– Херши! Что ты здесь делаешь?

– Я в гостях, – усмехнулась она. – А ты надеялась, что я умерла и тебе по наследству перешли мои шмотки?

– Что ты говоришь?! Я не…

– Шучу, подруга! – Херши засмеялась и обняла меня.

– Так рада снова видеть тебя, – призналась я.

– Давайте все-таки закроем дверь, – предложил Норт.

Херши уселась на диван, подобрав под себя ноги, и потянулась к недопитой чашке кофе. Я пристроилась на краешке кофейного столика. Без макияжа лицо Херши было намного бледнее. Не то что называют болезненной бледностью, просто теперь я видела настоящий цвет ее лица. Мне показалось, она немного похудела.

– Как тебе удалось вернуться? – спросила я.

– А я никуда и не уезжала, – ответила Херши, откидывая волосы. – Заплатила одной девочке. Она взяла авиабилет первого класса и отправила сообщения с моего унисмарта. Умный трюк я провернула, правда? – спросила она, глотая остывший кофе.

– Где ты жила все это время?

– В мотеле, в нескольких милях отсюда. Делала глубокий подкоп под Злую Королеву.

– Ты про Тарсус?

– Естественно. Ну она и штучка, я тебе скажу, – поморщилась Херши. – Тогда утром я пошла к ней домой, чтобы сказать, что больше я за тобой не шпионю. Напрасно я не пошла прямо к декану. Я думала, она начнет возражать, спорить, уговаривать или грозить разными гадостями. А она смотрела на меня и хлопала глазами. Она, видите ли, не понимала, о чем я говорю. Какой шпионаж? Получалось, я все это придумала. Мне надоело, и я сказала, что сегодня же пойду к декану и пусть он с ней разбирается. И тогда она пригрозила, что отправит меня на освидетельствование, поскольку налицо симптомы психологического срыва. – Херши брезгливо поморщилась и тряхнула головой. – Эта сучка меня переиграла. Загнала в угол. Тогда я ей сказала, что больше не собираюсь учиться там, где мне грозят психиатрическими освидетельствованиями. В общем, сделала вид, что ухожу по собственному желанию.

– Я тебе так сочувствую, Херш. А чем ты занималась все это время?

– Старалась переиграть эту ведьму в ее же играх. – Херши полезла в кожаную сумку и достала микронакопитель данных. – Держи. – Она протянула мне маленький квадратик. – Сперла из ее планшетника. Там вся инфа по тебе. Свидетельство о рождении. Старые статьи о твоих успехах. Как ты победила в научном конкурсе штата и так далее. Есть снимок твоей страницы на Форуме и пара фотографий. Тарсус начала собирать досье на тебя задолго до твоего поступления в Тэдем.

У меня волосы встали дыбом.

– Как тебе удалось добыть ее микронакопитель?

– Это не суть важно, – отмахнулась Херши. – Я перед тобой в долгу.

– Херши, я тебе признательна за помощь. Но если бы тебя застали в ее кабинете…

– Я туда и не влезала, – ответила она. – И никто меня не поймал. – Херши опять глотнула кофе. – На твоем месте я бы меньше ломала голову над тем, как я добыла эту штучку, и больше бы думала над содержимым микронакопителя.

Я смотрела на квадратик. Получается, доктор Тарсус следила за мной с самого моего рождения. Но зачем?

Меня как прошибло.

– Она же знала мою маму! – Я выхватила унисмарт из заднего кармана и открыла фотохранилище. – Она была в мамином классе. Они вместе учились. Тогда понятно, откуда она знает Гриффина.

Как же раньше я до этого не додумалась? Я быстро перелистала страницы, добравшись до снимка маминого класса, и сразу же нашла на нем Тарсус. Она стояла в заднем ряду, за маминой спиной. Тарсус была на несколько дюймов выше парней по обе стороны от нее. Я не могла ошибиться: это она. Моложе, чем сейчас. И ее пышная прическа в стиле афро была не такой ухоженной, но в остальном… Те же запоминающиеся черты лица, та же безупречная, гладкая кожа. Единственное, что отличало чернокожую девчонку со снимка от нынешней доктора Тарсус, – это улыбка. Там она улыбалась тепло и счастливо. С тех пор улыбка эта сильно изменилась, став ледяной. Во всяком случае, другого выражения на ее лице я не видела.

– Это была она, – прошептала я. – Она подделала мамину историю болезни и послала Гриффину поддельные результаты теста на беременность.

– Ты так думаешь? – недоверчиво спросил Норт.

– В разговоре со мной Тарсус упомянула мамину болезнь. Однажды, когда я осталась после занятий и мы с ней говорили. Но если Гриффин сказал правду, у мамы не было никакого САП. Тогда откуда Тарсус знать про ложный диагноз, если она сама его не состряпала?

Мои рассуждения казались вполне логичными, однако что-то меня цепляло. Но что – этого я понять не могла.

– Я не врубаюсь, – призналась Херши. – Ты про какого Гриффина говоришь?

– Про Гриффина Пейна. Он… Короче, он мой отец.

У Херши отпала челюсть.

– Да иди ты! Что, серьезно?

– Серьезнее не бывает. Я узнала, что они с мамой поженились перед самым выпуском. Только, Херш, я тебя очень прошу: никому не проболтайся.

– Кому я могу проболтаться? Я же теперь беженка. – Она привалилась к спинке дивана. – Гриффин Пейн – твой отец. Вау! Если он ковырнется, ты станешь миллиардершей.

– Херши! – рявкнула я, сердито посмотрев на нее. – Мне не нужны его деньги. – Я повернулась к Норту. – Тут явно не обошлось без Тарсус. Я это чувствую. Но почему?

На мой унисмарт пришло сообщение. Его прислала секретарь декана.

@DeanAtwaterAsst: Декан просит вас немедленно прийти к нему в кабинет.

– Только этого еще не хватало!

– В чем дело? – насторожился Норт.

– Декан Этуотер вызывает к себе, – упавшим голосом ответила я. – Ему уже донесли про мою вчерашнюю самоволку.

– А может, это и к лучшему? Воспользуешься случаем, расскажешь ему про Тарсус, твою маму и Гриффина. Однажды он тебя уже отстоял. Может, и сейчас встанет на твою сторону.

– Хорошо бы, – ответила я, однако слова Норта не прибавляли мне уверенности.

Я грубо нарушила правила. За это выгоняли без всяких объяснений. А если Тарсус вчера меня там видела, руки декана окажутся связанными.

Норт проводил меня до кампуса.

– Жалеешь, что вчера поехала на презентацию? – спросил он.

– Нет, – замотала я головой. – Ни капельки не жалею. Если бы мы вчера не поехали, я бы не сумела поговорить с Гриффином.

– А он бы не узнал, кто ты, – улыбнулся Норт. – Я видел, какое у него было лицо, когда ты ему сказала. Сначала шок, потом – неподдельная радость.

Несколько минут мы шли молча. Впереди уже виднелись ворота кампуса.

– Что я буду делать, если меня исключат? – тихо спросила я. – Тэдем для меня – все.

– Потому что это место связано с твоей мамой?

– И не только. – Я вдруг почувствовала себя совершенно беззащитной. – Школа в Сиэтле, где я училась, всегда была мне чужой. Там меня считали повернутой на учебе. Пай-девочкой, которой не хватает смелости прогулять инфоблок. А здесь… Понимаешь, я почувствовала себя своей. Здесь я такая, какая есть, и не надо ничего придумывать. Это очень важно.

– Но есть же и другие места, не хуже Тэдема, – возразил Норт. – И там бы тебя с удовольствием приняли.

– Может, и есть, и все равно они не похожи на Тэдем. Здесь… особая обстановка.

У меня сдавило горло. Я пыталась сглотнуть. Глаза были на мокром месте. Но я понимала: Этуотера слезами не пронять. Декан ждал от меня более разумного поведения.

– Что бы ни случилось, у тебя останусь я, – напомнил мне Норт. – Хотя, конечно, это слабое утешение.

Я схватила его за руку. Наши пальцы переплелись.

– Нет, не слабое. Для меня это значит очень много.

Я тут же закусила губу. Глупо, конечно, но мне не удавалось выбросить из головы имя и телефонный номер, написанные витиеватым женским почерком, да еще темно-красными чернилами.

– Можно тебя спросить? – решилась я.

– Само собой.

– Кто такая Кристин? – Я даже улыбнулась.

– Какая еще Кристин? – удивился Норт.

– Та, чье имя и номер телефона написаны на одной из страниц «Потерянного рая». Причем имя у нее пишется через «игрек» – Kristyn. Твоя бывшая подружка?

Норт резко остановился:

– Я никогда не встречался ни с какой Кристин. И книга, когда ты у меня ее брала, была без всяких пометок и надписей.

– Тогда откуда это взялось? Не я же написала.

– Говорю тебе, Рори: когда я покупал эту книгу, она была в превосходном состоянии. Разумеется, с поправкой на ее возраст. Никаких пометок, ни одной надорванной страницы. Мне даже выдали сертификат, подтверждающий ее состояние в момент покупки. Ты первая, кому я ее дал «навынос».

– Норт, я пока не сошла с ума. Надпись мне не померещилась. Я тоже пытаюсь понять, откуда она появилась.

Он лишь пожал плечами:

– Ты сказала, там был еще и телефонный номер. Ты его, случайно, не помнишь?

Удивляясь себе, я залпом выдала все цифры. И когда я успела их запомнить?

Норт ввел их в свой унисмарт.

– Попробую узнать, чей это номер.

Мы остановились у ворот кампуса.

– Удачи в разговоре с деканом!

Удача мне действительно понадобилась, но совсем по другой причине.

Декан Этуотер кивком указал мне на массивное старинное кресло рядом со своим столом. Разговор он начал без прелюдий:

– Каждый год в Тэдемской академии происходит одно весьма странное событие. Группа учеников, утверждающих, что они принадлежат к некоему тайному обществу, входит в контакт примерно с дюжиной самых умных и способных новичков.

Декан говорил серьезно. В старых фильмах так говорили на судебных процессах. Кресло было мягким и удобным, но я сидела на самом краешке, не решаясь прислониться к спинке.

– Эта группа не входит в число официально учрежденных организаций и клубов Тэдема и потому не имеет права проводить собрания на территории кампуса.

Он сделал паузу. Чего он ждал? Что я сейчас вскочу и забегаю по кабинету? Что у меня задергается лицо? Сегодня я неплохо владела лицом.

– Тайное общество? – переспросила я, не показывая особого интереса.

Декан Этуотер кивнул и продолжил:

– Рори, ты одна из самых многообещающих наших учеников. У тебя редкое сочетание природных способностей и усердия в учебе. Если ты не сойдешь с этой дороги, ты окончишь Тэдем первой ученицей в своем классе.

На моей верхней губе выступили капельки пота.

– Это входит в мои планы, – промямлила я.

– Но если ты войдешь в контакт с этой нелегальной группой, ты не оставишь мне иного выбора, как исключить тебя из Тэдема. – Декан улыбнулся. Искренне, по-доброму. – Я не спрашиваю, получала ли ты приглашения от тайного общества. Я не имею права вторгаться в твою личную жизнь. Но призываю тебя хорошенько подумать, прежде чем давать какие-либо клятвы и обещания.

– Я не знаю ни о каком тайном обществе. – У меня очень некстати начал дрожать голос. – Никто ко мне с такими приглашениями не обращался.

– Видишь ли, Рори, здесь не все так просто. Многим бывает лестно сознавать себя частью какой-то тайной организации. Человек ощущает собственную избранность. Как же, его заметили. Пригласили в элитарную группу. Это всегда тешит тщеславие. А в таком юном возрасте, как твой, искушение особенно велико. – Глаза декана Этуотера были добрыми и участливыми. – Рори, если твоя дорога останется прямой, тебя ждет большое, яркое будущее. Очень яркое. Но оно может и не наступить, если ты поддашься искусу избранности и свяжешься с этой группой.

У меня вдруг появилось желание рассказать ему все как есть. Но тайное общество было напрямую связано с моей мамой.

– Я вас поняла. Если они войдут со мной в контакт, я обязательно вам сообщу.

– Вот и прекрасно.

Декан Этуотер встал из-за стола. Я тоже встала, понимая, что разговор подошел к концу.

– Я уверен, что наш разговор ты сохранишь в тайне. Когда имеешь дело с нелегальными организациями, нужно быть предельно осторожным. Их легко спугнуть, и тогда они уйдут еще глубже. – Он нажал кнопку у себя на столе, и дверь открылась.

– Конечно, – сказала я и быстро вышла.

К Норту я возвращалась почти бегом.

– Раз ты улыбаешься, декан тебя не выгнал, – сказал Норт, открывая мне дверь.

– Он даже не догадывается насчет вчерашнего.

– Тогда о чем вы говорили?

– Спрашивал, не тяжело ли учиться. Хватает ли времени еще на что-то, помимо инфоблоков, практикумов и домашних заданий, – ответила я, стараясь не смотреть Норту в глаза.

Мне было противно ему врать, но я сомневалась, что обещание молчать, данное тайному обществу, не распространялось на близких друзей.

– Что ж, очень рад за тебя. А у меня тоже есть хорошие новости. Этот телефонный номер совпадает с именем владелицы. Он принадлежит Кристин Хильдебранд – психиатру клиники Гарвардского университета. Написание имени точно такое же.

Мое тело покрылось гусиной кожей. Я мгновенно вспомнила эту фамилию.

– Ее подпись стояла в маминой истории болезни! Доктор К. Хильдебранд. Она подписывала все ложные психиатрические освидетельствования. – Я даже стиснула кулаки.

– Тогда кто написал ее имя на странице «Потерянного рая»?

– Не знаю. Вероятно, тот, кто сунул мне под подушку мамин табель. Кем бы ни была эта Кристин, нам нужно с ней поговорить.

Я достала «Джемини», решив сделать это немедленно. Норт схватил меня за руку.

– Не говори ей, кто ты! – предупредил он. – Если ее имя значится в твоем списке угроз, то и ты тоже присутствуешь в ее списке. Люкс сразу же отсоветует ей встречаться с тобой.

– Ты прав, – согласилась я, пряча унисмарт. – Лучше встретиться с ней. Застать ее врасплох. Мы можем сейчас поехать в Бостон?

– У меня не получится, – покачал головой Норт. – В полдень придется выходить на работу вместо Кейт. Она, похоже, пошла грипповать по второму кругу.

Я вопросительно посмотрела на Херши.

– И не жди, – отмахнулась та. – Я скрываюсь. Мне нельзя светиться.

– Я понимаю, что тебе не терпится поговорить с этой женщиной. – Норт старался говорить мягко. Наверное, боялся, что я поеду одна. – Но почему бы не дождаться понедельника и не поехать к ней на работу? Если ты явишься к ней домой, это ее сразу насторожит. И потом, мы не знаем, где она живет.

Норт говорил здравые слова, однако понедельник казался мне безумно далеким. Но и одна я ехать не хотела. Придется ждать.

На унисмарт пришло новое сообщение. Номер был скрыт. Мелькнули греческие буквы, которые превратились в английские слова:

Дзета, ты прошла наши испытания. Прошла успешно. Сегодня вечером в 22:25 будь у ворот кладбища Гарден-Гроув. Раньше этого времени не приходи, но и не опаздывай.

– Еще одна порция хороших новостей? – спросил Норт, видя мою улыбающуюся физиономию.

– Ага, – соврала я, быстро спрятав унисмарт. – Школьные дела.

Херши недоверчиво посмотрела на меня. Она не купилась на мое вранье, но и выдавать меня не стала.

– Раз уж мы заговорили о школьных делах, мне пора. Целая гора домашних заданий.

– Посмотри: Гриффину уже сделали операцию, – сказала Херши, кивая на экран телевизора.

Звук Норт выключил, но внизу шло короткое текстовое сообщение: «По мнению врачей, нейрохирургическая операция, сделанная генеральному директору корпорации „Гнозис“ Гриффину Пейну, прошла успешно».

У меня отлегло от сердца.

– Он обязательно поправится, – прошептала я. – Кстати, что ты узнал насчет Бека? – В суматохе утра я совсем забыла, зачем приходила к Норту. – Ты сумел хакнуть его профиль?

– А ты что, хакер? – удивилась Херши.

Я поморщилась. Это она тоже видела.

– Не боись, я никому не скажу, – пообещала Херши.

– Никакой Норт не хакер, – быстро возразила я. – Я у него спросила, можно ли…

– Рори, все нормально, – вмешался Норт. – Херши можно доверять. А до профиля Бека я не добрался. То есть мог бы добраться, но там всего лишь шаблон сайта. Данные перемещены на другой сервер.

– Тебя это не удивляет?

– Не-а. Я так думаю, «Гнозис» под «Джемини голд» построил новую инфраструктуру. Едва Бек стал бета-тестером, его профиль перекочевал туда. Влезть туда не очень сложно, но сначала нужно найти вход.

– Слушай, а твой парень становится таким горячим, когда говорит о хакерских делах, – усмехнулась Херши. Я выпучила глаза. – Рори Воган, не играй в застенчивость, – сказала она, вставая в свою любимую позу. – Мы обе знаем, что ты скучала по мне.

Я невольно улыбнулась. Херши была права: мне ее недоставало.

Поздним субботним вечером, ровно в 22:25, я подошла к воротам кладбища. Впервые за эти недели я воспользовалась подсказками Люкса, поскольку хотела прийти точно в назначенный срок.

У ворот стояла фигура, закутанная в плащ и похожая на вестника смерти. На мне было теплое длинное пальто, но меня пробрала дрожь.

– Привет, – раздался знакомый голос.

Это был Лиам.

– Готова? – спросил он.

– Да, – ответила я и открыла рот.

* * *

Воздух в подземелье был холодным и неподвижным. Я часто моргала, стараясь, чтобы глаза поскорее привыкли к темноте. Где-то рядом находились и другие. Я слышала шорохи и шелест, но окружающее пространство оставалось непроницаемо черным.

Потянулись минуты. Тишина становилась гнетущей. Постепенно глаза освоились с темнотой. Я начала различать фигуры приглашенных. Все приходили парами: член общества вел с собой кандидата. Тишина уже не была полной, как недавно, но разговоров я не слышала.

Голос зазвучал неожиданно:

– Примите наши поздравления! Испытание окончено. Одиннадцать из вас успешно выдержали его.

Я узнала голос человека в маске змея. Как и сейчас, он использовал преобразователь. Но сегодня он говорил проще, свободнее, без официальности. Даже добрее. Я улавливала знакомые интонации, однако не могла вспомнить, у кого я их слышала.

– Мы знаем: у вас накопились вопросы. Вы хотите знать, кто мы такие, в каком месте происходит эта встреча и что означают наши маски. – (В темноте послышались нервные смешки.) – Обещаю вам: очень скоро вы получите ответы на все ваши вопросы. А пока что могу сказать: мы называем себя «hoi oligoi sophoi» – Немногие Мудрые. Или просто – Немногие.

Послышался громкий хлопок, и сцена осветилась огненным кольцом. Человек в маске змея стоял внутри огненного кольца. Его голову покрывала огромная золотая корона. Это сразу напомнило мне принца Джона из старого мультика о Робин Гуде. Я закусила губу, чтобы не рассмеяться.

– Вы были избраны, – продолжал Змей, перекрывая треск огня. – Теперь вы сами должны сделать выбор. Если вы примкнете к нам, от вас потребуется заявить о готовности посвятить свою жизнь служению другим. Использовать ваши способности и таланты для улучшения человечества. Вы будете призваны для более величественной и значительной цели: видеть мир не таким, каким он есть, а таким, каким он мог бы стать.

«Видеть мир таким, каким он мог бы стать». Как раз на это и был направлен голос Сомнения. Он давал человеку особое зрение, позволяя видеть дальше настоящего момента. «Более величественная и значительная цель». Да. Такое по мне. Я хотела жить не только для себя.

– Посвящение состоится через два дня, – сообщил Змей. – За это время вам необходимо принять решение. Друзья, пусть ваш выбор будет мудрым.

У меня почему-то болело правое колено. Я стояла возле своей кровати, сжимая черный бархатный мешок. Он был перевязан золотой веревкой. На кровати лежал мой «Джемини», открытый на опции блокнота. Там было что-то написано:

Приложи к колену лед. – Л

Я оглядела джинсы, позаимствованные из гардероба Херши. Правая брючина была заляпана грязью. Я сняла кроссовки и развязала веревку, открыв мешок. Внутри лежал ярко-красный бархатный балахон с изображением «дзеты». На отвороте золотом был вышит номер тридцать.

– Ва-а-у-у! – заорала я и пустилась в неистовый победный пляс.

Меня приняли!