— Скажи, все это кажется тебе полным идиотизмом? Потому что мне еще как кажется.

Эрик Твен сдвинулся чуть вбок, чтобы получше воспользоваться тем жалким прикрытием, что предоставляло им это место. Молодые люди стояли под навесом, где Луи Крейтер держал свой автомобиль. Навес этот, в свою очередь, располагался в самой гуще довольно-таки населенных пригородов в тридцати минутах езды от Вашингтона. На счастье, этот мини-гараж находился чуть ниже уровня улицы, да к тому же там был припаркован автомобиль. Правда, гнусная «мазда-миата», так что укрытие выходило не бог весть какое.

— Я же тебе говорила, — Куинн продолжала исследовать сделанную из дерева и стекла дверь кухни, — Луи уехал в Атланту, на конференцию.

— Да мне плевать, пусть он хоть… — Эрик вдруг осознал, что почти кричит, и поспешно перешел на шепот. — Мне плевать, пусть он хоть вышел на околоземную орбиту. Он агент ФБР, и можешь мне поверить — у этих парней нет чувства юмора, когда дело касается подобных вещей. Если ты так уверена в его виновности, почему бы нам просто не позвонить и не вызвать кого следует?

Девушка оглянулась. Выражение ее лица разобрать было невозможно — на него падали пересекающиеся полосы света и тени от уличных фонарей.

— Кому звонить-то, Эрик? В создании CODIS участвовало множество очень влиятельных лиц. А вдруг я ошибаюсь и Луи не тот, кого мы ищем? А вдруг мы свяжемся не с тем, с кем надо? Я только и говорю, что имеет смысл точно во всем убедиться.

Она переключилась на бумажный пакет у своих ног и высыпала оттуда содержимое себе на ладонь.

— Так вот что ты купила в скобяной лавке? Куинн, право… нам надо поговорить.

Она не обратила на эти призывы ни малейшего внимания и, налепив на стекло присоску, принялась деловито орудовать вокруг стеклорезом.

— Черт! — выругался себе под нос Эрик, оглядываясь на улицу. Вокруг все было так же пусто, как и минуту назад, но вдалеке двигались какие-то смутно различимые фигуры. Должно быть, собачники вышли на прогулку. Любители воспользоваться сумерками и выпустить питомцев порезвиться на соседской лужайке. Впрочем, в непосредственной близости никого не было, и в эту сторону вроде бы никто не шел. Наверное, даже местным собачникам хватает ума ограничить свои невинные шалости владениями тех, кто ходит на работу без кобуры на поясе.

К тому времени как Эрик убедился, что в ближайшие несколько минут их никто не побеспокоит, Куинн уже просунула руку в маленькое отверстие в стекле и отодвинула задвижку. Через миг девушка стояла в темной кухне и выжидающе смотрела на своего спутника.

— Ну что, идешь?

Молодой человек не тронулся с места, глядя на открытую дверь. Пусть он и оказался достаточно глуп, чтобы зайти так далеко, еще не поздно развернуться и уйти. Куда как лучше, чем стоять тут под навесом, дожидаясь, пока какая-нибудь старушка с пудельком заметит его и вызовет полицию. Когда Эрик наконец шагнул вперед, Куинн повернулась и исчезла в глубине дома.

Кухня, куда вошел Эрик, блистала чистотой и опрятностью. На виду ничего, кроме корзинки со всякими моющими средствами. Сквозь сумрак виднелся краешек гостиной — удивительно необжитой с виду.

До Эрика в полной мере дошла вся нелепость ситуации. Он прислонился к холодильнику, отказываясь идти дальше. Последние десять лет он что было сил старался избегать копов — и вот, полюбуйтесь, позволил уговорить себя вломиться в дом полицейского. И кому позволил-то? Женщине, судя по всему, недавно сбежавшей из психушки для особо буйнопомешанных.

— Умно. Очень умно, — пробормотал он ровно в ту минуту, когда Куинн выглянула из-за угла и настойчиво поманила его к себе. Эрик вздохнул и двинулся вслед за ней на второй этаж.

Девушка остановилась посреди коридора и показала на маленькую ванную.

— Начни здесь. Мы ищем обрезки ногтей, волосы, на которых остались луковки, — все, из чего можно получить ДНК.

Эрик без малейшего энтузиазма кивнул и щелкнул выключателем на стене. Внезапно вспыхнувший свет ударил ему по нервам еще сильнее, хотя вроде бы ставни на окнах были закрыты надежно.

Раковина сияла почти стерильной чистотой. Здесь явно ничего не найдешь. Эрик опустился на колени — но лишь затем, чтобы обнаружить, что и ванна выглядит точно так же. Свернув шею набок, он заглянул за унитаз, но тут сзади тихонько подкралась Куинн.

— Эрик!

Он резко выпрямился, треснувшись при этом головой о край унитаза, от чего в неистово бегущую по жилам кровь тут же поступила новая порция адреналина.

— Боже! — прошептал Эрик, хотя шепот прозвучал тут едва ли не громче крика. — Совсем спятила?

Присев на край ванны, он потер затылок, буквально чувствуя сквозь волосы, как наливается и растет здоровенная шишка.

— Взгляни! — Полностью игнорируя его смятение, девушка гордо протянула «Пентхаус». — А я тебе что говорила — коллекционирует порнуху.

— Ты сказала — садомазохистскую порнуху. А это «Пентхаус».

Куинн распахнула журнал на центральной вкладке, изображавшей красотку в одних лишь кожаных сапожках, восседающую в отнюдь не благопристойной позе.

— Шутишь? Это же сплошная похабщина!

— Да брось ты, Куинн. Согласен, к искусству это не имеет ни малейшего отношения, но данный журнал выписывает добрая половина мужского населения Америки.

Девушка бросила на фотографию последний, полный отвращения взгляд и захлопнула журнал.

— Нашел что-нибудь?

Эрик покачал головой.

— Не думаю, чтобы он вообще пользовался ванной. А у тебя?

— Пока ничего, но найду обязательно. Жаль только, он почти лысый, — добавила она, выходя в коридор. — А почему бы тебе тогда не пошарить у него в кабинете?

— Слушаюсь, мэм, — пробормотал Эрик, уверившись, что она уже не услышит.

— Я все слышала!

Кабинет оказался не слишком-то обустроенным: всего лишь письменный стол с компьютером и одна-единственная книжная полка, да и то полупустая. Эрик немного постоял посреди комнаты, не зная толком, с какого конца браться за эту задачу. Ползать по чужой ванной — это одно, а вот вторгаться в кабинет — уж и вовсе как-то гнусно.

С другой стороны, он не сомневался: молодая женщина, шарящая сейчас в соседней комнате, все равно его не выпустит, пока не убедится, что они перевернули тут каждый камень. Эрик пожал плечами и уселся перед компьютером. Быстрый поиск на жестком диске не выявил ни следа порнографии, а браузер не показывал никаких недавних хождений на сайты «только для взрослых».

В чулане было столь же аккуратно и убрано, как и везде в доме, что позволило Эрику сразу добраться до самого интересного. Но в чеках и документах, что он пролистал, не обнаружилось ни счетов от какого-нибудь «Дворца наслаждений госпожи Инги», ни фотографий или видеокассет. Никакого женского белья. Никаких украшений. Осмотр стопки старых календарей тоже не дал ровным счетом ничего. А чего, собственно, он ждал? Записки на память: «Замучить до смерти молодую женщину, 4 часа дня. По дороге домой не забыть забрать белье из прачечной»? Идиотизм — вот что такое их затея.

Эрик как раз пролистывал паспорт Луи Крейтера, когда снизу ему померещился какой-то шорох. Он попытался убедить себя, что это причуды расшалившегося воображения, однако шорох повторился, и на сей раз куда отчетливее и слышнее. Резко сглотнув, Эрик выпрямился, бесшумно прокрался вниз по ступеням и осторожно заглянул на кухню.

Уборщица была испанкой, лет пятидесяти с небольшим. Эрик тут же вспомнил, что видел метелку для пыли, которую она сейчас держала в руке, в корзинке со всякими моющими средствами. Одно хорошо — покамест женщина и не подозревала, что в доме есть посторонние, а просто сметала себе пыль, покачиваясь под несущиеся из наушников звуки музыки. А что плохо — она намертво перегораживала все выходы из дома.

Да уж, просто замечательно!

Куинн и взгляда не оторвала от пола, пока Эрик тихонько не прикрыл дверь, запершись с ней в этой крохотной ванной комнате.

— Что ты делаешь? — спросила она, удивленно глядя на единственный выход. Вид у нее вдруг стал неуверенный. Может, даже чуточку испуганный. Так ей и надо!

— Нашла что-нибудь?

— Ну, в общем, да. Несколько волосков, — нерешительно произнесла она. — Впрочем, не очень-то удачных. А почему ты загораживаешь дверь?

Пропустив вопрос мимо ушей, Эрик остался стоять на прежнем месте.

— Я выяснил, почему тут всюду такая чистота.

— Правда?

— К нему горничная приходит.

— Откуда ты знаешь?

— Она там, внизу. Пыль вытирает.

Куинн вскочила:

— Ты что? Какая горничная станет работать в такой поздний час?

— Такая, как там, внизу.

Взгляд девушки так и заметался по комнате, а потом она растерянно провела рукой по коротким светлым волосам.

— Окно, — наконец заявила она. — Уходим через окно.

— Отличная идея. Так точно не привлечем к себе никакого внимания, — саркастически заметил Эрик.

Куинн набрала полную грудь воздуха, задержала дыхание, а потом медленно выдохнула.

— А что, если она поднимется сюда? Надо срочно сваливать! Где она? Как ты думаешь, мы можем выскользнуть за дверь незамеченными?

Эрик покачал головой:

— Никаких шансов. Внизу все слишком на виду.

Куинн несколько секунд грызла ноготь на большом пальце.

— Ты, Эрик, не стесняйся, если придумаешь, как бы нам выбраться, так сразу и говори. Ты вроде ведь самый умный, да?

Он нахмурился, оторвал спину от двери и, пройдя мимо девушки, взял с полки бутылку шампуня.

— Поверить не могу, что ты меня на это подбила.

Куинн последовала за ним вниз по лестнице. Вид у нее был встревоженный и стал еще встревоженнее, когда Эрик жестом велел ей оставаться на месте. Сам же он скользнул за угол и бесшумно подкрался сзади к уборщице, которая сейчас грациозно обмахивала метелочкой полку с фарфором.

Одним быстрым движением Эрик сорвал с нее наушники и зажал рукой рот. Второй рукой он вдавил ей в спину бутылку с шампунем.

— Не двигайся!

Она замерла. Задеревенела на месте. Явно эта женщина умела делать, что сказано.

— Я тебя не трону, поняла? Но ты должна выполнять все, что я скажу, и молчать. Ни звука.

Уборщица никак не отреагировала, так что Эрик повторил тоже по-испански. Последовал короткий кивок.

Чувствуя, как по лицу женщины катится пот, он отвел ее к чулану.

— Открой дверь, — велел он снова по-испански.

Она вроде бы поняла и повиновалась, но с явным трудом. Рука у несчастной так тряслась, что горничная не могла ухватиться за ручку.

— Не поворачивайся, — предупредил Эрик, аккуратно заталкивая ее в чулан. — Сейчас я закрою дверцу. А ты досчитаешь до пятисот. Поняла?

Он знал: надо пригрозить, что иначе он застрелит ее или что-нибудь в том же роде. Но не мог заставить себя это выговорить.

— Uno, dos… — начал он.

Она присоединилась к счету, и Эрик закрыл дверь, оставив ее в темноте.

— Правильно ли я понимаю, что это игра в молчанку? В наказание? — спросила Куинн. Она сидела за рулем «хонды» Эрика и как раз свернула с ответвления в тихий пригород на большую и шумную улицу.

Эрик скрестил руки на груди и сделал вид, что не слышит.

— Ну ладно, Эрик, я же извинилась…

— Да ты, верно, ни на какое ФБР и не работаешь, — зло бросил он. — А эту свою карточку вытащила из коробки конфет, что тебе принесли вместе с лекарствами.

— Удостоверение самое настоящее, Эрик, правда.

— Ну, тогда, может, ты и правда агент. И пытаешься спровоцировать меня на преступление, за которое сможешь засадить.

— Ну брось. Ты же сам знаешь, что это неправда. Не будь таким ребенком.

Эрик разинув рот повернулся к ней.

— Ребенком? РЕБЕНКОМ? Я только что напал на пожилую женщину. Сзади.

Куинн вздохнула:

— Знаю. И мне очень жаль. Очень.

Некоторое время оба молчали.

— Спасибо тебе, — наконец проговорила девушка.

— За что?

— За то, что вытащил нас оттуда.

Гнев Эрика начал потихоньку слабеть. Молодой человек чуть откинулся на спинку сиденья, но руки его все еще были сложены на груди.

— Всегда пожалуйста.

— По крайней мере это было не зря. — Куинн старалась говорить как можно бодрее. — Я добыла несколько волосков. Не бог весть что, но, думаю, сойдет.

— Забудь.

— Что?

Эрик вытащил из кармана паспорт Крейтера и помахал им. Куинн в ужасе воззрилась на него:

— Ты украл паспорт?

— После нападения на уборщицу решил — какого черта, уже без разницы. — Эрик показал на переднее стекло: — Следи за дорогой.

— Зачем?

— Чтобы нам в аварию не попасть.

— Зачем ты украл его паспорт?

Эрик быстро пролистал маленькую книжицу и остановился на странице с двумя четкими штампами.

— Въехал во Франкфурт пятого июля тысяча девятьсот девяносто пятого года. Вернулся в Чикаго двадцатого июля девяносто пятого года.

Куинн потребовалось несколько секунд на то, чтобы осознать, что именно означают эти две даты.

— Последняя девушка…

— …убита семнадцатого июля, в Оклахоме. Я никогда не забываю дат.

Куинн уставилась на лучи фар, протянувшиеся навстречу ей с другой стороны дороги, и моргнула, прогоняя с глаз расплывающиеся пятна. Как так может быть? Ведь все указывало на Луи…

— А вдруг это фальшивые штампы? — сказала она, приподняв очки и протирая глаза. Прилив адреналина, вызванный сегодняшней безумной авантюрой, начал помаленьку отходить, оставив ее совершенно опустошенной. Она уже и не помнила, когда последний раз спала.

— Да брось ты, Куинн. Зачем бы это ему? Посмотри правде в глаза — Луи Крейтер не тот, кого ты ищешь. Кстати, куда это мы едем?

— Не знаю, — еле слышно прошептала девушка. Что теперь? Она пыталась заставить себя сосредоточиться на этой проблеме и даже не заметила, что рулит прямиком на тротуар, пока Эрик не перегнулся через нее и не перехватил руль.

— С тобой все в порядке, Куинн?

Она яростно встряхнула головой и со свистом втянула воздух, перехватывая управление автомобилем.

— Да. В полном порядке.

Эрик взял ее рукой за подбородок, легонько наклоняя голову девушки так, чтобы можно было заглянуть ей в глаза.

— А выглядишь ты не очень.

— Просто немного устала, только и всего.

Он кивнул, словно бы с искренним сочувствием.

— Почему бы тогда не поменяться со мной местами и не дать мне вести?

Первым побуждением Куинн было воспротивиться, но она внезапно поняла, как это глупо. По своей программистской работе она слишком хорошо знала последствия попыток обойтись совсем без сна. Все будто бы расплывается, тает в тумане, а голова делается легкой-легкой, точно наполненной газом. Скоро она совсем вырубится.

Она подвела машину к обочине и переползла по сиденью вбок, а Эрик, приподнявшись, пересел на водительское место. На миг фары выхватили из тьмы его профиль, а потом девушка прислонилась головой к окну и закрыла глаза.

— Куинн, Куинн, приехали.

Эрик взял с приборной доски ключи от номера и вышел из машины. Он уже прошел полпути через стоянку, когда осознал, что спутница за ним не идет. Вернувшись, он обнаружил, что она все в той же позе покоится на сиденье.

Эрик открыл заднюю дверцу, вытащил рюкзачок Куинн и забросил его на плечо. И уже собирался открыть дверь с пассажирской стороны, как понял, что в таком случае девушка скорее всего просто-напросто вывалится наружу. Пришлось дотягиваться до нее сзади и сажать попрямее.

— Куинн? Проснись и пой. — Он потряс девушку за плечо. — Куинн?

Она дышала медленно и ровно — и не реагировала.

Тихонько вздохнув, Эрик всунулся в машину и поднял Куинн — с удивительной легкостью. Хотя девушка была почти с него ростом, но весила поразительно мало. Пинком закрыв дверь, Твен двинулся назад к отелю, втихомолку гадая, что же такое, черт возьми, он сейчас делает.

Ответ, разумеется, был до смешного очевиден. Идет через парковку, таща на руках женщину, о которой не знает ровным счетом ничего, а на спине — ее сумку, битком набитую крадеными из ФБР досье. Причем шагает непосредственно после разбойного проникновения в дом агента ФБР и нападения на его горничную. Интересно, сколько всевозможных неприятностей может доставить своему ближнему одна-единственная взбалмошная девица в самые сжатые сроки?

К счастью, в лифте никого не оказалось, как и в коридоре третьего этажа. Вот вставить ключ в замочную скважину, отпереть и войти было задачей не из легких — но все же решаемой.

Эрик уложил девушку на кровать и снял с нее очки. Если не считать черных кругов под глазами, она была почти совершенной красавицей. Решительные, прямые черты лица, гладкая, хотя и бледноватая кожа, потрясающая стройная фигурка.

Хватит!

Он крепко зажмурился и отвернулся. Один серьезный роман в жизни у него уже был — и кончился самым ужасным образом, когда ему было семнадцать. С тех пор, разумеется, попадались всякие женщины — но все завершалось не более чем короткими интрижками. Эрик приучил себя не ждать большего. В конце концов они обязательно узнавали о прошлом… Лучше раз и навсегда признать, что его жизнь никогда не будет напоминать рекламку мятной жевательной резинки.

Он закутал Куинн в покрывало, на котором она лежала. И еще раз напомнил себе, что ее внешность — всего лишь случайный набор генетического материала да воздействия внешней среды. Если она красавица — это еще не значит, что она не параноик, не маньячка или не подсадная утка.

Самое умное сейчас было бы свалить. Уйти по-тихому домой — в тюрьму, которую он так долго и так упорно сам себе строил. Назад к картинам, которые никто никогда не увидит, и музыке, которую никто никогда не услышит. Назад к утонченным гурманским блюдам, которые он научился готовить на одного человека. Но он не мог. Пока еще не мог.

Открыв рюкзак Куинн, Эрик принялся копаться в его содержимом, не обращая внимания на папки и стопки распечаток. Кошелек, разумеется, оказался на самом дне. Эрик вытащил его и, бросив беглый взгляд через плечо, чтобы удостовериться, что девушка еще спит, опустошил содержимое кошелька на пол. Кто же ты такая, Куинн Барри?