Декорация прежняя. Вечер того же дня. Наступают сумерки. Крис тащит по аллее верхушку сломанного дерева; голый обрубок ствола торчит из земли. На Крисе парадные брюки и белые полуботинки, но он еще без верхней рубашки. Когда он скрывается за поворотом аллеи, на веранде появляется мать . Она спускается вниз и смотрит ему вслед. Она в халате, в руках у нее поднос со стаканами и графин, наполненный апельсиновым соком. В стаканы положены веточки мяты.
Мать (кричит вслед Крису). Неужели для этого надо было надевать новые брюки? (Выходит в сад и ставит поднос на стол. Затем с беспокойством оглядывается и трогает графин, чтобы узнать, достаточно ли он остужен.)
Крис возвращается, отряхивая руки.
Когда эти ветки убрали, здесь стало светлей.
Крис. Почему ты не переодеваешься?
Мать. Душно. Я приготовила для Джорджа апельсиновый сок, он всегда любил апельсиновый сок. Хочешь, выпей.
Крис (с нетерпением). Ну иди же, одевайся. И чего это отец все еще спит? (Наливает себе стакан соку.)
Мать. Он расстроен. Когда он расстроен, он спит. (Смотрит ему в глаза.) Мы с отцом глупые люди. Мы ничего не понимаем. Ты должен нас защитить.
Крис. Чепуха! Чего вам бояться?
Мать. Стив до конца утверждал на суде, что во всем виноват отец. Если дело начнут разбирать снова, я этого не переживу.
Крис. Джордж болван. Не принимай это всерьез!
Мать. Их семья нас ненавидит. Может быть, даже Энни…
Крис. Мама!..
Мать. Если ты всех любишь, не думай, что и тебя все любят!
Крис. Ладно, не расстраивайся. Предоставь это дело мне.
Мать. Когда Джордж соберется уезжать, пускай едет и она.
Крис. Не заботься об Энни.
Мать. Стив ведь и ее отец.
Крис. Прекратишь ты когда-нибудь? Ну, пойдем.
Мать. Ты не знаешь, как люди могут ненавидеть, Крис. От ненависти они могут весь мир разорвать в клочья.
Энн в вечернем платье появляется на веранде.
Крис. Видишь? Она уже готова. (Вместе с матерью поднимается на веранду, к Энн.) Мне осталось только надеть рубашку.
Энн (озабоченно). Вы чувствуете себя хорошо, Кэт?
Мать. Не все ли равно, дорогая! Есть такие люди – чем больше они болеют, тем дольше живут. (Входит в дом.)
Крис. Ты красивая.
Энн. Мы скажем матери сегодня вечером.
Крис. Конечно.
Энн. Лучше было бы сказать ей сейчас. Я не умею хитрить, мне это не по нутру.
Крис. Какая тут хитрость? Мы ей скажем, когда она будет поспокойнее.
Голос матери. Джо, хватит тебе спать!
Энн. Кто спокоен, это твой отец. (Смеется.) Спит как сурок.
Крис. Я тоже спокоен.
Энн. Правда?
Крис. Смотри. (Вытягивает руку и делает вид, что она у него сильно дрожит.) Как только Джордж приедет, скажи мне. (Входит в дом.)
Энн спускается с крыльца. Она бесцельно бродит по двору; что-то притягивает ее к сломанному дереву. Она подходит к нему, нерешительно прикасается к стволу, думая о чем-то своем.
Голос Лидии (за сценой). Джонни! Иди ужинать!
Входит Сью и, увидя Энн, которая ее не замечает, останавливается.
Сью. Нет ли здесь моего мужа?
Энн (оборачивается, вздрогнув). Ах!
Сью. Извините, я вас напугала.
Энн. Нет, ничего, я… у меня… я… как дурочка, боюсь темноты.
Сью (озираясь). Да, уже темнеет.
Энн. Вы ищете мужа?
Сью. Как всегда. (Устало смеется.) Он столько времени проводит здесь, что ему скоро придется платить и за эту квартиру.
Энн. Мы все переодевались, поэтому вашему мужу пришлось поехать на вокзал встречать моего брата. Хотите выпить холодного соку?
Сью. Спасибо, хочу.
Энн наливает сок.
Значит, Джим поехал на вокзал?.. Ему было слишком жарко везти меня на пляж. Мужчины как дети: чего они не сделают ради соседей!
Энн. Келлерам все любят оказывать услуги. Так было всегда, сколько я себя помню.
Сью. Удивительно! Наверно, брат ваш приехал на свадьбу?
Энн (подавая ей стакан с апельсиновым соком). Не знаю. Может быть.
Сью. Вы, должно быть, очень взволнованы.
Энн. Выйти замуж не так-то просто.
Сью. Это как для кого. Глядя на вас, не подумаешь, что это так сложно.
Энн. Да, у меня не раз была эта возможность.
Сью. Держу пари, что не раз. Но все это было не так романтично… Помилуйте! Выйти замуж за брата своего жениха!..
Энн. Романтично? Не знаю. Я выхожу замуж за Криса потому, что, когда бы мне ни захотелось услышать правду, мне всегда на ум приходит Крис. Если он что-нибудь сказал – значит, это так и есть. От этого легче жить.
Сью. И у него есть деньги. От этого тоже легче жить.
Энн. Мне это безразлично.
Сью. Вам так кажется. Все зависит от денег. Я вышла замуж за студента. Мы жили на мое жалованье. И это плохо. Когда женщина содержит мужчину, он чувствует себя ей обязанным. А кто же любит того, кому обязан?..
Энн смеется.
Увы! Это правда.
Энн. В глубине души доктор, наверно, к вам очень привязан.
Сью. Несомненно. Но нехорошо, когда мужчина чувствует свои путы. Джиму кажется, что он в неволе.
Энн. Да…
Сью. Вот я и собиралась просить вас о небольшой услуге…
Энн. С удовольствием, если это будет в моих силах.
Сью. Это вполне в ваших силах. Устройтесь после свадьбы где-нибудь подальше отсюда.
Энн. Вы шутите?
Сью. Какие тут шутки! Когда Крис здесь, мой муж не знает покоя.
Энн. Почему?
Сью. У моего мужа большая практика, но он мечтает заниматься научной работой, делать открытия. Понимаете?
Энн. Понимаю. А чем это плохо?
Сью. Прелестно… Для отшельника… За научную работу платят двадцать пять долларов в неделю. Стирка власяницы за свой счет. И так всю жизнь.
Энн. При чем же здесь Крис?
Сью (с нарастающей силой). Крис странно действует на людей. Возле него они хотят стать лучше, чем им это по средствам.
Энн. Что же тут плохого?
Сью. Дорогая, у Джима семья на плечах. После каждого свидания с Крисом ему кажется, что он вступает в сделку с совестью, не посвящая себя научной работе. А кто кругом нас не совершает сделок с совестью? Джим вспоминает о совести каждые два года. Сейчас он сделал из Криса кумир и…
Энн. Может, ваш муж прав? Не в том смысле, что Крис годится в кумиры, а…
Сью. Нет, дорогая, вы сами знаете, что он неправ.
Энн. Я с вами не согласна. Крис…
Сью. Давайте говорить откровенно. Крис работает со своим отцом, не так ли? Каждую неделю он получает доход от своего предприятия.
Энн. Что из этого?
Сью. Вы меня спрашиваете – что из этого?
Энн. Да, конечно, я спрашиваю вас. (Пауза. Вот-вот уже не сможет себя сдержать.) Вам не следует позволять себе подобные намеки… Крис не взял бы у отца и пяти центов, если бы там было что-нибудь не так…
Сью. Вы думаете?
Энн. Да, думаю. Мне не нравится, как вы разговариваете.
Сью (подходя к ней). А мне знаете что не нравится, моя милая?
Энн. Нам незачем с вами ссориться.
Сью. Мне не нравится жить бок о бок с этим святым семейством. Чувствуешь себя каким-то отребьем.
Энн. Тут уж я ничем не могу вам помочь.
Сью. Кто дал Крису право калечить человеку жизнь? Все знают – старик Келлер дал взятку и поэтому вышел из тюрьмы.
Энн. Неправда!
Сью. В нашем квартале нет ни одного человека, который бы этого не знал. Ступайте поговорите с ними.
Энн. Ложь. Келлеры в самых лучших отношениях с соседями. Они приходят сюда играть в карты и…
Сью. Ну и что? Они его уважают за то, что он ловкач. И я тоже. Я ничего не имею против Джо, но, если Крис заставляет других носить власяницу, пускай сперва наденет ее сам. Он совсем задурил моему мужу голову своим идиотским идеализмом, и мое терпение лопнуло.
Крис выходит на веранду. На нем рубашка и галстук.
(Быстро оборачивается, услышав его шаги. С улыбкой.) Привет, дорогой, как мама?
Крис. Мне показалось, что приехал Джордж.
Сью. Нет, здесь мы вдвоем.
Крис (спускаясь к ним). Сьюзи, сделайте одолжение – поднимитесь к маме и успокойте ее. Она совсем расклеилась.
Сью. Она еще ничего не знает?
Крис (с коротким смешком). Нет, но, кажется, догадывается. Вы ведь знаете маму.
Сью (подходит к крыльцу). Да, она у вас ясновидящая. (На веранде.) Не беспокойтесь. Мама полюбит Энн. (К Энн.) Вы ведь дамский вариант Криса.
Крис смеется. Сью входит в дом.
Крис. Интересный человек, правда?
Энн. О да! Очень.
Крис. И превосходная сиделка! Знаешь, она…
Энн (напряженно, но стараясь владеть собой). Ты все еще продолжаешь свое?
Крис (еще улыбаясь). Что?
Энн. Кого бы ты ни встретил, ты у каждого находишь какую-нибудь добродетель. Откуда ты знаешь, что она превосходная сиделка?
Крис. Что с тобой, Энн?
Энн. Эта женщина ненавидит тебя. Она презирает тебя!
Крис. Слушай… какая муха тебя укусила?
Энн. Эх, Крис…
Крис. Что здесь произошло?
Энн. Почему ты мне не сказал?..
Крис. Чего?
Энн. Она утверждает, что все тут считают твоего отца виновным.
Крис. Да, ну… что из этого?
Энн. Я только не понимаю, зачем тебе было это отрицать. Ты мне сказал, что все забыто.
Крис. Я боялся, как бы ты не подумала, что тебе не следует сюда приезжать. Я знаю, многие считают моего отца виновным. Мне казалось, что и ты можешь его заподозрить…
Энн. Я никогда не говорила, что подозреваю его.
Крис. Никто этого не говорит.
Энн. Я знаю, как ты его любишь, но ведь нельзя же…
Крис. Ты думаешь, я мог бы ему простить?
Энн. Крис, я отреклась от родного отца… И если в этой истории что-нибудь не так, то…
Крис. Я знаю, Энн…
Энн. Джордж был у отца. Не думаю, чтобы он привез мне оттуда его благословение…
Крис. Пусть приезжает. Тебе нечего бояться Джорджа.
Энн. Повтори. Скажи мне это еще раз.
Крис. Мой отец невиновен, Энн. Не забудь, его зря обвинили… Что он должен был пережить? Как бы ты себя чувствовала, если бы тебе это предстояло снова? Поверь мне, Энн, здесь все в порядке. Поверь мне, детка!
Энн. Ладно.
Они целуются. Келлер неслышно появляется на веранде.
Келлер. Ну не рай ли здесь?
Они отстраняются друг от друга и застенчиво смеются.
(Спускается вниз.) Сегодня у нас праздник, Энни. (Садится, кладет ногу на ногу.) Ну, как ты себя чувствуешь в качестве замужней дамы?
Энн (смеясь). Я еще этого толком не испытала.
Келлер. Что же ты оплошал?
Крис. Ах ты, старый селадон!
Келлер. Что значит «селадон»?
Крис. Это по-французски.
Келлер. Не говори непристойностей. (Смеется.)
Крис. Видала ты когда-нибудь такого старого недоросля?
Келлер. Надо же кому-нибудь зарабатывать на жизнь!
Энн (под общий смех). Ему пальца в рот не клади.
Келлер. У нас в Америке все стали такими учеными, что скоро некому будет выносить мусор.
Все смеются.
Все идет к тому, что в олухах останутся одни хозяева.
Энн. Не скромничайте, Джо. Не такой уж вы олух.
Келлер (вздыхает). Знаешь, Энни… (Пауза. Усаживается поудобнее и задумчиво смотрит вперед.) Вот, к примеру, твой брат Джордж. Я как раз о нем думал. Когда он приедет, я бы хотел, чтоб ты ему предложила вот что… Серьезно, Энн… Ты говоришь, что здоровье его плоховато… Я вот и подумал, на кой ему черт надрываться в Нью-Йорке, где прямо глотку друг другу рвут. Ведь у меня здесь столько приятелей. Я в дружбе с крупными воротилами нашего города. И мог бы помочь Джорджу. Ему стоило бы обосноваться здесь.
Энн. Что ж, это очень любезно с вашей стороны, Джо.
Келлер. Какие тут любезности. Пойми меня хорошенько. Я думаю о Крисе. (Небольшая пауза.) Видишь ли, ты еще молода. А когда становишься старше, приятно чувствовать, что ты чего-то достиг. Мое единственное достижение – мой сын. Через год, через полтора твой отец выйдет на свободу. К кому он пойдет? К своему ребенку. К тебе. Вернется старый, ожесточенный… В твой дом.
Энн. Какое это имеет значение, Джо?
Келлер. Сейчас тебе кажется, что никакого. Но поверь мне, кровь не вода. Если тебе прожужжат все уши… А мой сын тут же, в доме… Словом, я не хочу, чтобы эта вражда встала между нами. (Жестом показывает на себя и на Криса.)
Энн. Обещаю вам, что она не встанет. Не беспокойтесь, не встанет.
Келлер. Сейчас ты влюблена, но я много старше тебя: дочь – это дочь, а отец – это отец. И может случиться, что… (Небольшая пауза.) Я бы хотел, чтобы ты сделала так. Со мной твой отец не захочет разговаривать, но он послушает тебя, и он послушает твоего брата. Я бы хотел, чтобы вы оба пошли к нему в тюрьму и сказали: «Папа, Джо хочет, чтобы, когда ты выйдешь на свободу, ты снова вошел в его дело».
Энн (поражена). Вы хотите, чтобы он снова стал вашим компаньоном?
Келлер. Нет, ну зачем же компаньоном? Я возьму его на работу. (Пауза. Встает, возбужденно.) Я хочу, чтобы он знал, Энни… Знал, пока он еще в тюрьме, что, когда он выйдет на свободу, его ждет работа. Это смягчит его горечь. Сознание, что у тебя есть работа… утешает человека.
Энн (испуганно, с упреком). Джо, вы не обязаны ему ничем.
Келлер. Да, да… Я обязан был бы съездить ему разок по зубам…
Крис. Так и сделай. Я не хочу его видеть на заводе. И баста. Что ты сюсюкаешь – люди могут тебя превратно понять.
Келлер. А я не понимаю, почему она хочет его казни!
Крис. Он ее отец. Если она так чувствует…
Келлер. Нет, нет…
Крис (почти сердито). Какое тебе дело?
Келлер (сдерживая себя). Отец – это отец! (Дотрагивается до щеки.) Мне бы лучше… побриться. (Делает несколько шагов назад, затем поворачивается, с улыбкой.) Я не хотел наседать на тебя, Энн.
Энн. Давайте забудем всю эту историю, Джо.
Келлер. Правильно. (Крису.) Она может понравиться.
Крис. Побрился бы ты, а?
Келлер. Опять правильно… (Идет к крыльцу.)
Справа торопливо входит Лидия .
Лидия (Келлеру). Совсем забыла… (Заметив Криса и Энн.) Привет. (Келлеру.) Я обещала Кэт сделать ей прическу. Она расчесала волосы?
Келлер. Как всегда весела, а, Лидия?
Лидия. Конечно, а почему нет?
Келлер (поднимаясь на веранду). Ступай наверх и причеши волосы моей Кэт.
Лидия поднимается по ступенькам.
Сегодня у нее праздник, сделай ее покрасивее. (Стоя в дверях, поворачивается к Крису и Энн.) Из этого могла бы получиться песенка. (Тихо напевает приятным голосом.) «Ступай наверх и причеши-ка мою Кэт…»
Лидия входит в дом.
«Пусть краса ее украсит божий свет». (К Энн.) Неплохо для человека, который всего год ходил в вечернюю школу? (Напевает, входя в дом.) «О, ступай наверх и причеши-ка мою Кэт, о…»
Келлер уже почти скрылся в дверях, когда справа во двор быстро входит Джим. Келлер выжидательно останавливается. У Джима возбужденный вид.
Крис (видя, что Джим смотрит на них). В чем дело? Где Джордж?
Джим. А где мать?
Крис. Наверху, одевается.
Энн. Куда девался Джордж?
Джим. Я попросил его обождать в машине. Послушайте меня. Послушайтесь моего совета.
Энн ждет.
Не зовите его сюда.
Энн. Почему?
Джим. Кэт в плохом состоянии. Она этого не вынесет. Так, сразу…
Энн. Чего она не вынесет?
Джим. Что вы меня разыгрываете? Вы же знаете, зачем он приехал. Он в ярости. Поезжайте с ним куда-нибудь и поговорите с глазу на глаз.
Энн делает несколько шагов по аллее, но, увидев Келлера, останавливается. Келлер входит в дом.
Крис (испуган, а потому зол). Не будьте старой бабой.
Джим. Он приехал, чтобы увезти ее домой. Что это значит? (Оборачивается к Энн.) Вы-то знаете, что это значит! Договоритесь с ним где-нибудь в другом месте.
Энн (с трудом, Крису). Я увезу… его куда-нибудь… (Хочет уйти.)
Крис. Нет.
Энн останавливается.
Джим. Ты перестанешь валять дурака?!
Крис. Замолчи! Его здесь никто не боится. (Идет по дороге.)
Входит Джордж Дивер . Джордж – ровесник Криса. Он бледен, говорит тихо, как бы боясь потерять самообладание и закричать во весь голос.
(После минутного замешательства подходит к нему с протянутой рукой, улыбаясь.) Здорово! Чего ты сидел там так долго?
Джордж. Доктор сказал, что твоя мать больна. Я…
Крис. Ну так что? Она все равно захочет тебя видеть. Мы тебя ждем с утра.
Энн (прикасаясь рукой к его воротничку). Какой грязный воротник. Ты не захватил с собой другой рубашки?
Сью выходит из дома.
Сью (недовольным тоном). Как насчет поездки на пляж, Джим?
Джим. В машине слишком жарко.
Сью. На чем же ты ездил на вокзал, на дирижабле?
Крис. Это брат Энн, Сью. Джордж – миссис Бэйлисс.
Сью. Здравствуйте.
Джордж (снимая шляпу). Это ведь вы купили наш дом, не правда ли?
Сью. Правильно. Зайдите перед отъездом и посмотрите, как мы его отделали.
Джордж (отходит от нее). Мне он нравился таким, как был.
Сью (к Энн). Режет правду-матку, а?
Джим. Такой у него характер. (Берет ее под руку.) Мы еще увидимся. (Джорджу.) Полегче, полегче, паренек.
Крис. Спасибо, что его подвезли.
Сью и Джим уходят.
Как насчет того, чтобы выпить апельсинового соку? Мать приготовила его специально для тебя.
Джордж (с принужденной вежливостью). Добрая душа, не забыла, что я люблю апельсиновый сок.
Энн наливает сок.
Крис. Ты немало выпил его в этом доме. Как жизнь, Джордж? Садись.
Джордж (задыхаясь от волнения, ни на минуту не переставая двигаться). Дай мне опомниться. (Осматривается.) Неужели это возможно?
Крис. Что?
Джордж. Я снова здесь.
Крис. Слушай, ты, видно, стал нервным?
Джордж. Да, особенно к вечеру. А ты как? Кажется, теперь большая шишка?
Крис. Нет, средняя. Как твои законы?
Джордж. Не знаю. Когда я изучал их, лежа в госпитале, они казались мне разумными. А у вас тут законы ведь не в чести. Как разрослись деревья. (Указывая на обломок ствола.) А это что?
Крис. Сломало ветром прошлой ночью. Мы посадили это дерево в память о Ларри.
Джордж. Почему? Боялись его забыть?
Крис. Уместное замечание, не правда ли?
Энн (вмешиваясь в разговор). С каких пор ты стал носить шляпу? (Подходит к нему со стаканом.)
Джордж (обнаруживая у себя в руке шляпу). С сегодняшнего утра. Сегодня я решил выглядеть как прокурор. (Протягивая ей шляпу.) Не узнаешь?
Энн. Почему? Откуда?..
Джордж. Это шляпа отца. Он просил меня носить ее.
Энн. Как он себя чувствует?
Джордж. Он стал меньше.
Энн. Меньше?
Джордж. Да. Стал совсем маленький. (Вытягивает руку, показывая расстояние от пола.) Его теперь почти не видно. Это бывает со слизняками. Хорошо, что я поехал к нему вовремя – еще год, и от него ничего бы не осталось, кроме запаха.
Крис. Что случилось, Джордж? В чем дело?
Джордж. Дело? Дело в том, что, когда вы превращаете человека в слизняка, не стоит повторять эту операцию дважды.
Крис. Что это значит?
Джордж (к Энн). Ты еще не вышла замуж?
Энн. Джордж, может быть, ты сядешь и перестанешь вести себя, как…
Джордж. Ты еще не вышла замуж?
Энн. Нет еще.
Джордж. Ты и не выйдешь за него замуж.
Энн. Почему я не выйду за него замуж?
Джордж. Потому что его отец погубил твою семью.
Крис. Послушай, Джордж…
Джордж. Оставь, Крис. Скажи ей, чтобы она ехала со мной. Не будем ссориться. Ты ведь знаешь, что я могу сказать.
Крис. Джордж, тебе кажется, что ты Немезида?
Джордж. Я…
Крис. В том-то и горе, что ты всю жизнь кидался вперед очертя голову. Что ты можешь сказать? Брось, ты не ребенок.
Джордж. Да, я уже не ребенок.
Крис. Не лезь на рожон. Если тебе есть что сказать – скажи вежливо.
Джордж. Не учи меня вежливости.
Энн. Тише!
Крис (готовый его ударить). Будешь ты разговаривать как взрослый или нет?
Энн (быстро, чтобы помешать вспышке Джорджа). Сядь, дорогой. Не сердись. В чем дело?
Джордж дает себя усадить, глядя на нее.
Ну скажи, что случилось? Ты ведь поцеловал меня на прощанье, когда я ехала сюда, а теперь…
Джордж (задыхаясь, ей одной). С тех пор вся моя жизнь перевернулась. Я не мог пойти на работу, когда ты уехала. Мне захотелось поехать к отцу и рассказать ему, что ты выходишь замуж. Иначе я не мог, Энни… Мы поступили подло. Непростительно. Ведь я ни разу его не видел с тех пор, как вернулся с войны. Даже открытки не послал ему, не поздравил с Новым годом. Если бы ты знала… Нет, ты не знаешь, как с ним поступили.
Энн (испуганно). То есть как – я не знаю?!
Джордж. Ты не можешь знать! В тот день отец пришел на работу и ночной мастер показал ему головки цилиндров… Они получались дефектными. Процесс был в чем-то нарушен. Тогда отец позвонил Джо и попросил его немедленно приехать на завод. Но время шло, а Джо все не было. Отец позвонил снова. К этому времени у него было уже свыше сотни дефектных деталей… В армии требовали эти детали с ножом у горла. А отцу нечего было отправлять. Тогда Джо сказал ему… по телефону… чтобы он запаял, зачистил, словом, скрыл трещины любым способом, и отправил головки.
Крис. Все?
Джордж. Нет, не все. (К Энн.) Отец испугался. Он не знал, выдержат ли головки в полете. Он боялся, что военный приемщик обнаружит дефект. Но Джо заверил его, что головки выдержат в полете, и поклялся ему по телефону, что берет всю ответственность на себя. Отец продолжал настаивать, чтобы Джо пришел и распоряжался сам. Но Джо не смог прийти на завод… он заболел. Заболел! Он внезапно подхватил грипп! Внезапно! Правда, он пообещал принять на себя всю ответственность. Понимаешь? Но в суде всегда можно отречься от телефонного разговора. Джо так и сделал. И теперь Джо важная шишка, а твой отец преступник. (Встает.) Так что ты намерена делать: есть их хлеб, спать под их крышей? Отвечай: что ты собираешься делать?
Крис. Что ты собираешься делать, Джордж?
Джордж. Твой отец для меня слишком ловок. Я не могу предъявить в суде телефонный разговор. На него нельзя сослаться.
Крис. Так как же ты смеешь ссылаться на него здесь?
Энн. Джордж, ведь судьи…
Джордж. Судьи не знали твоего отца! А ты его знаешь. В глубине души ты знаешь, что виноват Джо.
Крис (хватая его и с силой поворачивая кругом). Потише, или я выброшу тебя отсюда!
Джордж. Она-то знает. Она знает.
Крис (к Энн). Убери его отсюда, Энн. Лучше убери его отсюда.
Энн. Я все это знаю. Отец рассказывал это на суде, но они…
Джордж (почти кричит). Судьи его не знали, Энни!
Энн. Тсс! Но он ведь может сказать что угодно. Ты знаешь, что ему ничего не стоит соврать.
Джордж (с вызовом, Крису). Я задам тебе один вопрос. Когда ты будешь отвечать, смотри мне прямо в глаза.
Крис (с вызовом). Я буду смотреть тебе прямо в глаза.
Джордж. Ты знаешь своего отца…
Крис. Я его знаю.
Джордж. Может ли такой хозяин, как он, допустить, чтобы сто – сто двадцать головок цилиндров были зачищены и отправлены с его завода без его ведома?
Крис. Может.
Джордж. Тот самый Джо Келлер, который никогда не уходит с завода, не проверив, выключен ли повсюду свет?
Крис (с возрастающим гневом). Тот самый Джо Келлер.
Джордж. Тот самый человек, который знает, сколько минут в день его рабочие проводят в уборной?
Крис. Тот самый человек.
Джордж. И мой отец – эта запуганная мышь, – который никогда самостоятельно не купил себе рубашки, мой отец осмелился сделать такую вещь за свой страх и риск?
Крис. За свой страх и риск. И свалил вину на другого. Именно потому, что он запуганная мышь. Именно потому, что у него не было мужества взять вину на себя. Вот так он и сделал. На суде ему не поверили, а такой дурак, как ты, поверил!
Джордж. Зачем ты лжешь самому себе?
Энн (глубоко потрясенная). Перестаньте.
Крис. Скажи мне другое, Джордж. Что произошло?.. Почему все эти годы ты считал решение суда справедливым, а теперь…
Небольшая пауза.
Джордж. Потому что ты в него верил… Это правда, Крис. Я верил потому, что верил ты. Но сегодня я услышал правду от самого отца. И эта правда непохожа на решение суда. И всякий, кто знает его и знает твоего отца, поверит, что он не врет. Твой отец его обманул. Твой отец отнял у нас все, что у нас было. И я тут не властен. Но у нас есть одно, что я не позволю вам сцапать, – она! (Оборачиваясь к Энн.) Собирай вещи. Все, чем они владеют, полито кровью. Ты не из тех, кто может это стерпеть. Собирай вещи.
Крис. Энн, неужели ты поверишь?
Энн (подходит к нему). Это неправда? Ты уверен?
Джордж. Зачем ты его спрашиваешь? Ведь это сделал его отец. (Крису.) Ты никогда ничего не подозревал?
Крис. Подозревал. Подозревать можно все что угодно.
Джордж. Он знает, Энни… Он знает!
Крис. Немезида!
Джордж. Почему же ты не дал своего имени фирме? А ну-ка, объясни это ей.
Крис. При чем тут мое имя?.. Фирма ведь не моя.
Джордж. Кого ты обманываешь? Себя или ее? Чья это будет фирма, когда он умрет? (К Энн.) Ты ведь их знаешь, знаешь обоих, разве они бы не повесили вывеску: «Джо Келлер и Сын»? (Пауза.)
Энн переводит взгляд с него на Криса.
Я выясню. Я выясню сам, если ты боишься.
Крис. Чего я могу бояться?
Джордж. Дай мне поговорить с твоим отцом. Через десять минут ты узнаешь правду. Или ты боишься правды?
Крис. Я не боюсь правды. Я знаю правду. Но моя мать нездорова, и я не хочу, чтобы здесь произошел скандал. А все, чего ты добьешься, это скандала.
Джордж. Дай мне поговорить с ним.
Крис. Я не позволю тебе здесь скандалить.
Джордж (к Энн) Видишь?
Энн (кивая в сторону дома. Тревожно). Кто-то идет.
Крис (глядит в сторону дома. Джорджу, тихо). Ты будешь молчать.
Энн. Уезжай скорее. Я вызову такси.
Джордж. Ты поедешь со мной.
Энн. И не говори ни слова о свадьбе, потому что она еще ничего не знает. Слышишь?! Не смей. Джордж, прошу тебя, ничего не затевай. (Слышит шаги.) Тсс!
На веранду выходит мать . Она одета парадно, ее волосы тщательно уложены. Все поворачиваются к ней. Увидев Джорджа, она протягивает ему руки и спускается вниз.
Мать. Джордж, мой мальчик.
Джордж (несколько смущен). Здравствуйте, Кэт!
Мать (берет его лицо в свои ладони). Джордж, они сделали тебя стариком. (Прикасается к его волосам.) Смотри, ты совсем седой.
Джордж (ее сострадание, выраженное открыто и без смущения, проникает ему в душу; печально улыбаясь). Да, я…
Мать. Я тебе говорила, когда ты пошел на войну: не гоняйся за орденами.
Джордж (устало смеется). Я не гонялся. Они пришли ко мне сами.
Мать (рассердившись). Ну тебя! Все вы хороши. (К Энн.) Посмотри на него. Как же ты говорила, что Джордж хорошо выглядит? Он похож на тень.
Джордж (согретый ее сочувствием). Я здоров.
Мать. А у меня сердце болит, глядя на тебя. О чем думает твоя мать, почему она тебя не кормит?
Энн. У него просто нет аппетита.
Мать. Если бы я его кормила, у него был бы аппетит. Мне жалко твоего будущего мужа. (Джорджу.) Садись, я сделаю тебе бутерброд.
Джордж (растерянно смеется). Я, право же, не голоден.
Мать. Сердце разрывается, когда посмотришь, что стряслось с нашими детьми. Мы работали для вас не покладая рук. И все зря.
Джордж (с глубоким чувством). Вы совсем не изменились, Кэт.
Мать. Никто из нас не изменился. Мы все тебя по-прежнему любим. Только сейчас Джо вспоминал, как в тот день, когда мать тебя родила, у нас выключили воду и ее носили в ведрах за целый квартал. Можно было подумать, что вся округа горит!
Все смеются.
(Замечает графин с апельсиновым соком. К Энн.) Почему ты не дала ему соку?
Энн. Я ему предлагала.
Мать (насмешливо). Предлагала… (Втискивая стакан в руку Джорджа.) Ему надо было дать.
Джордж смеется.
Садись и пей. Может, станешь похож на человека.
Джордж (садясь). Кэт, я уже чувствую, что проголодался.
Крис (с гордостью). Она может голодающего индуса превратить в чемпиона тяжелого веса.
Мать (Крису, с большой энергией). Ну его, этот ресторан! У меня в холодильнике есть ветчина, замороженная клубника, персики и…
Энн. Прекрасно. Я вам помогу!
Джордж. Поезд уходит в восемь тридцать, Энн.
Мать (к Энн). Ты уезжаешь?
Крис. Нет, мама, она не…
Энн (перебивая его, быстро подходит к Джорджу). Ты только что приехал. Осмотрись, познакомься со всеми заново.
Крис. Конечно, ты совсем от нас отвык.
Мать. Ну, Крис, раз они не могут остаться…
Крис. Нет. Это касается только Джорджа, мама. Он собирался…
Джордж (встает, стараясь ради Кэт быть вежливым и любезным). Подожди минутку, Крис…
Крис (улыбаясь, повелительно обрывает его). Если ты хочешь ехать, я тебя свезу на вокзал. Если остаешься – не затевай спора, покуда ты здесь.
Мать (наконец признается в своей тревоге). О чем он может спорить? (Подходит к нему. С отчаянием гладит его волосы.) Нам с Джорджем не о чем спорить. О чем? Нас поразила одна и та же молния. Ты видел, что случилось с деревом Ларри, Джордж? (Берет его за руку, и он нехотя идет с ней через сцену.) Представляешь себе, он снился мне ночью, а в это время налетел ветер и…
На веранде появляется Лидия .
Лидия. Привет, Джордж! (Стремительно подходит к нему, в руках у нее шляпа, отделанная цветами.)
Они тепло пожимают друг другу руки.
Джордж. Привет, хохотушка. Что поделываешь? Все растешь?
Лидия. Я уже большая.
Мать (берет у нее шляпу). Посмотри, как она умеет отделывать шляпы!
Энн (Лидии, восхищаясь шляпой). Ты сама это сделала?
Мать. В десять минут. (Надевает шляпу.)
Лидия (поправляя шляпу у нее на голове). Я только ее переделала.
Джордж. Ты по-прежнему сама себе шьешь?
Крис (о матери). Разве она не шикарна? Ей не хватает только борзой.
Мать (целуя Лидию, Джорджу). Лидия гений. Вот на ком тебе надо было жениться… Она бы тебя откормила.
Лидия (почему-то смущена). Перестаньте, Кэт.
Джордж (Лидии). Я слышал, у тебя ребенок?
Мать. Ты плохо слышал. У нее их трое.
Джордж (несколько уязвленный этим, Лидии). Кроме шуток трое?
Лидия. Да, раз-два-три. Тебя ведь долго не было, Джордж.
Джордж. Я начинаю это понимать.
Мать (Крису и Джорджу). Беда с вами, мальчики, что вы слишком много понимаете.
Лидия. Мы тоже иногда кое-что понимаем.
Мать. Да, изредка.
Джордж (с явной завистью). Фрэнка, значит, так и не призвали?
Лидия (словно извиняясь). Нет, он всегда оказывался на год старше призывного возраста.
Мать. Удивительно. Когда призывали мальчиков двадцати семи лет, Фрэнку было как раз двадцать восемь; когда они стали брать двадцативосьмилетних, ему исполнилось двадцать девять. Вот почему он стал заниматься астрологией. Все зависит от того, когда ты родился.
Крис. Что же от этого зависит?
Мать (Крису). Не будь слишком образованным. Некоторые суеверия очень полезны. (Лидии.) Он уже кончил составлять гороскоп Ларри?
Лидия. Сейчас его спрошу, я иду домой. (Джорджу, чуточку грустно.) Хочешь взглянуть на моих ребятишек?
Джордж. Не стоит…
Небольшая пауза.
Лидия (понимая). Ладно. Желаю тебе счастья, Джордж.
Джордж. Спасибо. Тебе тоже… и Фрэнку.
Лидия ему улыбается, поворачивается и идет направо, к своему дому. Джордж глядит ей вслед.
Мать (читая его мысли). Она очень похорошела, а?
Джордж (печально). Очень.
Мать (с упреком). Она красивая. Дурень!
Джордж (осматриваясь с тоской, тихо, прерывистым голосом). Она придает тут всему такую прелесть… (Медленно идет через сцену, глядя себе под ноги.)
Мать (грозя пальцем). Вот не послушался меня, и посмотри, что с тобой стало. Я говорила тебе – женись на ней и не ходи на эту проклятую войну!
Джордж (смеясь над собой). Мне казалось, что она слишком много смеется.
Мать. А ты слишком мало смеялся. Пока ты воевал с фашистами – Фрэнк нацеливался на Лидию.
Джордж (Крису). Фрэнк выиграл войну.
Крис. Победил на всех фронтах.
Мать (настойчиво возвращая разговор к предыдущей теме). В тот день, когда ты пошел призываться, я сказала тебе, что ты любишь эту девушку.
Джордж (смеясь). Какая проницательность!
Мать. Я умней вас всех, тебе надо меня слушаться. У всех вас троих были идеалы. А что от них осталось? У меня – вот это дерево, а он (показывая на Криса) в дурную погоду на ноги стать не может. (Кивая на дом Лидии.) А тот, здоровенный олух, ничего не читает, кроме сонников, завел себе троих ребят и уже выплатил стоимость своего дома. Брось философствовать. Позаботься о себе. Сделай так, как говорит Джо, – возвращайся сюда, он поможет тебе устроиться, а я найду тебе девушку, и на твоем лице снова появится улыбка.
Джордж. Джо? Джо хочет, чтобы я жил здесь?
Энн (порывисто). Он просил меня передать тебе это.
Мать. К чему притворяться, что ты нас ненавидишь? Это что – идеалы требуют, чтобы ты нас ненавидел? В твоем сердце, Джордж, нет к нам ненависти. Я тебя знаю. Ты меня не обманешь. Я ведь пеленала тебя. (Внезапно, к Энн.) Ты помнишь дочь мистера Мерси?
Энн (смеясь). Смотри, она тебя уже просватала!
Джордж тоже смеется.
Мать. Ты ее как следует разгляди, Джордж; увидишь – она прелесть.
Крис. У нее угри.
Мать (Крису). Нет у нее никаких угрей! (Джорджу.) У девушки небольшая родинка на подбородке.
Крис. И две на носу.
Все хохочут. На крыльце появляется Келлер . Смех прекращается.
Келлер (спускается со ступенек, с наигранным радушием). Бог ты мой! Подумать – кто приехал! (Протягивает руку.) Джордж, рад тебя видеть.
Джордж (пожимая руку, мрачно). Как поживаете, Джо?
Келлер. Так себе. Старею. Поедешь с нами обедать?
Джордж. Нет. Я должен вернуться в Нью-Йорк.
Энн. Я вызову тебе такси. (Поднимается и входит в дом.)
Келлер. Жаль, что ты не можешь остаться. Присаживайся. (К Кэт.) Он хорошо выглядит.
Мать. Он ужасно выглядит.
Келлер. Именно это я и сказал: ты ужасно выглядишь, Джордж.
Все смеются.
Штаны в доме ношу я, но подтяжками от них бьет меня она.
Джордж. Видел ваш завод, когда ехал с вокзала. Он стал совсем как у Форда.
Келлер. Хотелось бы, чтобы он был как у Форда, но, увы! это не так. (Удобно скрещивает ноги.) Так ты, я слышал, наконец решил повидать отца?
Джордж. Да, я был у него сегодня утром. Что выпускает теперь ваш завод?
Келлер. Всего понемножку. Скороварки, части для стиральных машин. У меня теперь славное, гибкое предприятие. Как ты нашел отца? Он здоров?
Джордж (испытующе глядя на Келлера). Нет, он не здоров, Джо.
Келлер. Что-нибудь опять с сердцем?
Джордж. Нет. Не только с сердцем. С душой.
Крис (приподнимаясь). А не поглядеть ли тебе, что они сделали с вашим домом?
Келлер. Оставь его в покое. Он только что приехал. Такова жизнь, Джордж. Маленький человек совершает ошибку, и его все рады вздернуть на дыбу. А больших за то же самое назначают послами. Жалко, я не знал, что ты едешь к отцу.
Джордж (не сводя с него глаз). Я не думал, что это вас может интересовать.
Келлер. В известном смысле, да. Пусть он знает, что, если это будет зависеть от меня, он получит место на моем заводе, как только захочет. Я хочу, чтобы он это знал.
Джордж. Знаете, Джо, а он ведь вас ненавидит.
Келлер. Да… я это подозревал. Но ведь человек меняется.
Мать. Стив не умел ненавидеть.
Джордж. А теперь умеет. Ему бы хотелось поставить к стенке каждого, кто нажился на войне.
Келлер. На это у него пуль не хватит.
Джордж. Для вас лучше, чтобы у него не было ни одной пули.
Келлер. Жаль.
Джордж (теперь с явной горечью). Жаль?.. А как бы вы хотели чтобы он к вам относился?
Келлер. Жаль, что он не переменился. Все двадцать пять лет, что я его знаю, меня огорчала в нем эта черта: он никогда не умел отвечать за свои поступки. Разве не так, Джордж?
Джордж (признавая). Видите ли…
Келлер. Да, это так. Правда, ты приехал сюда с таким видом, будто об этом забыл. Помнишь, в тысяча девятьсот тридцать седьмом году, когда у нас была мастерская на Флод-стрит? Он тогда чуть было не взорвал нас из-за котла, который топился двое суток без воды. Но он так и не захотел признать, что это была его вина. Мне пришлось выгнать механика, чтобы спасти репутацию твоего отца. Помнишь?
Джордж (встает, отходит). Я помню эту историю.
Келлер. Так помни о ней, помни о ней.
Энн выходит из дома.
Бывают люди, которые скорее допустят, чтобы всех перевешали, чем признают свою ошибку.
Келлер и Джордж стоят, глядя друг другу в лицо.
Энн (приближаясь). Такси уже выехало. Хочешь помыться?
Мать (с надеждой). Зачем ему сейчас ехать? Поезжай в полночь, Джордж.
Келлер. Конечно, пообедай с нами.
Энн. Как ты на это смотришь? Почему бы тебе не статься? Мы обедаем на озере. Повеселимся…
Джордж (смотрит на Келлера, затем на Криса, на нее). Ладно. (Матери.) А что Лидия… Я хотел сказать – что, Фрэнк и Лидия тоже будут?
Мать. Я подберу тебе такую девушку, которая даст твоей Лидии сто очков вперед! (Направляется в глубину сцены.)
Джордж (смеясь). Мне не нужна другая девушка.
Крис. Я знаю одну, как раз для тебя. (Матери.) Шарлотта Таннер!
Мать. Правильно. Позвони ей.
Крис уходит.
Ступай наверх, переодень рубашку и перемени галстук.
Джордж (медленно оглядывается). Я не чувствовал себя нигде дома… нигде, кроме этого места. Кэт, вы совсем молоденькая. Вы совсем не переменились. (Поворачивается к Джо.) И вы тоже, Джо, все такой же здоровяк. И воздух здесь прежний.
Келлер. Ну знаешь, болеть мне некогда.
Мать. Вот уже лет пятнадцать, как он не болел ни разу…
Келлер (поспешно). Кроме того гриппа, во время войны.
Мать. А?
Келлер. Помнишь, я болел гриппом во время войны…
Мать (поспешно). Ах да, конечно… (Джорджу.) Кроме того гриппа, я хотела сказать.
Пауза. Джордж застывает.
Совсем забыла об этом, Джордж.
Джордж не двигается.
Он так редко болеет, что у меня этот грипп выскочил из головы. Я боялась, что у него начинается воспаление легких. Он не мог встать с постели.
Джордж. Почему же вы сказали, что он не болел ни разу?..
Келлер. Понимаю, понимаю тебя, парень. Но что поделаешь? Сам себе простить не могу, что так случилось. Если бы в тот день я пошел на завод, разве я позволил бы твоему отцу притронуться к этим цилиндрам?!
Джордж. Она сказала, что за последние пятнадцать лет вы ни разу не были больны.
Мать. Я сказала, что он был болен!
Джордж (к Энн). Ты слышала, что она сказала?..
Мать. А ты помнишь все случаи, когда ты болел?
Джордж. Я бы помнил, если бы болел воспалением легких.
Энн. Джордж, перестань.
Джордж. В особенности если бы болел в тот день, когда мой компаньон зачищал трещины на деталях авиамоторов. Что произошло в тот день, Джо?
Мать замечает Фрэнка , входящего в сад с листом бумаги в руках.
Фрэнк. Кэт! Кэт!
Мать. Фрэнк! Ты уже видел Джорджа?
Фрэнк (протягивая руку). Лидия мне говорила. Очень рад… (Замолкает в волнении.) Простите… (Матери.) Я должен сообщить вам нечто необыкновенное. Кэт, я закончил гороскоп Ларри.
Мать. Тебе это должно быть интересно, Джордж. Прямо удивительно, как он умеет разбираться в этих звездах…
Из дома выходит Крис .
Крис. Шарлотта у телефона, Джордж. Ступай поговори с ней.
Мать (с отчаянием). Он кончил гороскоп Ларри!
Крис. Фрэнк, неужели ты не нашел более подходящего времени?
Фрэнк. Самые великие люди и те верили в звезды.
Крис. Не морочь матери голову всякой ерундой!
Фрэнк. Какая же это ерунда – верить, что на свете есть силы могущественнее нас? Я изучил его звезды. И спорить мне с тобой нечего. Но ваш брат где-то жив!
Мать (быстро, Крису). Почему ты думаешь, что это невозможно?
Крис. Потому что это – безумие.
Фрэнк. Погодите минутку. Дайте мне только сказать. Я изучил звезды, которые определяют его жизненный путь, Крис, и тут не о чем спорить. Ты послушай. Вас известили, что он пропал без вести двадцать пятого ноября. Но двадцать пятое ноября было его счастливым днем! Ты можешь смеяться сколько угодно. Миллион шансов против одного, что человек не может умереть в свой счастливый день. Это факт, это факт, Крис!
Мать. Разве это невозможно? Почему ты думаешь, что это невозможно, Крис?
Джордж (к Энн). Разве ты не понимаешь, что она хочет сказать? Она ведь только что сказала тебе, чтобы ты уехала. Чего же ты ждешь?
С улицы слышен автомобильный гудок.
Мать (Фрэнку). Спасибо тебе, дорогой. Будь добренький, попроси такси обождать, хорошо?
Фрэнк (бежит по аллее). Сию минуту!
Мать (кричит). Вы слышите, шофер, они сейчас придут!
Крис. Мама, она никуда не поедет.
Джордж. Чего ты ждешь? Ты слышала, она сказала, что он ни разу не был болен…
Мать. Я этого не говорила! Слышишь, Крис?
Крис смотрит на нее, онемев.
Джордж. Он заставил твоего отца убивать наших летчиков, а сам спрятался в постель!
Крис. Скажи ему, Энни. Скажи ему.
Мать. Я уложила твои вещи, дорогая…
Крис. Что?
Мать. Я уложила твой чемодан. Тебе остается только его запереть.
Энн. Я ничего не буду запирать. Крис меня позвал, и я останусь, пока он сам мне не скажет, чтобы я ушла… (Джорджу.) Пока он сам мне этого не скажет!
Крис. Хватит! Уходи отсюда, Джордж!
Мать (Крису). Но если он так о нас думает…
Крис. Хватит! Запрещаю обо всем этом говорить, до самого страшного суда. Ни слова – ни о процессе, ни о Ларри, ни слова, пока я здесь. А ты, Джордж, уходи, слышишь?
Джордж. Скажи им нет, Энни. Кто-то ведь должен наконец сказать им нет…
Энн. Прошу тебя, дорогой, ну прошу тебя… Не плачь, ну не плачь же…
Уходят.
Крис (поворачивается к матери). Что это значит? Почему ты уложила ее чемодан? Как ты посмела?
Мать. Крис…
Крис. Как ты посмела?
Мать. Ей здесь не место.
Крис. Тогда и мне здесь не место.
Мать. Она невеста Ларри.
Крис. Я его брат, и он умер, а я женюсь на его невесте.
Мать. Никогда! Никогда!
Келлер. Ты что, сошла с ума?
Мать. Ты молчи. Ты должен молчать.
Келлер (жестко). Я не буду молчать! Три с половиной года ты ведешь себя как полоумная, а я должен…
Мать (бьет его по лицу). Молчи. Ты ничего не можешь сказать. Теперь буду говорить я. Он возвращается. Все мы должны его ждать.
Крис. Мама, дорогая мама…
Мать. Ждать, ждать…
Крис. Сколько? Сколько ждать?
Мать (выходя из себя). Пока он не вернется. Всю жизнь, пока он не вернется.
Крис (вызывающе). Мама, довольно. Я женюсь на ней.
Мать. Крис, я ни разу в жизни не говорила тебе нет. Теперь я говорю – нет!
Крис. Ты никогда не расстанешься с ним, пока я не женюсь на Энн.
Мать. Я никогда не расстанусь с ним, и ты никогда не расстанешься с ним!
Крис. Я похоронил его уже давно.
Мать (отвернувшись, с силой). Тогда похорони и своего отца.
Пауза. Крис потрясен.
Келлер. Она сошла с ума.
Мать (Крису, не глядя на них обоих). Похорони его тоже. Твой брат жив потому, что, если он умер, убил его отец. Твой отец, понимаешь? И пока жив ты, будет жить и он. Теперь ты меня понял? Бог не позволяет отцам убивать своих сыновей. Понял? Теперь ты понял? (Не владея собой, убегает в дом.)
Крис не двигается.
Келлер (заискивающе). Она сошла с ума.
Крис (шепотом). Значит… ты это сделал?
Келлео (умоляя). Ларри никогда не летал на истребителе.
Крис. А другие?..
Келлер (настаивая). Она сошла с ума. (Делает шаг к Крису.)
Крис (не поддаваясь). Отец… ты это сделал?
Келлер. Он никогда не летал на П-40. Какое тебе до этого дело?
Крис (все еще спрашивая и уже утверждая). Значит, ты сделал это с теми, другими.
Келлер (боясь его, боясь его убийственной настойчивости). Какое тебе до этого дело? (Приближается к нему и, видя его обезумевшие глаза, нервно.) Какого дьявола тебе надо?
Крис (тихо, недоумевая). Как… как ты мог это сделать?
Келлер (подняв кулаки). Какое тебе до этого дело?
Крис. Отец… отец, ты убийца…
Келлер. Убийца?!
Крис. Ты убил их.
Келлер. Разве я могу кого-нибудь убить?
Крис. Объясни мне тогда, что ты сделал? Объясни, или я сам убью тебя!
Келлер (в ужасе перед его яростью). Не надо, Крис, не надо…
Крис. Я хочу знать, что ты сделал. Ну скажи, что ты сделал? У тебя были треснутые цилиндры. Что ты с ними сделал?
Келлер. Если ты хочешь меня повесить…
Крис. Я слушаю! Я слушаю!
Келлер все время держится на шаг от Криса, их движения сейчас похожи на погоню и бегство.
Келлер. Ты еще ребенок. Ну что ты понимаешь? Как я мог поступить? У меня мое дело, я владелец завода. Сто двадцать одна треснутая деталь – и все предприятие идет прахом: значит, ты не знаешь, как надо вести дело, и твоя продукция не годится. Тогда они закрывают завод, разрывают с тобой договора. На кой черт ты им сдался? Ты вложил сорок лет в свое предприятие, а они вышибут тебя в пять минут. Что ж, позволить им зачеркнуть эти сорок лет? Всю мою жизнь? (Хрипло.) Да я и не думал, что они поставят эти цилиндры на самолеты. Клянусь богом, я думал, что брак заметят еще на земле.
Крис. Тогда почему же ты отправил детали?
Келлер. Я думал, что, пока они обнаружат брак, мне удастся снова наладить производство и доказать им, что я нужен, – тогда мне это спустят. Но шли недели, и все молчали. Тогда я решил сам им сказать.
Крис. Почему же ты не сказал?
Келлер. Было слишком поздно. Разбился двадцать один летчик. Об этом кричали все газеты. Было слишком поздно. Они пришли на завод с наручниками. Что мне оставалось делать? (Плача, приближается к Крису.) Крис… Крис, я сделал это ради тебя. Это был мой единственный шанс, и я рискнул ради тебя. Мне шестьдесят один год, разве я мог надеяться, что мне снова выпадет счастье. В шестьдесят один год этого уже не бывает – не так ли?
Крис. Ты знал, что детали не выдержат в полете!
Келлер. Я не мог этого знать наверняка.
Крис. Но ведь ты собирался предостеречь их…
Келлер. Это не значит…
Крис. Значит, ты знал, что они разобьются.
Келлер. Ничего подобного!
Крис. Ты думал, что они разобьются.
Келлер. Я боялся, что, может быть…
Крис. Ты боялся, что может быть! Господи боже мой, что ты за человек? Ты знал, что жизнь наших парней зависит от этих деталей.
Келлер. Ради тебя, ради твоего завода!
Крис (с жгучей яростью). Ради меня! Где ты живешь? Откуда ты взялся? Ради меня! – Я не расставался со смертью, а ты убивал моих солдат и делал это ради меня? Я гордился, что ты помогаешь нам победить, а ты делал это ради меня! Будь оно проклято, твое предприятие! Неужели для тебя ничего нет на свете, кроме твоего предприятия? Что оно – весь мир, твое предприятие? Из чего у тебя душа – из долларовых бумажек? Что ты хочешь этим сказать: ты сделал это ради меня? Разве у тебя нет родины? Разве ты не человек? Что ты такое, черт тебя подери? Ты даже не зверь – звери не убивают себе подобных. Что же ты такое? Что мне с тобой делать? Вырвать язык из твоей грязной глотки? Что мне делать? (Плачет и бьет кулаком отца по плечу, повторяя с каждым ударом.) Что?! Что?! Что?! (Спотыкаясь, уходит, закрыв лицо руками.) Что мне делать, господи, что мне делать?
Келлер. Крис… Крис…
Занавес