Зигмунд.

Июль 1711 года.

— Если "Вместилище" помог мне, то и тебе поможет, — ободряюще добавил Петр после своего рассказа. — Только нужно его как следует привязать к рукам, чтобы не выпал во время ритуала.

Развязав свой пояс, он стал обматывать им обе мои ладони с зажатым в них камнем.

— Вот так, — удовлетворенно сказал он, завязывая узел. — Можно и приступать. Готов?

Я молча кивнул.

— Тогда посмотри мне в глаза и позволь войти в твой разум. Для ритуала необходимо полное слияние.

— Хочешь прочесть мои мысли? — напряженно спросил я. В моей голове хранилось немало секретов Тарквина.

— Это не просто телепатия — единение. Я стану тобой — ты мной. Все мои знания перейдут тебе.

Я согласился. Познать опыт бессмертного мага, которому без малого две тысячи лет, было само по себе наградой. Ради этого стоило рискнуть секретами господина. Петр мягко вошел в мой разум. В какой-то момент я понял, что помню Рема, ненавижу Тарквина до такой степени, что готов пойти на что угодно, лишь бы осуществить свою месть.

"Теперь ты знаешь все", — прошелестел голос Ключника в моем сознании. — "Готов ли продолжать?"

"Да", — отступать было поздно.

Магия Земли хлынула в меня сквозь его руки. Я видел и чувствовал это с обеих сторон: его и своей. Восприятие раздвоилось. Его пальцы или мои, сложно понять, превратились в голубые стилеты, которыми он или я вспарывал, словно вышивку, багровый узор связи с Квинтом. Боль была адской. Кровавые нити горели синим пламенем, прожигая дыры в полотне моей памяти. Камень стал нагреваться, льдинка таяла в ладонях. Как долго длился этот кошмар, сказать невозможно. Мы оба утратили чувство времени и пространства. Мы парили в пустоте, зацикленные только на одной задаче: выжечь скверну или верность дотла, освободиться от монстра или друга.

Очнулся я глубокой ночью. Ключник клевал носом у догорающего костра. Вокруг было тихо, ни ветерка, ни обычных лесных звуков. Только что-то еле слышно шумело, как далекая горная река. Я напряг слух и понял, что уши здесь не помогут. Похожая на звук вибрация исходила из меня, это был отклик на связь с Источником, чей поток бурлил на дне долины. Я поднялся, чтобы получше рассмотреть нового "хозяина". Сила Земли пульсировала в такт моему сердцу. Теперь я был связан с ней также крепко, как с Квинтом до ритуала. Только безликая, неразумная стихия не станет требовать от меня покорности — она сама мне послужит.

— Как себя чувствуешь? — Ключник хлопнул меня по плечу.

Я обернулся и посмотрел ему в глаза. После произошедшего он стал мне ближе брата-близнеца. В голове вспыхнули его воспоминания.

Он это понял и сказал:

— Со временем все придет в норму. Ты это ты, а я это я. Просто нужно немного подождать. Только одно останется неизменным — взаимная эмпатия.

— Хорошо, — я кивнул с облегчением. Раздваиваться мне не хотелось, но я был благодарен ему за магические знания и навыки вора.

— А теперь давай поторопимся. В самом конце ритуала я почувствовал гнев Тарквина. Он засек это место еще до того, как я закончил. Нужно покинуть долину. В предгорьях можно затеряться.

Мы бежали так быстро, как могли, но не успели. За перевалом нас накрыла огромная тень дракона. Он пролетел так низко, что его крылья задели верхушки деревьев. Заметив нас, он развернулся и ринулся навстречу. Трансформация произошла в паре метров над землей, практически мгновенно: только что был пикирующий дракон — и вот уже к нам шел статный юноша в чешуйчатой броне. Я никогда не видел пана в этом облике, но из воспоминаний Ключника знал, что так он выглядел во времена Древнего Рима. Магическим зрением я видел, как Сила летела за ним багровым плащом. Бывший господин был в ярости.

— Зигмунд! — он подошел ко мне вплотную, на Ключника даже не взглянул.

— Квинт, — я отступил на шаг.

Он не шелохнулся, только очень внимательно посмотрел мне в глаза. Я выстроил ментальную стену, воспользовавшись знаниями наставника.

— Вижу, он сильно заморочил тебе голову, — Квинт кивнул в сторону Петра.

— Я сам принял это решение, — твердо сказал я.

— Тебе стоило лишь немного подождать, — в его голосе была горечь. — Ты хотел трактир у дороги, тихую, спокойную жизнь вдали от забот и войны.

— Я ошибался. Мечты никогда не оправдывают ожиданий.

— Ты мог меня позвать. Сказать, что разочарован.

— Мог, но не хотел беспокоить по пустякам.

— Ты никогда не был для меня пустяком, Зигмунд, — он покачал головой. — Ты мой друг.

— Нет. Я был твоим рабом, но сейчас свободен, и не сожалею об этом. Если ты пришел убить меня — действуй. Я знаю, как ты поступаешь с предателями.

— Это не предательство. Я сам отпустил тебя, пусть и на время. А ты предпочел уйти навсегда, — он вздохнул.

— Ты не обучал меня магии, — в ход пошли упреки, словно я сопливый мальчишка.

— Ты боялся ее как огня. Инквизиторские подвалы лишили тебя былого авантюризма, хоть и не сломали. Я видел, с каким неодобрением ты относился к моим магическим изысканиям.

— Твои объяснения запоздали, — теперь вздохнул я. Недосказанность обошлась нам очень дорого.

— Никогда не поздно вернуться к другу, — он протянул мне руку.

Я принял бы ее, если бы не единение с Ключником. Слишком много ненависти и жажды мести досталось мне от него.

Квинт понял это, прочитав выражение моего лица, ментального щита он не коснулся. Мгновенно выбросив руку, он выпустил призрачную багровую плеть, захлестнувшую шею наставника. Она легко прошла сквозь его щиты. Рывок — характерный хруст возвестил о смерти Петра раньше, чем я почувствовал это через эмпатическую связь.

— Зачем!? — взревел я, словно раненый зверь. Столько потерь: сначала старый друг, которого я предал из-за недопонимания, потом наставник, ставший мне дороже брата.

— Он давно мозолил мне глаза, — спокойно ответил Квинт, будто просто прихлопнул назойливую муху. — Если хочешь, можешь похоронить этого пройдоху, я подожду.

— Уйди, — во мне клокотала ненависть. — Я не хочу более тебя знать.

— Жаль, — он с грустью посмотрел на меня. — Настанет день, когда вся эта дурь Ключника, выветрится у тебя из головы. Я подожду. Ты все-таки мой единственный друг за последнюю пару тысяч лет.

Он разбежался и взмыл в небо драконом. Покружил надо мной, то ли ожидая, что я передумаю, то ли прощаясь. Не дождавшись, он полетел на восток.