Толпа прокаженных наполовину несла, наполовину тащила Мерлина в сторону холодных, продуваемых ветрами руин Долины Марон – здесь находился римский аванпост, ставший убежищем беззакония, заброшенный и искореженный временем. Мраморные остовы древних храмов стояли посреди равнины, словно немые свидетели падения человечества, запечатленные в камне. Римские кодексы и законы обратились в прах за столетия безудержного варварства. Теперь оставались лишь два типа людей: жестокие и напуганные.

«И кто же я? – задумался Мерлин. – Пожалуй, немного того и другого».

Что до Прокаженного Короля, то он однозначно относился к жестоким и превратил Долину Марон в собственную преступную империю. Оказывая поддержку отвергнутым и покинутым, он создал армию шпионов, воров и убийц, которые растянулись на все мили от Англии до северных монастырей и королевств викингов на юге Франции. Его личную гвардию называли Страждущими, и это была сила, внушающая ужас: послушники, что добровольно позволяли проказе овладеть их телом в качестве платы богам темной магии, которые взамен даровали аколитам Ведьмовское Зрение. Болезнь часто калечила тела и лица ужаснейшим образом.

Из тумана появилась толпа прокаженных во главе со старухой, которая носила на изуродованной голове бычий череп: Кейлек, ближайшая советница Прокаженного Короля. Мерлин знал о ней только понаслышке. Кейлек подняла правую руку – пятнистый обрубок с одним-единственным костлявым пальцем – и указала на Мерлина.

– Ты пахнешь, как женщина.

Голос у нее оказался низким и хриплым. Речь было сложно разбирать, поскольку горло Кейлек также было изуродовано.

– А ты нет, – ответил Мерлин. Без ароматических масел в Долине Марон было не обойтись, и он не собирался за это извиняться. – Руген примет меня?

– Его Величество, – поправила Кейлек.

– Разумеется, – Мерлин склонил голову. – Удостоит ли Его Величество Прокаженный Король аудиенции своего старого друга Мерлина?

Он улыбался, а Кейлек продолжала смотреть на него сквозь шлем-череп налитым кровью и ненавистью взглядом. Наконец она с отвращением махнула рукой, и толпа увлекла Мерлина еще глубже в долину.

Прокаженный Король устроился в пещере, высеченной в горе первыми римлянами. Когда-то это была часть большого храма, но он давно пал. Оставалось лишь следовать по грязному пути, полному украденных сокровищ, сундуков, драгоценных камней, подсвечников и рваных гобеленов, – все это богатство усеивало каменные плиты, выцветшие и потрескавшиеся, ведущие в пещеру. От кожаных фонарей шел приглушенный свет, отчего жилище казалось погруженным в дрему, а широкая тень Прокаженного Короля плясала на стенах.

Мерлина бросили на землю, словно мешок с зерном. Затем прокаженные отступили и исчезли в темноте, словно призраки.

– Знаешь, я все еще способен передвигаться самостоятельно, – сообщил Мерлин, поднимаясь на ноги и пытаясь отряхнуть пыль с мантии.

Раздался тяжелый вдох, и Прокаженный Король, словно гигантская обезьяна, медленно прошагал к своей широкой кровати, устланной коврами. Его тяжелую уродливую голову скрывал глубокий капюшон, а подпирали плечи колоссального размера. Руген был девяти футов ростом и весил более тысячи фунтов – в нем, несомненно, текла кровь гигантов.

– Мерлин, мой дорогой, мой старый друг! Что за приятный сюрприз! – голос Ругена был подобен низким громовым раскатам.

Прокаженная девочка лет четырнадцати, чьи руки были изуродованы кровавыми язвами, предложила Мерлину чашу вина, которую он из вежливости принял. Прокаженный король опустился на ложе.

– Я глубоко шокирован грубостью моих министров. Прими мои извинения! Не так следует обращаться с человеком столь важным, как советник короля Утера!

Не нужно было обладать магией, чтобы заметить, что под ханжеской маской Руген почти ликовал.

– Пустяки! Не думай об этом – я стал невероятно вспыльчив. Виню во всем путешествие: эти годы я с трудом переношу долгую дорогу.

– Чепуха, ты выглядишь совершенно нормально. Здоровым! Однако сложно отрицать, что мир сегодня принадлежит молодым, а?

Горячее дыхание Ругена эхом отдавалось в холодной, влажной пещере. Он спрятал свои гигантские руки в огромные рукавицы без пальцев, ибо, как и у всех Страждущих, на руках у Ругена недоставало нескольких фаланг.

– Выпей, Мерлин, это вино – одно из моих любимых. Твой королевский нос наверняка уловит в нем оттенки вишни и арабских специй.

– Ты, как всегда, показываешь себя человеком культуры, – улыбнулся Мерлин.

– А ты не пьешь.

– Просто даю вину немного подышать.

Руген дернул краем рта, наполовину сокрытым под темным капюшоном.

– Для нас большая честь, что человек твоего положения пачкает свою великолепную обувь, чтобы снизойти до убогих и немытых. Мы этого недостойны.

Мерлин развел руками.

– Вообще-то я приехал, чтобы извиниться.

– В самом деле? И в чем твоя вина? – Руген невинно улыбнулся.

– Я готов первым заявить, что в последнее время мое правление Повелителями Теней было недостаточно усердным.

– О нет-нет, ты слишком строг к себе! – подыгрывал Руген.

– Но я здесь, чтобы исправить положение вещей. Чтобы выразить мое почтение…

– Твои слова сбивают с толку, Мерлин. Как может оскорбить нас то, чего не существовало? Повелители Теней изгнали тебя. Ты многие годы шпионил для людей, крал наши секреты и подкармливал ими своего незаконного короля. Для нас ты давно покойник. И оказалось, что миф о Мерлине – это в самом деле лишь сказка, – громадные пальцы Ругена перебирали ворс на ковре, и он добавил: – Наконец, ходят слухи, что ты утратил свою магию.

– Так вот во что превратятся Повелители Теней под твоим владычеством? Кружок по вязанию, жадный до сплетен? Вы вообще способны вести зрелые переговоры? Вас совсем не интересует, что я собираюсь предложить?

– Я утратил вкус к твоей сладкой лжи.

– Я мог бы поддержать твое восшествие на трон, – сказал Мерлин.

– В самом деле? – ухмыльнулся Руген.

– Повелители Теней обленились и погрязли в роскоши, в то время как на юге сгущалась тьма. Если воистину наше предназначение – править судьбами человечества, то настало время заявить о своих правах. Признаю, в прежние времена я возлагал надежды на людей. Теперь я здесь, чтобы исправить то, что было сделано. Как и я, ты видел, что творится на небесах, ты зрел предзнаменования: Меч Силы снова проявит себя. Все христианские правители намерены заполучить его, я же хочу, чтобы меч оказался у тебя.

– У меня? – рыкнул Прокаженный Король. – Не у Утера Пендрагона, которому ты клялся в верности?

– Утер лишь греет трон для истинного короля, – печально ответил Мерлин.

Стены пещеры дрогнули от хриплого хохота Прокаженного Короля.

– О, какая преданность! Дело в его происхождении? Или в характере? А быть может, он тебя попросту выгнал?

Мерлин опустил взгляд к носам своих сапог.

– Это не вполне…

– Не вполне, только самую малость, – усмехнулся Руген. – Чуточку, а? Просто признай, Мерлин, что ты пьяница и дурак, недостойный служить даже бастарду вроде Утера.

– Это правда, что меня больше не хотят видеть при дворе.

– И вот, ты пришел к нам – просить милостыню!

Мерлин чувствовал, что Прокаженный Король начинает злиться.

– В прошлом мы были соперниками, Руген, это так, но не позволяй гордости помешать столь мощному союзу. Я оказался в невыгодном положении – так воспользуйся этим. Есть причины, по которым короли в течение пяти веков искали совета у Мерлина-волшебника. Когда я буду на твоей стороне, когда Меч Силы окажется в твоих ножнах – тогда твоя империя сможет соперничать с той, что когда-то была у Александра.

Кулак Прокаженного Короля с грохотом ударил по земле.

– С чего мне верить тебе?!

Мерлин слышал, как от удара треснули камни, но в этом порыве ярости он усмотрел внутреннюю борьбу: жадность в душе Ругена боролась с его подозрительностью.

– Ну что ж, Ваше Величество, боюсь, вам придется просто довериться мне. Чтобы немного подсластить свое предложение, я принес… вещественный знак доброй воли. Я знаю, вы давно хотели заполучить его, – Мерлин раскрыл ладонь, являя взору короля золотое ожерелье, украшенное сапфирами и покрытое древними рунами.

– Колье Боудикки, что было на ее шее, когда она повела в бой иценов, – глаза Мерлина хитро блеснули. – Может, пойдем и вернем ожерелье туда, где ему надлежит быть?