С неба плавно падали снежинки и ложились между могилами. Тропинки засыпало снегом. Хейвен брела по кладбищу в сумерках. В ее руке, как льдинка, блестел золотой ключ. Дорогу ей преградило надгробье с мраморным ангелом. Он молитвенно сложил ладони, а его глаза заклинали Хейвен остаться. Она попыталась обойти статую и почувствовала, что подкашиваются колени. Ее начало клонить в сон. Могильный холм манил к себе, словно кровать с мягкой периной.

Сколько времени она провела в склепе? Их с Адамом там заперли утром, а теперь уже стемнело. Она помнила, как губы Адама прижались к ее рту, но потом все смешалось, уподобилось клубам метели.

Она легла на снег лицом к небу, зажмурилась и расслабилась. Пусть ее укроет белый покров. Но вдруг она обнаружила, что находится на балконе своей квартиры в Риме. Сияло солнце, и она ощущала его жар. Внизу на площади кто-то насвистывал старинную песенку.

Мелодия еще звенела у нее в ушах, когда Хейвен разжала веки, поднялась и решила идти дальше. На вершине холма она увидела три ярких круга света. Они быстро приближались.

— Хейвен! — послышался знакомый голос.

Но она не могла сдвинуться с места. Мучительная боль распространилась по ее телу, как это бывает с обмороженным пальцем, когда на него льется горячая вода. Она зашаталась и рухнула на землю.

Беатриче спускалась по лестнице. Она могла поклясться, что слышит, как скрипят ее кости. Она еще не состарилась, но тридцать лет коленопреклоненных молитв на жестком полу собора сделали свое дело. У Беатриче ныли колени. Все эти годы чувство вины изъедало ее душу. Она ругала себя за длинный язык, сгубивший ее любимого брата. К тому же она позволила, чтобы другой понес наказание за преступление, которого не совершал.

У подножия лестницы находилась дверь его темницы. Беатриче прижала ухо к замочной скважине. Затем она, одну за другой, оторвала доски, которыми была забита дверь. Сделав глубокий вдох, она наконец приготовилась получить по заслугам и потянула дверь на себя. Что скажет ей Адам?

— Она в порядке, — произнес мужской голос. — Она не обморожена, и ее температура возвращается к норме. Когда она в последний раз ела?

Хейвен положила руку на живот. Ей показалось, что там зияет дыра. Она несколько суток голодала.

— Она пошевелилась!

Она узнала интонации Леи.

— Хейвен, — прошептал другой мужской голос. — Ты очнулась?

Она открыла глаза и обнаружила потолок с разводами и капельницу на штативе.

— Йейн?

Он склонился над ней, и она ощутила прикосновение его теплых губ. Хейвен обняла его и притянула к себе. Одну руку она просунула под его свитер — хотела убедиться в том, что Йейн настоящий, живой и он ей не мерещится.

— Ты сделала это? — спросил он, отстранившись ровно настолько, чтобы увидеть ее лицо.

Хейвен кивнула, и слезы потекли по ее щекам.

— Он разрешил мне.

— Разрешил?

— Хоры вели со мной двойную игру. Они заперли в склепе нас обоих. Наверное, боялись, что однажды я освобожу Адама.

Похоже, ее слова ввели Йейна в состояние ступора. Хейвен поняла — он ожидал сотню других развязок, каждая из которых была страшнее предыдущей. Йейн уставился в одну точку и наконец заговорил:

— Я должен был все предвидеть! Почему я не поехал с тобой на кладбище, а отправился к Падме? Я едва не потерял тебя навсегда!

— Как ты выбралась наружу? — спросила Леа.

— Адам имел при себе ключ, которым можно было отпереть дверь изнутри. Он дал его мне, а сам остался в склепе. Он спас меня.

— А я — нет, — пробормотал Йейн.

— Мне хотелось жить только из-за тебя, — сказала Хейвен и улыбнулась впервые за несколько дней.

— Этот? — осведомилась Леа, вертя золотой ключ между большим и указательным пальцами.

И подруга попыталась вручить его Хейвен.

— Нет, он теперь твой, — проговорила Хейвен, отказавшись даже притронуться к ключу. — Адам хочет, чтобы ты его хранила.

— Я? — удивилась Леа.

— Ты будешь знать, когда им воспользоваться.

— Неужели Хоры действительно способны на такое? — покачал головой Йейн. — Они что, не понимали, что мы обязательно придем к тебе на помощь?

— Адам заявил, что всех вас Хоры тоже собирались убить, — объяснила Хейвен.

Йейн оторопел.

— Возможно, они предпринимали подобные попытки, но большую часть дня мы провели с полицейскими. Я позвонил им, когда нашел тело Падмы.

— Она мертва? — воскликнула Хейвен и рывком села на больничной койке. — Что случилось?

Йейн глубоко вздохнул.

— Ее повесили на дереве в Грамерси-Парке. Адам превратил ее в образец для устрашения.

— Нет! Он не мог!

— Пока ни у кого нет информации о преступнике, — вмешалась Леа. — Подозреваемых у копов — выше крыши.

— Но этот человек в итоге уберег и меня, и Лею от Хор, — заметил Йейн. — Я целое утро провел в участке, меня допрашивали. Леа услышала об убийстве по радио и сама прибежала в участок. Она оказалась там ровно в три часа, когда полицейские заставили меня отвечать на вопросы стаи репортеров.

— В «Новостях Нью-Йорка» недавно показали фрагмент пресс-конференции, — произнесла Леа. — Здесь, в больнице, медсестры смотрели телик, когда я искала туалет.

— Йейн, включи телевизор, — попросила Хейвен.

Он послушался и принялся «листать» меню. Когда он добрался до круглосуточного городского канала, Хейвен взяла у него пульт и прибавила громкость. Второй раз в жизни она видела Йейна Морроу на экране. Минуло почти два года с того дня, когда его прекрасное лицо предстало перед ней на телеэкране в доме бабушки.

Хейвен ощутила прилив гордости. Йейн стоял рядом с седым капитаном полиции Нью-Йорка. Вид у юноши оказался немного взъерошенный и неловкий. Ему явно было не по душе то, что на него накинулась толпа журналистов. Однако страх в его глазах отсутствовал напрочь.

— Мистер Морроу. Вы обнаружили тело Падмы Сингх сегодня утром, верно? — спросил какой-то мужчина.

— Да, — подтвердил Йейн и моргнул, поскольку в эту секунду сверкнули вспышки полусотни фотокамер.

— Не могли бы вы описать детально?

Йейн поморщился. Похоже, воспоминание об этом вызывало у него тошноту. Капитан полиции ободряюще похлопал его по спине.

— Я пришел в Грамерси-Парк в половине седьмого утра. Обнаженное тело Падмы Сингх висело на дереве напротив здания правления Общества «Уроборос». На ее животе каким-то острым предметом было вырезано слово «предательница».

— А почему вы так рано оказались в Грамерси-Парке? — поинтересовалась женщина-корреспондент тоном обвинителя.

Хейвен поняла — прессе не терпится превратить Йейна в главного злодея в сенсационной истории.

— Я разыскивал мисс Сингх. Газета «New York Post» опубликовала содержание ее файлов, касавшихся деятельности Общества «Уроборос», на день раньше оговоренного срока. Мне хотелось помочь ей уехать из Нью-Йорка, поскольку ей грозила реальная опасность. Но я опоздал.

В разговор вмешался очередной журналист.

— Капитан Фейхи, а почему же мистер Морроу не является подозреваемым в убийстве мисс Сингх?

Высокорослый капитан полиции наклонился и проговорил в микрофон.

— У мистера Морроу имеется достоверное алиби. Также у него нет никаких мотивов для убийства. Мисс Сингх обвинила в тяжких преступлениях многих членов Общества «Уроборос», но мистер Морроу — единственный, кого показания мисс Сингх оправдывают.

С места вскочила женщина-корреспондент.

— Мистер Морроу, каково это — больше не чувствовать себя главным подозреваемым в убийстве Джереми Джонса?

— Прекрасно. Жду не дождусь, когда можно будет прогуляться по улице, не оглядываясь через плечо.

— Значит, вы успешно скрывались последние полтора года?

— Мне нельзя было оставаться в Нью-Йорке, — объяснил Йейн. — Меня подставили. Когда все поверили, что я погиб при пожаре, я решил на некоторое время затаиться в Европе.

— А где именно? Не могли бы вы уточнить?

— Нет, не мог бы, — процедил сквозь зубы Йейн.

— Ваши комментарии насчет тяжбы, затеянной вашей матерью против Хейвен Мур? Ведь эта девушка унаследовала ваше состояние!

— Я бы предпочел не отвечать на вопросы личного характера. Но полагаю, теперь ясно, что моя мать откажется от своих претензий. Мое завещание не являлось подделкой. Мои деньги достанутся Хейвен Мур.

— Вы были членом Общества «Уроборос». Вы располагаете данными о правонарушениях, описанных в файлах мисс Сингх?

Наблюдая за этой сценой, Хейвен не на шутку встревожилась. Репортеры превратились в стаю голодных диких псов, каждый из которых дрался за свой кусок мяса.

— Пусть файлы Падмы Сингх говорят сами за себя, — несколько раздраженно бросил Йейн.

— Капитан Фейхи, какова ваша реакция на то, что шеф полиции Нью-Йорка Гордон Уильямс состоит в Обществе «Уроборос»? Именно он оказывал услуги высокопоставленным членам этой организации!

Фейхи фыркнул.

— Полная чушь!

— В файлах Падмы Сингх постоянно упоминается одно и то же имя — Адам Розиер. Насколько мне известно, этого человека обнаружить не удалось. Вы имеете представление о том, где находится мистер Розиер?

Капитан начал отвечать на вопрос. Йейн украдкой взглянул на Лею, сидевшую позади. Девушка подняла руки, в которых держала два мобильных телефона, и покачала головой. Ее лицо было мрачным. Йейн что-то прошептал капитану на ухо.

— Прошу прощения, господа и дамы, но пресс-конференция окончена, — сообщил репортерам Фейхи.

Камера последовала за Йейном и Леей, поспешившими к выходу из зала. Хейвен успела заметить Чандру и Клео, которые стояли в стороне.