Я вышла из душа и подошла к шкафу. Настроение было как раз для черной пижамки со скелетиками, которую я и намеревалась вытащить. Но, очевидно, госпожа Фортуна решила мне сегодня во всей красе показать свой очаровательный филей, так как пижамки в шкафу не было. Я сделала несколько успокоительных вдохов.
– Мирочка, что случилось? – тут же раздался обеспокоенный голос Али.
Подруга догнала меня у входа в академию, парни долго успокаивали и ведьмочка им вторила, потом мы с ней пришли в комнату, она пошла ставить чай, а я – в душ.
– Моя пиж-жама... – прошипела я и посмотрела в сторону метлы, та вжалась в стену, подавая никаких признаков жизни.
Я подошла к ней, схватила и стала трясти.
– Метла, ты издеваешься?! Что ты за вражеский диверсант?! Кто тебя нанял?! Кто твой хозяин?!
Метюха молчала.
– Мир, тише. Метла не могла тебя, так как я делала привязку на тебя, – услышала я успокаивающий голос Али.
Метла тут же затрепыхалась, всем своим видом выражая согласие, мол: да, да, да, я вообще честно служу отечеству!
– Какого тогда... – я скрипнула зубами, – ты уничтожаешь мои пижамы?!
Она молчала.
– Поганка ты деревянная! – наругала ее и поставила в угол, а затем с самым несчастным видом, придерживая полотенце, села на кровать.
Аля тут же присела рядом и приобняла за плечи.
– Ой, да не расстраивайся! Ада – дура, ректор – козел, метла – по глупости шалит. Все как обычно, все замечательно. Где наша не пропадала? – попыталась ободрить меня подруга.
– Это уже какая по счету пижама? – не желала успокаиваться я. – Она, между прочим, была одной из любимых! А эта тварюга даже прах моей родненькой не собирается мне показывать! Может пижамусечка сейчас где-то валяется на улице, и ей холодно и одиноко?
Ведьмочка настороженно на меня покосилась.
– Твоя мифическая любовь к пижамам начинает меня пугать. Нет, ты, конечно, и раньше наделяла их неким сакральным смыслом, но что бы настолько...
– Потому что раньше их никто не уничтожал! – сорвалась я.
Она вздохнула, всем своим видом говоря: «Как все запущенно...». Потом встала, разлила по чашкам кипяток, обарив заварку, насыпала пару ложечек сахара, размешала и протянула одну кружку мне. Я взяла ее и отхлебнула. Горячая вода обожгла небо и язык, я тут же закашлялась и поставила кружку на стол. Аля покачала головой и поцокала.
– Мир, может у тебя сегодня неудачный день?
– Не иначе, – мрачно сказала я и снова потопала к шкафу.
Мой стратегический запас пижам заметно сократился. Осталось всего две ночнушки и один пеньюар. Последний оставим на крайняк, а сейчас оденемся в одну из ночных рубашек. Взяла коротенькую, простенькую и, отпустив полотенце, которое плавно соскользнуло вниз, натянула одежду.
– Мира, перестань меня соблазнять! – возмутилась Аля.
Я не могла не улыбнуться.
– Аль, ну ведь знаешь же, что ты для меня вечное искушение... – протянула с мурчащими нотками в голосе.
– Да ну тебя! – подруга метнула в меня подушку, я рассмеялась и кинула ее назад.
– Все пора баиньки!
Я выключила свет и залезла в кроватку. Завтра предстоял сложный день.
***
Проснувшись утром под ужасное дребезжание будильника-мучителя, я поплелась в ванную приводить себя в порядок. Затем, нацепила форму, поржала над сонной подругой и побежала к ректору. Секретарь, увидев меня, уже привычно спрятался за бумагами, и я без всяких проблем прошла к главе академии. Постучав в дверь, открыла ее и вошла в кабинет. Даринер мин Самитрэн был до отвращения бодр, чист, свеж, и прямо-таки лучился неподдельным энтузиазмом и дальше пытать бедных студентов.
– Студентка Ваир, доброе утро, – кивнул он, подняв голову от документов.
Пара белоснежных прядок из его прически упали на лицо, и появилось дикое желание убрать их назад. Разноцветный взгляд прошелся по мне и остановился на лице.
– Здравствуйте, ректор, – ответила я на приветствие.
– Итак, чем вы объясните свое поведение вчера во время ужина? – спросил он, подняв бровь.
То ли сама суть вопроса, то ли насмешливое выражение его глаз, то ли это приподнятая бровь, но что-то все-таки вывело меня из себя. Хотя по пути в этот злосчастный кабинет я обещала себе быть холодной, отстраненной, беспристрастной, четко указывать на оправдывающие меня факты и даже приводить в свою защиту статьи из гражданского и уголовного кодексов, но...
– Дорогой ректор, – начала я, подошла к столу и положила на него руки, – ваш вопрос ставит меня прямо-таки в тупик. Ведь если вы не знаете таких простых вещей о ведьмах, то какого хмыря вы делаете на должности ректора! Увольняйтесь к тем же хмырям и освободите место для более компетентного товарища! А если знаете, то зачем требуете с меня объяснений?! Что за издевательство над детской психикой ведьмочки?! После всплеска нас беспокоить вообще дней пять не рекомендуется! А вы еще и издеваетесь и ржете! Чего вы ржете?! И, кстати, просвещайте, пожалуйста, всяких стервозных воздушниц ангельского вида о том, что нельзя доводить ведьм!
К концу тирады я уже орала. Ну, потому что реально доконал! Даринер кашлял в кулак, а у меня чесались руки дать ему подзатыльник.
– Вы закончили? – спросил он, успокоившись.
– Да! – мрачно ответила я и села в кресло.
– Хорошо, тогда начну я. Ни в коем случае, я не хотел волновать вашу неокрепшую детскую психику, – сказал он, улыбаясь, особенно на предпоследнем слове. – Все, что я от вас хотел, это что бы вы признали всплеск сущности и подписали вот это.
Он пододвинул ко мне листочек. Я прочитала все, что там было написано, и подписала. Обычное подтверждение всплеска.
– Хорошо, с этим мы разобрались, – кивнул самому себе ректор.
– А чего вы тогда мне отчислением грозились?! – буркнула я.
– Потому что ваш поступок, если не учитывать выход сущности, наказывается именно отчислением. А так как официального документа и свидетельств о том, что это был именно всплеск сущности, а не вашей больной фантазии на тот момент не было, поэтому так и сказал.
– Вы злой и жесткий аморт, – сказала я, глядя ему в глаза.
– Скорее правильный и целеустремленный, – возразил он.
– Вы себе льстите, – ехидно протянула я.
– Возможно, – не стал отрицать ректор, усмехнувшись.
– Как? Вы даже не будете доказывать мне всю степень и полноту вашей правильности и целеустремленности? – спросила, не меняя тон.
Он чуть приблизился ко мне и ответил.
– Только, если вы вынудите...
Мой взгляд сам собой опустился на его губы, я облизала свои, к ним тут прикипел взгляд аморта, тихонько вздохнула, чуть подалась вперед, а затем... Дала себе мысленный подзатыльник, вернула мысли в правильное русло, подскочила как ошпаренная и выпалила:
– Ну, раз вы меня отчислять не собираетесь, я пошла. Всего хорошего!
Глаза ректора откровенно смеялись, он кивнул, и я выбежала за дверь. Фу-у-х, наваждение какое-то!
Время до занятий у меня еще было, и я пошла в столовую. Лелея надежду на то, что Ады там нет. С ней надо что-то делать. С одной стороны, бросить дело я не могу, с другой, не нравится мне эта шмакодявка! По пути проверила Почтовый Шар, письма для меня там не оказалось.
Столовая встретила привычными аппетитными запахами. Я взяла свою порцию кашки и пошла к столу. К моему огромному, необъятному, невероятному счастью воздушницы там не было!
– А где эта? – поинтересовалась я, сразу после того, как мы обменялись приветствиями.
– В лазарете, – ответил Эрнест.
Я кивнула. Понятно.
– Как прошло утро? – спросил меня Марк.
Я пожала плечами.
– Да нормально, сходила к ректору. Мы выяснили, что увольнять и наказывать он меня не собирается, вот и все.
– М-м-м, – протянул Иртан. – На свадьбу-то позовешь?
Я подавилась и закашляла.
– Какую?! – прохрипела я.
– Обычную, – поддержал его Колин. – С ректором.
Я как раз сделала глоток чая, но после этих слов снова подавилась. У меня аж слезы из глаз брызнули. Маркус заботливо постучал меня по спине. Добрейшей души маг!
– Обязательно, – заверила я их. – В альтернативной вселенной, когда мы будем предначертаны друг другу судьбой, я обязательно позову вас на свадьбу, если мы, конечно, в этой сумасшедшей вселенной будем знакомы!
– Я, между прочим, совершенно серьезно! От вас прямо-таки искры летят! – обиделся Колин.
Я фыркнула.
– Не надо мне никаких искр! И вообще, пусть вон на Адонике женится!
– С чего вдруг? – удивились все разом.
– С того, – буркнула я. – У них там и так все замечательно, плюс я свой вклад в развитие отношений внесу. И к концу этого месяца, максимум семестра у нас будет новая ячейка общества!
Парни засмеялись, выражая крайнюю степень сомнения в моих словах.
– Да он на Аду и не смотрит! – выдавил Марк.
– Не смотрит – посмотрит, не посмотрит – заставим! – я не теряла боевой настрой.
– Ну-ну! Ты главное там побольше вмешивайся, глядишь и, правда, на свадебке погуляем! Салатиков покушаем! – заржал Карим. – На твоей!
Я нахмурилась.
– Так, а вот над этим стебаться не надо! Это вообще святое! Я сказала, ректор и Ада поженятся! И они поженятся! А шуточки про меня и ректора вообще забудьте, а то обижусь!
Парни умолкли, правда, иногда все равно очень палевно «кашляли». Ну-ну! Я доела завтрак.
– Ладно, я на занятия! Удачи.
Я встала из-за стола, и побежала на пары.
Оставшаяся учебная неделя прошла без особых приключений. Адоника вышла из лазарета, я провела с ней воспитательную беседу о том, как лучше в отношении меня не поступать, она вроде меня услышала. С новыми дисциплинами была полная беда. Преподаватели пытались донести очевидные, как им казалось вещи, и не догоняли, почему мы не понимаем, а мы не догоняли, как это вообще можно понять. Короче, как в анекдоте: «Объясняю задачу детям. Первый раз объясняю – не понимают. Второй раз объясняю – не понимают. Третий раз объясняю! Я уже понял, а они не понимают». У меня росло желание пойти к ректору и высказать все, что я думаю о его экспериментах. Такое естественное желание было не только у меня. Вообще, набухал бунт, что не сказано радовало. А то прям будто и не ведьмы! К моему счастью, пижамки больше не уничтожались. То ли метла заботилась о моем моральном облике и не желала, что бы я спала в шортиках, то ли она меня тупо пожалела – не знаю, но я была рада, что маньячинье Мети закончилось.
В пятницу я пришла с пар, упала прямо в одежде на кровать и радостно засмеялась.
– Слава Богам! Неделя закончилась!
Через несколько минут пришла и Аля, которая поступила аналогичным образом. Можно сказать, что это была наша традиция. Мы переглянулись и рассмеялись. И тут я услышала магически синтезированный голос:
– Ведьмы первых и вторых курсов, в шесть вечера сбор в парадном зале! Повторяю: ведьмы первых и вторых курсов, в шесть вечера сбор в парадном зале!
Я застонала и закрылась подушкой.
– Ни минуты покоя! И чего им от нас опять нужно?!