Возмущенная Далила отправилась к тетушке Маре.

— Галка сошла с ума! — сообщила она старушке, вваливаясь в ее дом с малым ребенком. — Эта стерва опять загуляла и бросила на меня Ангелинку!

Наплакавшись ночью, девочка утром была бодра и мила. Она потянулась к тетушке и ласково пропищала:

— Тя-ма!

Далила с гордостью перевела:

— Слышала, уже говорит «тетя Мара».

Тетушка усмехнулась:

— Я поняла, но я для нее вроде как бабушка. Иди ко мне, моя бедная крошка, — протянув к девочке руки, пригласила она.

Ангелина с радостью бы пошла, но Далила опустила ребенка на пол и строго сказала:

— Эта крошка для тебя уже тяжела. Не надо ее таскать. Она прекрасно ходит сама, эта негодница.

— Негодница? Почему? — удивилась тетушка Мара. Она обожала детей и не мыслила, как можно ругать ангелочков.

Далила пожаловалась:

— Слышала бы ты, какой концерт эта крошка устроила ночью. Соседи до утра во все стены стучали, а я в это время скакала козой, зверски гремя погремушками.

Тетушка поразилась:

— Зачем же, дружок, ты скакала? И при чем здесь Ангелина? Ты же ее будила грохотом-топотом!

— Как же! Разбудишь ее! Она при грохоте как убитая спит, а в тишине просыпается и вопит, словно резаная. И вот результат. Мне на работу пора, а я с ног валюсь от усталости.

— Где же Галина была?

— Сначала она была с Граблиным, потом с чехом. Знаешь, мне уже надоело. Ты права. Галка неисправима. Ее пора посылать.

Тетушка Мара опешила:

— Куда?

— На три буквы, — в сердцах сказала Далила и печально добавила:

— В конце концов, мне уже стыдно с такой развратницей дружить. Она позорит меня. Всех нас позорит.

— Раньше об этом надо было думать, — вздохнула тетушка Мара, — а теперь, уж прости, мой дружок, поздновато.

— Почему поздновато?

— Ты слишком долго с ней дружишь, наперекор моим советам. Она уже не подруга тебе, а почти что сестра.

— От этого мне не легче.

— К тому же Галина теперь сирота. Кто ей поможет? В нашей семье против нее все так долго боролись, что привыкли к ее бесчинствам. Удивительно, что восстала именно ты. И когда?..

— Когда? — горестно взвыла Далила.

— В тот самый момент, когда у нее появился ребенок. Когда она в поддержке твоей нуждается. И потом, бросая Галину, ты бросишь малышку. Что будет с Линочкой?

Ангелина протопала к тетушке Маре и, обвив ручонками ее полную ногу, властно произнесла:

— Тя-ма!

Далила глянула на ребенка и плаксиво спросила:

— А если из Линки вырастет то же самое?

— Это будет уже и на нашей совести. Так что, дружок, не ропщи.

— Вот что ты мне предлагаешь!

— Да. И Галина совсем неплохая. У нее прекрасное образование, она занимала хорошие должности. И продолжит карьерный рост, как только подрастет Ангелина. У нее железная воля. Она избавилась от вредных привычек, родила отличную девочку.

— Ты ее хвалишь? — поразилась Далила. — Не верю ушам!

Тетушка добила племянницу, заключив:

— Бог даст, Галочка и семью заведет. Она состоялась во всем. А то, что смотрит на секс весьма либерально, так это даже модно теперь. Будем считать, что Галина современная стильная дама.

— Ну не знаю. Ты так все представила, просто нечего возразить. А между тем ушла она вечером к Граблину, а вернулась утром от чеха. И я сидела с ребенком. Всю ночь. А теперь весь день сидеть будешь ты.

— Ничего страшного. За малышкой я с удовольствием присмотрю, а ты отправляйся, дружок, на работу и не ропши, — приказала тетушка Мара.

Далила послушно отправилась, но, вспомнив бессонный кошмар, уже в дверях всполошилась:

— А если Линочка и тебе устроит концерт?

— Не волнуйся, мне не устроит. Я Женечку, Димочку, тебя и сестрицу твою покойную как-то растила, и с Линочкой справлюсь.

Днем позвонила Галина и виновато промямлила:

— Далька, ты где?

— На работе, — мигом взвилась Далила. — А вот ты где, заблудшая и пропащая?

— Я дома.

— Выспалась?

— Выспалась.

— А я нет!

— Ну, прости меня, Далька, — хлюпая носом, взмолилась Галина. — Все не так, как выглядит со стороны. И задержалась я не потому.

— Но почему?

— Я знаю, о чем ты подумала. У меня вообще эти. Ну, эти, сама понимаешь.

— Не понимаю. Что у тебя?

— Самокритические дни. Короче, с Граблиным я не спала, и с чехом я не спала.

Далила холодно поинтересовалась:

— А чем же ты с ними до утра занималась?

— Обезьяну водила. Мы с Граблиным к чеху случайно зашли…

— Чай попить. Бросила мне ребенка и с чехом всю ночь глушила чай из горла. Слушай, тебе не надоело наступать на одни и те же грабли?

— Точно! — вдохновенно согласилась Галина. — Это все Граблин! Это все он!

— Естественно, он, себя ты никогда не винишь.

— Ты просто не знаешь Граблина. С ним как свяжешься, обязательно в историю попадешь. И сколько себе клялась, и все равно наступаю на одного и того же Граблина. Но в этот раз вина не моя. Я же для дела старалась.

— И как, расстаралась? — ядовито спросила Далила. — Или память свою пропила?

— Да я трезвая как стекло, — начала было Галина, но, осознав бесполезность своих возражений, согласилась:

— Да, я пила, потому и потеряла контроль над временем. Но больше я пить не буду. Я не алкоголичка.

— Да, ты по другой части мастер. Так что ты узнала? — Далила прикрикнула:

— Говори, не тяни!

— Самохина и Матюк вместе в холдинг устроились и вместе уволились. Почти день в день. Она Снегурочкой, он Дедом Морозом.

— Информация устарела. Надеюсь, это не все?

Галина восторженно взвизгнула:

— Конечно, не все! Сейчас расскажу, упадешь!

Далила окончательно вызверилась:

— Мне надоело падать! Падать — привычка твоя!

— Ладно, ну что ты шумишь, — заныла Галина и начала врать:

— Никто уже и не падает. Ты бы видела, как чех меня облизал, а я все равно ему не… Ой, прости, — опомнившись, прошептала она.

— Мы о чем? — грозно поинтересовалась Далила.

— Мы о деле, о деле. Я узнала все про Самохину. Сейчас расскажу, упаде… Ой! То есть я хотела рассказать, из-за чего удивлялся мой Граблин, когда увидел Самохину и Матюка снова вместе.

Далила рявкнула:

— Только это знать и хочу!

— А я лишь об этом и говорю, — пролепетала Галина. — Они были любовниками, но потом разбежались. Матюк бросил Самохину ради какой-то богатой бабы.

— Он альфонс?

— Да нет, Граблин говорит, что Матюк сумасшедше влюбился. Везет же людям.

— Можно без комментариев? Ближе к делу.

— Куда уж ближе? Яна пыталась удержать своего Матюка, даже резала вены, но потом передумала и тоже богатенького себе завела. Везет же людям.

— Ты нарочно? — разозлилась Далила.

Галина струхнула:

— Что — нарочно?

— Бесишь меня! Я же просила без пошлых твоих комментариев!

— Уже нельзя помечтать.

Далила дала подруге совет:

— При мне мечтать воздержись.

— Ладно, не буду, — проявив покладистость, согласилась Галина и взахлеб сообщила:

— Самохина и Матюк сожгли мосты, побили горшки, а выходит, всех обманули. Надоело в шалаше им любиться, роскоши захотелось.

— И что из того?

— Они сделали вид, что разбежались, чтобы пристроиться к чужим «кошелькам», а сами тайно встречались. Поэтому Граблин и был поражен, когда увидел в холдинге эту сладкую парочку. Он был уверен, что Яна любовница и содержанка Делягина, гендиректора корпорации «Александрия». Везет же людям. Ой, — спохватилась Галина, — я хотела сказать, какое безобразие творит эта Яна Самохина. И с Матюком роман крутить продолжала, и Делягина ублажать успевала. С двумя мужиками без проблем управлялась! Везет же людям! Ой, я не то… Стерва она, я хотела сказать!

— Значит, Яна была все-таки любовницей Александра Делягина! — Далила не удивилась, она и сама это допускала.

— Почему — была? — огорчилась Галина.

Далила поразилась:

— Ты забыла?! Делягин убит! Прямо под елочкой!

— Ах да, что-то слышала. Как ей не повезло.

— Может, наоборот, как раз с его смертью к Яночке и поперло везение. Знаешь, почему ей дали кличку Банкирша?

— Неужели выскочила за банкира? — предположила Галина и взвыла от горя:

— Ну, кому-то везет!

— Нашла чему позавидовать, — вздохнула Далила. — Разве Яна живет? Она постоянно кому-то прислуживает. Видела бы ты ее: снаружи апломб, а внутри бездна страха. Яна не выскочила за банкира. Она сама стала банкиршей.

— Да ну! Вот людям везет! И как Самохина стала банкиршей?

— Понятия не имею. Знаю только, что у нее солидный пакет акций в очень приличном банке.

Галина задохнулась от восхищения:

— Вот это везение! Ты ей сочувствуешь, а она живет припеваючи!

— Припеваючи она не живет, а мучается, — возразила Далила. — Ей и сейчас частенько приходится собой торговать.

— Это зачем?

— Чтобы доли своей не лишиться. Сама Яна ноль без палочки, вот и рассчитывает на мужские мозги. Поверь мне, Яна добровольная рабыня. Вещь. За деньги готова принадлежать любому в постели. Она сама себе такую роль отвела, так жизнь и проживет. Когда вещь состарится, ее оберут до нитки и на свалку свезут.

— Неужели таких рабынь мужененавистница Лизка Бойцова держит в своем женском клубе? — рассмеялась Галина. — Хороша же у вас компашка!

Далила не хотела защищать Елизавету — боялась бесплодной дискуссии — но ради справедливости вынуждена была сказать:

— Елизавета не любит Самохину.

— Зачем же тогда Самохина в клуб Лизкин ходит? Развлечение не из дешевых, как я поняла. Взносы с «членш» дерут еще те.

— Потому Самохина в клуб и пришла, что надоело ей быть чьей-то вещью.

— Ну, везет же людям! Лизка научит Янку быть человеком, — саркастично заключила Галина. — Бойцова, этот фельдфебель в юбке, мигом решит мировую проблему, над которой столпы классической литературы и философии бились веками.

Далила рассердилась:

— Во всяком случае, Самохина уже понимает, откуда растут проблемы у женщин. Она пытается быть человеком.

— Ага, а Елизавета ей помогает. Учит, как грамотно мужиков лягать и пинать. Год-два таких тренировок, и Янка дюжину мужиков сгнобит. И получит разряд феминистский. И сразу же станет не вещью, а человеком.

— Ну, знаешь, это уже слишком, — возмутилась Далила. — Елизавета нормальная женщина. Я не заметила у нее нездоровой ненависти к мужчинам.

— И поэтому в вашем клубе мужиков с утра до ночи костерят! Ну, умора! — заржала Галина.

— В клубе костерят не мужиков, а нечестных конкурентов. Там собираются деловые женщины, которые вынуждены брать барьеры, расставленные мужчинами.

— Ну надо же, железные леди ввалились в трамвай бизнеса и удивляются, почему это мерзкие мужики не вскакивают и дамам места свои не уступают.

Далилу обидело такое потворство мужчинам.

— А как бы ты поступила на месте тех дам? — ядовито поинтересовалась она.

Галина отрезала:

— Я не стала бы ждать, когда мне уступят место.

— Но все места заняты, и заняли их мужчины. Что, по-твоему, надо делать?

— Надо самого главного выбрать и присесть к нему на колени.

— Иными словами, надо поступить, как Самохина, — торжествуя, сообщила Далила. — Выходит, и ты рабыня. Но опыт нам говорит, что с мужских колен прогоняют.

— Поэтому я на них и не карабкаюсь. Я вообще никаких вершин не терплю. С детства боюсь высоты. И правильно делаю. Главной — удовольствие, остальное — суета, — с пафосом изрекла Галина.

— Но сколько же у меня суеты от твоих удовольствий, — посетовала Далила и приказала:

— Если ты выспалась, немедленно поезжай к тетушке Маре.

— Зачем?

— За ребенком. Обо всем мне рассказала, а о дочке даже не вспомнила.

— Я думала, Линка с тобой.

— Ну да, я держу ее на руках и занимаюсь психоанализом. Ты адрес достала? — без всякого перехода спросила Далила.

Галина оторопела:

— Чей адрес?

— Матюка, любовника Яны.

— Зачем он тебе? Думаешь, Янка пришила Делягина?

— Не знаю пока, — отмахнулась Далила. — Займемся расследованием, тогда и узнаем.

— Расследованием? — запаниковала Галина. — Мы же собирались Орлова за нос поводить и кинуть!

Ты что, передумала? Я не собираюсь в это дело влипать!

— А я кидать не научилась.

— Радеешь за нравственность?

— А что, не заметно?

— Заметно. Еще скажи: «Я за честный бизнес». За тот, какой был у Делягина. У покойного, кстати.

— Ты сама меня на это дело подбила, а теперь умываешь руки? Так, что ли? — возмутилась Далила.

Галина смущенно хмыкнула и попросила:

— Ну, если ты настаиваешь, то хоть просвети меня, в чем там дело?

Далила поразилась:

— Мало я тебя просвещала?

— Я же не слушала тебя и теперь ничего не понимаю. Кто? Кого? И, главное, зачем? Мне и самой уже интересно, — призналась Галина.

— Хорошо, вечерком заскочу, объясню, а пока говори, как мне связаться с гусаром Граблиным?

— Ну и дела! Он тебе нужен?

— Не он, информация.

— Я же его расспросила.

Далила попеняла подруге:

— Плохо ты его расспросила. Меня интересуют детали. Я уверена, Граблин знает гораздо больше.

— Конечно, знает! — ликуя, согласилась Галина. — Я готова пострадать ради общего дела! Брошу все! Буквально прямо сейчас отправлюсь к нему и добросовестно уточню детали!

— И опять пропадешь. Нет, я сама уточню. Говори, где его можно найти?

— Даже не представляю, как ты будешь общаться с Граблиным.

— Почему это?

Галина с жаром начала перечислять недостатки старого друга:

— Граблин циник. Животное. Алкоголик. Подлец. Журналист.

Далила заверила:

— Мне встречались особи и похуже.

— Он не хочет на мне жениться, — привела убийственный аргумент Галина и призналась:

— Даже я не нахожу с ним общего языка, а уж тебя он совсем не поймет. Как ты будешь с ним говорить?

— Не волнуйся, я полиглот, — успокоила подругу Далила.

— Ну, как знаешь.

Галина нехотя выдала номер сотового и, ядовито пожелав удачи с повесой Граблиным, загрустила.