— А ну быстро колись. Как все случилось?

— Ой, ты только на меня не ругайся, — попросила Галина, присаживаясь к столу.

Одной рукой она принялась разглаживать скатерть, а другой елозила по груди, словно в поисках сердца.

— Я, может, все сделала и не так, — промямлила она еле слышно и с жаром добавила:

— Да, все не так, но зато он пошел на контакт.

И тут же заключила испуганно:

— Ой, кажется, я стихами заговорила.

— К черту твои стихи, — рассердилась Далила. — Что ты ему сказала? Быстрей, не тяни!

С плаксивым причитанием Галина поведала:

— Я в последние дни была сама не своя. Ты ушла, не звонишь, мы с Линкой одни. Такое навалилось на меня одиночество. Я расстроилась из-за тебя. Ты тоже все время одна. У вас с Матвеем была такая семья. Все вам завидовали. Я, честное слово, завидовала, как стерва последняя. Как сволочь! Как гадина! Ненавижу себя!

— За что?

— Это я твое счастье сглазила! Из-за меня тебя бросил Матвей!

— Здрасте! — возмутилась Далила. — При чем здесь Матвей?

— До свидания! — вскочила Галина. — Ты дурочкой не прикидывайся!

— Ну, слава богу. Уже и то хорошо, что ты на себя стала похожа. Не злись, а рассказывай.

— А я что делаю? Он позвонил и, как обычно, молчит. Дышит в трубку, а я, как всегда, говорю, жалуюсь.

Далила схватилась за голову и, ужаснувшись, воскликнула:

— Про одиночество снова его грузила!

Галина гордо призналась:

— Да. Я плакала и рыдала. Я жаловалась. И своего добилась. Он не выдержал и заговорил.

— И что сказал?

— Утешал.

— Каким образом?

— Обещал, что жизнь потихоньку наладится, что у Линки отец появится, что и меня, непутевую и дурную, тоже можно любить. И кто-нибудь обязательно в скором времени сильно полюбит. Меня.

— Так и сказал? — поразилась Далила. — «Непутевую и дурную»?

Галина хитро хихикнула:

— Да нет же. Это я так говорю, а он утешал интеллигентно и вежливо. Я только смысл передаю.

— Все ясно, передаешь в доступной мне форме. И чем закончился ваш разговор?

— А ничем. Нас случайно прервали.

— Или нарочно.

Далила расстроилась, горестно подперла щеку ладонью.

— Думаешь, не позвонит? — всполошилась Галина.

— Откуда я знаю? Ты бабскими глупостями побольше его грузи, и будет у вас все о'кей.

— А мне его голос понравился. Ласковый, проникновенный такой. Вежливый. И молодой. Ой, кажется, я опять стихами…

— Ты скоро петь и плясать от счастья начнешь, — усмехнулась Далила и зловредно добавила:

— Как хорошо не иметь мозгов. Радует решительно все.

Сказав это, она вдруг подумала, что в общении с Галкой не подбирает ни мыслей, ни слов — несет все подряд, как глупая баба.

«А если что мне не понравится, о-о-о! Я сразу в обиды, в амбиции», — осудила она себя и, пропитавшись виной, миролюбиво воскликнула:

— Ладно, девчонки, давайте тортом и чаем отпразднуем примирение, и айда в сквер гулять!

На прогулке к Далиле снова вернулось чувство опасности. Ей все время казалось, что за ними следят. Спина и затылок горели от взгляда, причем от мужского.

Женщины иногда отлично умеют ловить мужской взгляд спиной и затылком. Однако сколько Далила ни вертела по сторонам головой, преследователя не находила.

Впереди, размахивая березовым прутиком, топотала счастливая Ангелина. Рядом щебетала Галина о своих снах и предчувствиях.

Подруга воспряла, одержимая мыслями о переменах в своей судьбе. Поскольку судьба была чрезвычайно плохая, перемены ожидались только хорошие. Под напором впечатлений Галины Далила слегка успокоилась, а потом и вовсе забыла о спине и затылке. И они перестали ловить чужой взгляд.

Наконец, утомленные долгой прогулкой, подруги направились к дому. Ощущение чужого сверлящего взгляда вернулось в затылок и в спину уже у подъезда. Далила несла Ангелину: обвив шею крестной руками, девчушка сладко дремала. Галина, готовясь войти в лифт, обстоятельно складывала коляску — коляска не складывалась. Дворовая собака, дружелюбно виляя облезлым хвостом, с интересом наблюдала «процессию». Картинка, в общем-то, мирная, безобидная, и вдруг этот взгляд, настороженный, тревожный. И вместе с тем очень уверенный.

Внутри у Далилы похолодело. Она остановилась, оцепенела, но все же заставила себя оглянуться.

Оглянулась и обмерла. По двору почти бежал и решительно их догонял тот самый человек, который принимал у Галины роды.

От неожиданности Далила испугалась и растерялась сначала, а потом с облегчением улыбнулась, подумав: «Значит, я не ошиблась и правильно вычислила. Он и звонил все это время, он в трубку дышал. А теперь отважился подойти. Вот и не верь после этого снам».

Далила украдкой глянула на Галину, которая воевала с коляской, не подозревая о том, что перемены не назревают, а практически в спину стучат.

«Галка спасителя своего и не узнает. Не помнит его, мельком видела, да и было ей не до спасителей — рожала на заднем сиденье его машины. Зато он, похоже, прекрасно помнит ее», — порадовалась Далила, переводя взгляд на мужчину.

Похоже, он действительно серьезно себя настроил. Встретившись глазами с Далилой, он не смутился, не сбавил шаг. Она хотела ему помахать рукой, но не могла, мешала спящая Лина. Пришлось ограничиться милой улыбкой. Он в ответ улыбнулся, он почти их нагнал и…

И что-то случилось. Вдруг лицо его вытянулось изумленно, нахмурилось. Он резко свернул на тропинку, ведущую к гаражам, и удалялся теперь так же решительно, как только что догонял. Он стремительно уходил.

Все произошло так внезапно, что Далила ничего не успела подумать, не то что понять. Открыв рот, она стояла, прижимая к груди Ангелину.

Из оцепенения ее вывел голос Галины. Подруга радостно охнула:

— Ой, кто это? Ванек!

Далила повернула голову и наконец все поняла. Сверкая улыбками и помахивая букетами, на подруг надвигались противоестественно трезвый Граблин и хмельной от любви Ванек. Эти гусары приближались неотвратимо и нагло, самовлюбленно и фамильярно. Было очевидно: еще два шага, и подруг будут мять и тискать в объятиях.

«Это и понял Галкин спаситель, — догадалась Далила, — потому и свернул».

Все произошло как по писаному: чех сунул букет Галине и с пафосом сообщил:

— Я вас вижу и снова жив!

— А я сейчас выпью и вновь оживу! — с оптимизмом воскликнул Граблин, вручая Далиле цветы.

Она цветы приняла, но, отшатнувшись, предупредила:

— Я не буду играть!

Граблин снисходительно разрешил:

— И не надо. Покончено с играми. Теперь будет все по-серьезному.

— Ваше заявление воспринимается как угроза, — вполне искренне сказала Далила.

 

Глава 30

На самом деле как угрозу Далила воспринимала не только сообщение Граблина, но и его самого, и его закадычного друга Ванека. С первого взгляда на них она поняла: тут есть чего испугаться. Эти «гусары» в свою бесшабашную жизнь особо не приглашали, но уж если ты к ним случайно попала, не мешкая думай, как выйти из приключения живой и невредимой.

Такого вот нелестного мнения была она о дружках Галины. И все же явление чеха и Граблина Далила восприняла как подарок судьбы. Ее мучил вопрос, на который хотелось немедленно получить ответ: кто он, этот Орлов? Своих ответов было немало: убийца, альфонс, интриган, манипулятор, хитрец. Или действительно наивный влюбленный.

Чех и Граблин, похоже, значительно больше знали о счастливце Матюке-Орлове. Во всяком случае, они не могли не иметь представление о человеке, которому не единожды проиграли. Именно поэтому Далила (несмотря на внутреннее огорчение) была рада их видеть.

Дело в том, что после разговора с Шульгиным Далила встретилась с Иваном Орловым. О плодах своей деятельности она поведала скупо: на шантаж намекнула, а вот имя шантажиста и не подумала называть.

Орлов не юлил и, похоже, был рад открыться.

— Да, есть шантаж, — признал он охотно. — Потому к вам и пришел, но как вы догадались?

— Нашла шантажиста, — пристально глядя в глаза Орлова, сообщила Далила.

Он был потрясен:

— Вы даже шантажиста нашли? Гениально!

Такая доверчивость ее удивила. По самому элементарному разумению как минимум надо бы узнать, кто шантажист и оценить верность ее догадок, а потом уже выражать восхищение.

«Этот красавчик и в самом деле так верит в мою непогрешимость? Или прикидывается дурачком? — мысленно усмехнулась Далила. — Что ж, посмотрим, какую он затеял игру!»

Она молча ждала вопросов, но Орлов не спешил их задавать. Он безмятежно смотрел на Далилу — зуд нетерпения явно его не томил.

«Он все знает», — решила она, упрямо выдерживая длинную паузу.

— Вам что, не интересно, кто вас шантажирует? Или вы в курсе? — наконец спросила она, осознав, что вопросов с его стороны не последует.

Орлов лениво пожал плечами:

— Нет, я жду.

— А ваша жена?

Его брови тревожно дрогнули:

— Что «жена»?

— Жена ваша знает, кто ее шантажирует?

— Шурочка только гадает и плачет.

— Плачет? — удивилась Далила.

— Да, потому я и затеял расследование. Она очень боится.

— Кого?

Орлов изумленно уставился на Далилу:

— Как «кого»? Злодея. Убийцу.

— Про какого злодея вы говорите? — растерялась она.

— Про того, который убил Делягина.

— Неужели Шурочка думает, что ее шантажирует тот, кто убил Александра Делягина?

— Ну да.

— Потрясающе! — вырвалось у Далилы.

— Что вас так потрясло? — раздраженно осведомился Орлов. — Это же очевидно. Шура ошиблась, подозревая Невестина. Шура хотела исправить ошибку, но было поздно. Невестин повесился.

Далила предположила:

— Или его повесили.

— Да, — согласился Орлов, — возможно, его повесили. Вот Шура с тех пор и гадает, кто убил ее мужа.

— Слишком долго гадает.

— Что вы хотите этим сказать? — рассердился Орлов. — Шура не убивала!

— Почему же она не ищет убийцу? Или все-таки ищет?

— Вы думаете, она меня к вам послала?

На самом деле Далила не знала.

— Пока я пытаюсь понять, — честно призналась она. — Слишком много противоречий в том стройном ряду, который вы пытаетесь мне навязать.

Орлов вскочил:

— Я вам ничего не навязывал! Напротив, я как рыба об лед молчу! Вы сами все раскопали!

— Вернитесь, пожалуйста, в кресло, — мягко потребовала Далила. — И объясните мне, что все это значит?

Он сел и буркнул:

— Я вас не понимаю.

— А я вас. Вы все от меня скрываете, но просите о расследовании. Нормальные люди так не поступают. Если вам интересна истина, вы должны делиться со мной информацией. Пока же выходит черт знает что: вы платите мне сумасшедшие деньги за то, что я получаю сведения, которые вам изначально известны.

— Не правда! — воскликнул Орлов.

— Неужели? — рассмеялась Далила. — Значит, я ошибаюсь. Ведь это я вам открыла глаза на вашу связь с Самохиной Яной. И о том, что вы Дед Мороз, лишь благодаря мне вы узнали. И про то, что вы женаты на Шурочке, узнали вы от меня. Даже о том, что вы уже не Матюк, а Орлов, я вам сказала. Что еще я должна узнать?

— Ничего.

— Очень рада, значит, я все уже знаю из того, что вы могли рассказать мне при первой встрече. Что дальше? Теперь могу приступать к расследованию? Или вам оно не интересно?

Красивые брови Орлова снова дрогнули и взлетели.

— Считаете, я убил мужа Шурочки? — спросил он упавшим голосом.

Далила грозно воскликнула:

— Вы игрок. Какую роль вы отвели мне в этой грязной игре? Признавайтесь!

— Нет никакой игры!

— Нет игры? А разве не вы со мной в кошки-мышки играли?

— Да, я скрывал кое-что, — уныло согласился Орлов. — Скрывал из-за Шуры. Ее шантажируют. Она плачет, трясется от страха, твердит: «Это убийца».

— И все же платит ему.

— Да, шантажист не стесняется в требованиях. Ставки растут.

— А вам жалко денег жены, на которые вы смотрите как на свои.

— Мне жалко Шуру! — в отчаянии крикнул Орлов.

— Пусть так, — кивнула Далила, — в конце концов, ваши нервы не выдерживают, и вы нанимаете детективов.

— Какие они детективы? Только деньги зря брали.

— Вы и от них все скрывали? — ядовито поинтересовалась Далила.

Орлов подтвердил деловито:

— Конечно. Я не дурак лишнее болтать про себя. Вы сами узнали, значит, так надо. Я не огорчен и даже уверен, что мне это будет полезно. А сам я никогда не спешу про себя болтать. Теперь я жду от вас разъяснений.

— Каких?

— Кто посмел шантажировать мою жену?

— Вы хотите сказать, что не знаете, кто шантажирует Шуру?

— Конечно, не знаю.

Далила, гипнотизируя взглядом Орлова, зловеще ему сообщила:

— Жилин.

В одно это слово она постаралась вложить весь артистизм, который ей был отпущен природой. Но природа, видимо, поскупилась, потому что Орлов невозмутимо спросил:

— Что за Жилин?

— Неужели вам не знакома эта фамилия? — удивилась она.

— Впервые слышу.

— А Ирину Ивановну Жилину вы разве не знаете?

— Нет, не знаю, — уверенно ответил Орлов.

— Это странно.

— Что тут странного? Не знаю, и все. Я много чего не знаю. А кто она, эта Ирина Ивановна?

Далила напомнила:

— Ирина Ивановна врач. Она вас от смерти спасла, когда вы крабами отравились.

Орлов просиял:

— Ах вот вы о ком! Да-да, Ирина Ивановна! Ну как же! Конечно, я знаю ее!

— Ее фамилия Жилина.

Он удивился:

— Правда? Кажется, я не знал. Жилина. Отличная фамилия, ну и что?

— Ее муж шантажирует Шуру, — сообщила Далила — и на этот раз проняла Орлова.

— Муж Ирины Ивановны шантажирует Шурочку? — воскликнул он ошарашенно. — Этот, как его… Жилин? Жилин-то здесь при чем? Вы что, с ним знакомы?

— Нет, я даже его не видела.

— Тогда как вы о нем узнали?

— Какая разница, — отмахнулась Далила. — Будем считать, что случайно. Дело в другом, Жилин не просто сотрудник вашей жены, он ей сейф мастерил.

— Ну и что? — опешил Орлов. — Не сейфом Шурочку шантажируют.

— А чем? Точнее, кем? Вами?

Он, вспыхнув, промямлил:

— Мною.

— И как это делается?

— Сначала письма слались с угрозами, потом начались звонки. Мужской незнакомый голос сообщает, что Шурочка убила мужа ради любовника, который был приглашен в корпорацию под видом Деда Мороза. Назывались мои фамилии: прежняя и новая. А теперь шантажист твердит о каких-то документах, объясняющих, как Шура задумала преступление и где спрятала пистолет.

Далила подалась вперед:

— Если Шура действительно не убивала, почему она так легко верит этому шантажисту? Почему платит? Почему в милицию не обратилась?

Орлов скорбно вздохнул:

— Из-за меня. Вы же узнали, что она устроила меня в холдинг Дедом Морозом, значит, и все узнают, если шантажист им подскажет про «Афродиту». Пока Шуре проще платить. Не миллионы же требует этот подлец.

— Вы хотите сказать, что ваша жена до конца своих дней собралась покорно платить?

— Нет, она надеется избавиться от шантажиста, но пока не может понять, кто он.

«Такая умная женщина, — поразилась Далила, — и не может понять?»

— Но кого-то ваша жена подозревает? — спросила она.

Вопрос надолго повис в воздухе. В неожиданно возникшей паузе Орлов усердно поправлял воротничок совершенно новой стильной рубашки.

Далила была уверена, что рубашек он не стирал. Он их выбрасывал. Орлов из тех молодых людей, которые гордятся возможностью носить только новое. Столь излишнюю щепетильность она считала чванством и тупостью, а потому ожидала ответа с презрительным выражением лица. Похоже, он это заметил и сообщил с кислым видом:

— Шура думает, что шантажирует ее кто-то из холдинга. Только там могли узнать или догадаться о наших с ней отношениях. Судя по скромным суммам, это кто-то из средних менеджеров. Случайно узнал, что мы поженились, и решил с ней поиграть. Шура уверена, что скоро вычислит его и схватит за руку.

— А пока она платит.

— Ну да, а что ей остается?

— Судя по всему, вы, не слишком высокого мнения об умственных способностях и возможностях своей Шуры, — ядовито заключила Далила.

— С чего вы взяли? — поразился Орлов. — Вовсе нет. Напротив. Рядом с ней иногда я чувствую себя дураком.

— Тогда непонятно, почему вы решили затеять расследование. Да еще против ее желания. Если она опытней вас и умней, ей и карты в руки.

При слове «карты» Орлов испуганно вздрогнул.

«Видимо, действительно на карты в их семье наложен жесткий запрет», — догадалась Далила.

— Что же вы молчите? — спросила она.

— Я не знаю, что вам сказать.

— А вы правду скажите.

— Правду? Наверное, я действительно сглупил с этим расследованием. Нельзя сюда вмешивать посторонних. Шура должна сама разобраться. Шура опытней и умней, а я свалял дурака.

Далила была готова к чему угодно, но такого поворота никак не ожидала.

— Вы хотите отказаться от моих услуг? — ошеломленно спросила она.

Орлов выдавил из себя сконфуженную улыбку и попросил:

— Простите меня, пожалуйста, за то, что отнял ваше драгоценное время. Я сделал глупость. Вы не следователь, но очень мне помогли. Дальше я сам разберусь. Огромное вам спасибо.

Далила не возражала.

— Деньги я вам верну, — с достоинством произнесла она, направляясь к сейфу.

Орлов, вылетая из кресла и устремляясь к двери, вдохновенно воскликнул:

— Нет-нет! Что вы! Какие деньги? Это я ваш должник! Все остается у вас!

— Договорились, — мгновенно согласилась Далила. — Рада была познакомиться.

— Я тоже был рад, — дежурно ответил Орлов.

Она поняла, что с еще большей радостью он покидает ее кабинет. Тогда зачем он к ней приходил?

 

Глава 31

После встречи с Орловым Далила вновь потревожила главврача отделения, в котором лечили Ивана в тот трагический Новый год. Ей не давал покоя вопрос: может ли нервное состояние так усиливать аллергическую реакцию, что она из безобидной становится смертельно опасной? Главврач ответил:

— Сильный стресс — да. Случай нередкий, когда больной, неоднократно позволяя себе запрещенный продукт, не испытывает тех страданий, которыми его пугали врачи. Он расслабляется и вдруг получает сильный отпор организма, чему удивляется: «Доктор, как же так? Я не первый раз это ел!» При подробном выяснении обнаруживается, что опасная для жизни реакция вызвана губительным сочетанием стресса и аллергена.

"Выходит, — сделала заключение Далила, — Орлов мог попробовать салата с крабами сам, но дозу не рассчитал. Он хотел вовремя уйти с праздника, ради алиби и пытался вызвать симптомы болезни. Доза была почти смертельной потому, что он «заказал» мужа Шурочки и, разумеется, отчаянно нервничал. Сочетание стресса и аллергена оказалось губительным, что и ввело меня в заблуждение. Нельзя же подозревать счастливого человека в том, что он едва себя не убил.

На это Орлов и рассчитывал, готовя новое преступление. Поэтому и обратился ко мне.

Он смело ко мне обратился. Я клюнула. На самом деле нет шантажа, как нет и любви. Орлов любит только себя и хочет подставить бедную Шурочку. Он рвется к наследству".

Сделав такое открытие, Далила вздохнула с большим облегчением и следом ужаснулась себе.

«Выходит, я завидовала Шуре Делягиной? — поразилась она. — Вот как плохи мои дела!»

Зависть и недовольство собой — почти синонимы. Зависть — симптом неудовлетворенности, признак осознания ничтожности. Уверенного и довольного собой человека чужие успехи радуют.

"Неужели отсутствие в моей жизни мужчины так повлияло на мой характер? — испуганно спросила себя Далила. — Неужели одиночество породило во мне ощущение неполноценности? Красавец Орлов любит дурнушку Шуру Делягину, а я никому не нужна! Так, что ли?

Настоящая глупость! С ума я, что ли, сошла?

Коли так, тогда тетя Мара права. И Галина права, и Лиза — зверею я без мужчины. Не в этом ли упрекнул меня сын?

Выходит, я абсолютно несчастна?

А ведь казалось, что все хорошо. Я радостная просыпалась и засыпала легко, но все в один голос твердят: «Не ври, не можешь ты счастливо жить без мужчины».

Кто такой красавчик Орлов? Гуляка, нахлебник, игрок. И бабник. И может быть, даже убийца.

Если я завидую Шурочке, которую объективно надо жалеть, значит, все правы. Я занимаюсь самообманом.

И что теперь делать?

Ах Шульгин так Шульгин, тут не до жиру, — в конце концов решила Далила. — Почему бы нам и в самом деле с майором не встретиться? Пообедаем или поужинаем…

И повод для этого есть".

И все же Далила к Шульгину не спешила. Она перенесла их встречу на понедельник. В пятницу беседовала с Орловым. Субботний день принадлежал крестнице Ангелине, вечером — клуб, а в воскресенье хотелось поработать над книгой, которую совсем забросила.

«Шульгин подождет, да и версия интриги Орлова в голове утрясется, оформится», — решила она.

У Далилы были сомнения. Или поддалась обаянию красавца-мужчины, или внутренний голос ей говорил: «Не способен миляга Иван на убийство», — но сомнения были большие.

Разумеется, при таких обстоятельствах она была рада встрече с Граблиным и чехом Ванеком. Едва компания расположилась в квартире гостеприимной Галины, у Далилы мелькнула надежда: «Вот кто рассеет сомнения!»

Увы, не рассеяли.

— Матюк настоящий мужик! — возвестил браво Граблин, падая на диван рядом с Далилой и дерзко пытаясь ее обнять.

И чех подтвердил:

— Да, Ванька мужчина. Мне так слабо.

Галина, учуяв любопытство подруги, дипломатично восстала:

— Да чем же тебе слабо?

— Видимо, речь о картах идет, — язвительно пояснила Далила.

— Матюк благородный игрок, — по привычке гордясь собой, поддержал тему Граблин.

Он очень страдал от собственной трезвости и, дивясь необычному состоянию, был рассеян и необычно правдив, а потому сообщил:

— Иногда Матюк даже долги прощает, если видит, что совсем с противника нечего взять.

И чех не выдержал, и он захотел правду сказать. Бросив тискать млеющую Галину, чех поделился счастливым опытом:

— А мне Иван сам отстегнул на бутылку, когда я продулся до жутких долгов. Как сейчас помню его сострадание. «На, друг, — сказал он, подгребая к себе мой проигрыш и выделяя из него сотенную, — на, друг, пойди горе запей».

— Эвона! — поразился Граблин и с интересом спросил:

— А ты что?

— Я взял и пропил.

— Еще бы! А мне, гад, ни разу не предлагал! Как же так? Почему?

— Ты значительно чаще меня продувался, — пожалел друга Ванек. — Сопьешься, если всякий раз на бутылку тебе предлагать. Да и проигрыш тебе никакое не горе.

Граблин радостно согласился:

— Это да!

— Вы что, «подвигами» делиться пришли? — возмутилась покинутая Галина.

Чех опомнился и, сгребая ее в охапку, медово воскликнул:

— Галочка, солнышко! Я умирал без тебя!

— Еще бы, — одобрил ход друга Граблин и тоже потянулся с лаской к Далиле.

— Ни в коем случае! — запротестовала она, категорично отстраняя незваного ухажера.

Решив даром времени не терять, она поставила вопрос ребром:

— А мог бы Матюк убить человека?

— Это смотря какого, — задумался Ванек.

А Граблин отрезал:

— Да никакого не мог. Его на жалость легко пробивает. Потому его бабы и любят.

— Его любят за красоту, — уточнила Далила.

— Это точно, — компетентно подтвердила Галина. — Он невероятно красив.

— Ерунда, — озлобился Граблин и самовлюбленно всех просветил:

— Я во сто раз красивей вашего Матюка, а меня никто не хочет любить. А все потому, что я настоящий мужчина. Я брутальный, а Ванька, как баба, добряк.

Чех, окунаясь в приятные воспоминания, вынужден был подтвердить:

— Да, он добрый, Матюк. Однажды он даже подружку свою мне отдал, когда заметил, что я глаз на нее положил. Я очень страдал, а Ванька терпеть не может, когда рядом страдают.

— А я что, не добрый? — возмутился пораженный в самое сердце Траблин. — Он бабу какую-то, а я Галку тебе отдаю! С мясом от себя отрываю!

«Что он мелет?» — испугалась Далила в ожидании бури.

Но Галина умильно воскликнула:

— Граблин, ты правда меня отдаешь?

— Как же, отдаст он! — не погрешил против истины Ванек. — Этот жлоб тебя продал! Я штуку баксов ему за тебя заплатил!

— Какую-то штуку. Я в минуту эту штуку продул, — обиделся Граблин и с патетикой возвестил:

— Пользуясь моей слабостью, ты, дружище, жестоко меня сгубил! Я, может, теперь без Галки умру!

Чех ехидно хихикнул и выразил недоверие:

— Ну да, ты умрешь. Если вовремя не опохмелишься. А из-за женщины — вряд ли.

— Что?! Не умру?! Да я жениться решился! Потому и резался в карты словно свинья! Я на свадьбу мечтал накопить!

«Какая мерзкая ложь!» — мысленно возмутилась Далила.

А Галина от счастья сомлела.

— О, Граблин, — простонала она. — Что же ты мне не сказал? Я согласна без свадьбы!

Своим заявлением она бесчеловечно сразила чеха. Он нешуточно взволновался:

— Ты согласна? А я? Как же я? Он врет, а я точно женюсь!

— Ты прости меня, Ванек, — плаксиво взмолилась Галина, — но плоть моя стремится к нему.

Граблин решительно расставил точки над "i":

— Э-э, нет! Поздно, душа моя! Поздно! Я штуку его давно проиграл!

— Мы штуку вернем, — успокоила любовника добрячка Галина, с надеждой поглядывая на добрячку Далилу. — Далька, правда вернем?

Та возмутилась:

— Еще чего! Не буду я возвращать!

Граблин демарш поощрил:

— И правильно, возвращать мне не надо. У женщин я принципиально ничего никогда не беру.

— Да как это ты не берешь? — возмутилась Галина. — Всю дорогу у меня занимал. И не отдал ни разу. И слышать ничего не хочу. Я сама Ванеку долг твой верну, и изволь идти под венец!

«Вот это ты, братец, попался», — мстительно усмехнулась Далила, наблюдая за тем, как бледнеет растерянный Граблин.

А тут еще и Ванек проникся сочувствием к влюбленной Галине и, являя щедрость, сказал:

— Да фиг с ней, со штукой, раз у вас разгорелась такая морковь. Я не знал, что вы докатились до свадьбы. Жаль мне, конечно, надежд. Я возлагал, возлагал…

Вместе с горестным вздохом окропив всех слюной, чех окончательно сдался:

— Ничего, как-нибудь перестрадаю. Мне не впервой. С бабами мне хронически не везет.

Паникующий Граблин ухватился за сентенцию друга, как утопающий за соломину, и возопил:

— Ну нет! Не хуже я Матюка! Я не позволю тебе страдать! Я лучше сам страдать буду!

— Да что нам Матюк? — махнул рукой Ванек. — Он нам не указ! Хочет играть в благородство, пусть в него и играет, а тут сама жизнь бьет ключом!

— Но почему по моей голове? — поразился вопиющей несправедливости Граблин и предложил:

— Давай будем друг с другом делиться. Сначала ты женишься на Галине, потом — я. Когда-нибудь. Лет через десять.

Жертву чех оценил:

— Спасибо, но я не достоин. Ты лучше меня. Я тебя пропускаю вперед.

— Да чем же я лучше? — обиделся Граблин.

— Она хочет тебя, — назидательно подняв указательный палец, простонал в ответ Ванек.

— Ха! Да мало ли чего она хочет? Нашел кого слушать! Бабе ль такие дела решать? И потом, у нас договор! Мы вчера на мальчишнике договор наш крепко обмыли. Сделка есть сделка, — заметив сомнения чеха, Граблин философски вернул все на места и уже скромно, без лишних эмоций добавил:

— Мне теперь одно остается: жениться на этой вот.

Он кивнул на Далилу и пояснил:

— Женюсь на ней за компанию и «заради прикола». Чтобы всем весело было.

 

Глава 32

Признание Граблина повергло в шок всю компанию. Чех остолбенел, не имея возможности постигнуть желания друга, а Далила заблудилась в догадках.

«На что этот плут намекает?» — поразилась она.

Одна Галина быстро в себя пришла и задохнулась от возмущения.

— Ни фига себе! — завопила она. — Вот это ты губу раскатал, сволочь ты распоследняя! Далька, этот гад тебе предложение делает!

Далила думала, что кардинальная постановка вопроса Граблина испугает. Она приготовилась, что мошенник начнет всех убеждать в своей занятости, сошлется на проигрыш и отсутствие денег, но как бы не так. Граблин поискал глазами букет, преподнесенный Далиле, намереваясь вторично вручить ей его. Букета он не нашел и, наткнувшись взглядом на вазу, в которой стояли цветочки Галины, бессовестно вытащил их из воды и протянул Далиле со словами, полными пафоса:

— Примите с этой красой, данной богом, и мое предложение!

— Вы о чем? — растерялась Далила.

— Я в смысле руки и ноги… Тьфу ты, черт!

Граблин спешно поправился:

— Речь, конечно, о сердце. О большом. О моем. Я вам его предлагаю.

Далила обиделась:

— Мне? Я что, трансплантолог? Зачем мне ваше пропитое сердце?

— Бери, я с ним пирожков напеку, — издевательски пропела Галина и с нежностью обратилась к Ванеку:

— Так что ты там про любовь ко мне говорил?

Чех с ходу признался:

— От любви к тебе я горю!

— Тогда я согласна, — страстно поцеловала его Галина в отместку старому другу.

Но Граблину было не до нее. Выдержав колоритную паузу (во время которой его глаза совершили попытку вырваться из орбит), он взревел:

— Мне что, отказали?!

Его страдальческий рев счастливого чеха взял за живое. Чех содрогнулся.

— Разве можно ему отказать? — попробовал он пристыдить Далилу.

Не выдержало и чуткое сердце Галины.

— Далька, а что, соглашайся, — попросила она.

Поражаясь безрассудству подруги, та возопила:

— С ума ты сошла? Он безответственный человек! На него нельзя положиться! Где гарантии, что он завтра меня не пропьет или не проиграет?

Галина попыталась выдать расплывчатые гарантии:

— Но он как бы точно влюблен.

— Впервые делаю предложение, — в подтверждение ее слов горделиво воскликнул Граблин, напыжившись.

Чех неуверенно засвидетельствовал:

— Да, и я такого энергичного шага с его стороны действительно не припомню, хотя.., моя память частенько подводит…

— Все испортил, скотина, — беззлобно пожурил его Граблин. — Думай, что говоришь.

Чех спешно поправился:

— Нет-нет, серьезность намерений налицо. Предложение удивляет, но слышу его впервые. Уверяю вас, у этого картежника, алкоголика и самца просто не было времени для подобных намерений. Он всегда страшно занят, он годами не спит, а сегодня трезвый с утра, — привел убийственный аргумент Ванек и, окончательно осознав исключительность происходящего, строго потребовал:

— Немедленно соглашайтесь.

— Далька, соглашайся, он любит тебя! — наседала Галина.

И Граблин заладил:

— Люблю! Зверски люблю! Даже варварски!

Несмотря на искренние заверения, в воздухе повисло облако из вопросов. Чех и Галина были весьма озадачены нелогичным поступком Граблина — гуляки, картежника, эгоиста, враля, пьянчуги. Оба были взволнованы и терялись в догадках.

Проницательная Далила их просветила:

— Здесь не пахнет любовью. Женившись на мне, этот пошлый гусаришка всего лишь пытается сделать выгодное приобретение.

— Какое? — ошалела Галина. — Ты же запилишь его!

— Но он об этом не знает, зато заметил, что мне в картах везет. Вот он, хитрец, и решил, что я поправлю его финансовое положение.

Граблин восхищенно воскликнул:

— Да! Ей везет фантастически! Ее можно просто людям показывать и приличные бабки за это брать!

— Ах ты сволочь! — возмутилась Галина. — Да как ты посмел?!

— Я посмел? — расстроился Граблин. — Будто мне дали! Так что, за меня не пойдешь? — уже мимоходом поинтересовался он у Далилы.

— Нет, конечно, — рассмеялась она.

— Тогда наливай! И сдавай! — браво приказал Граблин чеху.

Но друг Ванек внезапно восстал:

— Нет, не могу. Я здесь ради счастья любоваться несравненной Галиной. А пить я вообще завязал.

— Ренегат ты! Предатель! К одиннадцати туз тебе на руки! Не видать тебе в жизни «очка»! — проклял лучшего друга Граблин и, зло сплюнув, решительно покинул квартиру.

Он был опасно трезв и спешил исправить свое необычное положение.

Все свободно вздохнули, избавившись от него.

Однако Далила очень скоро пожалела о Граблине. Едва тот ушел, как ей стало понятно, что и она третья лишняя: чех устремился к Галине, а та, настроившись на любовь, смущенно попросила подругу:

— Далька, уложи, пожалуйста, Линочку спать.

Это было равносильно вопросу: не пора ли тебе домой?

— Нет уж, — запротестовала Далила. — Вы от меня не избавитесь, пока я не узнаю про Матюка.

— А что вас интересует? — живо откликнулся Ванек, не скрывая своего нетерпения.

Галина ему посоветовала:

— Быстро говори все, что знаешь.

Чех испуганно схватился за голову:

— Я столько знаю, что и к утру не управимся.

Далила его успокоила:

— Мне нужны лишь аргументы к тому, почему Матюк не может убить человека.

— Это проще простого! — подпрыгнул радостно чех и.., надолго задумался.

— Ты можешь думать быстрей? — нервно постукивая ногой, спросила его Галина.

Ванек пожаловался:

— Не получается. Нет у меня аргументов.

— А что есть? — поинтересовалась Далила.

Чех ее просветил:

— Только уверенность. Уверенность мне говорит: не может Матюк убить человека. А почему, я не знаю.

— А Граблин может?

— Может! — хором воскликнули Ванек с Галиной.

А Далила даже представила себе те обстоятельства, которые способны подвигнуть Граблина на крайние меры.

— Ну, хорошо, — вздохнула она, — вы меня убедили. Будем считать, что Матюк человек неплохой.

Чех просветленно заверил:

— Матюк классный парень. Он единственный, за кого я могу поручиться.

— Но почему? — внезапно заинтересовалась Галина. — Чем он отличается от остальных?

И Ванек подруг сразил.

— Он уникум, этот Матюк, — задумчиво выдал чех. — Даже в карты играет с неясной целью. И вещи, и деньги он мало ценит.

Подруги в один голос спросили:

— Что же он ценит?

— Человеческие отношения. Благородство, великодушие, ум, доброту.

Выданная Ванеком характеристика не вязалась со схемой Далилы. В этой схеме Орлов был убийцей, причем убил он (хоть и не сам) из-за денег.

 

Глава 33

От Галины, как обычно, Далила отправилась в клуб. Там ее поджидал сюрпиз: Елизавета, оставив дела, преспокойно болтала с Яной Самохиной. Судя по всему, тема была интересной, потому что Бойцова, увидев подругу, беседу не прервала, а лишь приветливо помахала Далиле рукой.

Самсонова удивилась: «Странно, чем глупая Яна могла привлечь мою умную Лизу? К тому же Лиза ее презирает, а сегодня они трещат, как сороки. Так заговорить, что едва на меня взглянули. Почему?»

С этим вопросом Далила проследовала к трибуне. Бескомпромиссная тема лекции, которую она собиралась читать, заявлена была самой Елизаветой. В клубе ожидалось обычное сезонное отклонение от ее жесткой и решительной линии. В связи с приближающейся весной женщины оживились и настроены были слишком миролюбиво к мужчинам, как казалось Бойцовой.

Репрессии не заставили себя ждать. Президентша клуба, заметив в сплоченных рядах своих «членш» легкомысленное брожение, решила освежить их неверную память психологическим экскурсом в недра дремучей и жестокой души зверя под гордым названием «мужчина».

По слезной просьбе подруги Далила долго и добросовестно напрягала мозги, стараясь коротко изложить богатую на желания сущность мужчины. Лишая объект привлекательности, она безжалостно выпятила его темные стороны: адреналин, эгоизм, гормоны. Итог: агрессия, сластолюбие и неверность. Прогноз: любой мужчина обязательно попытается захватить над женщиной власть, иначе как он сможет получать от жизни все наслаждения, сохраняя эту самую женщину? Итог: мужчина в принципе не пригоден для тех отношений, которых женщина ждет от него. Она больше настроена на духовно-чувственное восприятие мира, он — на физическое. Женщина стремится к отношениям, мужчина — к действиям.

И вот такую-то лекцию не пожелала слушать Елизавета — проболтала ее с Самохиной. Далиле тем более это было обидно, что душа ее протестовала. В свете возникающих чувств к Шульгину схема «адреналин-эгоизм-гармоны» казалась несправедливой.

Вопиюще несправедливой!

«Я словно сама себя изнасиловала, — сердилась Далила, — а где благодарность? Лизка не захотела слушать меня, она увлеклась Самохиной. Почему?»

После лекции Далила задала Бойцовой этот вопрос, и ответ ее огорошил.

— Представляешь, я из Янки только что вытянула, откуда на нее свалилось наследство, — заговорщически прошептала Елизавета.

— Как тебе удалось? — изумилась Далила.

— Если честно, я не старалась. Янка сама ко мне за советом пришла. У нее неприятности. Родственники бабульки, которая акции ей оставила по завещанию, грозятся в суд на нее подать.

— Она рассказала тебе, где и как познакомилась с покойной бабулькой?

Бойцова восхищенно закатила глаза и вдохновенно воскликнула:

— В том-то и дело, что Самохина не была знакома с бабулькой!

— Тише, нас могут подслушать, — испуганно предупредила Далила.

Елизавета понизила голос:

— О наследстве Яна узнала через месяц после смерти бабульки.

— Как?

— Нотариус неожиданно ей позвонил и сообщил о завещании. Яна говорит, что шок испытала. Она долго не верила, а потом от счастья целый год была сама не своя. И до сих пор не может понять, что толкнуло бабульку завещать ей акции банка.

— А она пыталась узнать, откуда эти акции у нищей бабульки?

— Конечно, пыталась, но не смогла.

— Она не связала их как-то с Делягиным?

— Она не такая дура, чтобы ждать подарков от скотины Делягина, — презрительно фыркнула Елизавета. — Этот кобель не склонен был к щедрости.

— А нищая бабулька, выходит, склонна была.

— Да уж, тайна, покрытая мраком.

Далила задумалась:

— А Яна не врет?

Бойцова потрясла головой:

— Вряд ли. Янка в панике. Эти акции к ней как пришли, так могут сейчас и уйти. Родственники грозятся в суде доказать, что у бабульки крыша поехала. И шанс у них есть, иначе чем объяснить, что она отдала свои акции постороннему человеку?

— Погоди, но откуда родственники взялись? Бабулька вроде была одинокой, — осенило Данилу.

Елизавета горестно усмехнулась:

— Ха, была одинокой! Бабулька так тоже считала, когда лежала на смертном одре и завещание составляла, а теперь выясняется, что у нее многочисленная родня. И все клянутся, что бабульку до смерти обожали. И есть шанс, что судья им поверит. Они хоть и седьмая вода на киселе, но все же ближе к бабульке, чем Яна. Во всяком случае, они были знакомы с бабулькой в отличие от Самохиной. Короче, Яна в ужаснейшем мандраже. У нее руки и губы трясутся. Нашу соратницу я не брошу в беде. Уже обещала ей своего адвоката.

Далила огорченно призналась подруге:

— Лиз, ты версию мне поломала.

— Как?

— Я новую версию строила на том предположении, что через бабульку акции Яне Орлов передал, а теперь что выходит?

— А где он их взял? — удивилась Бойцова.

— Что за вопрос? — рассердилась Далила. — Где взял! У жены.

— А-а! Точно! Отыскал в больнице дышащую на ладан бабульку и передал ей акции Шуры Делягиной, — предположила Елизавета.

— Именно, — подтвердила Далила, — так я и думала, а бабулька по завещанию передала акции Яне.

— Но зачем это Орлову?

— Чтобы Яна помалкивала.

— Думаешь, Орлов Делягина пристрелил?

— Не сам, разумеется. Он его заказал.

Бойцова озадаченно осведомилась:

— А чем тебе старая версия не понравилась? Ты же Шуру подозревала.

Далила пожала плечами:

— Не знаю, слишком просто все получается. Примитивно для Шуры. Если Шура умна, тогда не может не понимать, что она первая подозреваемая. И потом, зачем ей стрелять? Делягин мог утонуть, инфаркт получить, подхватить сибирскую язву, в конце концов, отравиться.

— Ты права, — одобрила Елизавета. — Ей проще Делягина по-тихому притравить, чем под статью подставляться. А вот у Орлова был повод устроить расстрел Делягина именно в Новый год. В другое время фиг к нему подберешься, а тут под шумок…

— Но теперь ничего не выходит, — огорчилась Далила. — В своих расчетах я учитывала и Яну Самохину. Я думала, что акции хитрым способом ей Орлов передал за молчание, а какое ж молчание, если Яна не в курсе, кто ее одарил.

— Да, нелогично, — согласилась Бойцова. — Если хочешь знать мое мнение, красивый мужчина вообще не способен пойти на убийство. Все красавчики слабаки.

— Не правда, не все. Граблин и чех в один голос твердят, что Орлов благородный. А благородство — это признак силы души. Слабак не способен сопротивляться желаниям, он идет у желаний на поводу. Тем более он не способен отказаться от них ради чужих интересов. Граблин и чех утверждают, что Орлов очень даже способен.

— Тогда с чего ты взяла, что Орлов убийца?

— Он записал мой телефонный номер на каком-то клочке, — с серьезнейшим видом сообщила Далила.

Мужененавистница Елизавета под натиском аргументов подруги начала проникаться симпатией к Ивану Орлову и потому возмутилась ничтожностью заявления:

— Ты готова обвинить в убийстве хорошего человека из-за клочка?! Что за вздор! Нашла преступление! Номер записал на клочке!

Далила сдержанно пояснила:

— Из этого делаю вывод, что Орлов, несмотря на внешнюю организованность, подвержен порывам и легко теряется в обстановке, требующей немедленных решений. Я уверена, в стрессовой ситуации у него голова идет кругом. Он обязательно примет не правильное решение.

Елизавета напомнила:

— Но убийство Делягина выглядит очень продуманным. При чем здесь порыв?

— Порыв мог явиться толчком к решению, а само убийство организовывалось согласно мышлению Ивана Орлова. Не забывай, он картежник, игрок, значит, азартен.

— Он успешный игрок.

— Именно, а успех — это не просто случайность. Это гениальное сочетание качеств, необходимых для данного дела. В нашем случае, для картежной игры. Значит, Орлов хладнокровен, обладает хорошей памятью, способностью к моментальным расчетам.

Бойцова призналась:

— Ты меня абсолютно запутала. То Орлов теряется в обстановке, требующей моментальных решений, то он способен к расчету.

— Молодец, — похвалила подругу Далила. — Ты самое главное вычленила. Орлов способен к трезвому расчету когда? Когда речь идет о деятельности, основанной на выгоде. Там он может строить свои комбинации, потому что имеет надежный фундамент, на который они опираются. Этот фундамент — его опыт и знания. А когда Орлов вторгается в область человеческих отношений, замешанных на эмоциях, он теряется.

— А при чем здесь твой номер? Подумаешь, важный проступок: записал на клочке.

— В случае с моим телефонным номером все обстояло примерно так. Он хотел меня очаровать, но не был уверен в успехе. Он не знал, что я за штучка, и не понимал, как меня просчитать. А просчитать меня он очень хотел, ведь на мне его план держался. Короче, у него уже голова шла кругом, а тут я подлезла со своим телефонным номером. Он мгновенно забыл, что в его левом кармане лежит сотовый, куда можно вбить этот номер. Забыл, что можно достать электронную записную книжку, которая лежала в правом его кармане. Он все забыл, зато нашел какой-то клочок.

— А ты это все подметила! — восхитилась Елизавета и сделала дельное заключение:

— Пора тебя брать к себе консультантом по кадрам.

— Не пойду, — рассмеялась Далила.

— Почему?

— Я довольна своей работой.

— Какой? — ядовито поинтересовалась Бойцова. — Теперь ты и следователь, и психолог.

— Я всем довольна, — отмахнулась Далила и с азартом продолжила:

— А его рукопожатие! Ты знаешь, как мне пожал руку этот Иван?

Елизавета фыркнула:

— Надеюсь, сейчас узнаю.

— Он так бережно пожал мою руку, что мгновенно захотелось внести его в список своих друзей.

— Друзей? Почему не любовников? — осудила подругу Бойцова.

— Потому что в его рукопожатии не было ничего сексуального. Таким, как он, открывают души, на таких полагаются, к ним стремятся. С ними тепло и уютно.

— И о чем это говорит?

— Орлов относится к сострадательным людям. Он тонко чувствует чужую беду и хорошо ее понимает. Он слишком близко к сердцу принимает чужие проблемы и долго не может от них освободиться. Кстати, чех об этом же говорил. Из этого чех сделал вывод, что Орлов не способен к убийству. А я из этого делаю вывод, что Орлов на убийство способен. Если страдает его любимая женщина, он может убить. И решение принято им порывисто, необдуманно, а потому оно не очевидно. Это ввело меня в заблуждение.

— Неужели тебя можно ввести в заблуждение? — поежилась Елизавета. — Иной раз мне кажется, что ты хуже рентгена.

Далила огорченно призналась:

— Я соткана из сомнений.

— Ты? С твоими-то знаниями?

— Именно знания меня порой и подводят. До сегодняшней встречи с Граблиным и Ванеком я уверена была, что Орлов пришел ко мне с грязной целью. Я думала, что он затеял игру против Шуры Делягиной, что не просто убил ее мужа, а с дальним прицелом. Он все так обставил, чтобы потом, женившись на Шурочке, свалить на нее это убийство. Она — за решетку, а он — к Шурочкиным капиталам.

— И что же заставило тебя так подумать?

— Меня сбили с толку его гордая осанка и непреклонный взгляд, говорящие о тренированной силе воли, о поставленной цели. В сочетании с дорогой одеждой эти качества позволили мне составить портрет человека, склонного идти напролом ради престижа, денег, амбиций. Орлов мне представлялся эгоистичным мужчиной, неспособным на сильные чувства.

— А как же рукопожатие? А телефонный номер?

— О его рукопожатии я вспомнила только тогда, когда чех поведал о сострадательности Ивана Орлова. Тогда припомнился и клочок, на котором записан был номер. Я поняла, Орлов способен убить ради Шурочки, которую действительно любит. Мне даже стало понятно, почему он Шурочку полюбил по-настоящему, а не Самохину.

— Почему?

— Из сострадания. Шурочка мученица.

— Да-а, складывалось все очень логично, — загоревала Бойцова, — а тут Самохина со своими акциями.

— В том-то и дело. Если акции Самохиной подкинул не Орлов, значит…

Далила задумалась и радостно сообщила, возвращаясь к первоначальной версии:

— Вот я глупая! Ничего это не значит! Акции Самохиной подарила Шура Делягина!

— Зачем?

— Чтобы Самохина отстала от Ивана Орлова. Шура умная женщина и не могла не понимать, на чем держится любовь таких, как Самохина. Получив средства к существованию…

Елизавета вставила с раздражением:

— Сумасшедшие средства. Мне за такие бабки пришлось пахать и пахать.

— Да, а Самохиной богатство с неба свалилось, но она же отстала от Ивана Орлова. Значит, Шурочка не ошиблась. Ей человеческие отношения тоже дороже денег.

— Если акции она подарила, — уточнила Бойцова, — в чем я сомневаюсь.

Далила пожала плечами:

— Во всяком случае, других мотивов для такой потрясающей щедрости я не вижу. Я теперь удивляюсь, почему раньше не сообразила, что Шурочка способна на подобную щедрость.

 

Глава 34

Вернувшись домой, Далила, не раздеваясь, прошла в кабинет. Торопливо отыскав лист бумаги, она быстро набросала давно готовую схему. Артист и картежник Орлов задумал хитрую комбинацию, точнее, пьесу в двух актах. В первом акте его сообщник Жилин убивает Делягина и кладет пистолет в сейф Делягиной Шурочки. Убивает он без всякого риска, потому что уверен: коллеги охотно спишут убийство на Александра Невестина. Все хотят возвести на престол интеллигентку-добрячку Шурочку.

Почему Орлов выбрал в сообщники Жилина?

По трем причинам: Жилин пройдоха, у него сохранились заказ и чертежи сейфа Шурочки, и жена Жилина по счастливому совпадению оказалась врачом. В случае неблагоприятного развития событий она могла подтвердить, что Орлов был действительно при смерти. Жилину всего лишь нужно было сунуть вознаграждение доктору «Скорой помощи» и попросить его отвезти Орлова в больницу жены.

Итог первого акта: Невестина обвиняют в убийстве Делягина, Орлов женится на богатой вдовушке Шурочке.

Первый акт закончен, и сразу пошел второй. Жилин начинает шантаж и дает повод Орлову обратиться к Далиле. Орлов нанимает Далилу, которая должна выйти на Жилина и с помощью его чертежей доказать, что Делягина Шурочка убила супруга. Шурочка отправляется за решетку, а Орлов становится очень богатым.

На огонек в кабинете заглянул сын и удивился:

— Мама, тебе не жарко в одежде?

— Димка, потом, уходи, не мешай, — замахала на него руками Далила.

Но сын не подчинился. Он решительно прошел в кабинет, стянул с Далилы пальто и, бегло мазнув глазами по исписанному листу, осуждающе проворчал:

— Ну, мама, ты и даешь. Хоть бы обувь сняла. И рассерженный вышел.

«Дмитрий в отца, Матвей тоже любит порядок», — мысленно констатировала Далила и вернулась к набросанной схеме.

Почему Жилин стал сообщником Ивана Орлова? Из жадности. Орлов хорошо ему заплатил и посулил доходы от предстоящего шантажа. И должность высокую обещал в корпорации Шурочки после того, как та будет отправлена за решетку. К тому же Орлов гарантировал Жилину полнейшую безнаказанность.

В схему лег новый штрих: на самом деле Жилин будет сразу убит, как только передаст чертежи на сейф Шурочки. Соучастника Орлов не оставит в живых.

Поставив жирную точку, Далила откинулась на спинку кресла и призадумалась.

«Орлов встретил (случайно) Самохину Яну, рассказал о шантаже… Да, он всем об этом рассказывал… Позже это могло ему пригодиться, поэтому о шантаже Орлов рассказывал всем, кроме меня. У всех он просил совета, и Яна порекомендовала ему обратиться ко мне. Он обратился и не пожалел. Пока не пожалел».

Далила придвинула к себе схему, и все в ней восстало: «Не может Орлов быть таким хладнокровным убийцей!»

"Но почему? — упрямо возразила себе она. — Иван картежник. Комбинатор. Игрок. Рядом с ним всегда крупные деньги. Это не удача, не совпадение.

Совпадений таких не бывает. Орлов получает то, что ищет. Никакой он не бессребреник. Он любит, обожает эти чертовы деньги! На все ради них готов!"

Далила вспомнила ясный, уверенный взгляд Ивана Орлова, его мягкие губы, рукопожатие, приятный и добрый голос.

"Не может Орлов быть хладнокровным убийцей! Он вообще не убийца! И Граблин об этом же говорит! И чех! И клочок…

Стоп, — осадила себя Далила, еще раз взглянув на схему. — Я несправедливо его защищаю. Цепляюсь за рукопожатие, за клочок. Я поддалась чарам Орлова, он меня ослепил. Он картежник. Игрок. Это его игра. Многоходовая комбинация в его стиле. Во всяком случае, стиль Шуры Делягиной должен быть абсолютно иным".

Уговоры не помогали, сомнения не отпускали.

"Как же было на самом деле? — и так, и эдак крутила схему Далила, и вдруг ее осенило:

— Я же могу проверить. Орлов не знает о наследстве, полученном Яной Самохиной от его жены. Как он себя поведет, если скажу?"

Несмотря на позднее время, Далила позвонила Орлову. Услышав о ее предположении, Иван удивился.

— Но Янка мне хвастала, что она теперь очень богата, — выдвинул он возражение. — Очень! Не могла Шурочка столько ей заплатить.

— Не верите? Тогда у Самохиной сами спросите, — посоветовала Далила.

— Вы шутите? — воскликнул Орлов. — Не стоит и спрашивать, Янка правду не скажет.

— А кто скажет? Шура?

— Шурочка, да. Шурочка мне никогда не лгала.

Далила с неприязнью подумала: «Хитрец. Демонстрирует слепое доверие к нежно любимой супруге».

— Тогда у Шурочки и спросите, — предложила она, загадав: «Если спросит, значит, не убивал. Откажется — он убийца».

— Хорошо, я спрошу, — огорошил ее Орлов.

— А результат мне сообщите? — уныло поинтересовалась Далила.

Он заверил:

— Обязательно сообщу.

«А такая красивая была схема, — устало откинувшись на спинку кресла, огорчилась Далила. — И что же теперь? Начинать сначала?»

Непреодолимо захотелось посоветоваться с Шульгиным.

"Увидеть его не терпится, благо появилась причина, — тут же разоблачила себя Далила и строго постановила:

— Нет, голубушка, завтра будешь работать над книгой, а с Шульгиным, как и наметила, увидишься в понедельник".

Отправив посрамленную схему в сумочку, она рухнула на диван — не было сил проковылять десять метров до спальни.

«Сейчас, сейчас поднимусь, — мысленно уговаривала себя Далила, — разденусь, ванну приму и замертво брыкнусь в кровать…»

С этими планами она и заснула. Сын скрипнул дверью и тихо спросил:

— Мама, ты скоро? Папа тебе звонил…

Увидев свернувшуюся калачиком на диване Далилу, он осекся. Подкравшись на цыпочках к матери, он осторожно накрыл ее пледом и грустно шепнул: «Ей разве до папы? Вон как себя умотала».

* * *

Воскресный день Далила провела как намечала: наслаждаясь кропотливо-мучительной работой над книгой. Она действительно умела наслаждаться тяжелым трудом, хоть умственным, хоть физическим. Обожала в огороде подруги тетушки Мары грядки копать, мыть полы обожала — впрочем, их, кажется, Димка моет теперь. Раньше (точно) полы мыл Матвей.

Осилив то, что намечала, Далила потянулась, размяла плечи и шею, глянула на часы.

«А что, еще рано, — обрадовалась она. — Часик еще поработаю».

Телефонный звонок помешал ее планам — в трубке раздался изумленный голос Орлова:

— Далила Максимовна, вы оказались правы. Шурочка выкупила меня у Самохиной.

— Анонимно и щедро, — уточнила Далила.

— Да, но я понять не могу, зачем она это сделала? Янка столько не стоит.

— Столько стоите вы.

— Она так меня оценила?

— Вас она ценит гораздо дороже, но, видимо, больше дать не смогла.

Орлов возмутился:

— Я не понимаю ее! Зачем она это сделала?

— Разве вы у жены не спросили? — удивилась Далила.

— Я боялся ее расстроить. Ей хватило одного моего вопроса. Она ответила и сразу отправилась пить сердечные капли. Честное слово, не пойму, зачем она это сделала? Такой кусок отвалила этой жадной задрипанной кошке!

— Вы знаете алчность Самохиной, и ваша Шурочка, видимо, знает. Вот она и решила, что Самохина вас оставит в покое, когда не будет нуждаться.

— Да я не позволил бы лезть этой самке в мою семейную жизнь! — гневно воскликнул Орлов.

Далила поразилась его наивности.

— Неужели вы полагаете, — спросила она, — что Яна смирилась бы с тем, что вы богаты, а она копейки считает? И не говорите мне, что вы подбросили Яне денег, что она и за то должна быть благодарна. Малыми суммами здесь не обойтись. Ваша жена кардинально решила проблему. Она обеспечила Яну, и та обрела независимость. Разбогатев, Самохина поняла, что вы не единственный в мире мужчина. Теперь она живет припеваючи и в ус не дует.

— Еще бы! — взорвался Орлов. — Да она разорила мою жену!

— Ваша жена за счастье свое заплатила и правильно сделала, что не поскупилась. Я, к сожалению, не могу себе счастье купить, — посетовала Далила.

 

Глава 35

Понедельник — тяжелый день. Именно таким оказался он для Далилы. Начался он хорошо: снова «взялась помирать» теща Свиридова, от чего у Далилы появилось «окно». Она немедленно позвонила майору.

— Отлично! — обрадовался Шульгин. — Вы можете прямо сейчас приехать?

— Могу.

— Приезжайте.

Далила подкрасила губы, глаза, окропила себя дорогими духами и, обманув секретаршу: «Вернусь через час», помчалась на встречу (если честно, то на свидание). Ее «Форд» (против воли хозяйки) сам набирал запрещенную скорость — Далила то и дело жала на тормоз, но вторая нога упрямо давила на газ.

Она уже подъезжала к заветной цели, когда в кармане запрыгал мобильный. Глянула на дисплей — тетя Мара. Чует тетушка, что происходит в жизни племянницы. Ох как чует!

— Я, наверное, как обычно не вовремя? — начала с извинений тетушка Мара.

— Ну как ты можешь? — радостно рассердилась Далила. — Ты всегда очень вовремя! Я тебя очень люблю!

— А я пистолет нашла! — выпалила старушка.

— Что нашла?

Тетушка Мара торжественно сообщила:

— Пистолет! Я решила твою задачку! Ты можешь заглянуть ко мне на секунду?

— На секунду могу. Я совсем рядом с Кирочной.

Влетая в квартиру тетушки, Далила предупредила:

— Я действительно на секунду. Даже раздеваться не буду.

Старушка нахмурилась:

— Очень жаль, а я чайник поставила на плиту. Думала, пирогом побалуемся. У меня вкуснющий пирог с капустой.

— Чуть позже побалуемся, — пообещала Далила. — Я очень спешу.

— И куда же, могу я узнать?

— К Шульгину.

Брови тетушки Мары взлетели в удивленном изломе:

— Ты так торопишься к милиционэру, что не можешь задержаться у меня на двадцать минут?

— Я спешу на свидание, — призналась Далила и послала легкий упрек:

— Вы все меня допекли.

— Ах вот оно что! — всплеснула руками тетушка Мара и, остолбенев, растерянно пролепетала:

— Что же, иди, не смею тебя задерживать.

— А задачка?

— Какая задачка?

Далила, сгорая от нетерпения, пояснила:

— Ой! Ну, пистолет! Задачка про пистолет!

— Ах это… Я ее не решила.

— Ты же хвастала, что решила.

Тетушка сникла:

— Я ошиблась. Пока ты доехала до меня, я обнаружила в логическом построении непростительную ошибку. Извини, что сорвала тебя. Если бы знала, куда ты спешишь, не полезла бы со своими пирогами…

— Уж ясное дело, — рассмеялась Далила, растроганно чмокая тетушку в щеку, — вам всем так не терпится меня замуж спихнуть. Но не надейтесь, я не выйду даже за «милиционэра», — добродушно передразнила она старушку.

— И не надо, — пролепетала тетушка Мара.

* * *

Свидания не получилось. Шульгин ошарашил Далилу.

— Сегодня убили Жилина, — сообщил он со сдержанным пафосом. — Я спешу на задержание. Уже ордер на обыск успел получить. Хотите быть понятой?

Далила схватилась за голову:

— Жилин убит?! Это я виновата!

— Ни в чем вы не виноваты, — рассердился Шульгин. — Так вы едете со мной или нет?

— Куда?

— К Делягиной Шурочке.

— Зачем? — поразилась Далила.

— Да что с вами? — удивился майор. — Я же сказал, еду на задержание. У меня разрешение суда уже на руках, надо срочно делать обыск, пока Делягина не избавилась от документов.

— От каких документов?

Раздраженно Шульгин пояснил:

— От чертежей на сейф, который она заказала фирме Жилина.

— Вы уверены, что чертежи у нее?

— Она их уже получила, раз Жилин убит.

— Вы ошибаетесь. Делягина здесь ни при чем.

— Ерунда! — отмахнулся Шульгин. — Она цинично пришила Жилина.

— Теперь мне окончательно ясно, Жилина прикончил Орлов, — сообщила Далила, выкладывая на стол свою схему. — Пока я сомневалась, он это сделал. А я вчера его подтолкнула к убийству.

Шульгин тупо уставился в схему:

— Что это такое?

Далила сказала:

— Советую вам ознакомиться! Это в ваших же интересах!

— Вы что, оглохли? У меня времени нет! Я еду на задержание! А вы занимаетесь ерундой!

— Если Шурочку арестуете, потом пожалеете, — пригрозила Далила.

— За каким чертом я вас позвал! — рявкнул Шульгин и зло уставился в схему.

— Ерунда, — повторил он, спустя минуту. — Орлов действительно причастен, но косвенно. Он сегодня встречался с Жилиным, но убила его Делягина.

— Делягина не убивала, — рассердилась Далила и рассказала о разговоре с Орловым по поводу акций, подаренных Яне Самохиной.

Шульгин слушал, рассеянно черкая ручкой по лежащей перед ним на столе схеме.

— Все правильно, — заключил он, когда Далила умолкла, — Орлов начал выяснять насчет акций и проболтался жене о Жилине. Шура не знала, кто ее шантажирует, а узнав, вытянула из придурка Орлова и про ваше расследование. Делягина испугалась и повела себя очень решительно. Они послала мужа на свидание с Жилиным, чтобы спихнуть на него это убийство. Я уверен, она грохнула Жилина, чертежи на сейф уже у нее. Нам надо спешить!

— Почему умная Шурочка так глупо себя повела? — раздосадованно поинтересовалась Далила.

— Почему? Она грохнула мужа и зажила в свое удовольствие, а тут шантажист. Шурочка поняла, что кто-то знает о сейфе, кто-то ее вычислил.

Хлопнув себя по лбу, Шульгин вдруг радостно сообщил:

— Я дурак!

Не решаясь возражать, Далила молчала, ожидая весомых доказательств в пользу его самокритичного предположения.

— Ну да! Так и есть! — продолжил Шульгин. — Делягина и подослала к вам Ивана Орлова.

— Зачем?

— Чтобы найти шантажиста и списать его убийство на мужа.

— Наша умная Шура не знает, кто ее шантажирует? Невероятно, — поразилась Далила. — Меня это удивляет. Почему бы ей не подумать на Жилина? Ведь ему она заказывала этот секретный сейф.

— Жилину она доверяла. Раз сейф делал он, значит, он первый подозреваемый. Он не дурак, чтобы так рисковать. Напротив, Шура с Жилиным советовалась, а он с ней гадал-размышлял, кто из его сотрудников мог выкрасть у него чертежи.

— В ваших рассуждениях отсутствует логика. Если умная Шура убила мужа, уповая как раз на то, что она первая подозреваемая и на нее никто не подумает, то почему не мог так поступить умный Жилин? Он тоже первый подозреваемый, а потому, исходя из предполагаемой логики Шурочки, мог смело ее шантажировать. Раз он первый подозреваемый, то на него никто не подумает.

— К чему вы клоните? — опешил Шульгин.

— К тому, что Шура в первую очередь должна была заподозрить Жилина.

Далилу охватили сомнения.

— Эх, что-то не так, — сказала она. — И с Шурой не так, и с Орловым. В биографии покойного Делягина надо бы покопать. Почему мы уперлись в уже знакомые персонажи? Почему не попытались расширить круг подозреваемых?

Шульгин перестал черкать схему и крикнул:

— Зачем? Все складывается идеально! Или вы хотите лишней работы?

— Не хочу, но…

Он нетерпеливо ее перебил:

— Хватит. Времени мало. Лучше помогите мне как психолог.

— Каким образом? — растерялась Далила.

— Попробуйте себе представить, что Шура убийца. Станьте на эту точку зрения и нарисуйте картину, согласно ее психологическому образу. Как я понял, вы имеете о ней представление.

— Не полное, но кое-какое имею.

— Вот и прикиньте, как она все затеяла.

Далила задумалась, а удовлетворенный Шульгин вернулся к своему занятию: он вновь черкал схему.

— Ну, если предположить, что Александра Делягина убила его жена, тогда события должны развиваться таким вот образом, — начала «рисовать картину» Далила. — Как только появился шантажист, Шура, понимая опасность разоблачения, затевает игру. Она решается пожертвовать своим новым мужем и хитростью отправляет его ко мне.

— Какой еще хитростью?

— Женской, — усмехнулась Далила. — Шура жалуется на шантажиста, прикидывается беспомощной, толкая Орлова на действия. Орлов, пытаясь спасти жену, нанимает меня. Шура ждет. Как только я вышла на Жилина, она убивает его и подставляет Орлова. Она знает о его связи с Яной Самохиной и понимает, что теперь все будет выглядеть так: Самохина убила Делягина, чтобы Орлов мог жениться на вдовушке. В этом случае акции Шурочка подарила Самохиной с тем прицелом, чтобы в случае опасности можно было доказать, что сделал это Орлов.

Шульгин, старательно разрисовывая схему Далилы, сердито осведомился:

— Каким образом?

— Я бы на месте Шурочки запаслась дарственной в пользу Орлова. Бабулька уже умерла. Пойди узнай, кто передал ей акции: Орлов или Шурочка. На месте Шурочки я смогла бы доказать, что это сделал Орлов. Тогда всем становится очевидно, с какой целью Самохина убила Делягина: с целью обогащения. Шурочке выгодно представить интригу таким вот образом: Орлов, как сообщник, пытается свернуть все на жену, то есть на нее. И мотив у него имеется. Ведь если Шуру посадят, Орлов остается один на один с богатством жены…

Далила сама себя оборвала и с Шульгиным согласилась:

— Знаете, кажется, вы правы, а я просчиталась. Все было именно так. Шура Делягина пыталась представить Орлова таким, каким я отразила его в своей схеме. Якобы Орлов спелся с Жилиным, шантажистом, а потом убил своего сообщника. Ей почти удалось меня убедить. Вы правы. Шура убийца, пытающаяся прикинуться невинной жертвой. Она за мной и следила, она контролировала мои действия. Бог мой! Как я ошиблась! — ужаснулась Далила. — Немедленно едем к ней!

Шульгин перестал черкать ручкой по схеме и вздохнул с облегчением:

— Слава богу. Давно бы так.

Далила вскочила, но он ее остановил:

— Бумажку свою заберите.

Потянув на себя исчерканный Шульгиным лист бумаги, она подумала: «Покопаюсь потом, на досуге, в мыслях майора».

 

Глава 36

Дальнейшие события потрясли Далилу. Пока оперативники потрошили жилище Шуры Делягиной, Далила мучительно жалела о том, что согласилась отправиться на это ужасное мероприятие. Видеть растерянность бедной женщины, ее трепет, панику, страх и дрожащие пальцы было невыносимо.

Но хуже всего было то, что Шура, принимая Далилу за человека, взятого с улицы, бросала ей виноватые взгляды. Делягина из уверенной деловой женщины превратилась в простую несчастную бабу, которая не способна думать и рассуждать, потому что живет на эмоциях. Эта баба как бы оправдывалась, просила Далилу по-доброму все понять, не спешить с осуждением. Глаза Шурочки отчетливо говорили: «Это ошибка, я не виновата, сейчас вы сами узнаете, у меня нет никаких документов, здесь ничего не найдут».

Ее ожидания не оправдались — нашли!

И документы нашли, и оружие, из которого был убит утром Жилин, — все улики.

— Ну что?! — торжествуя, воскликнул Шульгин. — Будем и дальше молчать или заговорим наконец?! Ловко вы меня провели! Из-за вас я сгубил Невестина, нормального человека! Убийца-то вы!

Шок, который испытала Александра Делягина при виде оружия, убедил Далилу в невиновности бедной женщины. Стал понятен и ее страх: Шура паниковала из-за Орлова. Она боялась, что обвинят ее мужа, и от этого казалась беспомощной. Теперь же, когда она осознала: «Обвиняют ее!» — страх исчез из глаз Шуры. Она обрела уверенность и невозмутимость. Обращаясь к Далиле, она жестко спросила:

— Вы убеждены, что пистолет и документы находились в моей квартире?

— У меня есть подозрение, что их сюда принесли, — призналась Далила и, с вызовом глянув на Шульгина, сообщила:

— Протокол обыска я не буду подписывать.

Делягина поблагодарила ее:

— Спасибо, вы порядочный человек.

Когда на запястья Шуры набрасывали наручники, она повернулась к Далиле и шепотом предупредила:

— Берегитесь, у вас могут быть неприятности. Эти люди опасны.

— Разговорчики! — прикрикнул Шульгин и приказал:

— Выводите!

Делягину вывели, а Далила осталась в ее квартире, недоумевая, как теперь быть? Это не Шура, это она потерпела фиаско. Из-за ее неумелых действий арестовали невинную женщину, а преступник остался на воле. Сейчас он смеется над ней; гордясь своей силой, он ее презирает!

И почему бы не презирать — Далила достойна презрения. Все, что она теперь может, лишь подписать или не подписать протокол фарса, фарса, который майор назвал обыском. Подпишут и без нее.

Далила пришла в ярость, она кипела. Заметив это, Шульгин подошел к ней и добавил масла в огонь.

— Вам теперь ясно, — снисходительно спросил он, — что каждый должен заниматься своим делом?

Пока вы, психолог, ловили мух, занимаясь психологическими экзерсисами, я, сыщик, бдительности не терял и стремительно шел по следу. И вот результат.

Он кивнул на дверь, за которой скрылась хозяйка квартиры.

— Зачем вы меня сюда привезли? — зло спросила Далила, подумав: «Как он переменился».

Шульгин ухмыльнулся самодовольно и, прищурившись, сообщил:

— Хотел, чтобы вы убедились своими глазами в правильности моей версии. Вы же Фома неверующий, потому вас и привез.

— И допустили ошибку. Теперь я, психолог, убеждена, что Шура невиновна.

— Неужели вы думаете, что я подбросил чертежи и оружие? — удивился Шульгин.

— Я не думаю, именно как психолог я абсолютно уверена! И за это вас презираю! — выплюнула ему в лицо Далила и, решительно направляясь к двери, обронила:

— Теперь мне ясно, за что вас, ментов, ненавидят.

— Постойте! — рявкнул Шульгин.

Далила застыла и, не оборачиваясь, язвительно осведомилась:

— Хотите меня арестовать?

Он буркнул:

— Вы потом пожалеете.

— Это угроза? — спросила она.

Шульгин устало посетовал:

— Нет, это обида. Вы несправедливая, вздорная баба.

От его симпатии к ней не осталось и следа — зачем притворяться? Дело сделано, его ждут награда, звездочки…

— А вы — негодяй, — парировала Далила, с болью подумав: «До чего же противно!»

Вылетев на улицу, она заметалась по тротуару — голова гудела от мыслей.

«Так глупо! Во всем виновата сама. Доверилась нечестному человеку: цинику, приспособленцу, менту. Он, как дуру, меня провел, выпытал, выследил, пытается сварганить дешевое дело, подставил Орлова, Делягину; припугнул Жилина, отобрал у него чертежи…»

Ее словно током прошило: «Но Жилина кто-то убил! Кто? Неужели Орлов? Тогда почему арестовали Шурочку? Что вообще происходит, не понимаю! Не с ума же сошел этот Шульгин? Не зверь же он! Не убийца! Не мог он грохнуть свидетеля ради звездочек, ради галочки, ради отчета..: Не мог, но как-то слишком красиво у него все сошлось, слишком удачно…»

Взвыв от отчаяния, Далила огляделась:

— Господи, что я топчусь здесь, на тротуаре? Куда я дела машину?

Ее «Форд» стоял во дворе, рядом с подъездом Шурочки — Далила по запарке пролетела мимо него.

«А все Шульгин! Что?! Что у него в голове?!»

Вернувшись, она уселась за руль и наткнулась взглядом на сумочку, небрежно брошенную на сиденье.

«Там же схема! Шульгин на ней рисовал! Я могу прочесть его мысли!»

Далила торопливо вырулила со двора и, отъехав подальше от дома Делягиной, остановилась. Вытащив из сумочки схему, она жадно принялась изучать каракули Шульгина, старательно припоминая, когда он их оставлял.

— Вот стрелы и молнии, когда он их рисовал? — задумчиво бормотала Далила. — Не тогда ли, когда я утверждала, что убийца Орлов? Точно, тогда. А потом я начала сомневаться и сказала, что надо покопаться в биографии покойного Александра Делягина. К тому моменту Шульгин здесь исчеркал все и спустился ниже, под схему. А ниже что? Ого, какая стрела! Он страшно злился.

Стрелы и молнии сигнализировали о том, что рисующий их держится из последних сил — еще немного, и шарахнет по столу кулаком, и завопит: «Заткнись! Куда лезешь, ты, дура!»

— А в конце разговора я заподозрила, что слежку за мной организовала Шурочка, а Шульгин двигал ручкой уже слева от схемы. Что у нас слева? — заинтересовалась Далила.

Слева были штрихи — майор перестал рисовать, он затушевывал свободное от схемы пространство. Его рука не хуже самописца выводила на листе линии психограммы.

Никакой кардиограф не мог сказать лучше о его переживаниях в этот момент — Шульгин волновался. Он нервничал.

"Мент учуял опасность? — поразилась Далила. — Но какую? Я говорила о слежке…

А-а-а! Неужели он и следил? По его приказу! Господи, где же мобильный? Куда я его подевала? — засуетилась она. — Надо срочно Женьке звонить!"

Племянник (по старой традиции) сам позвонил — словно услышал зов тетушки, — и телефон сразу нашелся, запрыгал в кармане. Далила лихорадочно трубку к уху прижала и услышала пафосное:

— Бонд! Джеймс Бонд!

— Женька, куда ты пропал?

— Я не пропал, я звоню, потому что соскучился.

— Соскучился? — удивилась Далила. — Я думала, ты… Ты узнал, кто сидел у меня на «хвосте»?

— Нет, пока не узнал.

«Кого собачонок обманывает?» — рассердилась она и приказала:

— А ну-ка не ври! Говори, это менты?

Бонд поразился:

— А ты откуда узнала?

— Почему ты скрывал? — возмутилась Далила.

— Пугать тебя не хотел, да и зачем горячку пороть? Надо же выяснить, кто конкретно дободался до вашей персоны. А что случилось? Может, расскажешь?

— Некогда! Потом! Когда разберусь!

Племянник разволновался:

— Ты где? Я к тебе еду!

Далила его успокоила:

— Все в порядке, не надо.

— В порядке? Представляю, какой у тебя порядок! Нет, еду немедленно! — решительно сообщил Бонд и приказал:

— Говори, где ты!

— Не волнуйся, я позже с тобой свяжусь, — пролепетала Далила и поспешно выключила мобильный.

Откинувшись на спинку сиденья, она с горестным вздохом начала припоминать, как хорошо начался день: «На свидание с Шульгиным собиралась, волновалась, летела, тетушке о чувствах своих доложила. Вот срамотища!» — ужаснулась она.

В ушах зашумело.

— Господи! Тетушка! — закричала Далила.

Рука потянулась к ключу, торчащему в замке зажигания, нога упала на газ — «Форд» понесся на Кирочную. Все складывалось в нечто кошмарное: Далила торопилась кошмар этот подтвердить авторитетным мнением тетушки Мары. Когда она влетела в прихожую, старушка испуганно отшатнулась:

— Бог мой! Детка, на тебе нет лица!

— Зато голова появилась! — порадовала Далила и сообщила:

— Не получилось свидания. Кавалер оказался ментярой.

Тетушка Мара слегка удивилась:

— Но ты же знала, что он милиционэром работает.

— Мент и милиционэр — разные вещи. Впрочем, дело не в этом.

— А в чем?

Далила посверлила тетушку недоверчивым взглядом и приказала:

— Немедленно говори, как ты нашла пистолет?

Старушка всплеснула руками, хотела поведать, но осеклась и осторожно спросила:

— А стоит?

— Ты обязана мне рассказать!

— Хорошо. Но помни, это всего лишь предположение. Логическая задачка…

— Не тяни, — взмолилась Далила.

Тетушка Мара вздохнула и сообщила:

— Милиционэр мог сообщником быть. Я не хочу сказать, что Шульгин, но кто-то из его коллег унес пистолет. Больше некому.

— Не унес, а принес, — уточнила Далила.

— Принес? — удивилась тетушка Мара.

— Да, принес.

— Но зачем? И как потом…

Далила достала из сумочки схему и протянула тетушке:

— На, посмотри, синей пастой он рисовал, Шульгин, во время нашего разговора.

Старушка взглянула и удивилась:

— За что же он молнии-стрелы в тебя метал?

— Метал, когда я говорила о покойном Делягине. О том, что надо в его биографии убийцу искать.

— Выходит, он лично знает покойного? — растерялась тетушка Мара.

Далила машинально поправила:

— Знал, раз Делягин убит.

— Да, знал, конечно, — печально согласилась старушка.

Далила продолжила:

— Я теперь вот припоминаю, когда именно. Шульгин мою версию принял. До этого он все возражал, убеждал меня, что Невестин убийца, а потом вдруг начал со мной соглашаться.

Тетушка Мара с интересом осведомилась:

— И почему?

— А я сказала, что все неверно, не там копаем. В окружении покойного Делягина надо искать, исследовать его биографию. Точно! — подскочила Далила. — Именно с этого момента Шульгин перестал сопротивляться. Он ухватился за ту мою версию, на которую легче улики собрать.

Она виновато взглянула на тетушку и горестно сообщила:

— Только что была арестована Делягина Шурочка. Я ее погубила и не знаю, как исправить ошибку. Шульгин вешает на нее два убийства.

Тетушка поразилась:

— Уже два?!

— Да, шантажиста Жилина сегодня утром убили. В Шурочкиной квартире нашли чертежи на сейф и пистолет. Я уверена, из него Жилина и застрелили… Ой, ты же ничего об этом не знаешь, — спохватилась Далила, наткнувшись на изумленный тетушкин взгляд.

Объяснить она ничего не успела: в кармане запрыгал мобильный. Свиридов от ужаса сам не свой завопил:

— Умирает! На этот раз действительно умирает! Кошмар! Я себе не прощу! Спасите ее! Сделайте что-нибудь! Приезжайте!

— Что я могу сделать? — посетовала Далила (увы) не Свиридову, а пораженной тетушке Маре.

Та тревожно спросила:

— Кто звонил?

— Мой сосед, Свиридов. Он с нетерпением ждал, когда теща умрет. Вот, дождался, но почему-то не радуется, а страдает. Понял, что за годы ссор и обид сроднился с ней и любит ее. Он в панике. Удивительно.

— Люди — странные существа, — философски согласилась тетушка Мара. — Сами не знают, чего хотят. Кошки, собаки, овцы, коровы, даже мухи всегда точно знают, чего им надо, а люди не знают. С вопросами рождаются и в сомнениях умирают.

 

Глава 37

Теща Свиридова умирала мучительно: в огромных сомнениях. Она схватила Далилу за руку и лихорадочно завопила, едва та присела у ее кровати.

— Слава богу! Дождалась тебя! — кричала Марья Ивановна значительно громче, бодрей и оптимистичней, чем должна бы кричать умирающая. — К ней ухожу, к Ленке моей! Теперь поняла, зря мучила всех! Я довольна! Я их любила! Повиниться уже не успею! И не хочу! Ты все знаешь! Ты им объясни! Пусть простят! Не со зла я! От глупости! Пусть хорошо похоронят! Не совсем я дрянная была! Я всех жалела! Потом уж поймут! И заплачут! И зря!

Оттого что еще живая старуха говорит о себе как об умершей, у Далилы волосы встали дыбом, кожу продрал мороз. Содрогнувшись, она склонилась над Марьей Ивановной, хотела ее успокоить, хотела пообещать долгих лет жизни, но та вдруг обмякла, тяжко выдохнула и.., умерла.

Умерла неожиданно и без обмана, но Далила не верила. Она застыла, окаменела. Она не могла оторвать изумленного взгляда от неживых уже глаз тещи Свиридова — глаз равнодушных, устремленных туда, в неизвестное, без любопытства, смирения и покаяния.

Далиле много раз приходилось принимать последний вздох чужих и порой незнакомых людей, не пожелавших отдать его близким, родным: от обид, из вредности, из упрямства — по разным причинам. Далила не осуждала их, всегда находила слова утешения и, проводив в мир иной, не пугалась и не горевала — относилась к смерти философски почтительно: все там будем.

Но смерть тещи Свиридова ее потрясла. Казалось, Марья Ивановна не могла умереть, не дождавшись прихода Далилы и не сказавши того, что сказала. Прям-таки сцена из «мыльной оперы»: приди Далила позже на час или два, и Марья Ивановна позже и умерла бы, высказав наболевшее да душу облегчив.

Нелепое сходство настоящей трагедии с затертым дешевым сюжетцем, со штампом, излюбленным сериалами (которые, кстати, обожала теща Свиридова), больше всего поразило Далилу. Марья Ивановна ушла из жизни так артистично и так драматически, что возникал вопрос: какую цель преследовала злодейка-судьба, выписывая столь знакомый сценарий?

Ответ получила Далила чуть позже, когда сообщила Свиридову:

— Умерла.

Он схватился за голову и воскликнул:

— Как же я без нее?! Она же меня не простила!

Далила остолбенела:

— За что?

— За то, что мы ее не простили!

— А почему же вы ее не простили?

Свиридов, учуяв укор, переместил руки на сердце с головы и, страдая, признался:

— Она так думала, но мы-то ее не винили, не за что было ее прощать.

Губы его задрожали, голос явно срывался, но он, пересилив себя, продолжил:

— Моя теща святая, всю жизнь нам отдала: детям, внукам и правнукам.

Далила видела это и знала — жизнь Свиридова плохо скрывалась от глаз соседей, — но история с Леночкой как-то мимо прошла, а ведь очевидно: дело в этой истории.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — задумчиво прошептала Далила.

Гримаса боли перекосила лицо Свиридова, но голос окреп, стал невозмутимым и ровным, и губы уже не дрожали — он частично взял себя в руки и пролепетал:

— Леночку теща очень любила. Леночка наша похожа на тещу была. И внешне, и характером, и талантом.

— Талантом? — удивилась Далила, не знавшая за старухой талантов, кроме как водить за нос родню и соседей.

— Ну да! Теща же у меня талант, от бога художник, — радостно воскликнул Свиридов. — Такие картины в юности теща писала, зайдите как-нибудь, поглядите. У нас их немного осталось. Теща их прячет, а зря. Современным художникам так не суметь.

— Правда? — опять удивилась Далила.

На этот раз не тому, что покойница оказалась художницей, а тому, что Свиридов о ней как о живой говорит. А Марьванна при жизни похоронила себя.

— Теща талант свой зарыла, а Леночка единственная в нее удалась, — горестно продолжил Свиридов. — Никто из нашей семьи рисовать не умел и не умеет. А когда Леночка наша влюбилась, то все с тещей шепталась. Подолгу шептались они. Мы-то думали, что Ленка художницей будет, а она нам вдруг «замуж». Все в крик, на дыбы, а теща: «Не смейте Леночку трогать!» Так и выдали. А потом, когда Леночка руки на себя наложила, теща себе не простила. Характер ее сильно испортился. Все ждала, что мы начнем ее упрекать. Мы-то не упрекали, но сама она очень себя казнила. Как хоть умерла?

Далила его успокоила:

— Хорошо умерла, всех простила.

— Ей бы в бога поверить, — вздохнул Свиридов. — Без бога нельзя умирать — страшно и тяжело.

— Кажется, Марьванна поверила, — предположила Далила и, убеждая себя, сказала:

— Конечно, поверила, раз всех простила. Она к Леночке очень спешила.

— Значит, поверила, — успокаиваясь, согласился Свиридов. — А винила себя теща зря. Леночка не из-за картин, она от обиды из жизни ушла.

— А что за обида?

— Ее два друга любили. Знаете, как оно в молодости бывает: один только влюбится, и туда же второй. Что-то вроде соревнования у них, у пацанов.

— И чем это кончилось? — насторожилась Далила.

— Выбрала Леночка одного. Поженились, жили, и счастливо жили, а тут этот из-за границы приехал, второй. К ним не пришел, случайно Ленка с ним где-то столкнулась. Он ей подарки, то да се… Уж не знаю, как это случилось, но мужу Ленка с тем изменила, а муж ее не простил. И тот не женился.

Свиридов задумался, а потом вдруг сердито сказал:

— Вот теща все нам бубнит, что плохо Ленку мы воспитали, а ведь воспитывала сама. Никому подойти к ней не давала. А теперь плачет: «Ах, писала картины». При чем здесь картины? Она и писала-то их потому, что заработать пыталась. Гордая, в тещу пошла, у нас кусок хлеба просить не захотела. По дурости согрешила, за побрякушками погналась, и вот результат: муж бросил, любовник уехал. Куда ей было деваться? Писала картины. А их не покупали. Умер талант. Талант как ребенок, его беречь, холить, лелеять надобно. Ленка стала прикладываться к бутылке. Крови всем нам попортила. А теща себя винит. Не виновата она. И я не виноват. И Леночка не виновата. А теща вбила себе в голову, что мы ей не можем простить.

Далила раздраженно подумала: «Да что же он о ней все как о живой? Умерла уже теща, пора бы понять».

* * *

Выйдя из больницы, Далила почувствовала, что не может сегодня работать — покойная Марьванна душу разбередила.

«Буду просто кататься по городу», — решила она, пискнув сигнализацией и открыв дверцу «Форда».

И долго каталась, размышляя о теще Свиридова, о Делягиной, о Шульгине…

Совесть — жуткая штука: человека поймает, где и не ждешь, и уж мучает так, что самая страшная боль отступает.

Однажды умирал на руках Далилы богатый влиятельный человек — сам позвал, не покаяться, облегчение хотел получить от психолога. Всю жизнь не верил ни в бога, ни в дьявола, ни в человека, а у последней черты и поверить хотел, да не смог — осталось уповать на науку.

Глядя на его страдания, Далила тогда подумала:

«Может, нет ни рая, ни ада? Может, все это существует только в нашей душе?»

Мучился человек тот ужасно из-за сущего пустяка, чем поразил всех родных. Когда-то кого-то обидел, даже не друга, просто знакомого; все о том уж забыли давно, а он вспоминал в подробностях и деталях, плакал, корил себя, чужой болью страдал…

И кто маялся? Он, жестокий злодей.

Его полная прегрешений жизнь не располагала к сочувствию. Родственники, коллеги, друзья лишь изумлялись, пожимали плечами, вздыхали и на Далилу смотрели как на оракула: ждали, психолог все объяснит.

Она долго и себе объяснить не могла, чем зацепила жадного, бессердечного человека ординарнейшая история: у кого-то он что-то давно отобрал. Эка беда.

Да мало ли он народу обидел?

Что там обидел — убил! А вот поди ж ты, как совесть его воспалилась. Из-за чего?

Долго Далила гадала (тот давно уже умер) и наконец поняла: злодей уцепился за мелочь, чтобы остальное забыть. Лежа на смертном одре, он вдруг понял, что есть у него душа, которой он ничего не дал с первого вздоха и до последнего. Деньги, автомобили, дворцы — все для тела. А что для души? Он думал — власть. Выходит, ошибся. Все есть у него, даже зависть есть всенародная, а вспомнить нечего. Радости ноль и бесконечность мучения. Все его ненавидят.

Попытался из прошлого выудить что-то хорошее, заглянул в свою душу, а там лавина чужого горя и боли стремительно движется, того и гляди сметет. Испугался он и поставил печать на страшные воспоминания: выбрал самый безобидный грешок и давай над ним убиваться, вот, мол, какой я чувствительный — и себе польза, и людям обман. Пусть думают, что он добрый.

Многие у последней черты прибегают к такой вот печати. И в чем парадокс: чем хуже жил человек, тем легче это ему удается, запечатать свою грешную память.

«А что, если мне совсем не удастся? — вдруг испугалась Далила. — Я сегодня сгубила невинную душу и спокойно катаюсь по городу. Допустим, завтра про Шурочку я забуду, но где гарантии…»

Гарантий не было никаких — совесть на то и совесть: взбунтоваться может в любой миг жизни. Кто-кто, а психологи знают, что такое бунт совести. В наш век беспредела совесть не в моде, но она как закон притяжения — ее нельзя отменить. Ты ее гонишь в дверь, она через окно возвращается: неврозами, стрессом, депрессией, тревогой, бессонницей.

«А что я могу поделать? — запсиховала Далила. — Я же не знала, что так получится. Чем я помогу этой Делягиной? Только себя погублю из-за проклятой буржуйки».

Совесть злорадно спросила: «Ага! Из-за буржуйки?! Уже подыскиваешь себе оправдания? Раз буржуйка, можно безвинно сажать».

Далила попыталась отбиться от совести: «Допустим, Шульгин убийца, но как я докажу? Где улики? Кто меня станет слушать? Шульгин очень опасен. И хитер. Как он ловко влюбленность в меня разыграл, когда увидел, что я приближаюсь к цели. Удивительно, что он меня не убил. Нет, не могу я ввязываться в битву с ним. Я боюсь».

Далила попыталась отбиться от совести, но не получилось.

— А, черт возьми! — зло выругалась она и позвонила Орлову.

«Уже знает об аресте жены», — поняла Далила по его обреченному голосу.

— Я присутствовала при обыске, — призналась она и, не позволяя опомниться, быстро спросила:

— Иван, почему ваша жена оказалась в рабочее время дома?

Он ответил:

— Ее заманили, домработница сообщила, что случилась беда. Шура бросила все дела и примчалась.

— Вы знаете, в чем ее обвиняют?

— Догадаться нетрудно, — буркнул Орлов и спросил:

— В убийстве Делягина?

— Не только, — поеживаясь, сказала Далила.

— Не только? В чем же еще?

— В убийстве Жилина.

— Жилин убит?!

Вопль прозвучал убедительно — Далила подумала: «Орлов об убийстве не знал».

— Вы сегодня встречались с Жилиным? — поинтересовалась она, предвидя ответ.

— Да, я с ним утром встречался.

— Пытались выкупить чертежи сейфа?

Орлов выдохнул:

— Нет, не пытался.

— Почему? — удивилась Далила.

— Жилин был чем-то напуган и твердил, что нет у него чертежей. Были, но нет уже.

— Думаю, он не врал. Чертежи у него отобрали.

— Кто? — поразился Орлов. — Откуда вы знаете?

— Дело не в этом, — отмахнулась Далила. — Я хочу попытаться вытащить вашу жену. Только действовать надо стремительно, потом будет поздно. Вы должны мне помочь.

Он оживился:

— Да, конечно, что нужно делать?

— Вы знаете, где жил покойный Делягин в детстве?

— Нет, но узнаю легко. Он родился в Москве.

— Меня интересуют его школьные и студенческие годы.

Орлов пообещал:

— Хорошо, я узнаю и перезвоню.

— Сделайте это срочно, — попросила Далила.

 

Глава 38

Любой человек, которому приходилось упрямо и долго решать задачу, знает: ответ частенько дает сама жизнь. Этот пресловутый ответ может прийти откуда угодно: из уст соседа, с экрана телевизора, из газеты, из трещинки в старой стене, из лучика солнца или его ненароком подскажет вопросом прохожий, плачем — ребенок…

Далиле ответ подсказала покойная теща Свиридова. Умирая, она случайно открыла мотив Шульгина, а бывшая соседка Александра Делягина этот мотив подтвердила:

— Да, Шульгин и Делягин были друзья не разлей вода. Однокашники, в одной школе учились. Оба любили худышку Верочку Иванову.

Что было потом, соседка не знала. Делягин переехал в другой район, и его друзей она больше не видела.

Далила отправилась в школу покойного, и там мотив подтвердился: да, Верочка Иванова выросла и выбрала Шульгина. Свадьбу шумно играли. Делягин остро пережил поражение — дружба расстроилась, но в целом, возможно, конец был бы счастливым, не наступи на нашу страну капитализм. Общество расслоилось, и Делягин попал в верхний слой, а Шульгин с его Верочкой — в нижний. Соперничество друзей — нередкая, в общем, история, но закончилась она в новых условиях очень трагично. Верочка развелась с Шульгиным и вскоре повесилась.

Очень похоже на историю с Леночкой, любимицей Марьванны, тещи Свиридова.

Получив мотив, Далила позвонила Орлову и бодро скомандовала:

— Немедленно едем в офис «Александрии». Теперь я уверена, появилась возможность выручить вашу жену.

Против ее ожиданий Орлов не обрадовался, а испугался:

— В офис? Зачем? Я не могу! Поезжайте одна!

— Вы муж главы корпорации, а я кто? Без вас там со мной не станут и разговаривать, а я хочу получить информацию от охраны.

— Какую? — паникуя, воскликнул Орлов.

Далила не собиралась ему сообщать о причастности Шульгина к гибели Александра Делягина, она даже имя майора опасалась произносить в присутствии Ивана Орлова, а потому уклончиво сообщила:

— Да так, надо мне кое-что выяснить. Без этого Шурочку не отпустят.

— Хорошо, я поеду, — сдался Орлов.

В офисе «Александрии» она испытала шок: выяснилось, что оперативная группа в ту роковую новогоднюю ночь вошла в корпорацию как бы невидимо — в архиве все видеозаписи в целости и сохранности, но входящей опергруппы на них нет.

Далила увидела, как выходит Шульгин с коллегами, а как он вошел, она посмотреть не смогла — видеозаписей в архиве не оказалось.

Начальник охраны, узнав об этом, потребовал от оператора:

— Прогони запись по новой, сам хочу посмотреть.

Тот поразился:

— Всю?

— Зачем всю? Начиная с той минуты, когда я получил информацию о происшествии.

Заглянули в журнал, узнали точное время, сверили с видеозаписью, опять заглянули в журнал (уже в другой) и с изумлением выяснили, что видеокамера не могла запечатлеть вход опергруппы в офис. Когда опергруппа прибыла, во всем здании погас свет.

Тут и начальник охраны припомнил:

— Ну да, мы же еще гадали, как проникнуть туда, где случилось убийство. На втором этаже, где шла пирушка, все двери были под контролем.

— Как это? — уточнила Далила.

— Чтобы с банкета туда-сюда не ходили, мы поставили двери на автомат, а на автомате они не открываются без электричества. Их как бы клинит. Пришлось коробку вскрывать и раздвигать двери вручную.

"Вот тебе и ответ, — вздохнула с облегчением Далила, но тут же встревожилась:

— Нет, опять не выходит. Количество пирующих совпадает, а не должно бы".

Наткнувшись на ее сердито-задумчивый взгляд, начальник охраны заверил:

— Я лично держал ситуацию под контролем. Когда «оперов» на этаж запустили, я тут же двери обратно заклинил. А когда свет появился, управление перешло к нам на пульт. Головой поклясться могу, что с того этажа и мышь не проскочила. Оттуда никто не мог выйти. Я абсолютно уверен.

— Не сомневаюсь, спасибо, — поблагодарила Далила и грустно уставилась на Орлова.

Тот тревожно спросил:

— Вы нашли, что хотели?

Она кивнула:

— Нашла.

— Это поможет Александре Сергеевне? — деловито поинтересовался начальник охраны.

— Да, — солгала Далила.

В голове пульсировало: «Как удалось Шульгину выйти из здания, не нарушив подсчетов охраны? Почему сошлось количество вошедших и вышедших? Как это возможно?»

И тут ее осенило: «Носилки!»

— Конечно, нашла! Я все нашла, что искала, — уверенно подтвердила она, решительно вылетая из офиса.

— Куда вы? — выбегая за ней, воскликнул Орлов. Далила ему приказала:

— Немедленно отправляйтесь домой и ждите.

Он опешил:

— Кого?

— Свою Шурочку.

Орлов не поверил:

— Сегодня ее не отпустят.

— Сегодня нет? А когда? — стараясь вдохнуть в него жизнь, с улыбкой спросила Далила.

Он устало махнул рукой:

— Боюсь, никогда.

— Вы скептик.

— А вы?

— А я оптимистка. Если не будете шум поднимать, все обойдется. Надеюсь, вы еще никому не звонили?

— Вы о чем? — растерялся Орлов.

Далила нетерпеливо ему пояснила:

— Я о связях. Вы ни к кому не обращались по поводу Шурочки?

Он потряс головой:

— Не успел, растерялся.

— Вот и отлично, — порадовалась Далила, — значит, шанс спасти вашу жену возрастает.

 

Глава 39

Направляясь к Шульгину, Далила собиралась решить две задачи: точно определить, убивал ли майор своего друга Делягина (твердой уверенности не было), и заставить Шульгина сознаться, если он убивал.

Дверь в кабинет майора Далила открыла ногой: вошла дерзко, эффектно — для устрашения.

Увы, не сработало. Он уныло взглянул на нее и равнодушно спросил:

— Чего вы хотите?

— Ошеломить вас. Хочу сообщить, кто убил Александра Делягина.

— Еще одна версия, — презрительно усмехнулся Шульгин.

— Нет, на этот раз истина.

Он посмотрел на нее с интересом:

— И кто же?

Выдержав длинную паузу (в тактических целях), Далила достала из кармана мобильный, не спеша и удобно устроилась в кресле напротив майора и лишь потом невозмутимо ответила:

— Сейчас узнаете. Через минуту. Потерпите, пока я друзей извещу.

На этот раз нехитрый приемчик сработал: Шульгин занервничал, насторожился.

— Известите о чем? — спросил он, потянувшись за сигаретой.

«Не ошиблась, убийца! Я его расколю», — вдохновилась Далила.

Удовлетворенно хмыкнув, она набрала номер Елизаветы и многозначительно возвестила:

— Я у Шульгина. Операция начинается. Будь начеку.

Елизавета, само собой, обалдела:

— Операция?! Начеку?!

Не дожидаясь, пока подруга придет в себя, Далила от нее отключилась и набрала номер Галины, повторив слово в слово:

— Я у Шульгина. Операция начинается. Будь начеку.

Пока обалдевала Галина, Далила принялась за племянника. Огорошив Бонда, она собралась звонить тетушке, но Шульгин взбунтовался.

— Что за цирк? Может, вы объясните? — потребовал он.

— Разумеется, объясню, — усмехнулась Далила, удовлетворенно укладывая трубку в карман и не торопясь объяснять.

Ярость майора ее умиротворяла и обнадеживала. Он почувствовал это, уловил ее безмятежное торжество и взбесился.

— Кому вы звонили? Зачем? — нависая над ней, взревел Шульгин и яростно приказал:

— Говорите немедленно!

Она безразлично пожала плечами:

— Я звонила своим друзьям, чтобы они знали, где я и с какой здесь целью.

— Зачем им это знать?

— Для безопасности. Я вас не боюсь, но мало ли что, вы предприимчивы.

Он откинулся на спинку кресла и раздраженно воскликнул:

— Не понимаю, о чем идет речь. О какой безопасности вы говорите?

— Разумеется, о своей. Ваша безопасность меня мало волнует. О ней вы сами заботьтесь. Кстати, дельце вы провернули плохо. Я бы сказала, халатно.

— Вы о чем? — опешил Шульгин.

— Об убийстве Делягина, — презрительно усмехнулась Далила и прожгла его взглядом.

Напрасно старалась: майор вдруг успокоился и, зевая, сказал:

— Я очень занят. Меня не волнует убийство Делягина. Там полная ясность; его жена дает показания.

— Вам придется их отменить.

— Щас! — рассердился Шульгин. — С чего это?

— С того, что Шура не убивала Делягина.

Он рассмеялся:

— А кто же его убил?

— Вы, — прошептала Далила, проникновенно глядя в его глаза. — Вы.

Он побледнел:

— Я?!

— Вы, — закричала она и вскочила, грозно выстреливая:

— Вы! Вы! Вы!

Психическая атака не удалась — Шульгин с усмешкой поскреб в затылке и безразлично спросил:

— Берете на понт?

— Нет, делюсь полученной информацией, — с язвительной любезностью сообщила Далила, отказываясь от атаки и возвращаясь на место.

— И где же она, информация?

— Я вычислила пистолет и убийцу. Вы убийца. Пистолет не был найден потому, что он был у вас. Вас никто не обыскивал, — с расстановкой произнесла она.

Шульгин с одобрением покачал головой:

— Интересная версия. Продолжайте.

Далила деловито продолжила:

— На банкет вы явились по приглашению корпорации. Явились, скорей всего, в костюме Деда Мороза.

— Деда Мороза? Почему не Снегурочки?

— Сейчас вам не до шуток будет, — пообещала она. — В бороде и усах вы менее узнаваемы. Действовали по плану. Выбрав момент, вырубили свет и застрелили Делягина. Когда приехала опергруппа, вы опять свет отключили.

— Зачем? — поинтересовался Шульгин, спокойно, без всяких эмоций.

«Непробиваемый, — поразилась Далила, вновь пропитываясь сомнениями. — Неужели не он убивал? Неужели я снова ошиблась?»

Он тут же ее порадовал: не выдержав паузы, повторил свой вопрос:

— Зачем я вырубил свет?

«Он! Я его расколю!» — вдохновилась Далила и с напором ответила:

— Вы опасались, что видеокамеры зафиксируют вошедших в офис, среди которых вас не было. Когда оперативная группа поднялась на второй этаж, где произошло убийство, вы в темноте смешались с коллегами и приступили к расследованию.

— И мешок с бабками я подложил?

— Нет, о мешке вы не знали и были приятно удивлены, когда все в один голос обвинили Невестина. Вас устроила эта версия.

Далила не сводила глаз с Шульгина — он слушал невозмутимо, словно речь шла не о нем. Его спокойствие повергало Далилу в хаос.

"Что это? — мысленно психовала она. — Он ведет себя так, словно совесть его чиста. Мимика, жесты — все говорит о внутренней безмятежности. Но не может убийца быть абсолютно спокоен, выслушивая обвинения. Стопроцентно не может, если, конечно, он не прошел специального обучения. Шульгин не прошел. Где ему проходить? И зачем? Значит, я ошибаюсь? Не он убивал?

Но покойный Саша Делягин любил Иванову Верочку, а Верочка вышла за Шульгина. Случайное совпадение? Роковая случайность?

Черт, можно сойти с ума от этой головоломки! Я паникую, а ему хоть бы хны!"

Отправляясь к Шульгину, Далила мучительно размышляла, как выяснить, убивал ли он Александра Делягина? По всему выходило: если сам не признается, то никак это не выяснишь. Несмотря на его давнюю дружбу с Делягиным, остается место сомнениям. Да, дружил. Да, женился на Верочке. Да, развелся с ней. Да, она повесилась после развода — ну и что?

Все это не доказательства.

За что же тогда зацепиться? За его дежурство в тот Новый год? — Случайное совпадение. Скрыл давнюю дружбу с покойным? — Хотел разыскать убийцу и боялся, что отстранят от этого дела. На все есть ответы.

И все же Далила нашла зацепку: количество вошедших и вышедших. Если Шульгин прибыл с дежурной группой и он не убийца, его не должно волновать количество вошедших и вышедших. Узнав о том, что охрана «Александрии» всех педантично считает, он об этом забыл бы сразу, как только выяснил бы, что все на месте. А забыв, он не сможет воспользоваться подсчетом как козырем, защищаясь от обвинений Далилы.

А вот если Шульгин убийца, он не забудет о том, что охрана считает всех входящих в «Александрию» — для него это архибольной вопрос. Он дважды вошел и один раз вышел: охрана не досчиталась в офисе одного человека, о чем Шульгину и было доложено. Пропал человек, а с ним и орудие убийства. При этом начальник охраны клялся-божился, что выйти из офиса незамеченным преступник не мог. Шульгин, зная о том, что преступник (он сам) незамеченным вошел, а не вышел, сбил с толку охрану. И помог ему в этом Матюк (невольно). Шульгин задал вопрос:

— А вы уверены, что посчитали Деда Мороза?

У охранника мгновенно возникли сомнения, ведь Матюк «вышел» из офиса на носилках. Замороченный Шульгиным охранник пожимает плечами:

— Черт его знает, больного пронесли мимо турникета, возможно, я посчитал только врачей.

А Шульгин ему:

— Исправляй положение.

Охранник исправил, уничтожив улику. Теперь невозможно доказать, что Шульгин вошел в офис до убийства Делягина. Нельзя доказать прямо, а косвенно — можно: если Шульгин сошлется на подсчеты охраны, значит, косвенно он признает свою причастность к убийству Александра Делягина.

В этом и был единственный шанс Далилы установить истину, поэтому она и «обсасывала» детально эпизод прибытия опергруппы, заманивая Шульгина в ловушку. И он туда угодил, ядовито спросив:

— Охрана что же, пропустила нас, не считая? Как охранники могли не заметить, что вошло на одного человека меньше, чем вышло?

— Вас было много, — скрывая торжество, пояснила Далила, — я узнавала, в дежурную группу входило пять человек: следователь, эксперт-криминалист, врач и два опера. И еще прибыло несколько человек из «Скорой помощи». Навскидку и в темноте трудно всех сосчитать.

— Трудность невероятная, — саркастично усмехнулся Шульгин. — В трех соснах запутались.

Далила сделала вид, что обиделась:

— Зря издеваетесь. Убили главу корпорации, обстановка нервная, все очень спешили. Думаю, дело было примерно так: лифты не работали, все сломя голову понеслись вверх по лестнице, а охрана вдруг спохватилась. Оперативную группу сопровождал начальник охраны. С пропускного пункта ему позвонили и спросили, сколько прошло человек. Вопрос, разумеется, был переадресован членам дежурной группы, ему ответили: пять. Так и зафиксировали. Пять вошло, пять и вышло.

— Не получается, — злорадно рассмеялся Шульгин. — Ошибочка в вашей версии. Если все так, как вы говорите, то я вошел дважды, а вышел один раз. А у них количество вошедших равно количеству вышедших.

— Правильно, второй раз за вас вышел Матюк, настоящий Дед Мороз. Вот такая вам подфартила случайность.

— То есть?

— А то и есть, что Матюка несли на носилках. Добросовестный охранник его посчитал, но когда убили Делягина и прибыла опергруппа, выяснилось, что среди присутствующих не хватает одного человека. По компьютеру в офисе 150 человек, а на самом деле 149. Мгновенно возник вопрос: куда он пропал? Вот тут-то вы и предположили, что охранник впопыхах забыл его посчитать как человека. Матюк мимо него проскочил вроде груза: медработников посчитали, а пациента забыли. Ошибку тут же исправили, посчитав Матюка второй раз. Таким образом, он вышел из корпорации вместо вас. Вы убийца! — заключила Далила. — Заговорив о подсчетах, вы сами в этом признались.

— Почему это? — удивился Шульгин.

— Вы слишком быстро сообразили, что количество вошедших, равное количеству вышедших, говорит о вашей непричастности к убийству Делягина. На этом я вас и поймала.

— На чем вы меня поймали? На том, что я не дурак? Выходит, я уже виноват в том, что у меня мозги отлично работают?

— Как бы отлично ни работали ваши мозги, действуют они по банальной схеме: память выхватывает из сознания самое важное. Подсчеты охраны не самое важное для майора Шульгина. В расследовании убийства Делягина эти подсчеты абсолютно незначительная мелочь, но лишь при условии, что вы не убивали Делягина. Все на месте, по компьютеру сошлось количество вошедших и вышедших, вы успокоились и сразу о том забыли.

— Значит, врет ваша наука, я помню все, я не забыл, я вот такой.

— Вы такой всепомнящий, что даже не знали фамилии Деда Мороза. Контроль входящих в офис вас волновал еще до убийства Делягина. Вы понимали, что у вас будут проблемы с расследованием: мало, что пропал пистолет, так еще и человек из офиса вышел, и все это мимо охраны. Как строить версию, пригодную для суда? Где брать улики? Вот о чем вы переживали, а тут подвернулся Матюк с его аллергией.

— Может, и Матюка я отравил?

— Нет, о болезни Матюка вы не знали, как и о нем самом. Вас больше подсчеты охранников волновали.

— Ну хватит! — рассердился Шульгин. — Волновали, не волновали — какая мне разница? Если на этом держится ваша версия, то она абсолютно провальная!

— На этом держится моя уверенность, что вы убили Александра Делягина, а версия держится на неопровержимых фактах. Прежде чем я их изложу, вы должны знать мои требования.

Он удивился:

— У вас есть и требования?

— Категорические.

Шульгин скептически ухмыльнулся:

— Я слушаю.

Далила решительно заявила:

— Во избежание катастрофы вы должны немедленно отпустить Делягину Шурочку.

 

Глава 40

С изумленным разочарованием Далила увидела, что ее сообщение не потрясло Шульгина. Он безразлично пожал плечами и кисло спросил:

— Почему вы так печетесь об этой зажравшейся дамочке?

— Потому что у меня есть совесть, — заявила Далила. — Я повинна в бедах этой несчастной женщины, своими неумелыми действиями я ее погубила.

Он усмехнулся:

— И теперь спешите исправить ошибку?

— Вы знаете, у меня есть связи. Я упрямая, ни перед чем не остановлюсь, я такой шум подниму…

Шульгин вдруг вскочил, грохнул по столу кулаком и взревел:

— Молчать! Угроз не потерплю!

«Ого! — изумилась Далила. — Оказывается, производить психические атаки он умеет не хуже меня. Что ж, и мы не ударим в грязь лицом».

— Не сметь! — вскакивая, завопила она. — Или ты, убийца, немедленно отпускаешь Шуру, или я прямо сейчас устрою вселенский скандал!

Он устало рухнул на место и спокойно сказал:

— Это невозможно, даже если я захочу.

— Не смешите, — возвращаясь на место, сдержанно заявила Далила. — Это возможно, не мне вас учить. Понимаю, вы тут не один, ну так денег с нее возьмите и отпустите. Кому, как не вам, знать, что Шурочка не способна убить. Она мужа не убивала.

Шульгин отмахнулся:

— Ладно, оставим этот вопрос и вернемся к вашей версии. Если я убил Александра Делягина, значит, у меня был мотив. Он вам известен?

Далила сообщила с царственным видом:

— А как же, убийство из мести.

Шульгин притворно зевнул и кашлянул, что говорило о его желании скрыть нарастающую нервозность.

— Из какой еще мести? — спросил он фантастически равнодушно.

Если бы не предательский зевок, Далила усомнилась бы в своих предположениях.

«Как он отлично держится, — поразилась она. — Вот это нервы!»

Их разговор подошел к той черте, за которой начинались эмоции: и ее, и его. Она уже волновалась, мысленно задаваясь вопросом: «А вдруг не получится? Что тогда?»

До этого Далиле казалось: главное — точно знать, что убийца Шульгин.

«Если сомнения отпадут, его будет несложно прижать, — полагала она. — Я не стану его жалеть, в ход пойдет тяжелая артиллерия психологических приемов, против которых Шульгин не устоит. Под моим напором он испугается и отпустит Шуру Делягину».

Однако теперь она поняла, что будет непросто его раскачать на эмоции. Более того, Далила уже сомневалась, что это получится даже с тем козырем, которым она запаслась. И, что хуже всего, она струхнула, она не была уверена, что сможет его измотать. Опасалась, хватит ли сил у самой. Сил действительно не хватало, она нервничала и чувствовала себя развалиной, обнаружилась легкая дрожь в коленях, он же выглядел хладнокровно.

"Если так, то лучше не начинать никаких манипуляций, все только испорчу, — пристально глядя в его невозмутимое лицо, размышляла Далила. — Лучше просто выпалить в лоб и посмотреть на реакцию.

Нет, просто — нельзя, реакция предсказуема: Шульгин непробиваемый. Надо прежде его умотать, но как? Он раньше меня умотает".

Проламывать стену его защиты она действительно не могла — исчерпалась, сил не хватало.

«Была не была!» — после паузы решилась Далила и выложила свой главный козырь без всяких приемов:

— Делягина вы убили из мести. Ваша жена, которую в юности любил и Делягин, предпочла вас. Он разбогател и решил отомстить.

Она замолчала, ожидая вопроса — понимала, отказавшись от манипуляций, руку с пульса беседы убирать все же нельзя: кто ведет, тот и выигрывает. Учуяв слабинку, Шульгин психологически ее просто растопчет. Поэтому паузой она диктовала ему свою волю, незримо требовала: задай вопрос.

Замолчала и замерла: "Как себя поведет? А если не спросит? Придется подчиниться ему и продолжать, а это провал. Да нет, — успокоила себя Далила, — никуда не денется, подчинится. — И вновь усомнилась:

— Или не подчинится? Слишком долго молчит".

Подчинился. Спросил:

— И как же решил отомстить мне Делягин?

Скрывая свое облегчение, она сообщила:

— Делягин отобрал у вас Верочку. Он вскружил Верочке голову, надавал обещаний, а потом унизил вас и ее. Делягин Верочку бросил. Рассчитывая на безбедную жизнь, Верочка ушла от вас безобразно, предательски. Когда поняла, что ее обманули и некуда возвращаться, повесилась. Делягин чувствовал себя победителем и торжествовал. Вы не захотели с этим мириться и пристрелили его. Какой-то частью души я вас даже не осуждаю, но с Шурой вы поступаете подло.

Далила вновь сделала паузу, ожидая вопросов, но Шульгин безмятежно молчал. Она вдруг поняла, что ошиблась с тактикой разговора, по фигу ему все ее приемчики, для него они суета, а суетой его не проймешь. Сейчас она снова станет его запугивать, а он ответит, что все ерунда: одни намеки, предположения, доказательств-то нет. Ей придется ему возражать, а ему только того и надо: возражая, она сама свои планы ему изложит.

«Для такого, как Шульгин, страшнее всего неизвестность», — решила Далила.

Ей стало понятно, почему Верочка Иванова выбрала именно Шульгина — не мужчина, скала. Женщины всегда таких радостно выбирают, но жить с ними трудно.

Далила решительно поднялась и, медленно направляясь к двери, сообщила небрежно, но твердо:

— Если через час Шуры Делягиной не окажется дома, я вас сотру в порошок. Если Шуру освободят, я забуду эту историю. Какая мне разница? Тем более что Невестина уже не вернешь. И Делягина не вернешь. И Жилина.

Шульгин не остановил ее и не ответил. А Далила не оглянулась (знала, оглядываться нельзя) и не видела его рук. Руки иной раз говорят больше глаз, но она их не видела. Вышла из кабинета без всякой надежды, оставив за спиной звенящее молчание Шульгина.

Внутри Далилы были раздрай, смятение и вопросы.

Громада вопросов!

«Как он теперь поступит? Правильно ли я все сделала? Я все сделала плохо! Надо было не лениться, не трусить, а его умотать, довести до слез, до признаний», — ругала себя Далила, сливаясь с «Фордом» в единое целое так, что казалось, она сама (не машина!) несется по городскому проспекту, оставляя резину на грубом асфальте.

«Умотать. Легче сказать, чем сделать, — горевала она. — Как тут умотаешь, если его нервы крепче моих? И еще Лизка будет мне зудеть о равноправии. Схватись с мужиком, и сразу станет понятно, как мы равны. У него адреналин и агрессия. У него не нервы — канаты, а что у меня? Сердцебиение и слабость в коленях? И темные точки перед глазами? „Ах, мне дурно!“ Баба есть баба. Сдрейфила, прогнулась, не устояла».

Через десять минут «полетов» на «Форде» Далила успокоилась и спросила себя: "А с чего я взяла, что проиграла? Я все сделала правильно: вовремя поняла, что бессмысленно давить на скалу, изменила тактику и жду успеха. Пусть он, упрямец, принимает решение. Упрямцы стремятся к ясности, а фиг ему. Пусть посомневается, погадает. Мне главное выдержать этот час, не сорваться, не понестись и глупостей не наделать.

Госпожа психолог, ты все правильно сделала. Твоя сила не в нервах, а в знаниях. Жди", — приказала она себе.

Окинув мысленным взглядом свой разговор с Шульгиным, Далила успокоилась окончательно. Теперь ее волновало одно: она дала ему час.

Не слишком ли мало?

Но больше тоже нельзя. Такие, как Шульгин, склонны переоценивать свои силы и шансы. Вдруг он, подумав, решит, что Далила ему не опасна и Шурочку можно не выпускать? Вдруг он решит, что можно убить и Далилу?

«А, кстати, как погиб Жилин? — озадачилась вдруг она. — Надо бы мне поинтересоваться. Во всяком случае, буду знать, что ждет и меня. Да и час скоротаю».

Далила помчалась в больницу не в надежде застать там жену покойного Жилина, а в надежде узнать у главврача ее адрес. Однако в больнице ее поджидал сюрприз: оказалось, что Жилин погиб едва ли не на глазах самого главврача. Судя по всему, после разговора с Орловым Жилин помчался к жене, но она была занята. Жилин не стал ее ждать, он очень спешил и вылетел из дверей больницы прямо под колеса машины. Это видело множество людей.

По всему выходило, что Шульгин Жилина не убивал; он просто воспользовался его смертью, чтобы арестовать и расколоть Шуру Делягину. Для этого и пистолет подбросил, как говорится, «брал на понт».

«Тогда что же получается? — ужаснулась Далила. — Тогда чего же я жду? Он не отпустит Шурочку! Теперь понятно, почему он был так невозмутим!»

Она лихорадочно прокрутила в памяти их беседу и похолодела: «Неужели я ошиблась? Неужели Шульгин не убивал Александра Делягина? Но такое фантастическое совпадение…»

Взглянув на часы, она осознала, что час прошел — можно звонить Орлову.

Без всякой надежды набрав его номер, Далила с изумлением услышала в трубке женский смех и следом восторженное: «Алле!»

— Кто вы? — удивилась она.

— Я Александра Делягина, а вы кто?

Далила, поспешно прервав телефонную связь, подумала радостно и растерянно: «Орлов и Шура в постели. Празднуют освобождение. Выходит, Шульгин ее отпустил. Выходит, что я права. Делягина убил он, и я его одолела. Я оказалась сильней».

 

Глава 41

Тетушка Мара опять пекла пироги. Щедро угощая Далилу, она расспрашивала племянницу про житье-бытье. Особенно ее интересовала Галина. Далиле пришлось рассказать про чеха.

— Может, у них и сладится, — выразила надежду тетушка Мара.

Далила нехотя подтвердила:

— Сладится, все идет к свадьбе, да только я надеялась на другое.

— На что же?

— Наклевывался вариант понадежней, да чех все расстроил.

Тетушка Мара догадалась, что речь идет о незнакомце, загадочно дышащем в трубку, и напомнила:

— Галочка очень старается сойти со стези порока. Ей сейчас поддержка нужна, а тот парень подозрительно долго думал.

— А чех подозрительно быстро принял решение, — парировала Далила.

— Это да, — печально согласилась тетушка Мара и снова выразила надежду:

— Бог даст и сладится. Галина достойная женщина. Я жалею ее.

Далила подумала: «И ни слова о Шульгине. А ведь она любопытна ужасно, но о самом главном молчит. Ну, тетушка, ну, характер, — восхитилась она. — Я бы так не смогла, я бы не утерпела. Придется ей рассказать. В качестве приза за стойкость».

На самом деле Далиле хотелось узнать мнение тетушки, но из самолюбия не хотелось в этом себе признаваться. Между тетушкой и племянницей шло негласное соревнование, в котором (пока!) проигрывала Далила. Как она ни старалась, тетушка оказывалась умней и логичней. И, признавая это, племянница вынуждена была против своей гордости отправляться к ней за советом именно тогда, когда заходила в тупик.

Вот и теперь Далилу мучил вопрос: правильно ли она поступила, отпустив Шульгина? Здравомыслие ей говорило, что наказать убийцу она не может. При сложившихся обстоятельствах глупо и бесполезно затевать заранее проигрышное дело. Но с другой стороны, получалось, что она соучастница, что она покрывает преступника. Это Далилу мучило и удручало. Это и толкало на откровенность с тетушкой.

Старушка, внимательно выслушав, чем закончилась эта история, похвалила племянницу:

— Молодчина ты у меня.

— Я молодчина? — поразилась Далила. — Да я, считай, с преступником в сговор вошла. И ты меня хвалишь? Не верю своим ушам. Что это делается, ты, моралистка, меня не осуждаешь?

— А за что тебя осуждать? — удивилась тетушка Мара. — Я изумлена твоими чутьем и проницательностью. А Шульгину бог судья.

— Почему же бог?

— Потому, что сам бог оберегает его.

Далила пришла в ужас:

— Бог оберегает убийцу? Родная, что ты говоришь?

Тетушка Мара вздохнула:

— Детка, я могу помолчать, но от этого ничего не изменится. Ты хоть из шкуры выпрыгни, а Шульгина не будут судить. Даже если он сам в убийстве признается, улик нет у него против себя. Наверняка он Давно избавился от оружия и не сможет суду доказать свою причастность к убийству Делягина. Он постарался обеспечить себе неуязвимость. Другой вопрос, как и чем он расплатится за содеянное. Но не нам об этом гадать. Бог его и накажет.

— Да уж, — согласилась Далила.

И вот тут-то тетушка ее огорошила.

— Знаешь, детка, — задумчиво сказала она, — Шульгин грешен, конечно, но мы-то с тобой, как психологи, не можем винить его за убийство.

— Почему это?

— Можно ли винить человека за то, что он быстро убрал руку от пламени? За то, что он благим матом орет, когда его режут? За то, что он пугается, когда страшно? В данном случае убийца не он, а Самохина.

— А при чем здесь Самохина? — изумилась Далила. Тетушка Мара искренне огорчилась:

— Ну как же, детка, это же очевидно. Не Делягин же прислал приглашение Шульгину на банкет по случаю Нового года.

— А почему бы и нет? Он хотел добить Шульгина, а получилось наоборот.

— Делягин не мог прислать приглашение. Зачем ему в корпорации милиционэр, когда он затеял аферу с мешком и долларами?

— Точно, — растерянно согласилась Далила и восхищенно воскликнула:

— Потрясающе!

Скрывая довольную улыбку, тетушка Мара продолжила:

— Как в той рекламе, радость мести Делягина была бы неполной, если бы он не мог поделиться ею с Яной Самохиной.

— Но почему именно с Самохиной? У него было много любовниц.

— Видимо, остальные были духовно приличней. Не с каждой женщиной он мог поделиться, не ставя себя в дурацкое положение. Иная могла и плюнуть в лицо, назвать его подлецом и разорвать отношения.

— Да, Делягин совершил гнусный, даже преступный поступок. Доказывая бывшему другу свое превосходство, он убил беззащитную женщину.

— Он, конечно, не хотел для нее такого конца, но и не слишком расстроился, когда повесилась Верочка. Чем хуже другу-врагу Шульгину, тем месть слаще. Самохина, узнав об этой истории, решила использовать чужое горе себе во благо. Она и придумала ту хитрую комбинацию, в которой ты подозревала Ивана Орлова.

— Гениально! — восхитилась Далила.

Тетушка Мара огорченно ей возразила:

— А по-моему, все ординарно. Все так примитивно, что даже не хочется и говорить.

— Я не Самохину, я тебя имела в виду. Ты гениально интригу Самохиной разгадала. Обидней всего, что я с самого начала подозревала ее, но потом перешла на другие версии.

— Давай лучше поговорим о Галине, — предложила тетушка Мара. — Волнует меня ее Ангелинка…

Далила вышла от тетушки ошеломленная и расстроенная. Ее уязвила легкость, с которой тетушка Мара сделала правильный вывод. Захотелось проверить, а еще лучше — опровергнуть версию тетушки. Немедленно, прямо сей миг.

Далила позвонила Самохиной. К ее удивлению, Яна охотно согласилась на встречу и разговор.

— Да, я послала Шульгину приглашение, — нервно накручивая на палец локон волос, призналась она.

— А до этого вы долго изматывали его телефонными звонками, — предположила Далила.

— Как вы догадались? — поразилась Самохина. Далила продолжила:

— Представляясь подругой Верочки, вы корили Шульгина за бездействие, призывали к мести и говорили, что он не мужчина, а тряпка, раз не может поквитаться с Делягиным за жену.

Самохина с вызовом глянула на Далилу и подтвердила:

— Да, я подстрекала его к мести, ну и что? Разве это преступление?

— По-моему, да.

— Вы не знали Делягина. Он мерзавец, гнида, подлец. В русском языке даже слов нет, достойных его. Меня пробрало, меня потряс его гнусный поступок с Верой, женой Шульгина. Страшнее всего в Делягине было то, что он ненавидел всех женщин и даже не слишком это скрывал. Он презрительно называл женщин бабами, не считал их людьми. Для него мы игрушки: позабавился, поломал и выбросил. Я знала, что меня ждет.

— И поэтому вы разработали план, как его убить, и вошли в сговор с Жилиным?

Самохина отшатнулась, изумленно воскликнув:

— Вы и про Жилина знаете?

— Он погиб, — сообщила Далила.

— Я к этому не причастна! — испуганно взвизгнула Яна.

— Знаю. Шульгин ему угрожал. Жилин вынужден был отдать чертежи, которыми шантажировал Шурочку. И в это же утро Орлов на него навалился с угрозами. Короче, Жилин запаниковал, помчался к жене за советом, а жена была занята. Он в ужасе выбежал из больницы и попал под машину.

Самохина горько вздохнула, но упрямо сказала:

— Жилин сам виноват. Да, я его попросила подстраховать меня с Иваном во время того Нового года. И потом, когда Иван женится на Делягиной, Жилин обещал мне помочь засадить за решетку Шурку, а уж как заставить Ивана жениться на мне, я знала. Но после смерти Делягина все изменилось. Я передумала и решила отказаться от нашего плана, я отступного ему дала, приличную сумму. Жилин уперся. Не пойму почему. Я ему обещала гораздо больше, чем он мог потянуть с Делягиной.

Далила уверенно сообщила:

— Жилин рассчитывал, что Шуру посадят, а вы с Иваном поженитесь.

— Он что, собирался нас до конца наших дней шантажировать? — поразилась Самохина.

— Выходит, что да.

— Видите сами, я не виновата ни в чем. Жилин против моей воли начал Делягину шантажировать. Вот и добился, что Орлов затеял расследование. Если бы не жадничал, не попал бы под машину. Кстати, вы не в курсе, кто акции мне подкинул?

Далила горестно усмехнулась:

— Конечно, в курсе.

— И кто же?

— Александра Делягина.

Самохина покачала головой:

— Крепко Шурка втрескалась в моего Ваню.

— Он уже не ваш, — ядовито возразила Далила.

— Нет, Ваня мой, — упрямо повторила Самохина и спросила:

— Вы верите, что я не хотела никого шантажировать?

Далила кивнула:

— Верю.

— Так или иначе, — продолжила Яна, — а денежки я получила. Бабушка моя говорила, что жадность до добра не доводит. Все так и получилось. Если бы Жилин не влез со своим шантажом, все жили бы себе спокойно, а теперь он сам же первый и пострадал. И у меня неприятности. Что мне теперь будет?

Далила раздраженно ответила:

— Не хитрите, сами знаете, что ничего вам не будет. К сожалению, ничего. Шульгину невыгодно признаваться, что вы его подстрекали. Кстати, а почему вы отказались от затеи засадить за решетку Шуру Делягину и выйти замуж за Ивана Орлова? Вы его разлюбили?

— Эхе-хе-хе, — задумчиво вздохнула Самохина, — что мне проку теперь от Вани? Знаете, когда появляются денежки, как-то начинаешь ценить свободу. Я же не из внутренней потребности в рабство-то шла к мужикам. От нужды шла в неволю. И когда план свой разрабатывала, не подозревала, что мне акции эти подвалят.

Осмелев, она вдруг спросила:

— А что, неплохой я разработала план? А меня все считают дурой. И, что удивительно, план почти удался, а ведь до последнего я не была уверена, что Шульгин решится Делягина пристрелить. У мужиков кишка тонка. Здорово пришлось его постыдить. И днем и ночью не оставляла его в покое, все звонила, звонила. Я отлично придумала, но вы не похвалите. А могли бы и похвалить. Чем умнее мой план, тем вы сами умнее, раз его разгадали.

«Еще немного, и она в подруги ко мне начнет набиваться», — ужаснулась Далила и, не желая выдавать оценку Самохиной, торопливо спросила:

— А если бы Шульгин не решился, кто пристрелил бы Делягина? Жилин? Был пистолет в сейфе у Шурочки или не было?

Яна кивнула:

— Был, иначе как бы потом он ее шантажировал. Я же не дура. Уж если на аферу пошла, так должна была точно знать, что засажу за решетку Ванькину Шурочку.

Далила проникновенно взглянула на Яну и даже не поинтересовалась, не предположила, а сказала уверенно:

— У вас ребенок от Ивана Орлова.

— Да, — просветлела Самохина. — Мальчик. Красивый такой, вы бы видели.

— А почему Иван об этом ни слухом ни духом? — удивилась Далила.

Яна устало провела по виску прозрачными пальцами и призналась:

— Да с него, с ребенка, все и началось. Когда я узнала, что беременна, захотела сделать аборт, но врачиха моя воспротивилась. Я уж наделала этих абортов выше крыши. Короче, она мне и говорит: «Все, девка, допрыгалась. Теперь выбирай: или рожай, или навсегда откажись от материнства». Я решила рожать. Послушайте, а как вы догадались, что у меня есть ребенок от Ваньки?

Далила безрадостно сообщила:

— Это было нетрудно. Вы же сами сказали, что Иван ваш, значит, вас что-то с ним крепко связывает. А что может крепко связать женщину с мужчиной, который, по сути, ей вовсе не нужен?

— Да, только ребенок, — горестно согласилась Самохина. — Но я не жалею. Это счастье родить от Вани. Ваня добрый, честное слово, он не плохой. И красавчик. Вы сами видели. Сейчас я радуюсь, что родила от Вани, а тогда была в панике. Сначала хотела подсунуть ребенка Делягину.

— Даже так? — поразилась Далила.

— Да. Твердой уверенности не было, что Делягин женится на мне из-за ребенка, но надежда была. У них с Шуркой детей-то не было. Я почти уже Делягину и соврала, все намеками, мол, у нас, возможно, будет ребенок, а тут мне Иван говорит, что Шурка беременна от него, но хочет делать аборт. Я ему посоветовала спихнуть все на Делягина, а Орлов: «Делягин не может иметь детей, но Шура от него это скрывает. Жалеет его, хочет, чтобы он считал себя стопроцентным мужчиной». Шурка-то добрая баба, хоть я ее и не люблю. Короче, я как о бесплодии Делягина узнала, тут же привяла. Раз он бесплодный, как я потом докажу, что ребенок его? Тогда мой план и созрел.

— Вы так мне и не ответили, почему Иван до сих пор не знает, что у вас общий сын?

— Сначала я родила тайком от Вани ради безбедного будущего. Узнай он про ребенка, на мне и женился бы. Он же, козел, благородный, и плакали денежки Шуры. А потом, когда акции я получила, отпала нужда сообщать. Зачем я с кем-то буду сына делить? Деньги есть, сама воспитаю. Вы же ему не расскажете? — испуганно спросила Самохина.

— Не расскажу, — пообещала Далила.

 

Глава 42

Ангелина радостно ползала по полу, разбирая игрушки — крестная принесла их много, не поскупилась.

Далила уже наплакалась и затихла на плече у подруги. Галина, матерински прижимая Далилу к себе, тоже загоревала. Долго молчали, не замечая веселого гомона Ангелины. Первой молчание нарушила неожиданно поумневшая Галина.

— А знаешь что! — воскликнула вдруг она. — Лизка права, вправляя мозги нам, бабам!

— Ты о чем? — удивилась Далила.

— Да послушала я твой рассказ о Самохиной и подумала: что-то с обществом нашим не то, если мы, женщины, пускаемся во все тяжкие. Сама посуди, до чего матери докатились: торгуют своими детьми, прикидывают, как себя подороже продать. Боже ты мой! И все отчего? От безысходности! От нищеты! Вот ты, самостоятельная женщина, сама себя обеспечиваешь, ни к кому в рабство не лезешь и потому легко держишь любой удар. Шульгин тебя обманул, ты на плече у меня поплакала, и все. Хватит. Сейчас оденемся и пойдем с Линкой гулять.

— Точно! — радостно согласилась Далила. — А плакала я не из-за Шульгина. Я про него и забыла.

— Забыла? Ты же рассказывала только что про него, — удивилась Галина.

— Он для меня персонаж истории, а не мужчина. И я очень рада, что Шульгин притворялся. Теперь меня никто не будет гнать замуж. Во всяком случае, я сильно на это надеюсь.

— А меня не будут упрекать моими пороками, я тоже сильно надеюсь.

— Какие пороки? — испугалась Далила. — Ты же замуж выходишь за Ванека.

— Ну да, а люблю-то Граблина, — плаксиво призналась Галина и безрассудно добавила:

— Я вся в тебя: с мужиками полный завал, то густо, то пусто.

— Ну, спасибо! — возмутилась Далила. — Я денно и нощно нравственность свою блюду, а все за тем, чтобы ты могла всуе со мной сравниться?

— Куда мне до тебя! Я все жду, когда ты возьмешься за ум и осуществишь свои угрозы. Они так мне понравились!

— Какие угрозы?

Галина от возмущения даже подпрыгнула:

— А кто обещал устроить гарем? Кто обещал вернуть и Матвея, и Козырева?

— Да они забыли давно обо мне.

Едва Далила это сказала, как в кармане запрыгал мобильный. Она поднесла трубку к уху и растерянным шепотом сообщила Галине:

— Козырев Сашка звонит, просит о встрече.

— Соглашайся, — прошипела подруга.

— Хорошо, — согласилась Далила.

Не успела она вернуть трубку в карман, как телефон опять завибрировал.

— Матвей?! — изумилась Далила и уже с подозрением уставилась на Галину.

Та пожала плечами и сообщила:

— Я здесь ни при чем. Они сами тебе позвонили.

— Так я тебе и поверила!

Назревающий спор пресекла Ангелина. Она громко и четко провозгласила:

— Гуять!

— Что-о? Что ты сказала?! — хором восхитились подруги.

— Ура! Линка новое слово говорить научилась! — радостно возвестила Галина.

А Далила просветленно добавила:

— Вот оно, женское счастье. Какие там, к черту, мужчины.