Я все глубже погружался в сон. Не только когда вдруг, по-стариковски, задремывал и явь на мгновение мешалась со сном. Даже когда ехал по улице с широко открытыми глазами — дома, скверы, стены старых храмов сменялись чередой движущихся вневременных картин, неизвестно, то ли виденных раньше, то ли существующих и сейчас.