Ровный неумолимый ветер обдувал лицо и холодил ноги в сандалиях. Отец Карден вел мрачную процессию из тридцати всадников в красном в предгорья Пиренеев, где тополя и сосны теснились над мрачными развалинами Баньер-де-Бигор – римского форпоста, богатого горячими источниками. Они перебирались через неровные, поросшие травой склоны, усеянные камнями, отделенные друг от друга широкими и мелкими ручьями, где плавала коричневая форель. Даже низкие горные вершины утопали в снегу и образовывали ущелья, в которых бился безжалостный декабрьский ветер. Карден стиснул зубы, чтобы они прекратили стучать: он помнил, что служит примером своим монахам. Плачущий Монах ехал рядом, по обыкновению скрывая лицо под капюшоном.

По мере того как местность становилась все более каменистой, а склоны крутыми, паладины въезжали в зеленую долину, где высокие ели росли над голубым озером. По берегам растянулся огромный лагерь под бело-золотыми знаменами Ватикана. Они свисали с вершины повозки Папы, будто паруса корабля. Несколько больших красных шатров, над которыми также развевались знамена Ватикана на высоких штандартах, окружали большую палатку на берегу, скрываемую от ветра старыми соснами. Слуги в церковных одеждах переносили в палатку горячую воду из ближайших источников в ведрах на длинных шестах.

Вход охраняли трое в черных робах – личная охрана Папы Авеля V. Когда Карден и Плачущий Монах подъехали к ним и спешились, их лица искаженно отразились на золотых масках стражников. Все маски были отлиты по образу и подобию папских посмертных масок, так что каждый страж демонстрировал свой собственный, уникальный лик смерти. Мертвые лица почивших Пап пялились на Кардена и монаха странными закрытыми глазами.

Плачущий Монах заметил жутковатые кистени на кожаных поясах Троицы, и хладнокровно откинул мантию, обнажая рукоять меча. Он встал прямо перед ними, а Карден приблизился к дверям. Троица синхронно расступилась, распахивая двери в шатер, и отец Карден, заходя, пригнулся.

Кислый туман не давал рассмотреть ничего, кроме самых близких объектов. В воздухе стоял тяжелый запах ладана. На лбу у Кардена выступили капельки пота. Слуги продолжали сновать туда-сюда, наполняя горячей водой огромную деревянную ванну в центре папского шатра.

В ванне плавал человек, походящий на скелет. Папа Авель весил не более ста фунтов, на его теле почти не было волос, и оно выглядело жилистым, туго обтянутым кожей.

– Ваше Святейшество. – Карден опустился на колени перед ванной.

– Встаньте, отец Карден, – скрипуче ответил Папа Авель.

Карден встал, не выказывая никакой реакции, когда увидел изрытое оспой лицо Папы.

– Эти воды, по моим ощущениям, обладают целительной силой, – сообщил Авель. – Как вы добрались?

– Зима быстро наступила в этом году, Ваше Святейшество, – сказал Карден.

– Вы, должно быть, устали. Пусть мои люди наполнят для вас ванну – разумеется, я истратил не всю горячую воду.

Папа Авель улыбнулся, и Карден отметил, что, несмотря на болезненный вид, зубы его сияли жемчужной белизной.

– Это щедрое предложение, Ваше Святейшество, но… – Карден помедлил.

– Но наша работа слишком важна. Да, я знаю. Ваши труды не остались незамеченными, будьте уверены, отец Карден. И я знаю, что мы оторвали вас от дел, должно быть, это было непросто.

– Для меня честь быть вашим гостем, Ваше Святейшество. Однако я признаюсь, что незаконченное дело давит на меня.

– Бог все видит, отец Карден. Он зреет ваши труды. Сколько деревень очищено? Мы располагаем цифрами? – нетерпеливо спросил Авель.

– Они не всегда живут деревнями, Ваше Святейшество. Есть мерзкие создания, что гнездятся на деревьях, или в ямах, в пещерах и по болотам. На самом деле они довольно редко основывают поселения, подобные традиционным человеческим деревням. То же касается и внешнего вида: некоторые похожи на нас, но у большинства наличествуют чахлые крылья или уродливые конечности, с помощью которых легче передвигаться по деревьям, рога или глаза, лишенные зрачков, которые способны видеть в темноте. Некоторые покрыты мехом, а другие проводят всю жизнь под землей и вовсе не нуждаются в глазах – а потому их не имеют.

– Это невероятно. Как удивительно, должно быть, понимать, что именно вам Бог уготовил такую судьбу – очистить Его земли от скверны.

– Это и правда так, я чувствую это, – одна мысль об этом вызывала у Кардена всплеск эмоций.

Папа Авель оттолкнулся от дна ванной, и его окутал туман. Вынырнув, он пустил струйку воды в воздух.

– Сколько Красных Паладинов под вашим началом, отец Карден?

Карден ощутил прилив гордости.

– Трудно сказать точно, Ваше Святейшество. Нынче в каждом городе нас осаждают добровольцы, и могу, не хвастая, предположить, что наша численность превышает пять тысяч.

– Вы собрали целую армию, отец Карден. Невероятно. Все они преданы вам?

– Они происходят из разных сословий, и иные грубее прочих, – но это братство. Хотя спешу добавить, что у нас есть и женщины.

– Великолепно, – Папа Авель хлопнул в ладоши, плеснув водой. – Потери?

Настал момент, которого отец Карден боялся.

– Небольшие, Ваше Святейшество.

– Небольшие? – переспросил Папа Авель, все еще пуская струйки воды.

– Это естественно, ибо многие сопротивляются нашему делу.

– Мы говорим о «сопротивлении», не так ли, отец Карден? Звучит страшновато. Речь идет о той, которую мы зовем Ведьмой Волчьей Крови, я прав? Итак, она являет собой это «сопротивление» в одиночку?

– Она не одна, но она…

Папа Авель вскочил в ванне:

– Не смей перечить мне, ты, тщеславный крестьянский мальчишка!

Отец Карден опустил взгляд к носкам сапог, пристыженный этим упреком. Папа Авель продолжал стоять, вода капала с тела, но он ждал, не попытается ли Карден возражать. Затем, удовлетворенный, медленно скользнул обратно в воду по самые глаза, замирая, точно крокодил.

– Я прошу прощения, Ваше Святейшество, – прошептал Карден.

– Эта ведьма знала о наших планах.

Карден кивнул:

– В руки ей попали карты, которые…

– «Попали в руки»? Она выкрала их у Красных Паладинов, которых хладнокровно прирезала в лесу! Я знаю все, отец Карден, не нужно смягчать удар. Десятки паладинов уничтожены ведьмой – и чем же вы ей ответите, а?

Карден попытался что-то сказать, но Авель прервал его:

– Ничем! Абсолютно! Ваше дело парализовано приближением зимы. Слабость подобна оспе, отец Карден: она коснется всякого, кто окажется поблизости. Эта ведьма выставляет в идиотском свете не только вас, но и нас!

– Мы нашли…

– Что? Что вы там нашли? – прорычал Авель. – Тщательно выбирай, что скажешь дальше, паломник!

Карден изо всех сил старался сохранять спокойствие.

– Ваше Святейшество, мы полагаем, что обнаружили место, где прячутся беглецы, и готовим ловушку. Я прошу лишь дать мне время, и, клянусь Богом, мы сделаем из нее столь показательный пример, что это повергнет ее поклонников в отчаяние и доведет до безумия.

– Да будет так, отец Карден, – ибо в противном случае я сотворю показательный пример из вас.

– Да, Ваше Святейшество.

– Еще один неверный шаг – и я пошлю свою Троицу командовать вашей армией. Имейте в виду, что они не славятся милосердием.

– Я это понимаю, Ваше Святейшество. – Карден склонился и поспешил уйти столь быстро, сколь это вообще возможно, не теряя достоинства.

Он был рад снова хлебнуть обжигающего холодного воздуха. Карден миновал Троицу, не удостоив личную гвардию Папы взглядом, и уже собирался поступить так же с Плачущим Монахом, но остановился, схватил его за плечо и прошипел на ухо:

– Это твой провал – так почему я должен приезжать сюда и унижаться? Что стало с твоей гордостью? Эта ведьма насмехается над нами. Если я сгорю, то попомни мои слова – не я один отправлюсь на костер! – и, оттолкнув Плачущего Монаха, Карден направился к своей лошади. Монах же оправил рясу и уставился на мертвые золотые лица Троицы, которая продолжала недвижимо стеречь вход в шатер.