Хорошо, что я была в кроссовках, не мешавших бежать. Из Хэмилтон-Холла я понеслась прямо в «Парадизо». Кулон с выгравированной буквой «ипсилон» ударял меня по ключице. Я избрала кратчайший путь – через кладбище. Забыв про коварные проволочины, перемахнула через забор, спрыгнула в траву и оглянулась по сторонам. Никого. Я инстинктивно посмотрела на статую ангела и застыла на месте. Его рука указывала на входные ворота. После старинных иллюстраций к «Потерянному раю» мне хорошо был понятен его жест. Ангел изгонял Адама и Ему из Эдемского сада. Однако я отчетливо помнила: в ту ночь, когда Немногие велели мне подойти к его крылу, рука ангела указывала на небо.

Я подбежала к статуе, пригляделась. Возле левого плеча ангела была едва заметная щель, как будто его рука служила рычагом. Я схватила каменную руку и попыталась толкнуть ее вверх. Рука не поддавалась. Стиснув зубы, я обвила пальцами каменное запястье и снова толкнула, чуть присев для лучшего упора. Слева от меня что-то загремело, будто каменные поверхности пришли в движение.

Звук исходил со стороны склепа.

Я бросилась туда и открыла каменную дверь. Даже не поднимая крышки саркофага, я уже знала: повернув руку ангела, я открыла вход в подземелье.

Мраморное днище саркофага сдвинулось, открыв доступ к винтовой лестнице. Ее ступени уходили вниз и скрывались во тьме. Сколько я ни вглядывалась, но дальше, чем на десять футов, ничего не видела.

А вдруг своими действиями я включила сигнализацию? И дверь, войдя в склеп, я тоже не закрыла. Торопливо вернув крышку саркофага на место, я выбралась из склепа и так же торопливо вернула каменную руку в прежнее положение. После этого я со всех ног понеслась в «Парадизо».

За стойкой я увидела Кейт.

– А, Рори, привет. Норта сейчас нет.

– Как это нет? – удивилась я. – Ты знаешь, где он?

Кейт покачала головой:

– Я лишь знаю, что через пять минут у него кончается перерыв. Сделать тебе чего-нибудь, пока ты ждешь.

– Нет, спасибо, – ответила я и вылетела на улицу.

Ноги сами привели меня к мастерской Айвена. Норт был там. Увидев его через окно, я облегченно вздохнула. На прилавке стоял отремонтированный ноутбук Норта, а Айвен что-то передавал ему. Какую-то вещицу. Я рванула дверь. Колокольчик отчаянно звякнул. Норт дернулся, сжал пальцы и почему-то захлопнул крышку ноутбука.

– Рори? – удивился он.

Чувствовалось, он никак не ожидал меня увидеть, да еще здесь.

– Что-то случилось? – спросил Норт.

– Она вдруг вернула мне кулон… то есть флешку. Наверное, что-то добавила, потому и забирала. Я должна знать, что там.

Айвен открыл дверцы шкафа, где у него хранились старые ноутбуки.

– А что у тебя в руке? – спросила я Норта.

Он по-прежнему не разжимал пальцев. Норт вопросительно поглядел на Айвена. Старик кивнул:

– Теперь можно.

Норт разжал пальцы. На его ладони лежал медальон в форме голубка. Тот самый, что я видела на витрине, когда пришла сюда впервые. Вблизи медальон оказался еще красивее. Я поразилась тщательности, с какой был сделан золотой голубок. Уменьшенная копия настоящего голубя. Одно крыло слегка приподнято.

– Я купил его для тебя, – сказал Норт, искоса поглядывая на Айвена. – Как замена кулону. – Он помолчал. – Конечно, тебе ничто его не заменит, но я подумал…

– Чудесный подарок. Вот ты его мне и наденешь. Согласен? А кулон снимешь, чтобы проверить файл.

Пальцы Норта коснулись моего затылка, и по всему телу побежали мурашки. Мне вдруг захотелось, чтобы мы с Нортом были обычными парнем и девушкой, которым не нужно раскрывать заговор Немногих и обрушивать могущественную корпорацию.

Медальон повис на дюйм выше кулона, вклинившись в пространство между ключицами.

– А что внутри? – спросила я, вдруг вспомнив, что в медальонах всегда что-то хранили. Не зная почему, я нажала на клюв голубка, посчитав его замочком.

– Он не открывается, – быстро сказал Норт, снимая с меня кулон.

– Почему? Это же медальон.

– Возможно, прежний владелец повредил замок, – пояснил Айвен. – А я побоялся лезть внутрь, чтобы не сломать. Уж больно изящная штучка.

– Да, – согласилась я, пряча досаду.

Я вертела медальон в руке. И почему тогда мне показалось, что глаз у голубка был бирюзовым? У птиц вообще не бывает бирюзовых глаз. Наверное, это из-за освещения витрины. Сейчас на меня смотрел крошечный черный глаз. Я не знала, какой это камень, но поверхность у него была блестящей, как у зеркального стекла.

– Мне он очень нравится. Спасибо тебе, Норт.

– Я рад, что наши вкусы совпали, – улыбнулся он.

Норт вставил кулон-флешку в ноутбук Айвена.

– А что эта тетка вдруг расщедрилась? – спросил он. – Судя по твоим рассказам, она настоящий монстр.

– Знаешь, может, я сама свихнулась, но утром я вдруг поняла, что доктор Тарсус… Она с самого начала пыталась мне помочь.

– Помочь? В чем?

– Если бы я понимала. Сегодня утром у нас был практикум. Нам предстояло выбираться из горящего здания с неработающим лифтом и хитрой системой лестниц. Но на мой экран Тарсус вывела совсем другую картинку. Она провела меня через подземелье. С помощью ее паролей я попала… Похоже, это серверный зал «Гнозиса». Он находится под водохранилищем. Потому оно такое неглубокое.

Норт что-то говорил, но я его не слышала. На экране ноутбука появились значки двух файлов. Один был в устаревшем графическом формате JPEG, второй – звуковым, длительностью в семь минут сорок пять секунд.

– У вас найдутся наушники? – спросила я Айвена.

Я не собиралась утаивать содержание звукового файла ни от Норта, ни даже от Айвена. Но в первый раз я хотела прослушать послание доктора Тарсус сама.

Айвен порылся в шкафу и достал громоздкие наушники, которые не всовывались, а надевались на уши.

– А ты иди в мой кабинет. Сядешь и спокойно послушаешь, – предложил он. Потом отдернул занавеску у себя за спиной и открыл узкую дверь.

– Спасибо, – поблагодарила я Айвена. – Норт, я недолго.

Кабинет оказался тесной комнаткой, где было чисто и поддерживался относительный порядок. На столе, возле стены, бормотал старинный транзисторный приемник. Кажется, шел выпуск новостей. Звук был очень тихим, но я услышала слова «вспышка на Солнце» и повернула регулятор громкости. Мне удалось прослушать самый конец выпуска.

«…ветер понесет к Земле вихри электромагнитного излучения, – говорил корреспондент. – Скорость движения облака солнечной плазмы превышает восемь миллионов миль в час. Таким образом, менее чем через сутки это облако достигнет земной атмосферы, поставив под угрозу системы энергоснабжения».

Вспышки на Солнце. Солнечные бури. Они всегда удивительно меняли картину неба. Прежний Бек был сам не свой до таких явлений. А новый Бек, скорее всего, их просто не увидит. Люкс об этом позаботится. Как-никак атмосферные явления занесены в список угроз.

Эта мысль вернула меня к реальности. К тому, ради чего я оказалась в этой комнате. Сначала я решила посмотреть картинку.

На экране появилась черно-белая фотография из ежегодника. Снимок запечатлел решающий момент баскетбольного матча: бросок из трехочковой зоны за четыре секунды до конца игры. Баскетболист был в форме Тэдемской академии. За его спиной, вскочив с мест, стояли ликующие зрители. Я почти сразу увидела маму. Она радостно кричала, обнимая чернокожую девчонку с пышной прической афро… За семнадцать лет черные глаза этой девчонки ничуть не изменились.

Они были подругами.

Я подключила наушники и открыла звуковой файл.

– Уверена: сейчас у тебя полным-полно вопросов, – зазвучал в наушниках голос доктора Тарсус. – На часть из них я могу ответить, но не на все. Я не знаю причин, заставивших твою маму покинуть Тэдем накануне выпускной церемонии. Я не знаю, была ли ее смерть несчастным случаем, хотя и подозреваю, что не была. Зато я хорошо знаю другое: твой настоящий отец – Гриффин Пейн. Они с Авианой горячо любили друг друга, и она была уверена, что зачала тебя в их брачную ночь. – Доктор Тарсус сделала глубокий вдох. Я внутренне сжалась, приготовившись слушать дальнейший ее рассказ. – Последний раз я говорила с твоей мамой в тот день, когда ты родилась. Она позвонила мне с мобильного телефона какой-то медсестры. Авиана сообщила, что у нее начались схватки и что Немногие, как ей кажется, ее нашли. Она и тогда не объяснила причин своего бегства из Тэдема. Сказала лишь, что произошло нечто ужасное и потому она всеми силами постарается скрыть отцовство Гриффина. По ее словам, он не должен узнать, что ты его ребенок, а ты вырастешь, считая Дюка Вогана своим настоящим отцом.

У меня навернулись слезы. Времена, когда я искренне считала Дюка Вогана своим отцом, казались мне бесконечно далекими.

– Твоя мама сказала, что это ее прощальный звонок мне, и попросила меня позаботиться о твоей безопасности. Я обещала, что позабочусь. Теперь ты знаешь, что кулон с выгравированной буквой «ипсилон» принадлежит мне. Твоя мама не входила в число Немногих. Твой настоящий отец – тоже. Его кандидатура даже не рассматривалась, невзирая на все хлопоты его отчима. Но правила общества очень строги, а коэффициент интеллекта у твоего отца недотягивал до нужного значения. Однако твоя мама была кандидатом и даже прошла проверку. Но когда настало время принести клятвы верности обществу, она отказалась это делать. Вместо клятв она произнесла совсем другие слова, которые я никогда не забуду. Твоя мама откинула капюшон и сказала: «Только бессильные прячутся под масками и балахонами». – Доктор Тарсус шумно вздохнула. – А мы – остальные кандидаты – попались в ловушку престижа и исключительности. Они сказали, что судьба уготовила нам величие. На эту приманку ловят гораздо более взрослых и опытных людей. Что же тогда говорить о подростках, какими мы были тогда? Мы были опьянены лестью и легко нашли объяснения своим действиям. Мы сочли принадлежность к обществу Немногих своим долгом перед человечеством. Это звучало очень красиво и вселяло в нас уверенность. Мы верили в важность нашей миссии, верили, что несем людям благо. Как там у Мильтона сказано? «Имея силу устоять и право на свободное падение». Выбор принадлежал нам, и мы его сделали. Авиана не захотела падать. Она оказалась мудрее нас. Поначалу я не знала, похожа ли ты на нее. Мне казалось, что нет, хотя я наблюдала за тобой издалека. Когда ты решила поступать в Тэдем, я была вынуждена составить о тебе более детальное представление. Потому и попросила Херши следить за тобой. Затем она пригрозила, что пойдет и все расскажет декану, и тогда я поняла: нужно любым способом удалить ее из Тэдема. Задним числом я сожалею, что впутала Херши в эту историю. Я бы обошлась и без ее еженедельных докладов. В самый первый практикум я поняла, что ты слышишь голос Сомнения. Иначе бы ты не бросилась под трамвай. Авиана поступила бы точно так же. – Доктор Тарсус сделала паузу. Я представила, что в этом месте рассказа она улыбнулась. – Я не обладала дальновидностью твоей мамы. Тогда я многого не понимала. Вместе с другими кандидатами я принесла свои клятвы, даже не догадываясь, как далеко простирается власть общества. Теперь я это знаю очень хорошо. Единицы оправдывают свое название. Пусть их немного, но они вездесущи. Члены общества есть в каждом городе, в каждой отрасли промышленности, среди высшего руководства каждой крупной компании. «Гнозис» и «Соза» – только верхушка этого айсберга. Медленно и целенаправленно они создавали инфраструктуру для своего господства.

«Инфраструктура для своего господства». Я вздрогнула. Фраза казалось взятой из какого-нибудь напичканного ужасами фильма. Но это был не фильм. Это была реальная жизнь.

– Но у Немногих есть противник, которого они до сих пор не сумели победить, – продолжала доктор Тарсус. – Сомнение. Это их ярлык, придуманный для дискредитации внутреннего голоса. Тех, кто слышит внутренний голос, обвиняют в иррациональном поведении. Еще бы! Ведь слышащие его ведут себя как последние дураки или, хуже того, как сумасшедшие. Отказываются брать деньги, помогают тем, кто этого не заслуживает, умеют сдерживать свои желания. Они равнодушны к карьере, не дерутся за власть. Они бескорыстны, а бескорыстных людей нельзя контролировать. И потому Немногие стали упорно проталкивать в людское сознание мысль: нет никакого внутреннего голоса, а есть голос Сомнения, которому нельзя доверять. Современному человеку нужны «научные подтверждения», и потому Немногие придумали несуществующее психическое расстройство, как будто психиатрия способна объяснить суть внутреннего голоса. Но это едва ли не самое сложное и необъяснимое явление нашего существования. В древности говорили, что через внутренний голос Провидение подталкивает человека в нужном направлении. С незапамятных времен мудрые люди ценили внутренний голос и внимательно прислушивались к нему. С годами я убедилась: внутренний голос – это дар, делающий нас людьми. Я не знаю, откуда он исходит: от Бога, из нашей коллективной совести или из неведомых уголков нас самих. Но внутренний голос невозможно препарировать. Его не впихнешь ни в какую научную классификацию. Все наши рамки для него слишком тесны.

Я остановила запись и вытерла вспотевший лоб. Потом стала слушать дальше.

– Если противника нельзя уничтожить, можно заставить людей забыть о его существовании. В этом Немногие достигли очень больших успехов. Медленно и методично они начали менять основополагающие представления. Внутренний голос, которому люди веками доверяли, стал врагом счастья. Стал тем, чего боятся. Зная, что внутренний голос всегда тих и неназойлив, Немногие принялись заглушать его извне. Громкой музыкой с отупляющим ритмом. Такими же отупляющими фильмами. Постоянными выпусками новостей, рассказывающих о пустяковых событиях. И конечно же, непрекращающейся болтовней на Форуме. Они подбросили людям блестящую игрушку – бесконечный выбор везде и во всем. Это приносило свои плоды, но оболванить всех подряд не получалось, – продолжала доктор Тарсус. – Невзирая на многообразие внешних отвлекающих средств, оставались те, кто по-прежнему прислушивался к внутреннему голосу. Их не удавалось ни сбить с толку, ни увести в сторону. И тогда появился проект «Гиперион». Немногие создали новую корпорацию, ориентированную на высокие технологии. Главным направлением работы корпорации стало создание приложения для унисмартов, которое бы помогало людям принимать решения. Не навязывало, не приказывало, а именно помогало. Требовалось показать людям, насколько легкой и приятной становится жизнь, когда не надо самим ломать голову над решением. Постепенно это приложение к унисмарту должно было сделаться социальной необходимостью. Немногие хорошо изучили особенности людей. И, как я уже говорила, они обладали завидным терпением. Летом, перед вторым годом моей учебы в Тэдеме, общество направило меня работать в «Гнозис». Так я познакомилась с доктором Хильдебранд, а потом стала помогать ей в психологических исследованиях. Моя роль была более чем скромной. До сих пор не знаю, почему мое имя оказалось в списке получателей служебной записки. Кто-то допустил поистине судьбоносную оплошность, благодаря чему ты прочитала содержание этого жуткого документа. Получив служебную записку, я сразу же пошла к твоей маме. В те дни я не боялась за свою жизнь. Я боялась потерять статус, которого достигла. Передо мной, девчонкой из Бронкса, открывались заманчивые перспективы. Мне предлагались удивительные возможности, которые я не хотела терять.

Доктор Тарсус тяжело вздохнула. Наверное, ей было стыдно за свои взгляды семнадцатилетней давности. Прокашлявшись, она продолжала:

– Прочитав служебную записку, твоя мама не колебалась ни секунды. Ей хотелось кричать на весь мир о зловещих планах Немногих. Записка и список членов общества – думаю, его ты тоже уже прочла, – это были весомые доказательства их вины. Мама собиралась написать открытое письмо и разослать его по редакциям крупнейших американских газет, приложив записку и список. Думаю, многие газеты напечатали бы такой сенсационный материал. Журналисты в те дни еще самостоятельно решали, о чем им писать, а не полагались на подсказки Люкса. Но вначале твоя мама хотела добиться признания от отчима Гриффина. Этуотер тогда был Божественным Вторым, то есть шел в списке общества под номером два. Авиана считала, что должна получить его признание, хотя бы ради Гриффина. – Голос доктора Тарсус теперь звучал угрюмо. – Никто из нас и не подозревал тогда, на что способны Немногие. Мы знали об их могуществе и безжалостности, но мы и представить не могли, что они убийцы. Не стану утверждать, что это они убили твою маму. Зато я хорошо знаю: твоего отца убили они. – Здесь ее голос дрогнул. – Рори, мне страшно сообщать тебе это, но Гриффин мертв.

Я уже знала о смерти Гриффина, но по моим щекам все равно текли слезы. В голосе Тарсус, в котором никогда не было никаких эмоций, звучало откровенное человеческое сострадание. Оно меня и прошибло.

– Он умер тем же вечером, в больнице, куда его привезли, – тихо продолжала она. – Причина смерти – закупорка кровеносного сосуда в мозгу. Поднимаясь тем вечером на сцену, Гриффин не догадывался, что жить ему осталось совсем немного. Он знал, что для «Джемини голд» разработана другая версия Люкса, с другим алгоритмом. Этот алгоритм должен был отвращать людей от голоса Сомнения. Но Гриффин и понятия не имел о фармакологических манипуляциях человеческим сознанием. В сентябре он, как и все, воспользовался новым противогриппозным спреем. Твой отец и представить себе не мог, что новое лекарство кишит наноботами. – Голос Тарсус обрел прежнюю жесткость. – Не знал он и того, что телохранитель Джейсон выполняет не только его распоряжения.

«Кто нажал кнопку, забив наноботами сосуд в его мозгу? – думала я. – Какую часть нашего разговора сумел тогда услышать Джейсон? Неужели это я стала причиной смерти Гриффина?»

– Уверена: ты считаешь меня трусихой, – продолжала Тарсус. Ее голос снова дрожал. – При моем положении и возможностях я давно должна была что-то предпринять, пока все это не зашло слишком далеко. Ты права. Но я не могла сражаться с Немногими и одновременно заботиться о твоей безопасности. А это было обещание, которое я дала твоей маме. Я не смела его нарушить. Я оберегала тебя как могла и надеялась: настанет день, когда моя опека тебе больше не понадобится. Очень жаль, что этого не случилось сегодня. Знала бы ты, как я хочу, чтобы ты исчезла из Тэдема. Скрылась бы с их глаз, как когда-то твоя мама. Однако… Я не обладаю мудростью Авианы или твоей, но кое-что понимаю. Я помню, какой взгляд был у тебя в ночь посвящения, когда ты подходила к алтарю. Такой же взгляд был у твоей мамы, в другую ночь, когда она откинула капюшон и отказалась произносить слова клятвы. Если сегодня ты решишь снова пойти в подземелье, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты вышла оттуда живой.

Кажется, она хотела еще что-то сказать, но передумала. В наушниках зашуршало, потом щелкнуло. Запись окончилась.

Поверхность стола была мокрой от моих слез. Тарсус не сообщила мне ничего нового. О чем-то я успела узнать сама, о чем-то догадывалась. Но ее слова укрепили мою решимость. Я не сбегу. Не имею права убегать после того, что эти чудовища сделали с моими родителями. С Беком. С миллионами других людей.

– Рори!

Наушники сильно приглушали голос Норта. Я сняла их и бросила на стол.

– Что она рассказала? – (Я покачала головой.) – Она действительно на нашей стороне?

– Более того, – хриплым от слез голосом ответила я. – Оказывается, все, что она делала, она делала ради меня. Тарсус пообещала маме, что позаботится о моей безопасности. – Я вытащила кулон из ноутбука и протянула Норту. – Сможешь переписать на свой унисмарт? Я потом хочу еще раз послушать.

– Не вопрос. – Норт присел на край стола. – Ты как, настроена разговаривать?

– Настроена. – Я вытерла слезы рукавом. – Давай думать, как нам расправиться с этой мразью.

– Давай. Ты говорила, что Тарсус показала тебе серверный зал «Гнозиса». Как он выглядел?

Я рассказала все, что запомнила.

– Какая там система безопасности?

– Цифровой пароль, а перед входом в зал – дверь с системой распознавания голоса.

– Распознавания голоса? – переспросил Норт. – Стремная штучка. Как тебе удалось пройти?

– В этой имитации я была ею. Доктором Тарсус. Я не слышала, какие слова она произнесла, но ее голос открыл мне дверь.

Норт закусил губу:

– Ты говорила, она будет на твоем посвящении? Если мы проникнем незамеченными, она потом сможет провести нас в серверный зал?

Во мне снова затеплилась почти исчезнувшая надежда.

– У тебя есть план? – обрадовалась я, вскакивая на ноги и… больно ударяясь коленками о крышку стола.

– Вообще-то, это твой план, – слегка усмехнулся Норт. – Я здесь просто любитель приключений. К тому же подворачивается редчайшая возможность. Можно сказать, подарок судьбы.

– Ты о чем?

– Завтра Земля должна столкнуться с последствиями солнечной бури. Энергетические компании боятся, что у них полетят трансформаторы, и потому к полудню отключат подачу электроэнергии. «Гнозис» утверждает, что его серверы имеют дополнительное автономное питание. Сегодня в полночь они будут отключены от внешних сетей.

– Зачем?

– Думаю, чтобы в период полного отключения электричества их серверы продолжали работать. Отключение может продлиться вплоть до суток.

– Значит, Люкс на какое-то время тоже замолкнет? А кто же будет подсказывать людям, как надо жить? – язвительно спросила я.

– Давай не распыляться на все человечество. Для нас есть очень хорошая новость. Сегодня в полночь по восточному поясному времени все системы «Гнозиса» будут на целых два часа отключены для профилактических работ.

– И Люкс тоже? – спросила я, чувствуя, как кровь стучит у меня в висках.

– И Люкс тоже. Следовательно, если мы в течение этих двух часов попадем в серверный зал, наше присутствие может остаться незамеченным.

– Постой, а разве зал будет пустовать? Ты же говорил о профилактических работах. Значит, там будут какие-то люди. Наладчики, или как их называют?

– Сомневаюсь. В серверных залах невероятно холодно. Добавь к этому жуткий гул. Вряд ли наладчикам «Гнозиса» нужно самим появляться в серверном зале. Для доступа к серверам существует внутренняя сеть.

Мое сердце колотилось все сильнее.

– Значит, мы действительно сумеем отключить этого гнусного Люкса?

– Не торопись, – остудил мой пыл Норт. – Тут еще разбираться и разбираться. Даже если Тарсус сумеет провести нас в серверный зал, мне нужно будет найти терминал и…

– Терминал? Это что такое?

– Точка входа в систему. Компьютер с клавиатурой и экраном. Примерно так же ты…

– Стой! – перебила я Норта. – Я видела эту штуку. Три экрана и стеклянный стол, похожий на огромную сенсорную панель. А вокруг – что-то вроде медной клетки. Или сетки.

– Прекрасно. Терминал мы нашли. – Норт не торопился радоваться. – Но на терминале тоже есть своя система безопасности. Какая – этого мы не поймем, пока не попадем в зал.

– Не мы, а я. Я сделаю это сама.

– Черта с два ты сделаешь, – возразил Норт. – Я все-таки умею кое-что, чего не умеешь ты. И за пару часов ты этому не научишься. Вся моя стратегия рассчитана на мое появление в серверном зале. Сначала мне нужно туда попасть и потом уже на месте разбираться. Рассказать тебе, как и что надо делать, я не могу при всем желании. Я должен собственными глазами увидеть их оборудование. Это первое. Второе: я слишком тебя люблю, чтобы пустить туда одну.

У меня защемило сердце. Я вдруг поняла, что мне может не представиться возможности сказать Норту ответные слова. Взбудораженность после рассказа Тарсус прошла. Я понимала, насколько опасное дело мы затеваем.

– Я тоже слишком тебя люблю, – тихо сказала я. – Но как ты сумеешь пройти в их подземелье?

– Тебя туда всегда приводит Лиам? Так? И он всегда одет в балахон с глубоким капюшоном?

Я кивнула.

– Вот я и стану Лиамом.

– Если они тебя поймают…

– Не поймают. Но даже если и так, чего нам бояться? Ты говорила, что их там трое: Змей, Лиса и Сова. Раз Тарсус на нашей стороне, получается трое против двоих.

Мне стало чуточку легче. Уверенность Норта была заразительной.

– Единственный вопрос: как нам на пару часов вывести Лиама из игры?

– А мы его одурманим, – без колебаний ответила я. – Мы же не убийцы. Обездвижим его на пару часов и сделаем так, чтобы он ничего не помнил.

– Понятно. У меня в аптечке есть таблетки. Их еще называют «наркотик изнасилования».

– Только не таблетки, – замотала головой я. – Ему нужно сделать укол. С таблетками много канители и никаких гарантий, что он выпьет то, куда мы их подмешаем.

Такого Норт от меня не ожидал.

– Ты не шутишь?

– Шутить будем потом. Учти, парень он сильный, и случайности нам могут очень дорого стоить.

Норт запустил руку в волосы, топорща свой ирокез.

– Рори, у нас же нет времени. Это серьезно осложняет задачу.

– Ты прав. Времени у нас нет. А дурман все равно добывать придется.

– Где? Уж не в ближайшей ли аптеке сети «Уолгрин»? У них он лежит рядом с жаропонижающим.

Его сарказм меня достал.

– Хватит играть в пушистого кролика! У тебя же обширная клиентура. Неужели среди них нет ни одного фармацевта?

– Такого, который мог бы достать рогипнол?

– Я тебя спросила: у тебя есть знакомые аптекари?

Норт мотнул головой, потом, кажется, что-то вспомнил:

– Есть у меня один парень в Гринфилде. Аптекарь, как ты говоришь. Возможно, он сумеет добыть снотворное в жидкой форме. Сильнодействующее, но вполне законное.

– Позвони ему.

– Не отсюда. Идем ко мне. Там я с ним свяжусь.

– Идем. Я все равно хотела проведать Херши.

Поблагодарив Айвена, мы покинули мастерскую. Заскочив в кафе, Норт упросил Кейт поработать за него, сделал две чашки кофе и взял с витрины несколько весьма аппетитного вида пирожных.

– Херши, привет! – крикнула я, когда мы поднялись в жилище Норта.

Ответа не последовало. В квартире было пусто.

– Она у своего таинственного парня, – пояснил Норт. – Утром заходила за вещами. Сказала, что несколько дней поживет у него.

У него. Значит, ее парень не из кампуса. И значит, он живет один, а не с родителями. Меня это насторожило, но я тут же погасила тревогу. Чего я волнуюсь? Мой парень тоже не учится в Тэдеме и не живет с родителями. И что? Это не сделало его серийным убийцей. Херши уже давно встречается со своим парнем. Наверное, ей хорошо с ним, иначе она бы там не осталась. Большая девочка. Сама о себе позаботится.

Норт скрылся в своем кабинете. Когда я туда вошла, у него на ноутбуке была включена какая-то чатовая программа.

– Так я общаюсь со своими заказчиками, – пояснил он. – Сообщения читает только тот, кому они адресованы. Сейчас я позвоню ему на унисмарт и после трех сигналов отключусь. Он сразу поймет и выйдет на связь.

Через несколько минут аптекарь из Гринфилда действительно вышел на связь. Норт застучал по клавиатуре.

– Он сделает, – сообщил Норт. – Нам повезло. Парень сейчас в аптеке. Через пятнадцать минут будет готово. – Норт повернулся в кресле и посмотрел на меня.

– Значит, начинаем, – сказала я.

– Конечно. Ты ведь этого хотела?

– Я и сейчас хочу. Просто… я не хочу, чтобы ты пострадал.

– А я не хочу, чтобы ты пострадала.

– Понимаешь… то, что я вляпалась сама, – это одно. Но я и тебя втянула.

– Оказывается, ты плохо меня знаешь, – улыбнулся Норт. – Рори, меня невозможно ни во что втянуть, если я сам не захочу. А сейчас я очень хочу остановить эту компашку, потому что они слишком заигрались. И мой голос говорит мне то же, что и твой тебе.

– Не бойся, – прошептала я.

Норт посмотрел на меня и кивнул:

– Не бойся.