В этот день не явился на сеанс психоанализа Куськин — словно узнал о бессонной ночи Далилы. Позвонила Генриетта Карловна — Куськина мать, как прозвала ее Галина, — и жалобно сообщила, что сын простудился: матерится, кашляет и чихает. Далила любезно посоветовала поить сына чаем с малиной и, простившись с Куськиной матерью, нажала на кнопку вызова секретарши.

Даша немедленно впорхнула в кабинет и проследовала к столу походкой супермодели.

— Я сегодня пораньше уйду, — сказала Далила, с неиссякаемым изумлением наблюдая за своей секретаршей. — А ты, пожалуйста, задержись и заготовь побольше бланков для тестов. И наконец обработай опросники.

— Прямо сейчас приступаю, — деловито пискнула Даша, снимая со стола высокую стопку бумаг и укладывая ее на свою обнаженную грудь.

Девушка обожала рискованные декольте, чем смущала нервных пациентов Далилы. Самсонова прощала Даше все слабости за ее добрый нрав.

Когда секретарша, виляя бедрами, вышла из кабинета, Далила обхватила щеки руками, уперлась локтями в столешницу и задумалась.

Манила мысль: «Домой, в постель, отсыпаться».

Но Далила себя пересилила и отправилась в родовое гнездо Верховских.

Опрос жильцов дома она начала с верхнего этажа: спускаясь вниз, у них больше шансов заметить нечто полезное. В первой же квартире Далилу поджидал приятный сюрприз: там о ней знали и встречали приветливо. Это было тем удивительней, что Верховские после гибели Маши поменяли квартиру.

— Неужели Андрей Викторович успел всех обзвонить? — спросила Далила у Веры Павловны Романовой, сухонькой интеллигентной старушки. Та удивилась:

— Зачем? Андрюша позвонил Эвальду Авраамовичу, а тот сообщил жене, Ираиде Борисовне. Ираида сходила к Эмме Давыдовне, они на одной площадке, а Эмма Давыдовна позвонила Музе Петровне. Муза Петровна отправилась Нерона выгуливать и сообщила мне. Мы с Агнес променаж совершали. Правда, малышка? — спросила она у философски настроенной таксы.

Агнес задумчиво подтвердила:

— Тя-яв!

Далила воскликнула:

— Я очень рада!

Однако на этом радость ее и закончилась — Вера Павловна была очень мила, но не сообщила ничего полезного. Далила двинулась в другую квартиру, но и Муза Петровна разочаровала ее. То же произошло и в квартире Ираиды Борисовны, жены Эвальда Авраамовича. Она красноречиво сожалела, что Верховские съехали, но интересных сведений про роковой день сообщить не могла.

— Нас вообще тогда в Питере не было, — напоив гостью чаем, вскользь в конце разговора сообщила она. — Мы с Эвальдом уезжали на отдых. Узнали о Гибели Маши, когда вернулись.

«Могла бы и раньше сказать, — мысленно рассердилась Далила. — Я столько времени зря потеряла».

— Спасибо за чай, мне было очень приятно, — заспешила она.

— Ну что вы, — расплылась в улыбке Ираида Борисовна, — это вам спасибо. Машенька подвигов не совершала, молодой умерла, но личностью она была исключительной. Вы не зря ее изучаете. Я всегда говорила…

На этот раз ее оборвал звонок.

— Муж пришел! — подскочила Ираида Борисовна. — Он о вас знает и будет вам рад!

Встретив в прихожей мужа, она слово в слово пересказала весь разговор, происшедший с Самсоновой.

Эвальд Авраамович, качая седой головой, с достоинством выслушал все, что, экономя время, быстро прострекотала жена, и не спеша возразил:

— Идочка, ты ошибаешься, мы были в Питере, когда Маша погибла.

— Эвик, с чего ты взял?

— У Машеньки был день рождения. Я спускался вниз с чемоданами и встретил Сереженьку. Он с букетом под дверью стоял.

— Не может быть! — поразилась Ираида Борисовна и с чувством спросила:

— А где же я в это время была?

— Ты сидела в такси, — с иронией сообщил Эвальд Авраамович и шутливо гостье пожаловался:

— Идочка постоянно все путает. Вчера она перепутала с креслом мои очки. И, конечно, их раздавила.

Далила, нервно сглотнув, спросила:

— Вы сказали, под дверью с букетом Сережа стоял. Какой Сережа?

— Конечно же, Хренов, — с неясной обидой воскликнул Эвальд Авраамович и с той же обидой добавил:

— Какой же еще, у Верховских в доме один Сережа бывал.

— Только Хренов, — компетентно подтвердила Ираида Борисовна.

Далила пролепетала:

— Спасибо огромное. До свидания.

И на ватных ногах ушла. Она боялась поверить, что с первого выстрела в цель угодила.