В ночь перед поездкой в Денвер Лорел спала тревожно. Ей снились запутанные страшные сны. Джон Баптист в развевающейся рясе, Майкл, размахивающий топором, Пол, ведущий ее к воротам тюрьмы…

Так что перед полетом в Денвер она совсем не отдохнула. В самолете она сидела рядом с Майклом, глаза у нее сухо горели, головная боль едва укрощалась аспирином, который она проглотила перед полетом.

Джимми прикорнул на коленях Майкла, сначала возбужденный перспективой полета, но скоро заскучавший. Ровно гудя, самолет не желал устраивать никаких приключений. Пол сидел через проход.

Почти сразу стюардесса предложила напитки. Лорел заказала мартини и наблюдала, как девушка наклонилась над Майклом принять заказ. Пухленькая блондинка, ухитрявшаяся выглядеть свеженькой, несмотря на дико намазанные глаза. Интересно, гадала Лорел, а как выглядела в этом возрасте я?

От мартини она стала похрабрее.

— Мама? — Джимми протянул к ней руки и перебрался к ней на колени, она встретила взгляд Майкла.

— Тебе не нравится, что он называет меня мамой, да?

— Почему бы и нет? — Майкл, отвернувшись, принялся изучать кресло перед ним.

— Как мне быть? Я не знаю, что говорить на суде.

— Уверен, вывернешься как-нибудь. Говоришь ты всегда очень убедительно. Пол нанял для тебя денверского адвоката.

Вскоре самолет нырнул под облака, описал широкий полукруг над горами, заросшими лесами, с провалами долин, из которых вершины гор поднимались неровными серыми зубцами. Лорел вообразился терпкий сосновый запах, тенистый лес. Интересно, в Колорадо тюрьмы расположены в горах?

Когда самолет метнулся навстречу посадочной полосе, Лорел теснее прижала к груди сына и постаралась не думать ни о чем.

Столовая в «Хилтоне» в тот вечер была переполнена. Лорел суетилась, удерживая Джимми на стульчике с высокой спинкой, дожидаясь, пока принесут обед. Тут обедали гораздо позднее, чем дома.

Пол познакомил ее с мистером Хаули, адвокатом. Молодой, энергичный. Она изучала его в сумрачном свете, не сомневаясь, что беседа с ним только ухудшит ей настроение. Говорил Хаули деловито, бесстрастно, совершенно неспособный сочувствовать трудностям, как доктор, который болезнь вашу понимает, но страхом вашим проникнуться не в состоянии.

Мужчины разговаривали на общие темы, а Лорел то и дело подбирала с пола еду Джимми, ее собственный обед стыл. Когда со стола убрали и подали кофе, Хаули, наконец, обратил внимание и на нее.

— Думаю, наилучший вариант для вас, миссис Деверо, завтра — отказаться от присяжных, признать вину и разрешить говорить мне. Хорошо бы вообще избежать судебного процесса, В судах дел как раз полно, и у судьи Джиллиана сейчас напряженка. Суд могут назначить только через несколько месяцев. Если же сумеем убедить судью, что ребенок в надежных руках, что вы исправились, пожалуй, отделаемся штрафом и условным наказанием без суда.

То есть, меня в тюрьму не посадят?

— По закону приговор может быть три месяца заключения, но бросить ребенка — мелкое преступление. Если избежим суда, то отделаемся условным приговором. Возникает также проблема юрисдикции. Мальчика ведь почти сразу же увезли из Денвера, он жил со своей законной семьей в другом штате, так что…

— Мелкое преступление? — Лорел взглянула на Пола, но тот только самодовольно подмигнул, словно они участвовали в тайном сговоре.

Юрист продолжал. Майкл нахохлился над кофе, точно ему было безразлично, о чем тут говорится. Пол вежливо взирал на адвоката, под усами у него змеилась тонкая улыбочка.

— Далее. Вы должны дать объяснение, как провели эти два года и почему бросили ребенка, — Хаули выжидающе нацелился карандашом на бумагу, глядя на нее.

Майкл поднял от чашки глаза.

— Я… в горы уехала, погостить у друзей.

— Причина?

— Напугалась… материнства.

— Что конкретно пугало вас?

Лорел сняла Джимми со стула.

— Больше, мистер Хаули, сказать вам ничего не могу, — и она понесла сына из столовой, оставив адвоката с распахнутым ртом и повисшим в воздухе карандашом.

Судья Джиллиан был грузный, с большими усталыми глазами. Он выслушал Хаули, не прерывая, часто косясь на часы. Почти все время он глядел в потолок, но иногда глаза его падали на Джимми: тот перелезал с коленок Лорел к Майклу и обратно. Запас развлечений для мальчика почти иссяк — ключи Майкла, карандаш, носовой платок Лорел, зеркальце. Забавлять его больше нечем, а Хаули все разглагольствовал.

Только когда адвокат перешел к причинам оставления ребенка, судья взглянул на Лорел прямо. Хаули быстро перескочил на сложности юрисдикции, но судья все смотрел на нее — испытующе, пристально. Лорел поеживалась под его взглядом.

Наконец адвокат кончил, наступило долгое молчание. Судья Джиллиан подался вперед, облокотившись о стол, потирая глаза. Перевел взгляд на Майкла.

— Мистер Деверо, вы решили принять вашу жену-беглянку назад в дом?

Майкл сидел с видом обреченного: гордый, но потерявший все надежды.

— Я — католик, ваша честь.

— Это не ответ. Ваша принадлежность именно к этой церкви сыграет роль, если вы пожелаете жениться снова. А я спрашиваю — принимаете ли вы эту женщину обратно в дом как мать вашего ребенка?

Майкл взглянул на судью, порывался было что-то сказать, но тут же стиснул губы. Лорел видела, как напряглись его челюсти, пока он обдумывал ответ. В примолкшем зале громко стучало ее сердце.

— Итак, мистер Деверо?

— В моем доме она живет уже с апреля.

Похоже, судью Джиллиана опять не удовлетворил ответ Майкла. Они пристально смотрели друг на друга несколько секунд, и судья повернулся к Лорел.

Ваш адвокат довольно скупо изложил причины, заставившие вас бросить ребенка, миссис Деверо. И совсем не объяснил, почему вы вернулись. Может, вы сами просветите нас?

— Мой племянник — наследник внушительного состояния, ваша честь, — раздался позади голос Пола. Лорел почти забыла о его существовании.

— Пол, она про это не знала, — Майкл повернулся к брату. — Я ей не говорил.

— До своего возвращения не знала. Я просто хочу загладить вину перед Джимми.

— Родить сейчас страшно, миссис Деверо. Но с другой стороны, мир всегда страшен. Бросить ребенка — вряд ли решение вопроса, — судья перебирал бумаги, подложенные ему адвокатом. — Обычно наказание суда за оставление ребенка — штраф и тюремное заключение на срок три месяца. Однако ваше дело необычное. Штраф, скорее всего, заплатит мистер Деверо, а судят не его, он и так настрадался из-за поступка жены.

— Физического ущерба ребенок не потерпел, семья его проживает в другом штате. Хотя благополучие ребенка всегда главенствующая забота над другими, вопрос встает о поведении матери.

— Если возникает вопрос о юридическом разводе родителей, я уверен, мистер Деверо, любой суд страны присудит опекунство над ребенком вам, как только вы представите факты, сопутствующие его рождению.

— Наше решение — суд приговаривает вас, миссис Деверо, к полной мере наказания по закону — три месяца тюремного заключения…

Лорел со свистом втянула воздух и прижала головку Джимми к груди так сильно, что тот ойкнул.

— … но приостанавливает исполнение приговора, помещая вас, Лорел Джин Деверо под охрану вашего мужа, Майкла Деверо, на срок три месяца. За этот период мистер Деверо решит, способны вы или нет создать нормальный дом для его сына и возможно ли возобновление вашего брака.

Судья Джиллиан напомнил ей о праве на апелляцию, нерешительно взглянул на нее, будто сомневаясь, правильно ли вынес решение, и объявил слушание закрытым.

Хаули сиял и тряс руки всем подряд.

— Даже легче, чем надеялся. Судья тоже, видно, не уверен был насчет юрисдикции.

Майкл бросил на Лорел взгляд, от которого ту пробрала дрожь. Резко развернулся и ушел. Горделивая улыбка адвоката потускнела.

— Мистер Хаули, извините моего брата. Вы превосходно справились, и семья вам очень благодарна. — Пол повернулся к Лорел. — Правда, Лорел? Мы с тобой победили. Так?

— О чем ты?

— Теперь ты под надзором Майкла.

Лорел откинулась на жестком стуле. Ее не посадили в тюрьму. Ей не придется расставаться с Джимми — пока что. Но только сейчас ей открылось, что означает отсрочка приговора. То, к чему стремился Пол. Мгновенная картинка тени, выросшей на стене, проплыла в ее сознании.

— Лорел, разве ты не поняла? Теперь Майклу придется увезти тебя в Феникс!