Я еще не вышла из сна и в таком состоянии узнаю о смерти любимой подруги! Конечно, тут же рухнула на подушку и отключилась, пытаясь себя убедить, что все еще продолжается сон. Однако я уже не спала, а только дремала, обсматриваясь ужасами. Хорошо еще, что долго это не продолжалось, потому что позвонила Лариса и, паникуя, сообщила:

— Роза умерла.

Тут уж не до сна. Я окончательно проснулась и спросила:

— Как умерла? При каких обстоятельствах?

— Не знаю, — рыдая, ответила Лариса. — Мне только что позвонила Тося, сообщила эту страшную весть и тут же бросила трубку. С ее стороны это настоящее свинство, теперь до нее дозвониться не могу.

— Конечно, бросила трубку, — заступилась за Тосю я. — Она и со мной так поступила, но должна ты понимать, что мы не одни. Должны же и другие знать эту страшную весть. Лучше Тоси ее никто в кратчайший срок не распространит. Я знаю только одного человека, который переплюнет в этом деле нашу Тосю.

— Кто же это? — пожелала знать Лариса.

— Изабелла, третья жена Фрола Прокофьевича, первого мужа Тамарки. Уж она в этом деле рекордсмен, с которым не тягаться даже нашей Тосе.

— Но она незнакома с Розой, — напомнила мне Лариса.

— Боюсь, что да, — согласилась я. — Ой, подожди секунду. Сотовый звонит.

Звонила Юля и сообщила ту же весть, но только гораздо более эмоционально, чем Тося и Лариса, вместе взятые.

— Почему вы все мне звоните? — удивилась я.

— Кто это — все? — обиделась Юля.

— И ты, и Тося, и Лариса.

— Да мы все друг другу звоним, раз случилось такое, вот позвонили и тебе.

— Звоните, а сами не знаете ничего, — рассердилась я. — Поверить не могу, что умерла Роза.

— Почему? — изумилась Юля.

— Потому, что она мне срочно нужна. Она обещала проконсультировать по женскому вопросу мою соседку. Что же Роза, так, не проконсультировав, и умерла?

Нет, на нее это не похоже. Роза добросовестный и аккуратный человек. Ты ей звонила?

Юля опешила:

— Но она же умерла.

— А Пупс-то жив. Как хочешь, а я звоню.

После этого я отключила мобильный и, вспомнив о Ларисе, взяла трубку.

— Ты слышала? — спросила я у нее.

— Кто звонил тебе? — не ответив, спросила она у меня.

— Юля. Я послала ее к Розе.

— Но Роза же умерла! — ужаснулась Лариса.

— Вздор, — рассердилась я. — Роза связана обязательствами. Все, встретимся у нее. Я еду туда.

После этого я позвонила Розе. Слава богу, трубку подняла она сама.

— Ох, — сказала она. — Ох.

— Что у тебя происходит? — возмутилась я. — Что ты делаешь?

— Я лежу, — простонала Роза.

— Ты там лежишь, а тебя тут уже заживо хоронят.

Можешь сказать, что произошло?

— Могу, — безжизненно сообщила Роза, — но не могу. Приезжай.

* * *

У подъезда Розы собралась толпа подруг. Там были Тося, Лариса, Юля и даже Маруся. Вид у них был пришибленный.

— Вы что тут стоите? — удивилась я. — Почему не поднимаетесь к покойной?

Тося сделала страшные глаза и шепотом сообщила:

— Там Пупс. Он очень странный.

— В последнее время он все время странный, — рассердилась я, — так что же нам, не видеть Розы?

— А разве Роза там? — ужаснулась Тося.

Юля, Лариса и Маруся ужаснулись следом за ней.

Мне это не понравилось.

— В чем дело? — строго спросила я. — Почему вы решили, что умерла Роза? Я только что с ней разговаривала.

Юля, Лариса и особенно Маруся посмотрели на меня как на сумасшедшую, а Тося, давясь изумлением, воскликнула:

— Ты с ней говорила?!

— Ну да, а что здесь такого?

— Но как же? — взволновалась Юля.

— Подняла трубку, набрала номер, и все. Удивляюсь, как вы не сделали того же, прежде чем дурные сплетни распускать.

— Но мне же сегодня ночью позвонил сам Пупс и сообщил, что Роза погибла, — хватаясь за голову, закричала Тося.

— Нашла кому верить, — рассмеялась я. — Будто не знаешь, какие вальты в последнее время у нашего Пупса. Он тебе еще и не такое скажет, только слушай.

Кстати, а почему ты не осталась у Розы, раз все же к ней поднялась?

Тося замахала руками и затараторила:

— Ты что, я боюсь покойников, я к ней даже в квартиру не входила, там бродит Пупс и приговаривает:

«Этого следовало ожидать. Это я во всем виноват».

— Да? Странно, — удивилась я. — Ну, нечего здесь топтаться, пошли-ка к Розе, раз уж мы все в сборе. Тамарки только не хватает.

Услышав о Тамарке, Маруся поморщилась и пробурчала:

— Здесь еще много кого не хватает: Пиночета, Гитлера и Джека-Потрошителя.

Мне некогда было вступать с ней в дискуссию, я повела всех к Розе.

Роза лежала в кровати. Голова ее была перебинтована, под глазами синели огромные фингалы, в которых утонуло последнее произведение Пупса — тот жалкий синяк, наваренный им накануне.

Сам Пупс действительно вел себя странно. Он был трезв, рысью бегал по комнатам, нервно потирал руки и, пугливо озираясь, бормотал:

— Это я. Это я во всем виноват. Этого следовало ожидать. Надо соглашаться.

Мне некогда было с ним разбираться. Я спешила к Розе, одиноко лежащей в спальне.

Роза обрадовалась нам, насколько, конечно, могла в своем неприятном положении. Она обвела Тосю, Ларису, Марусю, Юлю и меня рассеянным взглядом и сказала:

— Девочки, хорошо, что вы пришли.

— Что произошло? — хором спросили девочки, чуть громче, чем следовало бы у постели больной, которую еще недавно ошибочно принимали за умершую.

Роза поморщилась (думаю, от головной боли) и еле слышно произнесла:

— Не знаю сама.

— Но что-то же ты знать должна, — разволновалась Тося. — Не совсем же у тебя память отшибло.

— Что-то — да, — согласилась Роза. — Помню, как возвращалась поздно ночью от Маруси, помню, как вошла в подъезд, а дальше не помню ничего. Очнулась в больнице. Потом пришел Пупс, я попросила его забрать меня домой, а уж дальше что было, очень хорошо помню до самого вашего прихода.

— Все получилось потрясно. Пупс пустил слух, что ты умерла, — жмурясь от удовольствия, промурлыкала Юля.

— Он дурак, — сообщила страшную новость Роза. — Может, он об этом мечтает, но я жива.

— Дурак дураком, но для такой дезинформации должна же быть причина. Почему Пупс всполошил нашу Тосю? — спросила я.

Роза вопросительно уставилась на Тосю.

— Пупс ночью позвонил и страшно выл, что ты умерла, — тут же отчиталась Тося. — Ужас! Ужас! Я испытала такое, что передать не могу! Целый час сидела в прострации, а потом бросилась всем звонить. Звонила до самого утра.

«Хорошо, что она не начала с меня», — порадовалась я.

Роза, выслушав Тосю, разъярилась, конечно, насколько позволяло ей сотрясение мозга.

— Где он, это ничтожество? — морщась от головной боли, пропищала она.

Позвали Пупса, задали ему аналогичный вопрос — как вышло, что Роза будто бы умерла?

Пупс, разумной частью своей находясь где-то далеко от нас, неразумной сумбурно поведал, что ночью прибежал соседи сказал: «Роза, вся в крови, лежит на первом этаже под лестницей и не дышит». После этого Пупс, вместо того чтобы бежать спасать жену, запаниковал и истерично поделился с Тосей своим горем.

Дальше шел длинный и путаный рассказ Пупса о всех его мытарствах и злоключениях, из чего я кое-как прояснила для себя обстановку.

Дело было так: сосед возвращался из командировки, вошел в подъезд и нашел Розу без сознания. Он по мобильному вызвал «Скорую помощь» и до ее приезда успел смотаться к Пупсу и ввергнуть его в панику.

Пупс, до смерти напугав нашу чувствительную Тосю, бросился вниз к телу Розы — там уже хлопотали врачи «Скорой помощи». В больнице Роза пришла в себя и тут же пожелала ехать домой, куда ее и вернули с легким сотрясением мозга. Однако Пупс в легкость сотрясения верить никак не хотел.

— Не может быть, — сомнамбулически вопрошал он. — Столько крови… Столько крови…

— Это потому, что на голове множество кровеносных сосудов, — пояснила Роза и добавила:

— Это я тебе как гинеколог говорю.

После этого мы выпроводили Пупса и принялись гадать, из-за чего пострадала Роза.

— Денег при тебе не было? — деловито осведомилась Лариса.

— Были, но мелочь, — посетовала Роза.

— А ты хотела бы много? — удивилась Маруся.

— Всегда приятней быть богатой, — с ужимкой удовольствия заметила Юля.

— Но не тогда, когда тебя грабят, — уточнила Тося.

— А кто тебя по голове треснул? — спросила Маруся. — Мужчина или женщина?

— Не знаю, — вздохнула Роза. — Говорю же, что не видела ничего. Все произошло так неожиданно, к тому же было темно. О, как меня тошнит!

— Бедненькая, — заскулила Лариса.

— Зато теперь тебя все любят, — демонстрируя блаженство, успокоила Розу Юля.

— Я прямо вся тебя люблю, — подтвердила Маруся, заботливо натягивая на Розу одеяло.

— До вечера останусь с тобой, — самоотверженно пообещала Тося. — На Пупса рассчитывать в таком деле опасно.

— И я останусь, — присоединилась к ней Лариса.

— И я прямо вся на работу не пойду, — обрадовалась Маруся.

— Я тоже буду наслаждаться твоим обществом, — пообещала Юля, удобно устраиваясь в кресле.

Я поняла, что у постели Розы тепла и без меня хватает, и сказала:

— А у меня, девчонки, есть дела. Думаю, сейчас полезней выяснить, кто все же огрел нашу Розу и не продолжение ли это того спектакля со шляпками, стрелами и картинами.

Это вызвало всеобщий шок. Пока Юля, Тося и Лариса застыли с открытыми ртами, Маруся сразу же отвергла мою версию.

— Ерунда, — сказала она. — Обычный в наше время случай. Местное «бычье» хотело разжиться на пиво.

Нечего шляться по ночам.

— А от кого я шла? — обиженно вопросила Роза. — От тебя же и шла, неблагодарная.

Все с осуждением уставились на Марусю, а я отправилась к Пупсу.

Он был в очень жалком состоянии. Все метался и что-то бубнил себе под нос.

Когда я подошла к нему и тронула за плечо, он вскрикнул и шарахнулся в сторону: «Кто его так запугал?» — подумала я и осторожно спросила:

— Вить, а что ты имел в виду, когда говорил: «Надо соглашаться»?

Пупс мгновенно побледнел, губы его затряслись, глаза воровато забегали.

— Этого я не говорил, — пятясь, пробормотал он.

Я растерялась:

— Ну как же, Вить? Когда вошли мы, ты бегал по комнате и приговаривал: «Это я во всем виноват. Этого следовало ожидать. Надо соглашаться».

— Чего ты хочешь от меня? — раздраженно спросил Пупс.

— Ничего, — обиделась я. — Всего лишь хочу узнать: в чем ты виноват? Чего надо было ожидать и с чем (или на что) надо соглашаться?

— Не говорил я этого! — отрезал Пупс. — Тебе показалось.

Пока я хватала ртом воздух, он схватил кейс и с криком «Роза, я на работу!» выбежал из квартиры.

— Ну и дела! — изумилась я.