Время в это воскресенье тянулось еле-еле, окутанное густой дымкой беспокойства, волнений и надежд. Я беспокоилась за здоровье Гриффина, волновалась по поводу скорого посвящения и надеялась, что у доктора Хильдебранд найдутся ответы на многие мучившие меня вопросы. День я провела у Норта на диване, пробираясь сквозь дебри несделанных домашних заданий. Поведение Херши немало удивляло. Она тоже сосредоточенно занималась! Мне она сказала, что не желает отставать в учебе и показывать плохие результаты, когда ее примут обратно. Она не говорила «если». Никаких «если». Херши всерьез собиралась вернуться в Тэдем к моменту выпускных экзаменов. Мне до сих пор было не привыкнуть, что теперь она живет у Норта. Особенно если учесть, что когда-то она предлагала ему себя в интимные подружки, но получила отказ. Однако сейчас Херши сидела на финансовой мели, и жить ей было негде. Естественно, что Норт со своими джентльменскими замашками пригласил Херши к себе. На какое-то время мне нужно было смириться с ее постоянным присутствием в его жилище.

Вечером я силой заставила себя вернуться в кампус и пойти на обед. Сегодня, во время позднего завтрака, я столкнулась с Рейчел и Иззи. Обе стали жаловаться, что почти не видят меня. Только тогда я вдруг осознала, что почти безвылазно торчу у Норта. Всю неделю я не обедала в столовой кампуса. Правила не обязывали нас это делать, однако тэдемское приложение отслеживало все наши приходы в столовую. А значит, и администрация тоже. Мне совсем не улыбалось, если декан или кто-то еще начнет меня расспрашивать, где это я провожу время. Особенно теперь, когда мы с Нортом знали, что Тарсус следит за каждым моим шагом. Нельзя, чтобы о наших отношениях стало известно ей или еще кому-нибудь из администрации. Норт тоже не хотел пристального внимания к своей жизни. Слишком уж хлипкой была его маскировка под парня из кафе.

Я остановилась у секции с гарнирами.

– Привет, – послышался за спиной голос Лиама. Я обернулась. – Мне нужно кое-что у тебя спросить, – сказал он, беря из бокса тарелку.

Я сдвинула поднос, освобождая ему место.

– Спрашивай.

– У тебя на кровати я видел одеяло, – почти шепотом продолжал он. – Там розовая вышивка. Где ты его раздобыла?

– Его вышивала моя мама. А что?

– Твоя мама… – повторил он, словно не веря.

Я кивнула:

– Это одеяло она вышивала, ожидая моего рождения.

– Но на нем не просто узор. Это же спираль Фибоначчи.

– Знаю, – ответила я, несколько удивившись, что Лиаму известно подобное.

– А почему твоя мама вдруг решила украсить детское одеяльце спиралью Фибоначчи?

– Не знаю. Она умерла вскоре после моего рождения. А чего тебя так зацепило мое одеяло?

– Потому что рисунок на нем – это карта нашего подземелья, – наклоняясь ко мне, прошептал Лиам. Я очумело уставилась на него. – Подземелье нашего общества. Оно находится под кладбищем. Там десять помещений, и их пропорции совпадают с квадратами Фибоначчи. То же я увидел и на твоем одеяле.

Гарнирные щипцы выпали из моей руки и с клацаньем шмякнулись на стальную раздаточную площадку.

– Что, серьезно?

– Да. Меня это удивило: почему для детского одеяльца твоя мама выбрала именно такой узор?

– Потому что… потому что она состояла в обществе.

Лиам даже попятился:

– Твоя мама была одной из Немногих?

– «Ипсилон-тринадцать», – кивнула я и показала Лиаму мамин кулон. – Это был ее кулон. Она оставила его мне. Моя мама не нарушила своих клятв и ничем не запятнала себя перед обществом, – торопливо добавила я.

– Почему же ты ни разу не сказала об… – Лиам не договорил.

Подошедшая Иззи взяла упавшие щипцы и потянулась к кастрюле с феттучини.

– О чем это вы тут шепчетесь?

– Ни о чем, – хором ответили мы с Лиамом.

– Я пришлю тебе эсэмэску, – пообещал Лиам и отошел.

– Так это и есть твой тайный дружок? – громко спросила Иззи.

– Нет. Это совсем не он.

– Так, может, скажешь наконец, с кем ты встречаешься? – Иззи надула пухлые губки.

– Пока не время, – ответила я, прикидывая в уме, сколько еще мне удастся играть в тайну.

Иззи положила себе щедрую порцию феттучини «альфредо». Сомневаюсь, чтобы Люкс посоветовал ей этот гарнир, да еще в таком количестве.

– Слушай, а ты уже оформила предварительный заказ на «Джемини голд»? – спросила я, чтобы увести разговор от опасной темы.

Завтра утром на почту кампуса должны были доставить первую партию новых унисмартов.

– Спрашиваешь! Его же все заказали. Разве не так?

Не так. Я не заказывала и не собиралась. Я не хотела обзаводиться золотистой игрушкой.

Назавтра, ко времени ланча, я оказалась в жалком меньшинстве. Буквально на каждом запястье поблескивал «Джемини голд». Новый унисмарт бил все рекорды по числу и скорости продаж. В магазины и пункты выдачи заказов поступило двести миллионов унисмартов. По расчетам, в течение двух ближайших дней их продадут еще четыреста миллионов. Таким образом, к концу недели владельцами «Джемини голд» станут более полумиллиарда человек. Невзирая на успешную операцию, Гриффин по-прежнему находился в искусственной коме, а «Гнозис» даже на этом торопился сделать побольше денег. Еще в пятницу вечером на Форуме появился хештег #GoldsForGriffin. Руководство корпорации пообещало направить определенный процент с суммы предварительных заказов на исследования в области профилактики инсультов.

Сразу после занятий по истории я поспешила к Норту. Мы собирались выехать поездом в час пятнадцать. Клиника помещалась в Кембридже. По нашим расчетам, доктор Хильдебранд как раз должна будет вернуться с обеденного перерыва.

На мой стук открыла Херши. На ней были облегающие черные штаны и кардиган с глубоким вырезом. Вообще-то, под такой кардиган надевают кофточку или футболку, однако Херши предпочла черный кружевной лифчик.

– Не волнуйся, – сказала она, увидев мою вытянувшуюся физиономию. – Я нарядилась не для твоего парня, а для своего. – Она отошла, пропуская меня внутрь. – А твой сидит в потайной комнате.

Я сняла свою старую и немодную синюю куртку, жалея, что не оделась поприличнее. Херши великодушно разрешила мне пользоваться своим гардеробом, но теперь, когда она вернулась, я не решалась этого делать. На мне были мои собственные вещи, причем худшие из них. Все остальное ждало стирки.

– У тебя все тот же парень? – спросила я.

– Возможно, – уклончиво ответила Херши. – Кстати, у меня для тебя подарочек. – Она откинула диванную подушку и достала довольно увесистую книгу в твердом переплете.

– Это что? – спросила я.

– Ежегодник Злой Королевы. Год две тысячи тринадцатый. Последний бумажный ежегодник.

– Где ты его раздобыла?

– Там могут найтись нужные тебе подсказки, – сказала она, почему-то не отвечая на мой вопрос.

– Херши, это ведь не игра. Мы не знаем, на что способна Тарсус.

– А я ее не боюсь, – ответила Херши, надевая куртку и темные очки. – Таких задир, как она, нужно ставить на место. – Херши дерзко мотнула головой и уже открыла дверь, как вдруг повернулась ко мне. – Совсем забыла. Недавно принесли эту штучку. Норт ее ждал. Там, на кофейном столике.

На кофейном столике я увидела коробочку с логотипом «Гнозиса».

Послав мне воздушный поцелуй, Херши ушла.

Я взяла коробочку и отправилась в кабинет Норта. Дверь была приоткрыта. Норт сидел, откинувшись на спинку стула. Глаза у него были закрыты. Он слушал музыку, но как-то странно. До меня не доносилось ни звука. Никаких наушников у Норта тоже не было.

– Привет, – сказала я, заглядывая в дверь.

Норт даже не пошевелился. Он меня не слышал. Очень странно.

– Привет! – уже крикнула я.

Теперь он открыл глаза.

– Иди сюда. – Норт схватил меня за руку. – Тебе это нужно услышать.

Норт усадил меня на колени. Когда наши тела оказались на одной линии, я действительно услышала звуки. Знакомое треньканье мандолины Ника. Музыка раздавалась откуда-то сверху. Я задрала голову.

– Так ты здесь ловишь кайф от музыки?

– Да. Правда, круто? Называется «звуковой прожектор». Устройство направленного действия. Звук слышит только сидящий на стуле. Кстати, звуки идут не из обычного динамика. Их образуют ультразвуковые волны. Только не спрашивай меня, как это работает. Я раз сорок читал инструкцию и все равно ничего не понял. – Норт потянулся к стоящей на столе серой коробочке и сделал звук громче. – А песня классная, правда? Ребята сегодня выпустили новый альбом. Это первая вещь.

Я узнала песню, которую мы записывали в склепе. Закрыв глаза, я погрузилась в мелодию и дослушала до конца.

– Здорово у ребят получается, – сказала я, слезая с колен Норта. И только сейчас вспомнила про посылку. – Да, тебе тут принесли вот это, – сказала я, отдавая ему коробочку.

– Это прислали Норвину, – поправил он меня.

Он достал складной нож и перерезал упаковочную ленту. Внутри была вторая коробочка, поменьше, с изображением «Джемини голд» и словом «СКЛОНИТЕСЬ!». Оно было напечатано сверкающими золотыми буквами.

– А алтарь в придачу они не прислали? – спросил Норт, открывая крышку.

Внутри лежал, поблескивая золотистой поверхностью, «Джемини голд», прикрепленный к прозрачному силиконовому браслету.

– Ну и вульгарщина, – поморщился Норт, надевая браслет.

– Не хватает лишь толстой золотой цепочки на шее. Тогда будет полное соответствие, – засмеялась я.

Норт коснулся маленького дисплея. Тот осветился, показывая время: тридцать пять минут первого.

– Не пора ли нам выходить? – спросила я. – До поезда осталось не так уж много времени.

– Сначала я кое-что тебе покажу. Я все-таки нашел профиль Бека.

– И что? – сразу насторожилась я.

– Тебе это нужно видеть самой, – ответил Норт, пододвигая кресло к столу. – Ты…

Музыка вдруг смолкла, будто кто-то выключил устройство. Но оно работало. Индикатор включения по-прежнему светился. Удивленный Норт поднял голову к потолку и вывернул регулятор громкости на максимум. Оттуда слышались щелчки, а музыки по-прежнему не было.

– Мы что, каким-то образом ее выключили? – спросила я.

– Сомневаюсь. Ведь только что играла. И громкости хватало.

Вид у Норта был озадаченный. Он потянулся к дальнему концу стола, где была розетка, и сейчас же нас оглушило канонадой звуков. Я зажала уши, а Норт нагнулся к регулятору громкости. Он еще не успел повернуть регулятор, как музыка снова исчезла. Норт недоверчиво посмотрел на новенький «Джемини голд», потом медленно вытянул руку. Музыка появилась. Норт прижал руку к телу. Музыка смолкла.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила я.

– Это похоже на конфликт устройств. Но тогда получается, что «Джемини голд» передает звуковые волны на той же частоте, что и мой звуковой прожектор. Ультразвуковые частоты, которые мы не слышим. Точнее, считается, что мы их не слышим.

– Зачем они это делают?

Норт растерянно качал головой. Чувствовалось, он сам многого не понимает.

– Самое смешное, я очень внимательно читал их новые правила пользования унисмартом. Там об этом вообще ни слова.

Он снял браслет и зашвырнул золотистую игрушку в груду белья у себя в шкафу. Музыка вернулась. Продолжая недоуменно качать головой, Норт прошел к столу.

К этому времени загрузился его компьютер. Нужный файл был прямо на рабочем столе и назывался «БЕК».

– Сначала покажи мне, что перечислено в его угрозах, – попросила я.

Норт увеличил правый нижний квадрант. Я пробежала список. «Неожиданности. Закаты. Бури. Солнечные затмения».

– Я же просила угрозы!

– А это и есть его угрозы, – спокойно ответил Норт.

– Но Бек обожает солнечные затмения, – возразила я. – Это всегда было любимой темой его снимков. А как он умел снимать закаты!

Норт молча переместил курсор и увеличил квадрант возможностей. «Предсказуемость. Привычные занятия. Умеренная погода. Успешные люди. Единообразие мест проживания. Постоянный доход. Стабильная работа». От этого списка мне сдавило грудь.

– Нет, это не Бек! – возразила я, тряся головой.

И в то же время мне стало легче. Я не могла примирить внутри себя Бека, встретившегося нам на презентации, с прежним, хорошо знакомым Беком. Тот Бек был упрямым и свободолюбивым. Тот Бек сам выбирал свой путь.

– Теперь я понимаю. Люкс им манипулирует.

– Естественно, – ответил Норт. – И не только им. Люкс манипулирует каждым человеком. Выстраивает за них жизнь и заставляет их верить, что именно такой жизни они и хотят. Дает им «счастье», которое они якобы заслуживают.

– Но Бек совсем не хочет такой жизни! – не унималась я. – Ты видел его один раз. Ты не знаешь его так, как я.

– Рори, я его вообще не знаю. Но если Бек доверяет Люксу и во всем полагается на советы компьютерного приложения, это выбор не Люкса, а самого Бека. Программа не виновата в действиях пользователя.

Мысленно я все равно обвиняла Люкса. Сам Бек никогда бы не согласился превратиться в полную никчемность только потому, что так ему будет легче жить. Помнится, Бек еще в детстве терпеть не мог, когда ему навязывали выбор. Неужели «поумнел»? Я отказывалась в это верить.

«Помоги! – воззвала я к голосу. – Помоги мне разобраться». Я чувствовала, что чего-то не понимаю. Чего-то не вижу. Мне не хватало того, что было у Сомнения, – внутреннего ви́дения. Особенно сейчас.

– Понимаю, такое трудно принять, – продолжал Норт. – Но единственный, кто виноват, – это сам Бек. Раз он решил во всем следовать со…

Экран компьютера неожиданно завис.

– Черт! – пробормотал Норт, застучав по клавиатуре.

Экран оставался неподвижным.

– Что с компьютером? – спросила я.

– Сам бы хотел знать.

Норт нажал и не отпускал кнопку включения. Через несколько секунд экран погас, а потом вдруг стал синим. Никакие ухищрения Норта не возвращали компьютер в нормальное состояние.

Еще в детстве я слышала рассказы о старых компьютерах, которые вдруг зависали. Больше всего пользователей пугал вот такой «синий экран смерти». Устройства, выпускаемые «Гнозисом», практически не ломались.

– Если диск поджарился, это еще не самое страшное. У меня каждые десять минут производилось резервное копирование. Просто не хочется без крайней надобности выкладывать еще десять кусков за машину.

– Эти компьютеры стоят десять тысяч долларов?

– Когда-то они стоили намного дешевле. Но теперь больше никто не производит компьютеры со встроенным жестким диском. Все программы и данные хранятся на «облаке». Эту машину мне собирали на заказ ребята из бывшей компании «Эппл». Они там работали, пока «Гнозис» не подмял все под себя. – Норт взглянул на часы. – У нас еще целых двадцать пять минут. Давай по пути на станцию закинем мою штучку в мастерскую. Не возражаешь?

Увидев Ноэль через окно мастерской, я решила зайти и поблагодарить ее за платье. Рядом стоял пожилой мужчина. Должно быть, ее дед. Он приветливо улыбнулся Норту.

– Еще один угрохал? – спросил старик, кивая на ноутбук.

– Надеюсь, что не до конца, – ответил Норт, ставя ноутбук на прилавок. – Пусть Айвен глянет.

– А кто это с тобой? – спросил старик, переводя взгляд на меня.

– Меня зовут Рори, – представилась я. – Рада познакомиться.

Кажется, старика интересовала не столько я, сколько мамин кулон. Он вышел из-за прилавка, протянул руку, приподнял цепочку и принялся разглядывать кулон.

– Давненько я не видел этих штучек, – сказал он. – Где ты ее раздобыла?

– Это мамина вещь. От нее осталась, – ответила я.

– И что ты там хранишь?

– А что там можно хранить? – удивилась я. – Это же кулон, а не медальон. Я не пони…

Не слушая меня, старик зажал кулон в руке и большим пальцем… сдвинул ту сторону кулона, где была буква «ипсилон». С другого конца выдвинулся серебристый прямоугольник с контактами.

– Да это же флешка, – сказал старик. – Ты что, не знала?

– Я вообще не знаю, что такое флешка, – ответила я, косясь на изменившийся кулон.

– Это миниатюрный жесткий диск, – пояснил Норт. Он был удивлен не меньше моего.

– Значит, там…

– Там должна содержаться какая-то информация, – подхватил Норт.