Он был настолько застенчив, что появляться в обществе для него было сущей мукой. Неловкий, не знающий основных принципов Kinderstube, он обливался потом, краснел — да, да, именно он, тот самый, словно актер в светском theatrum смокингов, вечерних платьев, parties и банкетов. Такая роль должна была достаться кому-нибудь лучше подготовленному. В то же время его неподготовленность позволяла понимать: все, что прячется под покровом формы, исковеркано, хрупко, несуразно, преувеличено, восторженно, слишком чувствительно; неуместно, мелочно и глупо — это как чулок со спустившейся петлей, отломавщийся каблук, отсутствие необходимого именно сейчас тампона. Женщины, похоже, ближе к обычному сумбуру распадающейся действительности — хотя как раз сейчас они за дверью с надписью «для дам» деловито щелкают замками сумочек и пудрят себе носы. Они — воплощенная метафора понятий «фасонить» и «недотепа».