Инспектор Берч вел это дело уже около двадцати часов, и он не терял их даром. Он телеграфировал в Лондон полное описание примет Марка, включая коричневый фланелевый костюм, в котором того видели в последний раз; он навел справки в Стэнтоне, не заметил ли кто, как человек, отвечающий этому описанию, садится на поезд в 16.20; и хотя полученные им сведения были весьма невразумительны, полностью исключить возможность, что Марк действительно сел на этот поезд и прибыл в Лондон прежде, чем столичная полиция успела подготовиться к его встрече, было нельзя. Правда, во вторник в Стэнтоне рыночный день, народу в городке было полно, поэтому казалось сомнительным, чтобы кто-то действительно мог заметить отъезд Марка в 16.20 или приезд Роберта в 14.10. Как и говорил Энтони, всегда найдется человек, жаждущий сообщить полиции подробнейший отчет о перемещениях любого разыскиваемого.

Впрочем, приезд Роберта в 14.10 казался фактом очевидным. Разыскать еще какие-либо сведения про него в оставшееся до дознания время будет уже трудно. Все, что было о нем известно в деревне, где они с Марком провели детство, подтверждало показания Кейли. Он был трудным ребенком, и впоследствии его выслали в Австралию; больше в деревне его никто никогда не видел. Были ли какие-нибудь более серьезные причины для ссоры между братьями, кроме той, что младший остался дома и нажил приличное состояние, а старший оказался без средств и в ссылке, выяснить не удалось, и инспектор понимал, что пока не сыщется Марк, вряд ли удастся.

В данный момент главной задачей было найти Марка. Обследование пруда вряд ли поможет делу, но на завтрашнем допросе это создаст впечатление, что инспектор Берч ведет работу весьма энергично. И если только удастся найти оружие, которым было совершено убийство, его усилия будут вознаграждены с лихвой. "Инспектор Берч предъявляет первые улики" — замечательный заголовок для местной газеты, тут уж все кинутся читать.

Таким образом, направляясь к пруду, где его подчиненные уже давно томились в ожидании, инспектор был доволен собой и весьма обрадовался возможности немного поболтать с мистером Гилингемом и его приятелем мистером Беверли. Он приветствовал их бодрым "С добрым утром" и с улыбкой добавил:

— Идете помогать?

— Разве мы вам там нужны? — удивился Энтони, улыбаясь ему в ответ.

— Нет, но если хотите, можете посмотреть.

Энтони всего передернуло.

— Лучше вы нам потом сами расскажете, что обнаружили, — сказал он. — Кстати, — добавил он, — надеюсь, хозяин "Георга" характеризовал меня положительно?

Инспектор метнул в его сторону молниеносный взор.

— Как вы об этом узнали?

Энтони с серьезным видом отвесил ему поклон.

— Я ведь заметил, что вы — весьма энергичный сотрудник ведомства внутренних дел.

Инспектор рассмеялся.

— Что ж, обрисовал он вас действительно вроде бы неплохо. Вне подозрений. Разумеется, я обязан был на всякий случай вас проверить.

— Безусловно. Что ж, желаю удачи. Впрочем, не думаю, что вам удастся что-либо обнаружить. Вряд ли человек, решивший бежать, побежит через пруд.

— Именно это я и сказал мистеру Кейли, когда он указал мне на пруд. Но проверить на всякий случай не помешает. В такого рода делах возможны самые невероятные вещи.

— Вы совершенно правы, инспектор. Что ж, не смеем вас более задерживать. Всего хорошего, — поклонился Энтони, дружески ему улыбаясь.

— Всего хорошего, сэр.

— Всего хорошего, — сказал Билл.

Энтони так долго молча смотрел инспектору вслед, что Билл даже тронул его за плечо и сердито спросил, в чем дело.

Энтони задумчиво покачал головой.

— Не знаю, просто не знаю. То, что мне пришло в голову, слишком зловеще. Не может он быть так хладнокровен.

— Кто?

Энтони, не ответив, направился обратно к садовой скамейке, с которой они только что поднялись. Там он сел и обхватил голову руками.

— Как же мне хочется, чтобы они что-нибудь нашли, — пробормотал он. — Как мне этого хочется.

— В пруду?

— Да.

— Но что?

— Что угодно, Билл, что угодно.

Билл начал терять терпение.

— Послушай, Тони, так не годится. Нельзя все время говорить загадками. И что вообще на тебя вдруг нашло?

Энтони удивленно на него посмотрел.

— Ты разве не слышал, что он сказал?

— А что такого он сказал?

— Он сказал, что это Кейли надоумил его прочесать пруд.

— A-а! Вот оно что! — Билл опять заволновался. — Думаешь, он там что-нибудь спрятал? Ложную улику, которую он решил подбросить следствию?

— Я надеюсь, — искренне сказал Энтони, — но боюсь… — он запнулся на полуфразе.

— Чего ты боишься?

— Боюсь, что он ничего там не спрятал. Боюсь, что…

— Ну?

— Куда, скажи, безопаснее всего спрятать что-то очень важное?

— Куда-нибудь, куда никто не посмотрит.

— А еще лучше?

— Куда?

— Куда-нибудь, куда уже все посмотрели.

— Черт возьми! Ты думаешь, что как только пруд обследуют, Кейли туда что-нибудь спрячет?

— Да, этого я и боюсь.

— Но почему ты этого боишься?

— Поскольку думаю, что это нечто очень важное, что больше спрятать некуда.

— Что же это такое? — любопытствовал Билл.

Энтони покачал головой.

— Нет, об этом пока рано говорить. Лучше подождем, посмотрим, найдет ли что-нибудь инспектор. Ведь он может и найти что-то — не знаю, что — но что-то, что Кейли ему подбросил. Но если он ничего не найдет, значит, Кейли намеревается спрятать там что-то сегодня ночью.

— Что? — снова спросил Билл.

— Увидишь, Билл, — сказал Энтони, — ведь мы там будем.

— Мы будем следить за ним?

— Да, если инспектор ничего не найдет.

— Прекрасно! — воскликнул Билл.

Если придется выбирать между Кейли и законом, то уже тут-то он, Билл, свою позицию определил четко. До вчерашней трагедии он ладил с обоими кузенами — и с Марком, и с Кейли — ни с одним особенно не сближаясь. Честно говоря, раньше он, наверное, предпочел бы тихого, серьезного Кейли взбалмошному Марку. Впрочем, в характере Кейли, как ему теперь казалось, Билл всегда подозревал некий подвох, ибо этот человек никогда не обнаруживал своих слабостей. Но ведь эго прекрасное качество в малознакомом человеке, с которым часто приходится бывать под одной крышей. Слабости же Марка были очевидны, и Билл успел вдоволь на них насмотреться.

Несмотря на это, хоть он и затруднился сегодня утром определить свое отношение к Марку, он не колеблясь принял бы сторону закона в случае с Кейли. В конце концов, Марк не сделал ему ничего плохого, а Кейли нанес ему непростительное оскорбление. Кейли тайно подслушивал его с Тони конфиденциальный разговор. Так пусть Кейли повесят, если того потребует закон.

Энтони взглянул на часы и встал.

— Пошли, — сказал он. — Сейчас самое время для того дела, про которое я тебе говорил утром.

— Подземный ход? — с надеждой спросил Билл.

— Нет, другое, то, что я наметил на три часа.

— Ах, да, конечно. А что ты наметил?

Ничего не ответив, Энтони зашагал к дому, а когда они пришли, прямиком направился в кабинет.

Было три часа, и именно в это время Энтони и Кейли вчера обнаружили труп. В начале четвертого Энтони тогда выглянул в окно и крайне удивился, что дверь открыта, а Кейли стоит у него за спиной. Он еще тогда задумался, почему ожидал увидеть дверь закрытой, но времени не было, и он решил заняться этим вопросом в свое время. Быть может, это не имеет никакого значения, но если все же имеет, то выяснить это можно, только еще раз зайдя в кабинет. Ему казалось, что воспроизвести все свои ощущения вчерашнего дня он сумеет лишь в той же обстановке. Вот почему он и решил сегодня в три часа непременно быть в кабинете.

Войдя в комнату вместе с Биллом, Энтони почти удивился, что посреди кабинета между дверями не видит трупа. Но осталось темное пятно, отметившее место, где была голова мертвеца, и Энтони склонился над ним, повторив свое движение, которое проделал сутки назад.

— Мне надо снова все это пережить, — сказал он. — Ты будешь Кейли. Кейли сказал, что сходит за водой. Помню, я еще подумал, что вряд ли вода поможет мертвецу и что он, очевидно, рад хоть что-то сделать, лишь бы тут не стоять. Он вернулся с мокрой губкой и носовым платком. Думаю, носовой платок он взял в комоде. Подожди минутку.

Он встал и прошел в соседнюю комнату, осмотрел ее, выдвинул пару ящиков, и снова закрыв все двери, вернулся в кабинет.

— Губка там, а носовые платки в правом верхнем ящике. А теперь, Билл, сделай вид, что ты Кейли. Ты только что сказал про воду и поднялся.

Билл, стоявший, как было велено, на коленях позади своего приятеля, теперь поднялся и вышел, ощущая некоторую жутковатость происходящего. Так же, как и накануне, Энтони посмотрел ему вслед. Билл свернул в комнату направо, выдвинул ящик комода, взял носовой платок, намочил губку и вернулся.

— Ну? — с интересом спросил он.

Энтони покачал головой.

— Все не так, — сказал он. — Прежде всего потому, что ты ужасно шумел, а Кейли — нет.

— Может, ты просто не прислушивался?

— Конечно, нет. Но если бы он так шумел, я бы, наверняка услышал, а сейчас наверняка вспомнил бы об этом.

— Может, Кейли закрыл за собой дверь?

— Погоди!

Энтони прикрыл глаза ладонями и напряженно думал. Нет, то, что его поразило, он не услышал, а увидел. Он изо всех сил старался сейчас это припомнить… Вот Кейли поднимается, открывает дверь, ведущую из кабинета, оставляет ее открытой, выходит в прихожую, поворачивает направо к другой двери, открывает ее, входит и потом… Что же увидели его глаза потом? Почему они сами ему не подскажут!

От неожиданности он чуть не подпрыгнул, и лицо его просияло.

— Билл, есть! — закричал он.

— Что?

— Тень на стене! Я же видел, тень на стене. Какой же я осел, трижды осел!

Билл смотрел на него, ничего не понимая. Энтони взял его за руку и указал на стену коридора.

— Посмотри сюда, на стенку, видишь, на ней солнце, — сказал он. — Это потому, что ты оставил дверь открытой. Солнце падает сюда прямо из окна. Теперь я закрываю дверь. Смотри! Видишь, как движется тень? Это-то я и видел — движущуюся тень, по мере того, как он закрывал дверь. Билл, войди туда и закрой за собой дверь — закрой, как обычно закрываешь.

Билл вышел, а Энтони, опустившись на колени, пристально смотрел ему вслед.

— Так я и думал! — вскричал он. — Я знал, что так не может быть.

— Так что стряслось? — спросил Билл, возвращаясь.

— То, что я и предполагал. Солнце исчезло, как только ты закрыл дверь.

— А как было вчера?

— Солнце осталось, а потом очень медленно надвинулась тень, но я не слышал, как закрылась дверь.

Билл с изумлением на него уставился.

— Черт возьми! Ты хочешь сказать, что Кейли закрыл за собой дверь потом — как бы тихой сапой — и очень осторожно, чтобы ты не слышал?

Энтони кивнул.

— Да. Поэтому я и удивился, когда потом сам вошел в комнату и обнаружил, что дверь за мной не закрылась сама. Ты ведь знаешь, как закрываются двери на пружине?

— Ну да, которые так любят ставить от сквозняков?

— Именно. Они закрываются еле-еле, очень медленно, ползком

— и именно так двигалась тень, поэтому я подсознательно и решил, что дверь на пружине. Черт возьми! — он встал, отряхивая брюки. — А теперь, Билл, чтобы удостовериться, выйди снова и закрой дверь так, как я рассказал, тихой сапой, понимаешь, очень осторожно, чтобы я не услышал.

Билл повторил все в точности и тут же просунул голову обратно, чтобы поинтересоваться произведенным эффектом.

— Все так и было, — с полной уверенностью сказал Энтони. — Именно это я вчера и видел. — Он вышел вслед за Биллом из кабинета в соседнюю комнату.

— Ну, а теперь, — сказал он, — попробуем выяснить, что здесь делал Мистер Кейли и зачем он принял такие меры предосторожности, дабы его друг, мистер Гилингем, ничего не услышал.