Время в это воскресенье тянулось еле-еле, окутанное густой дымкой беспокойства, волнений и надежд. Я беспокоилась за здоровье Гриффина, волновалась по поводу скорого посвящения и надеялась, что у доктора Хильдебранд найдутся ответы на многие мучившие меня вопросы. День я провела у Норта на диване, пробираясь сквозь дебри несделанных домашних заданий. Поведение Херши немало удивляло. Она тоже сосредоточенно занималась! Мне она сказала, что не желает отставать в учебе и показывать плохие результаты, когда ее примут обратно. Она не говорила «если». Никаких «если». Херши всерьез собиралась вернуться в Тэдем к моменту выпускных экзаменов. Мне до сих пор было не привыкнуть, что теперь она живет у Норта. Особенно если учесть, что когда-то она предлагала ему себя в интимные подружки, но получила отказ. Однако сейчас Херши сидела на финансовой мели, и жить ей было негде. Естественно, что Норт со своими джентльменскими замашками пригласил Херши к себе. На какое-то время мне нужно было смириться с ее постоянным присутствием в его жилище.
Вечером я силой заставила себя вернуться в кампус и пойти на обед. Сегодня, во время позднего завтрака, я столкнулась с Рейчел и Иззи. Обе стали жаловаться, что почти не видят меня. Только тогда я вдруг осознала, что почти безвылазно торчу у Норта. Всю неделю я не обедала в столовой кампуса. Правила не обязывали нас это делать, однако тэдемское приложение отслеживало все наши приходы в столовую. А значит, и администрация тоже. Мне совсем не улыбалось, если декан или кто-то еще начнет меня расспрашивать, где это я провожу время. Особенно теперь, когда мы с Нортом знали, что Тарсус следит за каждым моим шагом. Нельзя, чтобы о наших отношениях стало известно ей или еще кому-нибудь из администрации. Норт тоже не хотел пристального внимания к своей жизни. Слишком уж хлипкой была его маскировка под парня из кафе.
Я остановилась у секции с гарнирами.
– Привет, – послышался за спиной голос Лиама. Я обернулась. – Мне нужно кое-что у тебя спросить, – сказал он, беря из бокса тарелку.
Я сдвинула поднос, освобождая ему место.
– Спрашивай.
– У тебя на кровати я видел одеяло, – почти шепотом продолжал он. – Там розовая вышивка. Где ты его раздобыла?
– Его вышивала моя мама. А что?
– Твоя мама… – повторил он, словно не веря.
Я кивнула:
– Это одеяло она вышивала, ожидая моего рождения.
– Но на нем не просто узор. Это же спираль Фибоначчи.
– Знаю, – ответила я, несколько удивившись, что Лиаму известно подобное.
– А почему твоя мама вдруг решила украсить детское одеяльце спиралью Фибоначчи?
– Не знаю. Она умерла вскоре после моего рождения. А чего тебя так зацепило мое одеяло?
– Потому что рисунок на нем – это карта нашего подземелья, – наклоняясь ко мне, прошептал Лиам. Я очумело уставилась на него. – Подземелье нашего общества. Оно находится под кладбищем. Там десять помещений, и их пропорции совпадают с квадратами Фибоначчи. То же я увидел и на твоем одеяле.
Гарнирные щипцы выпали из моей руки и с клацаньем шмякнулись на стальную раздаточную площадку.
– Что, серьезно?
– Да. Меня это удивило: почему для детского одеяльца твоя мама выбрала именно такой узор?
– Потому что… потому что она состояла в обществе.
Лиам даже попятился:
– Твоя мама была одной из Немногих?
– «Ипсилон-тринадцать», – кивнула я и показала Лиаму мамин кулон. – Это был ее кулон. Она оставила его мне. Моя мама не нарушила своих клятв и ничем не запятнала себя перед обществом, – торопливо добавила я.
– Почему же ты ни разу не сказала об… – Лиам не договорил.
Подошедшая Иззи взяла упавшие щипцы и потянулась к кастрюле с феттучини.
– О чем это вы тут шепчетесь?
– Ни о чем, – хором ответили мы с Лиамом.
– Я пришлю тебе эсэмэску, – пообещал Лиам и отошел.
– Так это и есть твой тайный дружок? – громко спросила Иззи.
– Нет. Это совсем не он.
– Так, может, скажешь наконец, с кем ты встречаешься? – Иззи надула пухлые губки.
– Пока не время, – ответила я, прикидывая в уме, сколько еще мне удастся играть в тайну.
Иззи положила себе щедрую порцию феттучини «альфредо». Сомневаюсь, чтобы Люкс посоветовал ей этот гарнир, да еще в таком количестве.
– Слушай, а ты уже оформила предварительный заказ на «Джемини голд»? – спросила я, чтобы увести разговор от опасной темы.
Завтра утром на почту кампуса должны были доставить первую партию новых унисмартов.
– Спрашиваешь! Его же все заказали. Разве не так?
Не так. Я не заказывала и не собиралась. Я не хотела обзаводиться золотистой игрушкой.
Назавтра, ко времени ланча, я оказалась в жалком меньшинстве. Буквально на каждом запястье поблескивал «Джемини голд». Новый унисмарт бил все рекорды по числу и скорости продаж. В магазины и пункты выдачи заказов поступило двести миллионов унисмартов. По расчетам, в течение двух ближайших дней их продадут еще четыреста миллионов. Таким образом, к концу недели владельцами «Джемини голд» станут более полумиллиарда человек. Невзирая на успешную операцию, Гриффин по-прежнему находился в искусственной коме, а «Гнозис» даже на этом торопился сделать побольше денег. Еще в пятницу вечером на Форуме появился хештег #GoldsForGriffin. Руководство корпорации пообещало направить определенный процент с суммы предварительных заказов на исследования в области профилактики инсультов.
Сразу после занятий по истории я поспешила к Норту. Мы собирались выехать поездом в час пятнадцать. Клиника помещалась в Кембридже. По нашим расчетам, доктор Хильдебранд как раз должна будет вернуться с обеденного перерыва.
На мой стук открыла Херши. На ней были облегающие черные штаны и кардиган с глубоким вырезом. Вообще-то, под такой кардиган надевают кофточку или футболку, однако Херши предпочла черный кружевной лифчик.
– Не волнуйся, – сказала она, увидев мою вытянувшуюся физиономию. – Я нарядилась не для твоего парня, а для своего. – Она отошла, пропуская меня внутрь. – А твой сидит в потайной комнате.
Я сняла свою старую и немодную синюю куртку, жалея, что не оделась поприличнее. Херши великодушно разрешила мне пользоваться своим гардеробом, но теперь, когда она вернулась, я не решалась этого делать. На мне были мои собственные вещи, причем худшие из них. Все остальное ждало стирки.
– У тебя все тот же парень? – спросила я.
– Возможно, – уклончиво ответила Херши. – Кстати, у меня для тебя подарочек. – Она откинула диванную подушку и достала довольно увесистую книгу в твердом переплете.
– Это что? – спросила я.
– Ежегодник Злой Королевы. Год две тысячи тринадцатый. Последний бумажный ежегодник.
– Где ты его раздобыла?
– Там могут найтись нужные тебе подсказки, – сказала она, почему-то не отвечая на мой вопрос.
– Херши, это ведь не игра. Мы не знаем, на что способна Тарсус.
– А я ее не боюсь, – ответила Херши, надевая куртку и темные очки. – Таких задир, как она, нужно ставить на место. – Херши дерзко мотнула головой и уже открыла дверь, как вдруг повернулась ко мне. – Совсем забыла. Недавно принесли эту штучку. Норт ее ждал. Там, на кофейном столике.
На кофейном столике я увидела коробочку с логотипом «Гнозиса».
Послав мне воздушный поцелуй, Херши ушла.
Я взяла коробочку и отправилась в кабинет Норта. Дверь была приоткрыта. Норт сидел, откинувшись на спинку стула. Глаза у него были закрыты. Он слушал музыку, но как-то странно. До меня не доносилось ни звука. Никаких наушников у Норта тоже не было.
– Привет, – сказала я, заглядывая в дверь.
Норт даже не пошевелился. Он меня не слышал. Очень странно.
– Привет! – уже крикнула я.
Теперь он открыл глаза.
– Иди сюда. – Норт схватил меня за руку. – Тебе это нужно услышать.
Норт усадил меня на колени. Когда наши тела оказались на одной линии, я действительно услышала звуки. Знакомое треньканье мандолины Ника. Музыка раздавалась откуда-то сверху. Я задрала голову.
– Так ты здесь ловишь кайф от музыки?
– Да. Правда, круто? Называется «звуковой прожектор». Устройство направленного действия. Звук слышит только сидящий на стуле. Кстати, звуки идут не из обычного динамика. Их образуют ультразвуковые волны. Только не спрашивай меня, как это работает. Я раз сорок читал инструкцию и все равно ничего не понял. – Норт потянулся к стоящей на столе серой коробочке и сделал звук громче. – А песня классная, правда? Ребята сегодня выпустили новый альбом. Это первая вещь.
Я узнала песню, которую мы записывали в склепе. Закрыв глаза, я погрузилась в мелодию и дослушала до конца.
– Здорово у ребят получается, – сказала я, слезая с колен Норта. И только сейчас вспомнила про посылку. – Да, тебе тут принесли вот это, – сказала я, отдавая ему коробочку.
– Это прислали Норвину, – поправил он меня.
Он достал складной нож и перерезал упаковочную ленту. Внутри была вторая коробочка, поменьше, с изображением «Джемини голд» и словом «СКЛОНИТЕСЬ!». Оно было напечатано сверкающими золотыми буквами.
– А алтарь в придачу они не прислали? – спросил Норт, открывая крышку.
Внутри лежал, поблескивая золотистой поверхностью, «Джемини голд», прикрепленный к прозрачному силиконовому браслету.
– Ну и вульгарщина, – поморщился Норт, надевая браслет.
– Не хватает лишь толстой золотой цепочки на шее. Тогда будет полное соответствие, – засмеялась я.
Норт коснулся маленького дисплея. Тот осветился, показывая время: тридцать пять минут первого.
– Не пора ли нам выходить? – спросила я. – До поезда осталось не так уж много времени.
– Сначала я кое-что тебе покажу. Я все-таки нашел профиль Бека.
– И что? – сразу насторожилась я.
– Тебе это нужно видеть самой, – ответил Норт, пододвигая кресло к столу. – Ты…
Музыка вдруг смолкла, будто кто-то выключил устройство. Но оно работало. Индикатор включения по-прежнему светился. Удивленный Норт поднял голову к потолку и вывернул регулятор громкости на максимум. Оттуда слышались щелчки, а музыки по-прежнему не было.
– Мы что, каким-то образом ее выключили? – спросила я.
– Сомневаюсь. Ведь только что играла. И громкости хватало.
Вид у Норта был озадаченный. Он потянулся к дальнему концу стола, где была розетка, и сейчас же нас оглушило канонадой звуков. Я зажала уши, а Норт нагнулся к регулятору громкости. Он еще не успел повернуть регулятор, как музыка снова исчезла. Норт недоверчиво посмотрел на новенький «Джемини голд», потом медленно вытянул руку. Музыка появилась. Норт прижал руку к телу. Музыка смолкла.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила я.
– Это похоже на конфликт устройств. Но тогда получается, что «Джемини голд» передает звуковые волны на той же частоте, что и мой звуковой прожектор. Ультразвуковые частоты, которые мы не слышим. Точнее, считается, что мы их не слышим.
– Зачем они это делают?
Норт растерянно качал головой. Чувствовалось, он сам многого не понимает.
– Самое смешное, я очень внимательно читал их новые правила пользования унисмартом. Там об этом вообще ни слова.
Он снял браслет и зашвырнул золотистую игрушку в груду белья у себя в шкафу. Музыка вернулась. Продолжая недоуменно качать головой, Норт прошел к столу.
К этому времени загрузился его компьютер. Нужный файл был прямо на рабочем столе и назывался «БЕК».
– Сначала покажи мне, что перечислено в его угрозах, – попросила я.
Норт увеличил правый нижний квадрант. Я пробежала список. «Неожиданности. Закаты. Бури. Солнечные затмения».
– Я же просила угрозы!
– А это и есть его угрозы, – спокойно ответил Норт.
– Но Бек обожает солнечные затмения, – возразила я. – Это всегда было любимой темой его снимков. А как он умел снимать закаты!
Норт молча переместил курсор и увеличил квадрант возможностей. «Предсказуемость. Привычные занятия. Умеренная погода. Успешные люди. Единообразие мест проживания. Постоянный доход. Стабильная работа». От этого списка мне сдавило грудь.
– Нет, это не Бек! – возразила я, тряся головой.
И в то же время мне стало легче. Я не могла примирить внутри себя Бека, встретившегося нам на презентации, с прежним, хорошо знакомым Беком. Тот Бек был упрямым и свободолюбивым. Тот Бек сам выбирал свой путь.
– Теперь я понимаю. Люкс им манипулирует.
– Естественно, – ответил Норт. – И не только им. Люкс манипулирует каждым человеком. Выстраивает за них жизнь и заставляет их верить, что именно такой жизни они и хотят. Дает им «счастье», которое они якобы заслуживают.
– Но Бек совсем не хочет такой жизни! – не унималась я. – Ты видел его один раз. Ты не знаешь его так, как я.
– Рори, я его вообще не знаю. Но если Бек доверяет Люксу и во всем полагается на советы компьютерного приложения, это выбор не Люкса, а самого Бека. Программа не виновата в действиях пользователя.
Мысленно я все равно обвиняла Люкса. Сам Бек никогда бы не согласился превратиться в полную никчемность только потому, что так ему будет легче жить. Помнится, Бек еще в детстве терпеть не мог, когда ему навязывали выбор. Неужели «поумнел»? Я отказывалась в это верить.
«Помоги! – воззвала я к голосу. – Помоги мне разобраться». Я чувствовала, что чего-то не понимаю. Чего-то не вижу. Мне не хватало того, что было у Сомнения, – внутреннего ви́дения. Особенно сейчас.
– Понимаю, такое трудно принять, – продолжал Норт. – Но единственный, кто виноват, – это сам Бек. Раз он решил во всем следовать со…
Экран компьютера неожиданно завис.
– Черт! – пробормотал Норт, застучав по клавиатуре.
Экран оставался неподвижным.
– Что с компьютером? – спросила я.
– Сам бы хотел знать.
Норт нажал и не отпускал кнопку включения. Через несколько секунд экран погас, а потом вдруг стал синим. Никакие ухищрения Норта не возвращали компьютер в нормальное состояние.
Еще в детстве я слышала рассказы о старых компьютерах, которые вдруг зависали. Больше всего пользователей пугал вот такой «синий экран смерти». Устройства, выпускаемые «Гнозисом», практически не ломались.
– Если диск поджарился, это еще не самое страшное. У меня каждые десять минут производилось резервное копирование. Просто не хочется без крайней надобности выкладывать еще десять кусков за машину.
– Эти компьютеры стоят десять тысяч долларов?
– Когда-то они стоили намного дешевле. Но теперь больше никто не производит компьютеры со встроенным жестким диском. Все программы и данные хранятся на «облаке». Эту машину мне собирали на заказ ребята из бывшей компании «Эппл». Они там работали, пока «Гнозис» не подмял все под себя. – Норт взглянул на часы. – У нас еще целых двадцать пять минут. Давай по пути на станцию закинем мою штучку в мастерскую. Не возражаешь?
Увидев Ноэль через окно мастерской, я решила зайти и поблагодарить ее за платье. Рядом стоял пожилой мужчина. Должно быть, ее дед. Он приветливо улыбнулся Норту.
– Еще один угрохал? – спросил старик, кивая на ноутбук.
– Надеюсь, что не до конца, – ответил Норт, ставя ноутбук на прилавок. – Пусть Айвен глянет.
– А кто это с тобой? – спросил старик, переводя взгляд на меня.
– Меня зовут Рори, – представилась я. – Рада познакомиться.
Кажется, старика интересовала не столько я, сколько мамин кулон. Он вышел из-за прилавка, протянул руку, приподнял цепочку и принялся разглядывать кулон.
– Давненько я не видел этих штучек, – сказал он. – Где ты ее раздобыла?
– Это мамина вещь. От нее осталась, – ответила я.
– И что ты там хранишь?
– А что там можно хранить? – удивилась я. – Это же кулон, а не медальон. Я не пони…
Не слушая меня, старик зажал кулон в руке и большим пальцем… сдвинул ту сторону кулона, где была буква «ипсилон». С другого конца выдвинулся серебристый прямоугольник с контактами.
– Да это же флешка, – сказал старик. – Ты что, не знала?
– Я вообще не знаю, что такое флешка, – ответила я, косясь на изменившийся кулон.
– Это миниатюрный жесткий диск, – пояснил Норт. Он был удивлен не меньше моего.
– Значит, там…
– Там должна содержаться какая-то информация, – подхватил Норт.