Завтрак я проспала и едва не опоздала на практикум, который был у нас с утра. Я думала, что пара часов сна прибавит мне сил. Увы, проснулась я в том же состоянии, с дрожью и ломотой во всем теле. К счастью, Херши либо так и не возвращалась, либо ушла, не разбудив меня. Мне не хотелось ее видеть. И так навалилась куча всего, с чем разбираться и разбираться.

Сегодня мы работали в командах, что тоже было мне на руку. Индивидуальный практикум я бы точно провалила. В голове пульсировала тупая боль. От воспаленных глазниц шел жар. Мысли крутились по дьявольскому кругу, повторяясь снова и снова: «Мой отец – вовсе мне не отец! Мой отец – вовсе мне не отец!»

– Рори, ты не могла бы задержаться после занятий? – вдруг спросила меня доктор Тарсус.

Что за игра в выбор? Как будто я могла отказаться!

– Конечно, – ответила я и подошла к ее столу.

Дождавшись, пока остальные покинут класс, доктор Тарсус сказала:

– Ненавижу сообщать дурные новости, – начала она, когда мы остались одни. – Но я твой куратор, и будет лучше, если я первая сообщу тебе об этом. – Она впилась в меня своими черными глазами. – Херши Клементс более не является нашей ученицей.

– Почему? – на автомате спросила я.

Тарсус следила за каждым моим движением:

– Сегодня утром ее поместили в нашу клинику для психиатрического освидетельствования. Врачи, осматривавшие Херши, рекомендуют исключить ее из Тэдема по состоянию здоровья.

– О чем вы говорите? Херши совершенно здорова. Когда она успела заболеть?

Тарсус поджала губы:

– Рори, я не имею права разглашать подробности. Скажу лишь в общих чертах. Скорее всего, наша интенсивная учебная программа привела ее… в некоторое замешательство.

Если бы Тарсус назвала иную причину: депрессию, агрессию, истеричность – я бы, может, и поверила ей. А тут… Что это за «некоторое замешательство»?

– Можешь мне верить: мы всегда стремимся действовать в интересах как самого ученика, так и всех остальных учеников. Стало быть, и в твоих тоже. В данной ситуации исключение Херши – это наилучшее решение. И из уважения к ней я прошу тебя никому не рассказывать о нашем разговоре.

«Можешь мне верить». Так я тебе и поверила! Ни за что!

– Где Херши сейчас? Я хочу поговорить с ней.

– Настоятельно тебе рекомендую заниматься исключительно тем, ради чего ты сюда приехала. Учебой. И не забывать о своем здоровье. А о здоровье Херши есть кому позаботиться.

«Ну почему каждая фраза этой тетки всегда звучит как угроза?»

Я думала, что Тарсус сейчас демонстративно отвернется. Так она всегда делала, окончив разговор со мной. Но, к моему удивлению, она вдруг протянула руку и дотронулась до маминого кулона. Приподняв цепочку, Тарсус положила кулон себе на ладонь и принялась разглядывать. Мне было противно, что она без разрешения лапает мамину вещь. Хотелось выбежать из класса, но я сдержалась. Незачем давать ей основания для подозрений.

– Буква Пифагора, – произнесла доктор Тарсус, поднимая на меня глаза.

Я изобразила глупую улыбку, ничем не выдавая своего удивления.

– Что? – тоном дурочки спросила я.

– Это греческая буква «ипсилон», – сказала Тарсус, наконец-то убирая пальцы с кулона. – Пифагор видел в ней символ выбора между путем благодетели и путем порока. Один путь ведет к счастью, другой – к саморазрушению. – Рот Тарсус слегка изогнулся. Наверное, по-настоящему улыбаться она не умела. – Подобающий выбор для такого человека, как ты.

– Извините, но мне пора на занятия! – на одном дыхании выпалила я. – До завтра, доктор Тарсус.

Мне хотелось опрометью выскочить из класса, но я заставила себя выйти медленно и неторопливо. Так я шла, пока не оказалась во внутреннем дворе. Почувствовав под ногами траву, я побежала к лесу.

Спринтер из меня никудышный. К «Парадизо» я подбегала, хватая ртом воздух. Мои глаза превратились в огненные шарики, обжигавшие череп.

– Ну и жуткий у тебя вид, – покачал головой Норт, выходя мне навстречу.

– Благодарю за комплимент.

Он потрогал мой лоб:

– Да у тебя жар.

– Нет у меня никакого жара, – возразила я, сбрасывая его руку и прикладывая свою. – Я даже тепла не чувствую.

– У тебя и рука пылает, потому и не чувствуешь. Вот так-то, гений.

Я пихнула его в бок.

– Что тебя привело? – спросил Норт. – Точнее, прибежало. Никак у вас отменили занятия?

– Херши выперли из школы.

У Норта отвисла челюсть.

– Почему? За неуспеваемость?

– Исключена «по причинам психологического характера». Конечно, это явное вранье. Тарсус просто избавилась от нее. Наверное, Херши закатила скандал.

– Кто такая Тарсус?

– Наша преподавательница. По ее приказу Херши шпионила за мной. Это она считала, что я не должна учиться в Тэдеме, поскольку у моей мамы был САП. У нас с Херши был вчера разговор. Потом я пошла к тебе. Она даже отпираться не стала. Просила у меня прощения. Обещала пойти к Тарсус и сказать, что больше шпионить за мной не будет. Думаю, потому Херши и убрали.

Мои слова не убедили Норта. Он скептически покачал головой:

– Неужели у этой тетки такая власть, чтобы выкинуть Херши из Тэдема? Она не могла действовать в одиночку. Кто-то должен был состряпать медицинское заключение, поставить свою подпись и все такое.

– Я тоже так думаю. Мне обязательно нужно увидеть данные освидетельствования Херши. Ты бы мог…

Я хотела сказать «хакнуть», но вовремя удержалась. Как-никак мы были в зале «Паридизо», а не в берлоге Норта.

– Ты бы мог мне помочь? – уже шепотом спросила я.

– Постараюсь. Ее ведь осматривали в тэдемской клинике?

Я кивнула.

– Ты прости, но сейчас я должен вернуться за стойку, – извиняющимся тоном сказал Норт. – Кейт цапанула грипп. Я сейчас один. Но в четыре я освобожусь и тогда попробую залезть в данные Херши. Если хочешь, приходи после занятий. Вместе займемся.

Предложение Норта мне понравилось. Я достала унисмарт и поморщилась.

– Слушай, мне тоже пора. И так опаздываю на математику на целых пять минут.

– А по пути в кампус обязательно загляни в аптеку и купи жаропонижающее. Обещаешь? Пара лишних минут погоды не сделает. В нашей аптечке ничего не осталось. Вчера вечером Кейт глотала все подряд.

– Надо же, как ты обо мне беспокоишься, – покачала я головой, но мне это было приятно.

– Не угадала. Я действую из чисто эгоистических побуждений. Я хочу с тобой целоваться без риска получить грипп в придачу.

Я ткнула его в плечо. Норт поймал мою руку и поднес к губам.

– До встречи, – бросил он, торопясь за стойку. – Обязательно купи лекарство.

– Да, сэр! – ответила я, по-армейски салютуя.

Аптека была почти рядом. Я решила купить упаковку тайленола, а для запивания – жестянку «Пауэрейда». К соседнему окошку стояла очередь жаждущих сделать прививку от гриппа. Черт! Я так и не привилась. Отец даже присылал эсэмэски с напоминанием, но я отложила на потом. Прежде мне не надо было об этом беспокоиться. В моей старой школе медсестра приходила в класс и делала всем прививки. В тэдемской электронной газетке я читала о бесплатных прививках от гриппа, но опять-таки «руки не дошли». Теперь я расплачивалась за свою беспечность.

– Кое для чего Люкс все-таки полезен, – пробормотала я себе под нос и встала в очередь.

Я забыла синхронизировать приложение со своим календарем, как делала всегда. Тогда Люкс двадцать раз напомнил бы мне о прививке.

Я приняла сразу четыре таблетки тайленола и запила их энергетическим напитком, швырнув пустую жестянку в ближайшую урну. Вероятно, урна была достаточно заполнена, и потому банка приземлилась почти бесшумно. А вот Бек ухитрялся бросать пустые жестянки с таким грохотом, будто они из чугуна. Вспомнив об этом, я улыбнулась.

В Сиэтле сейчас нет и семи часов утра. Бек всегда уходил в школу без четверти семь. Сойдя с дорожки, я немного углубилась в лес и позвонила Беку. На математику я решила не ходить. Одно пропущенное занятие мне не повредит. Тем более что я могла отговориться простудой.

Бек откликнулся на третьем гудке.

– Слушай, я тут открыл потрясающее блюдо для завтрака, – даже не поздоровавшись, начал он.

– И тебе доброе утро, – усмехнулась я.

Все мои тревоги за Бека мигом испарились. С ним все в порядке, и он сейчас идет в школу.

– И что же это за кулинарное чудо? – спросила я.

– Фриттата. По вкусу что-то вроде омлета, но… – Мне пришлось дождаться, когда он прожует. – Фриттату можно есть руками. Представляешь? Я иду в школу и на ходу завтракаю.

– Жутко рада за тебя. Кстати, я тебе звонила, звонила. А ты в ответ – ни гу-гу.

– Ты была занята, – смачно чавкая, пояснил Бек.

– Откуда ты знаешь? Ты же мне не звонил. Или тебе «просто показалось»?

– Если бы я позвонил, то наткнулся бы на ответ голосовой почты. А это просто неэффективно.

За восемь лет нашей дружбы я ни разу не слышала от Бека слово «неэффективно».

– Просвети меня, пожалуйста.

– У Люкса есть график ответных звонков. Если Люкс не сделал тебе ни одного звонка, значит звонить бесполезно.

Я подумала, что Бек шутит. Но нет, он говорил на полном серьезе.

– Постой, ты… пользуешься Люксом? С каких это пор?

– Я понимаю, что сейчас рушатся все твои представления обо мне, но я тут ни при чем. Если помнишь, я стал бета-тестером «Джемини голд». Условия обязывают меня пользоваться всеми встроенными приложениями. В новом унисмарте Люкс так встроен во всю систему, что не пользоваться им просто невозможно. Поначалу я пытался обходиться без него. Теперь понимаю, что валял дурака. Где-то я даже рассердился на тебя. Могла бы надавить на меня по-дружески и заставить пользоваться Люксом.

А теперь он шутил. Это я-то не заставляла Бека пользоваться Люксом? Я разве что с бубном перед ним не танцевала. Помнится, даже предложила Беку навести идеальный порядок в его школьном шкафчике, если он согласится в течение недели пользоваться Люксом. Он тогда решительно отказался.

– Значит, ты теперь вовсю пользуешься Люксом, и тебе это нравится?

– А кому такое не понравится? Моя жизнь идет, как идеально смазанная машина. За месяц я ни разу не опоздал в школу. Подтянул хвосты по всем предметам. Теперь иду впереди остальных. И после ланча меня тоже больше не выворачивает.

Наш с Беком ланч обычно состоял из сэндвичей с ветчиной и сыром и кофе. Бек упорно лопал эти сэндвичи, хотя у него была жуткая непереносимость лактозы.

– Рори, я сам поражаюсь своим результатам. Моя эффективность составляет восемьсот сорок восемь процентов. Мне теперь даже думать не надо.

«Мне теперь даже думать не надо». Раньше я как-то не обращала внимания, сколько умственных усилий приходится прилагать пользователям Люкса. Получалось, что немного. Да пользователи и думать-то особо не хотели. Зачем тогда Люкс? Пусть работает за нас. Но когда, с какого момента самостоятельное принятие решений превратилось в столь трудное занятие?

Подумав об этом, я содрогнулась всем телом и обхватила себя за плечи. Наверное, я действительно простудилась. Бек продолжал расхваливать Люкса. Пришлось его перебить.

– Бек, послушай… Мне нужно кое-что тебе сказать. Это касается моего отца.

– Рори, я бы с радостью послушал. Но у меня через пару минут начинается урок тригонометрии. Люкс меня подгоняет. Давай созвонимся позже. Идет?

– Идет, – пряча недовольство, ответила я.

В унисмарте щелкнуло. Бек отключился.

Затем я позвонила Херши. У нее была включена голосовая почта. Я вышла на Форум, чтобы узнать, где она сейчас. «В первом классе даже туалеты лучше» – такую запись она оставила десять минут назад, пролетая где-то над Небраской. Я послала ей эсэмэску: «Когда приземлишься, позвони мне».

В жилом корпусе было тихо. Я поднялась в нашу комнату. Какая она теперь «наша»? Правда, внешне все выглядело, как в предыдущие дни. Вещи Херши лежали и валялись повсюду. Но реальность последних двадцати четырех часов навалилась на меня, окутав плотным облаком. Мой отец… человек, учивший меня кататься на велосипеде; человек, надевший в мой девятый день рождения игрушечную корону, поскольку я заявила, что на празднования допускаются только принцы и принцессы… этот человек не был моим отцом. А моя мама – беременная старшеклассница, исключенная из школы, – оказалась лгуньей. Моя куратор меня ненавидела, хотя я не сделала ей ничего плохого. Моя соседка по комнате… Сначала она меня предала, что само по себе скверно. Но потом попыталась исправить свое предательство, за что ее выгнали из Тэдема. А вот это уже в десять раз сквернее. И в довершение всех прочих бед я заразилась гриппом.

Меня прорвало. Все сдерживаемые слезы хлынули из глаз. Рыдания были судорожными, со вскрикиваниями. Я лежала, уткнувшись в подушку. Когда вылились все слезы, а в воспаленном горле не осталось звуков, я села, вытерла рукавом свитера глаза и пообещала себе, что больше плакать не буду. Я хотела знать правду. Что ж, я ее узнала. Пусть не всю, а лишь часть. Но если я хочу знать всю правду, мне нельзя отступать. Полуправда меня добьет.

– Я тебя слушаю, – сказала я голосу.

Голос молчал. Тогда я свернулась калачиком и уснула.

Слова Норта меня огорошили. Я смотрела на него и ничего не понимала.

– Как это ее вообще не было в тэдемской клинике?

Я проспала два часа, затем проглотила еще пару таблеток тайленола и пошла к Норту. Сейчас я сидела на его диване, завернувшись в одеяло. Норт сидел рядом и занимался хакерством. Он сумел проникнуть в базу данных тэдемской клиники, нашел там карточку Херши, однако в карточке не было ни строчки о проведенном психиатрическом осмотре. Тогда он забрался в GPS ее унисмарта и стал просматривать, где она успела побывать за минувшие сутки.

– Херши всю ночь провела в вашем жилом корпусе, – объявил Норт, указывая на журнал GPS. – Оттуда она ушла рано утром и направилась в один из домов на Хай-стрит. Там Херши провела менее получаса и поехала прямо в аэропорт.

– Но она не ночевала в нашей комнате, – пробормотала я. – Если только вернулась, когда я спала. Хотя, постой… – Я вспомнила, кровать Херши как была заправлена со вчерашнего дня, так и оставалась нетронутой. Я сказала об этом Норту.

– Вероятно, в вашей комнате оставался ее унисмарт, а потом она зашла за ним. Ты в это время спала, – предположил он.

Такое объяснение показалось мне достаточно правдоподобным. Всякий раз, отправляясь на свидание со своим таинственным парнем, Херши оставляла унисмарт в комнате.

– Хорошо, а что это за дом на Хай-стрит, куда она зашла по пути в аэропорт?

Норт потянулся к планшетнику, лежавшему на кофейном столике.

– Для этого не надо быть хакером. Такие сведения выкладываются в открытый доступ. – Он ввел в поисковик адрес дома и запросил имя владельца. – Ну вот, смотри. – Норт передал мне планшетник.

Я сразу взглянула на графу «Владелец». Я не обратила внимания на имя, но, когда прочла фамилию, у меня округлились глаза. Дом принадлежал Тарсус!

– Теперь понятно, – сказала я. – Разговор предстоял серьезный, и Херши не хотела вести его на территории кампуса. Поэтому она отправилась к Тарсус домой. А потом… Получается, в кампус она не возвращалась, в тэдемской клинике не была и никакого обследования не проходила?

– Получается, что так. С этого адреса она поехала прямо в аэропорт Логан.

– Значит, Тарсус мне наврала.

– Тебя это удивляет? Судя по твоим рассказам, она не пылает к тебе любовью.

Норт был прав.

– Но как Тарсус убедила Херши вернуться домой? Или заставила?

Бессмыслица какая-то. Я не сомневалась: Херши сама ни за что бы не бросила Тэдем. После экзаменов в середине семестра она серьезно изменила отношение к учебе. Я вспомнила растерянное, заплаканное лицо Херши накануне второго дня экзаменов. Она не дура и не тупица. У Херши появился вкус к учебе. Она не раз говорила мне, что намерена закончить Тэдем с высокими оценками. Так чем же Тарсус на нее надавила, если Херши вдруг улетела домой?

Меня захлестнуло отчаяние.

– Только я подумаю, что добралась до правды… как оказывается, добралась лишь до новых вопросов. – Сбросив одеяло, я встала. У меня сильно закружилась голова. Я даже схватилась за спинку дивана, чтобы не упасть. – Ну почему эта доктор Тарсус так меня ненавидит?

– Думаешь, тут есть какая-то взаимосвязь? – спросил Норт. – Твоя мама, эта Тарсус, записи в твоем закрытом профиле?

Я не рассказывала Норту о вчерашнем своем открытии, касавшемся отца. Рана была слишком свежей, а слова грозили превратить ее в незаживающую.

– Сама не знаю, что и думать. Если бы выяснить, кому принадлежат те номера социального страхования.

– Попробую влезть в административную базу данных Управления социального страхования.

– Ты вроде говорил, что уже пытался и у тебя не получилось.

– Я говорил не о прямом взломе. Обычно в этом нет необходимости. Мои заказчики сами сообщают мне их номера. Я стараюсь без необходимости никуда не влезать. Это увеличивает риск быть обнаруженным.

– Не хочу, чтобы из-за меня ты рисковал, – запротестовала я.

– Пока что я ничем не рискую, поскольку еще ничего не успел сделать.

На экране планшета появился сайт Управления социального страхования.

– Ты уже собрался туда вломиться?

– Нет. Всего лишь провожу разведку, – пояснил Норт и переместился в конец главной страницы. – Видишь этот значок? Буква «G» указывает на то, что у них стоит брандмауэр «Гнозиса».

– И это плохо?

– Это несколько усложняет задачу, но не делает ее неразрешимой. Мне понадобится пара дней. – Норт отложил планшет и потянулся к моей руке. Едва коснувшись ее, он тут же вскочил. – Рори, да ты пылаешь, как ядерный реактор! – Норт потрогал мой лоб и поморщился. – Когда ты последний раз принимала лекарство?

– Час назад. А у тебя есть противогриппозный спрей? Я ведь могу и тебя заразить.

– Нет у меня никакого спрея, зато есть очень сильный врожденный иммунитет. Я бы еще и до тебя мог заразиться, работая рядом с Кейт. Как видишь, не заразился. А вот твое состояние меня волнует. Тебе обязательно нужны лекарства.

– Я прекрасно себя чувствую.

Конечно же, это было вранье. Чувствовала я себя ужасно.

– Рори, если ты хочешь сражаться с силами зла, тебе и самой нужно быть сильной. – Эти слова Норт произнес с потрясающе серьезным лицом.

– А я что, сражаюсь с силами зла? – засмеялась я.

– Не исключаю такой возможности, – тоном ученого дядьки ответил Норт, помогая мне встать.