Дмитрий Лебедев далеко не уехал, как утверждала Клавдия. Он действительно много путешествовал по стране, но жил в Коломне. Все его письма имели один и тот же обратный адрес. Не понимаю, зачем писать пылкие письма, если можно сесть на электричку и приехать в Москву? Еще один вопрос…

На следующий день я, прихватив письма, отправилась в Коломну искать ответов у Лебедева. Я была в образе печальной дамы, в чем сильно помогала Алискина широкополая шляпа из черных кружев. Черное платье очень выгодно рисовало мою фигуру, особо подчеркивая высокий бюст и тонкую талию. Подобная демонстрация прелестей всегда Выглядит несколько вульгарно и не вяжется с образом печальной Дамы, поэтому сверху я набросила длинный блузон из черной полупрозрачной ткани и серый газовый шарф. Серые туфли «лодочки» создавали прекрасный постамент для образа.

— Ну как? — спросила я Алису. Она восхищенно закатила глаза:

— Зашибись! Идет же черный цвет к твоим золотистым волосам!

— Моя воля, всю жизнь ходила бы в черном, — согласилась я, делая кисточкой последние штрихи на щеках. — Но для этого надо иметь безупречный цвет лица, что не всегда удается.

— Сегодня у тебя цвет волшебный, — успокоила меня Алиса. — Не знаю, что ты сделала с собой, но лицо твое фантастически нежное, кожа аж светится.

— Все дело в дорогих прозрачных румянах, — вздохнула я, — к сожалению, только в них. Если хочешь иметь лицо — не экономь на румянах.

Естественно, печальной даме не пристало трястись в автобусе или шкандыбать на электричке. Нелли со своим «жигуленком» тоже не годилась. Накануне мы с Алисой перебрали весь парк знакомых и остановились на роскошном красном «Ягуаре» с черным откидным верхом. Сложность лишь в том, что «Ягуар» принадлежал моей самой жадной подруге Тамаре.

После сложнейших трехчасовых переговоров по телефону и многочисленных посулов с моей стороны Тамара нехотя уступила «Ягуар» на весь день и даже вместе со своим мужем Даней.

Так что пока я крутилась перед зеркалом, «Ягуар» и Даня послушно ждали внизу во дворе. Алиса то и дело выбегала на балкон, делала ладони рупором и громко кричала:

— Сейчас идет!

Потом пчелкой возвращалась к туалетному столику и жужжала мне, как прекрасно я, вся в черном, буду сочетаться с красным «Ягуаром» и черным откидным верхом. «Ягуар», в общем-то, именно из этих соображений и выбирался.

В конце концов (с легким опозданием в два часа) мы — я и Даня — тронулись в путь.

Всю дорогу Даня, сраженный моим шляпно-прозрачно-летящим появлением из подъезда, пытал меня, по какому случаю такой маскарад. Я отделывалась туманными намеками на пылкую любовь. Даня заметно ревновал. В общем, расстояние от Москвы до Коломны показалось мне незначительным.

В Коломне, попетляв немного по улицам, мы без особых усилий нашли нужный адрес. Это был покосившийся одноэтажный домик, облепленный зелеными воротами. Внимательно изучив вкусы аборигенов, я сочла, что со шляпой сильно погорячилась, а потому не решилась выходить из «Ягуара» и послала на разведку Даню.

Даня долго стучал сначала в одни ворота. Когда ему надоело, он перешел к другим. Здесь ему повезло больше, потому что маленькая толстенькая бабулька выкатилась на стук и что-то быстро залопотала, тыча коротенькой ручкой на восток. Даня понятливо кивал.

— Поехали, — сказал он, с трудом освободившись от старушки и садясь за руль.

— Куда? — заволновалась я.

— Да неподалеку в леске стройка. Твой Дмитрий там.

Я сообразила, что лесок гораздо выгодней для моей шляпы, чем пыльные улицы с облезлыми домами, и воспряла духом. Очень скоро «Ягуар» действительно въехал в лесок и по накатанной дороге устремился на шум то ли трактора, то ли бульдозера. Я любовалась природой, воображая, как восхитительно буду смотреться среди елей и берез.

Вскоре показалась расчищенная от леса площадка. Строительство шло здесь полным ходом, но дальше фундамента дело не двинулось. Строителей было меньше, чем техники. Я без труда отыскала среди них Лебедева и закричала:

— Дмитрий! Дмитрий!

Мой голос потонул в шуме бульдозера, но, привлеченный красным «Ягуаром», Дмитрий широко зашагал в нашу сторону. Я поняла, что он здесь главный, выскочила из машины, обворожительно оперлась о дверцу и залюбовалась.

Дмитрий оказался еще красивей, чем на фотографии. К привлекательному лицу добавился высокий рост и прекрасное телосложение.

«Какой бизнес, — усмехнулась я, — такого мужика можно просто показывать за деньги».

Он шагал уверенно и бодро. Силой и волей веяло от него, щедростью и благородством.

«Как обманчива внешность», — с огорчением подумала я.

Он шел к нам, а мыслями был еще там, на стройке. Мой изысканный наряд он просто не замечал, как не замечают ничего вокруг поглощенные любимым делом люди. Ну дама и дама, ну в шляпе и в шляпе разве до этого мне, когда за спиной тарахтит бульдозер и кладутся фундаментные блоки.

— Здравствуйте, — с улыбкой поприветствовал он нас. — Вы из фирмы?

— Нет, мы из Москвы, — брякнул Даня.

Вот кто его просил встревать? Взял и все испортил. Разбил ауру печали.

— Вы Дмитрий? — с трогательной грустью спросила я из-под кружевной шляпы.

Он, словно очнувшись, удивленно посмотрел на меня:

— Да, я Дмитрий, а вы кто?

— Софья, — представилась я и улыбнулась, так, слегка, одними губами, но, по-моему, обворожительно.

Никакой реакции. Я поняла, что слишком праздно выгляжу среди этих живущих трудом людей, что своей дурацкой шляпой добилась обратного эффекта.

Расстроилась ужасно и готова была сквозь землю провалиться, но делать нечего, шляпа-то на мне, туфли на высоких каблуках тоже. Придется как-то выкручиваться.

— Нам надо поговорить, — сказала я, опираясь на локоть Дмитрия и делая вид, что не замечаю, как он от меня шарахается. — Прогуляемся? — кивнула я в сторону леса.

— Охотно, но боюсь, вы испачкаете туфли, да и дорога здесь… — он намекал на мои каблуки. — Впрочeм, как хотите.

Я сделала несколько шагов и поняла, что дальше идти не смогу. Пришлось снять туфли и нести их в руках. Представляю, как глупо смотрелась я босиком и в кружевной шляпе. К тому же я чувствовала, что присутствие мое Дмитрию доставляет не радость а настоящие мучения. С одной стороны, ему было страшно за мой воздушный туалет, который частями мог остаться на ветках, с другой — он не знал, как от меня отвязаться, чтобы убежать на свою стройку.

А я-то воображала, как сведу его с ума под сенью берез и осин.

— О чем вы хотели поговорить? — озадаченно спросил он, едва мы удалились на пять шагов от лимузина. — Если можно, короче.

Меня обидела его деловитая поспешность, но я смирилась.

— Нам предстоит разговор об очень серьезном, — сказала я, не сбавляя шага и все еще не расставаясь с мыслью утащить его под сень, туда, где нет бульдозерного шума, а есть ели, березы и — осины, где можно, слившись с природой, атаковывать печальным взглядом и проникать в глубины души.

— Мы слишком удалились, — сердито сказал он, резко останавливаясь.

Я поняла, что больше не сдвину его ни на сантиметр.

«Придется начать здесь», — обреченно подумала я.

Внутренне приготовилась, вошла в образ, заглянула в его глаза и… сникла — так они холодны и безразличны. Ясно, здесь не потерпят кокетства. Я растерялась. Заготовленный мной монолог не рассчитан на такой прием. Требовался другой образ. Может, Нюрка в кожаной тужурке, может, еще кто. Я этого не знала, а потому решила действовать экспромтом.

— В общем, так, — заявила я тоном «пошли все вон», — я двоюродная сестра Клавдии и буду говорить начистоту. У меня вопрос, ответить на который вы обязаны, если вы мужчина.

Дмитрий изменился вмиг. Глаза его потеплели и залучились волшебным светом любви. Голос приобрел мягкие и теплые оттенки.

«Как греет человека чужая квартира. Просто удивительно. Он еще хуже, чем я о нем думала. Сухой рационалист, абсолютно равнодушный ко всему прекрасному».

Под прекрасным я, естественно, имела в виду себя.

— Так вы Соня? — Дмитрий протянул мне руку для пожатия. — Много о вас слышал.

— Я о вас тоже, — сердито ответила я, мстительно игнорируя его руку.

— Как поживает Клавдия? Я написал ей письмо, но ответа не получил.

«Клавдия?!! Что он такое говорит?» — обалдела я. Мне сделалось как-то нехорошо. Вот так влипла!

Он не знает о гибели Клавдии. Ну правильно, кто бы ему сообщил? Кто угодно, только не я.

— Надеюсь, Клавдии сейчас неплохо, — сухо ответила я, — но здесь другой вопрос.

— Какой?

Дмитрий всем своим видом давал понять, что для Сони, сестры Клавдии, он готов разрешить все вопросы, чего бы это ему ни стоило.

— Я по поводу квартиры. Почему вы настаиваете на ее продаже?

Он нахмурился.

— Вот вы о чем? Вас Клавдия прислала?

— Нет, я сама. Можете вы объяснить мне, зачем такая спешка. Вы же в каждом письме напоминаете об этом. Даже неприлично.

— Что неприлично? — удивился он. — Продавать квартиру в Москве? Простите, но это мое дело. Если Клавдия не хочет заниматься этим вопросом, зачем ., тогда согласилась? Я не понимаю ее. Она полгода тянет с продажей, под разными предлогами отказывается переезжать сюда, а по-моему, она просто разлюбила меня или не хочет покидать Москву.

«Нет, я этого не переживу. Какой цинизм. Он еще говорит о любви».

Я пришла в бешенство, но вида не подала.

— Продать квартиру! Хорошенькое дельце. А вам не кажется, что требовать от любви так много — низко? — осведомилась я.

Дмитрий онемел от удивления.

— Чего много? — спросил он. — Продать квартиру — много? Ей же ничего делать не надо, только дойти до агентства по недвижимости.

— Я говорю не о технической стороне вопроса, а о моральной.

— А, о моральной. Если о моральной, то согласен: продавать четырехкомнатную квартиру в центре Москвы глупо, но что делать, если позарез нужны бабки, простите, деньги. Если дело пойдет, я восполню эту потерю.

«Да-а, нечего сказать, умеет этот Дмитрий удивить. Оказывается, речь идет о четырехкомнатной квартире. Что это значит? Может, у него есть еще одна Клавдия, с квартирой побольше и в центре? Вот подлец! Другого я и не ожидала».

Я приосанилась, давая понять, что ни перед чем не остановлюсь в борьбе за справедливость, и строго, с нарастающей угрозой сказала:

— Не старайтесь меня запутать. Я говорю о двухкомнатной квартире, о квартире Клавдии.

Дмитрий посмотрел на меня с огромным интересом, так, как должен был посмотреть в первый миг нашей встречи.

— О двухкомнатной? — переспросил он и тут же рассмеялся. — Простите, я что-то не пойму цель вашей миссии. Неужели Клавдия собралась продавать свою квартиру и ехать ко мне?

— Не знаю, собралась ли она это делать, но твердо знаю, что родственники ей этого не позволят, — решительно заявила я.

— И правильно сделают, — не менее решительно поддержал меня Дмитрий. — Вот это будет настоящая глупость. Она намекала когда-то на это, но я так серьезно воспротивился, что, думал, больше мы к этому не вернемся. Это не лезет ни в какие ворота.

«Да о чем он? — растерялась я, чувствуя полную беспомощность. — „Это“ да „это“. Что „это“? Я уже не понимаю ничего».

— Да что об этом говорить, — продолжил Дмитрий. — Срок доверенности истекает через месяц. Вряд ли Клавдия успеет за это время уладить мои проблемы, если ей года оказалось мало.

— О какой доверенности вы говорите? — делая «глаза», спросила я.

— Вы не в курсе? — удивился он. — Клавдия вам не рассказала?

— Что-то говорила, но я не очень поняла. Если можно, объясните, пожалуйста.

— Дела в Коломне требуют моего постоянного присутствия, поэтому продажу своей квартиры я поручил Клавдии и оформил у нотариуса доверенность на проведение всех операций, связанных с продажей. Доверенность выдана на год. Ровно через месяц срок истекает, и мне придется ехать в Москву оформлять новую. Но не в этом проблема. Я понимаю, Клавдия против этой продажи, она боится, она всего боится, но кто не рискует, тот не пьет шампанское.

«Дура Клавдия! Да с таким мужиком я бы всю жизнь пила шампанское! Вот так номер! Он и не собирался продавать ее квартиру. Он писал о своей. Тогда зачем Клавдии понадобилось убивать меня? Пропал мотив. Кому-то выгодно подставить Клавдию. Значит, убийца жив, мотив его мне неизвестен и могут быть новые убийства».

— Простите, мне надо срочно в Москву, — сказала я Дмитрию, хватая его за локоть и устремляясь к «Ягуару». — Там ждут неотложные дела.

— Да, да, конечно, — не возражал он, — но зачем вы приезжали?

— Потом все объясню, — пообещала я, заскакивая на переднее сиденье и командуя Дане:

— Трогай!

— Когда потом? Что с Клавдией? — прокричал Дмитрий мне вслед.

— Все в порядке! — солгала я, высунувшись из окна «Ягуара». Хотя кто знает, что именно нужно считать порядком.

Дмитрий с озадаченным видом остался стоять и смотреть мне вслед, а я всеми мыслями устремилась в Москву. Я не задала ему всех вопросов, которые интересовали меня до поездки. Новость о продаже другой квартиры резко поменяла ситуацию. Было над чем задуматься. И я задумалась.