Сознание (помимо моей воли) материализовало совершенно непроизносимые имена, не то богов, не то духов, названных Марго в ее странных молитвах-скороговорках. И все эти Властители Семи Светов, Посвященные змеи. Владыки, Адамы Иот-хавахи, Анаели, Предвечные цари и прочие магические персонажи окружили меня и принялись истязать.
Они заняли все места в знакомой до мелочей студенческой аудитории-амфитеатре, оставив мне место за кафедрой. Скорее всего это походило на судилище. Председательствовал Предвечный царь.
— Мархалева, — писклявым тенором обратился он ко мне, — ответь, дремучая, почто не вняла голосу духов воздуха и золы? Почто отвергла перст указующий, гномами моими обозначенный?
Все остальные магические персонажи страшно взволновались, расшумелись.
— Отмщения! — страшно завыли они. — Отмщения! Трижды отмщения!
Объятая ужасом, я хотела бежать, но почему-то не смогла и от безысходности рявкнула:
— Да пошли вы!
Что тут началось! Эта магическая нечисть, совсем как в художественном фильме «Вий», бросилась меня душить. Хвост Посвященного змея захлестнулся на моем горле. В глазах потемнело. Страх охватил все мое существо. Грудь разрывалась от желания сделать хотя бы глоток освежающего воздуха. Я начала терять сознание и…
Проснулась!
Дышать было нечем, на грудь словно могильную плиту положили. Голова раскалывалась от боли. Я с трудом вспомнила не только где я, но и как меня зовут. Вспомнила, что перед тем, как заснуть, слегка поругалась с Алисой. Она гневалась, что удивительно само по себе. А тут еще она гневалась на меня! На меня, лучшую свою подругу! И все из-за каких-то Фанек, Каринок, Лорок и Нюрок!
Мне стало обидно, что она защищает их, обижая меня. Меня! Бросившуюся ей на помощь с другого конца света. Когда же я вспомнила, что из-за Алиски не сумела наладить личную жизнь и практически потеряла Евгения, то и вовсе взбесилась и наговорила Алисе…
В общем, мы немного поругались. Я с гордо поднятой головой отправилась в спальню, оставив Алису рыдать на диване, в холле. Разнервничалась страшно, но, как это ни удивительно, сразу заснула, едва коснувшись головой подушки.
И тут этот сон.
Очень хотелось пить, но встать или даже протянуть руку за стаканом сока, с вечера поставленным в изголовье, не было никакой возможности.
Причудилось, что кто-то стоит рядом. Хотела. позвать на помощь Алису, но густая пелена окутала меня, сознание помутилось, и я снова провалилась в сон. Это было какое-то странное оцепенение. Я слышала все, что творится в квартире. Слышала, как хлопнула входная дверь, скрип, звук шагов…
Когда до моего сознания дошло, что кто-то ходит по квартире, я сбросила эту оторопь и вскочила с кровати. Было жутко. Я уверена была, что это не Алиса. «Бедняжка так наплакалась, что наверняка крепко спит», — подумала я.
Подойдя к двери, прислушалась: шаги быстро удалялись к прихожей, звук открываемого замка, легкий хлопок и тишина… Нет, гул, отдаленный гул работающего лифта.
Передать не могу, как я испугалась. Сердце, казалось, выскочит из груди. Не знаю, сколько столбом простояла, соображая, чем нам это грозит и откуда исходит опасность. Признаюсь, грешна, мелькали мысли даже о нечистой силе. И тут вдруг меня словно током пронзило: в холле лежит Алиса! Ноги подкосились — бог мой, да жива ли еще она?!
Забыв про страх, я метнулась в холл, щелкнула выключателем. На диване лежала Алиса. Она крепко спала. Так крепко, что не отреагировала даже на свет. Приоткрыв губы, посапывая как ребенок, она дышала ровно, была спокойна и удивительно хороша.
Вздохнув с облегчением, я устремилась в прихожую. Проверила замки, набросила цепочку и, успокоившись, отправилась спать. Заснула довольно легко и проснулась лишь утром от стука в дверь. Стучала Алиса. Стучала и тихонечко звала меня, почти шептала:
— Со-оня, Со-оня, ты спи-ишь? Спи-ишь?
— Нет, — ответила я.
Довольная мордашка Алисы мгновенно просунулась в дверную щель.
— Со-оня, мир? Я улыбнулась:
— Мир.
— Ура-аа! — закричала Алиса и с визгом бросилась меня душить, точнее обнимать.
Я была довольна. Размолвка с подругой тяжелым грузом жала на сердце, а тут еще этот дурацкий сон. В душе поселилась тревога. Довольная примирением, Алиса прилегла со мной рядом и весело зачирикала, строя планы на этот день.
— Позавтракаем в кафе, здесь неподалеку, — щебетала она, — затем прокатимся по каналам, нет, лучше прокатимся и позавтракаем одновременно. Потом отправимся по магазинам, потом…
Послушать ее, так сломя ноги надо бросаться в развлечения без устали и отдыха. Это совсем не по мне, я человек дела.
Радовало одно: Алиса снова здорова. И тут вдруг вспомнила странные ночные звуки. Теперь, когда я проснулась, они не казались такими уж страшными. Да и не уверена была, слышала ли эти звуки на самом деле, или они приснились мне.
— Алиса, — спросила я, — ты ничего этой ночью не слышала?
— Я расстроилась, наплакалась, а потому приняла снотворное и крепко заснула, — с обидой ответила Алиса.
— Ну-ну-ну, моя ты хорошая, — сказала я, притягивая ее к себе и чмокая в щеку.
Тревога ночи враз куда-то ушла, настроение поднялось.
— И в самом деле, почему бы нам не прогуляться по Неве? — воскликнула я, вскакивая с постели. — Надену розовый костюм. Ты знаешь, обожаю розовое.
Алиса пришла в восторг.
— А я надену голубое, — заявила она, делая грациозный жест рукой, гримасничая и воображая, как делают обычно это дети перед зеркалом.
В таком приподнятом настроении и застала нас Марго — инициатор вчерашней ссоры. Она чувствовала за собой вину и, желая реабилитироваться, сообщила:
— Уже сварила кофе. Будете пить в столовой или нести сюда?
— В столовой, — постановила Алиса. Мы отправились в столовую. Марго за нами. Ее явно что-то волновало, но нам было не до расспросов. Я и Алиса готовились украшать собой Санкт-Петербург. Согласитесь, это непросто, поскольку город и без нас потрясающе красив. Поэтому мы особенно тщательно выбирали наряды, и чем больше выбирали, тем сильней волновалась Марго, которая ни на шаг от нас не отходила, слушала и изумлялась.
— Софья Адамовна, — наконец спросила она, — это что же, никто уже нести подарки на анализы не собирается?
Я шутливо хлопнула себя по лбу:
— Маргуша, умница, что напомнила. Конечно, надо забросить в лабораторию подарки. Сделаем это по пути. Неси их сюда и захвати духи из спальни.
Марго выплыла из столовой, а Алиса опять рассердилась.
— Соня, — зашипела она, — брось заниматься глупостями, оставь мои подарки в покое. Стыд и срам. Что обо мне люди подумают?
— Пусть думают, что хотят, главное, чтобы ты была жива, тогда им будет о ком думать. Вернулась Марго.
— Нет там никаких подарков, — сказала она, растерянно разводя руками.
Я рассердилась:
— А духи?
— И духов в спальне нет.
— Как нет? Они были, когда я ложилась спать. Духи стояли рядом с моей кроватью на туалетном столике у зеркала!
— Да, они там, — подтвердила Алиса. — Духи всегда стоят там.
— А теперь их там нет, — отрезала Марго. — И вообще никаких подарков нет. Даже свечи в форме слоника нет. Даже удобрения, подаренные не Алисе, а мне, исчезли. Ничего нет, подчистую вымели.
— Ах, Марго, — разозлилась я, — вечно ты ничего не найдешь. Подарки в пакете лежат в прихожей.
— Так, может, кто-нибудь туда отправится и их найдет? — спросила Марго.
Отправились мы с Алисой. С удивлением я обнаружила, что пакета нет. Мы бросились в спальню, но и там духов не обнаружили. Я подозрительно посмотрела на Марго и спросила:
— А что ты говорила про слоника?
— Это свечка, ее подарила мне Нюра, — пояснила Алиса.
— А Каринка подарила мне немецкие удобрения, а теперь их нет, — расстроилась Марго. — И вообще никаких подарков нет, — повторила она.
Я была потрясена. Осела на диван, и мой ночной кошмар с удивительной ясностью ожил, словно прокрутили кино.
— Алиса, — сказала я, — этой ночью у нас были гости. Кто-то из твоих подруг, испугавшись анализов, выкрал подарки.
— Все? — изумилась Алиса. Я психанула:
— Господи, нельзя же быть такой бестолковой! Конечно, все. Если убийца только свой подарок заберет, то сразу станет всем и все ясно.
И я набросилась на Марго, потому что отравительница избежала разоблачения лишь благодаря ее длинному языку.
— Как могла ты растрепать о моем намерении? — заламывая руки и страшно горюя, что нельзя хорошенько побить Марго, вопрошала я.
— Кто же знал, что эти бессовестные до такого преступления дойдут? — оправдывалась она. — Додуматься ночью проникнуть в квартиру и выкрасть все подарки! И вы хороши. Как же вы не слышали?
— Эта доверчивая дурочка напилась таблеток, а я слышала, но словно парализовало меня, с постели встать не могла. Ну, и что теперь нам делать? — с укором глядя на Алиску, спросила я. — Теперь-то понимаешь, что травят тебя собственные подруги? Точнее одна из них? Теперь-то тебе это ясно?
Вместо ответа Алиса разрыдалась. С ней творятся страшные дела, а она сидит и хлюпает носом.
И тут меня осенило.
— Кстати, — закричала я, — а почему это ты меня вызывала? Аж из Москвы! Почему подруг своих не звала на помощь, когда было тебе худо?
— Потому что я их всех боюсь, — пропищала Алиса и еще сильней залилась слезами. Я обмерла:
— Вот это да!